Текст книги "Пророчество любви"

Глава 7

Он не позволил ей идти пешком, хотя Алана была бы рада такой возможности. Меррик посадил ее на коня перед собой. Громадное черное животное поворачивало иногда свою гордую голову назад, словно пытаясь указать девушку за голени. Задыхаясь от ужаса, она откинулась назад бессознательно опасаясь в то же время и сидевшего позади мужчину.

Сильная рука обвилась вокруг ее талии.

– Сиди смирно, – процедил Меррик сквозь зубы.

По пути к замку Алана все не могла решить, кого же она ненавидит больше: коня, на спине которого сидит, или человека позади.

Когда они въехали во двор замка, Меррик остановил коня и легко спешился. Без лишних слов он протянул к ней руку и, обхватив за талию, снял с коня, но как только ноги девушки коснулись земли, отпустил ее, и так быстро, что она не удержалась на ногах и пошатнулась. Алана, чтобы не упасть, ухватилась за его рубаху – сколь неосмотрительно! Ее взгляд сразу же метнулся вверх, к лицу Меррика. Он смотрел на нее с плохо скрываемым гневом. Она с ужасом осознала, что все еще держится за его рубаху. Горячий румянец залил ей щеки, и она поспешно выпрямилась.

Меррик отвернулся и подозвал племянника.

– Симон, – сказал он, – проводи леди в мои покои и оставайся с ней, пока я не приду. Ей не разрешается кого бы то ни было видеть или покидать комнату. Понятно?

– Да, дядя, – юноша утвердительно склонил голову. – Миледи?

Понимая, что выбора у нее нет, Алана последовала за Симоном в спальню. В очаге горел огонь, создавая уют, но, несмотря на то, что в комнате было тепло, Алану била крупная дрожь. Она поеживалась. Симон это заметил. Молча смотрела девушка, как он ворошит горящие поленья и подкладывает новые. К ее удивлению, юноша повернулся к ней:

– Не понимаю, как вы могли замыслить такую глупость, как побег!

Его прямота застала Алану врасплох. Она быстро глянула на лицо юноши. Он смотрел на нее столь же сурово, как и его дядя.

Алана растерянно моргала, да и что она могла сказать? Едва ли имело смысл заводить разговор о намерениях Меррика на ее счет. Хотя Симон и был почти такого же роста, как некоторые мужчины, взрослым считать его было нельзя.

– Ты не поймешь, даже если я и объясню, – ответила она, тряхнув головой.

Симон не сводил с нее глаз:

– Вы, наверное, думаете, он жестокий человек, так ведь?

– Жестокий? – Алана отрывисто рассмеялась. – Мой отец мертв, его жена погибла тоже. Их убили воины Меррика. Моя сестра низведена до положения служанки. Битвы бушуют по всей стране, и несчетное число моих соотечественников полегло в холодные могилы. Вы, норманны, забираете наши земли и отнимаете у нас свободу. И после этого, позволь спросить тебя, Симон, ты и вправду считаешь, что я должна упасть на колени перед твоим дядей и благодарить его за содеянное? Думаю, нет!

В глазах юноши мелькнул огонь.

– Это верно, некоторым воинам нравится убивать…

– Да, и тебе об этом известно, не так ли? – Алана говорила горячо и язвительно. – Наверное, у вас, норманнов, убивать людей получается неплохо!

Симон стоял в несколько напряженной позе.

– Да, мы сражаемся отлично, потому что принадлежим к воинственному племени, как наши предки викинги. Рыцарь всегда должен быть готов к бою, ведь никто не знает, когда нас ждет следующий бой! Что касается того сражения, что было здесь, в Бринвальде, то мой дядя убивал только тех, кто нападал на него. И не забывайте, миледи, что ваш отец первым начал битву.

– Он защищал свою землю! Свой дом!

