Текст книги "Говорящий с дождем. Чудеса и истории исцеления Ом Свами"

Спасительный трос

Пуджа Шарма

Свамиджи стал важной частью моей жизни с того дня, как в 2002 году я вышла замуж за моего замечательного Раджана, старшего брата Свамиджи.

«У меня есть всего одна просьба, – сказал мне Раджан перед свадьбой. – Амит мне дороже всех в этой жизни. Я не могу представить свою жизнь без него, поэтому, где бы мы ни оказались, мы всегда будем вместе. Он будет останавливаться у нас. Я дам тебе все, что ты захочешь, я обеспечу тебя всеми мыслимыми способами, но, пожалуйста, всегда заботься о моем младшем брате».

Я не люблю называть Свамиджи его старым именем; поэтому пожалуйста, позвольте мне и в дальнейшем писать «Свамиджи», даже если речь идет о давних временах, когда он был известен как Амит Шарма.

Когда Раджан обратился с этой просьбой, я не придала его словам особого значения. Мне даже не показалось странным, что перед женитьбой на мне он говорил мне, что кто-то, кроме меня, ему дороже. И для этого есть веская причина. За время его ухаживаний, которые длились около трех лет, я так много слышала о Свамиджи, что мне стало любопытно – хотелось узнать о нем побольше. Я не сомневалась в словах Раджана, однако где-то в глубине души чувствовала, что он, возможно, немного преувеличивает.

Представьте на мгновение, что вам рассказывают о двадцатилетнем парне, которого люди почитают уже более десяти лет, поскольку он знает Веды как свои пять пальцев или делает точные предсказания с помощью астрологии. Или что он компьютерный гений. Он играет на клавишных, он играет в шахматы и является рейтинговым игроком. Кроме того, в шестнадцать лет он был редактором газеты и уже публиковался во многих американских журналах. Что в свои двадцать он глубоко религиозный человек, трезвенник и вегетарианец, который никогда не был в танцевальном клубе, хотя и живет за границей. Я родилась в семье сикхов, и эти понятия о диете и ограничениях были мне чужды. Мы верили в то, что нужно жить полной жизнью: мы усердно работали и от души веселились.

Но вернемся к Свамиджи. Мне сказали, что есть такой двадцатилетний парень, который говорит на санскрите так же свободно, как и на английском, и оказывает на людей гипнотическое воздействие. Он выигрывал турниры по бадминтону и за полтора года закончил экстерном институт в Сиднее. Что этот двадцатилетний парень приложил руку к созданию первой в Австралии мультивалютной платежной системы с шифрованием и другими безумно звучащими техническими терминами. Что он медитировал и выполнял свои садханы каждый день без исключений. Что, когда ему было семнадцать, он уже закончил курс по бухгалтерскому учету, потому что эти толстые книги стояли на книжной полке у Раджана – Свамиджи проглотил их в мгновение ока. Этот парень с пятнадцати лет инвестировал в акции и писал колонки для прессы. О, я забыла упомянуть: в двадцать лет он зарабатывал четверть миллиона долларов и ездил на кабриолете. Все это время он находился в Австралии на студенческой визе. Помните, мы говорим о человеке, который родился в маленьком индийском городке с очень ограниченным доступом к благам этого мира. Интернета тогда вовсе не существовало.

Пожалуйста, проникнитесь этой мыслью на минутку. Что бы вы подумали, если бы кто-нибудь сказал вам, что все вышеперечисленное и многое другое относится к одному-единственному человеку, который только что вышел из подросткового возраста? Как это получилось? Он супермен? Или все сошли с ума? Временами мне хотелось, чтобы Раджан больше говорил обо мне, о нас, но самой любимой и увлекательной темой для моего мужа был его младший брат. Он даже сказал, что не женится на мне без согласия Свамиджи. Но вот что странно: я почти никогда – за исключением нескольких незначительных моментов – не испытывала ревности, не видела ничего неправильного в том, что Свамиджи полностью занял все пространство в сердце и уме Раджана. Не знаю, почему, но мои собственные сердце и ум ни разу не взбунтовались.

