Текст книги "Мертвый рай"

Глава 5

Межрайонная Трасса. «Летать» здесь особенно приятно. Уродливые грузовые контейнеры прячутся на ночь по подземным гаражам, огни на обочинах гаснут. Если не включать приборы ночного видения, шоссе похоже на полноводную реку. Не ту, от которой осталось высохшее русло, да мазутная топь под Набережной на Южной окраине Периметра. На настоящую, живую, незагаженную и не убитую еще реку.

Славка пристроился рядом на кухонной табуретке. Сидели локоть к локтю. Старенький разборный 30-дюймовый LCD-монитор честно делила контроль-линия. Каждому – по 15 дюймов. Что ж, говорят, были времена – и такое считалось роскошью. На левой части экрана – картинка с мобильной камеры Дениса, на правой – с камеры Славки.

Двойная нагрузка на машину… При таком раскладе неизбежны кратковременные «залипания», но Славка, казалось, не испытывал дискомфорта. Парное удаленное соединение – подумаешь! Непривычные особенностями чужого компа – ерунда! Славка не реагировал ни на прыгающий курсор старой норовистой мыши, ни на западание клавиш разбитой клавиатуры. Славка радовался выклянченному гостеприимству и не роптал.

Пустая – ни души – остановка. Мини-крепость, обставленная бетонными плитами. Та самая… Денис притормозил камеру. Вот здесь сегодня был Пятачок – мобильный подпольный базарчик, где при желании и больших деньгах можно купить все. Ну, кроме, пожалуй, оружия. Пятачковая мафия, хоть и платит дань группировщикам, но сама по себе относительно безобидна. Так, торгаши…

Днем в остановочной толчее торговля из-под полы шла под самым носом у милвзводовцев, под стволами БГМ. Не наглость это, а хитрость: власти редко прочесывают облавами охраняемые участки. А завтра Пятачок объявится где-нибудь в другом месте. Где именно – информация об этом появится в локальной компьютерной сети лишь под утро. Разумеется, в зашифрованном виде. Сложный бизнес, зато и отследить кочующие черные рынки почти невозможно.

Мобильная камера двигалась вдоль Трассы. Меняя на переходных стыках направляющие тросы, поворачивая то вправо, то влево. С одной стороны шоссе, с другой, посередке…

Контрабандная видеокарта не подвела. Не фонтан, конечно, – с полетевшей не сравнить, – но дает вполне приемлемую картинку при средненьком разрешении. А главное – пашет как проклятая в режиме двойной нагрузки. Не сбоит по-крупному, не глючит. Обнадеживающий признак: долго протянет.

До официального апгрейта оставалось еще года полтора. А на убитой машине рейтинг и баллы не наработаешь. В общем, чем ждать милости от техслужбы наружного наблюдения, проще купить «железо» на Пятачке. Благо, работа следака оплачивается пока более, чем сносно.

Денис свернул с Трассы. Недалеко совсем, но на экране теперь – грязные, непролазные улицы и переулки. То проносятся с бешеной скоростью, то ползут медленно, метр за метром. Денис предпочитал бессистемно чередовать темп обследования сектора. Так тем, кто внизу, труднее вычислить маршрут мобильной камеры.

Те, кто внизу… Орги внизу и их много. И их нужно искать. А чтобы использовать мобильную мини-камеру с максимальной эффективностью, ее оператор должен располагаться в самом центре наблюдаемого сектора. В змеином гнезде… Вот и получаются казаки-разбойники: операторы наружки по ночам ищут группировщиков, а те отслеживают операторов. Круглосуточно.

Силы неравные, но проколов, по крайней мере, в их районе не было. До случая с Игорьком.

* * *

Снова Трасса… Стандартная операция: облет границ сектора наблюдения, дальше – свободный поиск по случайному маршруту. Пока все тихо, но Межрайонная Трасса и ее окрестности вообще тихое место. Самое интересное обычно происходит вдали от главного шоссе города. В каменных джунглях окраинных жилых кварталов.

Денису везло на крупные группы оргов. Как-то за одно дежурство он обнаружил с дюжину таких отрядов. Бедняга Игорь, едва-едва выполнявший минимальный операторский план, не мог поверить в такую удачу. Вот только какой прок от подобных достижений? Периметр давно не реагирует на сообщения следаков. А это тревожный симптом: если вертушка не несется по вызову, не наводит хотя бы видимость порядка в кишащем группировщиками районе, значит, где-то дела обстоят еще хуже.

