Текст книги "Петля желания"

Глава 6

– С меня? – удивилась Беллами.

– Вы были близки с Сьюзен, как никто другой. Тот день вы провели рядом с ней, практически до того момента, когда ее убили. Расскажите мне обо всем, что тогда произошло. Хочу услышать вашу точку зрения.

– Я сделала это вместе с моим главным персонажем. Через восприятие двенадцатилетней девочки.

– Длинные абзацы я лишь пробегал глазами, внимательно читал только диалоги.

– Но вы ведь знаете, что произошло на самом деле.

– То, что осталось за кадром, мне неизвестно.

– Об этом говорится в длинных абзацах.

– Есть что-то такое, чего мне лучше не знать?

– Нет, конечно же, нет.

– Отлично. Если вы не забыли, на вашем пикнике меня не было. Хотелось бы узнать подробности.

– Что мешает вам снова взять в руки книгу и найти отрывки, которые пропустили.

– А вам трудно их мне пересказать?

Беллами сердито прикусила губу. Дент склонил голову набок: мол, давайте, я весь внимание. И Беллами заговорила, как будто опасалась, что если не сделает этого сейчас, то вообще передумает:

– За два года до этого отец решил устроить для сотрудников компании грандиозный пикник на День поминовения. Это была первая вечеринка, которую они с Оливией устраивали как супруги. Отец хотел воспользоваться возможностью представить всем Оливию как новую миссис Листон, а Стивена как своего пасынка.

Дент поднял руку, призывая ее внимание.

– Подробности, мне нужны подробности. Если ваш отец признал его, то почему не дал ему свою фамилию?

– По-моему, Оливия была против. Да и Стивен хотел сохранить фамилию покойного отца.

– Гм. Ну хорошо. Значит, пикник совпал с праздником. Свиная рулька и ребрышки, бочонки пива, живая музыка, танцы. Звездно-полосатые флаги.

– Мороженое. Фейерверк в полдесятого вечера.

– Настоящая вечеринка.

– Но нашлись и клеветники. – Беллами провела кончиком пальца по капелькам влаги на стакане с холодным чаем. – В то утро за завтраком произошла ссора. Стивен не хотел идти на пикник, называл это глупой затеей. На что Оливия возразила ему: глупая затея или нет, он пойдет обязательно. Сьюзен вела себя как последняя стерва, потому что… – Беллами посмотрела Денту в глаза. – Из-за той ссоры с вами, Дент.

– Я приехал на мотоцикле рано утром…

– И всех разбудили.

– Кто-то должен ведь был открыть ворота, чтобы я заехал внутрь.

– Это была я.

– Вот видите! Подробность, которую я не запомнил. В любом случае мне пришлось приехать рано потому, что Сьюзен не ответила на мой звонок. Я не хотел оставлять голосовое сообщение на телефоне, но был вынужден сказать ей, что опоздаю на пикник.

– Вы собирались куда-то лететь вместе с Голлом.

– Верно. Голл занимался ремонтом самолета, который принадлежал его знакомому, и хотел что-то там проверить. Он спросил, не желаю ли я составить ему компанию. Я с радостью согласился и сказал Сьюзен, что, как только освобожусь, сразу же прикачу к ней.

– Однако все прошло не так гладко.

– Мягко говоря. Ваша сестрица взъерепенилась и поставила мне ультиматум: отвезти ее к самому началу пикника или вообще не приезжать. Я сказал ей, что собрался лететь с Голлом. В ответ на это она заявила, что прекрасно проведет время и без меня.

– Сьюзен была в ярости. Она сказала мне… – Беллами на мгновение замолчала, но затем продолжила: – Сказала, что скорее умрет, чем будет играть вторую скрипку этому противному старикашке.

Ее высокопарные слова заставили обоих на миг замолчать, после чего Беллами заговорила снова:

– Сьюзен решила проучить вас. Несмотря на протесты отца, она прикатила в парк на своей машине и оказалась там раньше нас. Помню, я тогда подумала, что она шикарно выглядит. На ней был новый сарафан, который специально для этого случая купила ей Оливия. Голубой, под цвет ее глаз. Ноги – гладкие и загорелые. Волосы – золотистые и блестящие, абсолютно роскошные. Скажу честно, в ней мне все казалось совершенным, – негромко рассмеялась Беллами. – Наверное, потому, что я сама была далека от совершенства.

