Текст книги "Личный опыт общения с медициной. И некоторые ее проблемы"

Личный опыт общения с медициной
И некоторые ее проблемы
С. А. Дудин

© С. А. Дудин, 2017

ISBN 978-5-4483-7958-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Современная медицина не имеет никакого отношения к медицине. Это нормальное состояние обмана для типичного рабовладельческого общества: когда у людей отнимают доходы в «бюджет», даже не выдавая их на руки (отнимая у работодателя), средства распределяются среди высших чиновников и руководителей, попадая ничтожной долей к работающим врачам. Этих врачей заставляют заниматься не лечением больных, а непрерывными отписками и отчетами перед начальством. В результате у больных нет шансов выжить, никто ни за что не отвечает.

На своем опыте мне пришлось пообщаться с уровнем и «гуманностью» современной медицины. Да, есть настоящие врачи и медперсонал, оказывающие действенную помощь, но их очень мало. С большой благодарностью вспоминаю врачей, советами и человечностью помогавших мне в моменты критических ситуаций – врача тибетской медицины, кандидата медицинских наук Аюшееву Лыгжиму Владимировну и высокопрофессиональную консультацию доктора медицинских наук, профессора Суховского Валерия Сергеевича.

Если даже мне, имеющему два образования – высшее медицинское и высшее техническое, с кучей регалий, пришлось фактически спасать больную маму из «лап» современной медицины, когда лечение одного заболевания оборачивается необходимостью лечения 7—8 заболеваний и осложнений, то, как спасать своих родственников людям не имеющих такой подготовки?

Поэтому решено опубликовать эту книгу, с описанием практического опыта и методов, применяемых мной по необходимости, для нейтрализации вреда наносимого современной медициной, способов лечения и ухода за больными. Надеюсь, это описание будет полезно врачам, студентам и рядовым гражданам в лечении собственных заболеваний и болезней своих родных, и как-то повлияет на состояние дел в системе Минздрава.

Хронология событий

Как-то звонит мне мама и говорит: «плохо себя чувствую, вчера был приступ». Сажусь на маршрутку, приезжаю. Лежит в полубессознательном состоянии, стонет. Боли сильные в верхней части живота, больше опоясывающие, резко усиливающиеся при любом движении. Температура 37,5⁰ С, АД=150/100. Пульс 104 уд/мин.

Говорю: «рассказывай, как началось». Короче, тремя днями ранее появились слабые боли в верхней части живота, подташнивание. Такие состояния у нее были раньше, и обычно она их устраняла уменьшением количества пищи или голоданием. Здесь также стала голодать и поехала на дачу по делам. Около 3-х часов дня боли резко усилились, она ослабела и кое-как дошла до соседей, которые увезли ее в город в приемное отделение больницы.

Приходит в себя, а врачи говорят брать такси и ехать домой. Отвечает, что ехать не надо, дом рядом. Как оказалось, уже глубокая ночь и больница, куда привезли её соседи, была не приемная и неизвестно, кто и как увез ее в бессознательном состоянии в приемную больницу другого района. Медсестрички как-то договорились с приехавшей скорой и её увезли домой.

Короче, в приемном покое больницы другого района просто обезболили и выкинули. Ночь и часть следующего дня состояние было стабильное, даже хотела в магазин сходить, а к вечеру боли усилились, и она позвонила мне.

Пока я ехал, приняла таблетку Ношпы. Изменения состояния не было. После моего приезда выпила еще две таблетки Ношпы. За два часа снова ничего не изменилось. Во рту сильная сухость, постоянно просит смочить водой, по 1—2 чайных ложки. Аппетита совершенно нет. Слабый голос. Лежит больше на правом боку, потому, что в этом положении боли меньше. Прошу снова показать живот и где болит. Боли уже по всему животу, резко усиливаются при нажиме и резком отпускании (при любом движении). Сильное подозрение на перитонит. В домашних условиях не справиться. Вызываем скорую.

