Текст книги "Рассвет судьбы"

ГЛАВА 5

Зима в Колорадо была суровой. После изнуряющей жары летом было тяжело переносить низкие температуры. Июнь 1846 года принес долгожданное тепло, и это стало огромным облегчением для Калеба, который очень переживал за жену. Ближе к весне Сара тяжело заболела пневмонией и неделями не вставала с постели. Она и теперь все еще была слаба, кроме того, переживала за дочь, у которой зимой случился выкидыш.

Линде очень хотелось родить Джессу еще одного ребенка, но ее преследовали неудачи: из пяти беременностей это был третий выкидыш. Если бы не суровая зима, Линда, возможно, смогла бы сохранить ребенка, но, увы, все сложилось не в ее пользу.

И вот теперь целыми днями ярко светило солнце. Сара немного окрепла, а Линда, хоть и оправилась физически, но все еще глубоко переживала утрату.

Калеб опять подумал о письме, которое они получили сегодня от Тома. Прошел почти год с тех пор, как он в Калифорнии, но снега сделали горы непроходимыми, и весточки от Тома дошли только сейчас. Том так красочно описывал Калифорнию и ее благодатный климат, что Калеб стал подумывать о том, чтобы перебраться туда. Для Сары это будет спасением, она сможет поправить свое здоровье, а Калеб окажется рядом с сыном, по которому очень скучает.

Тон письма был очень жизнерадостным, а то, как Том описывал донну Хуаниту Розанну Гальвес де Сонома, говорило о том, что он влюблен в нее. Но все же девушка еще слишком молода, и они практически не могут встречаться наедине. Калеб надеялся, что Том найдет способ отстоять свою любовь, ведь ему так нужна женщина – жена, мать его детей.

Где-то вдали послышался крик совы. Ночь была теплой и тихой, и Джеймс так и уснул за книгой на своем чердачке. Сара лежала в кровати, перечитывая письмо Тома.

– Калеб, мне кажется, что он влюблен, – сказала она. – Не правда ли, это чудесно? И как здорово, что он приручил этого жеребца. Как бы я хотела, чтобы мы это видели! Судя по письму, Калифорния очень красива.

– Да. – Калеб быстро разделся и нырнул под легкое одеяло. Он взял письмо из рук Сары. – Красива. И если здесь у нас ничего не получится, то стоит подумать о том, чтобы перебраться туда.

Сара удивленно посмотрела на него.

– Калеб! Проделать весь путь до Калифорнии? Муж погладил ее рыжевато-золотистые волосы.

– А почему бы и нет? – он поцеловал ее в лоб. – Не беспокойся. Я буду заботиться о тебе и постараюсь облегчить путешествие.

Сара нахмурилась.

– Я за себя не беспокоюсь. Но ты только начал здесь обживаться, и это земля, которую ты любишь. Калифорния не для тебя.

Калеб нежно провел пальцем по ее губам. Его голубые глаза светились любовью.

– Для меня хороша та земля, которая больше всего подходит тебе.

– Ты убегаешь, Калеб, убегаешь от того, чего действительно хочешь.

– Я думаю только о тебе. Ведь тебе так тяжело приходится зимой. Кроме того, здесь я не уверен в завтрашнем дне. Сможем ли мы заработать денег через год, через два? Судя по письму Тома, Калифорния – превосходное место для разведения лошадей. Добавь к этому постоянное солнце, которое так необходимо для твоего здоровья. Все же стоит подумать об этом.

– Здесь тоже много солнца.

– Но зимой здесь слишком холодно. Нам нужно место, где круглый год тепло.

Она погладила его по плечу.

– Калеб, не надо спешить. Я прекрасно себя чувствую.

– Но несколько недель назад все было иначе. А что будет следующей зимой? – Он поцеловал кончики ее пальцев. – И я знаю, что у тебя болят руки. Мне не нравится, что ты так много шьешь.

Нежно улыбаясь, она вздохнула.

– Калеб, ты все время что-то ищешь. Иногда я не могу понять, что именно.

– Я ищу способ улучшить для тебя жизнь.

– Нет. Здесь нечто большее. Ты ищешь себя в этом мире. И мы оба знаем это.

Калеб прикрыл ей рот ладонью.