Сегодня я чувствую огромную благодарность к Раджану за то, что он высказал свою просьбу и заставил меня дать обещание; именно поэтому нам посчастливилось провести рядом со Свамиджи несколько лет в Сиднее и потом в Канаде, пока он не отрекся от мирской жизни. За эти годы я поняла, что каждая секунда, прожитая в присутствии Свамиджи, – настоящее чудо. Это вечность, заключенная в одном мгновении. Радость готовить для него еду и кормить его превосходит любую другую радость. И я говорю это как мать. Я заботилась о нем не потому, что дала Раджану такое обещание; просто Свамиджи с первой же встречи вызывал во мне уважение и любовь. Если Бог когда-нибудь предоставит вам шанс побыть в его обществе, вы наверняка поймете, что я имею в виду.

Когда я впервые встретила Свамиджи, мне было чуть больше двадцати лет. В моих самых ранних воспоминаниях он предстает как чрезвычайно добрый и любящий человек, безупречно одетый в дизайнерскую одежду, в итальянских ботинках ручной работы, с безумно дорогими часами на запястье. Ничего кричащего, все стильно. В его минималистичном образе было много роскоши, если можно так выразиться. Свамиджи ненадолго приехал в Индию в декабре 2000 года. Мы с Раджаном тогда еще не поженились (это произошло позднее, в феврале 2002 года). В те месяцы Раджан уже находился в Сиднее. Он попросил меня познакомиться со Свамиджи и весь вечер рассказывал мне по телефону о том, какой у него замечательный, потрясающий брат.

В день встречи я нервничала, и мое сердце бешено колотилось. Я взяла машину моего отца и поехала домой к Свамиджи. Я боялась, что встречу необычайно проницательного и умного человека. А вдруг он спросит меня о вещах, о которых я не знаю? А вдруг я выставлю себя дурой? А вдруг он заговорит со мной на санскрите? А вдруг он меня не одобрит? А вдруг он попросит меня приготовить еду? Кроме омлета, я абсолютно ничего не умела готовить. А вдруг, а вдруг, а вдруг! Моя голова взрывалась. «О боже, Раджан, почему тебя здесь нет?» – думала я.

План состоял в том, что я отвезу Свамиджи пообедать, а затем доставлю обратно домой. Однако Раджан велел мне быть готовой ко всему: Свамиджи может в любой момент изменить любой план и сказать, что он предпочел бы поесть дома, а может и не есть вообще. Как будто я и так недостаточно нервничала…

Я припарковала машину возле их дома и постучала в дверь. Свамиджи вышел. Он широко улыбнулся, и моя нервозность мгновенно усилилась. Я тут же начала бормотать что-то невнятное. Он некоторое время терпеливо слушал, а затем сказал: «Может, нам зайти в дом?»

Я извинилась и сразу вошла внутрь. Он был одет в повседневную одежду. Спортивные брюки Nike, футболка, часы и телефон – вот все, что при нем было. Очень непритязательный, простой, земной человек. Но видели ли вы когда-нибудь высокопоставленного офицера или чиновника? Даже в домашней обстановке они выглядят по-особенному – что-то выдает их статус. Так и Свамиджи – он держался очень вежливо, но в нем не было ни намека на будничную небрежность. Даже в этой одежде он казался хозяином всего города.

Он спросил, как мои дела, и принес стакан воды. Перед его мягкостью я тут же почувствовала себя более расслабленно. Теперь самое важное: помните Раджана, моего будущего мужа, и наш тщательно продуманный план угостить Свамиджи обедом? Что ж, оказалось, что мой любимый забыл сообщить об этом младшему брату. Так что Свамиджи ни о чем не подозревал. Он думал, что я просто пришла с ним познакомиться. И вот я пришла, совершив уже два визита в ресторан – забронировала столик, дала инструкции персоналу и даже чаевые, чтобы обеспечить нам безупречное обслуживание. Конечно, я не могла и не стала сообщать об этом Свамиджи. Раджан! Я скрипела зубами.

