Текст книги "Петля желания"

Глава 10

Дейл Муди подозрительно посмотрел на трезвонящий мобильник. Отвечать или нет? После трех сигналов он нехотя глянул на определитель номера. Хеймейкер. Тот самый, кто недавно предупредил его о том, что ему на хвост сел Руп Кольер.

Обычно Хеймейкер звонил ему раз в несколько месяцев. Только что-то срочное и важное могло заставить его объявиться так скоро. Значит, ничего хорошего ждать не стоило.

– В чем дело, Хеймейкер? – ответил Дейл.

– Руп Кольер снова взял твой след.

– Когда?

– Сегодня днем. На этот раз он даже не стал звонить. Подкатил на машине прямо к моему дому, когда я поливал из шланга газон. Отвертеться от встречи с ним я не смог. Он изрядно полысел. На экране ящика это не так заметно.

– Что ему надо?

– То же, что и раньше. Ты. Ему нужен ты. Говорит, что это очень важно, жизненно важно. Так и сказал. И еще сказал, что хочет потолковать именно сегодня, мол, завтра будет поздно.

– Что же случится завтра?

– Ты когда-нибудь слышал такое название – «АйСпай»?

– Детская игра какая-то?

– Нет, это газета. Таблоид. Желтая пресса.

Чувствуя, как его с каждой секундой все больше и больше охватывает отчаяние, Дейл выслушал рассказ бывшего коллеги о том, что поведал ему Кольер о шустром журналисте из популярной газетенки, рассчитанной на самый широкий круг читателей. Похоже, что Дейл Муди оказался единственным человеком в мире из всех говорящих по-английски людей, который не читал газетную колонку ван Дарбина и вообще не слышал о ее существовании.

– По словам Рупа, завтрашняя колонка этого ван Дарбина будет посвящена «Петле желания». Вернее, тем фактам, что легли в основу книги. Ван Дарбин собирается обратиться к читателям с вопросом о том, виноват ли тот парень, которого осудили за преступление. Руп здорово струхнул. Он назвал этого журналюгу козлом. Кто бы говорил, ведь такого скользкого типа, как сам Руп, еще нужно поискать. Смех, да и только.

Дейл не увидел в словах своего собеседника ничего смешного. Будь сейчас на месте Хеймейкера кто-то другой, он, пожалуй, сорвался бы и нагрубил.

– В любом случае, – продолжал Хеймейкер, – Руп страшно нервничает и хочет поговорить с тобой прежде, чем этот писака из Нью-Йорка доберется до тебя.

– Доберется до меня?

– Я тебе еще не все рассказал. Руп утверждает, что ван Дарбин спрашивал о тебе. Спрашивал у Рупа, знает ли тот, где тебя найти или как с тобой связаться. У него есть целая армия добровольных помощников, и они прочешут любую улицу, на какой ты только можешь появиться.

– Черт! Вот дерьмо!

– Ты пользуешься популярностью, Дейл. Похоже, Рупу очень хочется, чтобы этот журналюга тебя не нашел. Хочется даже больше, чем поговорить с тобой. Самый страшный кошмар для Рупа Кольера – это встреча с журналистами, когда акулы пера станут задавать ему вопросы об убийстве Сьюзен Листон и суде над Аланом Стриклендом.

– Слушай, надеюсь, ты не сказал ему…

– Ни черта я ему не говорил, – ответил Хеймейкер и после короткой паузы добавил: – Только одно… Понимаешь, Дейл…

– Что такое?

Бывший полицейский на другом конце линии недовольно фыркнул:

– Видишь ли, у Кольера есть долговая расписка на подержанный автомобиль, который я купил у него в прошлом году. Моей женушке, понимаешь ли, приспичило купить именно такой. Как я ее ни отговаривал, она настояла на своем. Банк не давал ссуду на нужную сумму, но Руп пошел нам навстречу и согласился на отсрочку платежа. Разрешил забрать тачку прямо из салона и не взял с нас ни цента. Жена… ну ты понимаешь… Затем, всего через два месяца после того, как мы обзавелись этой крутой тачкой, ее сократили. Я не могу продать…

– Все ясно. Можешь не продолжать. Ты, приятель, сейчас на мели, не можешь рассчитаться с Рупом, и он загнал тебя в угол. Для него эта расписка главный инструмент давления на тебя, чтобы ты дал ему мой адрес.

