Текст книги "Выслушай меня"

Он

В тот вечер понедельника Тесса за ужином почти ничего не говорила – на этот раз она сожгла каре ягненка. На ее лице было необычно много косметики – на веках тени с багровым оттенком, которые выглядели как гематомы. Вид у нее был самый несчастный, и нетрудно было заметить, что она сильно нервничала. Джош вернулся из детского сада с температурой, и я полагал, что ее беспокойство связано с этим.

– Ты в порядке? – спросил я в надежде, что она предпочтет сделать вид, что все хорошо. Да, конечно, предполагалось, что мы делимся друг с другом проблемами, но сейчас у меня самого было слишком много неприятностей на работе. Весь день я пребывал в состоянии стресса и ужасно устал. Пожалуйста, не сейчас, думал я.

Потеребив цепочку на шее, Тесса поинтересовалась:

– Скажи, ты все еще переживаешь момент, когда увидел Джоша в воде? У тебя перед глазами еще встает эта картина?

– Да, – ответил я. – Да.

– Как ты думаешь, это когда-нибудь пройдет?

Я уже открыл рот, но в этот момент зазвонил стационарный телефон, и я бросился в комнату, чтобы ответить. Однако, когда я снял трубку, на другом конце провода никого не оказалось. Когда же я вернулся на кухню, момент для ответа на вопрос, заданный женой, был упущен. Я попытался обнять Тессу, но плечи ее были напряжены – чувствовалось, что ей неприятно мое прикосновение, и я отпустил ее.

Чтобы сгладить неловкость, я принялся делать какие-то кухонные дела. При этом меня грызло чувство вины – на самом деле я не только не вспоминал тот момент, когда Джош едва не утонул, но и делал со своей стороны все возможное, чтобы не допустить эти образы в мое сознание.

Я решил вынести из кухни мусор и в тот самый момент, когда опускал пакет в бак рядом с домом, вдруг заметил царапину на боку «Фиата» Тессы. Она была глубокая – вне всякого сомнения, ее сделали ключом или каким-то другим металлическим предметом. Я обошел вокруг машины и тщательно ее осмотрел. Кто-то старательно нацарапал на водительской двери слово «ШЛЮХА». Тесса попыталась как-то замаскировать надпись с помощью серой краски другого оттенка, но без особого успеха.

– Что случилось с машиной? – спросил я, вернувшись в дом.

Тесса вспыхнула.

– Я обнаружила это, когда вернулась из детского сада сегодня утром.

– Выходит, кто-то это сделал, когда машина была припаркована где-то на внеуличной стоянке?

Тесса кивнула.

– Вот черт.

– Я думала, мне удастся закрасить надпись лаком для ногтей, но это не сработало. Мне очень жаль.

– Ты вовсе не должна извиняться. И прятать это от меня. Это не твоя вина.

Тут я невольно почувствовал неприятное смущение – из-за моих слов могло создаться впечатление, будто когда-то в прошлом я за что-то упрекал и отчитывал жену, сам того не понимая. Иначе с какой стати у нее могло возникнуть желание скрыть от меня царапину на машине?

Я одной рукой обнял Тессу за плечи. Она чуть вздрогнула. В течение каких-то секунд мы оставались неподвижными – она сидела, я стоял рядом с ней. Она пахла как-то необычно, не так, как всегда, – мне показалось, что это был не новый парфюм, а какой-то другой гель для душа или ароматическая соль.

– У меня почему-то такое ощущение, будто это направлено лично против меня, – сказала Тесса.

Я невольно рассмеялся.

– Кому придет в голову называть тебя шлюхой?

Плечи Тессы снова вздрогнули. Она принялась нервно пощипывать подушечку большого пальца.

– Я знаю, ты скажешь, что я сошла с ума, но мне кажется, что это сделал кто-то из наших знакомых.

– Тесса, ну конечно же, это не так. Кто из наших друзей способен на такой поступок – даже в шутку? Перестань, детка.

– Я говорю не о друзьях, а о ком-то вроде Дэйва Джепсома.

