Текст книги "Пепел над океаном"

Сигарета одиннадцатая

Амелия

Я сижу в кабинете, не спеша редактируя статью для университетской газеты. Дождливая погода за окном усугубляет мрачность моего настроения. Прошла почти неделя с того момента, как я в последний раз виделась с Ником. Он словно провалился сквозь землю: не появлялся на лекциях, не веселился в компании своих друзей. Меня бы это не слишком тревожило, не будь я с ним знакома. Он пропал, совершенно ничего не сказав. Вместе с ним исчез и тот темноволосый красавчик, которого я встретила на парковке. Все это кажется странным, и в один прекрасный вечер я практически решилась написать ему сообщение.

В какой-то мере меня даже радует происходящее, потому что появилась возможность отдохнуть от компании Ника и его опьяняющего голоса. Да, такая сексуальная хрипотца может свести с ума многих девчонок. Я, как любая нормальная девушка, конечно же, умею подмечать хорошие качества парней, независимо от того, насколько те мне неприятны. Даже в негодяях есть что-то ангельски-прекрасное.

Коди появляется в офисе только спустя два часа, когда уже пришло время закругляться. Он никакой в буквальном смысле этого слова. Садится на стул напротив и, подперев кулаком щеку, начинает изучать многочисленные бумаги со скучающим лицом.

Когда я спрашиваю, в чем дело, он останавливает меня взмахом руки и просит не говорить ни слова, и, когда придет время, он сам все объяснит. Если память мне не изменяет, такого Коди я еще не видела.

Однако он не готов даже спустя час. У меня появляется возможность вылезти из-под бумаг и купить кофе. Выйдя из редакции, я тут же сталкиваюсь с Логаном, держащим две бумажные чашки с холодным латте, если судить по надписи на белом фоне. За ним следует нахмуренная и по виду уставшая Берни. Заметив меня, морщинки на ее лбу разглаживаются, а губы расплываются в приветливой улыбке.

– Как дела? – бодро спрашивает она.

– Помаленьку. Вам известно, что случилось с Коди? – интересуюсь я в надежде, что они хоть что-то знают.

Сунув чашки в руки Берни, Логан говорит ей:

– Отдай мой латте Коди. Мы с Амелией скоро вернемся.

Подмигнув нам, она скрывается за дверью.

Логан ведет меня к выходу из университета, упорно держа ладонь на моей спине. Оказавшись на улице, я сильно морщусь, снова столкнувшись с мерзкой погодой зимнего Нью-Йорка. Посильнее укутавшись в куртку и накинув капюшон на голову, я следую за Логаном, гордо шествующим прямо под струями дождя, словно он не боится промокнуть насквозь.

Мы идем до тех пор, пока не останавливаемся около знакомого кафе с дешевым кофе. Пропуская меня вперед, Логан подхватывает пальцами листик, упавший с ближайшего дерева на мое плечо.

Внутри кафе тепло и пахнет корицей. В основном здесь сидят пенсионеры, давно позабывшие аромат и вкус настоящего кофе.

Столик, который мы выбираем, находится в самом дальнем углу, где нас вряд ли могут услышать другие посетители.

Если Логан ни с того ни с сего, да еще и с серьезным видом, выводит тебя за пределы кампуса и заказывает кофе, будто нас ждет непростой разговор, значит, нас действительно ждет долгая болтовня и она уж точно не будет о чем-то веселом. Тем более Логан все это придумал после того, как я задала вопрос про Коди.

Неужели с нашим общим другом действительно случилось что-то нехорошее?

– Что с ним? – выпаливаю я, не собираясь начинать разговор с каких-то банальных слов. Мы здесь только по одной причине.

– Коди в депрессии.

– В каком плане? Из-за чего? – зная Коди, я с точностью могу сказать, что таким, как он, даже слово «депрессия» чуждо.

– Полагаю, из-за тебя, – отвечает он, вызвав своими словами мое полнейшее недоумение. – Один раз Коди заметил тебя с Ником. Вы были возле шкафчиков, а потом куда-то ушли. Он проследил за вами и увидел, как ты садишься к Нику в машину. Ты знаешь, что мы думаем об этом парне, более того, ты придерживалась такого же мнения. Ладно заговорить с ним, но почему ты села в его автомобиль? – Логан выглядит весьма растерянным. – Я понимаю, что это твоя жизнь и не нам в нее лезть, но если ты не заметила, то спешу подсказать: Коди влюблен в тебя. Сильно и бесповоротно.