Молчание Хеймейкера было красноречивее любых слов.

«Значит, я прав в своем предположении», – подумал Дейл Муди и, открутив пробку с бутылки «Джека Дэниэлса», глотнул прямо из горлышка.

– Сколько времени он тебе дал?

– До восьми утра.

– Господи! Похоже, Руп и вправду готов наложить в штаны.

– Это еще мягко сказано. Боится, что этот тип доберется до тебя раньше его самого.

– Сколько ты ему должен?

– Слушай, Дейл, не бери в голову. Я не стану сдавать своего кореша, такого же копа, как я, какому-то засранцу из прокурорских. Я просто хотел предупредить тебя, что этот прыткий Руп пытается выйти на твой след. Лично я ничего ему не скажу, но ведь я не единственный, у кого он может узнать твой адрес. Ему ничего не стоит позвонить в мэрию или в полицейское управление. Кое-кто из твоих бывших сослуживцев относится к тебе не так, как я. Так что считай мои слова дружеским предупреждением. И вот еще что, Дейл. От Рупа можно ожидать чего угодно. Когда он работал прокурором, у него завязались связи с уголовниками. Я знаю одного типа, который ходит у него в подручных и помогает решать разные щекотливые дела. Типа, работает с проблемными клиентами. В качестве инструмента убеждения он обычно носит с собой механическую пилу.

Дейл уловил намек. Хеймейкер считал, что бывший прокурор способен на все.

– Спасибо, что позвонил мне, – поблагодарил он бывшего коллегу.

– Ты не раз прикрывал мою спину, а я таких вещей не забываю, – отозвался Хеймейкер.

– С тобой все будет в порядке?

– Имеешь в виду мою тачку? Не парься. Сынуля одолжит мне денег.

– Точно?

– Мой паренек всегда рад помочь своему старику. Его хлебом не корми дай лишний раз напомнить мне о том, что кормилец семьи из меня никакой. И раньше, и сейчас.

Прежде чем они закончили разговор, Хеймейкер пообещал позвонить, если узнает какие-то новости. Дейл бросил телефон на подставку для телевизора и глубоко затянулся сигаретой, задумчиво глядя на полупустую бутылку виски.

Руп Кольер боялся, что его жизнь вот-вот полетит вверх тормашками. Что же, это неплохо, решил Дейл. Этому сукину сыну давно было пора понять, к чему приводят сделки с дьяволом. Последние восемнадцать лет Дейл Муди на собственной шкуре не раз испытал их последствия.

Заряженный пистолет манил, и перед его соблазном было почти невозможно устоять.

Нет, еще одну ночь он, так и быть, потерпит.

– Снова полетишь?

– В Атланту.

– Техас или Джорджия?

– Джорджия.

С таким же успехом Дент мог сказать Голлу, что летит в Тимбукту.

Упершись локтями в колени, он сидел на краю гостиничной койки и тупо смотрел на мыски ботинок. Типичная поза школьника, выслушивающего родительские нотации. При этой мысли Дент выпрямился:

– Мы думали…

– Мы? Кто это «мы»? Может, я чего-то не понимаю?

– Ты можешь не перебивать меня? Иначе я сейчас брошу трубку.

Дент представил себе, как Голл перекатывает сигару из одного уголка рта в другой и недовольно морщится.

– Спасибо, – с нарочитой вежливостью поблагодарил Дент и с нажимом произнес: – Мы с Беллами пытаемся восстановить события того Дня поминовения. Вспоминаем, кто как себя вел, кто что делал.

– С какой стати ты взялся за это дело?

Дент рассказал ему про ван Дарбина и то, что тот собрался написать в своей завтрашней газетной колонке.

– Не играет никакой роли, есть доказательства или нет. Даже самое малое сомнение говорит в пользу того, что дело было не чисто. Этот ван Дарбин – настоящий хорек. У него на роже вечно гуляет мерзкая улыбочка. Попадись он мне, я бы разорвал его пополам. И ты бы сделал то же самое. Но его газетную колонку читают по всей стране, и своим передергиванием фактов он или сделает доброе дело, или, наоборот, все угробит.