После приезда скорой рутина: кардиограмма, температура, измерение артериального давления (АД), поиск полиса – одеваемся с трудом и везем в приемное отделение. Там начали анализы делать. С большим трудом посадил на судно: слабость сильная и боли, моча темно-красная и мутная. Взяли кровь из вены, принесли анализ. Вижу, билирубин высокий и очень высокая диастаза (446), при норме 30—40 до 100. Все понятно: билиарный перитонит с острым панкреатитом. Значит, препятствие в холедохе, вероятно в сфинктере Одди.

Везем на каталке на УЗИ, разбудили врача. А он ничего не видит на приборе. Спрашивает, что раньше было? Говорим, что год назад был подобный приступ, с диагнозом печеночная колика, неделю пролежала в этой больнице и выписали. Но УЗИст год назад желчного пузыря не увидел, утверждал, что была операция по удалению. А операции не было, и шрама нет. С наших слов УЗИст записал, что желчный пузырь выключен. Говорю врачу: «Смотрите поджелудочную железу, очень высокая диастаза, значит, там разрушение идет, панкреатит. И камень вероятно в холедохе». Врач камня не увидел, долго сомневался, но написал, что панкреатит и что выключен желчный пузырь.

Приходит уролог, поспрашивал про мочеиспускание, просит повернуться и стучит по почкам. А у нее все болит и любое движение усиливает боль. Постукивание по спине в области почек, конечно, тоже усиливает боль. Пишет – почечная недостаточность.

Приходит злобная терапевтка – «узкий специалист» (спать ей не дали). Спрашивает все заново, слушает легкие, просит покашлять. А из-за болей невозможно. Даже прослушать сложно из-за стонов. Злится, сволочь. Пишет – под вопросом пневмония.

Везем на каталке на рентген, еле устраиваем на стол. Вот никаких условий нет в больницах для тяжелых больных. Рентген – все чисто в легких – диагноз «пневмония» снимает. Вот такой уровень образования у людей, занимающих должность «врач».

Приходит хирург, просит раздеться (а это проблема) спрашивает, щупает снова. На левой ягодице видны розовые разводы. Спрашивает, что такое? Говорим, что не знаем. Я предполагаю, что может быть упала, сутками раньше и синяк получила? Но больная (мама) отрицает, что падала. Хирург ничего не говорит, уходит.

Её увозят на госпитализацию в отделение экстренной хирургии, мне предложили покинуть больницу.

Все утро спала, днем звоню, голос вроде бы сильнее, говорит, что состояние лучше, прихожу. Да, слабость поменьше. Заново берут разные анализы, преимущественно крови. Что-то капают в вену, что-то колют в руку и ягодицу. Кушать совсем не дают ничего, так как панкреатит. Сильная сухость на языке и во рту, и просит постоянно смачивать рот водой. Вечером навестил, состояние без изменений, но лучше, чем до госпитализации, боли немного меньше.

Ушел домой, созвонились около 23 часов и буквально через 15 минут звонит, просит подойти, говорит, что состояние резко ухудшилось, слабый голос. «Просачиваюсь» ночью в отделение. Встречаю в коридоре, ее куда-то на каталке везут. Санитарка попыталась права качать. Оказывается, везут на МСКТ – томографию головного мозга делать – сильное онемение ноги. Началось с того, что санитарка начала какой-то укол делать в левую ягодицу, вероятно, обезболивающее. Мама говорит: «Прекратите, сильная боль». Санитарка говорит: «Потерпите, сейчас все пройдет». А не проходит, боли усиливаются по всей ноге, появилось онемение ноги. Вероятно, дежурный врач решил, что инсульт, отправил на томографию головного мозга.

Прошу маму пошевелить ногой, ступней, пальцами ног, приподнять и разогнуть ногу – вроде бы все двигается пока. Пощупал всю ногу, спросил, ощущение есть ли на сжатие и кожное чувство? Ощущает. Изменения в мимике и скованности других частей тела нет – никаких признаков инсульта. Очевидно, что при уколе санитарка попала в нерв и повредила его, функция пока не нарушена. Врачи все с таким подзаборным образованием или через одного?

