Текст книги "В погоне за Эдемом"

Взглянув на часы, Джейме покачала головой.

Адара, несомненно, была уверена в том, что у нее есть вся необходимая информация. Так почему же она ничего не видит?

Да, она постепенно начинала вспоминать. Это был тот самый браслет, который постоянно носила Адара. Как-то раз Джейме его похвалила.

– Я никогда не видела ничего подобного, – сказала она. – Все камни разные.

– Там, откуда я родом, такие браслеты – обычное дело, – улыбнувшись, ответила Адара.

– В Лондоне?

– Нет, это было до Лондона. – Адара заразительно рассмеялась. – Мой любимый камень – лазурит. У него такой сочный и богатый оттенок. На самом деле мне нравятся любые камни. Когда моя мать была молодой, все эти камни постоянно носились вместе. Их так и называли – «шесть сестер».

Джейме встрепенулась так резко, что разлила кофе. К счастью, он уже остыл.

«Куда укажет четвертая сестра».

Не об этих ли «сестрах» говорила Адара? Схватив браслет, Джейме осмотрела его внимательнее. Драгоценных камней действительно было шесть. Она изучила лазурит. На нем не было никаких надписей, отметок. Овальный и полированный, он ярко блестел и никуда не указывал.

Какая «сестра» должна быть четвертой? Джейме отыскала замок, который открывал браслет, позволяя надевать его на руку. Она отсчитала четвертый камень вправо от замка. А если речь шла о какой-то культуре, где считают влево?

Четвертым камнем вправо от замка оказался как раз лазурит. Все камни удерживались на месте маленькими лепестками. Джейме погладила лазурит кончиком пальца, затем, вспомнив про тайник, попробовала сдвинуть камень в сторону.

К ее изумлению, лазурит поднялся вверх. Он был закреплен на маленькой петельке. Под ним имелась какая-то надпись. Символы были такие маленькие, что Джейме пришлось рыться в кармане в поисках очков. Надпись состояла из двух чисел. Вверху – «45». Внизу – «15».

3057. 4606.

45. 15.

«Ищи простое решение, – приказала себе Джейме. – Адара была уверена, что ты сможешь его найти».

Хорошо. Разумеется, это не координаты системы GPS. Для этого браслет слишком старый. Вдруг это другие координаты, обычные географические, широта и долгота? Но тогда будут нужны градусы, минуты и секунды. Отлично. Цифр всего двенадцать. Как раз столько, сколько надо. Но как их правильно расставить?

Джейме начала с очевидного: тридцать градусов, пятьдесят семь минут, сорок шесть секунд; затем шесть градусов, сорок пять минут, пятнадцать секунд.

Снова включив навигатор, она перевела его в режим географических координат и задала широту и долготу.

Алжир.

Хорошо. А что, если четыре цифры, спрятанные под камнем, обозначают недостающие секунды? Тогда получится тридцать градусов, пятьдесят семь минут, сорок пять секунд; сорок шесть градусов, шесть минут, пятнадцать секунд. Джейме торопливо ввела новые значения в портативное устройство, затем передвинула указатель так, чтобы он совместился с этой точкой.

Конечно, для полной уверенности надо было свериться с топографической картой. Но все же получалось, что указанное место находилось меньше чем в двух километрах от палатки, в которой сидела Джейме.

***

8 апреля 2003 года, 07.15

Штаб-квартира Сатиса

В 16 километрах к западу от Багдада

Центральный Ирак

«Одним из достоинств Саддама Хусейна было то, что он знал, как возводить дворцы, – рассуждал Коулмен Сатис. – Пусть такие люди, как Трамп и Хелмсли[5]5
  Дональд Трамп – крупнейший делец на нью-йоркском рынке недвижимости, владелец нескольких небоскребов, в последнее время также занялся парфюмерной промышленностью; Гарри Хелмсли – один из крупнейших торговцев недвижимостью в США.


[Закрыть], называют свои здания дворцами – на самом деле это коробки, сделанные из стали, стекла и бетона. Но если Хусейн называл что-то дворцом, то это действительно был самый настоящий дворец. Даже подземные уровни всех восемнадцати завершенных президентских дворцов производят ошеломительное впечатление. Больше того, похоже, именно подземелья доставляли Хусейну особое наслаждение».

