Текст книги "«Я, может быть, очень был бы рад умереть»"

Этот пёс был похож на собаку из концлагеря, на собаку-узника, а не охранника.

– Если будет меньше есть, станет более сметливым, говорит отец, – извинялся Шику.

– Он только и ждёт, как бы цапнуть. А как твой отец?

– Вернётся завтра, если сможет… Он ходит к бразильянкам, когда получит пенсию. Кобель, всегда предупреждает.

И он показал мне эсэмэску на своём мобильнике: «хорошо себя ведёшь, OK?» Как сказал Шику, они с отцом пользуются эсэмэсками, чтобы общаться в поле, так дешевле. А вот поймать здесь сеть, это засада. Иногда приходится лезть на дерево.

– Как индеец, на том самом высоком дубе. Но хватит трепаться. Пойдём, я тебе покажу.

Он отвёл меня в свинарник, где пахло навозом, желудями и капустой – кислые щи. Мы наступили на надкушенные стебли. Свинья тоже была огромной, но толстой, она-то хорошо питалась, представляю, что испытывал к ней Апофигей.

Подумав хорошенько, свинарник, несмотря на гофрированную цинковую крышу, которая наверняка летом раскаляется, (в этот момент можно даже почувствовать духоту), был, возможно, даже лучше, чем дом Шику, конечно, если принять во внимание, взгляды на комфорт самой свиньи. Здесь был даже задний двор, чтобы поваляться. Шику предупредил, чтобы я был осторожным, большие свиньи кусают и любят мясо, свинья его прабабки съела младенца соседки, который упал внутрь.

– Это сало, которому отрезали яйца. Знаешь, как отец ловил меня в горах, когда я убегал?

– С собакой, со свиньёй?..

– Нет.

– С GPS-навигатором?

– На самом деле, с чёрными. Он научился выслеживать тропы в Африке с ними. Ловить чёрных с чёрными, говорил он, укус собаки лечится шерстью этой собаки.

– Хорошие шутки у твоего отца.

Небо потемнело, запахло озоном, надвигалась тёплая электрическая гроза.

– Шику, мне пора.

– Сейчас опасно, Штырь. Ты будешь ходячим громоотводом. Пошли, ты должен это увидеть.

Шику взял длинную палку и отогнал ворчащую свинью в грязь. В сухом месте, у самой стены, под цинковой крышкой, была дыра, прикрытая листьями ладанника. Под сухими ветками в клеёнку была обёрнута коробка.

Эта коробка, словно магнит, притягивающий нас к себе. Внезапно, таинственное возвращение Шику, вырванного с корнем, как сорняк, из прошлого казалось естественным, имело смысл и цель. Даже свинья вышла из-за угла и стала приглядываться своим электрическим и грязным рылом. Вот как, шатко-валко, появилась идея.

* * *

Ты видел, сколько крови на полу?

Кратчайший путь от школы до дома учительницы Катарины лежит за жилыми домами Сенфина. Конечно, она не ходила по этим оврагам, пока её не убили, она приезжала и уезжала на машине, как другие учителя и все остальные.

Вы садитесь в машину, чтобы доехать до кафе на противоположной стороне улицы, идти пешком выглядит не комильфо. Часы пик и пробки как в Нью-Дели, и это в округе с одним из самых высоких темпов опустынивания в солнечной системе, так говорит статистика, всё в цифрах. Некоторые люди узнают друг друга только по своим транспортным средствам.

– Ты его видел?

– У которого машина такая и такая?

– Да.

– Да, движок как у моей. Мимо проехала, вниз, в город.

Тропинка вдоль стены усеяна сорняками и брошенными пакетами, там ещё есть ров, спускающийся вниз на четыре этажа. У зданий есть козырёк, излюбленное ласточками место; и поэтому с приходом весны надо проколоть глиняные гнёзда ручкой метлы, перед тем, как они вернутся и начнут плодиться, загадив тут всё.

В зимние дни, стоя на этой грязной тропинке с замёрзшими опухшими руками, ты задавался вопросом: а что, если сейчас упасть вниз?