– Ни слова больше. Я люблю тебя с девяти лет, – он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Ты – мой лучший друг, Сара Сакс, и я – твой лучший друг. Все, что имеет значение в этом мире, – это то, что мы вместе. Я собираюсь заботиться о тебе столько, сколько смогу.

– Калеб…

Он прервал ее поцелуем. Калеб обладал над ней какой-то магической силой. Сара никогда не могла устоять перед его ласками. Каждое его прикосновение и движение вызывало в ней ответную реакцию. Из-за ее болезни они долгое время не занимались любовью. Сейчас же супруги страстно желали друг друга.

От долгого воздержания огонь желания вспыхнул еще сильнее. Калеб постанывал, целуя жену; его нетерпение достигло предела. Левой рукой он задрал ее ночную рубашку, оголив стройные бедра и плоский живот. Затем нежно целовал ее шею, и Сара тихо прошептала его имя.

– Ты мне нужна… Я хочу тебя, – прошептал он в ответ.

Сара погладила его длинные волосы.

– Я тоже хочу тебя. Я уже выздоровела для этого. Она почувствовала, как кровь прилила к щекам, когда муж обнажил ее грудь и прикоснулся губами к соскам. Он отдал должное каждой груди, словно это были волшебные плоды, а затем спустился ниже, покрывая поцелуями живот Сары. В конце концов он ведь ужасно соскучился по ее телу и теперь наслаждался каждой его клеточкой. Он целовал ее в самые сокровенные места, он знал ее всю. Он был ее первым мужчиной, и Сара считала его единственным, потому что он – единственный, кого она любила.

Ей хотелось доставить ему удовольствие. Ей нравилось удовлетворять его; взамен она тоже получала огромное наслаждение. Как жаль, что она так долго болела весной. Сколько потеряно драгоценного времени! Сара была уверена, что у Калеба не будет другой женщины, кроме нее. Мысль об этом возбудила ее до предела. Калеб почувствовал это и быстро оказался сверху. Он был крупным мужчиной во всех отношениях, и Сара иногда удивлялась, как он помещается внутри ее.

Еще секунда – и Калеб доказал, что это все-таки возможно, и ритмично задвигался, унося ее в мир волшебных ощущений. Комната закружилась у нее перед глазами, ей послышались звуки музыки. Калеб что-то прошептал на своем родном языке. Она не понимала этих слов, но они звучали очень красиво. Сара почувствовала приближение оргазма и выгнулась дугой навстречу мужу. Всякий раз, когда они занимались любовью, он заставлял ее испытывать наивысшее блаженство.

Сара целовала его грудь, не обращая внимания на шрамы, полученные в сражениях и во время ритуала Танца Солнца. Калеб крепко охватил ее, и струя его жизненной силы низверглась в ее глубины.

– Сара, о Боже, Сара! – прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы. – Не покидай меня, никогда не уходи от меня!

Она знала, что муж имеет в виду смерть, и молча молилась о том, чтобы у них впереди еще были многие годы. Он такой сильный и становится таким слабым при мысли, что может потерять ее.

– Я еще долго буду с тобой, Калеб Сакс, – нежно прошептала она. – Это я должна опасаться потерять тебя. Ведь ты постоянно рискуешь.

– Я слишком… – Калеб не стал продолжать и поспешил переменить тему. – Хочешь завтра поехать со мной в форт? Если будет такая же чудесная погода, как сегодня, то для тебя это будет отличной прогулкой. Ты почти всю зиму и весну провела в хижине.

Сара улыбнулась.

– О, мне хотелось бы поехать, Калеб. Кроме Линды, я давно ни с кем не виделась. И мне нужно купить ткани.

– Тогда поедем. Линда тоже собирается ехать. Сара поджала губы.

– Ты уже говорил с ними о Калифорнии?

– Только намекнул. Мне кажется, что Джесс сам об этом думает. Для Линды это тоже было бы хорошо.

Сара глубоко вздохнула.

– Давай повременим. Торговля в форте идет хорошо.

– Пока. Но много разговоров о новой войне с мексиканцами. И можно представить, что станет с Санта-Фе. В любом случае, раньше чем через год мы не уедем. Часть проблемы – Кейл. Он все больше и больше времени проводит с шайенами, и у меня такое чувство, что если мы уедем, то он захочет остаться здесь. Я не уверен, что Линда сможет это вынести.