Кабинет Сатиса являлся олицетворением роскоши, в том смысле, в каком ее понимали и сам Коулмен, и иракский президент. Толстые мягкие ковры, стены, расписанные золотыми листьями, диваны, обтянутые бархатом, даже ручки в туалетной комнате из золота семьсот пятидесятой пробы. Однако и практической стороне тоже уделялось внимание. Стены были звуконепроницаемыми, дверь, обшитая резным кедром, сделана из особо прочной стали. Отдельный генератор обеспечивал бесперебойную работу всей необходимой электроники. Это помещение в дворцовых подвалах исправно послужило Сатису, хотя срок его пребывания здесь подходил к концу.

Посему Коулмен отправил в отставку все свои костюмы, сшитые на заказ. Вместо этого он сейчас был одет в бордово-коричневые брюки из хлопчатобумажной ткани гребенного прочеса и серовато-бежевую шелковую рубаху с глухим воротом. Сатис намеревался покинуть кишащие акулами воды делового мира через сорок один час, когда его специально обученные бойцы захватят страну, не имеющую армии. Эти солдаты признают в нем Stark von Über – «Сильного свыше».

А соотечественники смирятся с законным местом Коулмена в новом мировом порядке. Когда его могущество превзойдет самые безумные мечты, Сатис будет носить то, что пожелает. Ради этого он оставил все свои парики и шиньоны на вилле в Ницце. Ему казалось, что с залысиной он выглядит респектабельнее. Его кожа оставалась упругой, хотя постоянный загар начинал казаться выцветшим. Однако Коулмен смирился и с этим. Одним из его девизов были слова: «Комфорт и контроль».

Сатис снова пробежал взглядом зажатый в руке листок, только что пришедший по факсу. «Нашему дяде настоятельно необходимо найти подходящее место пребывания, – говорилось в сообщении. – Времени осталось мало».

Сатис не сдержал усмешку.

– Ты сам даже не представляешь, как мало, дядя Саддам, – произнес он вслух.

Беспощадный диктатор финансировал заключительный этап исследований Коулмена, предоставил ему эти помещения в своем дворце. Сам Хусейн тщетно занимался поисками на протяжении десятилетий, даже осушил семьсот пятьдесят квадратных миль болот в районе слияния Тигра и Евфрата, ища сокровища, лежащие у него во дворе. Действительно, в уничтожении заливных земель и последовавшей за этим экологической катастрофе обвинили жителей низменностей Междуречья, восставших против режима Хусейна, сославшись также на необходимость строительства дорог для обеспечения транспортировки военных грузов через район. Инженеры Саддама в шутку называли эти работы ирригационным проектом.

В результате одна из колыбелей цивилизации подверглась разорению, местных жителей прогнали с родной земли, а Хусейн так и не нашел того, что искал. Именно тогда он решил повысить свои шансы, профинансировав работы Коулмена Сатиса, нацеленные на завоевание того же самого приза.

За плечами у Сатиса были десятилетия исследований и неограниченное могущество. Хусейн преподнес этому человеку то единственное, чего ему не хватало: свободу передвижения по всей территории Ирака.

Но Саддам Хусейн обманул Коулмена. Когда организация подошла уже к самому порогу решения, Хусейн похитил одного из людей Сатиса и подверг его пыткам. Воспользовавшись информацией, добытой таким способом, Хусейн поставил преграду на пути Коулмена и направил своих людей на поиски главного сокровища.

Каким бы неприятным ни было такое развитие событий, его следовало ожидать. Однако времени оставалось в обрез. Раз люди Сатиса не смогли войти в Национальный музей при свете дня, они сделают это под покровом войны. Развязать ее можно по собственному желанию. Так и было сделано.

И вот Хусейну вдруг понадобилось подходящее убежище на длительный срок. Он вернулся, поджав хвост, умоляя. Сатису всегда грело сердце, когда тот, кто его обманул, приползал к нему на коленях. Если Саддаму нужна информация, то ему придется за нее заплатить. Немыслимую цену.

– Дверь в твое убежище закроется завтра в полночь, дядя Саддам, – пробормотал Коулмен. – Если мы к этому времени его не найдем, то игра будет окончена.