Голова кружится так же, как когда ты спускаешься в первый раз по неподвижному эскалатору. Не здесь, где-то в другом месте, здесь нет эскалаторов, построили торговый центр, а об эскалаторах не побеспокоились.

Из самого высокого окна, Дубина обычно пулял по мелюзге из своего флобера, хоть какое-то занятие после того, как он бросил бухать и ширяться.

Дубина страдал от delirium tremens[6]6
  Белая горячка (лат.)


[Закрыть] с 16 лет, он рассказывал нам, что видел, как все лица тают в какой-то зелёной жиже, его собственное лицо было прозрачным как у медузы, но позже ему удалось попасть в Национальную гвардию, вся эта огневая подготовка, стрельба шариками сдавленного воздуха по детским задницам, (его прямые снайперские обязанности, между прочим), помогла ему отобраться на вступительных испытаниях.

На первом этаже, по соседству, жил лучший гимнаст в округе, Ферран. Он делал сальто-мортале, рондат и фляк, крест на кольцах, танцевал казачок

– чувак как Брюс Ли и собирался даже поехать на Олимпийские Игры. В 12 у него выросла борода и он прикалывался, делая селфи, зажав пенис между ног, как тайские трансвеститы, и говорил нам, что это волосы на лобке женщины, которую он сфотографировал, прежде чем трахнуть.

– Но кто это, кто это?

– Не могу сказать.

– Валяй, давай, скажи.

– Твоя сестра.

У него была особая манера показывать презрение к людям, которые его раздражали. Он презирал избирательно, в основном, учителей математики: он брал в рот печенье, раскусывал его и начинал говорить какую-то чушь, бомбардируя крошками лицо учителя.

Кажется, Ферран бросил или уронил включённую в розетку электробритву в ванную с водой, и был готов, говорят, это случилось в Порту, так далеко, в разгар карьеры.

За стеной с плохо выписанной свастикой – «Да здравствует нацизм» – и колючей проволокой, возле моего дома, стоит вилла маркиза да Жойа, владельца магазина бытовой техники. Люди его уважают. Однажды к нам пришёл мастер, чтобы поставить стёкла на балконе, посмотрел в окно и сказал моей маме:

– Вау, мадам, Вам повезло!

– Почему?

– Потому что Вы живёте прямо рядом с маркизом да Жойа.

А это факт.

Даже сегодня, в канун Рождества, тебе хочется угостить его индейкой и имбирным пряником за ту удачу, что он тебе принёс.

Говорят, у него в прихожей есть декоративный каменный фонтан! Когда они закладывали фундамент своего дома, пацаны из начальной школы бегали туда резаться в карты и подожгли его, ради шутки, скучая из-за отсутствия детских придумок; но дом всё же построили. Тогда дети вернулись и разрисовали стены свастикой.

Маркиз сколотил состояние на игровых автоматах, много зарплат улетучилось в первый день месяца, многие дети недоедали из-за электронного покера, привезённого маркизом из Испании в местные кафе, ещё до того как закон об азартных играх «везёт-не везёт» был принят. Он испытывал на себе христианское презрение, когда выходил на улицу, но только со стороны элиты, а рабочему классу плевать, рабочий класс уважает того, кто умеет устанавливать автоматы для пинбола и зарабатывать себе на хлеб с маслом.

Справа по склону жила девочка, которая разом потеряла родителей и всех братьев и сестёр, она осталась одна и больше там не живёт; а потом неожиданно ты попадаешь в благородную часть района, где проводились турниры по хедбайтингу. Даже местные голуби пугались этих боёв и теряли ориентиры.

Давай серьёзно.

По всей длине Площади Камоэнса располагался Олимпийский стадион. Ферран выполнял обязательные вольные упражнения, Малакуэку упал, когда играли стенка на стенку, и каждый пнул его в зад, он натёр своё хозяйство гравием, да ещё и ударился о столб, растопырив ноги, его несли четверо, и он прям промежностью врезался в уличный фонарь

– Нет, только не это! посмотрим, что будет, если он захочет иметь детей.