Добрая старая камера класса «Летящий глаз», перескочила еще один переходной стык, повернула. Теперь работа шла в автоматическом режиме. Денис убрал руки с клавиатуры, откинулся на спинку кресла. Фиксировать мелкие детали пока нет необходимости. Обычный предтрассовый квартал, типовые двенадцати– и шестнадцатиэтажки, безлюдная улица. Тут редко происходят вещи, достойные внимания следака. Впрочем…

Движение? Точно! Там вон, у обшарпанного, исписанного нецензурным граффити подъезда. Вряд ли что-то стоящее, но проверить не мешало бы. Левой рукой Денис коснулся клавиш, правая легла на манипулятор.

Камера зависла над подозрительным подъездом, вцепилась в направляющий трос захватами фала-удлинителя. «Сопля» – так в шутку называли между собой операторы, эту жесткую струну, которая позволяет «Летящему глазу» спускаться почти до самой земли.

Еще команда. С тихим жужжанием камера скользнула под прикрытие глухих лоджий. Денис никогда не опускал камеру на всю длину фала: чем ниже, тем больше вероятность быть обнаруженным. Он повесил «глаз» где-то на уровне восьмого-девятого этажа. Лучше уж выжать все, что можно, из старенького зум-объектива.

Секунда ушла на фиксацию вращающейся камеры. Потом – панорамная съемка. Наезд. Поворот. Еще наезд – на этот раз максимальный. Ага, вот и источник движения. Группа из пяти человек.

Волки. Прячутся в тени. Все – в масках. В вязанных шапочках, закатанных под подбородок. И с прорезями для глаз.

Все – в грязно-сером защитном камуфляже цвета бетона, земли и асфальта. Такой нигде не купишь. Такой нужно долго «варить» самому. В вонючем чане на кухне. Из старой ненужной одежды. С красящими «приправами». Зато в таком легко раствориться на ночных улицах Ростовска.

У каждого – по заточенной арматурине. В руках. И за поясами. Большего – увы – различить нельзя. Расслышать тоже.

Переговаривались группировщики негромко: подобъективный микрофон улавливал лишь неразборчивое шипение. Спуститься еще ниже? Опасно. Слишком уж настороженно для ночных хозяев города вели себя эти ребята. Орги за малым не шугались собственной тени.

Странно-странно. Кто бы это мог быть, такой пугливый? Может, имитаторы? Сумасшедшие любители острых ощущений? Денис слышал о таких психах не раз, но не особенно верил в их существование. Какой дурак станет развлечения ради выходить на ночные улицы и ловить сомнительный адреналиновый кайф? Да не бывает такого! Не-бы-ва-ет! Имитаторы – это всего лишь очередная городская легенда. Вроде страшилок о Катафалке-Призраке с заброшеного Старого кладбища. Или о подземных бомжах-мутантах.

А люди в камуфляже и масках уже двигались вдоль стен. Гуськом, быстро и скрытно.

* * *

«Летать» на «сопле» неудобно, да и опасно – можно потерять «Глаз». Пришлось сначала поднять камеру. Потом – гнать с ускорением. Денис настиг таинственную пятерку возле сектора Игорька.

– Слав, у тебя есть что-нибудь? – спросил Денис, не отрываясь от своей половины экрана.

– Ни хрена. Пустые улицы. Даже пьяных одиночек не вижу. Странно все это.

Действительно, странно. Сектор наблюдения у Славика не то, чтобы уж очень оживленный, но активности там хватает. Пять крупных групп за дежурство – это неписаный «ткачевский» стандарт; на мелочи он не разменивался вообще. И вот те на! Полный ноль за два часа наблюдения!

– А как у тебя, День?

– Сел на хвост пятерым хмырям, преследую…

– Пятерым? Всего-то?!

Славка еще рассчитывает на добычу посолидней. Ну-ну…

Обнаруженные нарушители Комендантского часа не останавливались, камера Дениса не отставала, выделывая замысловатые зигзаги по сетке натянутых проводов. Направляющие тросы – это вам не шоссе Межрайонной Трассы.

