Текст книги "Добро пожаловать домой"

Уже давно стемнело, а Юка все продолжала колдовать над ржавой антенной, установленной аккурат посреди небольшого плато.

– Ну как дела? – спросил юноша, закончивший наконец свою познавательную экспедицию вдоль и поперек небольшого плато, заглядывая в монитор компьютера через ее плечо.

– Это чертово старье! Вот и все дела. Обычный блокчейн, журнал с данными, но нет операционки как таковой, поэтом не могу запустить червя. Приходится листать все в ручную. Гейб, может ты попробуешь? Я уже устала. Даже не представляю, сколько лет эта штука работает.

Стоявший у самого края плато высокий мужчина в клетчатой рубашке смотрел вперед, словно перед ним раскинулся не бескрайний погруженный в абсолютную тьму лес, а какое-то занятное полотно художника авангардиста, на котором было великое множество деталей, требующих долгого и тщательного изучения.

– Ты зря тратишь силы, – сказал он, не оборачиваясь.

– Вот и я говорю, – подхватил мысль Хан, – что ты хочешь найти?

– Ты только и делаешь, что говоришь. А, ну еще читаешь в сотый раз эту старую писанину. Мне интересно, как управляется это устройство. И кем оно управляется. В противном случае, его работа бессмысленна.

– А ты не допускаешь, что она действительно бессмысленна? – спросил юноша, снова возвращаясь в небольшую пещеру, в которой горел костер.

– Я склонен согласиться с Ханом, – сказал Гейб, отойдя наконец от края плато, будто увидев наконец на воображаемом полотне все искомые детали, – устройство сканирует среду и отправляет данные на какой-то сервер. Я вижу путь. Его можно проследить по радиоволнам. Сервер находится далеко на северо-западе. Что-то вроде большого концентратора данных.

– На этом континенте? – спросила Юка, отключая компьютер от устройства.

– Не могу сказать. Горы мешают. Сканер «Стрелы» лишь показал, что здесь нет жизни. Имею ввиду разумную жизнь. Я могу послать команду еще раз просканировать весь континент на предмет электромагнитного излучения, но на это потребуется время.

– Сделай пожалуйста. На всякий случай, – сказа Юка, усаживаясь у костра.

– Хорошо, – ответил Гейб, активируя пульт на предплечье.

– Па-ра-нойя! – медленно проговорил Хан, подбрасывая в костер влажный хворост.

– Заткнись.

– Как пожелаешь, моя госпожа, – юноша покорно поклонился, – а что это за код, который ты в него загрузила? Ну тот, который ты так долго писала? В чем смысл? Только не начиная про языки программирования и все такое.

Гейб улыбнулся, не отрываясь от всплывшей в воздухе над рукой голубоватой проекции панели управления кораблем.

– Это подстраховка, – ответила Юка, пытаясь поудобнее лечь на каменном полу пещеры.

– Ну это понятно. Подстраховка – наше все. Подстраховщица ты наша.

– Земля ведь осталась в ведении искусственного интеллекта, верно? – продолжила девушка, подкладывая под голову рюкзак, – ты читал историю? Или только старьем всяким интересуешься?

– Читал конечно. Ты даже не представляешь, сколько всего я прочел. Хочешь, введу тебя в курс дела? Если у тебя есть лишние пару лет, готов начать процесс ликвидации безграмотности. Я прекрасно знаю историю этой планеты. Люди покинули ее в двадцать втором веке.

– Поразительная глубина познаний. А почему они ее покинули?

– Ну там что-то с климатом связано по-моему. Но, откровенно говоря, мне думается, что улетели, потому что могли. Это главная причина.

– К тому времени ресурсы были практически полностью истощены, – сказал Гейб, – повсеместная эрозия почвы, из-за антропогенного фактора плодородных земель практически не осталось. Из-за этого наступил дефицит продовольствия, и, хоть к тому моменту население планеты было уже невелико, было решено законсервировать ее и перебраться на ближайшие экзопланеты, оставив искусственный интеллект контролировать обстановку и восстановление экосистемы.