Если в семье есть врачи – ничего не страшно, на Площади Камоэнса сходились «оружие и войны», богатые наследники и заводчики боевых быков. Я даже играл в футбол с лучшими в мире наездниками тоурады[7]7
  Португальская коррида. (Прим. пер.)


[Закрыть]. Ну, ты остался на скамейке.

Жанека однажды организовал соревнования по дартсу с английскими дротиками, маленькими, но мишенями были люди, друг против друга, и дротики бросались с расстояния ста метров по дугообразной траектории, их можно было заметить только на подлёте. Одна стрела вместо моей головы попала в голову Цыплёнку, который стоял за мной на одном колене, он расстроился, ему всегда нравились его коленные чашечки, возможно, дротик пустил Гусь, он тоже там был, но для Жанеки это был один из лучших дней на Площади, у сына судьи всегда отличные идеи, он нам нужен, иначе мы умрём со скуки.

– Лучше коленная чашечка, чем глаз или член.

Если идти вниз по улице Доктора Перейры Тавареша, то в конце выйдешь на улицу Доктора Оливейры Коутинью, на которой жила учительница Катарина, в жилом квартале. Однажды в мусорный контейнер подложили бомбу, с вершины Скалы было видно белое грибное облако. Дело рук коммунистов или фашистов, до сегодняшнего дня наш первый и единственный контакт с явлением международного терроризма был мусорный контейнер, выплюнувший гнилые апельсиновые корки, которые разбили окна в окрестных домах.

Но, если серьёзно, ни один террористический акт не сравнится с тем, что сделал Зэ Карлуш с Катариной. Это случилось тут рядом, за поворотом, в серо-зелёном здании. В зелёном здании, где жила учительница Катарина.

Как будто бы это было вчера.

Полиция поймала его в шесть утра, когда он пытался пробраться через окно кухни на первом этаже. На нём была куртка и спортивный костюм весь в крови, одетый поверх пижамы. Он поднял руки и выронил охотничий нож. Нож тоже был испачкан кровью. Полицейский, который охранял место преступления со вчерашнего дня, обратил внимание с каким, если можно так сказать ритуальным спокойствием, он протянул руки наручникам.

Преступник всегда возвращается на место преступления, и Зэ Карлуш – этому доказательство. Однако такую спешку при возвращении, после нескольких недель планирования убийства, можно объяснить только желанием быть пойманным.

Всех особенно шокировал его надменный взгляд и издевательское поведение в суде.

– Он смеялся всю дорогу.

Впечатлила также и необычайная точность его рассказа, удар за ударом и так 23 раза в тело бедной Катарины, (моей, а потом и его учительницы английского языка), в день школьной рождественской вечеринки. Он описывал свою кровавую жестокость со скрупулёзностью таксидермиста, вскрывающего тушу животного. А её последние слова, которые она произнесла на двадцать втором ударе, были:

– Ты видел сколько крови на полу?

Поэтому он пробил ей насквозь позвоночник.

Два-три слова о родителях Зэ Карлуша. Всё случилось в их доме, муж и жена – одна сатана, кроме того, между первым и третьим этажами ещё три слоя бетона, которые заглушают звук.

Но есть вещи, о которых мы узнаём случайно, мало кто сам слышал или видел, но кто-то обязательно рассказал.

Есть ли в этом смысл? думаю, да! Зэ Карлуш открыто рассказал всё врачам и психологам, осматривавшим его.

В заключении значилось, что он был вменяем в момент совершения преступления и несёт юридическую ответственность, о роли его родителей – под давлением «крайней требовательности в отношении его академической успеваемости».

И не только академической. Ты узнал две истории о его отце, одну комичную, другую поучительную. У отца был пластиковый протез ноги, (настоящая то ли не родилась вместе с ним, то ли он потерял её на войне), и в один очень жаркий день он ехал в поезде, и одна дама пожаловалась:

– Ох, как жарко.