Его упрекающий тон заставляет меня вздрогнуть. Я помню тот день прекрасно, но знаю точно, что, если бы поблизости оказался Коди, я бы его заметила. Может, из-за Ника я буквально сфокусировалась только на нем одном?

Коди видел то, что хотел видеть. Если бы он внимательно наблюдал за мной, то заметил бы, как я трясусь, когда вижу рядом Ника. Быть может, я правда нравлюсь Коди. Но тогда его рассеянность можно объяснить тем, что его глаза тогда заволокла пелена ревности и обиды.

Я хочу сказать Логану, почему общаюсь с Ником, но язык не желает слушаться. О причине наших отношений мало кто знает, и у меня нет ни малейшего желания делиться ею с кем-то еще. Это наша жизнь с Ником, и никто не имеет права совать свой нос в нее.

Вместо того, что вертится в голове, я говорю совершенно другое:

– Не нужно драматизировать. Я ошибалась, когда считала Ника подонком. Он вполне себе неплохой парень, пусть и немного со странностями. Насчет Коди я ничего не могу сказать. Он влюблен в меня, а не я в него. Я испытываю к нему чисто дружеские чувства.

Логан понимающе кивает.

– Мнения могут меняться как в лучшую сторону, так и в худшую. Тут я не могу поспорить. Но все же что ты делала в машине Ника? Как ты с ним вообще связалась? Вы долго не замечали друг друга, только пофлиртовали когда-то, а потом еще и поцапались на одной из вечеринок. Это не мое дело, но я просто хочу понять. Ты мой друг, Ами, и ты всегда можешь мне все рассказать. Я не стану разбалтывать. Даже Коди.

Мне необходимо придумать что-то правдоподобное. Как бы то ни было, я не могу сказать Логану всей правды. Возможно, потом, но сейчас неподходящий момент. Пока подробности дозволено знать только Нелли.

– Помнишь вечеринку в доме братства, которая случилась еще до Дня благодарения? – Он кивает. – Нам с Ником удалось найти общий язык именно тогда, и мы решили, почему бы не попробовать стать друзьями.

Мои слова звучат бредово, я понимаю, но ничего больше в голову, к сожалению, не приходит, а если бы я тянула с ответом еще дольше, Логан бы что-то заподозрил. Он слишком смышленый парень.

– Не очень похоже на Ника, если судить по слухам и всяким другим разговорам.

– Я тоже об этом подумала. Но как по мне, каждый достоин шанса.

– Но ты ведь не забыла, что на той злосчастной вечеринке он повел себя как полный засранец? – изогнув свою слишком изящную для парня бровь, интересуется Логан.

– Такое прощается, но не забывается.

– Пожалуйста, будь аккуратна, ладно? – На просьбу Логана я всего лишь киваю.

Когда я слышу имя Ника, в голове сразу же всплывает слово «опасный». А, как правило, если водишься с подобными типами, в безопасности оставаться невозможно. Обещать ничего не могу. Нельзя говорить о том, в чем у тебя нет уверенности.

– Хорошо. – Логан вздыхает. Кажется, его и простой кивок удовлетворил. – Если он тебя обидит, ты же скажешь мне?

– Конечно. – Я смеюсь и, посмотрев на Логана, замечаю, что, несмотря на мои заверения, тревога в его глазах не исчезает.

* * *

Я сижу между стеллажами с книгами в библиотеке и читаю потрепанный старый роман Шарлотты Бронте, одновременно жуя зеленое кислое яблоко.

Мне нравится обстановка вокруг. Запах старых книг, въевшийся во все уголки библиотеки, меня дурманит. Я обожаю подобные ароматы, помню, как-то раз, когда была помладше, попросила у папы разработать для меня духи с запахом, как в книжках со сказками. Он посмеялся и дал обещание. Однако минуло десять лет, а я так их и не получила.

В наушниках Сабрина Карпентер напевает о безумии мира. Многие говорят, что мы с ней похожи, но лично я так и не нашла никакого сходства.