– Я знаю. Но он практически уже ушел от нас. Он такой дикий, Калеб.

– Он следует зову своей души.

– А ты?

Калеб погладил ее по щеке.

– А я с женщиной, которую люблю. У меня есть семья.

– Обещай мне кое-что, – мягко проговорила она. Сара провела пальцем по его губам.

– Обещай мне, что ты подчинишься зову своей души, если что-нибудь случится со мной.

– Сара, не…

– Обещай мне. Ты знаешь, о чем я говорю, Калеб. Ты наполовину шайен. Когда меня не станет, ты должен быть с ними. Твоя жизнь началась среди них, она должна там и закончиться. Обещай мне.

Он вздохнул и печально улыбнулся.

– Обещаю. Но я отказываюсь думать или говорить об этом.

Он вытянулся рядом с ней, и Сара положила голову ему на плечо.

– Я люблю тебя, Калеб. Я просто хочу знать, что понимаю тебя. Что касается Калифорнии, то мы сделаем так, как ты считаешь нужным. Но прямо сейчас мне не хотелось бы срываться с места.

– Тогда не будем. Нужно все хорошо обдумать. Он поцеловал ее волосы.

– Завтра мы все вместе поедем в форт и отпразднуем там твое выздоровление. Мы отлично проведем время.

Сара задумалась.

– Калеб, а если будет еще одна война с мексиканцами, как ты думаешь, не опасно ли это для Тома? Кажется, американцы не прочь отобрать у мексиканцев все, что можно. Ведь мексиканцы считают Калифорнию своей, не так ли?

– Не забудь, что они потеряли Техас, – напомнил Калеб, перебирая пряди ее волос. – Вряд ли они смогут держать под контролем Калифорнию. Это слишком далеко. Сомневаюсь, что будет большая война.

– Но в Калифорнии живут в основном испанцы. Вряд ли они захотят быть под контролем американцев. Что тогда будет?

– Возможно, они захотят полностью отвоевать Калифорнию у американцев. Нетрудно догадаться, на чьей стороне будет Том.

Сара улыбнулась.

– О, Калеб, как бы мне хотелось, чтобы он женился и был опять счастлив. После смерти Бесс он такой одинокий и беспокойный. А после того, как тебя изгнали из Техаса, у него совсем очерствела душа. Где тот добродушный и ласковый Том? Только любовь хорошей женщины может спасти его, – она вздохнула и слегка отодвинулась от мужа. – Даже если бы ни эта девушка, он все равно воевал бы на стороне испанцев. Ведь он так ненавидит американцев.

– Я знаю. – Калеб закрыл глаза. – Боже, как я скучаю по нему, Сара. Я знаю, что он уже взрослый, но для меня он всего лишь Том, мой сын.

Сара обняла его.

– Зная вас обоих, могу с уверенностью сказать, что вы опять будете вместе. Или Том вернется сюда, или ты уедешь в Калифорнию.

– Ну, как я уже говорил, об этом стоит подумать. Но ты должна как следует окрепнуть. Кроме того, меня волнует не только Кейл, но и Джеймс. Я не уверен, что он захочет переезжать.

Сара со вздохом закрыла глаза. Джеймс. Стена между ним и отцом с каждым годом становилась все больше. Ей были понятны переживания Джеймса: события в Техасе он связывал с индейской кровью, которая течет в его жилах. Они с Калебом такие разные. И оба любят друг друга, хотя почти не разговаривают между собой. Калеб переживает это особенно тяжело. Он всегда гордился тем, что у него крепкая, дружная семья.

– Возможно, переезд пойдет ему на пользу, – сказала она. – Он обретет новых друзей. Мне кажется, ему не очень-то нравится здесь.

– Ему здесь не нравится потому, что вокруг шайены и Кейл остается с ними. Он ревнует, ведь раньше он дружил с Кейлом. Джеймс ненавидит шайенов, потому что в его жилах течет та же кровь, но он не хочет признавать это.

– О, Калеб, я не думаю…

– Это правда, Сара, и ты это знаешь. Он видел, как относятся к индейцам в Техасе. Я не виню его. Он мой сын, и я люблю его. Если он хочет скрыть свое происхождение, пусть. Я не буду ни на чем настаивать. Но мне очень бы хотелось, чтобы он был гордым и не испытывал ненависти к индейцам и… – Калеб сделал паузу, – и ко мне.

