Текст книги "Тайна герцога"

Какая ложь! Мама была одновременно и сплетницей, и манипулятором.

Дядя жестом указал на кресло рядом со своим, прямо за спиной Ванессы.

– Присаживайтесь к нам. Моя племянница как раз говорила, что ей очень хотелось бы услышать ваше мнение об этой пьесе.

Очевидно, мама не единственная, кто умеет повернуть ситуацию в свою пользу. По крайней мере, дядя Ной подталкивал Ванессу к Шеридану, а не к лорду Лисборну.

Когда герцог взглянул на Ванессу своими прекрасными зелеными глазами, она изобразила на лице кокетливую улыбку.

– Глупости, дядя, – возразила она. – Я уже знаю его мнение.

Выражение лица Шеридана не изменилось ни на йоту. Оно отражало идеальную смесь скуки и безразличия.

– Правда? И какое же оно?

– Вы считаете, что махинации Феликса и его друзей смехотворны. Вам такая легкомысленность кажется совершенно неинтересной.

– Как скажете, – равнодушно пожал плечами Шеридан. – Честно говоря, у меня вообще нет никакого мнения.

Вот так всегда он и отвечал.

– Ах, но вы должны признать, что ваши взгляды часто противоречат мнению большинства. Однажды я слышала, как вы говорили военному министру, что Наполеон – прекрасный стратег, который победит нас, если мы не поймем этого и не предпримем соответствующих действий.

– Это было не мнение, а правда. – Шеридан пристально посмотрел на Ванессу. – То, что человек наш враг, вовсе не значит, что мы должны считать его глупцом. Люди и поважнее нашего военного министра совершали такую ошибку и сами же страдали от этого.

Эти слова пробудили любопытство ее дяди.

– Простите меня, герцог, вы знакомы с военной стратегией?

– Отец с детства готовил меня к тому, чтобы я пошел по его стопам на дипломатической службе Великобритании, а такая профессия требует знания стратегий разного рода. Поэтому да, сэр Ной, я немного разбираюсь в этом.

Мать Ванессы вспыхнула от одной мысли о таком повороте событий.

– Уверена, что ваш отец был рад, когда вы вместо этого стали наследником герцогства. Какой любопытный казус.

Шеридан перевел взгляд на леди Юстас.

– Сомневаюсь, что отец назвал бы смерть своего брата казусом. – Похоже, осознав, что эти слова могут задеть даму, он постарался смягчить тон. – Я предпочел бы пост за границей наследованию титула, но судьба распорядилась иначе.

Ванесса не знала, стоит ли доверять его словам. Они прозвучали не очень убедительно. Возможно, он пытается убедить самого себя? Впрочем, учитывая его немногословность, вероятно, для него естественно тщательно взвешивать каждое слово и ставить интересы Англии превыше всего.

Как будто прочитав ее мысли, мать вдруг вскинула бровь.

– Вы были бы счастливы провести всю свою жизнь вдали от Англии, будучи простым сотрудником посольства?

– Я родился не в Англии, леди Юстас. Если бы у меня появилась возможность провести остаток жизни в Пруссии, например, я был бы вполне доволен.

– Когда вся ваша семья здесь? – спросила Ванесса, теперь уже искренне удивленная. – Разве вы бы не скучали по ним?

Он взглянул на нее.

– Разумеется, мне их не хватало бы. Но если бы я все еще находился на дипломатической службе, это означало бы, что мой дядя все еще жив, а мои родители и Гвин остались бы в Пруссии.

– И все же вы не скучали бы по своим братьям? – продолжила настаивать Ванесса. Она ужасно тосковала бы по Грею, если бы он был за границей, а ведь он ей всего лишь кузен.

– До прошлого года я никогда подолгу не жил рядом с ними. – Его лоб едва заметно нахмурился. – Я привык к этому. Грей уехал, когда я еще был ребенком, Хейвуд стал офицером, когда мне исполнилось семнадцать, а Торн уехал, когда мне было девятнадцать. Без них я провел девять лет. – Его подавленный тон никак не соответствовал безразличному содержанию.

