Текст книги "Спасенная горцем"

Глава 6

Александр вскочил, разбуженный рычаньем, вскриком и стуком двери. Он сам не ожидал, что заснет, но видимо, все-таки он спал.

Рассудив ссору в Лите, – что заняло куда больше времени, чем предполагалось, – он сразу поехал домой и работал всю ночь: составил список всех мелочей, необходимых для свадьбы, и распорядился, чтобы отряд его людей немедленно отправился в Реей, чтобы обеспечить защиту Ханне на пути в ее новый дом – этого требовал брачный контракт.

После этого пришлось переделать давно ожидавшие дела. Александру стоило бы сразу лечь спать, но вместо этого он долго сидел, гладя Бруида и думая о ней. В результате он почти не спал, и теперь, проснувшись, никак не мог прийти в себя. Поэтому не сразу сообразил, что пробудило его от мертвецкого сна. Кто-то вошел в его спальню. Ощетинившийся Бруид, стоящий у двери в гостиную, тихо рычал.

Александр нахмурился. Бруид редко рычал, разве что просил поесть… или видел угрозу.

Он босиком подошел к двери, оттащил собаку и попытался открыть дверь, чтобы заглянуть в комнату.

Он не ожидал, что пес вырвется и метнется в гостиную. И уж точно не ожидал увидеть Ханну, стоявшую посреди комнаты. При виде девушки его пульс участился. Внутри возникло возбуждение. Она здесь? Уже? Сколько же он проспал?

Вот она, перед ним, черные густые волосы обрамляют тонкое лицо. Руки сжаты, глаза широко раскрыты, а в них… страх. Губы Ханны разомкнулись, а из горла вырвался вопль, когда Бруид бросился на нее, оскалив зубы.

– Бруид, сидеть! – прогремел Александр, но обычно послушный пес не желал слушаться. Задыхаясь от ужаса, мужчина наблюдал, как волкодав нападает на женщину, его будущую жену. Время замедлило ход. По его спине ползла ледяная волна паники. Внутренности завязались в жесткий узел.

Неужели он потеряет ее, еще не получив? Неужели она погибнет в зубах его любимого Бруида?

Но Бруид не напал на нее. Правда сбил с ног, но промчался мимо, в ее спальню.

Облегчение Александра длилось недолго. Потому что из спальни раздавалась адская какофония. Удары и грохот. Ужасающий визг и вопли. Лай и тихое рычание, от которого мороз шел по коже.

Ханна полоснула его яростным взглядом и, вскочив, побежала в спальню. Александр волей-неволей последовал за ней.

И остановился при виде того, как его отлично выдрессированный и дисциплинированный волкодав, как щенок танцует перед камином: хвост вертится, как крылья ветряной мельницы, из пасти вырывается оглушительный лай. Потому что на каминной доске съежился шипящий комок меха.

Смех так и клокотал в горле Александра. Он нечасто смеялся, но это… это было так забавно!

Но тут он поймал взгляд Ханны и поежился.

Ладно. Не слишком забавно.

– Отзовите его! – крикнула она, перекрывая шум. – Он пугает Нерида.

– Бруид! Ко мне!

Пса Александра тренировали почти с самого рождения. Он всегда повиновался командам. Но сейчас ему было не до хозяина. Слишком велико было желание облаять, а то и выманить кота и вступить с ним в бой.

Александр ринулся к камину и схватил Бруида за загривок. Хотя тот повизгивал и завывал, все же пес позволил хозяину оттащить его к двери. Александру оставалось только надеяться, что Ханна оценила его усилия.

Но когда он поднял глаза проверить, действительно ли это так, он едва не ахнул от изумления. Потому что она уставилась на него со смешанным выражением ужаса и явного интереса.

И Александр почти сразу сообразил почему. Он привык спать голым. И он даже не подумал о том, что, когда он вскочил с кровати, он был полностью обнажен. Его мужское достоинство определенно не являлось для него необычным зрелищем. Для него. Но не для нее. Что, учитывая положение дел, было скорее хорошей новостью, если вспомнить о ее привычке целовать незнакомых мужчин.

Но, боже, он не собирался пугать ее! Особенно в день свадьбы.