Завершится не только игра. Придет конец всему тому, над чем Сатис работал всю свою сознательную жизнь. Сколько корпораций он разорил, скольких председателей советов директоров раздавил, чтобы затем скупить осколки компаний. Он строил империи, контролировал правительства. У него в подчинении была собственная тайная армия. И все это привело сюда.

Ирак, Багдад, 9 апреля 2003 года. Завтра.

Сатис был так близок к цели, что уже ощущал ее вкус. Жан Сен-Жермен успешно достал последние недостающие реликвии, хранившие свои тайны больше четырех тысяч лет. После этого шага Коулмену оставалось только найти человека, который сможет понять послание. После этого Сатис получит то, что назначено ему природой.

Он вздрогнул от неожиданности, услышав звук ожившего факса. Сатис схватил лист бумаги. На нем было написано по-английски: «Филиал музея в Мосуле подвергся разграблению вчера ночью, до нашего появления. Ничего значительного не похищено. Клинописные таблички. Старинные атласы. То, что было нам нужно, оставалось на месте».

Сатис перечитал сообщение.

«Клинописные таблички и старинные атласы!.. Господи, ну как же я раньше не догадался?»

Коулмен рассеянно бросил листок факса в машину для измельчения бумаги.

Риск принес плоды. Он не зря отпустил на свободу похищенного старика Кристофа Ремена. Один только Ремен знал, как найти то, что так отчаянно искали Сатис и Саддам, однако упорно не желал им помогать. Но вот теперь Ремен получил свободу и, стремясь сберечь последние недостающие ключи к разгадке, привел Коулмена прямиком в музей, к последним элементам мозаики.

Дело вошло в завершающую стадию.

Сатис улыбнулся. Эта захватывающая игра доставляла ему удовольствие.

***

8 апреля 2003 года, 07.23

Тыловая база «Скала»

Аэродром Таллил

Южный Ирак

Джейме понимала, что Родригес будет страшно зол на нее.

Диспетчерская аэродрома Таллил представляла собой двухэтажное железобетонное здание с окном во всю стену наверху. Проезжая мимо диспетчерской и взлетно-посадочной полосы, Джейме рассеянно подумала о том, что такого важного было в этом захолустном аэродроме, раз здесь красовались огромные портреты Саддама Хусейна, не говоря уж о том, что американское командование подготовило специальную войсковую операцию «Жар-птица», целью которой был захват данного объекта. Впрочем, здесь могли совершать посадку самолеты, а в этих местах такое было в редкость.

Взглянув на часы, Джейме едва удержалась, чтобы не дать полный газ. Пусть ни у кого не возникнет мысли, будто она куда-то бежит. Хотя на самом деле было именно так. Родригес должен был с минуты на минуту вернуться из похоронной команды. Он будет ее искать, а когда обнаружит, что она уехала одна, не слишком обрадуется. Мягко сказать. Джейме сама до сих пор не могла решить, правильно ли поступила, не дождавшись штаб-сержанта. В конце концов, он обеспечивал ее безопасность. Однако она не собиралась покидать охраняемую зону. Ей нечего было бояться.

На самом же деле Джейме сознавала, что сама не смогла бы обосновать собственные действия, не говоря о том, чтобы объяснить их кому-то еще. Однако она полностью доверяла Адаре, а времени оставалось в обрез. Местность вокруг была плоская, с толстым слоем мелкого песка сверху. Редкая растительность состояла из чахлых кустов, ощетинившихся колючками. Время от времени сверяясь с GPS, Джейме двигалась к точке, координаты которой ввела, руководствуясь стрелками, указывающими направление. Теперь, когда она узнала, где это, ее возбуждение возросло.

Местом, где ей предстояло оставить пропавший меч, был Ур.

Джейме представила себе, как покидает оживленный военный аэродром и возвращается в прошлое. На шесть тысяч лет назад, плюс-минус пару десятилетий. Впереди замаячил огромный зиккурат[6]6
  Зиккурат – ступенчатая культовая башня в архитектуре Древней Месопотамии.


[Закрыть], словно сошедший со страницы учебника истории. Джейме почувствовала, как ее сердце забилось чаще.