Мы продолжили разговаривать, а затем Свамиджи спросил, не хочу ли я выпить чашечку чая. Даже тогда я не осмелилась признаться, что забронировала столик и что мы собирались поужинать вне дома. Наоборот, я почему-то сказала, что с удовольствием заварю ему чай. Он немного удивился, но согласился. Была только одна проблема. Я никогда в жизни не заваривала чай. Я его даже не пила. Я пила лишь кока-колу и кофе. Из всей еды и напитков я умела готовить только омлет. Даже не знаю, почему я произнесла слово «чай». Мы пошли на кухню, и он показал мне, где что лежит. Как раз в этот момент у Свамиджи зазвонил телефон, и он вышел из кухни, чтобы ответить на звонок. Мне сразу понравился его акцент.

К счастью, приготовление чая – это не наука о ракетостроении. Я решила, что нужно смешать заварку, сахар, молоко и воду и вскипятить. Так я и сделала. Я процедила напиток и разлила по двум чашкам. Я очень радовалась тому, что могу заварить чай. Я не смогла найти никакого печенья к чаю, но подумала, что все и так в порядке. Он закончил свой рабочий разговор и сообщил мне, что планирует основать собственную компанию и уже довольно давно гоняется за этим потенциальным клиентом.

Он сделал глоток, и я спросила его, все ли в порядке. Свамиджи высоко отозвался о моем чае, и я подумала, что я лучшая заваривательница чая в мире. Я была на седьмом небе от счастья. В радостном возбуждении, желая показать, какая я умная, я похвасталась, что завариваю чай впервые в жизни. Он напомнил мне, что мой чай остывает и что я тоже должна его выпить. «Конечно, – сказала я. – Ты тоже допивай свой, и, если хочешь, я приготовлю тебе еще чашечку». Он поблагодарил и сказал, что в этом нет необходимости. «Одной этой восхитительной чашки хватит на весь день».

С большим изяществом я взяла чашку и сделала первый глоток. В следующий момент я искала место, куда бы все это выплюнуть.

«Прости, – сказала я. – О Боже, мне так жаль. Кажется, я случайно насыпала в него соли».

Свамиджи от души рассмеялся, а я с каждым мгновением смущалась все больше. Он попросил не волноваться, затем пошел на кухню и вернулся с двумя чашками чая. Я пила чай в первый раз в своей жизни, и до сих пор помню его вкус. Сладкий, как и положено.

Видя, как легко разговаривать со Свамиджи, я, наконец, сообщила, что мы планировали обед в ресторане. Он схватил бумажник, надел спортивную обувь и сказал, что готов идти. Я думала, он приоденется, но он не стал – и все равно выглядел безупречно. По пути на улицу он открыл передо мной дверь. Должна отметить, что я впервые в жизни видела такие благородные манеры. Около машины он извинился и признался, что ему непривычно водить машину в Индии, а потому он будет признателен, если я сяду за руль. «Через несколько дней мой ум приспособится, и тогда я смогу здесь нормально водить. Но поскольку это не моя машина, я не хочу рисковать», – сказал он.

Мы замечательно пообедали; прежде всего я помню, что постоянно смеялась. Самый смешной человек из всех, кого я знаю в своей жизни, – это Раджан. Он может превратить в комедию самые серьезные ситуации. И Свамиджи доказал, что они действительно родные братья. Он тоже был очень забавным. Как только эти два парня выберут тему, они будут бесконечно смешить вас, пока у вас не заболит живот.

Свамиджи ни разу не пытался похвастаться своим интеллектом и достижениями, ни разу не посмотрел на меня свысока. Помню, я подумала, что он должен был родиться моим младшим братом. Вокруг него все казалось правильным.

Я ощущала благословение оттого, что нахожусь под защитой этой божественной души. Правда, по-настоящему я осознала это гораздо позже. Нам трудно сразу вообразить всю глубину океана – так и я до недавнего времени не могла постичь глубину этого человека. Каждый год происходят новые события, которые укрепляют мою веру в него.