Александр наклонился вперед, чтобы волкодав хотя бы частично загородил его пах. Взгляд Ханны немедленно переместился на лицо Александра. Рот девушки от удивления был приоткрыт. Она сглотнула. С большим усилием.

Ему следовало что-то сказать.

«Мне очень жаль». Или: «Прости за вторжение». Или: «Обычно я не хожу в таком виде».

Но он понял, что не может найти слов. А если бы даже нашел, не сумел бы их выговорить. Поэтому Александр ограничился быстрым поклоном и, держа Бруида поближе к себе, попятился из комнаты.

Не слишком многообещающее начало их союза. Вернее совершенно ничего хорошего не обещающее…

Святой боже!

Ханна смотрела на закрывшуюся за ее нареченным дверь. Ее голым нареченным.

Он совершенно не сознавал своей наготы, как Адам в райском саду: прекрасный, огромный, само совершенство. А когда он одним прыжком оказался на другом конце комнаты и стал сражаться со своим волкодавом, ее взгляд не отрывался от одной детали его тела. Единственной. Гигантской.

Она много знала о животных-самцах. Читала несколько книг на эту тему. Видела, как спариваются лошади. Подслушивала передаваемые шепотом сплетни матрон Кайрен Рея. И считала, что вполне осведомлена о щекотливой теме. Знала, как все бывает.

Но эта часть его тела ее шокировала. Особенно размер…

Как Ханна ни ломала голову, все же она не могла понять, как он в ней поместится. Кроме того, ее еще шокировал обжигающий жар, который она чувствовала в животе. Он был настолько сильным, что ее колени ослабли, а сердце колотилось как бешеное.

Ханна облизнула пересохшие губы. Все ощущения, испытанные во время и после того поцелуя, вернулись. А вместе с ними пришли и новые.

Неужели это и есть вожделение? Истинное вожделение? Не девичье возбуждение от украденного поцелуя, но всепожирающий огонь, готовый испепелить ее?

Ее одолевали видения: вот она лежит между этими длинными стройными ногами. Ощущает его прикосновения. Силу объятий.

Ханна шумно выдохнула. Голова стала совсем легкой.

Нерид жалобно мяукнул, возвращая ее к действительности. Она сняла его с каминной полки и стала гладить, успокаивая. Оба дрожали, но по разным причинам.

Ханна не понимала, стоит ли ей радоваться или бояться. Знала только одно: она очень рада, что не выходит за Олрига.

Но ее мнение по этому вопросу слегка изменилось, когда меньше, чем через час ей принесли еще одно письмо от Даннета. И делу отнюдь не помогло то, что его передал угрюмый управляющий.

«Пожалуйста, приготовься. Свадьба состоится сейчас», – гласило оно.

Ханна скрипнула зубами. Она начинала ненавидеть это слово.

– Все на месте, миледи, – объявил Фергус с выражением на лице, которое могло бы сойти за улыбку. – Священник здесь, и даже трезв.

Она понятия не имела, что это означает.

– А лэрд ждет вас в церкви.

– Сейчас? – удивилась Ханна.

– Сейчас, миледи.

Ради всего святого! Она даже не одета. По крайней мере, не одета для свадьбы. Хотя, поскольку это брак по расчету, простое объединение домов, это вряд ли имеет значение.

Она сунула письмо в руки управляющего.

– Неплохо было бы заранее предупредить меня.

Фергус поднял брови:

– Предупредить, миледи?

Смысл этого вопроса было нетрудно разгадать. «Разве вы не знали, что целью вашего визита является свадьба?»

Ханна рассерженно подбоченилась. Если бы Даннет удостоил ее хотя бы парой слов, она бы так не разозлилась. В конце концов, он голым ворвался в ее комнату! Мог бы, по крайней мере, сказать что-то!

И она не выйдет замуж, пока не поведает жениху обо всех тревогах, терзающих ее перед свадьбой. И эти проволочки не имеют ничего общего с трепетом, охватившим ее при виде того… как плясал его… член, когда он тащил волкодава обратно в комнату.

Но каким бы завораживающим не был вид его обнаженного тела и как бы ей не терпелось узнать, каково это – ощущать его ласки, – она не пойдет под венец, пока не поговорит с Александром с глазу на глаз. Не обменяется хотя бы несколькими словами.