– А Меррик всего лишь выполнял свой долг перед герцогом Вильгельмом. Англичане говорят, мы беспричинно вторглись в их страну. Но ведь ваш собственный король Эдуард на смертном одре пообещал Англию Вильгельму! Эрл Гарольд не законно захватил трон. Герцогу Вильгельму не оставалось ничего другого, кроме как отвоевать Англию мечом и копьем, раз правом и законом справедливости нельзя было добиться. Это дело чести… и долга.

Честь. Долг. У Аланы на кончике языка вертелся едкий ответ: мол, его соотечественники мало что знают и о том, и о другом. Но она поняла: бесполезно спорить с этими норманнами, даже с такими юными, как Симон.

Оруженосец Меррика посмотрел на Алану долгим и задумчивым взглядом.

– Мой дядя – человек, который превыше всего ценит верность и преданность, леди. Если он дает слово, то никогда его не нарушает. И когда кто-либо другой дает ему слово, то он ожидает от него того же. На вашем месте я бы об этом помнил.

Алана сжала губы. Больше она не скажет ни слова, ибо все эти разговоры бесполезны. Не ответив, она отвернулась от Симона, пододвинув к огню кресло. Она чувствовала, что юноша внимательно наблюдает за ней, но не обращала на него внимания. Запустив пальцы в распущенные пряди волос, растрепавшихся во время борьбы с Мерриком в хижине, Алана вздохнула и опустила голову, вдруг почувствовав смертельную усталость.

Медленно тянулся день. Ни Алана, ни Симон не были расположены к беседе. Она съела то, что принесли ей, хотя аппетита не было. Закончив трапезу, Алана подошла к двери и стала ждать. Приближалось время ужина в зале.

Когда она вошла в огромный зал, Меррика за столом не было. Но Алана легко уловила момент, когда он появился: тотчас же она почувствовала на себе тяжесть его взгляда, как укол копья. Он прошел к столу, и когда Сибил подошла, чтобы прислуживать ему, Алана вздохнула с облегчением. Осмелившись глянуть в его сторону, она заметила, что он по-прежнему угрюмо, без улыбки, смотрит на нее. Сердце ее затрепетало, но в душе поднялась буря протеста. Она нарочито повернулась к нему спиной, отчаянно пытаясь оправдать поговорку «с глаз долой, из сердца вон».

Но вечер еще только начинался, ночь ждала впереди. И Алане была невыносима мысль, о том что именно произойдет, когда они останутся одни. Но это неминуемое должно было произойти…

Некоторое время спустя она остановилась, чтобы вытереть руки о тряпку. Ее взгляд скользнул по дальней стене, где накануне она видела Радберна. Алана нахмурилась: сегодня его там не было. А потом, увы, она встретилась взглядом с Мерриком.

От странного чувства все внутри у нее сжалось. Меррик сделал ей знак подойти. Алана заколебалась. Мелькнула мысль отвернуться, притворившись, что не видела знака. Но после всего, что случилось сегодня, она уже не была такой смелой, как ей хотелось бы.

Она шла к нему и чувствовала, что ноги у нее как ватные. Меррик не поднялся, когда Алана встала перед ним. Он остался сидеть. От рыцаря исходили мощь и присутствие духа, слишком живо напоминавшие ей о его силе. Длинные смуглые пальцы обхватили матово поблескивающий серебряный кубок. Мускулистую ногу он вытянул вперед. Его лицо казалось высеченным из гранита.

– Ты кого-то ищешь, саксонка? Кого? Алана отвела глаза и ничего не ответила.

– Своего возлюбленного? – Меррик был не умолим.

Что-то вспыхнуло в душе Аланы. – Если ты имеешь в виду Радберна, то он мне не возлюбленный!

– Ну хорошо, саксонка, надеюсь, на этот раз ты мне не солгала, иначе берегись!

Невозможно было не расслышать вызова в тоне его голоса. Алана решила, что разумнее будет не обращать на это внимания. Стараясь скрыть свое замешательство, она уставилась на серебряный кубок.