– Дэйв Джепсом! – Я невольно всплеснул руками и посмотрел на Тессу с изумлением. – С чего вдруг тебе могла прийти в голову такая мысль?

– Мне кажется, я ему не нравлюсь.

Я попытался призвать жену быть благоразумной, стараясь не вспоминать о недавнем визите Джепсома в наш дом. До недавнего времени мне казалось, что мы справились со всеми поводами, по которым моя супруга могла испытывать беспокойство.

– Пойми, у него нет никаких причин испытывать к тебе антипатию. Ты ведь не сделала ему ничего плохого!

– Возможно, он считает, что я плохая мать.

– Это просто какой-то абсурд. – Наклонившись, я поцеловал жену в макушку и сделал шаг в сторону двери. – Такие вещи случаются. Уверен, к тебе все это не имеет ни малейшего отношения. Кругом полно всяких психов.

На следующий день, во вторник, по дороге на работу я отогнал «Фиат» Тессы в авторизованный сервисный центр компании в Бэттерси. Мне хотелось, чтобы необходимые работы были сделаны именно там, а не в независимой мастерской, хотя я понимал, что заплатить в этом случае придется больше – мало того, меня могут ободрать, как липку. Разумеется, все это в какой-то мере надувательство – никакого волшебства не происходит. Я всегда знал, что для того, чтобы отремонтировать машину, нужна лишь подходящая площадка с ямой или подъемником – ну и, конечно, толковый механик. Когда я был еще подростком, мой отец вечно ковырялся под капотом своей машины. Он всегда с презрением относился к отсутствию у меня практических навыков по ремонту автомобиля. Возможно, именно поэтому я никогда ничего не делаю в этом плане самостоятельно. В конце концов, у меня есть возможность оплатить все необходимые работы, а также доставку машины домой со стикером официального дилера.

Пока мастера оценивали ущерб, мужчина в тесном костюме сделал мне кофе с помощью кофеварки «Неспрессо». Находясь в сугубо мужской атмосфере автомастерской, я невольно начал играть вполне определенную роль. На это меня отчасти толкнули слова Джеффа, которые почему-то врезались мне в память. Пожалуй, он был прав – мне следовало купить машину, в большей степени соответствующую моему статусу директора компании – скажем, внедорожник, или что-то в таком роде. В итоге я начал расспрашивать сотрудников мастерской об условиях сделок «трэйд-ин», то есть сдачи уже имеющейся машины в зачет стоимости новой, или по крайней мере, продажи старой. Я знал, что продать подержанный «Фиат-500» можно без особо труда. Мне, правда, ту же стали внушать, что моя машина сильно изношена, не раз подвергалась кузовным работам – и так далее, и тому подобное. Я нисколько не удивился – это можно было считать совершенно обычным делом. Покупатели всегда стараются сбить цену. Я поступаю так же.

Потом я вызвал такси через сервис «Убер» и поехал в офис – я уже опаздывал и едва успел на совещание, чтобы принять участие в обсуждении возможной сделки: «Проспекта» – поставщик программного обеспечения – хотел «переориентировать свою внутреннюю и внешнюю коммуникационную стратегию». Мы входили в число трех наиболее вероятных претендентов на заключение контракта.

Лишь после окончания совещания я заметил, что девушка, которая должна была набираться опыта, сидит на том же стуле, на котором я оставил ее вчера. Впрочем, она не просто сидела – она раскачивалась, наклонив стул и ритмично отталкиваясь ногой от пола. При этом лицо ее выражало безмерную скуку.

– О боже, вы что же, сидите здесь со вчерашнего дня? – пошутил я.

– Нет, я уходила ночевать домой, – последовал невозмутимый ответ.

– Ну, слава богу.

– Мне больше ничего не оставалось.

На этот раз девушка слегка прикусила губу и бросила на меня лукавый взгляд сквозь полуопущенные ресницы. Я понял, что она не флиртует со мной, а пытается острить. Это обнадеживало.

– Понимаю. Отлично вас понимаю! – подыграл ей я. – Нам надо найти для вас какое-нибудь дело. Какой-нибудь проект!