Секундное мельтешение на экране, означало пересечение границы сектора. «Летящий глаз» входил в зону ответственности Игоря. Что ж, пока Периметр не пришлет замену погибшему следаку, придется приглядеть за бесхозной территорией.

– Славик, я у Игорька. Веду цель. Может, смотаешься пока на мой участок? Присмотришь?

– Ага, нашел дурака! Ты там, небось, уже все прошуровал, а мне баллы нужны. Лучше загляну в сектор Влада. Спорю на комп с монитором – нашему падшему трезвеннику сейчас не до работы.

– Ладно. Но тогда уж возьми на себя и Юлькину территорию. Юла, наверное, развлекается сейчас со своим дружком, и работница из нее сегодня…

– Возьму, – угрюмо отозвался Славка.

На Славкиной половине экрана улицы мелькали со скоростью взбесившегося калейдоскопа. Несколько ночей в таком темпе – и Ткачу придется уезжать от нервного срыва на «колесах». Если не потребуется чего покрепче.

– Ну, выползайте, выползайте, шакалы паршивые, мать вашу. Где же вы, гаденыши? Где они, День?

– Сам удивляюсь, – Денис запустил «Летящий глаз» на панорамный обзор местности. Глухо! – Я кроме этих пятерых тоже никого не вижу.

– Все еще тратишь время на мелочь? Брось.

– Не могу. Интуиция, понимаешь?

– А-а-а…

А пятерка в камуфляже и масках уже подходила к…

Знакомый дом. Знакомый двор. Колодец в двадцать этажей. Здесь жил, здесь работал и здесь погиб Игорь!

Орги скользнули под воротную арку. Денис загнал камеру на крышу высотки. Ого! Асфальта не видать! Сплошь – серая пятнистая человеческая масса. Маски, камуфляж. Камуфляж, маски… И все шевелится, ворочается. Центром людского шевеления был подъезд с треснувшим козырьком. Подъезд Игоря, между прочим.

* * *

Никогда еще на памяти Дениса нарушители Комендантского часа не собирались в таком количестве. И никогда еще они не возвращались на место удачно проведенных операций. А вчерашнее убийство Игоря – без сомнения большая удача оргов.

Впрочем, обнаружить группировщиков здесь, в закрытом дворике, камерам наружки не просто. А местные обыватели, под окнами которых проходит ночное сборище, поднимать тревогу, конечно же, не станут. Обыватели – они ведь не самоубийцы.

Ну, стукнет кто-нибудь сейчас в Периметр. Ну, прилетит вертушка… если прилетит. И что? Дураку ясно: «Москит» постарается уничтожить противника наверняка. То есть вместе с прикрытием, каковым в подобных ситуациях становятся жилые дома.

А если не наверняка, если уцелеют дома, то уцелеют и группировщики. И уж после обстрела вырежут весь двор. Поголовно. В этом можно не сомневаться.

Жильцы высотного колодца все понимали и ждали, затаившись в темных квартирах. Молча ждали, тихо. Как мыши. От оргов их отделяли глухие шторы светомаскировки.

Первобытный человек закрывал глаза и уши, «прячась» от опасности, современный – закрывает окна. Надеется на спасительную иллюзию. Ничего не вижу, ничего не слышу… Так же тихо и спокойно было здесь, когда убивали Игоря. Никто не позвонил, не сообщил в Периметр. Вот так и живем. Власть давно не верит в сознательность горожан, каждую ночь оставляемых на произвол судьбы. Власть предпочитает кормить службу наружного наблюдения. Вот если бы еще «Москит» прилетал когда нужно и куда нужно.

– Них-х-хрена себе! – хрипло выдавил Славка. Ткач оторвался, наконец, от своей половины экрана. Глянул на Денисову. – Да ведь это же сходка! Целая сходка, День! Настоящая!

Денис не слушал. Он уже набивал запрос для центра управления. Пальцы стучали по клавишам.

Гриф «Срочно»…

Нет, не так, слишком часто операторы пользовались этим грифом. Ребята из Периметра, наверное, привыкли. А сейчас ситуация из ряда вон. Вот если допустить «случайную» ошибку повтора. Денис «ошибся». Получилось «срочно-срочно». Уж на это-то в управе должны отреагировать.

Информационная часть сообщения состояла из максимально допустимого лексического объема. Ровно десять слов – ни больше, ни меньше: «Сходка. Количество нарушителей выше высшего. Возможно, все Волки. Нужен вертолет».