Кстати, о волкодаве: он что, спит с собакой? Каждую ночь? Ханне эта мысль не пришлась по душе. И это еще один вопрос, который нужно задать Александру.

– Пожалуйста, передайте Даннету, что я хочу с ним поговорить.

Губы управляющего зашевелились, но он не издал ни звука. Только снова молча протянул письмо.

Ханна с рычанием разорвала его надвое.

Фергус с таким ужасом наблюдал, как клочки письма летят на пол, словно она уничтожила нечто, вроде Великой хартии вольностей.

– Я… э… – начал заикаться он. – Лэрд ждет вашего… – Осекшись, он показал на обрывки пергамента: – Почему вы это сделали?

– Я устала получать от него письма, – отрезала Ханна. – И хотела бы поговорить с ним.

Почему Фергус моргает, словно ошеломленная сова?

– Но другие-то люди говорят с ним!

– Э… нет. Не совсем.

– Нет? – прищурилась Ханна. – Он лэрд большого поместья. Как он может вести дела, не разговаривая со своими людьми?

Фергус молча нагнулся, поднял клочки письма и протянул ей, очевидно, считая это достаточным ответом.

– О, хорошо!

Ханна сунула в карман разорванный пергамент. Она прочитает. Но это будет последним письмом от Даннета, которое она прочитает. Ханна скрестила руки на груди и окатила Фергуса свирепым взглядом.

– Я не выйду за человека, который мне еще ни слова не сказал.

Фергус пошлепал губами.

– Но… но все уже устроено.

– В таком случае расстройте! И известите Даннета, что мы поженимся, только когда я решу, что мы друг другу подходим.

Понятно, что ее твердую позицию не оценят по достоинству. Но Ханне было все равно. Даннет с самого начала должен понять, что женится на упрямой и сильной женщине. Той, которую нельзя заставить сделать то, что она делать не хочет. И что она не позволит ее торопить.

Ханна без всяких угрызений совести закрыла дверь за что-то бормочущим управляющим.

Она выйдет замуж, только когда будет готова, и не секундой раньше.

«Где она? Пожалуйста, Боже, не дай ей передумать!»

Он этого не вынесет. Не сможет.

Игнорируя изнывавшую от нетерпения толпу, – все его люди сгрудились в маленькой часовне, чтобы стать свидетелями его свадьбы, – Александр оттянул пальцем воротник. Его раздирала тревога: вдруг Ханна откажется выходить замуж или задержит свадьбу?

Он заметил ужас на ее лице при виде его обнаженного тела. Оставалось надеяться, что она не видела шрамов у него на спине.

Александр бросил яростный взгляд на Эндрю, который пожал плечами. Тогда для пущего эффекта он обратил такой же взгляд на отца Питера, которого поймал с фляжкой в руке – тот смаковал очередную порцию виски.

Если Ханна не придет прямо сейчас, служитель божий надерется до бесчувствия. Он уже покачивается.

«Пожалуйста, господи, пусть она поторопится!»

Переодевшись в парадный килт, куртку, жилет, штаны-чулки, гэльские башмаки, заткнув за пояс ножи и повесив на шею спорран лэрда, Александр отдал приказы, касающиеся свадебной церемонии и последующего обеда. Когда все было устроено, он послал записку Ханне с уведомлением, что пора идти в часовню.

Он уговаривал себя, что беспокоиться не о чем, но все же волновался. Ему так хотелось, чтобы этот день прошел гладко, но с той минуты, как Александр проснулся, – гораздо позже, чем намеревался, – посыпались неприятности. Он надеялся, что это не знак того, что их союз будет неудачным.

Но, возможно, так и было.

Фергус, который ушел за невестой, все не появлялся, отчего на лбу Александра выступил пот. Дыхание перехватило.

Но почему?

Возможно, потому что раньше он никогда не испытывал подобного… отчаяния.

Странно. Он всегда был сильным и стоял один против всего мира. Никогда никого не хотел, ни в ком не нуждался, если не считать Эндрю. Теперь, когда свадьба вот-вот должна была состояться, Александр понял, что желание получить земли Ханны сменилось чем-то более глубоким. Он, конечно, страстно желал ее. Но помимо этого обнаружил, что больше не хочет стоять один против всего мира. Он мечтал о спутнице, которая всегда будет рядом. Жаждал, чтобы рядом была она.