– Спасибо, – ответила наконец нашедшая удобное положение Юка, – судя по всему, вот эта ржавая штуковина и есть часть этого контроля. Удивительно, что она до сих пор работает и передает данные. А еще более удивительно, что эти данные кто-то принимает, раз передатчик все еще функционирует.

– Спасибо за познавательный экскурс в историю, – сказал Хан, ковыряясь в золе длинной палкой, – очень информативно. Вот только двадцать вторым веком меня не удивишь.

Он похлопал рукой по своему рюкзаку, в который недавно спрятал герметичную упаковку с книгой.

– Да, точно. Я и забыла, что ты у нас эксперт в истории древности. Извини.

– Извиняю. Так что там с кодом?

– С ним все в полном порядке, – ответила девушка, – ведь так, Гейб? Работает?

– Работает, – ответил Гейб, – улыбнувшись.

– Вы скажете наконец, что это за волшебный код?

– Никакого волшебства, – ответила Юка, – только наука. По волшебству, как и по истории, ты у нас эксперт. Этот код позволит нам избежать неприятностей с местным искусственным интеллектом.

– Тем, который тут всем заправляет?

– Именно с ним.

– Так он же просто мониторит обстановку. Какие могут быть неприятности?

– Гейб, поговори с ним пожалуйста, я уже устала отвечать на глупые вопросы.

– Ты определись уже наконец, я умник, или глупец, – сказал Хан, бросив в отвернувшуюся на другой бок сестру обломок палки.

– Я изучил данные о местом искусственном интеллекте. В нем заложено множество алгоритмов, в том числе и способность к воспроизводству.

– И что это значит? Он, типа, размножается что ли?

– Не могу сказать с уверенностью, но если проследить все возможные вероятности, то, для исполнения своей функции он способен создавать машины. Причем, за такой значительный временной отрезок эти машины могли существенно эволюционировать.

– Тот искусственный свет, что мы видели на подлете.

– Возможно. Если он эволюционировал до стадии андроида. Хоть и по-прежнему не представляю, зачем машинам искусственное освещение, – ответил Гейб.

– Это возможно?

– Это одна из вероятностей. Неминуемая стадия эволюции. Нет никаких сведений о состоянии дел тут, на Земле, начиная с двадцать третьего века. Но если мыслить логически, то эта стадия вполне могла быть достигнута.

– Он может попытаться заново заселить Землю?

– Может. Скорее всего, именно так и произошло. Искусственное освещение, а так же данные со сканера свидетельствуют о достижении этой стадии эволюции.

– Ого, – удивился Хан, – вот это новость.

– Поздравляю с прозрением, – прошептала Юка из полусонного состояния, – а я предупреждала, что тут не так все просто.

– Если обращать внимание на все твои предупреждения, то придется запереться дома в подвале. Меня заботит другой вопрос. Почему все так скоро забили на Землю? Сто с небольшим лет пособирали данные, и все.

– На этот вопрос я не могу ответить, – сказал Гейб, снимая с головы бейсболку, – возможно, в условиях масштабного переселения было очень затратно этим заниматься. А так как острой необходимости возвращаться сюда больше не было, то и решение это вполне можно объяснить логически. Но данные теперь стали слишком разрозненны. Чтобы выяснить что-то наверняка, приходится обращаться к базам на десятках планет. Трудно делать выводы из такого огромного массива данных. Вернее, из множества обрывков этих данных, так как никакой систематизации не проводилось.

– Мне бы хотелось встретить такого андроида, – сказал Хан, укладываясь и подсовывая под голову рюкзак.

– Ну начинается.

– Нет, серьезно. Тебе самой разве неинтересно?

– Вообще нет. Совсем, – ответила Юка, – мне интересно поскорее убраться с этой чертовой планеты и вернуться домой на Бетельгейзе. Отец наверняка волнуется.