Ладно, везем на МСКТ. Там еще один «узкий специалист», тоже злится – спать ночью не даем. С большим трудом уложили на стол, осталось кнопочку нажать. Нет, срочно снимайте больную со стола, тут какого-то очень срочного пациента привези. Как снимать, если еле двигается от боли? На руки взял, пересадил в каталку, выехали в коридор. С деонтологией врачи знакомы или нет? Может, есть смысл экзамены у врачей по этой дисциплине проводить раз в год или обязать больных в книге отзывов каждого «специалиста» характеризовать при выписке?

Привезли в палату. Никакого инсульта не оказалось, по МСКТ. Растёр ногу – после массажа боли чуть меньше и ушел домой.

Прихожу рано утром, без особых изменений. Слабость, кожа желтоватая, сухой и желтый язык с трещинами и сухость полости рта и носа, просит постоянно смачивать язык (у самой мало сил), жажды особой нет, боли в брюшной полости и сильные боли в ноге, отдающие тиком во всю левую часть тела, чувство онемения ноги. Стонет. Температура около 37,5⁰ С, АД около 160/90, немного выше нормы 130/80 (принес свой тонометр и термометр). Вливают капельно по литру хлористого натрия и 250 мл метронидазола (т.е. около 2,5 литра в сутки), что-то (не сообщают) колют шприцом в ягодицу и бедро. Приходится уже дежурить, так как поворачиваться ей самой нет сил, нужно помогать. Просит постоянно массировать ногу. Большая проблема сесть на судно. Из-за болей и слабости медленно, долго, приходится чуть ли не на руках, 3—4 раза в день. Моча темная красная-желтая, мутная. По «большому» вообще на удается сходить. Сидеть привыкла долго. А не может сидеть долго, боли усиливаются. Иногда даже при желании выдавить кал, пока приподнимается и усаживается, желание проходит. Понятно, что нужно покупать памперсы.

Утром дежурный врач посмотрел, пощупал живот, сказал, что желательно бы сделать операцию. Спрашиваю, какую операцию, в чем смысл? Как я понял, ничего им не понятно, пока не вскроют и не посмотрят. Решили отложить решение до следующего дня, когда будет общий осмотр с присутствием заведующего. А пока лечить консервативно. Тем более что год назад без моего присутствия в аналогичной ситуации пролежала неделю здесь же и выписалась (тогда был диагноз – печеночная колика и ее кормили).

Купил памперсы, одел. А все норовит по привычке на унитаз или судно сесть. Говорю, можно и лежа выпустить мочу и кал, это памперс, сменим его потом. Но привыкала не сразу.

Второй или третий день лечения, улучшения нет, не кормят ничем. Договорился со знакомой – лекарем тибетской медицины, съездил в дацан, взял тибетские лекарства при таких состояниях, на всякий случай. Состояние острое, современная медицина часто лучше тибетской в таких ситуациях. В хронических и запущенных случаях – наоборот. Послал сообщение знакомому врачу, вроде бы неплохой терапевт, работает в отделении другой больницы, иногда у них бывают пациенты с панкреатитом, с вопросом как они лечат такую болезнь.

К вечеру, около 18 часов, попросил другую дежурную санитарку помочь сменить памперс, пока я приподнимаю и поворачиваю тело – все-таки женщина, стесняется, и одному неудобно. А санитарка говорит, что у нее пролежень. Оказалось – эти розовые разводы, которые обнаружились при приеме в отделение. Только теперь они стали темно-бордовые, с желто-серыми областями. То есть, в приемном отделении первой больницы, откуда ее выкинули после обезболивания, она в бессознательном состоянии лежала неизвестно сколько часов в одном положении. А потом здесь, вероятно ночью, за ней никто не следил, добавили. И ни один медик не предупредил и не сказал об уходе и сами не следили. Вот такая «медицина».