Опомнившись, он зарычал на отца Питера, который снова вытащил свою фляжку. Священник побледнел и сунул ее обратно в карман.

Александр уже собирался развернуться, броситься в покои Ханны и потребовать, чтобы она явилась на свою собственную свадьбу, когда в дверях появился Фергус. Его лицо было искажено.

Александр послал ему многозначительный взгляд, говоривший:

– Где она?

К его ужасу, Фергус пожал плечами.

Посмотрев на Эндрю, Александр поспешил к выходу.

– Ну? – рявкнул он.

При виде поежившегося Фергуса он почувствовал угрызения совести, но это скоро прошло. Александр слишком сильно нервничал, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.

– Милорд… – начал управляющий, но тут же закашлялся.

Сердце Александра сжалось. Фергус боится посмотреть ему в глаза!

Александр покрылся холодным потом.

– Где она? – прошипел он.

– Она… э… она желает поговорить с вами до свадьбы.

Он похолодел еще больше.

– Поговорить со мной?!

Проклятье!

Он последовал за Фергусом в замок, изнемогая от ужаса и нахлынувших тяжких мыслей. Ханна – нежный цветок. Молодая, невинная девушка. Она приехала в новый дом, чтобы выйти за едва знакомого человека, и почти сразу же увидела его голым. Каким потрясением это, должно быть, стало для нее!

Он, конечно, испугал ее до смерти. Теперь следует успокоить ее, хотя он не знал, как это сделать, не показавшись полным идиотом. Но теперь, когда она здесь, когда он снова увидел ее, желание жениться на этой девушке только усилилось и окрепло.

Но окрепло не только желание. С той секунды, как он ворвался в ее комнату, с той секунды, как ее взгляд упал на его член, он был одержим воспоминанием о коротком поцелуе, которым они обменялись. Вполне естественно, что он только и думал, что о том, как украсть еще один. Как спланировать это воровство.

Может, сейчас для него самое время? Может, он сумеет унять ее тревоги по поводу интимной стороны их брака, унять не словами, а действиями?

Александр поднял руку, чтобы постучать, но тут же сообразил, что Фергус по-прежнему рядом. Как всегда, с самого детства. Его защитник. Но сейчас Александр не нуждался в его защите. Ему не нужны свидетели, если разговор пойдет не так.

Он нахмурился. Управляющий побледнел, кивнул и попятился.

Как только он исчез, Александр попытался собраться с мыслями. Расправил плечи, одернул плед и, наконец, постучал.

Дверь немедленно открылась, словно Ханна стояла у порога и ждала. При виде нее у него замерло сердце и перехватило горло. Ее присутствие всегда так на него действовало. Боже, как она прекрасна!

Ее глаза широко раскрылись, словно она была удивлена его приходом. Это озадачило Александра, потому что она сама просила его прийти.

Ханна оглядела его с головы до ног. Он льстил себе мыслью о том, что этот взгляд был оценивающим.

– Даннет. Вы… одеты.

«Да. Одет к свадьбе».

Он не мог не заметить, что в отличие от него невеста не одета.

– Леди… Ханна. – Он поклонился. – Желаете поговорить?

Она резко кивнула, открыла дверь шире и отступила, чтобы дать ему пройти. Он закрыл за собой дверь. Стук показался оглушительным.

Он отметил, что оказался в ее спальне. Его взгляд сразу упал на слегка смятую кровать, и он тут же почувствовал себя не в своей тарелке.

Сейчас нет времени на страсть. Но страсть все возрастала.

– Спасибо, что пришли. Я знаю, что вы готовились к свадьбе.

Он понятия не имел, почему она подчеркнула последнее слово.

– Но прежде чем мы обменяемся обетами, мне нужно кое-что сказать.

Он кивнул, сразу ослабев от облегчения.

Она не передумала. И если ей есть, что сказать, ему, возможно, лучше помолчать. И послушать.

– Между нами должно быть понимание.

– Э… понимание?

– Да. – Надежда сменилась некоторым разочарованием, когда она очень деловито добавила: – Мы оба знаем, что этот брак заключается по расчету.

