Текст книги "Убить Ангела"

– Я не знаю, что сейчас происходит в магазине. Возможно, они поджидают нас, держа палец на спусковом крючке. Без силовиков нам не обойтись.

– То есть ты готова отказаться от возможности поговорить с подозреваемыми?

– Мне будет довольно и того, что я посажу их за решетку. Ведь мы достаточно уверены, что они те, кого мы ищем?

– КоКа… Позволь хотя бы попытаться проверить, что путь чист.

– Каким образом?

Вместо ответа Данте постучал в окно со стороны водителя. Марио опустил стекло.

– У Фарида есть компьютер?

– Да. Он скачивает фильмы и играет в «Варкрафт»[9]9
  «Варкрафт» – серия игр, созданная Blizzard Entertainment.


[Закрыть].

– Значит, у него есть Интернет.

– Он подсоединяется к соседскому.

– Спасибо. Дай мне айпад.

Парень покорно передал ему планшет.

– Можно узнать, что ты задумал? – начиная раздражаться, спросила Коломба.

Данте ухмыльнулся:

– Тебе это не понравится.

8

У всех не совсем легальных программок, с помощью которых Данте всюду совал нос, был единственный источник – Сантьяго. В прошлой жизни Сантьяго был членом кукиллос – банды выходцев из Южной Америки, связанной с итальянским отделением печально известной группировки «мара сальватруча». Он торговал наркотой, пускал в ход нож и пистолет и успел побывать в тюрьме: однажды за торговлю наркотиками, а в другой раз – за убийство. Во второй раз Данте спас его шкуру, найдя свидетелей, которые подтвердили его алиби, и в благодарность мог рассчитывать на его услуги.

В новой жизни почти тридцатилетний Сантьяго и горстка бывших членов банды торговали не кокаином, а данными. Воровал информацию он не всегда. Бывало, другие преступники нанимали его для установки защищенных компьютеров, телефонов, которые невозможно прослушать, и прочих устройств, но бóльшую часть времени он пытался проникнуть в чужие системы безопасности таким образом, чтобы взлом остался необнаруженным.

Получив «снэп» Данте, Сантьяго сразу же установил с ним безопасное скайп-соединение, и Данте принял звонок со своего айпада, подключившись к той же сети, которой незаконно пользовался Юссеф. Чтобы поймать сигнал, ему пришлось подойти поближе к магазину, но разглядеть его в темноте было невозможно.

– В чем дело, hermano?[10]10
  Брат (исп.).


[Закрыть] Чего такая спешка? – мрачно спросил с бездарным южноамериканским акцентом появившийся на экране Сантьяго: хотя его бабка и дед были колумбийцами, и его родители, и он сам родились и выросли в Риме.

За его спиной еще двое бандюг вдыхали из пластиковой бутылки молочный дым – вероятно, крэк. Над головой татуированных парней в куртках с кровожадными принтами мерцали отсветы гирлянды с разноцветными лампочками. Они находились на крыше дома Сантьяго, где тот устроил что-то вроде офиса со спутниковым соединением. На лестницах здания дежурили местные мальчишки, предупреждавшие хакеров о полицейских проверках, во время которых те моментально исчезали вместе с оборудованием.

– Мне нужна быстрая работа, – тихо сказал Данте в микрофон наушника. – Я бы не стал тебя беспокоить, если бы не срочность.

– Знаю я твою срочность. No gracias, amigo[11]11
  Нет уж, спасибо, друг (исп.).


[Закрыть].

– Делов-то на десять минут. Ты видишь, к какой сети я подключен?

Сантьяго несколько секунд щелкал по клавиатуре.

– О’кей. «Wi-Fi Дом». – Так называлась соседская сеть, трафик которой воровал Юссеф.

– Возможно, к этой сети подключены и другие устройства, но их я увидеть не могу. Максимум, что мне удалось, – это подобрать пароль к Wi-Fi: я не такой мастер, как ты.

– Таких, как я, больше нет, hermano, – чуть подобрев, сказал Сантьяго. Какое-то время он с молниеносной скоростью стучал по клавиатуре. Щелчки клавиш походили на пулеметный обстрел. – Старый «мак» под названием «Дом» и ПК под названием «Нага».

– Меня интересует второй, – уверенно сказал Данте. Нагами называлась эльфийская раса из «Варкрафта». – Мне нужно, чтобы ты взломал его и активировал веб-камеру. Хочу там оглядеться.

– Зачем?

– Помогаю КоКе, – сказал Данте.

– Вы снова общаетесь?

– С недавних пор.

Сантьяго замялся:

– В последний раз, как я с ней связался, попал за решетку.

– Обещаю, это не повторится, – сказал Данте, надеясь, что это правда.