Санитарка посоветовала противопролежневый надувной круг купить, который подкладывается под крестец. И еще лучше купить противопролежневый матрас. Протирать периодически дезсоставами и шампунями при пролежнях. Круг и какой-то шампунь тут же купил в аптеке. Но пользоваться кругом неудобно. Пришлось самому ухаживать на мамой круглосуточно, убедился, что оставлять на «медицину» нельзя.

Перед сном поставили капельницу, какие-то уколы, позже смотрю (около 23 часов), что беспокойство усилилось, стоны тоже, лицо кроме небольшой желтизны еще покраснело. Измеряю температуру – 38⁰ С, давление 220/110. Прединсультное состояние. Зову медсестру. Дала таблетку кордафлекса под язык. А язык сухой – таблетка как лежала, так и лежит. Пришлось водой размачивать, но эффекта нет, давление и температура держатся. Чуть позже медсестра подошла, проверила давление (спасибо ей) и поставила в вену какой-то укол. Возможно, хлористый кальций, потому, что при введении она спрашивала – нет ли ощущения жара. А ведь много лет назад у мамы был аллергический приступ пенистой рвоты и суточная слабость после укола эуффилина, В₆ и хлористого. И никто не интересовался. В этот раз «пронесло», не на хлористый была аллергическая реакция (если его поставили). Чуть позже верхнее значение давления снизилось до 170, после массажа ноги чуть успокоилась, задремала. Но каждые 2—3 часа мне приходилось ее тревожить, переворачивать на другой бок, подкладывать круг, массировать ногу.

Утром на обходе с заведующим толпа врачей посмотрела ее, потрогали живот. Жалобы на пролежень и сильные боли с онемением ноги (невралгия с невритом) пропустили мимо ушей – не их проблемы. Чуть позже пригласили меня и предложили сделать операцию, сказав, что прогноз неблагоприятный. Короче, сказали, что прирежут, но нужно дать на это согласие, чтобы потом претензий не было. На убийство я не согласен, но сказал, что они не кормят, а уже она пятый или шестой день голодает, ничего не ест и слабеет из-за этого. Если запрещают есть, хоть поставили бы глюкозу для поддержания. Назначили одноразово 500 мл 5% глюкозы, состояние стало чуть лучше.

Что делать? Операция – обещают прирезать. Не делать операцию, ждать улучшения от консервативного лечения? Существенного улучшения не было, и не кормят – состояние ухудшается, слабость усиливается.

Прошли почти сутки после запроса знакомого терапевта о способах лечения панкреатита (а счет на часы), а от терапевта молчание. Понимаю, что с этой стороны ждать помощи не приходится. Посылаю сообщение другой медсестре, которая подрабатывает в гастрохирургии. Отвечает, что не знает и помочь не может, не их профиль. Пришлось звонить очень грамотному врачу, профессору, с просьбой проконсультировать, что делать. Говорит, что против операций, но в данном случае надо делать, тем более современные методики лапаротомии не очень травматичны и прогноз для них неплохой. Посоветовал поддержать сердце коргликоном, так как частота сердечных сокращений высокая (более 100 уд/мин, около 105—110) и слабый пульс.

Прихожу к лечащему врачу и заведующему, спрашиваю какая операция, лапаротомии? Да. И ведь ранее не объяснили. Понимаю, что они еще и перестраховывались. Про коргликон пропустили мимо ушей. Или у них нет его, или сами очень умные. Интересует только подпись на операцию. Начали готовить, назначили операцию на следующий день. Снова запретили ей кушать, смешно (запрещали кушать больше недели). А что готовить – только клизму сделали лежа – кишечник после такого голодания пустой.