Александр встрепенулся. Но ее лицо было серьезным. Без тени мечтательного, романтического флера, на который мог бы рассчитывать жених. Мало того, она вскинула подбородок и послала жениху вовсе не романтический взгляд.

«Брак по расчету? Холодный, формальный союз без любви?»

Он пытался завопить в голос, протестуя против ее слов. И вдруг, к своему удивлению, осознал, что мечтал о другом.

Он жаждал ответить. Выкрикнуть, что не согласен. Но горло снова перехватило.

– Нет причин притворяться, что нами движет что-то еще. Я согласилась выйти за вас, потому что Даунрей нуждается в вашей защите, а вы согласились жениться на мне из-за моих земель. Других причин для этого союза нет. Да. Я понимаю это. Мы понимаем это.

Нет. Он ничего подобного не понимает! Он собирается жениться на ней по совершенно другой причине. Она должна понять.

Он хотел ее.

– Невзирая ни на что, Даннет, я желаю, чтобы этот союз был мирным.

«Мирным». Да. Мирный – это хорошо.

– Я хотела бы, чтобы мы работали вместе. Как партнеры.

Да. У него тоже на уме партнерство.

– Раз я собираюсь навеки посвятить себя мужчине, мне необходимо знать, что он будет уважать меня. Что будет считаться с моими желаниями. Что будет принимать в расчет мои советы.

Она в упор смотрела на Александра, словно ожидала ответа.

Поэтому он кивнул.

Она была такой красивой! Такой серьезной! Такой соблазнительной!

Он подступил ближе, сосредоточившись на цели.

Когда он приблизился, ее глаза широко раскрылись. Наступление остановила ее рука, которую она положила ему на грудь. Он нахмурился. Его взгляд упал на его губы, и она поспешно обвела свои языком, чем зажгла огонь в его животе. Ханна с огромным усилием отвела взгляд и покачала головой.

– Вы согласны на мои условия?

Он обхватил ладонями ее лицо и чуть повернул ее голову. Она задохнулась и замерла, разгадав его намерения.

– Да, – пробормотал Александр. – Да. – И сделал то, о чем мечтал неделями. То, чем был одержим весь день. Поцеловал ее.

И это было великолепно.

Когда Даннет завладел ее ртом, по коже Ханны пробежала дрожь. Ее наполнил его вкус и запах. Поцелуй был легким, осторожным, но он вызвал в ней восторженный трепет. Заставил хотеть большего.

Ханна желала получить шанс поговорить с женихом лично, услышать его заверения в том, что их союз будет партнерским, успокоиться. И он ее успокоил. Но говоря по чести, что-то в этом роде было на уме и у нее. Маячило за благородными намерениями. И это что-то было желанием. Любопытством. Потребностью.

Она поцеловала его раньше, а он отвернулся. Она отчаянно хотела знать, что в сердце его горит хоть искорка страсти к ней.

Александр поднял голову – слишком скоро – и посмотрел на нее.

– Ханна, – пробормотал он.

Хотя она пыталась скрыть разочарование по поводу того, что Александр отстранился, он вдруг крепче сжал ее лицо. Его глаза сузились. Он что-то проговорил, совсем тихо, но у нее закружилась голова от восторга.

Александр рывком притянул ее к себе. Ощущение его тела, жесткого и неподатливого, было таким чудесным, что голова закружилась еще сильнее. Его пальцы зарылись в ее волосы, ладонь легла на затылок. Он снова наклонил голову. Ханна затаила дыхание, дрожа от предвкушения.

О, этот поцелуй был другим. В нем не было нежности, одно желание брать. Безумное, голодное слияние их ртов, соединение губ и языков.

Этот поцелуй был таким исступленным, неистовым, страстным, как морские ветры на побережье. Таким искусительным, как танцы фей на закате. Таким палящим, как горн, где закаляется острая, как бритва, сталь.

Поцелуй пронесся сквозь нее ревущим ураганом. Манящей магией. Теплым лезвием.

Ханну сжигал чувственный жар. В венах танцевали огоньки возбуждения. Его вкус наполнял ее рот и ее душу.

Когда Александр поднял голову, в его глазах плясали искорки. Это был взгляд героя-победителя, неукротимого шотландца, человека, чей голод был утолен и одновременно воспламенен.