– Но вы наверняка скучали бы по таким развлечениям, как этот вечер, по охотам и нашим великолепным балам, – заметила леди Юстас.

Дядя Ной покачал головой.

– Все это есть и в Пруссии, правда, герцог?

– Да, но там нет англичан, – возразила леди Юстас. – К тому же этим пруссакам нельзя доверять.

Ванесса тихо вздохнула.

– Прошу, простите мою матушку. Она всех иностранцев находит подозрительными.

Шеридан проигнорировал комментарий Ванессы.

– Я признаю, леди Юстас, что загородные вечеринки в Берлине сильно уступают тем, о которых рассказывала моя матушка, вспоминая свою юность в Англии. Прием гостей за городом в Пруссии – это четко организованное мероприятие со строгим расписанием развлечений. А мама говорила, что вечеринки у ее первого мужа в Каримонте были абсолютно спонтанными и никем не регламентированными. Каждый занимался своими делами, никому не приходило в голову согласовывать их с другими.

– Так и было! – просияла мать Ванессы. – Мы делали все, что нам вздумается. Никакой чепухи вроде: «О, юных джентльменов нужно утихомирить». Мы просто развлекались в свое удовольствие.

– Предположу, что гости могли свободно гулять по Каримонту и исследовать его, – заметил Шеридан.

– И назначать свидания, – лукаво добавил дядя Ной.

Леди Юстас ударила брата своим ридикюлем.

– Никто не устраивал никаких свиданий, Ной. Я тогда только-только вышла замуж и не собиралась рисковать своим браком ради кого-то другого. А моего мужа там даже не было. – Она взглянула на Ванессу и покраснела. – Конечно, он тоже не стал бы делать ничего подобного.

Ванесса с трудом скрыла удивление. Как могла мама подумать, будто она все эти годы не замечала, как много денег отец тратил на женщин? Ведь дочь вела его бухгалтерию с тех самых пор, как подросла достаточно, чтобы понять, что такое гроссбух. Папа удручающе плохо обращался с деньгами.

– Собрание в Каримонте, – задумчиво произнесла Ванесса. – Оно было по какому-то поводу или просто обычная загородная вечеринка?

Ее мать вздохнула.

– Нас пригласили туда на празднование крестин Грея. А вместо этого…

– Его отец умер, – напрямик сказал Шеридан.

Ванесса застонала. Ей такое и в голову не приходило, иначе она никогда бы не задала этот вопрос. Но ее родители не рассказывали подробностей о смерти отца Грея, упоминали только, что Грей тогда был младенцем.

Взгляд дяди Ноя впился в сестру.

– Так вот когда это случилось?

– Именно тогда. – Шеридан пристально посмотрел на мать Ванессы. – Интересно, как гости отреагировали на это, леди Юстас? Должно быть, у них резко испортилось настроение.

Вдова махнула рукой.

– О, давайте не будем об этом. Это… слишком ужасно и печально. К тому же начинается следующий акт.

Действительно, оркестр заиграл что-то драматичное. Дядя Ной уселся в свое кресло, но Шеридан остался стоять, облокотившись о балюстраду.

– Не хотите ли лимонного леденца, ваша светлость? – предложила Ванесса, вытаскивая конфеты из своей сумочки в надежде удержать его.

– Благодарю, но нет, – ответил Шеридан, едва заметно улыбнувшись. – Я не ем сладостей во время Великого поста.

Когда Ванесса с дядей Ноем захихикали, ее мать нахмурилась.

– Великий пост был несколько месяцев назад.

Леди Юстас никогда не отличалась чувством юмора.

– Несомненно, сестра. – Дядя Ной улыбнулся Ванессе. – Зато я все же угощусь лимонным леденцом. – Он выхватил конфету прямо из рук Ванессы.

