Текст книги "Семья по соседству"

Салли Хэпворс
Семья по соседству

Оскару.

Прости, что не написала книгу про динозавров.

© Косорукова Т., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Забавно ведь: всю свою жизнь я хотела тебя. Когда только научилась ходить, вечно таскала с собой куклу – пеленала ее, кормила и меняла подгузники. Потом моим любимым занятием стало придумывание имен своим будущим детям. Подростком я нянчилась с малышами при каждом удобном случае и представляла, что это ты прижимаешься к моему бедру, а не чужой ребенок, с которым я тогда сидела. Когда мне было чуть за двадцать, стало стыдно хотеть тебя. В конце концов, женщины должны были стремиться построить карьеру, путешествовать, быть успешными – мы были способны на все. Желание стать матерью не было оригинальным, смелым или интересным. Это было определенно не то, к чему нужно стремиться.

И все же я хотела тебя.

Когда много лет спустя ты объявила о своем скором прибытии ослепительной болевой волной, я была шокирована. Разминки не было; никакого плавного начала. Во мне как будто работал отбойный молоток. К тому времени как добралась до больницы, я едва стояла на ногах. Медсестра начала принимать роды, даже не спросив, как меня зовут. Все это было скорее ужасно, а не чудесно.

1. Эсси

– Свежий воздух! – сказала мама Эс– си в то утро. – Вывези ребенка на свежий воздух! Вам обеим это толь– ко на пользу!

И вот Эсси стоит под сомнительным укрытием из пальмовых листьев, в то время как дождь хлещет по детской горке на площадке. Всего несколько минут назад погода была прекрасной. Идеальный весенний день. Она шла вдоль пляжа Сандрингем, когда небо начало темнеть – на середине ее маршрута, не оставляя возможности развернуться и побежать домой.

Что такого хорошего в свежем воздухе? Если бы у нее был выбор, она бы предпочла менее свежий, кондиционированный воздух в помещении. Сейчас она хотела оказаться в доме, желательно в коттедже Каппа, за чашечкой английского чая в винтажной чашечке. А еще лучше в постели, наверстывать миллиард часов сна, которые она упустила за последние восемь недель. Но нет. Ей нужен был свежий воздух.

Миа, кажется, крепко спит под сеткой от дождя (вряд ли было что-то свежее в пластиковых испарениях, которыми она через нее дышала), но в тот момент, когда коляска перестанет двигаться, ее глаза тут же откроются и раздастся плач. На самом деле, с тех пор как родилась Миа, Эсси стала экспертом по катанию коляски: она ритмично возила ее из комнаты в комнату за собой, не позволяя ей простаивать больше двух секунд. Когда Эсси садилась, что случалось редко, она продолжала двигать коляску тремя пальцами ног. По словам Бена, она качала ее даже во сне.

– И когда это ты видел меня спящей в последнее время? – спросила она слегка дрожащим голосом. – Нет, правда. Скажи мне.

Внезапно у Бена появилось срочное дело в гараже.

На прошлой неделе Эсси так долго качала коляску, что в полу уже могла появиться яма, поэтому она выкатила ее в дальнюю часть сада и оставила там. Только на некоторое время. Сегодня прекрасный день, рассуждала она, и ей просто нужно немного побыть одной и, может быть, выпить чашку чая. Но едва Эсси вернулась в дом, как ее соседка, – у которой был ребенок возраста Мии, и он, казалось, только и делал, что спал и улыбался, – появилась в дверях, сообщила, что Миа плачет, и спросила, все ли в порядке.

– Все прекрасно, – ответила Эсси. – Все в порядке.

Дождь все льет, а Эсси продолжает катать коляску взад и вперед по влажной песчаной дорожке. Море стало темно-синим, а воздух соленым и острым. Вверху на дороге машины со свистом проносятся по влажному асфальту. Может быть, ей пробежаться до коттеджа Каппа и заказать чашечку английского чая? Но со своей гигантской трехколесной коляской она почти наверняка попадется на глаза другой мамочке с коляской, и ей придется вежливо болтать, чего она не выносит. Мальчик или девочка? Сколько ей лет? Хорошо спит? Эсси этого не выдержит. Конечно, другие мамы говорили о том, как это все тяжело – недосып, грудное вскармливание, стирка, – но они всегда делали это весело, настойчиво утверждая, что «оно того стоит». Вот в чем проблема. Эсси не была в этом уверена.