О небо!

Возбуждение снедало ее. Колени подгибались, тело словно плавилось.

Будь проклята ее сдержанность! Будь прокляты ее страхи! Будь прокляты ее сомнения по поводу того, что он ее хочет.

Она хотела его. И она его получит.

Приятно видеть, что и он не остался равнодушным. Дышал тяжело и часто, а когда заговорил, голос его слегка дрожал.

Александр произнес всего одно слово. Вернее, из его горла вырвался рык. Но этого было достаточно.

– Моя.

Александр смотрел на Ханну. Какое мягкое у нее выражение лица и какие влажные губы!

Им вновь завладело желание. Он томился по ней. Сейчас. Но знал, что внизу собрался народ. Их ждут. И как бы он ни жаждал уложить ее на постель у окна, показать глубину своей страсти, это было невозможно.

Невозможно, потому что пока еще она не принадлежит ему.

Он подождет, пока церемония закончится. Все случится сегодня вечером. Скоро.

Его мучило предвкушение. Но он показал на дверь.

Ханна отступила. Моргнула, приходя в себя. Мечтательное выражение ее лица сменилось иным… выражением непреклонности?

– Миледи! Э… свадьба?

Вот оно.

Ханна нахмурилась и скрестила руки на груди. Действительно, это непреклонность.

– Даннет, не ожидаете же вы, что я выйду замуж в этом? – Она с отвращением показала на свое платье.

Александр присмотрелся. Платье как платье. На ней оно выглядит очаровательно.

Он открыл рот, чтобы ответить, но не знал, что сказать.

Фыркнув, Ханна протиснулась мимо него в коридор и постучалась в комнату сестры. На пороге появилась хрупкая блондинка с большими голубыми глазами. Она улыбнулась Ханне, но когда она увидела Александра, ее улыбка стала еще шире.

– Пора? – прошептала она.

– Да.

– Нет.

Ханна и Александр ответили одновременно. Ханна нахмурилась, взяла сестру под руку и потянула в свою комнату.

– Пойдем, поможешь мне приготовиться.

– П-приготовиться? – выпалил Александр. Она прекрасно выглядела! Он хотел идти за ней и объяснить, что нужно поторопиться. Но она захлопнула дверь перед его носом.

– Беда в раю? – усмехнулся Эндрю.

Александр повернулся, увидел прислонившегося к стене брата и показал на закрытую дверь.

– Она захотела переодеться, – ошеломленно пробормотал он.

– Женщинам это нужно, – пояснил Эндрю с ухмылкой.

Брови Александра поползли вверх.

– Но все ждут.

Брат оттолкнулся от стены и хлопнул его по плечу.

– Это день ее свадьбы. Она, конечно, нервничает. И хочет выглядеть как можно лучше.

– Она и так прекрасно выглядит.

Она всегда прекрасно выглядит. И будет выглядеть еще прекрасней вообще без одежды. Больше Александр ни о чем не мог думать.

– Пойдем. Дай ей время приготовиться, – велел Эндрю и повел его к лестнице. – Скоро тебя окрутят. – Брат рассмеялся.

Когда они возвращались в церковь, Александр попытался выдавить из себя улыбку, но так и не смог. Мышцы словно окаменели, внутренности завязались узлом. На лбу блестели капли пота. Все, о чем он мог думать: свадьба вот-вот состоится. А за ней придет брачная ночь.

Казалось, у нее ушла целая вечность на то, чтобы переодеться. Александр занял себя тем, что протирал дыру в каменном полу часовни. Когда Старый Дункан, кряхтя, встал и по часовне пронесся жалобный вой волынок, возвещавших о появлении невесты, сердце Александра подпрыгнуло.

Он развернулся. Воздух застрял в горле. Пульс выбивал барабанную дробь.

Она здесь! Ослепительная красавица.

Шепот пронесся по толпе, когда Ханна и ее сестра вошли в часовню.

Волосы Ханны были уложены в изысканную прическу – шелк цвета черного дерева, перевитый жемчугами. Платье на ней было изумрудно-зеленым, оттенявшим алебастровую кожу. При виде ее декольте у мужчин потекли слюнки. Как требовал обычай, к платью была приколота веточка белого вереска. В руках был букет из… неужели, сорняков?