Он не позволил мне расплатиться за обед. Я до сих пор помню, как сначала персонал отказался взять у меня счет, поскольку я уже дала им чаевые. Свамиджи спросил официанта, сколько я оставила чаевых. При этом он просто улыбался и не поднимал головы. Счет составил 270 рупий или около того.

«Я дам вам тысячу рупий на чай, – сказал ему Свамиджи. – Позвольте мне заплатить».

Парень немедленно вручил счет Свамиджи, положил на стол мою банкноту в пятьдесят рупий и сказал: «Извините, мадам. Не могу взять у вас».

Свамиджи запрокинул голову и рассмеялся. «Я очень доволен вами, – сказал он официанту и протянул ему три хрустящие банкноты по пятьсот рупий. – Остаток оставьте себе».

Позже я неоднократно обнаруживала, что Свамиджи тратит деньги так, словно они ему не нужны. Его богатство работало на него, служило ему. За двадцать один год нашего с ним знакомства он ни разу не проявил никакой привязанности к деньгам. «Чаевые – это возможность вознаградить человека. Они дают мне шанс сделать что-то хорошее, и это доставляет мне много радости», – говорил он. Я регулярно видела, как он дает чаевые в размере пятидесяти, ста долларов, а иногда даже пятисот. «Я стараюсь, чтобы официанту это запомнилось», – говорил он.

Раджан позвонил мне той ночью и сказал, что я очень понравилась Свамиджи. «Она лучшая супруга, которая у тебя может быть. У нее прекрасная душа. Она очень искренний человек. Как я это вижу, это будет брак, заключенный на небесах», – сказал он Раджану. С того момента Раджан был уверен, что никто не сможет помешать нам пожениться. Но зачем кому-то останавливать нас, спросите вы?

Дело в том, что я принадлежала к сикхской семье, а Раджан родился в индуистской. Более того, его родные – не просто индуисты, но и религиозные брахманы. В нашей семье, прежде чем женить мальчика или выдавать замуж девочку, принято было советоваться со всеми родственниками. Из‐за религиозных различий ни мои родители, ни кто-либо из родственников не одобрял моих отношений с Раджаном. Я никогда не бывала в храмах – только в сикхских Гурудварах. Я ничего не знала об индуистской религии. Но я была уверена в Раджане. Он был компетентным и сильным человеком. И после знакомства со Свамиджи у меня уже не было сомнений: если я захочу стать частью какой-нибудь семьи, то семья будет только эта.

Так что я стояла на своем: хочу замуж только за Раджана и ни за кого другого. Свамиджи уже вернулся в Сидней и все время был занят. Мы с Раджаном каждый день разговаривали по телефону. Он тратил тысячи долларов на телефонные счета, потому что единственной альтернативой был Skype, а мой коммутируемый доступ в Интернет очень дорого стоил и мало что позволял делать. В итоге мы болтали по телефону. В какой-то момент мне показалось, что мои родители никогда не разрешат мне выйти замуж за Раджана.

Однажды он позвонил мне и включил громкую связь со Свамиджи. «Послушай, – сказал Свамиджи, – не беспокойся ни о чем. Ничто в мире не может помешать вам пожениться, потому что это судьба. Она уже все предопределила».

«Но мои родители категорически против».

«Если через семь дней ничего не изменится, дай мне знать».

«Почему? Что может случиться за семь дней?»

«Сама увидишь».

«Пожалуйста, поподробнее», – взмолилась я.

«Пуджа, – вмешался Раджан. – Если он сказал, что мы поженимся, то мы поженимся. Тут нет других вариантов. Если он сказал, что что-то произойдет через семь дней, это произойдет. Не пытайся узнать подробности. Просто позволь его словам сбыться».

Ситуация дома была невероятно напряженной. Все пытались отговорить меня от этих отношений. Но я была непреклонна. На самом деле, я никогда ни в чем другом в своей жизни не была так уверена. Я перестала разговаривать с родителями, и они перестали разговаривать со мной. После встречи с Раджаном я стала вегетарианкой, а после знакомства со Свамиджи укрепилась в этом решении. Мои родственники и родители не одобряли вегетарианства. В моей семье на завтрак, обед и ужин готовились невегетарианские продукты, а теперь я не ела даже пирожные из теста, замешанного на яйцах. Это был огромный культурный шок для моей многочисленной родни.