Вместе с текстом в Периметр ушли снимки. Не много – столько, сколько положено по служебному трафику. Зато какие! Двор-колодец. Внутри кишмя кишат группировщики. Только идиот не воспользуется таким шансом. За один раз очистить от ночной мрази целый район! Выбить если не всех Волков, то, по крайней мере, костяк группировки.

«И завалить кучу народа из высоток», – мелькнула в голове неприятная шустрая мыслишка. Скребанули где-то внутри коготки невидимой кошки.

«Того самого народа, что притворялся спящим, пока орги убивали Игорька», – напомнил себе Денис. И шуганул паршивого кошака. Победа над оргами – первая серьезная, настоящая за годы поражений. Разве оно того не стоит?

Не стоит. Не стоит. Не стоит…

Или все же…

Денис тряхнул головой. Ну, скорее же!

В правом нижнем углу экрана помигивала коммуникационная иконка связи с Периметром. Казалась, пульсация пустой иконки затянулась навечно. Казалось, комп завис от напряжения, передавшегося машине от оператора. Казалось, само время остановилось.

Но на самом деле все было иначе. Проще. Центр управления наружки медлил с ответом. Центр молчал непозволительно долго: одну секунду, две, три… После пятой секунды Денис не выдержал.

Если вертолет не появиться… – начал он, но сигнал входящего сообщения сбил с мысли.

Пришел ответ.

…Вертолет в ту ночь так и не появился.

Глава 6

– …ожидает в приемной, – доложив мэру о прибытии экипажа вертолета, Ирина застыла на пороге. Войти в служебную квартиру Главы администрации без приглашения, точнее, приказа, она не могла. Уйти – тоже.

Девушка прекрасно знала свои обязанности: предупреждать о появлении посетителей полагалось лично, а не по телефонному коммутатору. Так мэр имел возможность, еще не видя визитера, уточнить детали, которые могли бы сыграть важную роль в предстоящем разговоре. Хорошая сотрудница, перекинувшись с гостем парой фраз, предоставит более полную информацию о человеке, нежели скрытая камера. А Ирина никогда не была плохой секретаршей. Кроме того, через девушку-посредника можно под благовидным предлогом отказаться от беседы. Жаль, что федеральный посол обладает правом прямого общения с мэром и никогда не задерживается в приемной.

Или все же задерживается?

Черенков покосился на федерала. Ого! А посол-то думал сейчас явно не о вертолетчиках, дожидающихся аудиенции. Павел Алексеевич буквально пожирал глазами чужую секретаршу. Мэр мысленно усмехнулся. Ладно, пусть посмотрит, пусть обзавидуется, крыса федеральная.

Молчание затягивалось. Эффектная блондинка с глубоким декольте и в короткой юбчонке смущенно переминалась на длинных ногах. Смущение, конечно, деланное, искусственное – всего лишь еще один подвид кокетства, освоенный на спецкурсах. Но – хороша, ничего не скажешь! Ирине шел вольный стиль формы, а уж как она выглядела без одежды… Федерал об этом мог только догадываться. Черенков – знал. Видел.

Но хватит. Подразнили Кожина – и будет. Пора заняться делом.

– Спасибо, Ирочка, – кивнул мэр, – пригласите экипаж.

Секретарша исчезла. Испарилась. На месте сексапильной девицы возникли двое. Невысокие, крепкие, подтянутые. Каменнолицые.

Пилоты. Настоящие воздушные асы. И вымуштрованы – дай Бог! Чем-то неуловимо похожи друг на друга. Даже двигаются синхронно, как роботы.

Вертолет воздушной разведки и поддержки рассчитан на шесть человек, четверо из которых – пассажиры. Но это – на случай эвакуации. Стандартное же патрулирование ведет боевой экипаж «Москита»: стрелок-командир и стрелок-связист. Элита милвзвода. Каждая пара пилотов ВВС проходит жесткий и – главное – реальный, без блата, без связей, без волосатых лап, конкурсный отбор. Плюс тесты на совместимость.

– Господин комендант!

Милвзводовцам, в отличие от гражданских чиновников, надлежало называть мэра по-военному – комендантом.

– Господин посол!