* * *

9 июня 1541

Можем ли мы называть их дикарями? Этих людей, живших здесь сотни лет до нас. До мгновения, когда нога первого цивилизованного человека ступила на эту землю и водрузила на нее свое знамя. До момента, когда ядра из его аркебузы впились в бронзовую плоть, а острый клинок отделил голову с причудливой прической от мощного пропитанного солнцем тела. Разве цивилизованный человек переплывает море, чтобы грабить и убивать? Разве этому нас учил Господь? Когда именно все пошло не тем путем? Дикарь, защищающий свой дом? Дикарь, построивший пирамиды, уходящие своими вершинами в самое небо? Кто из нас истинный дикарь? Или дикарь, прибывший из-за моря, чтобы пролить кровь.

Мы стали на якорь в бухте. Той самой, о которой откуда-то знал дон Педро. Он будто бы уже бывал тут, хоть это и не было возможным. Его уверенность заразительна. И пугающа. К вечеру на корабле остались лишь повар и неопытный юнец, сын Августо, главного помощника капитана. Мы разбили лагерь на узком кусочке берега, отделявшего бескрайнее синее море от столь же бескрайнего зеленого. Утром Августо отправится вглубь леса с ему одному ведомым заданием. Я все чаще слышу, как солдаты шепчутся. Они боятся, и страх пробивается даже сквозь пелену уверенности, застилающей глаза всякому, кто лицезреет нашего прославленного капитана. Отчего все эти тайны? О чем таком узнал Кортес, что решил отправить в эту экспедицию своего самого преданного полководца? Неужели некоторые из здешних сказок вовсе не являются языческими выдумками плохо образованных людей? И отчего Господь благоволит нам в столь не богоугодном деле? Неужели я не вижу всей картины целиком?

– Нам нужно идти, – сказал Гейб, с самого рассвета рассматривавший бескрайний лес с высоты уступа в скале.

– В чем дело? Ты что-то увидел? – спросила Юка, только что опустошившая пакетик с завтраком и теперь запивавшая его водой из фляги.

– Нет. Не могу сказать точно.

– Не можешь сказать, видишь, или нет?

– Электромагнитный фон изменился. Очень странно. Этого излучения прежде не было.

– Проверь модуль. Он в порядке? – спросила девушка, поспешно собиравшая вещи в свой рюкзак.

– С модулем все нормально, – ответил мужчина в клетчатой рубашке, после чего, натянув на голову свою синюю бейсболку, повернулся вокруг своей оси, будто разглядывая что-то, чего не было видно никому другому.

– Что тогда, Гейб? Ты меня пугаешь.

– Я не знаю. Фон такой, будто здесь сконцентрировано большое число…

Хан, до этой секунды молча наблюдавший за диалогом, медленно поднялся и закинул за спину рюкзак, в который только что спрятал герметичную упаковку.

– Ты проверь свой волшебный код. Похоже, ты Гейбу мозги поджарила, – сказал он, обращаясь к сестре.

– Большое число чего, Гейб? – будто не услышала его Юка.

– Устройств. Большое число работающих устройств. Не могу определить их природу.

– Ты же говорил, что видишь несколько антенн как эта, – безразлично заметил юноша, – вот тебе и большое количество работающих устройств.

– Нет, это не они. Больше похоже на… Даже не знаю. Разве что, все разом усилили свой сигнал. Но в сигнале нашего передатчика никаких изменений… Хотя, нет, постойте, – он остановился у антенны и провел рукой над ее поверхностью, – тут тоже есть изменения. Да, я вижу, что сигнал изменился.

– Сейчас посмотрим, – сказала Юка, снова расстегивая свой рюкзак.

– Нет. На это нет времени. Нужно уйти отсюда подальше.

– Это всего пара минут, Гейб. Я быстро.

– Нет, уходим. Излучение усиливается.

Он еще несколько секунд смотрел на передатчик, после чего снова подошел к краю плато. Стоило ему сделать последний шаг, как далеко внизу лес будто ожил. Деревья содрогнулись, образовав медленно надвигающуюся волну, подступающую к скале.

– Что за черт? – промолвил Хан, заметив движение, – Юка, глянь сюда. Вон там, внизу.

– Быстрее, – скомандовал Гейб, – нужно подняться на вершину.