– Вы заметно похорошели с тех пор, – сказал Дент, сопроводив комплимент выразительным взглядом.

Беллами покраснела:

– Я не напрашиваюсь на комплименты.

– Тем не менее одного вы удостоились.

– Благодарю вас.

– Не за что, – насмешливо улыбнулся Дент, но поспешил вернуться к серьезному разговору: – Значит, Сьюзен оказалась там раньше всех.

– Да, вопреки желанию отца и Оливии приехать всем вместе и показать себя дружной, крепкой семьей. Моя сестра любила настоять на своем. Я восхищалась непокорностью Сьюзен, так как была полной ее противоположностью. Всегда слушалась старших, всегда делала то, что мне говорили родители. То есть была в семье этакой Мисс Образцовое Поведение.

– Миротворцем от рождения?

– Скорее трусихой. Я была ужасно счастлива, когда у меня снова появилась мама, и не хотела, чтобы что-то омрачало наше семейное счастье.

– Сколько вам было, когда умерла ваша родная мать?

– Мне – три. Сьюзен – семь. Мама оставила нас на попечение экономки, а сама отправилась за покупками. Он скончалась прямо в супермаркете. Аневризма головного мозга. Надеюсь, что она не мучилась. – Немного помолчав, Беллами добавила: – Наверное, ей была бы невыносима мысль о том, что она умирает и оставляет нас одних.

– Вы хорошо ее помните?

– Иногда мне кажется, что помню, – задумчиво отозвалась Беллами. – Но возможно, эти образы сложились в моем сознании из смутных детских воспоминаний и рассказов отца. Когда я пошла в школу, в классе у меня единственной не было матери, что выделяло меня из остальных детей. Меня это задевало. Я страшно обрадовалась, когда отец и Оливия поженились.

– Сьюзен тоже?

– Она отнеслась более настороженно. Ведь она была старше и помнила нашу маму. Но, к чести Оливии, она была очень тактична с нами и предельно терпелива. Так же как и со Стивеном, который неожиданно перестал быть единственным ребенком, и теперь ему приходилось делить материнскую любовь с двумя сводными сестрами. Сейчас, когда я сама взрослая, мне понятно, как это тяжело – воспитывать троих детей, двое из которых неродные. К счастью, серьезных проблем не возникало.

В сравнении с семейным прошлым Беллами семейное прошлое Дента сильно проигрывало. Ему не хотелось даже думать о том, кем бы он стал, не возьми его в какой-то момент Голл под свое крыло.

Он снова опустился в кресло и сложил руки на груди, ожидая продолжения ее рассказа.

– Значит, Мисс Образцовое Поведение отправляется на пикник.

Беллами моргнула.

– И не в новом сарафане, обратите внимание, а в белых брючках, которые болтались на попке, и в красном топике с бретельками, которые постоянно сползали с моих костлявых плеч. – Беллами нервно и с каким-то самоуничижением хихикнула. – Тогда я была этаким гадким утенком.

Дент улыбнулся, вспомнив, какой нескладной она выглядела в те годы.

– Помню, как-то раз мы со Сьюзен зашли в кухню, где вы сидели за столом и делали уроки. Сьюзен за ваше излишнее усердие к наукам обидно обозвала вас зубрилкой. Вы предложили ей заткнуться, однако она продолжала вас дразнить. Тогда вы схватили рюкзачок…

– Полный цветных карандашей. Я как раз разрисовывала карту Европы.

– …и швырнули им в нее. Правда, при этом опрокинули стакан с молоком, расплакались и выбежали из кухни.

– Поверить не могу, что вы это до сих пор помните. – Беллами закрыла лицо руками. – Это было так унизительно.

– Почему? Сьюзен следовало бы отшлепать за то, что она издевалась над вами. По-моему, вы поступили очень даже мужественно, не позволив ей взять над вами верх.