– Ты почти уже допил свой эль. Пойду, принесу еще…

– Нет, саксонка, – твердые пальцы схватили ее за руку. – Сядь! – приказал он.

Сердце у Аланы подпрыгнуло.

– Сесть? Но я не понимаю… зачем…

– Как зачем, саксонка? – его улыбка сводила с ума, а глаза оставались ледяными. – Я хочу, чтоб ты сидела рядом, а я любовался бы твоей красотой.

– Не для того, чтобы любоваться! Скорее, что бы меня мучить, ты просишь сесть! – пробормотала она еле слышно.

Сильные пальцы теснее сжались вокруг ее руки, принуждая опуститься ниже… ниже… она оказалась на коленях перед ним.

В зале было шумно, но Алана ничего не слышала. Жгучий стыд охватил ее. Она не была глупа и понимала, что у Меррика на уме. Он хотел, чтобы она почувствовала себя ничтожеством. Именно такое чувство у нее и возникло. Его добыча! Имущество! Вещь! Алана с болью в груди удерживала слезы.

Он начал рассеянно перебирать ее волосы. Алана горько пожалела, что не заплела их в косу. Она странным образом ощущала себя связанной с ним, будто он приковал ее к себе цепями. Снова и снова сквозь пальцы рыцаря скользили шелковистые пряди. Жгучее негодование кипело в крови Аланы: это было слишком интимно, почти как страстный поцелуй!

В следующее мгновение в зале раздался грохот и громкий крик. Упала Сибил. Тяжелый поднос, который она несла, отлетел в сторону. По полу растекались реки эля. Алана приподнялась с единственной мыслью помочь сестре встать.

Но Меррик сжал ее руку и не позволил броситься к Сибил.

– Нет, – сказал он.

Алана резко повернулась, обратив к нему потемневшие глаза.

– Пожалуйста, – очень тихо произнесла она, – позволь мне пойти к ней. Сибил не привыкла носить такие тяжести.

– Научится, – последовал краткий ответ. Алана задохнулась от возмущения.

– Научится? Значит, до конца дней ей уготована такая участь? Прислуживать твоим воинам? Подавать им эль, вино и еду?

Меррик молчал, плотно сжав губы.

– Странно, что ты молчишь, норманн! – в глубине души Алана приходила в ужас от собственной дерзости. – Разве ты не говорил Сибил, что, когда твоя сестра прибудет из Нормандии, ей больше не придется вот так обслуживать твоих воинов? – в голосе девушки слышалось презрение. – Теперь я вижу, как вы, норманны, держите свое слово!

Она отвернулась от Меррика, но тот не отвел холодного взгляда от ее лица.

– Почему ты торопишься попросить за сестру? – прошептал он, высоко подняв изогнутую бровь. – Разве тебя не волнует твоя собственная участь, саксонка?

Его могущество сверхъестественно, подумала Алана. Одним лишь звуком своего голоса он может резать, как ножом. Она перевела взгляд себе на колени, чтобы не выдать смятения души. Хоть губы у нее и дрожали, но она и не старалась скрыть горечь, которая явно слышалась в голосе.

– Ты не обещал пощады, норманн. Я ее и не жду.

Сразу же в воздухе повисла гнетущая напряженность. Он намотал ее волосы на кулак и оттянул назад голову, и когда Алане пришлось поднять взор, стальной блеск его глаз обжег ее, как огонь.

– Если бы ты смиренно молила о прощении, я бы мог и в самом деле проявить себя как милостивый лорд.

Его глаза неожиданно перестали быть холодными, как лед, наоборот, они стали теплыми и томными. Меррик не отрывал взгляда от ее губ, пока не прильнул к ним.

– Так ты будешь просить о пощаде? – тихо проговорил он, оторвавшись от губ.

Алана заглянула в глубину горячих глаз, отчаянно пытаясь унять бешено застучавшее сердце. Она промолчала, не собираясь ни упрашивать, ни торговаться с этим исчадием преисподней.