Мои родители всю свою жизнь были невероятно любящими людьми, а я – любимым ребенком. У них были только две дочери – мы с сестрой – и нас воспитывали как мальчиков. Поскольку я была младшей, мне позволялось гораздо больше вольностей. Я даже потягивала виски из отцовского бокала, и меня никто не останавливал. Мне было больно их расстраивать; я чувствовала себя запутанной и потерянной. Родители меня любили, но не позволяли выйти замуж за Раджана. Причем Раджан – не какой-нибудь безработный или неграмотный человек. Он красивый, умный, милый, забавный, заботливый, и у него хорошо оплачиваемая работа. Неужели я должна была отвергнуть его только потому, что он родился в другой религии?

Теперь, когда Свамиджи сказал, что что-то произойдет через семь дней, я ждала, затаив дыхание. Но что вообще могло измениться? Дела шли все хуже и хуже. Я жила как чужая в своем собственном доме. Я запиралась в комнате и весь день сидела дома. Я была уверена, что мое решение правильное, а родители были уверены, что нет. Патовая ситуация.

Но затем, на пятый день, кто-то позвонил к нам в дверь. Никто из нас не был готов к приему гостей. Но – о Боже! – на пороге стоял Питашри, отец Раджана и Свамиджи. Это было не просто неожиданно, это было непостижимо. Если вы что-нибудь знаете об индийской культуре, то вам наверняка известно, что отец юноши (человек из старшего поколения) не сделает первый шаг, чтобы добиться руки девушки для своего сына. Особенно если он знает, что у сына есть масса других возможностей. Я узнала Питашри, потому что видела его фотографии и даже однажды случайно столкнулась с ним. Однако мои родители понятия не имели, кто он такой.

Он представился и сказал: «Мой сын и ваша дочь хотят пожениться, и я не вижу никаких проблем в том, что мы принадлежим к разным религиям. В конце концов, Бог только один».

Мои родители сразу успокоились и сказали, что им нужно немного больше времени, поскольку они должны проконсультироваться с другими членами семьи. Они обмолвились, что немного встревожены и смущены.

«Нам важно посоветоваться со всеми родственниками», – сказал мой отец.

«Посмотрите на меня, – сказал Питашри. – Я не посоветовался даже с женой, когда ехал сюда. Ваши родственники не будут оплачивать счета Раджана и Пуджи, так какое значение имеет их мнение?»

«Мой сын не пьет и не курит, – продолжал он. – Он трезвенник. У него рабочая виза в Австралию. Мы с женой государственные служащие. На нас нет ни долгов, ни займов, которые нужно было бы возвращать. Мы маленькая, образованная и счастливая семья. Чего еще вы хотите?»

Его откровенные речи поразили моих родителей. Он упомянул о том, что провел несколько бессонных ночей – его беспокоило, что мы с Раджаном можем совершить какую-нибудь глупость, о которой позже все будут жалеть. Питашри действительно прямой и скромный человек. За почти двадцать лет моего брака с Раджаном я ни разу не видела, чтобы мой свекор чем-нибудь хвастался.

«Главное, что я хочу сказать, – добавил Питашри, – это то, что они оба молоды и хотят пожениться. Кто будет отвечать за последствия, если они предпримут какой-нибудь неверный шаг? Что, если ваша дочь сделает что-то с собой? Или мой сын? К тому же в глазах закона они совершеннолетние и вправе вступать в брак с кем пожелают».

Он выпил чашку чая с печеньем и ушел. Безупречные рассуждения Питашри лишили моих родителей дара речи. Мой папа немедленно заказал билет в Дели, чтобы поговорить со своим отцом – моим очень религиозным дедушкой. Мы были уверены, что дед, будучи убежденным сикхом, никогда не одобрит этот брак.