– Но я не сдержалась и пролила молоко. В вашем присутствии. Это было хуже всего.

– Все потому, что вы были в меня влюблены.

Беллами стала красной как рак.

– Вы это знали?

– Чувствовал, – пожал плечами Дент.

– О господи! Вы меня ошарашили. Мне казалось, вы в упор меня не замечаете, как будто не знаете о моем существовании.

Но он знал. Однако до Дня поминовения ее детская влюбленность была ему безразлична. После же она обрела значение, которое не давало ему покоя даже сейчас.

Но он решил, что ничего ей не скажет, пока она не признается первой.

– А что вам во мне нравилось? – улыбнулся Дент.

– Что вы гораздо старше. Вам было уже восемнадцать. Вы гоняли на мотоцикле, летали на самолетах, нецензурно выражались. Нарушали все мыслимые правила и приличия. Мои родители считали вас невоспитанным хулиганом.

– Они были правы.

Беллами непринужденно рассмеялась:

– Вы были плохим и опасным парнем. Классическая мечта любой примерной и послушной девушки.

– Неужели? – Дент подался немного вперед и заговорщически понизил голос: – А что вы думаете обо мне теперь?

Беллами мгновенно посерьезнела и несколько секунд пыталась выдержать его взгляд.

– Я до сих пор считаю вас опасным, – тихо ответила она.

После этих слов она быстро встала и начала убирать со стола посуду.

Дент проводил ее глазами, отметив про себя, что брюки больше не болтаются на ней сзади, а грудь давно приняла женственные формы. Бюст не слишком пышный, но тем не менее красивый.

И еще она отрастила волосы. Густые, темные и блестящие. Они колыхались при каждом ее шаге, а отдельные пряди касались груди – небольшой, но от этого не менее соблазнительной. Дент ощутил приятное возбуждение.

Вчера, когда она сняла солнечные очки, он обратил внимание, что у нее светло-голубые глаза и длинные черные ресницы. Прекрасную кожу нисколько не портила даже россыпь веснушек на носу и скулах, нахально контрастирующих со строгими чертами лица. В иное время он не удержался бы и отпустил шутку в адрес веснушек и способности по-девичьи краснеть по малейшему поводу.

Интересно, что могло произойти между ней и ее бывшим мужем и был ли их развод действительно мирным, как она уверяет?

Тем временем Беллами вернулась и, сев напротив Дента, заговорила снова, как будто догадалась, о чем он сейчас думает:

– Пикник прошел именно так, как вы описали. Сьюзен была душой вечера, и никто не находил в этом ничего необычного. Но в тот день она как будто магнитом притягивала к себе всеобщее внимание.

– Ей хотелось, чтобы мне потом про это рассказали.

Беллами утвердительно кивнула.

– Она громко смеялась по любому поводу и танцевала со всеми мужчинами, независимо от возраста.

– Алан Стрикленд.

– Верно. Они в тот день уединились – после того как Сьюзен изрядно выпила. Вместе с группой ребят и девушек постарше она ушла из главного павильона. Они всей гурьбой отправились в рыбацкий домик. Прихватили с собой пива, и Сьюзен там изрядно набралась.

Мучимая любопытством и, признаюсь, ревностью, я отправилась следом, чтобы проследить за ними. Сьюзен меня заметила и пригрозила убить, если я расскажу отцу или Оливии. Я пообещала ничего им не говорить, но если она будет пить и дальше, то родители все равно сами догадаются по ее поведению. Она велела мне убираться прочь. Я так и поступила.

– Вы рассказали родителям?

– Нет. – Беллами задумчиво провела пальцем по ободку стакана. – О чем позднее пожалела. Не будь она пьяна, ну, или почти пьяна, она бы даже не взглянула на такого типа, как Алан Стрикленд.

– Почему вы так считаете?

– Типичный «синий воротничок». Необразованный работяга.

– Разве я им не был?

– Вы… вы были другой.

– Я гонял на мотоцикле и летал на самолетах. Он был водителем грузовика. Думается, разница между нами состояла только в видах транспорта.