Я огляделся. Мэри и Шрейя висели на телефонах. Эмма надевала жакет, явно собираясь куда-то идти. Один только Джефф казался ничем не занятым. Он слонялся по офису с видом человека, который ищет и не может найти сигареты.

– Джефф! – я поманил его, и он подошел ко мне. Мешки под глазами явно намекали на то, что накануне он провел не самую спокойную ночь.

– Наше вам, – сказал он, обращаясь к девушке.

– И вам наше, – ответила она.

Я почувствовал, что девушка начинает мне нравиться.

– Джефф, я правильно понимаю, что сегодня утром у тебя спонсорская встреча с представителями производителей цитрусового шербета? – поинтересовался я.

Джефф кивнул.

– Послушай, возьми с собой Джем, ладно? Для нее это будет интереснее, чем сидеть здесь.

Джефф церемонно поклонился, а затем согнул руку в локте, предлагая девушке опереться на нее. Та соскользнула со стула и внезапно залилась краской. Через несколько секунд они вместе покинули офис.

С моей стороны неразумно было поручить Джеффу занять девушку, желавшую набраться опыта работы в пиар-компании. Но все случилось именно так, как я сказал. И если Джемима в итоге вцепилась в него, а не в меня, то, наверное, можно сказать, что в этом моя вина. Готов это признать. В данном случае, как и во многих других, я проявил лень и недальновидность.

Хотя вообще-то я должен был предвидеть, что это чревато неприятностями. Но так уж все сложилось. Любая девушка предпочла бы провести время с Джеффом, а не со мной – учитывая его непосредственность и шарм, его уверенность в себе, его «БМВ» – машину настоящего мужчины. Все это не могло не сработать.

Так что, по большому счету, я не очень понимаю, почему должен чувствовать себя ответственным за то, что произошло дальше.

Она

Во вторник Джош все еще чувствовал себя неважно, так что мне пришлось позвонить Ясмин и отменить наше участие в детском празднике. Большую часть дня сын пролежал на диване, с сонным видом смотря мультсериал «Октонавты». Я лежала рядом с ним, то и делая прикладывая ладонь к его лбу и целуя его в брови, покрытые росинками пота.

При этом я чувствовала себя одновременно виноватой и очень обеспокоенной. Когда накануне я приехала в детский сад, чтобы забрать его домой, он сидел на колене у мисс Дженни раскрасневшийся, с осоловелыми глазами. По выражению лица воспитательницы я поняла, что она думает обо мне, и не могла с ней не согласиться. Она не знала деталей, но я-то знала их как никто. Я бросила сына ради любовного свидания, ради Ричарда. Мне ни в коем случае не следовало навещать его в его квартире. Не знаю, о чем я думала, когда все же решилась на это. Правильнее было сказать, что я вообще не думала – вот в чем состояла проблема. Я попросту утратила контроль над собой. В общем, я решила, что не стану обедать с Ричардом в четверг. Конечно же, не стану.

Шлюха. Это слово, нацарапанное на машине, казалось адресованным конкретно мне. Маркус сказал, что ничего личного в этой надписи нет. Он, однако, не знал всей правды. В частности, ему было неизвестно, что я при парковке заблокировала кому-то выезд. В противном случае он бы поинтересовался, почему я это сделала – и почему вообще я парковалась неподалеку от станции метро. И еще он не знал, куда именно я ехала. Боже, сколько вранья! Впрочем, теперь мне и самой уже начинало казаться, что машину поцарапали случайно – просто кому-то хотелось выместить на ком-то или на чем-то свою злобу. Такие вещи случаются нередко. Например, когда я была еще ребенком, один из приятелей моей матери разбил монтировкой ветровое стекло машины, владелец которой, как ему показалось, поставил автомобиль на его личное парковочное место.

И все же я была шлюхой.