Услышав от папы всю сагу и мое пожелание, дедушка сказал: «О яар, Манджит, ис виш кехди вади гал, э? Дже мунда чанга хай, те удха гхар-бар чанга хай, те фер ту кехди, соч вич пайа хойа хайн? Э ви бабаджи ди кирпа хай». (Что за проблема? Если мальчик и его семья хорошие люди, о чем вы беспокоитесь? Это тоже Божье благословение.)

Так мы получили благословение от дедушки. На седьмой день мои родители позвонили Питашри и сообщили ему, что готовы начать процесс. Представьте себе фермера, у которого урожай несколько лет подряд погибал от засухи – и вдруг, в мгновение ока, все меняется: идут дожди, текут ручьи, зеленеют поля, растут заработки. Таково было мое душевное состояние. Я сделала то, чего не делала уже несколько месяцев – села и поужинала вместе с родителями.

Так я впервые наблюдала проявление тех сил, которые скрываются за добродушной улыбкой Свамиджи. Впоследствии я обнаружила еще кое– что: если вы заставляете его дать вам обещание или просто ответить «да», результат будет не таким, как в тех случаях, когда он делает что-то по собственной воле. Независимо от того, верите вы в Бога или нет, одно я могу сказать вам наверняка: Свамиджи – самый вежливый и воспитанный человек, которого вы когда-либо встречали в своей жизни.

Моя церемония рока (традиционное подтверждение согласия на брак) состоялась, когда Раджан и Свамиджи все еще находились в Сиднее. Свадьбу назначили на 15 февраля 2002 года.

В январе, за полтора месяца до свадьбы, моя мама проснулась утром с мучительной болью в голенях и позвоночнике. Она вообще не могла пошевелиться. Для всех нас это стало полной неожиданностью. Мы срочно доставили маму в больницу и выяснили, что у нее сместился межпозвоночный диск. Теперь она была прикована к постели – нам казалось, что это надолго. Я целый месяц купала ее, кормила и следила за ее ежедневной гигиеной. Мне постоянно приходила в голову одна и та же мысль: кто будет заботиться о маме, когда я уеду в Сидней? Она плакала, и я тоже страдала, видя ее бедственное положение. Моя мама всю жизнь была очень деятельным человеком. Она очень верила в Бога и теперь, лежа в постели, молилась столько, сколько могла.

3 февраля Раджан и Свамиджи впервые пришли к нам домой, чтобы познакомиться с моими родителями. Увидев Раджана, своего будущего зятя, моя мама (ее состояние не улучшилось) очень расчувствовалась. Она сказала, что хотела бы присутствовать на моей свадьбе, но не сможет. Слезы потекли по ее лицу, и я тоже прослезилась. Было невыносимо видеть ее в таком состоянии. А потом Свамиджи медленно приблизился к маме, взял ее за руку, посмотрел ей в глаза и сказал: «Тетя, ты придешь на свадьбу и собственными руками совершишь каньядан (индуистский ритуал, посредством которого родители невесты выдают ее замуж)».

Тогда, глядя на ее состояние, никто не мог в это поверить. Но, когда наконец настал волшебный день, моя мама встала, опираясь на трость, обвязала вокруг талии специальный пояс и затем пошла со мной к священному кострищу. Мы с Раджаном по индуистскому обычаю обошли семь фер вокруг Веди – священной платформы для свадеб и других религиозных ритуалов – чтобы быть вместе вечно. Эту благоприятную церемонию провел сам Свамиджи вместе с другим пандитом. Свадьба прошла хорошо, и моя мама, переполненная эмоциями и признательностью за благословения Свамиджи, не могла сдержать слез. В тот день я навсегда прониклась глубоким уважением и любовью к Свамиджи. Когда произошел тот первый случай с «семью днями», я в глубине души все-таки полагала, что Свамиджи сделал астрологический прогноз. Но когда мама сама пришла к нам на свадьбу, во мне что-то изменилось. Сложилось ощущение, что он не просто делает прогнозы, но и активно формирует будущее.