Тут на сцену вышел юноша и начал комическое введение ко второму акту, что резко прекратило все разговоры.

Шеридан с расстроенным видом оттолкнулся от балюстрады, невольно привлекая ее внимание к своему превосходному телосложению. У него были самые красивые мускулы, какие она видела в своей жизни, особенно выделялись крепкие икры и широкая грудь, словно у борца. Как будто этого было недостаточно, чтобы соблазнить юную леди, его волосы… О, она не должна даже думать об этих великолепных пепельно-коричневых кудрях. Они казались такими мягкими, что хотелось зарыться в них пальцами. Возможность эта, однако, была недоступна, так как он полностью игнорировал Ванессу. Еще дважды он наклонился к ее матери, чтобы что-то прошептать, как будто продолжая прерванный разговор.

Ванесса почувствовала, как ее радость улетучивается, словно воздух из шарика. Он пришел сюда с визитом, но, похоже, ради разговора с ее матерью. Он пришел не из-за нее.

Что она должна сделать, чтобы с ней он заговорил? Или хотя бы ее заметил? Если ей не удастся ничего придумать, чтобы отвлечь его от мамы, придется забыть о своей мечте выйти за него замуж и искать другого – верного, надежного и желательно молодого мужчину для замужества.

Используя полемоскоп, Ванесса обозревала соседние ложи, лихорадочно пытаясь найти способ привлечь внимание герцога. Тут она заметила мистера Джанкера.

Ее мать и Шеридан продолжали шептаться, поэтому она шикнула на них.

– Сейчас будет моя любимая часть, – сказала она вполголоса. – А из-за ваших разговоров я все пропущу.

Шеридан и мама умолкли. Ванесса подождала, гадая, захватил ли Шеридан наживку.

– У вас есть любимая часть? – наконец спросил он себе под нос.

Сердце Ванессы бешено забилось. У нее получилось, хотя ей ужасно не хотелось использовать мистера Джанкера, чтобы заставить герцога заговорить с ней.

– И не одна, – ответила она, повернувшись в своем кресле лицом к Шеридану. – Мистер Джанкер такой талантливый драматург, у меня есть по три-четыре любимые сцены в каждой его пьесе. Что еще можно было ожидать?

– Я полагал, вам больше нравятся костюмы, – негромко заметил он, – учитывая вашу страсть к моде.

Чтобы не показать, что начинает выходить из себя, Ванесса снова стала смотреть на сцену. Ее «страсть к моде», вот уж точно. И снова он смотрит на нее как на легкомысленную дурочку.

– А я бы подумала, что вам больше нравится остроумие, – насмешливо заметила она. – Но, возможно, нужно, чтобы кто-то объяснил вам, в чем юмор.

Шеридан негромко рассмеялся, и от рокота его смеха она почувствовала, что тает.

Тут он прошептал:

– Это ваш вежливый способ сказать мне, что вы считаете меня дурачком, мисс Прайд?

– О, разве я была вежливой? Это я нечаянно.

Наверное, ей все-таки придется смириться с тем фактом, что у Шеридана нет к ней никакого романтического интереса. Как бы она ни старалась, он всегда будет сначала дразнить ее, а потом демонстративно игнорировать. Герцог явно никогда не посмотрит на нее как на женщину, способную быть его женой. Даже когда он танцевал с ней на балах, это было только из чувства долга перед его старшим братом. Если танцы не смогли изменить его отношение к ней, то что сможет?

На сцене юноша пытался украдкой сорвать поцелуй у дамы, предназначенной быть любовью всей его жизни, и тут Ванессу осенило. Поцелуй! Вот оно! Пульс Ванессы участился. Она должна заставить Шеридана поцеловать ее. Поцелуй может сотворить чудо. Ну, ни один из ее прошлых поцелуев волшебным не был, но ясно же – все дело в том, что она просто не нашла правильного человека. Иначе зачем поцелуями отмечают возвышенные моменты в комедиях, романтические части в балладах и даже волнующие строфы в поэзии?