Я убедила себя, что просто смешно было предполагать, что Дэйв, увидев, как я говорю по телефону с Ричардом, каким-то образом догадался, что я беседую с мужчиной. И в баре его тогда не было, и вовсе он меня не преследовал. И силуэт на улице был вовсе не его – у меня просто разыгралось воображение.

Стараясь избавиться от неприятных мыслей, я решила заняться работой по дому: сделала уборку в спальнях и поменяла белье на нашей с Маркусом кровати. Потом загрузила целую кипу одежды в стиральную машину и тщательно сложила все, что уже прошло через сушилку. После этого я убралась на кухне и навела порядок в стенных шкафчиках. Но в голову мне так и лезли непрошеные воспоминания: пальцы Ричарда, путешествующие по моему животу, кончик его языка, проникающий под резинку моего белья. Я принялась энергичнее орудовать шваброй, добавила в ведро побольше моющего средства, но страх разоблачения никак не отпускал меня. Что, если Джепсому было все известно? Что, если он обо всем расскажет Маркусу? Я вела себя просто недопустимо и страшно рисковала. Ведь мне были дороги моя семья и мой дом. Они были нужны мне, и мне вовсе не хотелось все это потерять.

Днем, когда Джош заснул, я уселась на кровать в своей спальне и открыла ноутбук. Я уже давно думала о том, что мне следовало бы быть в курсе того, что происходит у Маркуса на работе. У меня было ощущение, что это может нам помочь. Начала я с того, что стала гуглить информацию о некоторых его клиентах, думая, что если бы я знала больше, у меня была бы возможность задавать мужу правильные, толковые вопросы. И в этом случае он, как раньше, охотно обсуждал бы со мной свои «производственные» проблемы.

Вскоре мне удалось найти статью в «Стайлист», в которой Тилли Элуорси рассказывала о продаваемой ее компанией сумочке для декоративной косметики. А в «Обзервер» я обнаружила материал, где сравнивались вкусовые достоинства нескольких кондитерских продуктов, среди которых был и шербет «Цитрус Бёрст». Мне также удалось выяснить, что у миллионера МакКриди, владельца гоночной автотрассы, судя по всему, возникли неприятности – портал «Мейл-Онлайн» буквально упивался тем фактом, что он попался на превышении скорости. Заголовок материала, размещенного на портале, гласил: «ПРИДЕРЖИ СВОИХ ЛОШАДЕЙ».

На сайте Би-би-си я прочла историю об аресте Тони Джадда – и встревожилась. Я слышала обрывки разговоров на эту тему в выходные, но не представляла, что все настолько серьезно. На подверстанной к тексту фотографии Тони Джадда запихивали в полицейский автомобиль – он был арестован, когда выходил из отеля Ритц-Карлтон, собираясь ехать в аэропорт. В глазах Джадда была видна паника, его наклоненное вниз лицо, пойманное в объектив, налилось кровью. Оставалось лишь надеяться, что Маркус в этом деле проявит необходимую осторожность. Организованный им бизнес был вполне успешным, но при желании его легко можно было разрушить.

Затем мое внимание привлек материал, размещенный под статьей, посвященной Тони Джадду. В нем рассказывалось о том, что Мишель Лефевр, 44-летний французский бизнесмен, был обнаружен мертвым в своей машине в Москве. Причиной смерти, вероятнее всего, стал сердечный приступ. Журналист, явно ограниченный требованиями закона, был вынужден всего лишь высказать предположения. Согласно статье, Лефевра, «бизнес которого был тесно связан с украинскими трубопроводами», в последнее время неоднократно видели в обществе русского миллиардера Дмитрия Михайлова. Тут же на полосе было размещено фото Лефевра и Михайлова, пожимающих друг другу руки. Русский олигарх был одет в темный костюм. Сзади вплотную к нему стоял еще один мужчина, у которого за пояс брюк явно был заткнут пистолет.

Я снова подумала о том, что, ведя бизнес с такими людьми, Маркусу следует быть очень осторожным.

Потом я услышала, как на своей кровати заворочался Джош, и уже собиралась закрыть крышку ноутбука, но перед этим, не удержавшись, кликнула мышью на иконку «Фейсбука». Просьба Дэйва Джепсома принять его в друзья все еще ждала ответа.