В день нашей свадьбы Свамиджи вручил нам ключи от совершенно новой машины Honda Civic и подарил поездку в Новую Зеландию. Я только в кино видела, как люди дарят друг другу автомобили. Не стоит забывать, что Свамиджи в то время было всего двадцать два года.

В самый первый день, когда я вошла в их дом, меня буквально завалили подарками от всех и каждого. Питашри подарил мне 51000 рупий в качестве шагуна – благословения – и сказал с большой любовью: «Бета, хочешь, я принесу тебе изображение Гуру Нанака Дэва, или Гуру Гобинда Сингхджи, или любого другого Гуруджи? Я могу купить тебе «Сукхмани Сахиб» или любую другую гутку (небольшую книгу с выдержками из «Гуру Грантх Сахиба»). Ты можешь поставить на алтарь фотографии любого Гуру-сахиба». От этих простых слов я расплакалась. Его доброта и забота вызвали во мне эмоции, которых не могли вызвать никакие подарки. Потом он принес мне прекрасное изображение Гуру Нанака Дэва.

После моего замужества мне отказали в австралийской визе, и я не смогла сопровождать Раджана, когда он садился на обратный рейс в Сидней 27 февраля 2002 года. Я была вся в слезах. Матарани, Питашри, Диди и Суви Бхайя пытались меня утешить, но мысль о том, что я не смогу быть рядом с любимым мужем, сломила мой дух. После отъезда Раджана я вернулась в родительский дом, чтобы присматривать за матерью. Однако мама к тому времени стала вполне независимой в своих повседневных делах. Ей нужно было только обвязывать вокруг талии специальный пояс и ходить не спеша. Благословение Свамиджи окончательно поставило ее на ноги.

Всего два дня спустя, 1 марта, Раджан и Свамиджи посоветовали мне еще раз съездить в Дели и пройти медицинское обследование для получения австралийской визы. Свамиджи попросил позвонить ему, когда я доберусь до посольства. Как только я пришла и набрала его номер, он сказал, что волноваться не стоит: к 10 марта я буду уже в Сиднее.

Услышав, что я все-таки беспокоюсь и боюсь, он пообещал: «Пуджа, если 10 марта ты не поужинаешь с нами в Сиднее, я больше никогда не буду делать прогнозов. Даю тебе слово. Твоя виза, билет, перелет, все пройдет гладко».

Это умерило мою тревогу. Вскоре я действительно получила визу и приземлилась в Сиднее точно в тот день, который назвал Свамиджи.

Мне невероятно повезло, что я встретила Раджана и благодаря ему стала частью такой любящей и щедрой семьи, нашла опору и утешение. Немногие люди на свете вызывают во мне такие чувства.

Приехав домой, я увидела в гараже машину в подарочной упаковке. Раджан еще не открывал ее, потому что ждал меня. Снаружи был припаркован черный «Сааб» Свамиджи с откидным верхом. «Твоя надменная “Хонда” выгнала мою черную красавицу», – пошутил Свамиджи.

На следующий день я проснулась от непривычных звуков: кто-то пел глубоким, неземным голосом. Сначала я испугалась, но затем любопытство взяло верх. Мы снимали красивый дом с тремя спальнями. Посередине находилась наша с Раджаном спальня, соединенная с огромной гардеробной. Свамиджи занимал вторую спальню, а третью мы оборудовали как комнату для пудж, и там был небольшой алтарь. Еще в день нашей свадьбы я слышала, как Свамиджи поет, но не обратила на это внимание, потому что меня занимали только мысли о происходящем в тот день. Однако в это утро что-то изменилось.

В следующие несколько месяцев я узнала, что каждое утро Свамиджи медитирует, а затем громким голосом декламирует Рудрам и Шива-панчакшара-стотру. От его пения сотрясался весь дом. Если вы когда-нибудь слышали, как Свамиджи повторяет ведические мантры, то вы меня поймете: он поет громким, чистым и очень низким голосом.