– Не каждая сразу привыкает, – сказала ей мама. – Ты устала. Просто дай себе время.

Эсси дала себе восемь недель. И все же всякий раз, когда она смотрела вниз на покрасневшую Мию, на ее раздраженное личико, все, что она чувствовала… ничего.

Каждый вечер Бен мчался домой с работы, отчаянно желая увидеть Мию. Если она спала (что было редко), он очень расстраивался.

– Может, разбудим ее? – умолял он.

– Никто не будит спящего ребенка, – быстро отвечала она, на самом деле имея в виду: зачем тебе это нужно?

Может, это была просто усталость. Через час приходила ее мама и принимала на себя все заботы о коляске, и мир снова обретал смысл. Мама приходила регулярно, хватала внучку и укладывала ее на плечо, успокаивая равномерными похлопываниями по попке, что у Эсси никогда не получалось повторить. Ее мама, похоже, никогда не беспокоилась, если Миа плакала или не слушалась, – она управлялась с ней так же легко и естественно, как будто это была одна из ее собственных конечностей. Обычно она приказывала Эсси пойти вздремнуть, и та с благодарностью соглашалась. Проблема была в том, что сон всегда заканчивался, мама возвращалась домой, и Эсси снова нужно было присматривать за ребенком.

Эсси вдохнула, наполняя легкие свежим воздухом. У нее опять было это чувство. Покалывание – острые булавки в животе и груди – это, как поняла Эсси, была тревога, или чувство вины, или, возможно, и то и другое.

– Ах, это, – сказала Эндж, соседка через дорогу, когда Эсси описала ей свое ощущение. – Да. Привыкай. Это называется «материнство».

Это был настоящий удар. Эсси думала, что тревога – одна из таких мимолетных «прелестей» раннего материнства, как набухшая грудь и ночная потливость, которые длятся мгновение и скоро забываются. Но видимо, это была одна из других «прелестей» материнства. Та, что принципиально вас меняет.

Женщина примерно того же возраста, что и Эсси, в черном лайкровом костюме и розовых кроссовках, бежала ей навстречу. Ее мокрые волосы были собраны в небрежный пучок. Бен приставал к Эсси, что надо начать бегать. «После хорошей пробежки я всегда чувствую себя лучше, – сказал он вчера. – Тебе стоит попробовать». Эсси попробовала бы, если бы верила, что это поможет. Она бы побежала на край света. Хотя не была уверена, прибежит ли потом обратно.

Бегунья насквозь промокла, но казалось, ее это не волнует. Она бежала, отпружинивая от земли, как и положено молодой женщине в хорошей форме. Свободной женщине. Эсси вспомнила, как когда-то сама была такой.

Миа шевелится в коляске, и Эсси понимает, что давно перестала ее качать. Бегунья пронеслась мимо, и за то время, которое потребовалось, чтобы она исчезла из поля зрения, Миа перешла от сна к истерике. Ее лицо исказилось, а голова мотается из стороны в сторону, словно требует ответа. У кого хватило наглости перестать качать мою коляску? Разве вы не видели, что я СПЛЮ? Ее лицо покраснело, и она вдохнула в себя достаточно воздуха, чтобы убедиться, что ее протест прозвучит громко и значительно. Эсси заткнула уши пальцами.

Было странно смотреть, как Миа кричит, но ее не слышно. Ее глаза плотно закрыты. На заднем плане шелестит дождь, и Эсси ничего не слышит. Она ничего не чувствует.

Через некоторое время Эсси пошла домой. Она остановилась у коттеджа Каппа и заказала себе чай, очень горячий, и медленно выпила его, сидя у окна. Заказала еще один. К тому времени как она вышла из кафе, дождь закончился. По дороге домой она испытала острое чувство потери равновесия – как будто каталась на роликах или на лыжах и только что снова надела туфли.

На подъездной дорожке Эсси увидела маму. Та остановилась, увидев дочь, и весело помахала. «Рада видеть тебя на улице, – сказала она, прежде чем посмотреть на пустое пространство вокруг Эсси. – А где Миа?»

Эсси перекинула мокрые волосы через плечо. Струйка воды сбежала по ее куртке.