Углубляясь в желтые страницы и разглядывая слегка стершиеся буквы, я не сразу замечаю, как кто-то подсаживается ко мне слева. Вытащив наушник, я смотрю на Блейна, мило улыбающегося.

Сухо поприветствовав его, я пытаюсь скрыть раздражение. Сабрину сменяет Бой Эпик, который совсем некстати поет о грязных мыслях. Блейн, кидая взгляд на наушник и придвинувшись ближе, засовывает его в ухо.

– У тебя довольно-таки специфический вкус в музыке, – произносит он, вытаскивая наушник. – Говорят, музыка показывает нашу сущность. Грустные песни слушают люди с черными дырами в душе, веселые – люди, радующиеся жизни, а пошлые… – тут он ухмыляется.

– Что за бред? Я люблю абсолютно разную музыку. И что? Это значит, что у меня нет своей, так сказать, особенности?

– Нет, это значит, что ты разносторонний человек, который может сегодня грустить, а завтра излучать счастье.

– Может, ты скажешь, что здесь делаешь? – спрашиваю я, посчитав лучшим вариантом сменить тему.

– Ох, да, конечно. Сегодня я был у профессора по экономике и пожаловался, что мне надо подтянуть знания. Он порекомендовал тебя и заверил, что, если ты откажешься, получишь плохой балл. Вот доказательства. – Блейн достает листок из рюкзака и протягивает мне.

Просматривая написанные от руки строки, я сразу же узнаю почерк преподавателя. У меня хорошие отметки по его предмету, поэтому портить их совсем не хочется. Мне не в тягость помочь Блейну.

Я возвращаю ему бумажку со словами:

– Когда ты хочешь начать?

– Может, прямо сейчас?

– Если ты не заметил, сейчас я бы предпочла вернуться в мир, из которого ты меня вырвал, – рявкаю я, указав на книгу.

Блейн бесцеремонно вырывает Шарлотту из моих рук и, положив большой палец на открытую страницу, закрывает книгу, чтобы посмотреть на название.

– Великая «Джейн Эйр», – задумчиво произносит он. – Любишь истории, в которых есть сильные героини и замысловатый сюжет?

– Просто нравится классика.

– «Грозовой перевал» привлек меня намного больше, чем этот романчик. – Он фыркает и отдает мне книгу обратно.

– Ну знаешь, классика бесценна, и не важно, какая именно книга лучше.

– Встретимся завтра в семь в доме братства? – спрашивает Блейн, одновременно печатая сообщение в телефоне. Поддавшись порыву любопытства, я вижу имя на экране. Это Ник.

– Хорошо, – выпаливаю я, обещая себе подумать о том, как буду туда добираться, не имея колес. Снова придется уговаривать Нелли.

Или Логана…

Глупое подсознание снова поддразнивает меня. Не надо Логану знать, что я ходила в дом братства. Он не терпит не только Ника, но и всю его шайку. А мне, в свою очередь, не очень хочется отвечать на многочисленные вопросы.

Я бы могла спросить у Блейна, где сейчас Ник, ведь эта мысль не покидает меня на протяжении всего того времени, что Блейн сидит рядом. Но я не могу действовать так открыто. Мне должно быть все равно. Наплевательское отношение ко всему, с чем связан Ник, почему-то кажется правильным в сложившейся ситуации.

Оставшись одна в библиотеке с номером Блейна в руках, я не могу больше зацикливаться на многоуважаемой «Джейн Эйр». Думая о Нике, как бы мне этого ни хотелось, я борюсь с желанием подождать до завтра и, если он снова не появится, потребовать ответы у Блейна.

Может, он заболел гриппом и лежит сейчас в постельке в доме братства или же в комнате в общежитии? Ах да, птичка нашептала, что у него есть своя квартира, поэтому он может находиться в ней. Но вот в чем вопрос: что, если я завтра его все-таки встречу? Мне все еще непонятны причины, по которым Ник жаждет завязать со мной дружбу, и я по-прежнему не знаю, что делать.

Все крутится-вертится в чертовски быстром ритме в буквальном смысле этого слова. Перед мигренью у меня постоянно начинается головокружение, а только потом приходит сама боль. Вовремя спохватившись, я достаю из рюкзака тюбик с таблетками и высыпаю на руку пару штук. Кинув их в рот и проглотив, я опираюсь головой о стеллаж позади себя.