Экипаж поочередно, отдал честь Главе и федералу. Но «господин комендант» – сначала. Виктор Черенков с удовлетворением отметил, как дернулось веко посла. Ах, какие мы обидчивые!

Согласно уставу вне военного положения Главы администрации и федеральные послы – равноправные соседи по иерархической лестнице. Так что подчиненным предоставлялось право самим выбирать, кому салютовать в первую очередь. А милки всегда помнят, кто платит им жалованье. И о том, что столица слишком далеко от Ростовска, а из Периметра можно вылететь в любой момент, они помнят тоже.

– Майор Рыжков и капитан Илюшин прибыли по вашему распоряжению, господин комендант, – пролаял старший по званию.

И вот тут посол удивил. Кожин вдруг поднялся с кресла. Кожин улыбнулся. Кожин откланялся.

– Не буду вам мешать, господин комендант. Пока не буду. Я вас покину на время, с вашего позволения.

Да, это было неожиданно. И непонятно. Раньше за федералом не замечалось подобной деликатности. Странный ход. Очень странный. Неужели посла не интересуют показания пилотов? Неужели Кожин решил не стеснять коменданта своим присутствием и, удаляясь, предоставлял ему полную свободу действий по выбиванию информации из вертолетчиков? Но федерал ведь не настолько наивен, чтобы рассчитывать, что после допроса с ним поделятся полученными сведениями? Или Кожин уже все знает? Чушь! Откуда?!

– Только не выходите на улицу, господин посол, – мэр исподлобья глянул на Кожина, – Ночью патрули стреляют без предупреждения по любому нарушителю. По любому, Павел Алексеевич, даже по федеральным послам.

О, Черенков многое бы отдал, лишь бы этому типу взбрело в голову подышать сейчас свежим воздухом. Только чтобы потом можно было железно доказать, что Кожин погиб по своей собственной глупости.

– Не волнуйтесь, – Кожин улыбнулся. – Во время комендантского часа я пользуюсь только служебными коридорами. Да и уходить далеко я пока не собираюсь. Дам кое-какие распоряжения охране. Ну, и пообщаюсь с вашей секретаршей. Она у вас очень… гм… милая.

Не может быть! Кто бы мог подумать, что Федеральный Полномочный Посол променяет дела государственной важности на смазливое личико и попку, туго обтянутую короткой юбчонкой? М-да… Что ж, надо запомнить. Это можно будет использовать. А Ирочке, определенно, пора выписывать внеочередную премию.

* * *

– Садитесь, – мэр указал на диван.

Подождал, пока пилоты присядут на край мягких подушек. Да, подушки-то мягкие, но вертолетчики по-прежнему скованны и напряженны. Даже сидят по стойке смирно. Спины – прямые. Лица – неподвижные.

Сам Глава расположился напротив, но не в кресле, а на рабочем столе. Виктор Черенков редко позволял себе столь неформальное поведения в присутствии подчиненных, однако сейчас случай особый. Сейчас необходимо разрядить обстановку.

Вояки хорошо владели собой. Но мэр не был бы мэром, если бы не почувствовал сразу: эти двое пережили сегодня не самые приятные минуты своей жизни. А может быть, как раз самые неприятные. И сейчас пилоты изо всех сил стараются забыть о пережитом. Чего позволять им никак нельзя.

Если не удастся взломать панцирь заскорузлого страха, сковывающий два ходячих пучка нервов в летной форме, Черенков не получит ничего, кроме официального доклада об инциденте. А этого мало. Слишком близко от Периметра случилось…

Что? Мэр не знал. Пилоты знали, но явно не горели желанием делиться своим знанием.

И потом… Неприятный разговор с послом, угроза перехода на военное положение. Нет, сейчас нужны не скупые строки сводок, с которыми мэр уже ознакомился. Нужна правда. То, что произошло на самом деле. Что видели эти двое. И что так потрясло закаленных воздушных асов. Вот ради чего Виктор Черенков с благожелательнейшей улыбкой терпел жесткий край стола, впечатавшийся в задницу.

– Я слушаю вас, майор. Что случилось?

Рыжков заговорил после секундной паузы. Спокойным, уверенным голосом. Уверенным, если бы не эта едва заметная заминка:

– Гарнизон восьмого блок-поста погиб.

– Как именно?

– Не могу знать. Мы прилетели позже.