Но как, ради всего святого, ей заставить Шеридана поцеловать ее, если он не смотрит на нее как на пленительную чаровницу, которой ей так хотелось бы для него быть?

Она лениво подняла полемоскоп. Как будто специально, чтобы сильнее уязвить ее, в окуляре показался мистер Джанкер. У нее на глазах он встал, явно намереваясь покинуть ложу.

Это натолкнуло девушку на мысль. Шеридан считает ее влюбленной в драматурга. Она все еще может использовать это. Но сначала ей придется убедить Шеридана выйти из ложи вместе с ней. А взгляд на другую ложу дал ей идеальный предлог.

Ванесса отклонилась назад, чтобы прошептать ему на ухо:

– Я заметила одну свою подругу. Мне просто необходимо пойти поговорить с ней. Вы не проводите меня?

Он вопросительно посмотрел на нее.

– А как же ваша любимая сцена?

– Она только что закончилась, – торопливо бросила Ванесса. – Кроме того, похоже, подруга собирается уходить, а я не видела ее уже несколько месяцев.

– Почему бы вам не попросить вашего дядю проводить вас?

– Вы имеете в виду того дядю, который сейчас громко храпит?

Шеридан взглянул на дядю Ноя и поморщился.

– Впрочем, вы можете оставаться здесь, – добавила Ванесса. – Я просто пойду сама. – Она встала, молясь, чтобы маменька не попыталась остановить ее и чтобы заботливый Святой Шеридан последовал за ней. Когда он все-таки сделал это, она вздохнула с облегчением.

Когда они оказались в уже опустевшем коридоре, Шеридан пробормотал:

– И кто же эта ваша любимая подруга?

Ванесса старалась держаться чуть впереди него.

– Мисс Янгер.

– Никогда не слышал о ней, – скептически заметил герцог.

– Это ничего не значит. Во-первых, вы редко выходите в свет, если только ваша семья не заставляет вас это делать. Во-вторых, вы избегаете меня при каждой возможности, поэтому едва ли могли встретиться с ней. В-третьих…

– Подождите, подождите, стойте. – Он схватил ее за руку, чтобы остановить. – Что вы хотите этим сказать – я избегаю вас? Это подразумевает активную неприязнь.

– Называйте это, как вам хочется, но вы должны признать, что всегда уходите с дороги, чтобы только не встретиться со мной. – Она вызывающе смотрела на него, побуждая его возразить.

– Я не… я никогда… – Мгновение он выглядел растерянным. Было приятно думать, что она может так взволновать его. Но он тут же овладел собой, принимая привычный строгий вид. – Нам придется сойтись во мнении, что наши взгляды на этот счет расходятся.

– Хм. – Она пошла дальше по коридору. – В любом случае, вы никак не могли встретиться с ней, потому что она еще даже официально не выходит в свет.

– Так как же тогда она может быть вашей подругой? Вы уже давно вышли в свет. Если ваша подруга еще не в том возрасте, чтобы выезжать, то у нее на редкость подходящая фамилия, поскольку она должна быть на добрых шесть или семь лет моложе вас.

– Как умно с вашей стороны так тривиально каламбурить с фамилией моей подруги[2]2
  Younger – моложе (англ.).


[Закрыть]. – Она посмотрела вдаль коридора и замедлила шаги. Ну и где же этот мистер Джанкер?

– Я достаточно умен, чтобы понимать, что такое имя, как Янгер, явно выдуманное.

– Зачем мне придумывать воображаемую… – Ванесса остановилась так внезапно, что он наступил на ее шлейф. Но ей уже было все равно. Вот сейчас настал ее шанс. Повернувшись к нему, она сказала: – Быстрее. Поцелуйте меня.

– Что?

– Поцелуйте меня! – Когда он в ответ лишь вопросительно поднял бровь, она пробормотала: – Ох, ну ладно, я сделаю это сама. – И, ухватившись за его плечи, она встала на цыпочки, чтобы прижаться губами к его губам.