Скоро станет легче.

С тех пор, как я сбежала от родных, поводов для переживаний стало гораздо больше. Мне приходится самой думать о будущем. Но я также заметила, что с появлением Ника приступы головной боли начали случаться чаще. Этот парень заставляет меня думать о каждом его шаге, потому что никогда не знаешь, каков он будет. Этот парень поселил во мне страх, как бы я ни пыталась отрицать очевидное.

Взглянув последний раз на обложку книги, я поднимаюсь и ставлю ее на место. Схватив рюкзак и кинув взгляд на окно, за которым по-прежнему тарабанит дождь, покидаю библиотеку, крепко сжимая в руке читательский билет вместе с номером Блейна.

В семь часов вечера следующего дня я уже стою около огромного дома и провожаю взглядом такси. Парни, живущие в братстве, и правда ощущают себя королями, лишь только некоторая часть из них доброжелательна и открыта для общения. То же самое я могу сказать и о «сестричках».

Когда я собираюсь постучать, дверь распахивается и в проеме появляется фигура с широкими плечами и невероятным торсом. Кажется, в этот пресс можно кинуть тарелку, и она, столкнувшись с ним, рассыплется на тысячи осколков.

Картер пропускает меня вперед, противно хмыкая. Не дай бог, если он начнет приставать. Пусть профессор по экономике меня не простит, но я этого не выдержу. Несмотря ни на что, мне не доставляет удовольствия нахождение среди кучи парней. Однако, пройдя в гостиную, попутно слушая Трэвиса Скотта с его «Oh me oh my», разносящейся по всему дому, я расслабляюсь, увидев Лорен. Даже зная то, какая она сучка, я все же успокаиваюсь. Как ни крути, она девушка, и мне уже спокойнее.

Блейна я вижу у островка в кухне. Он о чем-то беседует с Джаредом, не спеша попивающим какой-то бледно-желтый напиток из стакана. Заметив меня, Блейн, как мне показалось, расплывается в триумфальной улыбке.

– Она все-таки пришла, – раздается за спиной низкий, соблазнительный голос. Обернувшись, я встречаюсь с симпатичным парнем.

Дез.

Самый странный парень из всей шайки Ника. Один раз я по собственной ошибке поцеловалась с ним в университетской кладовке. Целуется он отпадно, что тут скажешь. Но вскоре мы друг другу наскучили, так и не зайдя слишком далеко.

Деза я знаю намного дольше, чем всех остальных его друзей, включая Ника. Мы вместе учились в школе, только он был на класс старше. Он неплохой парень, по крайней мере, глубоко внутри. Раньше Дез не был заядлым бабником, я даже отчетливо помню внешность девушки, с которой он встречался в предпоследнем классе. Что у них случилось, непонятно, но я точно знаю, что они сейчас не вместе.

Также мне неизвестно, как он связался с Ником, но от меня не укрылось и то, что, общаясь с ним, Дез становится все хуже и безжалостнее по отношению к девушкам. Он начал обращаться с ними как с ненужными собачонками. Возможно, я не в курсе всех подробностей их жизни, но не замечать нехорошие делишки я не в состоянии. Слишком много об этом говорят.

– Не могла не прийти. – Блейн широко улыбается.

Я не успеваю ничего осознать, как оказываюсь на чьем-то плече. Крича и брыкаясь, требую, чтобы меня отпустили. Кто-то подкрался сзади и схватил меня, а сейчас поднимает на второй этаж, где темно, как в глубокой пещере.

– Какого черта? – снова вскрикиваю я, но меня, кажется, не слышат, продолжая нести вперед.

Услышав удар ноги по двери, я зажмуриваюсь. Страх сжимает сердце, музыка, играющая на нижнем этаже, еле долетает до моих ушей. Одним резким движением меня сажают на что-то холодное. Слышится хлопок, а затем щелчок. Кто-то закрыл дверь, и этот кто-то сейчас рядом.

Руки не слушаются, отказываясь даже вытянуться в сторону моего похитителя. Вместо этого они начинают шарить по предметам за спиной. Нащупав кран, я догадываюсь, что мы находимся в ванной. Продолжая попытки найти выключатель, одновременно пытаюсь утихомирить биение сердца, которое норовит выпрыгнуть из груди и убежать.