Следующим утром настроил на победу, увезли, три часа операция. Звоню в реанимацию, говорят – главное, что операцию перенесла, и сердце оказалось крепкое, можно узнавать состояние по телефону пару раз в сутки. Понятно, до операции пациентка в спортивной форме была – два раза в неделю проходила с лыжными палками по 10 км (скандинавская ходьба) и ходила на ушу для пожилых людей три раза в неделю. В первый раз сообщили, что вышла из наркоза и отключили искусственную вентиляцию легких, попросили принести влажные противопролежневые салфетки. Попросил их подкормить парентерально, так как больше недели ничего не кушала и слабеет от этого, обещали передать врачам.

На следующий день врач вышел и сказал, что она в возбуждении, просит кушать.

Через три дня выписали в палату. Это было нечто. Она уже ничего не просит, дичайшая слабость. Не хватает сил разговаривать и шевельнуть пальцем. Глаза полузакрыты. Чтобы услышать приходилось прислонять ухо к губам. Отеки рук и ног раза в три больше нормальной толщины конечностей. Язык черно-желтый островками с глубочайшими трещинами и толстенным налетом. Кроме лапаротомии сделали полостную операцию – весь живот располосован. Три дырки в брюшной стенке – справа под ребрами и в подвздошной области справа и слева, откуда торчат дренажи с оттоком в баночки. Все раны кровоточат и выделяют экссудат с желчью, хоть залеплены повязками на лейкопластыре. Все руки черные – в гематомах. Медсестры не знают, какое место найти, чтобы поставить капельницу.

Оперирующий хирург рассказал, что удалили камни из холедоха, промыли брюшную полость, желчный пузырь был съёжившийся, там камней не было, но возможно существует свищ из него в поджелудочную железу. Поставлен дренаж Кера в желчный проток (холедох).

Относительно отеков оперирующий хирург сказал только массаж делать. Это понятно, массаж вынужден делать из-за непрестанных болей в ноге. Кушать после операции запрещают. Через дренажи теряет до литра в сутки желчи и литр экссудата. А восполнения белков, жиров и углеводов нет – полное истощение. Как спасать?

Решил сам купить парентеральное питание в аптеках (введение питательных веществ через вену капельно). Посмотрел список, типа атровен, аминовен. А в аптеках города нет, в соседних городах тоже, вообще ничего из такого питания. Можно только заказать – через месяц придет. Интересно, сколько людей Минздрав таким образом убивает, не обеспечивая парентеральным питанием абдоминальных больных (с болезнями брюшной полости)?

Говорю хирургу, чтобы хоть глюкозу назначили. Отвечает, что нельзя, сердце может не выдержать, так как жидкости вливают много (те же 2,5 литра хлористого натрия с метронидазолом, с добавлением Омеза), какие-то уколы. На некоторую тяжесть в сердце она действительно жаловалась. А уморить голодом нормально? Уменьшить количество соленой водички (хлористый натрий) нельзя?

Отпаивал сладкой водой и сладким компотом. Так как у нее даже сил не было рот раскрыть для чайной ложки, купил 20 мл шприц, вставлял в рот и поил порциями по 2 мл. Один раз добился, чтобы поставили глюкозу. Принесли 500 мл 5% раствора – 25 грамм. А ведь для здорового человека требуется в сутки около 180 грамм глюкозы. Для больных, с повышенной температурой нужно больше.

Через сутки хирург разрешил небольшое количество жидкого куриного бульона. День так попоил, но вижу, что недостаточно. А она просит хороший бульон.

На второй день после операции стали усиливаться боли в ноге. Настолько, что она уже игнорировала боли в брюшной полости. Боль в ноге стала главной заботой. Сходил к заведующему, попросил заказать осмотр невролога. Тот обещал, но невролог так и не осматривал (Хотя в истории болезни написано, что осматривал; вранье – нормальное состояние современной медицины). Заведующий указал лечащему врачу назначить диклофенак.

Появилось нарушение психики со страхом остаться без моего присмотра. Начала требовать, чтобы я постоянно находился рядом. Не хотела отпускать даже в аптеку за медикаментами, хотя понимала, что это необходимо. И понимала, что появились психические отклонения, сама говорила. Как поддержать организм и подавить эти отклонения?