– Нет? – хрипло засмеявшись, он отпустил ее. – А я думал, попросишь. Что ж, так тому и быть, – он распрямился. – Жди меня в моих покоях, саксонка. Скоро я вернусь.

Ему не пришлось приказывать дважды. Алана подобрала юбки и пустилась бежать через зал.

Но не успела она ступить и на первую ступеньку лестницы, как кто-то схватил ее за руку. Алана обернулась. Возмущенный возглас замер на губах, когда она увидела, что перед нею Сибил.

Сестра не скрывала негодования.

Я так и знала, что ты уж найдешь способ освободиться от тяжелого труда, который выпал на долю остальных, – выпалила она. – Лентяйка!

Алана покачала головой:

– Это неправда, Сибил! Я знаю, ты сердишься, что я не пришла тебе на помощь, когда ты упала, но Меррик… он не пустил меня!

– Меррик? Ага, все понятно, сестричка! Ты навела на него свои колдовские чары, так же как это сделала твоя мать с нашим отцом! Ну что ж, можешь радоваться пока, Алана! Но он ведь сущий дьявол, и ясно как божий день, что скоро Меррик найдет себе другую шлюху – тебе на смену!

– О! – Алана была и разгневана, и обижена. – Неужто ты думаешь, что мне это надо? Мне ни чего от него не надо! Ничего! И я вовсе не шлюха Меррика, Сибил! На самом деле он еще… – она замолчала, густо покраснев и смутившись.

Сибил уперла руки в бока. На лице ее отразилась смесь недоверия и подозрительности.

– Ты хочешь сказать, что еще не спала с ним? Щеки Аланы пылали.

– Видит Бог, нет, – сказала она, содрогнувшись.

Сибил постаралась скрыть хитроватую усмешку.

– Тогда правильно делаешь, что остерегаешься, – неожиданно заявила она. – Я слышала воины рассказывали, будто его половой орган непомерно огромен: толщиной в руку мужчины, а длиной в половину меча! Да он просто чудовище и разорвет лоно любой женщины!

Алана была потрясена, подавлена и поражена грубостью высказывания Сибил. Бог знает, Эдвина старалась оградить дочь от неприглядных сторон жизни, но Алане приходилось слышать всякое от деревенских парней, однако ни разу в жизни не доводилось выслушивать такие речи из женских уст, а ведь Сибил к тому же еще и леди.

Сибил вздернула подбородок, заметив, с каким ужасом смотрит на нее Алана.

– Я лишь повторяю, что слышала, – уверенно попыталась оправдаться она. – Так о нем говорят, клянусь могилой нашего отца.

Алана от потрясения все еще не могла вымолвить ни слова.

Сибил втайне испытала некоторое удовлетворение, заметив смущение сестры.

– Да, – мягко произнесла она, – правильно делаешь, Алана, что остерегаешься Меррика. Но может быть, тебе повезет, а? Если ты не понравишься ему, он станет благоволить к другой девушке. Я помолюсь, чтобы так и получилось – она похлопала Алану по плечу, прежде чем удалиться.

Алана медленно поднималась по лестнице не в силах забыть слова Сибил. «Огромный, толщиной в руку мужчины… длиной в половину меча…» Тошнотворный страх поднимался в душе. Она сказала сама себе, что Сибил просто пыталась испугать ее, ведь такое просто невозможно. Разумеется, Меррик не может настолько отличаться от других мужчин… или может?

Девушка так глубоко погрузилась в свои мысли, что слишком поздно заметила темную фигуру, неожиданно преградившую ей путь. Руки рослого мужчины обхватили ее за плечи. Алана затаила дыхание, узнав Рауля.

Она попыталась отступить, но он не отпустил ее. Его пальцы глубоко впились в нежные плечи девушки.

Алана встревожилась. Спальня Меррика совсем рядом, в нескольких шагах за поворотом коридора. Только бы вырваться и убежать, захлопнув за собой дверь…

– О, нет, – самодовольно ухмыльнулся Рауль. – Тебе от меня не убежать!