– Похоже, дела идут все лучше и лучше.

– Лучше некуда, – вздохнул Дент.

– Тогда с какого рожна ты полез в это дерьмо? Беги от нее подальше!

– Я же сказал, мы пытаемся…

– Как же, как же! Но разве в своей книжке она не рассказала все, как было?

– Есть одна проблема.

Голл хмыкнул:

– Тогда давай выкладывай подробности. Хватит тянуть резину.

– Что касается событий того дня, то у нее провалы в памяти. Что-то она помнит, а что-то нет.

И Дент коротко изложил Голлу то, что узнал от Беллами.

Когда он закончил свой рассказ, старый летчик прокомментировал его так:

– Выходит, что то, что она, как ей кажется, помнит, и то, в чем она вроде бы как уверена, не обязательно произошло на самом деле.

– Верно. Ты прав, старина.

– А то, чего она не может вспомнить…

– …скорее всего, угроза для того, кто целых восемнадцать лет хранил некий секрет и не хотел бы, чтобы его сейчас вытащили на свет божий. Потому-то жизнь Беллами сейчас и в опасности.

Голл на том конце линии шумно выдохнул.

– Что-то в очередной раз затягивает этих Листонов по самые уши в кучу дерьма.

– Это и мое дерьмо тоже, Голл.

Старик не стал с ним спорить. Да и с какой стати ему возражать? Дело Листонов серьезно отразилось на взаимоотношениях Дента и авиакомпании.

– Ну хорошо, но при чем тут Атланта? Что ты там делаешь?

Дент все объяснил ему:

– Беллами хотела заранее позвонить Стивену и договориться с ним о встрече, но я убедил ее, что элемент неожиданности будет нам только на руку. У него не будет времени на раздумья, и мы сможем добиться от него честных ответов.

– Ну что же, то, что ты сказал, имеет смысл. Когда же вы устроите западню ее братцу?

– Завтра.

– Хо-хо! А что будете делать до этого? Как станете коротать время?

– Это не твое дело.

– Я так и думал, – насмешливо фыркнул старик.

– Неправильно ты подумал.

– Отдельные кровати?

– Отдельные комнаты. Доволен таким ответом?

Голл издал звук, который мог означать что угодно. Но поскольку Дент не хотел развивать эту тему, то комментировать не стал.

– Как там моя крылатая машина?

– Я как раз подумал, спросишь ты о ней или нет.

И Голл сообщил ему полную оценку повреждений и приблизительное время на их устранение.

– За это время я успею разориться.

– Пока можешь не торопиться прыгать с небоскреба, – успокоил его Голл. – Я тут поговорил с одним парнем.

– Что за парень? – насторожился Дент.

– Так, один тип, у которого прорва денег. Он недавно звонил мне и спрашивал, нет ли у меня на примете пилота для личного самолета.

– Бесполезно. Даже обсуждать это не буду.

– Послушай меня, летчик…

– Не вижу необходимости. Мой ответ «нет».

– У него самый крутой самолет. Новенький «Кинг Эйр-350». Лучшее, что можно купить за такие деньги. Просто чудо. Настоящая игрушечка.

– Тогда почему у него нет своего пилота?

– Как говорится, был да сплыл. Не понравился ему тот пилот.

– Почему?

– Он мне не докладывал.

– Плохой признак.

– И счастливый случай для тебя.

– Ты знаешь мое золотое правило, Голл. Никогда в жизни я не буду больше ни на кого работать. Только на себя. Черт побери, я не собираюсь идти в извозчики к очередному жирному коту! Он еще нарядит меня в форму и каскетку.

– Можно подумать, ты продаешь себя до конца твоей задрипанной жизни. Работать будешь до тех пор, пока самолет будет летать. И ты пока еще не услышал главного.

– Какого главного?

– В промежутках между полетами за разумный процент он позволит тебе пользоваться самолетом в личных целях. Что на это скажешь?

Дент прищелкнул языком:

– Разумный процент – это сколько?

– Я настоял на двенадцати. Он согласился. Но, видимо, не стал бы возражать и против десяти. Деньги для него не имеют значения. Главное, чтобы его самолет облетал хороший пилот.