Ур. Возможно, первый город. Самый-самый. На всей земле.

Родина шумеров, которые изобрели письменность и колесо, составили самый древний свод законов. Они создали высокоразвитую культуру, умели изготавливать затейливые ювелирные украшения, сочиняли эпические поэмы, подняли строительное искусство на уровень, позволивший им возвести небоскребы-зиккураты. Ур был шумным, многолюдным городом на протяжении двух тысяч лет, до тех пор пока у человека по имени Фарра не родился сын Авраам, который взял в жены местную девушку по имени Сарра.

Потом они ушли из города. И мир стал другим.

Зиккурат притягивал Джейме путеводным маяком. Но у нее совсем не осталось времени. Точка с координатами, которые назвала Адара, находилась среди развалин, неподалеку от гигантского сооружения. Других машин рядом не было видно. Джейме выбрала место поближе к руинам, чтобы не заезжать в них, рискуя повредить какую-нибудь древнюю постройку. Заглушив двигатель, она шумно выдохнула.

Все те часы, проведенные над картами Ура, когда она готовила курсовую в семинарии о возникновении монотеистической религии в этих самых местах, нахлынули на нее неудержимым потоком. Ей всегда казалось каким-то нереальным, что она попала сюда, в междуречье Тигра и Евфрата, где, согласно Книге Бытия, зародилась жизнь. Подумать только, это те самые места и можно туда отправиться, прикоснуться к ним: Ниневия, Вавилон, Ур. Для Джейме в них всегда было что-то мифическое. Не в том смысле, что это была неправда – наоборот, все оказалось чем-то бо′льшим, чем правда.

Теперь она находилась здесь. В буквальном смысле шла по страницам Книги Бытия. Не надо умалять значения «Колокола свободы»[7]7
  «Колокол свободы» – один из колоколов, чей звон 8 июля 1776 года возвестил о первом публичном чтении Декларации независимости. Хранится в Филадельфии в Зале независимости.


[Закрыть], но это все-таки просто история, а здесь… был Ур.

Джейме прикоснулась к простому серебряному ожерелью и ощутила на правом запястье под рукавом очертания браслета Адары.

Она посмотрела на часы. Тридцать одна минута восьмого.

Схватив навигатор, Джейме выбралась из «хаммера».

Утренний воздух все еще оставался прохладным. Впереди из песка поднималась кирпичная кладка, несомненно часть древних развалин. Джейме решительно направилась к ним. Она увидела стены со сводчатыми дверными проемами, выложенные из песчано-желтого кирпича.

Внезапно ее внимание привлекло какое-то движение. По всему телу женщины разлился адреналин, и она усомнилась в том, что поступила мудро, отправившись на место встречи одна, без оружия.

Здесь кто-то был.

Джейме застыла на месте, мысленно рассчитывая расстояние до машины. Она убрала GPS в карман. Из дверного проема вышел мужчина. Он был в простом черном халате с большим карманом впереди справа. На вид ему было лет под сорок, рост он имел чуть меньше шести футов. Кожа у него была смуглая, из-под обычного тюрбана из ткани в белую и красную клетку виднелись черные волосы, лицо было гладко выбрито. Какое-то мгновение Джейме и незнакомец настороженно смотрели друг на друга.

– Так, – наконец сказал мужчина. – Вы сюда для экскурсия, да? – Его лицо расплылось в улыбке.

– Экскурсия? – Джейме не отрывала от него взгляда.

– Дом Авраама. Колодцы смерти. Храмы. Вы хотите это видеть?

– А вы проводите экскурсии?

Мужчина шагнул вперед, протянул руку и представился:

– Ахмет Мухсен. Я живу здесь с отец и братья. Мы заботимся об Ур. Даем экскурсии. Вы христиан, да? – Он указал на крест на каске Джейме.

– Да, – подтвердила та. – Капеллан. Армейский.

– Я заметил, – сказал мужчина. – Значит, вы знаете Авраам. Бог призывать его из Ур халдеев. Его дом есть вон там. Идем посмотреть.

В другой ситуации Джейме обрадовалась бы возможности осмотреть развалины в сопровождении экскурсовода. Однако до восьми утра оставалось всего шестнадцать минут, а она до сих пор не знала точно, куда ей идти. Как получше изобразить равнодушие, избавиться от этого типа?