Его прекрасному мелодичному пению радовалось все живое и неживое, даже стены нашего дома. Я пыталась понять, о чем или о ком он поет, но все попытки оказались безуспешными.

Однажды Свамиджи прочитал мои мысли (что случалось часто) и объяснил, о чем поется в этом гимне. Содержание хвалебных стихов – как и многих других ведических песнопений и стути (молитв), которые часто пел Свамиджи – произвело на меня неизгладимое впечатление. Господь Шива сразу же проник в мое сердце, и с тех пор я молюсь Ему утром и вечером, не пропуская ни единого дня. Мне как будто открылся совершенно новый мир.

Глубокую духовную сторону Свамиджи не могло затмить ничто – ни его модные костюмы, ни дорогие часы, ни острое деловое чутье. Нельзя было не заметить спокойствия на его лице и ясности в глазах. Вежливый и любящий, он помогал каждому, кто обращался за помощью.

Возможно, вам кажется, что я бесконечно прославляю Свамиджи, в то время как он этого открыто не одобряет; но если бы вы могли заглянуть в мое сердце, вы бы увидели только одно желание – чтобы весь мир испытал ту радость, которую приносит подлинному искателю даже одна только мысль этого человека. Я даже не знаю, с чего начать – то ли с его вежливых манер, то ли с рыцарства, со сверхострого ума или безупречной личности.

На самом деле, я сказала бы о нем то же, что Эйнштейн сказал о Махатме Ганди: «Грядущие поколения вряд ли поверят, что такой человек из обычной плоти и крови ходил по этой земле».

Я всегда была разговорчива и могу без перерыва болтать часами. Помню, в Сиднее я надоедала Свамиджи последними анекдотами и историями, но он всегда терпеливо слушал и ни разу не перебил меня, при этом продолжая работать на своем ноутбуке. Свамиджи работал день и ночь, поскольку у него был свой бизнес. Время от времени он поднимал голову, смотрел мне в глаза, улыбался и просил продолжать рассказывать, а затем возвращался к экрану. С самой первой встречи он обычно называл меня «Пи-Би» – так по-английски произносятся мои инициалы «П.Б.» (Пуджа Бхабхи).

В мае 2003 года к нам в Сидней на несколько месяцев приехала Матарани, моя свекровь. Она хотела присутствовать на церемонии вручения Свамиджи диплома MBA, запланированной на июнь. Это был уже второй визит Матарани – еще в 2000 году она приезжала поздравить Свамиджи с получением степени бакалавра. Мне посчастливилось провести с ней некоторое время, поскольку я приехала в Сидней сразу после свадьбы. Тогда я много сидела дома, пытаясь освоиться на новом месте и, что самое главное, наслаждаясь общением с Раджаном и Свамиджи.

Матарани очень мудрая и духовная, она умеет любить и прощать. Я училась у нее многому; она помогла мне понять, как избавиться от своего эго, чтобы стать новой, лучшей версией себя. Она всегда наставляла меня, как родная мать, а во время этого визита посоветовала поискать работу и научиться самостоятельности. Она сказала, что финансовая независимость дает женщине новое чувство, не похожее ни на какое другое. Поэтому, как только она уехала в Индию, я загорелась желанием последовать ее мудрым словам. Я пыталась искать работу повсюду и уговорила Свамиджи составить мое резюме, и он сделал это весьма изящно. Я просматривала объявления и писала в разные компании, но через пару недель потеряла терпение.

Я отзывалась на множество вакансий и отовсюду получала отказы. Моя уверенность была сильно подорвана. Я думала, что никогда не найду работу.

Однажды вечером мы с Раджаном прибирались на кухне. Свамиджи на некотором расстоянии от нас стучал по клавиатуре ноутбука. Внезапно я расплакалась и сказала Раджану, что никогда не буду независимой и не смогу сама встать на ноги. Он перестал протирать полку и обнял меня, пытаясь успокоить. Я заплакала еще сильнее. Свамиджи оторвал взгляд от экрана, чтобы понаблюдать за этой сценой, разворачивающейся на кухне. Потом он поднялся и подошел ко мне.