Условия сделки были более чем разумны, особенно если учесть, сколько денег можно содрать с пассажиров за час чартерного рейса на самолете такого размера. Однако Дент не торопился поддаваться искушению.

– Он станет мною командовать. Я буду для него чем-то вроде мальчика на побегушках. Слетай туда, привези то. Заставит выполнять бзики жены и детей. Или вообще возить любимых собачонок.

– Разве я говорил, что предлагаю тебе синекуру? – проворчал Голл. – Но ты хотя бы сможешь заработать себе на кусок хлеба.

Денту претила сама мысль о том, что он должен кому-то подчиняться, выполнять чьи-то приказы и отдавать свое время, свою жизнь в руки других людей. Но двух с половиной тысяч, полученных от Беллами, хватит ненадолго. Он мог бы в буквальном смысле затянуть потуже пояс и ограничить себя в еде, но кредит все равно нужно отдавать, иначе банк мог отобрать у него самолет.

– Поговорим об этом позже, когда я вернусь, – пообещал он. – Как только приземлюсь в Остине, мигом метнусь к тебе, Голл.

– Я буду на месте. В отличие от некоторых моих знакомых, я не ухожу, не сообщив, куда собрался.

Дент пропустил «шпильку» мимо ушей. В любое другое время после таких слов он сразу отключил бы телефон. Он так бы и поступил, но нужно было расспросить Голла кое о чем еще.

– Этот газетчик, Рокки ван Дарбин, он, конечно, змей. В то утро он не знал, кто я такой, но теперь наверняка выяснил и вцепится в меня мертвой хваткой. Если он появится у тебя и начнет вынюхивать…

– Я надаю этому чертову янки пинков под зад.

Дент улыбнулся: именно так старик и поступит. Увы, улыбка моментально сползла с его лица, стоило ему вспомнить, о чем еще нужно предупредить старика.

– Послушай меня, Голл. Слушаешь, да? Это очень серьезно. – И Дент рассказал старику о вчерашнем подозрительном пикапе. – Может, это пустяк, но все-таки…

– Но внутренний голос тебя еще ни разу не подводил. Понимаю.

– Тебе не попадался такой пикап возле аэродрома в последнее время?

– Нет.

– Точно? Клянешься?

– С чего мне вдруг тебе врать?

– Из упрямства. Из ложно понятой гордости. Из чистой вредности. Продолжать?

– Не видел я никакого пикапа. Вот тебе мое слово. Здоровьем клянусь.

– Отлично. Но будь начеку. Обещаешь?

– Обещаю, если ты кое-что мне расскажешь.

– Что именно?

– Что ты там с ней делаешь?

– Ну что ты ко мне привязался, Голл? Сколько раз я должен повторять тебе одно и то же?

– Я слышал, что ты сказал. Но если ты говоришь мне правду и у тебя с ней ничего такого нет, то зачем тебе все это?

– Ради доброго имени.

– Разумные вещи говоришь, летчик, – помолчав, ответил Голл.

Услышав негромкий стук, Беллами открыла дверь, отделявшую ее комнату от комнаты Дента, и прижалась ладонями и лбом к прохладной поверхности.

– Что вам, Дент?

– Хотел попросить у вас кое-что.

– Могли бы попросить через дверь.

Беллами удивилась, что Дент не стал выведывать у нее подробностей семейной жизни, но, когда она сама рассказала ему о том, как распался ее брак, оба погрузились в задумчивое молчание. И до конца рейса больше не проронили ни слова.

Набитый посетителями, шумный ресторан, в котором они поужинали, также не располагал к откровенным разговорам, и они перебросились лишь несколькими ничего не значащими фразами.

Затем они сняли номера в недорогом сетевом отеле. Дент из соображений экономии предложил взять один номер на двоих, но Беллами пропустила его слова мимо ушей, и они, вместе прошагав длинный коридор, разошлись по соседним комнатам.

Так будет лучше для них обоих, решила Беллами.

Однако Дент упрямо постучал в дверь еще раз.

– Когда я обращусь к вам с просьбой, мне нужно будет смотреть вам в глаза.

Беллами мысленно досчитала до десяти.

– Откройте, уважаемый автор. Если я начну распускать руки, можете закричать и лягнуть меня, сами знаете куда. Но я честно обещаю вам вести себя прилично.