– Дом самого Авраама? – спросила Джейме. – Как вы узнали, какой дом его? Он оставил записку «Ур, милый мой Ур»?

– Нет, наклейка на бампер «Вперед к победе». Извините, глупый шутка. – Джейме помимо воли улыбнулась, а Мухсен продолжал: – Мой дед работал здесь на раскопках с лорд Вулли в двадцать третьем году. Большие раскопки. Очень важно. Идем посмотреть.

Развернувшись, Ахмет направился по дороге между стенами со сводчатыми дверными проемами. Так ничего и не придумав, Джейме последовала за ним.

Ахмет провел ее к узкой утоптанной тропинке, проходящей вдоль стен. Кирпичи выглядели очень чистыми. Известь, крепившая кладку, до сих пор оставалась целой.

– Это настоящие стены? – спросила Джейме.

– Ур был фантастический город, – сказал Ахмет. – Построен очень хорошо. Но в этой части настоящее только двери и все то, что ниже. Стены были восстановлены Саддам Хусейн к визиту Папы, который, кстати, так и не приехал. Но мы можно видеть, как здесь жили люди. Тут много богатые купцы. Я покажу вам, какие были дома. Ступенька вверх. Видите, дома́ находятся ступенька вверх. Это держать их сухими. Еще в те времена, когда здесь была Благодатный полумесяц[8]8
  Благодатный полумесяц – область Ближнего Востока, где возникли древнейшие мировые цивилизации.


[Закрыть].

Джейме прошла следом за провожатым в красивое помещение. В стенах были проделаны двойные сводчатые двери.

– Так, – продолжал Ахмет. – Вот как все было, если у вас хороший дом. Вы подниматься на ступенька вверх и заходить внутрь. Дверь направо ведет в комната развлечений, где принимать гостей. Дверь налево ведет на кухня, где трудятся слуги. Очень хорошо, правда? Лестница в середине ведет в спальни наверху. От них почти ничего не оставаться. Красивые двери сзади ведут в свой сад. Жить здесь было совсем неплохо. Особенно если вспомнить про четыре тысячи лет назад. Эти дополнительные двери проделать, чтобы было легче ходить из одного дома в другой. Тогда их не было. Жители Ур не любили, когда в их личную жизнь вмешиваются посторонние. Свои сады они обносить глухими стенами. – Ахмет посмотрел на Джейме, словно оценивая ее реакцию. – Знаете что? Это не есть дом самого Авраам, это есть дом его соседи.

Джейме молча кивнула.

– Идем, я покажу вам храм. Там все есть настоящее, возможно, самая древняя арка в мире.

– Мистер Мухсен!.. – остановила его Джейме. – Конечно, это просто фантастика. Мне бы очень хотелось совершить экскурсию по городу, но, может быть, завтра? А сейчас я… В общем, я очень устала, но мне хочется взглянуть на развалины. Вы не возражаете, если я просто поброжу здесь несколько минут? Совсем немного.

– Если вы этого хотеть, – сказал Ахмет, но не двинулся с места.

У Джейме оставалось всего восемь минут. Надо было что-то делать. И тут до нее дошло.

– Вы и ваш отец – экскурсоводы? Вы зарабатываете этим на жизнь?

– И мои братья. Мы заботимся о развалины.

– Это очень важная работа. – Достав бумажник, Джейме вытащила десятидолларовую купюру. – Большое вам спасибо.

– Благодарю вас. – Ахмет взял деньги и поклонился. – Можете гулять по Ур сколько угодно. – С этими словами он исчез так же внезапно, как и появился.

Джейме облегченно опустила плечи, потом достала навигатор. Цель была где-то совсем рядом – меньше чем в ста метрах от того места, где она находилась.

Выждав немного, Джейме прошла под аркой в соседний дом. Полы были чистые, подметенные – чудо, если вспомнить, что вокруг простиралась песчаная пустыня. Молодая женщина шагнула в дверь обратно на улицу, проходившую через жилой квартал. Ахмета нигде не было видно. Сверившись с навигатором, Ричардс обошла большую земляную насыпь рядом с глубоким колодцем, похожим на шахту. Вернувшись на ту дорогу, по которой она приблизилась к развалинам, Джейме прошла мимо разрушенных остатков стен высотой по пояс и направилась к кирпичному зданию, казавшемуся более или менее целым.