– Эсси, – повторила мама уже медленнее. – Где Миа?

Эсси пожала плечами. «Я… оставила ее. На площадке».

Мама нахмурилась и застыла на месте. У Эсси было такое чувство, что впервые за несколько недель мама действительно увидела ее. «Какой площадке, Эсси? На какой площадке сейчас Миа?»

– На пляже.

Мама засуетилась. Через несколько секунд они были уже в машине и неслись в сторону пляжа, и Эсси подумала, что не стоило так спешить. Коляска была наверняка там, где она ее и оставила! Никто не пойдет туда после такого дождя; детская площадка, скорее всего, пуста и покрыта лужами. Миа наверняка вся покраснела от злости. Потребуется несколько часов, чтобы успокоить ее. Эсси хотелось, чтобы они поехали в противоположном направлении.

Мать неверно истолковала ее волнение и успокаивающе положила руку ей на плечо. «Мы найдем ее, Эсси, – сказала она. – Мы найдем ее».

Конечно же, они нашли ее. Миа была там, где Эсси ее оставила. Но не одна. Трое матерей в пуховиках окружили ее, самая высокая крепко держала Мию. Мие это не нравится, подумала Эсси. Конечно же, Миа выла. Еще одна женщина смотрела на них, без особого энтузиазма развлекая малышей. Никто, казалось, не заметил, как Эсси и ее мама вышли из машины.

– А вот и она, – воскликнула мама Эсси, подбегая к ним. – Я вижу ее. Она в порядке. – Это наша, – крикнула женщинам мама Эсси. Когда она подошла достаточно близко, то протянула руки к Мие, переводя дыхание. – Фух. Огромное спасибо. Она моя внучка. Моя дочь случайно ушла без нее.

Высокая женщина даже не пошевелилась, чтобы передать Мию бабушке. Вместо этого она крепче прижала ее к себе, отчего Миа впала в еще большую истерику.

– Она ушла с площадки без своего ребенка?

– Да, ну… она устала и…

Эсси медленно подошла.

– Вы же знаете, какой бардак в голове, когда у вас грудничок! – Мама полувсерьез рассмеялась, но потом замолчала. Что еще она могла сказать? Не было никакого разумного объяснения, и она это знала.

– Мне очень жаль, – сказала женщина коротко. – Но… откуда мы знаем, что она ваша внучка? Мы нашли ее брошенной на площадке. Мы не можем просто отдать ее.

Эсси медленно вышла вперед. Она почувствовала, как к горлу поднимается крик. Она хотела, чтобы все эти женщины ушли. Она хотела уйти. Назад. В то время, когда у нее не было детей, когда она была свободной, а не сумасшедшей леди, которая оставила ребенка на площадке.

– Ее зовут Миа, – снова попыталась объяснить мама. – Ей восемь недель. Ее одеяло я связала сама, и оно потрепалось на одном углу. У Мии есть родинка на правом бедре – похожа на пятно от портвейна.

Женщина обменялась взглядом с подругой.

– Мне очень жаль, но я действительно думаю, нам стоит подождать…

– Чего ты хочешь от нас? – воскликнула Эсси. – Чтобы мы дали показания? У девочки нет никаких документов. Просто отдай ее мне, – сказала она, проталкиваясь вперед. – Отдай мне моего ребенка!

Эсси почувствовала мамину руку на своем плече.

– Эсси…

– Отдай ее мне.

– Эсси, тебе нужно успокоиться и…

– ОТДАЙ МНЕ МОЕГО РЕБЕНКА! – закричала она, и как раз в этот момент подъехала полицейская машина.

2

3 ГОДА СПУСТЯ…

– Добрый вечер, дорогая семья, – провозгласил Бен, сбрасывая спортивную сумку. Он побежал на кухню, чтобы поцеловать Эсси и Мию. – Любимые жена и дочь. – Он отодвинулся на несколько шагов вправо и обнял Барбару, которая сидела на барном стуле и разгадывала кроссворд. – Любимая теща.

Барбара оттолкнула его.

– Бен! Ты весь потный.

– Ты бы тоже была потной, Барби, если бы сделала подряд три боксерские сессии, а потом побежала домой!

Он снял кепку и бросил ее на столешницу. Кепка упала на пол, прихватив с собой нож для масла и пресс для чеснока. Эсси бросила взгляд на мать, которая закатила глаза и снова посмотрела в свой кроссворд.