– В обоих случаях это было круто.

– Верно. Продолжайте.

– Хотите знать, где находилась я?

– Вы винили себя за поступки Сьюзен. Зря вы это делали. В тот день она сама сделала свой выбор.

– Но она была моей сестрой. Я должна была остановить ее.

– Как, по-вашему, она стала бы так беспокоиться о вас?

Беллами опустила глаза, не желая развивать дальше эту тему. Как говорится, что было, то прошло.

– Я вернулась в главный павильон, где старалась не привлекать к себе особого внимания. Компания Сьюзен начала по одному возвращаться из рыбацкого домика. Когда же она не пришла вместе с остальными, я забеспокоилась. Вдруг она напилась и ее тошнит? И тогда я снова отправилась в рыбацкий домик, чтобы проверить, так это или нет. Или… – Беллами закрыла глаза и потерла виски, – или я путаю это с тем, что произошло позднее? – Она легонько встряхнула головой. – Все было так давно, что я боюсь запутаться в последовательности событий.

– В своей книге вы изложили ее без труда, – заметил Дент, пристально глядя на нее. – Ваша героиня оставалась в павильоне до того момента, пока не обрушился торнадо, и лишь тогда вернулась в рыбацкий домик.

– Верно, – неуверенно согласилась с ним Беллами и добавила уже более решительным тоном: – Верно. – Она нахмурила брови и, немного помолчав, заговорила снова: – Сьюзен вернулась в павильон в числе последних. Она была такая красивая. На большинство женщин, когда те перепьют, противно смотреть, но мою сестру алкоголь сделал… э-э-э… более привлекательной. Алан Стрикленд пригласил ее на танец. Сам он прекрасно танцевал. Был из тех мужчин, что от природы наделены грацией, все движения давались ему легко и непринужденно. Алан прекрасно владел собственным телом и умело вел партнершу. Ну, вы сами знаете.

– Вообще-то нет, – сухо ответил Дент. – У меня нет привычки наблюдать за танцующими мужчинами.

– Тогда поверьте мне на слово. Он был хорошим танцором. Сьюзен тоже. Одна мелодия сменяла другую, а он по-прежнему оставался ее партнером. Их движения выглядели откровенно сексуальными, это отметили все. Он крепко прижимал ее к себе, ее же это совершенно не смущало. Скорее напротив.

Погруженная в воспоминания, Беллами вновь на минуту замолчала.

– Они так недвусмысленно прижимались друг к другу на танцплощадке, что никто не удивился, когда Алан Стрикленд стал первым, кого допросила полиция.

– Вот тут вы ошибаетесь, уважаемый автор, – сердито произнес Дент. – Первым номером в их списке был я.

В эти минуты в нескольких сотнях километров от них Дейл Муди, бывший детектив из отдела расследования убийств полицейского управления Остина, вспоминал, как проводил первый допрос Дентона Картера. Все последующие годы он помнил его настолько отчетливо, как будто это произошло вечера. Казалось, кто-то прокручивает в его голове магнитофонную запись.

– Сынок, ты нам расскажешь всю правду, потому что мы рано или поздно до нее докопаемся. Ты избавишь себя от неприятностей и добьешься доброго к себе отношения, если облегчишь себе душу чистосердечным признанием. Ну, что ты на это скажешь?

– При чем здесь я? Я понятия не имею, о чем вы.

– Ты и Сьюзен улизнули в лес, чтобы уединиться. Верно? Вы могли разгорячиться, ну, сам знаешь, как это бывает. Потом, как это часто делают девушки, она сказала: «Стоп, на большее не рассчитывай». Черт побери, Дент, я прекрасно понимаю, что ты мог разозлиться. Я тоже терпеть не могу, когда со мной так поступают.

– Может, с вами так и поступают, и даже часто. Но только не со мной. Ничего такого на этом пикнике не было, потому что там не было меня.

– Был, Дент, еще как был!

– Когда обрушился смерч, меня там не было. Я еще раньше улетел вместе с Голлом. Если не верите, спросите у него.

– Я как раз отправил коллегу, и он сейчас с ним беседует.