Госпожа капеллан попыталась восстановить в памяти карты, которые изучала в Принстонской семинарии. Кажется, первой грудой камней были руины дворца. Значит, сейчас она приближалась к развалинам храма. Многие стены уцелели, а внутрь вела очень древняя арка, несомненно, та самая, о которой говорил Ахмет.

И вот, если верить GPS, Джейме оказалась на месте. По крайней мере в двух-трех шагах от него. Цель находилась наверху, где была еще одна арка, куда вели четыре лестничных марша.

Что дальше? Ожерелье нужно просто бросить на землю, чтобы его подобрал любой проходящий мимо? Это маловероятно. Или же ей нужно дождаться восьми часов и передать вещицу из рук в руки? Это тоже вряд ли.

Джейме поднялась наверх, провела рукой по гладкой стене арки и наконец увидела. Прямо перед собой.

Указание, где оставить ожерелье.

***

8 апреля 2003 года, 07.56

Развалины Ура

Южный Ирак

Оно было прямо у нее перед носом. Точнее, под кончиками пальцев.

– Кас маску дили, – шепотом произнесла Джейме, испытывая трепетное волнение при мысли о том, что послание, написанное четыре тысячи лет назад, по-прежнему оставалось в силе. – Спрятано под первым кирпичом.

Джейме присела на корточки на нижней ступеньке, положила руку на переднюю грань кирпича и попыталась его приподнять. Тщетно. Затем Ричардс обратила внимание на то, что ступень была чуть длиннее соседней стены и выступала примерно на полдюйма. Она ухватила кирпич с этой стороны. Тот все равно не поднимался. Тогда Джейме заметила нечто похожее на паз и толкнула кирпич по нему.

На этот раз он легко сдвинулся. Под ним лежала маленькая трубка, которыми пользовались шумерские писцы, с вырезанными изображениями птиц. Трубка была каким-то образом закреплена в земле. Ее закрывала позолоченная сфера с простой цепочкой. Сняв крышку, Джейме бросила ожерелье в трубку, затем вернула все в прежнее состояние.

Потом Ричардс огляделась вокруг, ища, где бы спрятаться. Она не знала, кто придет за ожерельем и насколько это важно. Однако Адару убили, когда та пыталась сюда добраться, и Джейме считала своим долгом хотя бы выяснить, в чем дело. Теперь у нее уже не вызывало сомнений, что именно по этой причине подруга настояла на том, чтобы вместе заниматься изучением клинописи.

Неужели Адара с самого начала собиралась как-то ее использовать? Однако ни она, ни сама Джейме никак не могли тогда предвидеть, что Ричардс попадет в Таллил. Все это было слишком запутано.

В этот момент послышался звук быстро приближающихся шагов. Джейме взбежала вверх по ступеням к маленькому внутреннему дворику без крыши, повернула налево и прижалась к стене. Шаги замерли. Молодая женщина беззвучно опустилась на корточки и выглянула из-за угла. Она увидела мужчину, стоявшего в арке, через которую сама Джейме прошла в храм. Казалось, он что-то искал. Но не успела Джейме его хорошенько рассмотреть, как мужчина развернулся и поспешно удалился.

Джейме подождала, когда неизвестный скроется, затем вышла следом за ним в арку, прочь от того места, где оставила ожерелье. Мужчина уходил в сторону, противоположную той, откуда пришла Джейме, и теперь она наконец смогла его разглядеть. Он был в бронежилете и кевларовой каске.

Внезапно фигура остановилась и обернулась. Тут Джейме, к своему изумлению, увидела, что это не мужчина, а женщина. На какое-то мгновение они встретились взглядами. Женщина безмолвно склонила голову набок, словно приглашая: «Пошли!» Затем она развернулась и направилась дальше. Джейме сразу же поняла, куда пошла незнакомка.

К большому зиккурату.