– Маленькая птичка напела мне, – обратился Бен к Мии, – что ты умеешь летать.

Она скептически посмотрела на него.

– Нет, не умею.

– Ты уверена? Потому что я уверен, что птичка пропела… – Он схватил Мию с кухонного стола и подбросил ее в воздух.

Она завизжала от восторга. Он был таким скользким от пота, что казалось, Миа может выпасть у него из рук.

На их свадьбе шафер сравнил Бена с доберманом… справедливо, по мнению Эсси. Он был не только счастливым, бесполезным и невероятно преданным, он был еще и большим, неуклюжим и неаккуратным. Всякий раз, когда он входил в комнату, она начинала казаться тесной, что было одновременно уютно… и немного раздражало.

– Вот видишь, – сказал он, – ты умеешь летать. – Он опустил ее на пол.

Бен управлял фитнес-студией «Шед», созданной для людей, которые мечтают быть Халками не только на совещаниях, но и в жизни. Полтора года назад он разработал приложение «Десять минут с Беном», в котором можно загрузить новую десятиминутную тренировку и план питания на каждый день. О приложении написали в газетах, и оно даже было одобрено несколькими известными футболистами. В результате его бизнес взлетел. Теперь у него было десять штатных сотрудников и десятки внештатных, но, поскольку Бен не мог высидеть за столом целый день, он все равно тренировал сам.

– Где же любимая дочь номер два? – cпросил Бен.

Любимая дочь номер два появилась полгода назад. Эсси потребовалось почти два года, чтобы убедить Бена попробовать еще раз. («Почему бы не быть счастливыми с тем, что у нас есть? – говорил он снова и снова. – Зачем рисковать?») Очевидно, Эсси понимала его опасения. Восстановление – включая лечение в психиатрической больнице – заняло месяцы. Ее врач объяснил, что шансы на повторение послеродовой депрессии весьма значительны. Но Эсси все же пришла в себя. И она хотела получить второй шанс стать такой матерью, какой всегда мечтала быть. Барбара переехала в соседний дом, и тогда Бен наконец согласился (а еще, подумала Эсси, она поймала его на желании иметь сына). К сожалению, Бен так и не получил сына, но Эсси получила второй шанс. И ко всеобщему облегчению, на этот раз Эсси была в порядке.

Ну, в основном.

– Полли спит, – сказала Эсси.

– В такую жару?

Уже четвертый день температура не опускалась ниже сорока градусов, и все говорили только об этом. Подобная жара в Мельбурне случалась по крайней мере один раз за лето, но это не мешало всем говорить о ней так, как будто это что-то из ряда вон выходящее. (Жарко, да? Я не помню, чтобы было так жарко, когда я был ребенком. Я слышал, что в четверг придет похолодание.)

– Похоже на то, – сказала Эсси. – Посмотрим, как долго это продлится.

Полли с самого начала хорошо спала, но пару недель назад она начала просыпаться через неравные промежутки времени, иногда даже каждый час. Это было похоже на жестокую шутку – дать ей идеального ребенка только для того, чтобы в шесть месяцев у нее был такой регресс.

Бен оперся локтями о стойку.

– Итак, – сказал он, – очевидно, у нас новый сосед.

– Я слышала, – сказала Эсси.

Весь Плезант-Корт лихорадочно обсуждал нового соседа. Здесь не было новых людей с тех пор, как переехала мама Эсси.

– Эндж сообщила мне вести с полей. – Эндж, из дома номер шесть, была агентом по недвижимости. – Она одинокая женщина, ей под сорок, она переехала из Сиднея по работе.

– Одинокая женщина? – удивилась Барбара, все еще глядя в свой кроссворд. Она постучала кончиком карандаша по губе. – В Сандрингеме? Почему она не купила квартиру в городе?

– Одинокие женщины могут жить в Сандрингеме! Может, она хочет жить на берегу моря.

– Но все-таки необычный выбор, правда? – сказала мама. – Особенно Плезант-Корт.