– Калеб, ты же его отец. Он очень тебя любит. Я это точно знаю. Он так хочет, чтобы ты был им доволен. Помнишь, маленьким он очень боялся лошадей, но все-таки научился ездить верхом ради тебя.

– Я также помню, как орал на него за то, что он трусит. Не думаю, что он забыл это, как и то, что однажды незаконные поселенцы убили его собаку.

– Да, то были тяжелые времена для всех нас. У каждого в душе остались шрамы. Ему придется смириться с этим. Калеб, думаю, что наша любовь к нему все победит и он будет с нами. – Сара приподнялась на локте и внимательно посмотрела на мужа. – И чтобы ни случилось – не вини себя. Ты любишь нас и делаешь все, чтобы мы жили лучше.

Она наклонилась и поцеловала его мускулистую грудь. Ее соски нежно коснулись его кожи. Гладя ее волосы, Калеб прижал жену к себе и прошептал:

– Я люблю тебя, Сара.

* * *

Том шел за служанкой по длинному прохладному коридору, ведущему к кабинету Антонио Гальвеса. На нем был аккуратный черный костюм, начищенные до блеска черные туфли и ослепительно-белая рубашка, которую украшал узкий черный галстук. В руке Том держал элегантную черную шляпу. Он выглядел потрясающе красивым и в этом наряде был похож на испанского джентльмена.

Том давно не бывал в этом доме, с тех самых пор, как провел здесь четыре ночи, поправляясь после удара жеребца. Он будто впервые шел мимо просторных комнат, украшенных цветами в кадках и вазах. Да, если бы не тот черный жеребец, не видать бы Тому здесь работы.

Из жеребца вышел отличный производитель. Гальвес был очень доволен и разрешил Тому ездить верхом на Храбреце, когда ему вздумается, что очень злило Эмануэля Идальго. Время от времени Идальго пытался выставить Тома в невыгодном свете, но Том делом доказывал свое мастерство и был в чести у хозяина. Войдя в кабинет, Том почтительно поклонился отцу Хуаниты.

– Благодарю за то, что согласились принять меня, сеньор Гальвес.

Антонио отошел от облицованного мрамором камина и приблизился к Тому. Он догадывался о причине визита красавца-индейца.

– Ты выглядишь просто великолепно, Том Сакс. С чем связан твой столь торжественный визит?

Том сглотнул и опять слегка поклонился.

– Для начала хочу спросить, удовлетворены ли вы моей работой.

Антонио улыбнулся.

– Ты знаешь, что да. Ты стоишь того, что я плачу тебе. – Он открыл серебряный портсигар. – Хочешь закурить?

– Нет, спасибо, сэр.

Антонио щелкнул крышкой и заложил руки за спину.

– Итак?

Том помял в руках шляпу.

– Мне бы хотелось знать… Я имею в виду… теперь, когда вашей дочери шестнадцать или около того, мог бы я видеться с ней, конечно, в присутствии других?

Антонио внимательно посмотрел на него.

– Конечно.

Он глубоко вздохнул, опять отошел к камину и, глядя оттуда на Тома, сказал:

– Я предвидел это. Я знал, что ты почтительно относишься к моей дочери и соблюдаешь дистанцию. Я заметил, как ты смотришь на нее. Она тоже часто спрашивает о тебе.

Том едва мог скрыть свою радость.

– И Хуанита? Как она? Я редко ее вижу.

– Она сидит дома и занимается. Я держу ее подальше от мужчин. Ты понимаешь, почему я так делаю.

Том кивнул и отважился заметить, что еще не встречал девушки красивее Хуаниты. Антонио пригладил усы.

– Я берегу ее, сеньор Сакс. Я люблю ее и желаю ей счастья. Некоторые отцы сами выбирают мужей своим дочерям, но может случится так, что Хуаните не понравится мой выбор. Я хочу, чтобы она вышла замуж по любви. Я знаю, что она обрадуется, если я разрешу вам встречаться. – Он немного походил по комнате, затем приблизился к Тому. – Я ждал. Меня несколько удивила твоя нерешительность. Но я много думаю о том, что ты – индеец.

Том внутренне напрягся.

– Я горжусь тем, что я индеец, как и вы гордитесь тем, что мексиканец. Почти год назад я обещал доказать, что чего-то стою. Вы сами сказали мне, что судите людей по их человеческим качествам, а не по национальности. Антонио кивнул.