– Кто здесь? – тихо спрашиваю я, все еще слыша и ощущая тяжелое дыхание. Ответа не последовало. – Мы знакомы? – снова ничего, лишь только хриплые отрывистые смешки.

Я концентрируюсь на ощущениях и чувствах, потому что они никогда меня не подводят. Преодолев первую волну страха, затаиваю дыхание на какую-то долю секунды. Знакомый и до боли приятный запах… Я понимаю, кому он принадлежит, и немного расслабляюсь.

– Где ты был всю неделю? – аккуратно спрашиваю я Ника.

– Скучала? – спрашивает он, не давая ответа на мой вопрос. Его губы приближаются к моему лицу. Теперь горячее дыхание обжигает.

– Что ты делаешь? – Мой голос дрожит, я чувствую его руки на бедрах, которые, не теряя ни секунды, он крепко сжимает.

– Пытаюсь с тобой немного поиграть, – отвечает Ник и издает смешок.

Я в черной обтягивающей юбке, потому что не успела переодеться после того, как решила все дела. Руки Ника медленно опустились к краю юбки и не спеша начали шарить по моим ногам.

Мое дыхание учащается. Его ладони оставляют ожоги на коже, жар тела ощущается даже через слой не слишком тонких телесных колготок. Он останавливается только тогда, когда юбка задирается выше середины бедра. В темноте ничего не видно, все чувства обострены до предела.

– Может, мне включить свет? Как думаешь? – раздается голос Ника, и внезапно он отстраняется. Его обволакивающее тепло перестает одурманивать, я вновь начинаю себя контролировать.

– Нет! – вскрикиваю я и пытаюсь поправить юбку, но Ник не позволяет. Внезапно я снова ощущаю его рядом.

Слышится очередной смешок:

– Почему? Предпочитаешь чувствовать, а не видеть?

Я не успеваю ответить, потому что он резко раздвигает мои ноги в стороны и прижимает меня к себе, схватив за ягодицы.

– Скажи, что соскучилась, и тогда я, возможно, тебя освобожу. Ведь ты пришла сюда, чтобы помочь Блейну, да?

Ник поглаживает мои бедра, я чувствую, как его руки подрагивают от возбуждения.

– Скажи, где ты был, и, может, тогда я позволю тебе зайти чуть дальше, – выдыхаю я Нику прямо в губы, обхватив его лицо руками.

Мне просто хочется, чтобы он наконец-то отпустил меня, но если уж Ник собирается действительно поиграть с моими чувствами, я готова ответить тем же. Пусть не надеется, что игра будет слишком легкой.

Снова становится холодно. Что же случилось? Разгоряченный Ник отошел от меня на несколько шагов, и мои руки безвольно падают на колени.

– Уходи…

Я, решив не испытывать судьбу на прочность, спрыгиваю с чего-то холодного – скорее всего это была раковина, – выхожу из ванной, на ходу расправляя края юбки. Оборачиваться смысла нет, все равно в кромешной темноте его лица не разглядеть.

Ник

Мы прибыли в Лос-Анджелес рано утром. Дина не знала, что мы едем к ней. Я настаивал на том, чтобы Лео ее предупредил, но он сильно нервничал, поэтому даже не обратил на меня и мои слова внимания. Весь полет он не отрывал взгляд от иллюминатора.

Я помню, как Дина заперлась вместе с ним в ванной. Сначала были слышны крики – они ругались, а затем стоны – они мирились. Мне настолько было хреново это слышать, что я ушел из квартиры и вернулся только через пару часов.

Дина была очень рада меня видеть, и на третий день мы остались одни в квартире. Лео надо было разобраться с рабочими делами, потому что им с Диной необходимо на что-то жить.

Мы с Диной завели разговор о детях. Она совершенно не изменилась, если не считать волос, которые снова стали каштановыми. Легкие локоны едва касались плеч.

Помимо всего этого, я не мог отделаться от мыслей об Амелии, ведь я уехал, ничего ей не сказав. Думал, мол, пусть отдохнет. Но теперь пришло осознание, насколько глупо я поступил. Думала ли она обо мне?