Начал варить бульон из говядины с костью (обязательно) и добавлением репчатого лука и соли по вкусу. С большим удовольствием пила. Пока ходил в аптеку за разными бинтами, прокладкам, памперсами, то увидел детское питание – пюре. Получил согласие у хирурга и стал давать утром и вечером (или дробно) по тюбику витаминного салата (преимущественно яблочное), иногда персик с бананом. С ложки кушать не может, поэтому покупал тюбики и выдавливал в рот небольшими порциями, а потом саму ее заставил выдавливать нужное ей количество.

И очень частый массаж ноги и отекших рук и ног, буквально через 15 минут. При массаже боли усиливались, но затем стихали. Постепенно боли в ноге стали притупляться и немного уменьшаться.

После операции, как обычно, наступил парез кишечника и мочевого пузыря – задержка кала и мочи. Никто из медперсонала не обращает внимания. Через сутки сам потребовал поставить катетер и вывести мочу. (Мне известен случай, когда после автоаварии у человека разорвался мочевой пузырь – не хватало еще и этого в ее состоянии). Врач команду дал, медсестры без большого желания вывели мочу. Принесли катетер толщиной чуть ли не в сантиметр. Это для кого такие катетеры Минздрав приобретает? Для коней или слонов? Не знают, что 10 номер самый ходовой для женщин или страховые компании требуют, что дешевле? Моча оставалась красноватой, но мути не было. Несколько дней приходилось требовать, чтобы ставили катетер и выводили мочу. Через три дня решили установить постоянный мочевой катетер. Сутки заказывали уролога из другого отделения, затем он пришел и поставил. Моча в баночке уже была светлее, желтоватая. Через три дня начались сильнейшие режущие боли в промежности – цистит с уретритом. Катетер пришлось убирать, но моча пошла уже самостоятельно в памперс, неуправляемо, с болью при мочеиспускании.

Через три дня пока ходил за водой и компотом в столовую, случайно увидел, что ей назначили еду, какой-то стол. А раньше мне сказать нельзя было? Вначале немного покормил из ложки кашей (через силу заставил сесть и держал ее тело во время еды, засыпала от слабости и постоянно просила отдыха). Но чуть позже появились боли в животе. В следующий раз немного уменьшил дозу каши, пошло без боли. Суп – пила только бульон, от гущины отказывалась – слишком грубая пища. Но приходилось настаивать, чтобы ела, иначе просто от слабости переставала двигаться. В последующие дни выяснилась, что сразу большое количество пищи и мясная пища (даже детское пюре с мясом) усиливает отеки рук и ног – подобрал размер порции.

Гущины нет (т.е. клетчатки мало), угроза запора. Как регулировать кишечник? Немного каши и бульон – пищи все равно мало поступает в организм. Начал делать салат: огурцы с помидорами в пропорции 2:1 и немного репчатого лука с добавлением куркумы, имбиря и соли по вкусу через мясорубку. Постоянно просила такой салат, и через несколько дней в памперсе появился кашеобразный кал. Это существенно лучше, чем запор. Но полностью отсутствовало ощущение дефекации, кал выделялся непроизвольно. Если успевал засохнуть, приходилось просить иногда санитарок подмыть, но обычно управлялся не тряпочками, а влажными противопролежневыми салфетками, достаточно удобно. Те, что покупались для протирки лица.

Договорился с родными об уходе и за полсуток на автомашине быстро съездил за тибетскими лекарствами, и купил противопролежневый матрас. Существенно облегчился уход – не нужно постоянно поднимать тело за ноги и подсовывать противопролежневый круг под крестец. Но все равно нужно было поворачивать ее каждые 2 часа, иначе появлялось порозовение кожи – признаки застоя крови и предвестник пролежней. И протирать порозовение и пролежень спиртом или специальным моющим шампунем, который купил в аптеке.