Они бросились за ним к крутому каменистому склону, обрамлявшему их ночное пристанище с двух сторон. Через несколько долгих минут подъема, поверхность под ногами немного выровнялась, и можно было переходить на бег. Еще через минуту все трое поднялись на вершину, притаившись за грядой массивных валунов. Отсюда был виден лишь самый край плато, на котором была установлена антенна, но даже такого скудного обзора было достаточно, чтобы увидеть, как на плато медленно взбирается большая пыхтящая машина, проворно перебирая десятками металлических ног, очевидно, предназначенных именно для подобного рельефа. Устрашающее устройство проползло вглубь балкона и скрылось из виду, издав шипение. Гул прекратился. Юка вопросительно взглянула на Гейба, но тот лишь мотнул головой, приложив указательный палец к губам. Хан осторожно выглянул из-за валуна и к своему удивлению увидел, как к тому самому краю плато, на котором еще недавно стоял его спутник в клетчатой рубашке, подошла высокая фигура. За ней показалась еще одна, в точно такой же серой униформе. Юноша снова опустился за камень и широко раскрытыми глазами вопросительно посмотрел на Гейба. Тот вновь повторил свой предыдущий жест, после чего раскрытой ладонью велел спутникам не высовываться. Он несколько секунд смотрел сквозь камень на разворачивающуюся внизу картину, после чего осторожным взмахом руки велел брату и сестре следовать за ним вниз. Спуск с обратной стороны возвышенности был гораздо более пологим, чем подъем, поэтому все трое осторожно сбежали вниз, снова очутившись в густом лесу. Не произнося ни слова, Гейб уводил их все дальше и дальше вглубь зарослей, пока, наконец, преодоленная гора полностью не скрылась за верхушками деревьев. Только теперь он остановился и снова уставился в пространство.

– Ушли? – спросила девушка, доставая флягу.

– Да, – ответил Гейб, – они спустились обратно.

– Они?! – воскликнул Хан, – что, черт возьми, это было такое?

– А на что похоже? – спросила Юка.

– На людей. Это были люди?

– Да, – ответил Гейб, – по крайней мере, один из них.

– Люди? И откуда они тут взялись?

– Из фаллопиевых труб, тупая твоя голова, – ответила девушка, толкнув брата.

– Нет, я серьезно. Сканер же показал, что тут, на этом континенте людей нет.

– По всей видимости, они появились тут уже после сканирования, – ответил Гейб, активируя свой пульт, – отсюда и усилившееся излучение. Я сперва не понял, что это такое, но, очевидно, это как-то связано с их прибытием.

– Модуль в порядке? – спросила Юка.

– Как раз проверяю. Да, все нормально. Все системы отключены, так что, если они будут искать по излучению, то ничего не найдут.

– Думаешь, они за нами пришли? – спросила девушка.

– Не знаю. Если бы не изменившийся сигнал антенны, то я бы решил, что они просто осматривают оборудование.

– Что с того, что сигнал изменился? – спросил Хан.

– Это было похоже на… сигнализацию. Она сработала ночью, когда вы спали. И утром они появились, – он снова взглянул на висевший в воздухе экран пульта управления, – новые данные со сканера «Стрелы». Минута на обработку.

– То есть, я правильно понял? Эта штука там, на плато, она засекла нас и вызвала охрану?

– Может и так, – ответила Юка.

– И та, разумеется, тут же явилась. Причем, преодолела за ночь несколько тысяч километров. Похвальное рвение.

– Сканирование показало наличие нескольких вероятных источников излучения поблизости, – сказал Гейб, – если точнее, то три. Они равномерно распределены по всему континенту. Но активно излучал только один из них. Вот здесь, – он вывел на экран карту, на которой, масштабировав изображение, отметил точку, – в тридцати километрах на север. Устройство работало несколько минут, после чего снова отключилось.

– Ворота? – спросила Юка.

– Что-то типа портала? – уточнил юноша.

– Очевидно – да. Именно так они и появились, и именно поэтому раньше сканер их не заметил. Мне последовательность представляется следующим образом. Они получили данные со своих передатчиков и прибыли, чтобы их проверить. Есть еще небольшая вероятность того, что они прибыли, чтобы провести осмотр оборудования…

– Оборудование не выглядит так, будто его регулярно осматривают, – перебила его Юка.