– Тогда к чему эти разговоры? Я не присутствовал на пикнике, и я не убивал Сьюзен. Она была моей подругой.

– С которой у тебя в то утро вышла ссора.

Пауза.

– Ее родные рассказали мне о ней, Дент. Они утверждали, что видели все собственными глазами. Сьюзен убежала в дом и захлопнула дверь. Ты сразу уехал прочь на мотоцикле. Да или нет? Так это было или не так?

– Да, так. И что из этого?

– Из-за чего вы с ней поругались?

– Из-за того, что я не мог пойти с ней на пикник. Именно это я и пытаюсь вам растолковать. Меня, хрен бы вас побрал, там не было!!!

– Следи за словами, парень. Ты знаешь, с кем разговариваешь?

– Извините. Если вам не нравится, могу сказать иначе: нет, мудак, не было меня там.

Дейл прищелкнул языком, как будто перематывая запись назад. Он знал этот диалог наизусть. Как и все прочее, что имело отношение к делу Сьюзен Листон, он навсегда остался в его памяти. Стал его вечным проклятием. И даже если он не совсем четко помнил ту или иную деталь, теперь мог отыскать ее в зачитанном до дыр экземпляре «Петли желания». Чем в данный момент и был занят. Дейл сидел, перелистывая страницы книги, пока не нашел эпизод, в котором списанный с него персонаж пытается выбить признание из приятеля жертвы. Беллами Листон в той комнате для допросов не было, но как близка, черт возьми, она оказалась к тому, как все происходило.

Фактически каждый эпизод в ее книге выглядел пугающе правдивым. Автору не откажешь в таланте: она умеет строить сюжет так, что читатель торопливо глотает страницу за страницей. Жаль только, что ее увлекательная история была этой историей. Его историей.

Об этой книге он узнал по чистой случайности. Его телевизор был запрограммирован на утренние новости. Он ждал, пока будет готов кофе, и не следил за тем, о чем разговаривали в студии телеведущий и его гостья. Но как только до него дошло, что хорошенькая писательница – это Беллами Листон Прайс, давно повзрослевшая, симпатичная, модно одетая, он оставил все свои дела и прислушался, о чем она говорит.

Говорила она о своем романе, действие которого вертелось вокруг убийства шестнадцатилетней девушки, произошедшее во время пикника по случаю Дня поминовения. У Дейла заурчало в животе, и к тому моменту, когда интервью закончилось, он уже боролся с подкатившей к горлу тошнотой. Это наружу просился выпитый накануне в изрядном количестве виски. Слава богу, его не вырвало, но кислый вкус во рту остался.

В конце концов он взял себя в руки и съездил в ближайший «Уолмарт», где купил экземпляр книги. А как только вернулся домой, сразу же начал ее читать. Книжка оказалась не так плоха, как он опасался.

Она была еще хуже.

Ему как будто вспороли живот острым инструментом, вроде тех, которыми пользовались в Средние века инквизиторы, а его кишки вывалились наружу на обозрение всем, кто пожелал бы покопаться в них.

Трясущимися руками Дейл закурил, налил стакан виски, взял пистолет и вышел на переднее крыльцо, недостойное так называться, – уродливое дощатое сооружение, перекосившееся от времени и непогоды. Столь же неприглядным был и сам дом – старый, неухоженный, с каждым новым днем ветшающий все больше и больше.

То же самое можно было сказать и о его владельце. Интересно, чему раньше настанет конец, подумал Дейл, его крыльцу, его легким или его печени?

Если ему повезет и крыльцо обрушится под ним первым, то он, упав, свернет себе шею и мгновенно отойдет в мир иной. Если у него обнаружится рак легких, то он уступит сразу же, отказавшись от борьбы. То же самое касается и цирроза печени. Если же ничего такого в скором будущем не произойдет… Тогда одна надежда на верного друга, револьвер «смит-энд-вессон», который всегда был у него под рукой.

Когда-нибудь настанет такой день, и ему хватит мужества сунуть ствол в рот и нажать на спусковой крючок. Несколько раз, сильно напившись, Дейл играл в русскую рулетку, но всегда выигрывал. Или проигрывал. Это с какого бока смотреть.