Джейме застыла в нерешительности. Что ей делать? Следовать за незнакомкой или же снова спрятаться и ждать того, кто придет за ожерельем? Казалось, женщина предложила ей следовать за собой. Быть может, ей известно, что происходит. Любопытство взяло верх. Не в силах удержаться, Джейме двинулась следом за незнакомкой – ведь та направлялась к величественному зиккурату.

Какими бы поразительными ни были жилые кварталы Ура, у Джейме не нашлось слов, чтобы описать огромную ступенчатую башню, возвышающуюся впереди. Приближаясь к ней, молодая женщина вспомнила рисунок из учебника, на котором зиккурат был изображен с деревьями и другими растениями на всех террасах, придававшими ему сходство с благодатной горой, возведенной в честь богов.

Джейме медленно подошла к массивному основанию. Зиккурат чем-то напоминал огромный за́мок из песка. С каждой стороны было по четыре плоских уступа, проходивших вдоль всего зиккурата. Молодая женщина настолько погрузилась в прошлое, что испытала потрясение, когда, поднявшись на пригорок, увидела перед собой просторную ровную стоянку, даже с флагштоком. Сейчас на нем, по крайней мере, не было флага.

Затем Джейме обернулась и оказалась прямо перед самой длинной лестницей из всех, какие она только видела. Эта золотая лестница уходила в небо. Джейме успела заметить, как незнакомка, поднимаясь по ступенькам, становилась все меньше и меньше и наконец скрылась наверху.

Что делать? Следовать за ней? Все происходящее было каким-то сюрреалистическим. Действительно ли неизвестная женщина видела ее и кивнула, предлагая следовать за собой? Если так, то зачем? У нее есть какие-то ответы? Или кто-то пытается устроить Джейме новую ловушку?

Кирпичи зиккурата были гладко отполированы. По десять штук на каждую ступеньку. По обеим сторонам лестница была огорожена широкими кирпичными стенами. Подъем не производил пугающего впечатления. Наоборот, лестница словно приглашала поставить ногу на первую ступеньку и двигаться дальше.

«Господи, помоги мне», – выдохнула Джейме и начала подниматься.

Сначала она обратила внимание на то, что в известке между кирпичами были различимы остатки соломы, возраст которой составлял четыре тысячи лет. Поднявшись на двадцать ступенек, Джейме остро прочувствовала, что на ней рубашка с длинным рукавом, брюки, бронежилет с высоким воротником и каска. Она мысленно порадовалась тому, что на дворе только начало апреля. Можно было лишь гадать о том, как жарко здесь станет в летние месяцы. Сейчас по утрам погода была терпимой, около восьмидесяти градусов по Фаренгейту. Еще тридцать ступенек – и Джейме с облегчением отметила, что конец уже виден.

Наконец она поднялась туда, добралась до самого верха и оказалась здесь не одна, как и ожидала.

***

3 апреля 2003 года, 08.15

Шоссе номер 8

В 3 километрах к северу от Эс-Самавы

Южный Ирак

На приборной панели «крайслера» модели 1973 года, в котором ехал Герик, ожило радио.

– «Персиваль десять», говорит «Вотан четыре», прием.

– «Вотан четыре», ваша ария. Прием.

– Мы только что получили сообщение от мистера Сен-Жермена, – продолжал голос Коулмена Сатиса. – У нас готов предмет. Можете его забирать. Прием.

Герик откинулся на раскаленную спинку сиденья своей колымаги, полной копии любой другой, разъезжающей по сельской глубинке Ирака. Некоторые из них были полностью белые. Та, что у Герика, отличалась некоторой цветовой оригинальностью: у нее были ярко-оранжевые передний и задний бамперы.

Он по-прежнему остро переживал то, что упустил капеллана Ричардс. Однако сейчас она находилась на охраняемой территории авиабазы, где за ней мог без труда присматривать командор. Если ей вздумается покинуть Таллил, то Герик узнает об этом в ту же минуту. А последних новостей оказалось достаточно, чтобы тронуть его лицо легкой улыбкой.

Донесение Вотана могло означать только одно. Все уже началось.

– Сен-Жермен знает, где его оставить? Прием.

– Никто не будет ничего оставлять. Мне хотелось бы, чтобы вы лично встретились с мистером Сен-Жерменом и поблагодарили его за помощь. Прием. – Сатис, как всегда, был беспечен.