Эсси задумалась. Плезант-Корт был определенно семейным районом. Дома из красного кирпича в стиле 1930-х годов на тупиковой дороге, нуждающиеся в покраске и новом фундаменте, и те продаются больше чем за два миллиона благодаря близости к пляжу. Бен и Эсси купили свой дом, когда он стоил меньше половины этой суммы, но с тех пор цена на недвижимость взлетела до небес. Новая соседка, кем бы она ни была, снимала свое жилье, но даже аренда обошлась бы недешево – с тремя-четырьмя спальнями и садом, который нужно поддерживать в порядке. Эсси пришлось признать, что это не самый очевидный выбор для одинокого человека.

– Может быть, у нее есть муж и дети, которые скоро приедут? – сказала Эсси, открывая холодильник. Она вынула кочан айсберга, помидор и огурец и бросила все на стол. – Салат?

– Конечно, – сказал Бен. – И я сомневаюсь, что к ней присоединится муж.

– Почему?

– Эндж сказала, что она говорила о своем «бывшем партнере». Партнере, – повторил он, когда Эсси посмотрела на него с недоумением. – То есть она лесбиянка.

– Потому что она использовала слово «партнер»?

Бен пожал плечами, но с поднятой головой и улыбкой, которая означала, что он-то все знает.

Эсси взяла авокадо из вазы с фруктами. Хотя она не признавалась в этом Бену, ей было любопытно. Плезант-Корт был очень правильным. Появление кого-то неженатого и без детей уже интересно. Эсси вспомнила свои дни работы копирайтером в «Архитект Дайджест», где у нее было полно друзей-гомосексуалов, а среди коллег множество людей разных национальностей. Это было похоже на другую жизнь.

– Ну… ну и что? Я не думала, что нас так волнует чья-то сексуальность.

– Мы не знаем, – сказал Бен, поднимая руки. – За исключением… погоди, ты сказала «сексуальность»?

Эсси обняла себя за талию его мускулистой рукой. После восьми лет брака Бен по-прежнему постоянно хотел секса. Эсси винила бы большие физические нагрузки, если бы он не повторял, что всегда был таким. «Если бы я сейчас был ребенком, – любил говорить он, – мне бы поставили диагноз СДВГ и давали риталин. Вместо этого родители каждый день водили меня в парк, чтобы погонять, как собаку». Иногда Эсси казалось, что именно это она и делает с ним в спальне.

– Тебе нужно принять душ, – сказала Эсси.

– Отличная идея. Встретимся там?

Мама Эсси отложила карандаш.

– Ради всего святого! Послушай, Миа, сегодня ты можешь переночевать у бабушки.

У Бена загорелись глаза.

– Барби! Я когда-нибудь говорил, как сильно тебя люблю?

– Если бы ты действительно меня любил, – ответила она в ту же секунду, – то не называл бы меня «Барби».

Бен положил руку на сердце.

– Слово скаута.

Она прищурилась.

– И «Бэбс» тоже. Только не «Бэбби». И не «Ба-Ба».

– Но это же так мило! – возмутился Бен, как только мама вышла с Мией на бедре. Затем он повернулся к Эсси. – Готова принять душ?

В Бене было хорошо то, что его редко хватало больше чем на десять минут («Десять минут с Беном»), и сегодня Эсси провела восемь из них, думая о Полли. Сначала она просто прислушивалась, не проснется ли та, но потом ее мысли переключились на то, что делать, если проснется, а потом на то, почему же все-таки она так часто просыпалась в последние несколько недель.

«Это такой этап», – говорили все. Самое раздражающее из всех предположений. «Такой этап» – это не диагноз и не лечение, а в лучшем случае возможность хоть что-то сказать, когда вы понятия не имеете, в чем проблема. Но Эсси не собиралась оставлять все как есть.

– Я подумала, ты мог бы покормить Полли сегодня ночью, – сказала она Бену, когда он лежал рядом с ней, раскинув руки и тяжело дыша. Она подняла голову и подперла подбородок ладонью. – Нужно дать ей смесь в десять, пока она спит, чтобы продлить сон. И очевидно, это лучше делать папе, потому что иначе ребенок может почувствовать запах материнского молока.

Именно Френ из десятого дома предложила это ночное кормление. У нее была дочь возраста Мии и еще одна на пару месяцев младше Полли, но в отличие от детей Эсси дети Френ спали и вообще делали все, что должны делать обычные дети. Таким образом, она казалась как раз тем человеком, у которого надо было просить совета.