– Дальше?

– Между «восьмеркой» и Северной границей Периметра мы обнаружили противника.

– И?

– Противник уничтожен.

Пока негусто. Всего лишь озвученная сводка.

– У вас есть, что добавить, капитан?

– Никак нет. – Опять эта задержка с ответом. Не похоже на хваленную реакцию милвзводовских пилотов.

– Какова была численность уничтоженной вами группы, майор?

О, теперь пауза затянулась уже на целых две секунды!

– Один…

– Один что?

– Один человек.

На то, чтобы осмыслить услышанное, мэру потребовалось больше двух секунд.

– Майор, вы плохой стрелок? – наконец осторожно спросил он.

– Имею высший балл по наземной и воздушной стрельбе из всех видов оружия.

В ответе офицера – ни капли гордости или бахвальства. Только констатация факта.

– Вы, капитан?

– Высший балл по наземной и воздушной стрельбе из всех видов оружия, – эхом отозвался Илюшин.

– И чтобы поразить одиночную мишень вам потребовалось палить очередями из пулемета Тверского?

– Так точно.

– А потом открыть огонь из бортового автоматического гранатомета…

– Так точно.

– … который используется для уничтожения укрытий и групповых целей?

– Так точно.

Взгляд – вдаль, куда-то за бронированное окно. Лица – непробиваемы. Вот почему Виктор Викторович не любил общаться с вымуштрованными милвзводовцами: вояки четко и ясно ответят старшему по званию на любые четко и ясно поставленные вопросы. Но не более того. А как быть, если не знаешь толком, о чем спрашивать?

* * *

На мэра смотрели две пары невидящих глаз. И в глазах этих – стеклянная тупая упертость. Да уж, ситуация…

На помощь пришла услужливая память.

Картина из недавнего прошлого. Секретарша – кажется, это была не Ирочка, а ее тоже довольно приятная сменщица, – протягивает на подпись стопку бумаг. Виктор Черенков лениво листает документы. А там, среди прочих – запрос начальника муниципального Комитета имущества и оборонительных укреплений. Запрос на досрочное предоставление в пределах Периметра двухкомнатной служебной квартиры майору воздушной разведки Рыжкову в связи с рождением ребенка. Вроде бы, сына. Да, точно, речь шла о мальчике – Андрее или Александре. Виктор Викторович подписал прошение привычным «Не возражаю». И еще подумал тогда, что хороших пилотов нужно хорошо одаривать. Хотя бы изредка.

Что ж, майор, пришла пора расплачиваться за уютное семейное гнездышко. Вспомнить бы еще, как вас величать по батюшке. На запросе из Комитета имущества стояли инициалы Рыжкова – В.Е. и в скобках – расшифровка. Владимир… Владимир Евгеньевич, кажется.

– Владимир Евгеньевич, ваш экипаж прекрасно поработал, – мэр встал со стола.

Пилоты тоже подскочили. Разом. Выдрессированные ребята… Вытянулись в струнку. Переглянулись. Ага, проняло? Ни разу, ни при каких обстоятельствах Глава Ростовска не обращался к подчиненным по имени-отчеству. До сих пор такой чести удостаивался разве что федеральный посол. Как равный по званию-должности…

– Все правильно, – кивнул Черенков. – Когда к Периметру приближаются нарушители – хоть сто, хоть десять, хоть один-единственный орг, глупо экономить боеприпасы. Главное не допустить прецедента. Главное – предотвратить нападение на Периметр, сколь бы минимальной не казалась угроза. Вы не допустили. Вы предотвратили. Вы справились. Ждите повышения.

Внешне ничего не изменилось. Почти. Но этого «почти» цепкому взгляду Черенкова хватило, чтобы понять: экипаж вертушки – в шоке. Неожиданное поощрение за сомнительный успех на стрельбах по одиночной мишени окончательно добило вертолетчиков.

– Кстати, как здоровье вашего малыша, Владимир Евгеньевич? – заботливо осведомился мэр.

– Спасибо, все хорошо, – в голосе майора чуть прибавилось хрипотцы. Так, самую малость…

– Мальчик уже освоился в новой квартире?

– Так точно.

– Кажется, ваши окна выходят как раз на Северную границу Периметра.

– Так точно.

– Значит, сын мог слышал и даже видеть, как отец расправляется с подонком. Прекрасный воспитательный момент.