– Действительно очень жарко, если позволите, я сяду поудобнее, – сказал отец Зэ Карлуша, снял ногу и забросил её к себе на плечо, отчего дама упала в обморок, не доехав до станции.

Вот этого человека я знал, приятного, находчивого соседа, пользующегося уважением всех жильцов. Другая история на самом деле не совсем история, это больше программа выживания, прошедшая через три поколения.

Это был мой отец, сказал отец Зэ Карлуша:

– Мой отец научил меня не иметь комплекса неполноценности. Когда кто-то смотрит на тебя, посмотри ему в глаза и иди дальше. Ты не можешь показать, что ты чего-то боишься!

Этот самый взгляд внук Зэ Карлуш продемонстрировал в зале суда, тогда, когда люди хотели видеть раскаяние или хотя бы безумие.

Психолого-психиатрическая экспертиза характеризовала его как: «слегка иронического, иногда немного депрессивного, с острым взглядом, робкой внешностью, связная речь с богатым словарным запасом, говорит быстро, но не монологично, сохраняет спонтанное и добровольное внимание, выглядит ясным, коммуникабельный».

Никаких бредовых состояний, никаких следов галлюцинаций или «психопатологий и психотических расстройств». Наоборот, здоровое и логичное мышление, он даже уточнил, что арестован, потому что совершил «несколько преступлений, как определено в уголовном кодексе».

О своём деде он сказал, что у старика был сварливый характер, как у его отца, что он часто беспокоился о мелочах, как и его отец. Его отец пил слишком много, бросал вещи на пол, заводился с пол-оборота, поколачивал мать в спальне, Зэ Карлуш сам слышал.

– Он быстро раздражался из-за нашего присутствия, даже по мелочам. Зэ Карлуш расстраивался только два раза в жизни, и только в одном из них плакал:

– Единственный раз, когда я плакал, это когда смотрел фильм «Иисус из Назарета», но, поскольку я был с родителями, я сдерживал слёзы, единственный раз в своей жизни до убийства, несмотря на то, что я ко всему проявлял участие, ничто меня по-настоящему не трогало».

Только когда смотрел «Иисуса из Назарета», из-за его примера смирения и жертвенности, из-за его послания всему человечеству. Когда люди описывают, как он разводил руки в стороны, выронив нож, они вспоминают, что он выглядел как Иисус Христос, вот этот образ отпечатался у них в памяти.

И тогда возникла необходимость порадовать его мать. Когда Зэ Карлуш начал лгать, сказав, что перешёл на следующий год, хотя на самом деле провалил экзамены, он ходил подавленным, так как очередную ложь требовалось прикрыть новой. Зэ Карлуш расстраивался всего один раз в жизни, а плакал только два, считая «Иисуса из Назарета».

– Мне хотелось заплакать ещё раз, но я просто не смог. Один раз, когда я с седьмого раза не смог завести мотоцикл и заметил, что все вокруг смеялись надо мной, тогда я пришёл домой и действительно заплакал.

Я помню его велосипедную цепь.

Он пересел на мотоцикл, но по-прежнему не смотрел тебе в глаза.

В тот день, 19 декабря, в день школьной рождественской вечеринки, он разъезжал на своём байке, разыскивая учительницу Катарину. У него уже был с собой кухонный нож, но он сомневался в его надёжности для данной миссии. Ещё в ноябре он решил, что учительница английского должна умереть, но не мог понять какой именно факт был «веским и определяющим» его решение.

Однако мотив был.

Позже Зэ Карлуш назовёт себя «средним учеником», за исключением музыки в Консерватории. Но в этом районе за ним закрепилась слава «отличника», когда в реальности он получал тройки и двойки ещё со средней школы. Чтобы скрыть свои плохие оценки, он достал копию ключа от школы и пробирался тайком в выходные, чтобы подделать ведомость.

– Кем ты хотел стать?

– Стать великим музыкантом.

– Почему?

– Возможно, потому что чувствую свою способность играть на пианино.