Бен уставился на нее.

– Ты действительно говоришь о нашем ребенке? Сейчас?

Эсси поморщилась.

– Это неуместно?

– Абсолютно.

Эсси положила голову ему на грудь. Полежала так несколько секунд, прежде чем Бен взял ее за подбородок и повернул так, чтобы она смотрела на него. Эсси улыбнулась. Он делал так время от времени. Бывало, они стояли на кухне или гуляли, и вдруг его взгляд становился совсем мягким. Он никогда ничего не говорил, в этом не было необходимости. Глаза говорили сами за себя.

Она провела кончиками пальцев по животу Бена, который, казалось, вот-вот лопнет, и он был голым и гладким, если не считать темной полоски волос, проходившей вниз от пупка. Его сердце тяжело и громко билось. Он бежал трусцой по улице (конечно), когда она увидела его в первый раз. При росте шесть футов пять дюймов его было трудно не заметить. Она уже собиралась проехать мимо, когда загорелся светофор. Эсси была так занята, глядя на Бена, что едва успела остановиться. Машина впереди не остановилась, продолжая на полной скорости выезжать на перекресток. Удар был мощный. Эсси выпрыгнула из машины, как и многие водители и пешеходы, но именно Бен побежал прямо на столкновение, сняв свою толстовку и прижав ее к ране на голове одного из водителей, чтобы остановить кровь. Эсси присоединилась к нему через несколько мгновений, предлагая свой кардиган, в то время как все остальные стояли в стороне, задыхаясь и перешептываясь. Было так много крови, вспомнила она. И недостаточно одежды.

К тому времени, когда приехала «Скорая помощь», Бен стоял в нижнем белье и кроссовках. Эсси предложила подвезти его домой, так как:

а) он был в нижнем белье, б) он только что спас чью-то жизнь, так что она решила, что вряд ли он серийный убийца. Кроме того, потому что в) она видела его в нижнем белье, и, откровенно говоря, его тело было убедительной причиной, чтобы подвезти его домой.

Тогда у нее тоже было красивое тело, вспомнила она. Стройная, но с изгибами. У нее были каштановые волосы, которым она вечно пыталась придать небрежно взъерошенный вид. Теперь, десять лет спустя, ее каштановые волосы были постоянно собраны в хвост, и вокруг талии улегся запасной жирок, который она, казалось, не могла сбросить. Бен постоянно говорил ей, чтобы она пошла в «Шед» и потренировалась, но всякий раз, когда она находила время для себя, ей хотелось свернуться калачиком и уснуть. И всякий раз, когда она находила минутку, чтобы свернуться калачиком и уснуть… была Полли.

Как по команде, Полли пронзительно закричала.

– Я пойду, – сказал Бен.

После секса Бену всегда казалось, что он супергерой, – он предлагал сделать всё: хоть поделки с детьми, хоть научить Мию кататься на велосипеде. Либо он испытывал благодарность, либо хотел сбросить адреналин. Эсси была счастлива отпустить его к Полли, хотя и не испытывала оптимизма. Он читал ей рассказы, издавал глупые звуки, ходил с ней по комнате. (Он, вероятно, не подумал бы сделать очевидные вещи, например, дать бутылочку или сменить подгузник). Как только он исчерпает свои трюки, то позовет ее. Но, по крайней мере, она сможет закончить готовить ужин, пока он пытается.

– Спасибо, малыш.

Она набросила халат и пошла в кухню, все еще прислушиваясь к Полли. Каждый раз, когда она осмеливалась подумать, что та заснула, она слышала воркование или бульканье. Она уже собиралась пойти к ней, когда раздался стук в дверь.

Эсси перекинула полотенце через плечо и открыла. Она посмотрела на женщину, стоящую у входа. Будучи достаточно высокой, Эсси не часто смотрела на кого-то снизу вверх, но эта женщина, должно быть, была ростом около шести футов. У нее были коротко подстриженные темно-каштановые волосы с густой челкой. Кроваво-красная помада, тяжелые очки в черной оправе. Она напомнила Эсси художника или дизайнера по интерьеру.

– Я могу вам помочь?

– Надеюсь, я не помешала, – ответила та. – Меня зовут Изабелль Хизерингтон. Я только что переехала в соседний дом.