Стоял жаркий душный полдень, и тягучую тишину нарушал лишь стрекот цикад. Тень от жестяного козырька над крыльцом почти не спасала от изнуряющей жары. Сквозь стену кипарисов неподвижная водная гладь озера Каддо казалась похожей на огромное бронзовое блюдо.

Дом, в котором Дейл в одиночестве обитал вот уже пятнадцать лет, стоял на густо поросшем лесом полуострове. Бухточка, которую образовывал полуостров, была темной и слегка зловещей: окруженное низким пологом поросших мхом деревьев пятно заболоченной воды. Лишь немногие рыболовы отваживались появляться в этой огромной неприветливой луже. Дейлу Муди это место нравилось именно по причине его – уединенности. Одиночество – вот к чему он стремился, когда купил этот дом, заплатив наличными и составив документы на человека, чье имя прочитал на могильной плите столетней давности.

Дейл опустился в скрипучее кресло-качалку, отпил виски и, затянувшись сигаретой, подумал о том, как приятно чувствовать вес лежащего на бедре заряженного пистолета.

Он сидел неподвижно, не раскачиваясь в кресле, и задавал себе ставшие привычными вопросы о том, как изменилась бы его жизнь, не будь в тот день убита Сьюзен Листон. Стал бы он тогда уважаемым детективом, как орешки щелкающим убийства? Получил бы повышение по службе, удостоился бы рукопожатия мэра? Остался бы в остинской полиции до выхода на заслуженный отдых? Был бы по-прежнему женат, имел бы хорошие отношения с детьми? Виделся бы со своими внуками?

Но в тот ужасный день восемнадцать лет назад Сьюзен Листон нашли убитой. Причем убийство это совпало не только с праздником, но и с природным катаклизмом. Первый торнадо, обрушившийся на Остин за последние полвека, за короткое время превратил жизнь города в сущий ад, неся с собой огромные разрушения и даже человеческие жертвы. В числе наиболее пострадавших мест был и национальный парк-заповедник, где Листоны устроили корпоративный пикник.

Гости настолько приятно проводили время, что лишь немногие обратили внимание на грозовые облака, а если и обратили, то понадеялись, что дождь не помешает намеченному на вечер фейерверку. Увы, вскоре даже самые отъявленные гуляки заметили, как внезапно потемнело, как упало давление, как опустилась неестественная тишина, а небо приобрело зеленоватый оттенок.

Родители тут же принялись собирать детей, которые успели разбежаться по разным уголкам парка. Музыканты прекратили играть и взялись собирать и относить инструменты и аппаратуру в микроавтобус. Официанты накрыли крышками подносы с картофельным салатом и печеными бобами.

Увы, все эти меры предосторожности оказались тщетными перед лицом надвигающейся катастрофы. Как потом говорили эксперты, даже будь у людей время на то, чтобы предпринять более действенные меры безопасности, это не спасло бы их от смерча, который двигался полосой шириной в полтора километра, и порывов ветра, обрушившихся со скоростью триста двадцать километров в час.

Остин лежит к югу от географической полосы, именуемой Дорогой торнадо. Неудивительно, что местные жители, в отличие от своих северных соседей, в полной мере не осознавали грозившей им опасности. Они, конечно же, видели фотоснимки разрушений. Смотрели фильмы на эту тему и удивлялись самому суровому и непредсказуемому детищу матери-природы.

Однако было невозможно подготовиться к мощи и ярости, на которую оказалась способна воронка смерча. Это можно понять, лишь испытав на собственной шкуре. Те, кому довелось пережить смерч, предпочитали не слишком распространяться на эту тему. Горстка глупцов, проигнорировав вой сирен, беспечно вышла из домов, чтобы поглазеть на редкое зрелище. Двое исчезли сразу же, больше их никто никогда не видел. Тела несчастных так и не нашли.

Количество жертв в городе составило шестьдесят семь человек. Девять из них были обнаружены на месте пикника в парке-заповеднике.