– Я просто не могу поверить, что это происходит на самом деле. – Дина засмеялась, помешивая овощи на сковородке. – Беременность свалилась на голову так неожиданно. Когда я попробовала первый тест, то не поверила своим глазам, подумала, что он испорчен, и пошла еще за двумя. Но и те, блин, оказались положительными.

– Надеюсь, ты не назовешь свою беременность временным помутнением рассудка или пьяной ошибкой? – спросил я, оторвавшись от экрана телефона и кинув взгляд на ее оголенные бедра. Черт! Долбаные шорты!

– Нет, ты что, я не посмею! Но, если быть честной, я немного волнуюсь за Лео. Ты ведь видел, какой он был в первый день, когда вернулся?

О, я прекрасно все помнил, и мне хотелось его за это убить. Но все решилось само собой. Они покричали, переспали, и все стало хорошо. Моя помощь даже не понадобилась.

– Просто для Лео это все очень неожиданно. Постарайся не думать о том, что было в первый день. Сейчас уже все в норме.

Вместо ответа она кивнула и продолжила жарить овощи с мясом.

Я не мог усидеть на месте, прошло еще несколько дней, и настала пора возвращаться в Нью-Йорк. Нервы были словно натянутая струна, а из-за чего именно, мне так и не удалось понять.

У Лео и Дины все снова было прекрасно. Дни шли своим чередом, и каждый из них они проводили в полной гармонии и любви.

За день до отъезда я позвонил Блейну и попросил заманить Амелию в дом братства к моему возвращению при помощи профессора по экономике. Уж Блейна уговорить на что-либо не составляло проблем, а помощь по этому предмету ему действительно не помешает.

Насколько я знал, Амелия знает экономику просто идеально, а значит, может помочь подтянуть оценки. У Блейна все получилось, и, сидя в самолете, я нервно облизывал губы. Мне не терпелось ее увидеть и продолжить нашу маленькую игру. Теперь, разобравшись со всеми проблемами, я мог сосредоточиться только на ней и своей цели.

Черт!

Черт!

Черт!

Амелия выбегает из ванной комнаты, а я стою в полной тьме в углу и пытаюсь восстановить дыхание. Потребовалось провести лишь несколько минут наедине с Амелией, чтобы так сильно завестись.

Этого вообще, блин, не должно было случиться. Я не планировал затаскивать ее сюда, мне просто хотелось эффектно появиться. Ведь я не давал ей знать о себе почти неделю.

Когда я увидел девочку в этой юбке, что-то переклинило, и я, схватив Амелию, закинул ее на плечо и понес наверх.

Это неправильно! Я не должен был этого делать. В итоге моя же выходка сыграла против меня.

Касаясь кожи, я чувствовал, как Амелия распалялась с каждой секундой. Чертова юбка, которая так маняще обтягивала ее формы!

Боже, как же я зол!

Хлопнув по стене рядом, я зажигаю свет и, подойдя к зеркалу, включаю кран, чтобы плеснуть в лицо побольше воды. Кожа на шее покраснела, выдавая то, насколько сильно я напряжен.

Недовольно поморщившись, выхожу из ванной. Проходя мимо череды комнат, замечаю приоткрытую дверь. Из-за нее тянется полоска света. Подобравшись ближе, потихоньку выглядываю из своего укрытия, пытаясь оставаться незамеченным.

На большой кровати сидит Амелия, поджав ноги и что-то объясняя Блейну, который пялится в бесчисленное количество книг. От меня не укрывается то, насколько напряжена девушка. Кажется, она по-прежнему отходит от того, что случилось в ванной.

Почему-то я ощущаю прилив радости. Теперь мой поступок не кажется таким уж и безбашенным. Может, я даже могу назвать его правильным?

Амелия испугалась, и в то же время в ней проснулось желание. Я это ощутил.

Видимо, мне стоит постоянно совершать необдуманные поступки, чтобы почаще видеть ее такой растерянной?

Амелия не знает, каков будет мой следующий шаг. Я тоже в растерянности.

Криво улыбнувшись своим неправильно-правильным мыслям, я направляюсь вниз, засунув руки в карманы черного бомбера.

О да. Нас ждет много интересного и увлекательного. Это была всего лишь разминка. Кажется, теперь я начинаю понимать, на какие кнопки нужно нажимать.