Так как экссудата и желчи выделялось много из ран, повязки быстро промокали, одна из перевязочных сестер порекомендовала применить урологические прокладки, так как они впитывают больше. На следующий день другая перевязочная медсестра, более старшая, изругала за такое. Сказала, что от синтетики раны преют и нагнаиваются, это позже подтвердилось. Повязки нужны только натуральные, лучше из хлопка, тряпки из старого белья или простынок. В больнице можно у санитарок выпросить.

Как-то утром, около 6 часов поставили как обычно капельницы, уколы. Начала жаловаться на сильное чувство холода и просит укрыть. Укрыли, озноб усиливается. Четыре одеяла, подушки и еще просит укрыть. Температура 38,5⁰ С, давление 220/100. Началась тряска тела и (преимущественно) рук. Язык темно-алого цвета. Непонятный приступ с прединфарктным состоянием. Говорю медсестре – нужно сбивать давление. Принесла кордафлекс. Опять из-за сухости рта таблетка не растворяется, при размачивании водой эффекта нет. Давление не уменьшается. Говорю медсестре, нужно укол делать, сбивать давление. Ушла и пропала, врача также нет. Давление и температура растут, помощи нет. Что делать? По признакам тибетской медицины это жар ветра. Дал тибетский порошок из своего набора и минут через 15—20 верхнее давление стало около 170 мм, озноб и дрожь стали уменьшаться.

На следующий день приступ повторился около 8 часов утра. Ждать не стал, сразу тибетский порошок дал. Но, видимо, медсестры доложили на планерке, что-то ей из лекарств отменили или поменяли, больше таких приступов не было. Много позже в выписке прочитал, что назначали платифиллин. Сильное подозрение на него. Но, возможно, назначили, атропин – он из той же группы – уменьшает секрецию желез, но повышает температуру и давление. Для молодых пациентов, вероятно, это проходит незаметно, а у пожилых людей гиперреакция с инсультом или инфарктом. В этом случае я вмешался, а сколько таких случаев доведения до смерти по «стандартам» Минздрава? Сотни тысяч? Миллионы?

Пациентки в палате сменились, и началось. Одна требует открыть окно, потому что ей пахнет (а холодный воздух идет прямо на маму). Другая требует закрыть окно, потому что она мерзнет. Причем требуют у меня и одновременно. Говорю, вы сначала между собой договоритесь – не понимают. Потом одной тетке вечером нужно читать, обязательно яркий свет нужен, а маме свет режет глаза. Другая тетка начала требовать, чтобы убрал якобы пахнущие баночки (что на дренажах висят). А как убрать? Требует убрать от нее подальше маму – «почему я должна терпеть запахи». Говорю – ничего никого убирать не буду – здесь командуют врачи, отдадут приказ, что-то сделаю, обращайтесь к ним. А уже поздний вечер, почти ночь, дежурного врача нет. То ли где-то спал, то ли блудил – до утра его не было. «Наехали» эти тетки на медсестер. Медсестры молодые, малоопытные, вначале попробовали их успокоить, но потом попросили меня. Пришлось подвигать другую кровать и переносить тяжелобольную маму.

Утром приходит перевязочная медсестра, и спрашивает – что за дела? Кто перенес больную и на каком основании? Объяснили. Она тут же вздрючила этих наглых теток. Говорит – «здесь общая больница, не нравится – можете в собственную клинику идти. Командовать у себя дома будете. Женщина тяжелобольная уже почти месяц тут лежит (о моей маме) и еще месяц будет. Я здесь тридцать лет работаю, и вот приходят такие на несколько дней и начинают свои порядки устанавливать. Быстренько больную вернуть обратно на место. Уход за больным человеком это очень тяжелый труд. Дай бог, чтобы за вами также ухаживали». Поклон ей.

Приближается время выписки, так как срок нахождения в отделении ограничен. Сделали рентген – рентгеноконтрастное вещество ввели в дренаж Кера и сделали снимок. А в кишечник оно не идет – камень по-прежнему в сфинктере Одди сидит, размером около сантиметра, и также перекрывает холедох. А ведь делал операцию хирург высшей квалификации. Заведующий говорит, что вынужден выписать, а камень лучше удалить в другой больнице методом РХПГ – т.е., через пищеводный зонд разрезать сфинктер Одди и вытащить камень в просвет кишечника. Сказали фамилию врача-эндоскописта.