Алана постаралась успокоиться.

– Отпусти меня, – ровным голосом потребовала она.

Рауль не сводил с нее похотливого взгляда.

– Не будь такой нетерпеливой! У нас с тобой много общего.

По спине Аланы пробежал холодок.

– Выходит, ты похрабрее других воинов. Я пообещала их превратить в козлов, и с тобой будет то же самое, если ты меня сейчас же не отпустишь.

Но от хвастовства и напускной храбрости толку не было. Рауль просто улыбнулся, да так, что кровь у Аланы застыла в жилах.

– Если бы ты обладала колдовской силой, то тебе вряд ли понадобилось бы убегать от Меррика. Но почему ты не прибежала ко мне? Я бы обошелся с тобой куда лучше, чем он!

Рауль грубо прижал девушку к себе. Зубы в улыбке обнажились волчьим оскалом. Голова мужчины медленно наклонялась… Горячее дыхание обожгло Алане щеку. Мерцающие черные глаза поплыли перед лицом. Она отвернулась, пытаясь избежать поцелуя, который он собирался запечатлеть на ее губах. Алана уперлась руками в его грудь.

– Нет! – воскликнула она. – Нет!

– Кричи сколько угодно, девица, – раздался хриплый смех, – Меррик все равно не придет тебе на помощь, его здесь нет.

– Ошибаешься! И кажется, леди по-прежнему не очень-то благоволит к тебе, Рауль!

Это был Меррик. Рауль злобно выругался и отпустил девушку. Алана нетвердо стояла на ногах, колени у нее подгибались от волнения. Невероятно, однако, ее мучитель стал вдруг спасителем, и в этот момент Алана не могла отрицать, что обрадовалась его появлению, чего никогда не бывало прежде.

– Алана!

Взгляд девушки скользнул по лицу Меррика, оставшегося стоять в тени. Она поразилась: впервые он назвал ее по имени!

– Да? – она все еще неровно дышала из-за стычки с Раулем.

– Я хотел бы поговорить с Раулем с глазу на глаз.

Алане не потребовалось дальнейших объяснений, как не потребовалось и подгонять. Она развернулась и бегом бросилась по коридору.

Двое мужчин остались одни, между ними повисла тишина, полная странного напряжения. Меррик стоял, заложив руки за спину. Он молчал. Лишь леденящий взор свидетельствовал о гневе.

Рауль вел себя совсем иначе. Его губы искривились в усмешке:

– Что ты хочешь сказать мне, Меррик? Девчонка – лакомый кусочек, а? Пожалуй, впервые нам с тобой понравилась одна и та же девушка. Кроме того, кажется, тебе только еще предстоит уложить ее в свою постель.

Меррик прищурился:

– Откуда ты знаешь? Рауль пожал плечами:

– Слышал, как она говорила это своей сестре, – он развел руками. – Так что если ты не можешь справиться с нею, милорд, то придется за дело взяться мне…

– Не вздумай когда-либо снова протянуть к этой девушке руку, если не хочешь, конечно, что бы тебе ее отрубили, – предупредил Меррик совершенно спокойным тоном. – Не хотелось бы мне, чтобы тебе нечем было держать меч. Ты понял, Рауль?

Ухмылка сползла с лица Рауля. Он кивнул.

– Отлично, – промолвил Меррик. – Эта девушка не для тебя и не для кого другого. Так и скажи остальным.

Рауль вновь кивнул и ушел. Меррик смотрел ему вслед, пока он не скрылся в темноте, затем поднялся в свои покои.

Когда Меррик вошел, Алана сидела перед очагом. Как только открылась дверь, она вскочила. С непроницаемым лицом Меррик стоял на пороге, не двигаясь и глядя девушке в глаза. Чем дольше длилась тишина, тем неуютнее Алана себя чувствовала.

Она нервно шевельнулась. В поведении Меррика ощущалось удручающее раздражение.

– В чем дело? – спросила она очень тихо. – Почему ты так смотришь на меня?