– О. – Эсси не смогла скрыть удивление.

Это та самая одинокая, возможно, лесбиянка, которая переехала в соседний дом? Эсси не знала точно, чего ожидала, но точно не этого. Люди из Плезант-Корт выглядели не так. Они носили джинсы или платья в пол. Губная помада была телесных оттенков, а волосы собраны в хвост.

Волосы Эсси начали седеть еще несколько лет назад, и она никак не находила времени сходить в парикмахерскую, чтобы покраситься. Не находила времени уже много лет.

– Извините, я Эсси Уокер.

– Приятно познакомиться, Эсси. Я просто обхожу соседей, знакомлюсь. – Ее голос, как заметила Эсси, был слегка хриплым.

– О… это хорошо. – Эсси глупо улыбалась уже почти минуту, прежде чем поняла, что на ней домашний халат. – О, только посмотрите на меня! Я просто…

– …отдыхаете вечером в собственном доме? – Изабелль улыбнулась. – Как вы смеете!

Эсси рассмеялась.

– Что ж, извините, что я еще не заглянула к вам. Я собиралась, но у меня двое маленьких детей, и все всегда кувырком.

– Да, я видела ваших малышей сегодня, когда вы сажали их в машину. Они очень милые.

– Надеюсь, я не кричала на них?

– Нет. Вообще-то, вы выглядели как идеальная мать.

Эсси кивнула. Идеальная мать. Как обманчива может быть внешность.

Она прислонилась к дверному косяку.

– Я слышала, вы переехали из Сиднея? По работе?

– Да.

Изабелль не стала вдаваться в подробности. Если бы Бен был здесь, он бы заставил ее рассказать больше – он был ужасным сплетником, – но Эсси решила, что если Изабелль будет жить по соседству, они в конце концов все узнают.

– Моя мама из Сиднея, – сказала Эсси. – Ну, изначально. Мы переехали сюда, когда я была совсем маленькой. К сожалению, я никогда там не была, хотя хотела бы.

Что ты тараторишь, подумала Эсси. Замолчи. Хватит болтать. Эсси никогда не отличалась легкостью в общении с новыми людьми и в ведении светской беседы, что постоянно от нее требовалось. Это было неприятно, ведь она хотела иметь друзей. Но у нее не было ни дружелюбия Бена, ни заботы матери, ни какого-то особенного обаяния, что сразу бросалось в глаза. Эсси подозревала, что новые люди находят ее «очень милой» (иначе говоря, скучной), но с тех пор, как она себя помнила, она питала невероятную самовлюбленную веру в то, что в ее личности есть нечто большее, чем видят люди. Что внутри ее живет общительный человек, который пытается выбраться наружу.

– Ну что ж, я продолжу обход, – наконец сказала Изабелль, протягивая Эсси сложенный листок бумаги. – Мой номер, на случай если он вам понадобится. Хотя ночных вечеринок не намечается: я не знаю ни души в Мельбурне, – сказала Изабелль через плечо, поворачиваясь к улице. – К тому же рано ложусь спать.

– Значит, вы в хорошей компании, здесь, в Плезант-Корт! – крикнула Эсси ей вслед. – К десяти часам вечера здесь уже ни одного огонька. И это в канун Нового года!

Эсси заметила, что Изабелль покачивается на ходу. Если окажется, что она не лесбиянка, Эндж будет нервничать. Муж Эндж был красавцем, и она была уверена, что большинство женщин охотятся за ним. Но Эсси не нервничала. Во всяком случае, она была странно взволнована перспективой возможной новой дружбы, не говоря уже о небольшом оживлении в Плезант-Корт. Она закрыла дверь и вернулась на кухню.

Она как раз заканчивала есть салат, когда появился Бен.

– Ну что, разве я не самый лучший муж на свете?

Эсси нахмурилась.

– Почему?

– Полли, – гордо объявил он, – она крепко спит. Давай, назови меня заклинателем младенцев…

Именно тогда Эсси поняла, что произошло чудо. Последние несколько минут она не думала ни о Полли, ни о том, заснула ли она. Она не задавалась вопросом, придется ли ей идти в детскую и проснется ли дочь еще пятнадцать раз за ночь. Она не думала об этом. И о Полли вообще.

Она была слишком занята мыслями об Изабелль Хизерингтон, новой соседке.