– Это правда. И поэтому я разрешаю тебе встречаться с моей дочерью. Но ты должен делать это только в моем присутствии, или в присутствии одной из ее наставниц, или в присутствии Луизы, служанки Хуаниты. Если я застану вас наедине, то заставлю тебя покинуть ранчо. Понятно?

Том кивнул. Он был немного раздражен последним замечанием, но все же благодарен своему работодателю. Начало было положено.

– Спасибо. Я глубоко уважаю вашу дочь и восхищаюсь ею.

Антонио улыбнулся.

– В этом я уверен. Ты – порядочный человек, Том Сакс. Я рад, что нанял тебя.

Он вдруг нахмурился.

– Скажи, что ты думаешь о войне с Мексикой? Говорят, американцы скоро возьмут Калифорнию в свои руки. Нам, кто живет здесь, придется делать выбор. Возможно, следует присоединиться к Соединенным Штатам или создать свою собственную страну. Мы не мексиканцы и не американцы. Мы – калифорнийцы. По крайней мере, многие мои друзья так себя называют. Что касается меня лично, то я считаю, что лучше стать частью Соединенных Штатов. Иначе они просто-напросто возьмут нас силой, как это было в Техасе.

Том согласно кивнул.

– Да. Это они могут. Но всем вам следует удержать землю в своих руках. Издать специальный закон, что ли. Поверьте мне, я знаю, что они сделают. Придут сюда и попытаются все отобрать.

Антонио сдвинул брови.

– Но если мы добровольно присоединимся к ним, у них не будет причин отбирать у нас землю. Я уже говорил своим друзьям, что нам будет выгодно стать частью американских штатов. Мы многое сможем дать и многое получим взамен. Мирное соглашение не прольет ни капли крови.

Том почувствовал тяжесть в груди. Ему было не по себе от того, что американцы могут придти в Калифорнию. Он хорошо знал, как они относятся к людям с другим цветом кожи, как они жестоко и методично выселяют и искореняют индейцев с Востока и с Юга. Без сомнения, они готовы захватить всю Мексику только потому, что мексиканцы отказываются продать им часть своих земель.

– Я не уверен в том, что кровь не прольется, сеньор. Но надеюсь, что вы окажетесь правы.

Антонио хмыкнул.

– Конечно же, прав. Увидишь. Скоро среди калифорнийцев пройдет собрание, чтобы решить этот вопрос голосованием.

– Надеюсь, что все будет хорошо. Я волнуюсь за свою семью. Ходят слухи, что американские войска пойдут через их территорию, направляясь на юг. Я сыт по горло войной. Надеюсь, что сюда она не дойдет.

– Я тоже надеюсь, – кивнул Антонио. Он вдруг широко улыбнулся и пошел к столу, на котором стояло несколько стаканов и бренди. – А теперь разреши мне тебя угостить. Мы выпьем за мою дочь и за мирное разрешение всех вопросов. Мы знаем, что лучше всего избежать войны. Так будет лучше. – Он плеснул бренди в стаканчики и повернулся к Тому. – За донну Хуаниту Розанну Гальвес де Сонома.

Том улыбнулся, его глаза сияли.

– Я вам очень благодарен, сеньор Гальвес. Для меня большая честь встретиться с нею.

Мужчины чокнулись. Снаружи к их разговору прислушивалась Хуанита. Ее сердце отчаянно билось, готовое вырваться из груди. Словно взволнованная маленькая девочка, она просто сгорала от любопытства и нетерпения. Ее отец разрешил Тому Саксу встречаться с ней! Вне себя от радости, она побежала наверх и принялась примерять платья, чтобы выбрать то, которое лучше всего подойдет для первого свидания.

Она радовалась тому, что именно Том, а не Эмануэль Идальго первым обратился к ее отцу. Только бы найти способ остаться с Томом наедине. Возможно, она сумеет уговорить Луизу, и отец ничего не узнает. Хуанита была уверена, что Том поцелует ее, если они будут одни. О, как это будет чудесно! При мысли о поцелуе она почувствовала слабость в ногах.

Несколько минут спустя Хуанита услышала шаги и поспешила к лестнице, ведущей вниз. Она перегнулась через перила, глядя как Том направляется к входной двери. Он выглядел великолепно, и Хуанита не могла отвести от него глаз, пока он не скрылся из вида.