Мой палец на какие-то мгновения завис над мышкой. Затем я кликнула на профиль Джепсома. Там было пусто – я увидела лишь строку: «Если вы хотите увидеть публикации в профиле Дэйва, добавьте его в друзья».

Не успев толком подумать, я кликнула на кнопку «подтвердить».

На экране моего ноутбука показалась целая подборка. Я быстро просмотрела заголовки. Это были в основном нагнетающие тревогу материалы об изощренных мошенниках и людях, проявляющих жестокость к животным. Джепсом сделал также репост статьи о каком-то студенте, который травил другого учащегося и при этом пользовался защитой и покровительством богатых родителей. У Джепсома было 25 друзей, при этом в его профиле я нашла только три фотографии. Все они были сделаны в Греции. На одной из них были запечатлены двое мальчишек, играющие в футбол, на другой девушка по имени Трэйси, посылающая воздушный поцелуй. На третьем фото были мы – Маркус, Джош и я.

По всей видимости, снимок был сделан в тот момент, когда мы покидали пляж. Я с мрачным лицом сидела в лодке, держа Джоша на коленях. Маркус, наклонившись, отвязывал суденышко от кнехта на пирсе. Фотографировали с близкого расстояния. Видимо, Джепсом достал телефон и нажал на кнопку камеры, как только мы попрощались.

Мое лицо обдало жаром. Ощутив сухость во рту, я закрыла страницу Джепсома. Было очевидно, что в «Фейсбуке» он недавно, так что, возможно, не стоило так уж удивляться тому, что все имеющиеся на странице фотографии были сделаны во время его отпуска. Как сказала Роуз, спасение Джоша, наверное, стало для Дэйва серьезным событием, так что вполне естественно, что он захотел так или иначе зафиксировать воспоминания о нем. В конце концов, это ведь была всего-навсего безобидная фотография, верно? И в ней не было ничего зловещего.

Он

В ту неделю я Тессу почти не видел.

На работе продолжался сумасшедший дом. Один за другим следовали бесконечные телефонные переговоры по поводу Тони Джадда, а нервотрепка с пресс-туром в интересах сети отелей «Сэвен Найтс» все нарастала – ее генеральный директор по-прежнему был недоволен составом гостей мероприятия. Были и неприятности помельче. Например, «Цитрус Бёрст» выразила недовольство по поводу статьи в «Дейли телеграф», где говорилось о том, что компания продавала свои напитки с высоким содержанием сахара в период Рамадана. (Мы попали в довольно сложное положение. С одной стороны, нам пришлось приложить немало усилий для того, чтобы потребители не считали, будто компания делает акцент на продукцию без сахара. С другой стороны, с этим тоже нельзя было перебарщивать, чтобы позиция компании не была истолкована как антимусульманская.) А в среду на нас неожиданно обрушились неприятности, связанные с одним из наших самых спокойных и наименее проблемных клиентов – частной средней школой Картингдон-Холл, где когда-то учился Джефф.

Возникли сложности не совсем обычного характера. Владельцы школы пару лет назад решили провести ее ребрендинг, позиционировав свое учебное заведение не как жестко традиционное, а, скорее, как более или менее либеральное. В качестве дополнительной услуги мы помогли им обновить дизайн их сайта и составить текст декларации принципов.

И вот директор школы позвонил Джеффу и сообщил, что получил анонимное письмо от некоего бывшего ученика. В письме утверждалось, что ряд учащихся школы в прошлом являлись объектами сексуальных домогательств. Кроме того, автор угрожал предать это обстоятельство огласке.

Руководство нашей компании долго ломало голову по поводу того, как быть в этой ситуации. Некоторые, в частности Мэри, придерживались той точки зрения, что в наше время важна открытость, а следовательно, необходимо проинформировать о письме родителей учащихся и объявить о немедленном начале расследования. Джефф был с этим не согласен.

Вскоре атмосфера в комнате, где проходили переговоры, накалилась.