– Да, поэтому я считаю, что, скорее всего, они засекли наше появление.

– Поездочка перестает быть веселой, да, братик?

Хан пожал плечами.

– Ну, все же обошлось. И, в конце концов, мы понятия не имеем, что у них на уме. Может быть они просто хотели поздороваться, верно?

– Ну ты и кретин, – ответила Юка, покачав головой.

– А что? Едва ли к ним сюда часто гости прилетают. Мы ведь точно не знаем…

– Вот именно! – угрожающе воскликнула девушка, – мы ни черта не знаем точно.

– Ну так и повода для волнений я пока не вижу. Предлагаю придерживаться плана.

– А я предлагаю вернуться к модулю и свалить с этой чертовой планеты.

– Нам нужно два дня, чтобы добраться до места, – сказал Хан, – потом еще два дня, чтобы вернуться на побережье. Всего четыре дня. Ты думаешь, что мы не сможем оставаться незамеченными четыре дня?

– Мы и дня не смогли продержаться, чтобы не разволновать местных обитателей. Которых, замечу, тут вообще не должно было быть. По твоему прекрасному плану.

– Ну, в конце концов, нельзя предусмотреть абсолютно все, верно? – снова пожал плечами Хан и улыбнулся, – да брось, сестренка, все нормально. Мы и не из таких ситуаций с тобой выбирались. Гейб не даст им застать нас врасплох. Верно же, Гейб?

– У нас слишком мало данных, чтобы утверждать что-то наверняка, – ответил высокий мужчина в клетчатой рубашке.

– Слышал? – спросила Юка, – даже он не уверен…

– Но можно точно сказать, что сейчас мы не сможем вернуться, – продолжил Гейб, – топлива в модуле может не хватить, а вводить «Стрелу» в атмосферу я не могу, пока не получу больше данных. Это слишком опасно. Причем теперь, после случившегося, опасность стала еще отчетливее.

– Ну спасибо тебе, братик. Теперь мы тут застряли. Черт бы побрал эту долбанную планету!

– Успокойся пожалуйста, – ответил Хан, попытавшись взять сестру за руку, но та вырвалась, стоило ему коснуться ее пальцев, – четыре дня. Мы доберемся до места, возьмем то, за чем пришли, и по-тихому свалим.

– Как же ты меня бесишь, – прошипела девушка, замахнувшись на брата, – ладно, пошли. Раз уж нельзя сейчас же убраться отсюда, то давайте хотя бы двигаться поскорее.

* * *

10 июня 1541

Это началось. Жизнь – удивительная штука, отчего-то сильно склонная к повторам и всякого рода аналогиям. Как будто есть только один путь, по которому ее можно пройти, и как бы сильны ты не вилял, как бы не пытался ее разнообразить, запутать, обмануть, все равно в итоге вернешься на единственную из возможных тропу. Сейчас это тропа войны, и дон Педро поведет нас всех по ней, как бы сильно я не старался этого избежать.