Но Александр проигнорировал этот неуместный букет и сосредоточился на ее осунувшемся лице. Сразу было понятно: она боялась. Но когда ее взгляд упал на него, выражение ее лица смягчилось. Глаза блеснули. Кажется, она вздохнула.

Александр проглотил ком в горле и, когда она приблизилась к алтарю, поклонился. Едва она встала рядом, его окутал ее аромат, и колени подогнулись.

Он одернул плед и кивнул отцу Питеру.

Александр велел священнику провести церемонию быстро и не читать долгих проповедей. Но это было до фляги с виски. Хорошенько к ней приложившись, отец Питер стал распространяться о преданности, древних обетах и господних предназначениях для мужчины и женщины, решивших вступить в брак, и все это время Александр едва сдерживался, чтобы не дать ему пинка.

Он и без этих речей достаточно нервничал! Он хотел произнести обеты и ничего больше. Поэтому Александр тихо зарычал.

Питер осекся на полуслове, глядя на лэрда широко открытыми глазами. Потом откашлялся и открыл книгу. Непонятно, зачем для проведения хорошо знакомой церемонии ему понадобилась книга?

Но Питер быстро перешел к сути дела, а это главное.

– Берешь ли ты, Ханна Даунрей, Александра Лохланнаха в мужья перед лицом Господа и свидетелей? Обещаешь ли быть ему любящей, верной и преданной женой, пока смерть не разлучит вас?

Перед тем как ответить, она поколебалась, отчего Александра вновь пробрал ледяной озноб, но когда он глянул на нее и их глаза встретились, она кивнула и прошептала:

– Обещаю.

Буря облегчения пронеслась в душе Александра. Сердце глухо бухало в ребра. Но когда священник заговорил снова, она отвела глаза. Александр вынудил себя слушать священника, чтобы ответить сразу и без проволочек. Он тренировался неделями, повторяя слово, которое должен произнести. Теперь он был уверен, что оно слетит с языка легко и свободно.

– Берешь ли ты, Александр Лохланнах, лэрд Даннета, Ханну Даунрей в жены и перед лицом бога и свидетелей обещаешь ли быть ей любящим, преданным и верным мужем, пока смерть не разлучит вас?

Он набрал воздуха в грудь. Их взгляды снова встретились.

– Обе…

Горло перехватило.

Ханна нахмурилась.

Его охватила паника.

«Обещаю». Такое простое слово! Но оно не шло с языка.

– Да, – выдавил Александр, наконец.

Отец Питер, очевидно, удовлетворенный коротким ответом, захлопнул книгу.

– Превосходно! Объявляю вас мужем и женой.

Александр взял кольцо и пригвоздил священника злобным взглядом.

– А, да. Кольцо!

Александр со вздохом надел на палец Ханны Узел Лохланнаха. Это кольцо много веков хранилось в его семье. Как символ его клана и его обетов.

Надев кольцо жене, он сделал знак Эндрю, который приблизился к ним с лентой Лохланнахов. Улыбнувшись Ханне, он надел ленту ей через плечо и приколол ее розеткой, а потом, как того требовала традиция, поцеловал.

У Александра не было причин сжимать кулаки, но он это сделал. Традиция также требовала, чтобы отец Питер поцеловал невесту. Иногда традиции чересчур раздражают. А священник слишком пылок. Поцелуй продолжался и продолжался. Возможно, у Александра все-таки была причина сжимать кулаки.

Он снова зарычал, и священник поспешно отшатнулся, покраснев при этом.

А вот когда настала очередь Александра поцеловать ее, Ханна подставила щеку.

Он попытался проигнорировать укол разочарования. Их первый супружеский поцелуй. В щеку.

Когда он поднял голову и увидел ее разъяренный взгляд, Александр сразу понял: дело плохо. Совсем плохо.

Следуя за мужем к выходу из часовни, Ханна кипела от злости, почти не замечая воя волынок, возвещавших о начале празднества. Она едва слышала крики толпы. Кроме Ланы, она никого здесь не знала.

Одна мысль терзала ее. Он отделался одним словом. Всего одним.

«Берешь ли ты в жены эту женщину?»