Беллами, одетая в тот момент в просторную футболку и фланелевые пижамные штаны в клетку, помедлила еще мгновение и, собравшись с мужеством, распахнула дверь:

– Что вам нужно?

Дент с порога отметил про себя собранные в пучок волосы, чистое, умытое лицо и босые ноги.

– Вы в таком виде ложитесь в постель? – усмехнулся Дент.

– Вы об этом хотели меня спросить? Только для этого пришли?

– Не слишком сексуально, – снова усмехнулся он.

– Я не готовилась к сексу. Просто мне так удобнее.

Он тоже устроился вполне удобно – снял обувь и теперь стоял перед ней в носках, так что взгляд Беллами упирался ему в подбородок, а не в ключицы. Тем не менее от нее не скрылось, что верхние пуговицы на рубашке расстегнуты. Она сделала над собой усилие, стараясь не смотреть на его голую грудь.

– Так о чем вы хотели спросить?

Дент вытащил из заднего кармана джинсов зубную щетку.

– Могу я попросить у вас немного зубной пасты?

– Почему же вы не купили пасту вместе со щеткой?

– Так есть у вас паста или нет?

Беллами развернулась и, скрывшись в ванной, вскоре вернулась с тюбиком зубной пасты. Пока ее не было, Дент перешагнул через порог и оказался в комнате. Беллами протянула ему тюбик. Однако вместо того, чтобы открутить колпачок, выжать немного пасты на щетку и уйти, Дент сунул тюбик в карман.

– Мне, конечно, нужна паста, но я, собственно, пришел не за этим.

Беллами сложила руки на груди. Интересно, что этот нахал скажет дальше?

– Какие у вас планы на завтра?

– Планы? – растерялась Беллами. Сказать по правде, она не ожидала столь простого и приземленного вопроса. – Ресторан «Макси» находится в десяти минутах езды отсюда. Открывается в половине двенадцатого. Думаю, нам надо быть там примерно к этому времени.

– То есть мы не позволим Стивену с головой уйти в дела или улизнуть через черный ход.

– Ну что-то типа того.

Дент вздернул подбородок.

– Хороший план. Не хотите до этого составить мне компанию за завтраком?

– Я выпью кофе у себя в номере.

– Вы не завтракаете?

– Иногда.

– Но не завтра.

– Дент.

– Хорошо. Прекрасно. Для вас завтрака не будет. Поэтому… Тогда во сколько встречаемся? В четверть двенадцатого?

– Отлично. Договорились.

– Здесь или в вестибюле?

– Вы всегда такой дотошный?

– Всегда. У нас, летчиков, такая привычка – все переспрашивать по нескольку раз. Самолет может лететь и на автопилоте, но ведь вы предпочли бы живого пилота, верно?

Беллами поняла: Дент снова ее провоцирует, однако сдержалась.

– В вестибюле.

– Вас понял.

– И это все? Если так, то спокойной ночи.

С этими словами она показала ему на распахнутую дверь его номера, но Дент сделал вид, будто не понял намека.

– Вы разговаривали с Оливией?

– Никаких изменений. Все по-прежнему.

– Это хорошо.

– Пожалуй. Вы звонили Голлу? Как там ваш самолет?

– Говорит, что ремонт займет еще почти две недели.

– Сочувствую вам.

– Спасибо за заботу.

Несколько секунд оба стояли молча. Затем Беллами шумно вздохнула.

– Спокойной ночи, Дент, – произнесла она и вновь указала на распахнутую дверь.

– Я вам так и не задал главный вопрос.

– Вы задали мне несколько вопросов.

– Но о самом главном так и не спросил.

– Я устала. Нельзя отложить вопросы до завтра?

– Ваше сердце было разбито?

Беллами не требовалось объяснять, что он имел в виду. Куда хуже было другое: пока Дент не получит ответ, он просто не сдвинется с места.

– Да. Из-за того, что я потеряла ребенка. Я очень переживала. Разрыв с мужем был неизбежен. Мы с ним уже давно отдалились друг от друга. Стали чужими. Еще до развода он сообщил мне, что хочет жениться на другой женщине. Затем переехал с ней в Даллас. Я перебралась в Нью-Йорк и начала работать над книгой. Никаких ссор, никаких вспышек взаимного раздражения. Все было очень цивилизованно, – сказала Беллами и, помолчав, добавила: – Таким и должен быть нормальный брак.