Августо ушел, стоило небу над морем немного посветлеть. Он взял с собой троих солдат. Уже позже я узнал, что его задачей было отыскать деревню, должную находиться недалеко от бухты. С этой задачей он не справился. Уже вечером он вернулся в лагерь. Один. Весь перепачканный грязью, перемешанной с кровью. Мало что может напугать тех из нас, кто были возле дона Педро с самого начала. Слишком многое довелось нам всем пережить. Но его глаза полнились диким страхом. Он рассказал, что они сумели добраться до возвышенности, венчавшейся неглубокой пещерой. Оттуда за деревьями вдалеке была видна мачта нашего стоящего на якоре корабля. А еще там были следы. Зола от тлеющего ночного костра. Это означало, что местные обитатели знали о нашем прибытии, и эта новость, вместе с диким взглядом бедняги Августо, а так же тремя не вернувшимися солдатами вселяла ужас в каждого из нас. В каждого, кроме дона Педро. Он был так спокоен, будто и об этом открытии тоже знал заранее. Чем дольше я его знаю, тем меньше понимаю его мотивы. Августо рассказал, что как только они двинулись дальше, лес будто бы ожил. Ясно, что сознание его полнится пресловутыми суевериями, отсюда и наделение случившегося сверхъестественным началом, но он искренне убеждал, что атаковавшие его не были людьми. В доказательство он демонстрировал окровавленный клинок и клялся, что лично проткнул им грудь первого из объявившихся дикарей. Тот упал замертво, не произнеся ни звука, но когда появились другие, сраженный абориген поднялся на ноги и снес каменным топором голову одного из солдат. Его голос дрожал, из широко открытых глаз вот-вот готовы были излиться слезы. Спокойный аки камень дон Педро погладил его по голове и велел своим служкам привести его в порядок, а сам удалился в свою палатку, и до самой глубокой ночи я слышал доносившийся из нее скрежет металла о точильный камень. Может он не воспринял всерьез слова обезумевшего от страха Августо, которого меньше прочих можно было упрекнуть в малодушии. А может он знал, что именно так все и будет, и знал, что ждет нас завтра.

Наверно, я не смогу уснуть этой ночью. Надвижение неизбежного конца сейчас ощущается куда сильнее, чем даже на возвышенности у Теночтитлана. Я стою там, у палатки, и смотрю, как горит древний город. А внутри нет страха, лишь тихие отголоски совести скребут душу изнутри. Нас не должно было быть тут с самого начала. Местные сказки должны были навсегда остаться на этой стороне моря.

После полудня лес начал стремительно редеть. Несколько раз путники пересекали вилявшую в зарослях тропу, проделанную тяжелой техникой, когда-то очень давно повалившей тысячи деревьев. На их месте уже успели вырасти новые, высокие и молодые, но следы тропы все равно были отчетливо видны. Преодолев очередной холм, им предстали развалины древнего города, бравшего свое начало на склоне, и уходившие на несколько километров вглубь равнины. Развалины огромных зданий, обильно поросшие зеленью за века запустения, были хаотично разбросаны во все стороны, куда ни посмотри.

– Безопасно? – спросила Юка, всматриваясь в хитросплетения зеленых пустот между древними высокими постройками.

– Я ничего не вижу, – ответил Гейб, – никакой активности.

Они спустились по склону и, когда стемнело, вошли в самый центр медленно доживающего свое время города.

– Завтра в это время мы будем на месте, – сказал Хан, видя недовольство сестры, обустраивавшей себе спальное место в просторном холле одной из башен, которую они решили использовать для привала.

– Наверно, не стоит разводить костер, – ответила та, обращаясь к Гейбу, по привычке стоявшему на отдалении и всматривающемуся в пустоту перед собой.

– Так будет безопаснее. Не столько из-за утренних гостей, сколько из-за хищников. Тут их немало. Не стоит привлекать их внимание.

– Есть какие-нибудь интересные экземпляры? – спросил Хан, извлекая упаковку с книгой из своего рюкзака.

– В основном, все те же крупные кошки. Немного другой породы. Эти охотятся стаями, а не поодиночке. Еще есть змеи.

– Змеи?

– Да, чешуйчатые пресмыкающиеся. Очень опасные.

– Я читал о них. Очень занятные. Еще в детстве читал и постоянно представлял себя змеей. Как эти существа без конечностей вообще выжили? Вот представь…

– В детстве, говоришь? – прервала его сестра, – это когда, вчера что ли?

– Очень смешно.

– Некоторые из них крайне ядовиты, – продолжил Гейб, – другие – чуть менее ядовиты, но не менее опасны из-за своих размеров.

– Вот я не пойму, – сказала Юка, всплеснув руками, – как люди жили тут, в этой дыре? Она ведь абсолютно не подходит для человека. Нет, ну серьезно. Оглянитесь вокруг. Здесь куда не сунься – везде опасности. В океане – штормы, в лесу – разные ужасные твари, отправился на север – замерз к чертям, в пустыне помер от жары. Радиация от солнца, движения тектонических плит, наводнения. А самое главное – тут каждый второй организм желает твоей смерти. И эти земные сутки… У меня уже мигрень начинается от постоянной смены дня и ночи. Неудивительно, что люди свалили отсюда, как только появилась такая возможность.