Он отпрянул и бросил взгляд в коридор, чтобы увидеть то же, что и она: мистер Джанкер направлялся прямо к ним. Тогда Шеридан, сдвинув брови, прижал ее к стене и поцеловал в ответ.

Вот только его поцелуй был небрежным, поцелуем человека, вынужденного делать то, чего ему совсем не хочется. Он продолжал этот самый что ни на есть безразличный поцелуй, пока мистер Джанкер не прошел мимо них, бормоча:

– Прошу прощения.

Только тогда Шеридан отпустил ее. В этот момент до ее сознания вдруг дошло, что он сейчас сделал: снова защитил ее, обращаясь с ней как… с глупой девчонкой. Позаботился, чтобы мистер Джанкер не увидел, кого целует герцог, и в то же время настоящим поцелуем это назвать было нельзя.

Гнев захлестнул ее, и она оттолкнула его изо всех сил.

Он неловко отступил на шаг.

– Какого черта, за что?

– За… за… – Ванесса едва ли могла сказать ему правду, иначе он догадался бы, что она на самом деле чувствует к нему. – Вы прекрасно знаете за что.

– За то, что поцеловал вас?

– Если вы можете это назвать поцелуем. – Ванесса не могла ему на это жаловаться, иначе он догадается, что сам был истинной целью ее чувств. Так что единственным выходом для нее было продолжать мечтать о мистере Джанкере, и уже не важно, насколько ей это ненавистно. Она незаметно покосилась туда, куда ушел драматург. – Вы не позволили ему увидеть, как я вас целую.

Он пронзил ее суровым взглядом.

– Ванесса, вы пытаетесь уничтожить свою репутацию?

– Конечно нет! – Он так ничего и не понял. Она вскинула подбородок и заставила себя солгать: – Я хотела, чтобы мистер Джанкер приревновал. Но если он не видел, что целовали именно меня…

– Едва ли целовали вас, – проворчал Шеридан. – Это вы целовали меня.

– Он бы этого не понял. – Она наклонила голову. – А если бы вы позволили ему увидеть все своими глазами, я могла бы заполучить его.

– Заполучить его?! – Шеридан свирепо взглянул на нее. – Этот человек никогда на вас не женится! Понимаете ли вы, что хотите пожертвовать своей репутацией ради мужчины, который совершенно не заинтересован в серьезных отношениях с вами?

Она посмотрела в коридор вслед мистеру Джанкеру.

– Откуда вы знаете, что он не желает серьезных отношений? Или вы просто считаете меня слишком глупой, чтобы привлечь достойного кавалера?

Шеридан заморгал.

– Это не имеет никакого отношения к вам. Он повеса, а такие не женятся.

– Ну, Торн же женился.

– У моего брата были другие причины. – Лицо Шеридана помрачнело. – Но у Джанкера нет таких причин – у него нет нужды производить наследника и нет имения, требующего богатого приданого. К тому же вокруг него полно легкодоступных женщин, жаждущих разделить его постель. Так зачем ему жениться?

– Я понятия не имею, и вы тоже. Что вы знаете о повесах? Вы же даже близко не один из них. Так что вы просто не можете понять…

Шеридан снова поцеловал ее. На этот раз поцелуй не был ни формальным, ни фальшивым. Теперь он подарил ей поцелуй, который дарят женщине, когда ее действительно желают.

У Ванессы закружилась голова, когда его рот соблазнял и упивался, то грубо, то нежно, так что у нее задрожали колени.

Он схватил девушку за плечи и прижался к ней, его мощное тело накрыло ее хрупкое, словно стремясь подчинить ее. Если не считать того, что она была бы более чем счастлива подчиниться ему.

О, небеса, он, несомненно, знает толк в поцелуях.

Ванесса схватила его за запястье, ища, за что удержаться, когда он уносил ее куда-то в облака. В прохладном театре его тело излучало тепло, как жаркое солнце на лугу, и он тоже пах солнцем, кожей и каким-то пряным одеколоном.