Она даже не заметила, как Дент исхитрился сократить расстояние между ними. Избегая его пристального взгляда, Беллами поспешила опустить глаза. Теперь, разговаривая с ним, она видела перед собой не его лицо, а соблазнительный треугольник распахнутой на груди рубашки.

– Мне жаль, что вы потеряли ребенка, – сочувственно произнес Дент.

Беллами молча кивнула. Боковым зрением она заметила, как он поднял руку. В следующий миг он вытащил из ее волос заколку и, поймав рассыпающиеся пряди, провел по ним пальцами.

– Что вы делаете, Дент?

– Распускаю руки.

Все верно, потому что в следующее мгновение его рука обхватила ее за талию. Дент наклонил голову, и его губы коснулись ее губ. У Беллами моментально перехватило дыхание, и в памяти возник самый первый раз, когда она увидела его.

В тот день они со Сьюзен заехали в кинотеатр для автомобилистов. Дент подкатил к их машине на мотоцикле. Его взгляд безразлично скользнул по младшей сестре и остановился на сидевшей за рулем Сьюзен.

От его небрежной улыбки, адресованной сестре, по спине двенадцатилетней Беллами пробежал холодок. Даже своим наивным детским умом она поняла, что это пробуждение эротического чувства. Пьянящее головокружение было для нее в новинку – оно возбуждало и пугало одновременно.

Как и сейчас.

Беллами попыталась оттолкнуть Дента.

– Вы не закричали, – прошептал он, раз за разом касаясь губами ее губ. Поскольку она не запротестовала, не только не закричала, но и не оттолкнула его, Дент прижал руку к ее затылку, привлек к себе ее голову и крепко поцеловал.

И наивным подростком, и уже будучи взрослой женщиной, которой не нужно объяснять, что такое секс, Беллами Листон мечтала о той минуте, когда ее поцелует Дент Картер. Работая над книгой, особенно над эротическими сценами, в которых фигурировали Дент и ее сестра, она мысленно представляла себе, что он со всей юношеской страстью целовал и ласкал не Сьюзен, а ее саму. Это была она. Эти навязчивые фантазии возбуждали и в то же время вызывали раздражение, недовольство собой. Воображение властно внушало Беллами, как приятно будет остаться с ним наедине.

Увы, детские грезы были лишь бледным подобием того, что она испытала в эти мгновения. Поцелуй Дента оказался изысканным. Он заставлял ее тело трепетать, он возбуждал. От него приятно кружилась голова. Он обещал многое, и тело помимо ее воли откликнулось на это обещание влагой между ног и нестерпимым желанием.

Рука Дента скользнула по ее бедру, проникла под резинку пижамных штанов и легла на ягодицы, прижимая ее к нему.

– Черт побери, – простонал он, – я знал, что вам понравится.

Его губы коснулись ее шеи, затем скользнули ниже к вырезу футболки и еще ниже, к холмикам груди. И Беллами поняла: если она не хочет продолжения этой сцены, это нужно сделать сейчас.

– Не надо, Дент!

С этими словами она оттолкнула Дента от себя. Его рука вынырнула из-за пояса ее пижамных штанов. Сам он ударился спиной о дверной косяк и громко чертыхнулся.

– Извините, я не хотела.

– Неужели? – Дент посмотрел на ее торчащие под тканью футболки соски. – Тогда объясните мне на милость…

– Я не обязана ничего вам объяснять!

– Вообще-то, это было бы нелишне. То вы отвечаете на мой поцелуй так, будто он последний в вашей жизни, то отталкиваете меня к двери. Простите великодушно меня, дурака.

– Неужели вы такой недалекий, что ничего не понимаете? Я не хочу заниматься с вами сексом. Хотя бы это вам понятно?

Дент дернулся на месте как ужаленный. Было видно, что он уязвлен и вот-вот лопнет от злости. Выхватив из кармана джинсов тюбик зубной пасты, он в сердцах швырнул его на кровать. Беллами даже вздрогнула.

– Я солгал. Мне от вас ничего не нужно.

С этими словами он шагнул в свою комнату и громко захлопнул за собой дверь.