Снаружи Тома поджидал Эмануэль Идальго. Когда он окликнул Тома, тот остановился и повернулся к Идальго лицом.

– Я видел, как ты входил в дом хозяина, – сказал Идальго, взглядом ощупывая Тома. – И я видел, как ты одет. Поскольку сеньор Гальвес не устраивает сегодня праздник, может объяснишь, по какому случаю ты так вырядился, Сакс?

Том встретился с ним взглядом.

– Думаю, ты догадываешься, почему я так одет. Я спросил разрешения встречаться с Хуанитой. Сеньор Гальвес дал согласие.

Идальго остолбенел.

– Не верю! Ты же индеец!

– Я – человек! – гордо заявил Том. – Человек, которого сеньор Гальвес считает достойным встречаться с его дочерью. Ты можешь пойти и тоже попытать счастья. Почему бы тебе не сделать этого?

Идальго не мог признаться Тому, что он однажды уже обращался с подобной просьбой и был отвергнут. Гальвес сказал тогда, что его дочь еще слишком юная. И вот теперь он разрешил индейцу встречаться с Хуанитой!

Том прочитал ярость в глазах Идальго.

– Почему ты меня так ненавидишь? Я ведь не сделал тебе ничего плохого.

Идальго заскрипел зубами.

– Сеньорита Гальвес – моя!

– Ты не можешь так заявлять. Никто не может. Если хочешь с ней видеться – спроси разрешения. Я не могу помешать тебе в этом. – Он внимательно посмотрел на Идальго и заметил в его взгляде уязвленную гордость. – Но, возможно, ты уже спрашивал?

– Когда-нибудь ты попадешь в ад, Том Сакс. Я позабочусь об этом, – процедил сквозь зубы Идальго.

– Я не отвечаю за решения, которые принимает сеньор Гальвес, Эмануэль.

– Пока ты не появился здесь, он отдавал предпочтение мне. Каждую ночь я мечтаю о Хуаните Гальвес, а ты пришел и все разрушил.

– Я ничего не разрушил. У нас равные шансы. И я знаю, что ты сделал с дочерью Иоланды, – он немного помолчал. – Я рад, что Гальвес отказал тебе. Хуанита слишком хороша для тебя.

– Но не слишком хороша для индейца? – выкрикнул Идальго и неожиданным ударом чуть не свалил Тома на землю.

Поблизости никого не было, и никто не видел, как двое мужчин, сцепившись, катаются по земле. Эмануэль несколько раз сильно ударил Тома, но, изловчившись, Том ударил его в живот, а затем в челюсть. Эмануэль откатился на клумбу, а Том тем временем вскочил на ноги. Отряхиваясь, он заметил, что Идальго приближается к нему, помахивая ножом, который выхватил из голенища сапога.

– Не будь глупцом, Эмануэль, – прорычал Том. – Я тебе ничего не сделал. Я просто стараюсь хорошо работать. Если Гальвес узнает о нашей стычке, ты можешь потерять все.

– Это стоит того!

Он бросился на Тома с ножом, но Том отпрянул, а затем ловко выбил нож из руки Идальго. Оба попытались схватить нож, но Том оказался быстрее. Не успел Идальго и глазом моргнуть, как Том провел по его груди тонкую кровавою линию, разрезав ножом рубашку.

Эмануэль вытаращил глаза и сделал шаг назад.

– Ты слышал о том, как индейцы умеют обращаться с ножом, не так ли? – гневно прошипел Том. – Так вот, это правда. Мой отец убивал и не за такое. Я тоже убивал. И сейчас с удовольствием бы прикончил тебя, но боюсь потерять Хуаниту. – Он еще раз толкнул Эмануэля в грудь и ухмыльнулся, когда тот в испуге отпрянул назад. – Держись от меня подальше, Идальго, и никогда не угрожай мне ножом. В следующий раз ты живым не уйдешь.

Он метнул нож, и тот воткнулся в землю прямо между сапог Эмануэля Идальго.

– Убирайся с моих глаз, – проговорил Том.

Эмануэль провел дрожащей рукой по своей груди, затем нагнулся и взял нож. Бросив на Тома злобный взгляд, он повернулся и пошел прочь.