– Ради бога, давайте все немного успокоимся, – взмолился Джефф. – Немного содомии еще никогда никому не вредило.

Разумеется, он говорил не всерьез. Однако одной из сильных сторон Джеффа было умение при принятии решений тактично и подчас даже в шутливой форме настоять на своем. В итоге мы пришли к заключению, что будет лучше подождать дальнейшего развития событий. Правда, момент для такой тактики был не лучший. Было ясно, что если не заняться урегулированием проблемы со всей тщательностью, то информация в письме вполне могла стать причиной закрытия школы. После совещания я сказал Джеффу, что ему следует извиниться перед всеми, кто на нем присутствовал, и, насколько мне известно, он последовал моему совету.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это был странный период. Обычно проблемы возникали с каким-то одним из наших клиентов, в то время как в отношениях с другими все было спокойно. Однако неделя, о которой я говорю, стояла особняком – все наши партнеры словно сговорились, взявшись трепать нам нервы одновременно. Если бы я не понимал, как все происходило на самом деле, я бы решил, что кто-то целенаправленно прошелся по нашей клиентской базе, провоцируя возникновение всевозможных осложнений.

В четверг мы с Джеффом обещали встретиться в городе с Дмитрием и Олегом. Откровенно говоря, мне следовало бы отказаться от этой договоренности. Во вторник и в среду я работал допоздна и почти не видел Тессу, а ее состояние меня в последнее время немного беспокоило – особенно после странного случая с машиной. К тому же она интересовалась, не смогу ли я в четверг вернуться домой пораньше, чтобы мы могли провести вечер вместе. Однако, когда я предложил Джеффу перенести встречу с русскими, он даже попятился с выражением комического ужаса на лице.

– Ну уж нет, – сказал он. – Во всяком случае, я бы этого делать не стал.

Я позвонил Тессе и объяснил ей, что не могу отказаться от обеда с клиентами. И это не было ложью. Другое дело, что русские имели в виду не просто обед, а посещение эксклюзивного джентльменского клуба, черт бы их побрал.

По голосу Тессы было слышно, что, когда я сказал ей, что вернуться пораньше не получится, она расстроилась.

– Тогда я, наверное, схожу куда-нибудь одна, – решила она.

Я не поинтересовался, куда именно.

Клуб «Кожа и шнуровка» располагался на боковой улице неподалеку от «Шеперд-Маркет», в самой середине ряда невысоких зданий, отделанных белой штукатуркой. Я позвонил в звонок на небольшой золотистой панели, и гигант-охранник, изучив имевшийся у него список, позволил мне спуститься в подвал. Все помещение клуба было выдержано в красных и черных тонах – стены с мягким покрытием, ковры, банкетки, стулья, пожалуй, чересчур низкие и изящные для сидящих на них, широко раздвинув колени, довольно крупных джентльменов, которые, как предполагалось, были топ-менеджерами компаний. Помнится, я подумал, что руководители секс-индустрии могут не напрягаться, пытаясь придумать какую-то новую, более оригинальную цветовую гамму. Хотя, пожалуй, если бы кто-то из них пригласил знаменитого дизайнера Илзе Кроуфорд, она вполне могла бы сотворить чудо. Однако в ее услугах отрасль, по всей видимости, не нуждалась. Огромные люстры и канделябры источали потоки света, и если бы не это, то помещение выглядело бы довольно мрачным. При этом было странно думать, что на улице еще совсем светло. По стенам мерцали свечи, которые на поверку оказали светодиодными лампочками, причем настолько плохими, как будто они получили максимум три звезды в обзоре «Гугл».

Я обвел взглядом главный зал – в нем собралось довольно много мужчин в костюмах. На подиуме две молодые женщины с длинными черными волосами, облаченные в весьма скудное белье, исполняли элегантный эротический танец. Мне пару раз приходилось бывать с клиентами в стрип-клубах. Должен сказать, что я при этом чувствовал дискомфорт из-за того, что попросту не знал, как принято себя вести в подобных местах. Следовало ли присутствующим смотреть на стриптизерш или, наоборот, это считалось неприличным? Если уж человек пришел в такое заведение, могло ли отсутствие у него интереса к зрелищу быть воспринято окружающими как грубость? Кто мог это знать? Для меня это до сих пор оставалось загадкой.