– Ты снова сгущаешь краски, сестренка, – ответил Хан, – все не так плохо, как ты описываешь.

– А в чем я ошиблась? Ну давай, скажи, в чем я не права? Сравни это место с самой захудалой планетой из тех, куда переселились люди. И даже необязательно брать мир с Главной последовательности, типа Кеплера. Нет, даже если брать самый захудалый красный карлик. Да ту же Проксиму. Даже у нас на Бетельгейзе условия лучше, чем тут. При том, что ты понимаешь, что мы живем не в самом приятном месте во вселенной.

– Ты серьезно? – улыбнулся Хан, – сравниваешь это место с Проксимой? Сама говоришь о радиации, а потом приводишь в пример красный карлик. Здесь самый настоящий рай в сравнении с Проксимой и нашим домом.

– Да? Приведи хоть один пример катастрофы на Проксиме.

– Ты ведь знаешь, что люди все предусмотрели.

– Так чего же они, вместо того, чтобы исправить ситуацию тут, на Земле, при первой же возможности сбежали отсюда? Причем сбежали так, что только пятки сверкали. Так далеко убежали, что за пару сотен лет просто-напросто забыли о своей родной планете. Ты знаешь, что я права. Если бы не Гейб, то тебя бы уже сожрала какая-нибудь ядовитая тварь.

– Тебя, стало быть, она бы не сожрала, правильно понимаю? – уточнил Хан.

– Конечно же нет.

– И почему же? Ты что, невкусная?

– Нет, я просто бы даже не подумала сюда лететь. Гейб, разве я не права? Скажи?

– В целом, ты права.

– Ну вот. Спасибо за поддержку.

– Но ты описала всю картину, упустив самый важный элемент, – продолжил мужчина в клетчатой рубашке.

– Не то, чтобы я очень сильно этому удивлен, – сказал юноша, опускаясь на пол и распаковывая книгу.

– И что же я упустила?

– Человека, Юка. Ты упустила тот факт, что человек – существо с самой высокой во вселенной способностью приспосабливаться к внешним условиям. Он делал это с самого своего появления тут, на этой самой планете. И, не смотря на всю ее враждебность, он сумел развиться до такой степени, что смог найти себе более подходящее место для обитания. Десятки таких мест, если быть точным. Теперь уже наверно сотни. Я думаю, что именно такие сложные условия вынудили его двигаться. Появись жизнь на орбите Кеплера, мне представляется, что она бы так и не смогла эволюционировать в нечто разумное. Что, в принципе, мы и видим. Почему в такой древней экосистеме так медленно шла эволюция? Думаю, что как раз по причине дружелюбной среды. Поэтому там не было лесов, пока человек их не высадил. Поэтому теперь на Проксиме не страшна радиация красного карлика, потому что человек научился от нее защищаться. Человек повелевает вселенной. А началось все тут, на этой маленькой планете…

– Которая тебе так неприятна, сестренка, – закончил Хан, – прояви уважение к нашему дому. Самую малость.

– Мой дом на Бетельгейзе. Там, где нет стаи безмозглых кошек, жаждущих моей крови. И всяких ползучих тварей, желающих меня ужалить и сожрать. И если вы так топите за человека, то давайте разберемся, почему сложилась ситуация, при которой всемогущему человеку пришлось искать себе новый дом.

– Потому что он смог себе это позволить, – ответил юноша, – почитай историю. Да хотя бы вот эту вот книгу, которая тебе так не нравится.

– Нет уж, спасибо.

– Зря. Ты сразу поймешь, что человек всегда двигался вперед. И то, что произошло – просто новый виток в этом движении.

– Слушай, умник, ответь на вопрос. Без всей этой философской ерунды. Почему человек сбежал с Земли? Он же не сбежал из Африки в самом начале, там же до последнего жили люди. И из Европы он тоже не бежал, когда перебрался через океан. А с Земли именно что сбежал. Почему это произошло? Гейб, освежи память нашему дипломированному историку.