Перед выпиской назначили капельно Ремаксол, чтобы поддержать печень. В отделении его не было (они куда-то звонили), поэтому купил сам в аптеке 500 мл баночки. Тут проблем с объемом излишней жидкости не возникло. Потому, что не через ОМС или другая причина?

Выписывают. Как доставить домой? На скорой можно привести, а увезти – нет. Договорился с родственником с автомашиной. Одели, флакон с дренажом лейкопластырем привязали к ноге, на каталке спустили вниз и с трудом усадили на заднее сидение. Подъезжаем к дому, как поднимать? Если в высотных зданиях есть лифты, то в маловысотных зданиях их нет. Ладно, сила есть, сел на корточки, из машины осторожно положили мне на спину и на закорках поднял на свой этаж. А как быть людям, у которых нет таких возможней, в семье одни женщины? Проблема, активно игнорируемая государством.

Также уложил на противопролежневый матрас, переворачивал каждые 2—3 часа, ночью реже, переставлял дренаж, менял пеленки и иногда памперсы, протирал лицо и т. д.

Через день образовалась еще одна проблема – открылся пролежень. В больнице, видимо, при уколах и капельнице антибиотиков (метронидазола) процесс развивался медленно, сверху образовалась сухая кожа с корочкой и создавалось впечатление подсыхания и уменьшения раны. На деле, находящийся там гной разъедал мышцы. После отмены антибиотиков процесс ускорился и проел кожу.

Это был ужас. В мышцах образовались ямы, рытвины, дыры неизвестной глубины (дна видно не было), туннели, некротические массы, гной. Длина пролежня около 25 см от крестца и почти до нижней ягодичной складки. Что делать? Сначала нужно закрыть пролежень, промыть. Чем это сделать в домашних условиях? Посмотрел в интернете – только перекись водорода с разведением кипяченой водой в половину объема (как считается, полная концентрация обжигает ткани) и повязки с левомеколем. Увидел упоминание, что кто-то применял повязки «Брандолинд» с перуанским бальзамом. Еще вспомнил, что говорила двоюродная бабушка – выдающийся глазной врач. То, что конъюнктивиты лучше всех современных препаратов лечит 1—2% раствор борной кислоты. В аптеке купил перекись, левомеколь, салфетки марлевые большие, лейкопластырь противоаллергический (шелковый) и 20 грамм борной кислоты, и половину растворил в поллитре кипяченой воды. Взял две повязки «Брандолинд» по 166 рублей, больше в этой аптеке не было. И шприц 20 мл промывать дыры, дна которых не видно.

В первый день промыл пролежень раствором борной кислоты с перекисью водорода, струей из шприца, обложив рану впитывающими тряпками, намазал левомеколем салфетки, наполнил ими рану, сверху положил сухие салфетки и закрепил лейкопластырем. На следующий день состояние пролежня не изменилось, также выделялся гной, и края раны были красно-фиолетовые. Также промыл рану и наложил две повязки «Брандолинд» – длины одной повязки не хватало закрыть всю длину раны. Увы, на третий день пришлось от «Брандолинда» отказаться. В этой повязке жесткая сеточка, пропитанная лечебным бальзамом, и при наложении на неровные раны она прикасается только к краям раны и отдельным выступающим неровным частям раны, не закрывает раневую поверхность. Нагноение не уменьшается. Причем, заметил, что края раны постепенно расширяются. То есть, кожа багрово-красного края раны шириной около 1,5—2 см утончается, изъявляется и распадается, расширяя пролежневую рану. Причем, распад идет преимущественно в сторону анального отверстия. Если рана начнет загрязняться фекальными массами, это будет катастрофа. А как остановить расширение?