День становился все лучше. Герик погнал машину по грунтовой дороге, петлявшей по забытым богом местам. Никто не обращал внимания на потрепанную машину, за рулем которой сидел безликий местный житель в непременном черном халате.

Скоро наступит новый мировой порядок.

До того как истекут эти сутки, Герик снова встретится с капелланом, и она им поможет, хочет того или нет.

Ричардс. Эта фамилия была ему знакома.

Капеллану просто придется подождать своей очереди.

Поправив солнцезащитные очки, Герик направился в глубь северных песков.

***

8 апреля 2003 года, 08.18

Зиккурат Нанны

Тель-Мукайяр

Южный Ирак

– Я знаю, что это святилище было возведено в честь бога луны, однако солнце также обладает здесь очень большими правами, – сказала женщина в хаки, следом за которой Джейме поднялась на вершину грандиозного сооружения.

Женщина обернулась, и Джейме увидела у нее на шее профессиональный фотоаппарат, а ниже висело журналистское удостоверение.

– Можете не объяснять, – заметила Джейме. – Так, дайте-ка я сама попробую догадаться. Вы аккредитованная журналистка?

– Документы французские. Но не беспокойтесь, я не француженка.

– Капеллан Джейме Ричардс, – представилась Джейме.

– Фотограф Лив Нельсон, – сказала женщина. – Капеллан Ричардс… Подождите. Это не вы сегодня утром попали в засаду?

Джейме подозрительно посмотрела на нее, пытаясь определить, что ей известно. Эта женщина имеет какое-то отношение к тому, что произошло, или же просто случайно оказалась здесь?

– Откуда вы это узнали?

– На базе сегодня это самая захватывающая тема.

– Вы не собираетесь… об этом написать?

– Я фотограф, пишу только о том, что сняла. Итак, что там у вас произошло? Ходят слухи, что вы не просто капеллан.

Джейме гневно сверкнула глазами и сказала:

– Понятия «просто капеллан» не существует. Быть священником – одного этого уже более чем достаточно.

– Значит, о том, что случилось на самом деле, вам известно не больше, чем остальным?

– Да. А вам?

– Мне? – удивилась Лив. – Я знаю только то, что вижу сама.

Джейме развернулась, чтобы насладиться панорамой, открывающейся сверху. Она отчетливо видела развалины, через которые только что прошла, направляясь к зиккурату, в том числе участок, обнесенный стеной, который обошла стороной, чтобы попасть к развалинам храма. Вероятно, там находилось царское кладбище. Вдалеке виднелся аэродром Таллил. Наверное, ночью зрелище будет еще более восхитительным.

– Должно быть, звезды отсюда кажутся бриллиантами, – заметила Лив.

– Я сама как раз думала о том же, – согласилась Джейме. – Вы уже ходили к колодцам смерти?

– Куда?..

– Наверное, сейчас их называют царскими гробницами. Так меньше режет слух туристам, – объяснила Джейме. – Именно там были сделаны ценнейшие археологические находки. Первоначально их назвали колодцами смерти, потому что, когда царь умирал, он, судя по всему, брал с собой всех своих слуг. Они не забывали прихватить орудия своего ремесла – кубки, мечи и так далее – и располагались в полном соответствии со своим положением. После чего все делали что-то вроде того, что с помощью «кул-эйд» устроил Джим Джонс[9]9
  Джим Джонс возглавлял религиозную секту «Народный храм», 918 членов которой покончили с собой 18 ноября 1978 года, приняв цианистый калий, растворенный в прохладительном напитке «кул-эйд».


[Закрыть], и отправлялись следом за своим повелителем в загробный мир. Археологи нашли целые подземные помещения, заполненные костями хорошо одетых слуг.

– Думаю, бедняги смирялись со своей участью только потому, что верили в загробную жизнь, – заметила Лив. – Впрочем, не знаю. От этого места исходит аура скорее жизни, чем смерти.

– В любом случае вид отсюда открывается потрясающий, – сказала капеллан.

– Вы верите в судьбу? – спросила фотограф.

– Я пресвитерианка. Мы просто называем это другим словом. – Джейме достала фляжку, собираясь выпить, но та оказалась пустой.