Он не мог даже перейти в старший класс, но вёл себя так, будто бы он там учится. Несколькими месяцами ранее Катарина поняла, что что-то здесь не так, и поделилась догадкой с матерью Зэ Карлуша, тоже учительницей и своей подругой. Он объяснил, что ошиблись в канцелярии, и пошёл туда, чтобы «исправить» своё зачисление, став, таким образом, «учеником» Катарины.

– Какой предмет тебе больше всего нравился?

– Английский.

– Почему?

– Сам язык.

– Эта дама преподавала английский язык.

– Учительница Катарина преподавала английский язык.

Бедная Катарина, все её любили, она была, (как писали газеты), «всеми любимой» и «очень гуманным человеком ИМХО». Она потихоньку старела в одиночестве в своей зелёной квартире на первом этаже с ромбовидными узкими отверстиями, напоминающими бойницы замка.

Наконец, 19 декабря Зэ Карлуш пришёл к абсолютно логичному выводу, что она должна быть устранена.

– Она должна была умереть и именно в тот день.

Горько было узнать, что она тоже считала тот день особенным. Она надела юбку выше колен вместо обычных мешковатых потёртых джинсов и пошла в парикмахерскую. Надела серёжки. Некоторые были удивлены, кто-то сделал ей комплимент.

– Ты сегодня красотка.

– Праздник в школе.

На таком вот празднике я однажды занял ex aequo[8]8
  По справедливости (лат.)


[Закрыть] первое место на поэтическом конкурсе со своим собственным стихотворением «Конь киста». Оно начиналось так:

«Я когда-нибудь в джунгли отправлюсь».

Это была история человека, типа исследователя, который мечтал попасть в джунгли Амазонки или тропические леса Центральной Америки в составе большой экспедиции «людей, ослов и других предметов» в поисках затерянного города с сокровищами, как у инков или ацтеков.

В конце концов мне удалось найти сокровища в точном месте

«средь камней и древесных корней»

Золотые статуэтки, большинство из них фигурки горбунов с высунутыми языками, волосатых, покрытых перьями. Но когда это произошло, рассказчик в этом странном рождественском стихотворении обещал:

 
Затем я убью дикарей
и всех остальных —
людей, ослов, лошадей
И буду – один богатей
 

«Конь киста». Каламбур – неплохо вышло. Немного напоминает прошлый мир и настоящий тоже.

Внимание: это был не я, иногда, когда мы говорим «я» – на самом деле это не «я». Иногда мы говорим «я» и рассказываем о чём-то, что происходило совсем не так, или в другом времени или вообще не происходило.

Перед рождественской вечеринкой учителя собрались, чтобы обсудить оценки за первое полугодие. Зэ Карлуш посещал все уроки английского языка и сдавал тесты. Но он знал, что, используя полицейскую терминологию, «подлог» вскроется на этом собрании, когда учителя начнут обсуждать каждого ученика в отдельности.

Один раз, только один раз, он задумался о возможности самоубийства. Но тут же это отбросил.

Он отправился на поиски Катарины в школу, но её машины там не оказалось. Позже, он встретил её «просто по счастливой случайности», он пояснил, что имеет в виду «ненароком» на улице старого города. Он спросил её, может ли он взять словарь, который поможет ему сделать перевод. Она ответила ему, что словарь у неё дома, что она скоро туда приедет. Зэ Карлуш приехал туда на байке и стал ждать, спрятав кухонный нож под курткой. Было 3 часа дня.

«Он уточнил, что по дороге к дому учительницы Катарины его неотступно преследовало желание убить её, что место и ситуация были подходящими для осуществления желаемого, но уже находясь в доме учительницы, он сначала оставил эту мысль после повторного обдумывания».

– Я не могу, не могу.

Вот что он сказал, что подумал. Он вышел и вернулся домой, пролистал словарь английского языка, и обнаружил, что всё-таки сможет.

Учительское собрание в 5:30, тогда мать всё и узнает.