Через двенадцать часов после смерча в городе все еще действовало чрезвычайное положение. Весь округ Тревис был объявлен зоной бедствия. Полиция города и округа, а также пожарные части вели поисково-спасательные работы. В них также были задействованы сотрудники Красного Креста, подразделения национальной гвардии и многочисленные добровольцы.

Люди работали не покладая рук: помогали родственникам отыскать друг друга, искали пропавших без вести, выносили тела мертвых. Пострадавших отправляли в медицинские учреждения. Прилагали все усилия для восстановления закона и порядка там, где действовали мародеры. Возводили временное жилье для тех, кто лишился крова. Расчищали завалы на дорогах.

На рассвете следующего дня, после поистине кошмарной ночи, Дейла вызвали в морг, который, учитывая состояние дел, стал для правоохранителей главной головной болью.

Увы, устал ты или нет, но начальству не скажешь «нет». Когда Дейл приехал в морг, его встретил старший судмедэксперт, который в буквальном смысле еле передвигался от усталости. Его подчиненные сбились с ног от количества мертвых тел, а те все продолжали и продолжали поступать. Часть из них были изуродованы настолько, что не поддавались опознанию, – задача не из легких даже для самых циничных и закаленных профессионалов.

Дейл ломал голову, не зная, что вынудило судмедэкс-перта ни свет ни заря вытащить его из постели и заставить ехать в городской морг.

– Мы с вами занятые люди, детектив, так что не буду отнимать у вас время. К нам доставили труп девушки. Не старше двадцати лет. Ее тело нашли в парке-заповеднике.

– Она была на корпоративной вечеринке «Листон Электроникс»?

– Она дочь Листона.

– О боже!

– Мне сказали, что ее тело нашли под ветками вывороченного с корнями дерева. Но я позвал вас, детектив, не потому, что ее раздавило упавшим деревом, а по совсем другой причине. Травмы, полученные ею во время торнадо, были посмертными.

– Как это?

– Причиной смерти была асфиксия. Ее задушили.

– Вы уверены в этом?

В ответ судмедэксперт показал на труп.

– Синяки на шее свидетельствуют об удушении. Там, где на коже порезы и ссадины от веток упавшего дерева, не видно следов крови. Имели место также травмы внутренних органов, которые наверняка привели бы к летальному исходу, но к тому времени она уже была мертва.

О печальном известии родителям девушки пришлось сообщить Дейлу. Убитые горем отец и мачеха едва держались на ногах, оплакивая погибшую дочь, которая, как они считали, стала жертвой смерча. Увы, правда оказалась гораздо страшнее. Когда же им сказали, что их дочь стала жертвой убийцы, они едва не лишились рассудка.

Их личная трагедия вылилась в расследование, которое поручили Дейлу Муди.

Прочесать сантиметр за сантиметром место преступления в поисках возможных улик оказалось делом безнадежным. Торнадо в буквальном смысле перевернул парк вверх дном. Деревья, которые вихрь не выкорчевал из почвы, стояли голые, без веток, напоминая воткнутые в землю огромные зубочистки. Чтобы добраться до места преступления, следователям пришлось разгребать груды обломков. Но что еще хуже, все вокруг было вытоптано теми, кто, как только торнадо прекратился, пытался отыскать здесь своих пропавших родственников.

Если преступник замыслил убийство заранее, то смерч стал его невольным сообщником, прокатившись колесом разрушений по тому месту, где он лишил жизни Сьюзен Листон.

Дейл и другие детективы постарались допросить всех, кто присутствовал на пикнике и находился поблизости от места преступления в предполагаемое время убийства. Они опросили всех, кого только могли. Па-виль-он, в котором проходила вечеринка, и рыбацкий домик оказались полностью разрушены. По ним как будто прошлись гигантским катком. Присыпанная гравием автостоянка, где было припарковано примерно две сотни автомобилей, превратилась в апокалиптический пейзаж: груды искореженного металла и горы битого стекла.