– Не надо мне ничего освежать, – ответил Хан, – я прекрасно понимаю, что ты хочешь услышать. Да, Земля была испорчена, и ее нужно было оставить в покое, чтобы она восстановилась.

– А испорчена она была именно человеком. Тем самым, который повелевает вселенной. Ведь так, Гейб? Я не ошибаюсь?

– Ты права, – ответил мужчина в клетчатой рубашке, – антропогенный фактор – главная причина глобальной катастрофы. Не единственная, но основная.

– И этот антропогенный фактор не слишком вредит сегодня Кеплеру с его миллиардным населением.

– Потому что люди научились на своих ошибках, – с важным видом констатировал Хан.

– Вот и возьми с них пример. В итоге, вроде как, человек и планета заслужили друг друга. Сперва Земля всячески препятствовала его появлению и выживанию, а когда все-таки уступила в этом противостоянии, то человек сполна ей отомстил. Нагадил и сбежал, если подытожить. Вся эта история до крайности мутная. Люди ведь могли все исправить. С имеющимися технологиями.

– Если бы могли, то исправили бы, – ответил Хан.

– Люди создали радиационный фильтр на орбите звезды, улавливающий ее излучение и преобразующий его в чистую энергию. Думаешь, они не смогли бы справиться с эрозией почв? Прекращай.

– Между одним событием и другим прошло больше двухсот лет, – улыбнувшись, сказал Гейб, – быть может, второе должно было случиться, чтобы случилось первое. Жизнь в первых поселениях на орбитах красных карликов тоже была сложна.

– Ты тоже разучился слушать? Я и говорю, что с теми сложностями человек справился. А от куда менее фатальных решил дать деру. А все почему? Да потому что он всегда мечтал свалить с этой планеты. И если ты, братик, так сведущ в истории, то вот тебе еще один факт. Тысячелетиями люди воевали друг с другом за ресурсы. Но стоило им покинуть это гиблое место, как все войны чудесным образом прекратились. Почему? Да потому что вне этой планеты ресурсов завались.

– Ты знаешь, что с тобой невозможно спорить? – махнув рукой, спросил Хан, – и ты меня называешь умником.

– Конечно невозможно. Потому что я не спорю, если не уверена в собственной правоте. Я ведь не спорю о достоверности всего того, что написано в этой твоей бесценной книжонке. Просто потому что понятия не имею, правда ли это, или же очередные сказки.

– Не споришь, потому что знаешь, что это правда. И завтра мы в этом окончательно убедимся.

– Очень на это надеюсь. Потому что, пусть Гейб будет свидетелем, если все это окажется ерундой, как, скорее всего, и случится, я обещаю хорошенько всыпать тебе за то, что притащил меня сюда.

На гладком лице высокого мужчины снова появилась широкая улыбка.

– Во-первых, не окажется это ерундой, – ответил Хан, – а во-вторых, предлагаю спор.

– Какой еще спор?

– Если завтра мы найдем то, за чем сюда прилетели, то я даю тебе подзатыльник. Не шуточный, а самый настоящий.

– Да пошел ты!

– А если это окажется неправдой, и если выяснится, что там ничего нет, то ты сможешь ударить меня. Обещаю, что не буду сопротивляться.

– Как будто твои сопротивления что-то изменят, – усмехнулась Юка.

– Ну так что, госпожа, по рукам? Или ты боишься?

– Чего боюсь? Твоего подзатыльника? Да я его даже не почувствую.

– Боишься проиграть спор, – ответил юноша, раскрывая книгу.

– Я ничего не боюсь.

– Ну да. Я видел твои глаза там, на вершине скалы. Можешь не заливать. Я прекрасно тебя знаю.

– Это был не страх, а удивление, тупица. Или ты думаешь, что я испугалась пары серых человечков? Но сейчас я совсем не удивлена, что ты не способен отличить одно от другого.

– Спор, Юка. Ты согласна.

– Согласна, – ответила девушка, подкладывая рюкзак под голову, – Гейб, будешь свидетелем. Ты слышал, что этот придурок сам предложил условия.