Заметив Дмитрия и Олега, которые развалились на небольшом полукруглом диванчике, явно предназначенном для ВИП-персон, я с принужденной улыбкой подошел к ним. С ними были еще двое мужчин, оба с бородами. Один разговаривал по телефону, другой внимательно наблюдал за происходящим на подиуме.

– А, вот и наш большой друг Маркус Николсон, – сказал Дмитрий и, встав, приглашающим жестом похлопал меня ладонью по спине. Он был в белой рубашке. Ее расстегнутые верхние пуговицы открывали гладкую загорелую грудь. Олег был одет в строгий костюм, из нагрудного кармана его пиджака высовывался треугольник носового платка. Не обращая никакого внимания на своих спутников, которые, как я понял, были просто их телохранителями, русские партнеры по очереди поцеловали меня, похлопали по плечам и расступились таким образом, чтобы я мог устроиться на диванчике между ними. Затем они тоже сели, откинувшись на спинку. Я уловил запах водки и дорогого лосьона.

Олег наклонился, чтобы плеснуть водки в мою рюмку, а затем подтолкнул ее ко мне по гладкой поверхности низкого столика. Я остановил ее ладонью в тот самый момент, когда она уже почти соскользнула на пол.

– Это чтобы поднять вам настроение, – сказал Олег.

Я залпом опрокинул рюмку в рот. Олег вынул из ведерка со льдом, стоявшего у его ног, бутылку шампанского и, взглянув на стоявшую неподалеку почти обнаженную официантку, щелкнул пальцами. Та принесла бокал и налила в него вино. При этом она устроила из этого целое представление, стоя так, чтобы я не мог не видеть ее практически голую грудь, и в то же время едва не касаясь ею моего уха.

В зале было шумно – играла рок-музыка с отчетливо слышными мощными басами. Я поставил бокал на стол – в тот вечер мне вовсе не хотелось напиваться. Я даже рассчитывал, что, возможно, мне удастся вернуться домой не слишком поздно, чтобы все же успеть пообщаться с Тессой. Наклонившись вперед и упираясь локтями в колени (эта поза почему-то казалась мне очень «мужской»), я попытался разговорить Дмитрия. Как была воспринята его речь на бизнес-ланче? Не забыл ли он, что я говорил ему по поводу зрительного контакта? В ответ он только качнул головой – сначала отрицательно, а потом кивнул.

Все полдюжины шестов на подиуме к этому времени уже были заняты. Одна из стриптизерш зубами развязывала – или делала вид, что делает это – шнуровку на бюстгальтере другой. Одновременно она, вытянув ногу, соблазнительно поглаживала пальцами полоску кожи между краем чулка и трусиками-стрингами.

Я снова наклонился вперед и спросил, обращаясь к Дмитрию:

– Я когда-нибудь рассказывал вам о том, как именно Генри Киссинджер любил начинать свои пресс-конференции?

Дмитрий с интересом взглянул на стриптизерш, затем снова на меня – и опять перевел взгляд на подиум. Я, однако, решил продолжить.

– Вам будет очень полезно это запомнить. У Киссинджера была на этот счет определенная схема, модель. Простая, но довольно эффективная. Он начинал с того, что спрашивал: «У кого-нибудь есть вопросы на мои ответы?»

Дмитрий вежливо улыбнулся и, вытянув руку, похлопал меня по плечу.

– Да-да, мой друг. Я понял. Но мы ведь пришли сюда, чтобы расслабиться, повеселиться.

С этими словами он наклонился в мою сторону, полез в задний карман брюк и достал оттуда небольшой черный бумажник. Затем он извлек из него две банкноты достоинством по пятьдесят фунтов и щелкнул пальцами. К нему тотчас же подошли две молодые женщины, блондинка и брюнетка. Сунув купюры им в трусики, Дмитрий дернул подбородком в мою сторону.