Те, кому посчастливилось избежать смерти, получили серьезные травмы. Многих госпитализировали с повреждениями внутренних органов, ушибами головы, сотрясением мозга, различными переломами, порезами и в состоянии глубокого шока. Чтобы найти и допросить всех, кто там тогда находился, потребовалась примерно неделя.

В это время Дейл допрашивал Дентона Картера.

Будучи приятелем Сьюзен, с которым та поссорилась в то утро, этот парень оказался первым в списке подозреваемых. Сначала Дейл и его коллеги решили, что он именно тот, кто им нужен, тот самый преступник. Тем более что этот восемнадцатилетний грубиян, который всего неделю назад окончил школу, не слишком ладил с законом. Это Дейл узнал от его одноклассников.

– Дент умный юноша, – поведал Дейлу один из учителей. – Он окончил школу с неплохими оценками, и из него вышел бы толк, приложи он усилия к учебе. Но с этим была проблема. Учиться парень не желал и всегда держался вызывающе.

Дейл имел возможность лично убедиться в этом, когда пригласил Дента Картера на допрос. Когда тот начал грубить и нецензурно выражаться, Дейл отправил его в камеру, полагая, что ночь за решеткой немного остудит его пыл и заставит попридержать язык. Однако на следующее утро Дент, когда его выпустили, с ухмылкой посмотрел на детектива и показал средний палец.

Дейлу ужасно не хотелось выпускать этого поганца, однако у него не было оснований для дальнейшего содержания его под стражей. И в тот раз, и через несколько дней, когда уже провели тщательное расследование и неоднократные допросы. Дент не добавил ничего нового к тому, что он сообщил Дейлу Муди в первый раз. На пикнике его никто не видел, а старик, работавший на аэродроме, подтвердил его алиби. Дейлу не оставалось ничего другого, как отпустить Дента Картера.

Его интерес переместился на Алана Стрикленда.

Дейл взял пистолет и, задумчиво взвесив его на ладони, мысленно перечислил все факты, что указывали на Стрикленда. Для того чтобы его обвинить, оснований нашлось предостаточно. Однако не было ни единого твердого доказательства, что девушку убил именно он.

Окружной прокурор Остина распорядился завести уголовное дело, а прокурор Руперт Кольер, известный кровосос, построил обвинение на основании косвенных улик. Обвинительную речь он произнес с рвением уличного проповедника-евангелиста. Как будто в страхе перед геенной огненной в том случае, если они не приговорят обвиняемого к наказанию, суд присяжных после двух часов обсуждения вынес обвинительный вердикт.

Алана Стрикленда отправили в тюрьму.

Дейл Муди ушел в запой.

Восемнадцать лет спустя Беллами Листон Прайс написала книгу, которая укрепила Дейла в его сомнениях по поводу трагедии, что разыгралась в парке в тот день, когда на Остин обрушился смерч.

А еще Дейла страшно злило, что эта чертова книга могла заронить сомнения в умы и других людей. Конец ее оставлял богатую пищу для размышлений. Вдумчивый читатель мог задаться вопросом: что, если расследование было проведено спустя рукава, с нарушениями закона, а амбиции окружного прокурора перевесили скромные доводы защитника обвиняемого? Что, если на самом деле Алан Стрикленд не убивал Сьюзен Листон?

Неудивительно, что Дейл каждый день мысленно возвращался к делу об убийстве Сьюзен Листон. Но это он. Не дай бог, чтобы так поступал кто-то другой.

Правда, если что и грело ему душу, так это мысль о том, что своей книгой Беллами Прайс наверняка насолила Рупу Кольеру, а ведь Руп теперь был большой шишкой в Остине и вряд ли обрадовался, узнав себя в образе безжалостного молодого прокурора, готового ради карьеры на все, даже на приговор невиновному. Но ведь именно так Руп и поступил. И принялся вынюхивать местожительство Дейла.

Несколько недель назад Дейлу позвонил Дональд Хеймейкер, его старый приятель и коллега, все еще сохранивший связи в полицейском управлении Остина, один из немногих, с кем Дейл все еще поддерживал отношения. Звонок имел место вскоре после того, как выяснилась личность автора, скрывавшегося под псевдонимом Т. Дж. Дэвид.