Окончательно решение об убийстве было принято в этот момент, это официально. Жаль, что стены не могут записывать некоторые мысли, которые рождаются внутри них. Они бы тогда почернели. Но что-то пошло не так. Некоторые люди перестали приходить к нам под самыми нелепые предлогами, ай, у меня что-то с ногой и что-то в этом роде, когда на самом деле они не могли переступить порог первого этажа, № 13. Линия, на которой Зэ Карлуш решился на убийство, излучала страх.

Он снова сел на байк, поехал вниз по Проспекту Жуана XXI, мимо Кафе Куртиса, чтобы купить в лавке Кодорниша лучшее на Руссиу оружие – увесистый боуи. Это земля весёлых скаутов, поющих ай-ай – юппи-юппи-ай! будь готов! берегись! диб-диб-диб! они заполонили горы своими криками, ножами, верёвками и топорами; он не вызвал никакого подозрения.

Длина клинка 13,3 см, максимальная ширина 2,3 см, полная длина 23,5 см, по сантиметру на каждый удар, если подумать, остаётся 5 миллиметров.

Были подозрения по поводу предполагаемого романа или сексуальной агрессии. Ей было 56, ему 19, но из-за отсутствия лучшего объяснения, люди хотят видеть преступление на почве страсти. Ничего подобного. Например, он говорил о ней как о подруге, но больше как о подруге своей матери, не более того, да даже и не совсем подруге. А отчёт судебно-медицинской экспертизы заверяет нас о полном отсутствии следов такого рода на трупе, колготки и белые трусы были на месте, более того, судя по фотографиям, фигурирующим в деле, (среди всей этой разлитой и забрызганной крови, среди всех этих ужасающих ранений, бедная Катарина), это была практически единственная зона, куда Зэ Карлуш не воткнул свой нож.

Одинокая жизнь и застенчивость могут скрывать ужасные порывы.

– Что тебе в себе не нравится?

– Моё собственное телосложение, – ответил Зэ Карлуш, – но это изменилось в год убийства. У меня был этот комплекс, мою внешность критиковали, на самом деле даже сегодня у меня есть этот комплекс, но каждый раз, когда я вспоминаю, что у меня есть этот комплекс, я смеюсь.

В остальном он сказал то, что было зафиксировано в судебном процессе.

– У тебя были любовные отношения?

– Нет.

– Никогда?

– Никогда.

– Даже платонические, на расстоянии?

– Да, это да.

– В этих мечтах ты строил планы на будущее?

– Нет, я так не думаю, не могу вспомнить.

– Ты никогда не думал жениться, завести детей?

– Да, я думал, однако женщина, с которой я думал, что смогу осуществить эту мечту, мне она по-настоящему не нравилась, у меня возникла эта мысль, потому что разговаривала со мной, понимала меня, но этого не могло быть.

– У тебя была интимная близость с этой женщиной?

– Нет, не с ней, с другими.

– Это были случайные сексуальные связи с проститутками?

– Они не были проститутками, они были моими одноклассницами, и это были случайные связи, не более.

Как видите, не очень ясно.

Здесь есть одна очень театральная деталь. Когда он подошёл к дверям Катарины, она как раз опускала шторы перед тем, как уйти, а он был уверен, из-за этого опускающегося занавеса, что это сцена:

– Я действительно должен убить её.

Он стучит в дверь, и Катарина открывает. Он говорит ей, что забыл у неё свой кошелёк. Она говорит, что в гостиной всё осталось так, как когда он уходил, и просит проследовать за ней. В квартире есть входная дверь и узкий коридор, который ведёт прямо на кухню. Слева от того, кто входит – спальня, справа – ванная комната. Она идёт в гостиную и, не обнаружив там кошелька, возвращается в коридор и продолжает искать. Она повернулась к нему спиной и в этот момент Зэ Карлуш достаёт из куртки свой охотничий нож.

Уже с оружием, он движется в направлении вышеупомянутой и когда она немного поворачивается вправо, обвиняемый наносит первый удар ножом, вонзая ей в спину, чуть ниже лопатки по правой стороне.