Сантьяго взялся за работу. Подобрав пароль к «Наге», он установил на нем RAT – ПО, позволяющее удаленно управлять операционной системой, – отключил лампочку, сигнализирующую о том, что веб-камера включена, и перезагрузил компьютер. Через десять минут курсор Данте задвигался сам по себе, а потом экран разделился, и на одной его половине появилось изображение внутренней обстановки магазина Юссефа.

– Твой бойфренд сделал все, что надо? – заглянула ему через плечо Коломба.

– Он мне не бойфренд…

– Ну, я-то уж точно не якшаюсь с преступниками. Итак?

Данте показал айпад Коломбе.

– Слишком темно, – сказала она.

Тусклый свет фонаря не проникал за закрашенную витрину, и на экране был виден только черный прямоугольник.

– Дождемся машины, – сказал Данте.

Прошло добрых десять минут, пока магазин не осветили фары проезжающего круговую развязку автомобиля, и еще десять минут, прежде чем мимо проехал еще один: первым результатом Данте остался недоволен. Оба раза камера передавала что-то вроде вспышки, освещающей бóльшую часть магазина. Данте выбрал и осветлил самый четкий кадр. На экране виднелось кресло и ножки кровати, а посреди комнаты – что-то похожее на два белых пластиковых бочонка. Помещение оставалось неподвижным, но на левом подлокотнике кресла угадывались очертания руки. Однако внимание Коломбы привлекла не ладонь, а контуры бочонков. Она постучала ногтем по экрану.

– Видишь? – спросила она.

– Какие-то цистерны.

– Возможно, там хранится газ.

– Если и так, они ведь все равно закрыты, разве нет? Иначе газ бы уже испарился.

– Юссеф мог заминировать дверь.

– Никаких проводов нет.

– Мы не видим провода, это не одно и то же. – Коломба повернулась к трем амиго. – Сообщите в участок, чтобы прислали команду биозащиты и спецназ. Нужно обезопасить подозрительное здание.

– Неужели мы так просто сдадимся, госпожа Каселли? – спросил Эспозито.

– У нас нет выбора. Если что найдем, я скажу, что это ваша заслуга.

– Если, – скорбно произнес Альберти. Вот и разбиты его мечты о славе. А ведь они подобрались так близко…

– Мне жаль, ребята. Но вы отлично потрудились, я вами горжусь, – сказала Коломба.

Данте взял ее под локоть и оттащил на пару метров в сторону.

– С кем ты говорила? С Курчо? С Сантини?

Коломба фыркнула:

– Не пытайся меня прочитать. Знаешь ведь, как меня это бесит.

– Я не специально. Ну так что?

– Со Спинелли, – сказала Коломба. – Она поставила мне на вид мои ошибки. И я не хочу ошибиться снова. И без того погибло слишком много людей.

– Войдя в магазин, мы сможем понять почему. – Данте показал ей на тень руки на подлокотнике. – Вот один из двоих, кто может все нам рассказать. Если ты вызовешь спецназ, они пустят пулю ему в лоб, и на этом все закончится.

– Мне жаль, Данте.

– Ты сама меня втянула! А теперь хочешь просто выкинуть!

Притворившись, что не слышала, Коломба вернулась к полицейским. Данте поник. Она устала и винила себя за убийства, поэтому ему и не удалось ее переубедить. Но он подобрался слишком близко к разгадке, чтобы отступать.

Подойдя к автомобилю трех амиго, он открыл дверь со стороны водителя. Марио безропотно взглянул на него:

– Что на этот раз?

– Выходи, – сказал Данте и вскрыл наручники выпрямленной скрепкой. Весь процесс занял не больше пары секунд: освоению навыков, которые помогли бы ему освободиться и сбежать, он посвятил всю жизнь. Он был способен открыть любой замок даже с завязанными глазами и, если бы не боялся удушья и замкнутых пространств, мог бы показывать трюки не хуже Гудини.

Парень потер запястья и расквашенный нос, который успел приобрести баклажановый оттенок.

– Спасибо.

Данте похлопал его по плечу:

– Далеко, пожалуйста, не уходи. Не хочу, чтобы эти придурки тебя пристрелили.

– Знаете, кто из них меня больше всего пугает? Женщина. Тот лысый распускает руки, но она…

– Ты прав, я и сам иногда ее боюсь. Например, сейчас. Ладно, вылезай.

Марио вышел из машины, и Данте сел за руль. До сих пор полицейские были заняты спором и его маневры оставались незамеченными, но, когда он достал оставшийся в кармане ключ и завел двигатель, Коломба бросилась к автомобилю.

Данте захлопнул дверцу и сдал назад.

– Какого хрена ты делаешь?! – крикнула в окно Коломба.

– Извини, КоКа, – задыхаясь, сказал Данте и надавил на газ.

Коломбе пришлось отпустить дверную ручку, чтобы ее не потащило вслед за машиной. Она с ужасом увидела, что автомобиль нацелился прямо на магазин Юссефа.

– Нет! Твою мать!