На мгновение ей показалось: он не ответит, но она вскоре услышала негромкий ответ.

– Самым неожиданным образом ты умудряешься устраивать мне неприятности, саксонка!

Все еще волнуясь, Алана облизнула пересохшие губы.

– Что ты имеешь в виду?

То, что сказал. Отныне ты будешь прислуживать только мне и никому больше.

У нее перехватило дыхание.

Что? Разве мало у тебя других рабов, с поспешностью выполняющих твои приказы?

Меррик вплотную подошел к ней. Легкая улыбка скользнула по его губам, но глаза оставались холодными.

– Вы не понимаете меня, леди? По правде говоря, я давно решил, что ваши обязанности должны измениться.

Алана пристально посмотрела на него. Ужасное подозрение начало зарождаться в ее душе.

– О Боже! – слабо воскликнула она. – Только не говори, что хочешь, чтобы я…

– Вижу, ты правильно уловила мою мысль Ты будешь служить мне, саксонка, только мне одному. Будешь делать, что я скажу, выполнять все мои желания…

Алана на мгновение застыла, недоверчиво вглядываясь в Меррика, но, опомнившись, разразилась гневной речью:

– Думаешь, я не понимаю, что ты от меня потребуешь? Ты придумал это, лишь бы мне досадить за то, что я убежала!

Он провел пальцем по нежной округлости щеки и тихо сказал:

– Нет! Я так решил не для того, чтобы досадить тебе, а ради собственного удовольствия. И ты мне доставишь удовольствие, моя леди!

– Я бы предпочла, чтобы ты запер меня в темницу на веки вечные, – последовало горькое признание.

– О, в этом я не сомневаюсь! В самом деле, удивительно, почему именно так я до сих пор и не поступил! Признаюсь, ты превеликая искусительница, саксонка, и безумием было бы думать, что искушаешь ты меня одного. Дело в том, что я наблюдал сегодня за моими воинами… и видел, как они следили за каждым твоим движением.

Губы девушки удивленно разомкнулись.

– О, нет! – еле слышно проговорила она. – Ты ошибаешься!

– Не ошибаюсь. Они раздевают тебя глазами. Они жаждут обладать твоим телом. Но я один буду обладать тобою и не стану делить тебя ни с кем. И они вскоре все узнают о моем решении.

– А как же я? – взорвалась Алана. – Ты подумал о моих желаниях и чувствах? И ты еще удивляешься, почему я пыталась от тебя сбежать! Боже мой, да я бы связалась с самим дьяволом, с кем угодно, только не с тобой, норманн!

Он натянуто улыбнулся:

– Даже с Раулем?

Рауль. При одном лишь звуке этого имени по коже у нее пробегали мурашки. За насмешку она возненавидела Меррика еще больше, но прежде всего она ненавидела его за власть, которую он обретал над нею.

Меррик поднял бровь.

– Ах, нет? Я так и думал! – его руки, сильные и волнующе теплые, опустились на ее плечи. – Да, – произнес норманнский рыцарь, – ты будешь служить мне, саксонка, исполняя все мои желания, и служение твое начнется сегодня ночью, – голос его был тихим и вкрадчивым, как и холодок, пробежавший по спине девушки: холодок удовольствия или страха? – …сегодня ночью, – шепотом повторил Меррик. – …прямо сейчас…

Он так крепко прижал Алану к груди, что, казалось, биение ее сердца уже не принадлежит ей одной. Руки Меррика слегка давили на плечи, голова рыцаря склонялась все ниже, заслоняя свет. Алана закрыла глаза и внутренне сжалась, ощущая странный трепет, возникающий где-то в глубине естества. Ощущения начали завладевать ею. Конечно, она не хотела, чтобы он целовал ее. Конечно, нет…

Однако его губы так и не коснулись ее губ. Раздался сильный стук в дверь.

– Милорд, – позвал кто-то из-за двери. – Идите скорее. Ваш племянник Симон… боюсь, он умирает!