Осторожно: нет ничего более кровавого, чем некоторые юридические документы.

[тихие ужасы в книжном шкафу]

На нём были мотоперчатки, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Учительница Катарина бежит на кухню, пытается запереть дверь, в этот момент она выкрикивает его имя.

– Зэ Карлуш!

Он ломится в дверь кухни. Здесь обвиняемый пытается отказаться от намерения убить учительницу, но, учитывая состояние, в котором он её оставил, он решает для себя, что должен был убить её раз и навсегда.

Он вламывается в кухню.

В этот момент учительница Катарина ударяется левой стороной спины о столешницу и бежит к плите, повторяя имя подсудимого.

– Зэ Карлуш!

Он приближается к учительнице и левой рукой пытается закрыть ей рот, чтобы она не кричала, но ему не удаётся. (Соседка слышала крики, но приняла их за визги балующихся детей, хотя ей и показалось, что они больше напоминали крики о помощи).

Затем подсудимый снова наносит ей удар ножом, на этот раз слева в живот. В то время, пока Катарина у плиты, подсудимый хватает её лицо левой рукой, и так они двигаются из кухни в коридор.

Подсудимый признаётся, что на кухне мог ударить её ещё два раза в живот. Его намерение было ударить её в живот. В коридоре он снова наносит ей удар, на этот раз в шею возле сонной артерии. Этот удар был нанесён снизу вверх и справа налево.

Кровь, хлынувшая из крупной артерии, была липкой и дымящейся.

После этого учительница Катарина падает на пол и в таком состоянии говорит обвиняемому:

– Ты заметил сколько крови на полу?

Он немедленно наносит ей ещё один удар, на этот раз стараясь не смотреть в лицо потерпевшей. Он вонзает нож справа в шею жертвы по рукоятку, поясняю, всё лезвие, в этот момент он чувствует, как ХРУСТЯТ КОСТИ ЗАТЫЛКА.

Написано заглавными буквами в порыве самим стенографистом.

Только когда он встаёт из этого положения, он смотрит на жертву. Он наклоняется, чтобы вытащить нож, но он снова не может смотреть на жертву. Выпрямившись после случившегося, он раскаивается в содеянном, а также в том, что лгал родителям.

Однако он быстро с этим справился, потому что пошёл в ванную, чтобы смыть кровь, вернулся домой, не ел много за ужином и смотрел фильм. Его родители заметили, что он выглядел бледным.

Тем временем коллеги учительницы взломали дверь в её квартиру с полицией, удивляясь, что она пропустила собрание без предупреждения. Там они нашли то, что ты уже знаешь.

Кровь на линолеуме начала засыхать по краям, застывая как лепестки роз. Ваза с фруктами, разбросанные по полу яблоки.

Посреди ночи Зэ Карлуш вспомнил, что оставил там тетрадь Катарины, где было его имя, по сути, его фальшивое обучение в школе, поэтому он вышел, чтобы попытаться устранить эту «улику». Вот так его поймали, когда он пытался проникнуть через окно на кухне, у него никогда не было ключей от её дома, он не перерезал электрические провода, как стали говорить потом. Полиция действовала оперативно, им удалось тайно опросить свидетелей, кто проходил мимо, кто входил, у кого мог быть мотив и т. д., и стали ждать в засаде. Когда Зэ Карлуш вернулся туда в шесть часов утра, в испачканной в крови куртке, он уже был одним из главных подозреваемых.

Квалифицированный пианист, в тюрьме он давал уроки, играл во время богослужения, но миф развеялся.

– Он не музыкант, – подытожил один из преподавателей Консерватории. Мы были избавлены от этого в этом проклятом деле. Рехнувшийся Музыкант Убивает Учительницу Английского Языка.

Он не музыкант, сосед, I’m sorry[9]9
  Прости (англ.)


[Закрыть].

Но этот опус не канет в Лету.

Мало кто сейчас говорит об этом, с трудом верится, что эта история произошла в наших краях, возможно, это случилось в другом месте, там так всё запутано.

* * *