Тут он раздвинул ее губы и скользнул внутрь ее рта своим языком. Господи милосердный на небесах, что он делает? Какое изысканное ощущение, она никогда раньше такого не испытывала. Ее руки скользнули ему на талию и обняли – ей хотелось, чтобы он был еще ближе.

И когда он в ответ застонал и вжался в нее, она возликовала. Вес его тела превращал ее в желе, а поцелуй все продолжался и продолжался…

Ему действительно не все равно. Наконец-то!

Глава 3

Шеридан знал, что совершает ошибку. Ему не следовало даже прикасаться к Ванессе, и уж тем более целовать. Но их первое касание губ разожгло в нем желание настоящего поцелуя. Чтобы заставить ее дважды подумать о Джанкере и его грязных привычках. Показать ей, что у каждого мужчины есть потребности. Пытаться вынудить такого, как Джанкер, на их выражение – значит напрашиваться на неприятности.

Целуя ее, он сам напрашивался на неприятности. Боже, помоги ему, он же как искатель приключений в открытом море, плывущий к неизведанным берегам. Губы Ванессы были такими мягкими, а тело таким теплым и податливым. У нее был вкус лимонных леденцов, и чем больше он погружал язык в ее рот, тем больше жаждал погрузить его в совсем другие места. Чистое безумие. Особенно при том, что она не останавливала его. А почему?

Потому что она кокетка. Он наверняка мог бы отбить ее у Джанкера, если бы только пожелал. Но, конечно же, он не хотел этого. Не должен был хотеть.

И ему уж точно не следовало стоять здесь и целовать ее в коридоре, где кто угодно легко может увидеть их!

С огромным сожалением Шеридан разорвал поцелуй и отступил на шаг, освобождая девушку.

На этот раз она не оттолкнула его, просто смотрела на него снизу вверх своими светло-голубыми глазами, словно увидела его в новом свете. Нет, так дело тоже не пойдет. Слишком велико искушение открыться ей, а он уже поклялся никогда этого не делать, несмотря на то, как соблазнительно она выглядела в своем модном тюрбане и дорогом платье, декольте которого демонстрировало слишком много для его душевного спокойствия.

Ведь Ванесса даже внешне не принадлежала к тому типу женщин, которые ему обычно нравились. Вот Хелен была именно такой – высокой, гибкой и изящной. А Ванесса была маленькой, с пышными формами румяной кокеткой, которую любому мужчине захочется затащить на какой-нибудь стог сена.

Герцог безжалостно прогнал эти мысли. Она разобьет ему сердце – это он знал точно. Ему и одного разбитого сердца хватило сполна.

Кроме того, сейчас его жизнь стала слишком сложной. Последнее, что ему нужно, это чтобы такая женщина, как Ванесса, еще больше запутывала ситуацию.

Герцог глубоко вдохнул.

– Теперь вы знаете, как легко мужчине изобразить повесу. Даже мне.

– О да. – Ее голос звучал осторожно. – Признаюсь, я удивлена. Вы не казались мне таким.

– Каким?

– Способным страстно целовать женщину.

Это было больно. Но он не должен поддаваться. Вместо этого он добавил больше холодности в голос.

– Это потому, что я не такой. Я просто подумал, что это будет полезным уроком для вас, который однажды сможет спасти вас от погибели и бесчестия.

– Так ваш поцелуй был уроком? – скептически протянула Ванесса. – Если так, то он определенно вышел весьма убедительным.

– Какая польза от урока, если он не убедителен?

– Верно. – Ее взгляд стал ледяным, она опустила глаза на свои перчатки, которые сползли по рукам, обнажая локти.

Она натянула перчатки на место, и он почувствовал укол разочарования. У нее действительно очень красивые локти. И почему он раньше этого не замечал?

– В любом случае это ничего не меняет, – добавила девушка. – Я все еще намерена заполучить мистера Джанкера, если получится.