– За мой счет, – сказал он.

Я неловко задвигался на диване и изобразил руками жест, который должен был означать что-то вроде «спасибо, не сейчас» – как человек, отказывающийся от второй порции пудинга. Черт побери.

Дмитрий кивнул и сказал что-то Олегу, который ухмыльнулся.

Когда блондинка и брюнетка вернулись на подиум и продолжили свой эротический танец, я постарался отклониться как можно дальше назад. Еще одни вопрос этикета: уместно ли восторгаться идеальной формой задницы стриптизерши, когда та исполняет индивидуальный танец для кого-то из присутствующих? Или в таких случаях надо отводить глаза в сторону?

Когда я, казалось, уже готов был провалиться сквозь землю, мне помахала рукой какая-то женщина в клетчатом лифчике и такой же юбке, похожей на шотландский килт.

– Мистер Николсон, – сказала она со среднеевропейским акцентом. – Вас там спрашивает какой-то мужчина.

– Должно быть, это Джефф, – сказал я, обращаясь к Дмитрию.

Я поднялся и, чтобы не огибать ноги Дмитрия и Олега и не проходить в непосредственной близости от подиума, встал ногами на диван и перепрыгнул через спинку.

На верхней площадке лестницы стоял вышибала, держа в руке планшет с зажимом. Он подбородком указал мне на фигуру на ступеньках неподалеку от входной двери заведения.

– Маркус, Маркус, дружище. Послушай, этот тип нас не пускает.

Да, это был Джефф – с развязанным галстуком и полузакрытыми глазами, он с трудом держался на ногах. Он был не один – рядом с ним стояла какая-то женщина, на которую Джефф тяжело опирался. Приглядевшись, я понял, что это не женщина, а девушка с длинными светлыми волосами, в короткой юбке, узеньком топе и черных колготках.

– Нет, – сказал я, когда до меня дошло, что происходит. – Только не это, Джефф. Нет.

– Маркус, дружище!

– Нет, – повторил я.

– Ну же, приятель. – Джефф протянул ко мне руки. – Я просто хочу немного развлечься.

Джемима (а это была именно она), освободившись от Джеффа, отошла на несколько шагов в сторону и обиженно опустила вниз уголки губ.

– Джем, мне очень жаль, все это просто ужасно, – сказал я. – Действительно ужасно.

И, повернувшись к Джеффу, продолжил:

– Ты с ума сошел?

– Я все профукал, – пробормотал Джефф. – Очень может быть, что я также потерял рассудок. Что-что, а терять и проигрывать я умею. Кстати, я потерял жену, Джем. Я вам говорил об этом?

– Да, – ответила девушка. – Это действительно очень печально.

Джефф умоляющим, театральным жестом протянул к девушке руки.

– Вы ведь хотите пойти с нами, правда? Вы должны везде следовать за мной. Вы – моя тень. Это тоже входит в ваши обязанности как сотрудника – ну, или практикантки.

Потупившись, Джефф затянул какую-то грустную песню. Джем хихикнула. Мне удалось втиснуться между ними и оттереть Джеффа от девушки, а затем усадить его на нижнюю ступеньку лестницы.

– Подожди здесь, – сказал я как можно тверже.

– Я не могу позволить ему сидеть здесь, – заявил охранник. – Он блокирует вход.

– Это всего на секунду, – сказал я.

Потом я вывел девушку на улицу и, держа ее за руку одной рукой, другой вызвал по телефону такси компании «Аддисон Ли» – наиболее безопасный, на мой взгляд, вид транспорта. Потом мы вместе подождали на углу, пока машина приехала. Джем сообщила мне, что с ней все в порядке и что визит к поставщику программного обеспечения оказался очень интересным, а Джефф стал «назойливым» только с полчаса назад или около того.

– Я так понимаю, его жена не умерла, верно? – уточнила она и, не удержавшись, зевнула. – Я поначалу думала, что он имеет в виду это, но на самом деле она просто его бросила, ведь так?