– Да.

Не «Обещаю», не «клянусь». Просто «да».

И это все? Такой небрежный ответ? Она просто вне себя от ярости!

Кроме того, их разговор до свадьбы никак нельзя было назвать удовлетворительным. Хотя он согласился на ее условия, он был крайне немногословен, просто стоял и смотрел на нее, олух здоровенный! А потом поцеловал.

И хотя поцелуй был восхитительным, настолько, что при одной мысли о нем ее трясло, она не могла отбросить подозрения, что он, как все мужчины, считал, что между мужчиной и женщиной возможна только одна форма общения.

Да, она вышла за него, имея в виду собственные цели, и он сделал то же самое. Но помоги ей, боже, она хотела большего! Отчаянно хотела. И сейчас, словно в тумане, наблюдала, как он разбрасывает монеты перед собравшимися детьми, не заметив, что он сберег одну для Фионы, крошечной мрачной девочки, улыбающейся лишь ему.

Один мальчишка выступил вперед и протянул Ханне подкову – традиционный символ плодовитости и удачи.

Ханна попыталась улыбнуться мальчику, но, должно быть, просто ощерилась, судя по тому, как он, широко раскрыв глаза, поспешно ретировался.

Александр молча повел ее по дорожке, ведущей к замку. Огромный парадный зал был украшен цветами. Столы ломились от еды. Похоже, все обитатели Даннета собрались здесь, чтобы праздновать свадьбу.

Ханне следовало бы прийти в восторг. Быть на седьмом небе. Она ничего не ела, но аппетита не было.

Весь обед муж сидел рядом. Несколько раз она пыталась вовлечь его в беседу, но он отделывался улыбками, кивками и взглядами. Пришлось обращаться к его брату. Эндрю был в хорошем настроении, вероятно, под влиянием виски, которое текло рекой. Он весело болтал, рассказывая о землях, клане и истории семейства Лохланнахов, – обо всем, о чем должен был поведать муж.

Даннет, в свою очередь, пил немного, делая лишь глоток после каждого нового тоста, но это ее не успокаивало. Когда он встретил ее взгляд и отвернулся, Ханна подняла палец, жестом давая понять, что хочет еще вина. Она вовсе не собиралась так много пить, но вино слегка утихомирило ее гнев. Оставалось лишь надеяться, что она не сопьется в обществе такого каменного великана.

К тому времени, как принесли свадебный торт, она немного смягчилась и пришла к решению. Значит, он не желает говорить с ней? Прекрасно. Она сама не станет разговаривать с ним. И это будет поистине мирный союз. По крайней мере, тихий.

Конечно, ей будет тяжело держать язык за зубами, но она сумеет это сделать.

Ханна была уверена, что в животе жжет от ярости и решимости. Не от желания отомстить.

Кухарка Мораг, сияя от гордости, впустила лакеев, несших торт: большой фруктовый бисквит, пропитанный бренди и соблазнительный даже на вид. Должно хватить всем!

Первый ломтик был поставлен перед мужем Ханны. На тарелке лежали две вилки: очевидно, муж и жена должны были разделить торт. Верхний слой раздали гостям. А нижний сберегут, чтобы отпраздновать рождение их первенца.

Когда Даннет протянул ей вилку с кусочком торта, Ханна попыталась проигнорировать его жаркий взгляд, но не смогла. В этом взгляде, в улыбке, казалось, была бездна значения, но Ханна не желала угадывать, что у мужа на уме. Послушно, как птенец, она открыла рот и позволила ему кормить ее. Но идеальный на вид торт показался ей совершенно безвкусным. Она пожевала, проглотила и, в свою очередь, поднесла к губам Александра кусочек торта.

Ханна думала, что они доедят торт до конца или, по крайней мере, попытаются это сделать, но Даннет, проглотив свой кусочек, встал и потянул ее за собой.

– Леди и джентльмены! – вскричал Эндрю. – Лэрд и леди Даннет!

Собравшиеся разразились приветственными криками. А когда Александр подхватил Ханну на руки, люди обезумели. Ханна охнула, но за ревом толпы ее никто не услышал. Она бросила панический взгляд на Лану, но та ответила ей восторженной улыбкой. Значит, помощи ждать не приходится.