Лицо майора по-прежнему не выражало ничего. Вот только дрогнувшие желваки, вот только сморгнувшие ресницы…

Намек мэра понят правильно. Семьи милвзводовцев селили под укреплениями Периметра не случайно. Солдаты и офицеры всегда должны помнить, что в случае падения оборонительной линии первыми пострадают их близкие. И чем ответственнее пост занимал сотрудник милвзвода, тем ближе к опасной границе располагалось его жилье. Окна служебных квартир пилотов воздушной разведки и поддержки буквально упирались в стены Периметра.

– Можете идти, – улыбнулся мэр.

Молодой и, по-видимому, холостой еще капитан отдал честь и вышел сразу. Майор замешкался.

– В чем дело? – мэр удивился. Он, как и посол, был неплохим актером. Когда очень надо.

– Я рискую получить дисквалификацию и запрет на дальнейшие полеты, но мне нужно кое-что сообщить… – негромко произнес майор Рыжков.

Ну, наконец-то! Говори, дружок, а уж то, чем ты рискуешь, сейчас никого не волнует. Виктор Викторович кивнул ободряюще и дружелюбно:

– Пожалуйста, Владимир Евгеньевич, я вас слушаю. Хотя нет, подождите.

Он склонился над коммутатором:

– Ирочка, коньяк и две рюмки. Капитану скажите, пусть не ждет командира. Отправьте его отдыхать. Да, и развлеките Павла Алексеевича. Я знаю, вы умеете очаровывать мужчин. Мне сейчас никто не должен мешать. Вам понятно?

* * *

– Так при каких обстоятельствах был обнаружен э-э-э… противник? Да вы пейте, пейте, Владимир Евгеньевич, сегодня можно. Под мою ответственность. И еще одну. Считайте, что это приказ.

Отступать майору уже некуда, да и коньяк развязывал пилоту язык. Экипажи «Москита» ведь не пьют. Абсолютно. Это одно из непременных условий службы в воздушной разведке. Так что пьянящий аромат благородного напитка быстро смешивался с дымом сожженных мостов. А доброжелательная улыбка коменданта развеивала гарь. Майор больше не запирался. Майор резал правду-матку. И мрачнел с каждой секундой.

– Мы заметили его сразу. Без приборов ночного видения. Он шел по улице. Посредине. Как будто… Будто прогуливался, что ли. Он не пытался спрятаться или убежать. И он… Он не должен был идти.

– Почему?

Пауза. Но совсем недолгая.

– Его расстреляли на блок-посту. На «восьмерке». Человек не может ходить с такими ранами. А этот… этот шел…

Еще пауза. Более продолжительная. Виктор Черенков не торопил собеседника. Кивал и улыбался. Улыбался и кивал. И не знал, что думать. На мэра-коменданта Ростовска, впрочем, сейчас не смотрели. Майор уставился в пустую рюмку.

– Так не должно быть. Я выпустил очередь, чтобы его остановить… Я видел, как разнесло голову. И все, что выше пояса…

– И что… что потом? – мэр по-прежнему улыбался. Он просто забыл стереть улыбку с лица. И не замечал этого. Улыбка была нервной.

– Потом этот парень пошел дальше, – угрюмо сообщил майор, – То, что от него осталось, пошло. Без головы, без всего… Я собственными глазами видел, как по асфальту идут человеческие ноги. А за ними волочатся… Я приказал открыть огонь из гранатомета.

– Думаю, от ног ничего не осталось? – нейтральным голосом заметил мэр.

– Так точно.

Виктор Черенков слышал только шумное дыхание собеседника. Довести до такого состояния милвзводовского летчика не просто. Даже если накачать его коньяком.

– Вы считаете, что я спятил, господин комендант, но…

– Успокойтесь, майор, – вообще-то мэру самому стоило сейчас немалого труда сохранять спокойствие, – Вы не сумасшедший. Иначе не прошли бы экзекуции наших психологов и не сели в кресло пилота.

Самое ужасное, что все так и было. И где-то в глубине души мэр верил рассказу майора Рыжкова. Он просто не мог понять. Не желающий умирать нарушитель Комендантского часа, ходячие ноги… Странный, страшный бред! Только пилоты ведь на пустом месте бредить не могут. Не та психика…