Данте воображал, что в последний момент кубарем выкатится из автомобиля, как какой-нибудь Брюс Уиллис, но его парализовало от ужаса, и, когда машина врезалась в стальные рольставни, он так и остался за рулем. Закрыв голову руками, он в полубессознательном состоянии соскользнул вниз по сиденью. От удара автомобиля, влетевшего в него на скорости сорок километров в час, старое ржавое полотно сорвалось с вала и, разбив витрину, рухнуло в помещение. Вдребезги расколотив заднее стекло машины, наполовину въехавшей в магазин, рольставни сшибли полку с DVD-дисками, а та упала на компьютер и расколола экран. Данте ударило подушкой безопасности и завалило осколками стекла. Крупный стальной обломок полоснул его по голове, сильно оцарапав кожу.

Открыв дверцу, он вывалился на пол и в тот же миг ощутил на себе хватку Коломбы, которая рывком подняла его на ноги. Три амиго нацелили пистолеты на сумрачное помещение, готовые при первом шорохе открыть стрельбу. Коломба такой возможности не имела – ее оружие конфисковали.

– Какого хрена ты натворил!.. – В ее зеленых глазах сменяли друг друга беспокойство и ярость.

– Взял на себя ответственность, которой ты побоялась, – пробормотал Данте, стараясь как можно меньше шевелить рассеченной и ноющей нижней губой.

– Ты взял на себя ответственность за всех! Включая людей, которые здесь живут.

– И ничего страшного не случилось. Видишь? – отозвался Данте и, не обращая внимания на дула пистолетов за своей спиной, вошел внутрь. Под подошвами хрустели осколки. В нос ударил запах какой-то химии, и на секунду он испугался, что ошибся и спровоцировал утечку газа, который мог прикончить весь квартал. Но пахло не цианидом, а кислотой.

Залитый кровью Данте, задержав дыхание, пересек комнату и подбежал к креслу, которое видел на экране айпада. Сидящий в нем человек, казалось, мирно спал, опустив голову на покоящиеся на овальном деревянном столике руки. Данте замер.

«Слишком поздно».

Коломба снова схватила его за плечо:

– Уходи. – Она подтолкнула его в направлении разбитой витрины. Три амиго закричали, приказывая сидящему мужчине поднять руки и опуститься на колени. Данте выбежал на улицу подышать, а Коломба подошла еще на шаг к неподвижному человеку и положила руку ему на плечо. Легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы он соскользнул на пол. Тело упало на спину, перевернув стоящий рядом таз. На полу зашипела кислота.

При свете уличного фонаря Коломба и три амиго увидели, что у мужчины больше нет лица.

9

Перед магазином собралась небольшая толпа. Сколько бы Альберти ни надрывал горло, разгоняя привлеченных грохотом разбитой витрины зевак, они настойчиво пытались заглянуть внутрь.

Коломба, Эспозито и Гварнери разглядывали лежащий перед ними труп, стараясь не наступить ни на вещдоки, ни на лужи кислоты. Сквозь разъеденное серной кислотой лицо мужчины проступал череп. Больше всего поражали превратившиеся в подобие омлетной массы глаза.

– Он умер недавно, – сказал Эспозито, который повидал немало трупов на своем веку. – Максимум пару часов назад.

– Когда брился с помощью кислоты? – спросил Гварнери.

– Эпиляция с гарантированным результатом. Почему бы тебе не попробовать?

Коломба подошла к стоящему на тротуаре Данте. Тот едва держался на ногах и был вынужден прислониться к стене магазина, прижимая к голове бумажный платок. Его элегантный костюм был изорван в лохмотья, а панама посерела от пыли.

– Который из двух? – спросила она.

– Хозяин дома. Фарид Юссеф, – уверенно сказал Данте. – Террорист погиб при изготовлении новой порции газа. Гип-гип-ура! – с сарказмом добавил он.

– Возможно, так и случилось.

– Нет. КоКа, это убийство.

– Его мог убить сообщник.

– Или Мусту ждет та же участь, что постигла его друга. Дай мне взглянуть на место преступления. Мы можем спасти этому придурку жизнь.

– Об этом позаботится целевая группа.

– Ты говорила, что, если построить расследование на неверной предпосылке, можно потерять уйму времени. Думаешь, твои гениальные коллеги встревожатся, узнав, что Муста в опасности? Или предпочтут подождать, пока его труп не найдут в канаве с Кораном под мышкой?

– Ты и сейчас недоволен? Что нужно сделать, чтобы ты наконец успокоился? – раздраженно спросила Коломба.

Данте промокнул губу, которая снова начала кровоточить.

– Мне нужна правда, и Муста может мне ее сказать. Если, конечно, доживет до разговора. Дай мне попробовать. Что ты теряешь? Мы все равно уже влипли.

Поколебавшись некоторое время, Коломба поняла, что терять ей больше нечего. Как бы абсурдно ни звучали рассуждения Данте, в них присутствовала определенная логика.

– Скоро приедет полиция. Позаботься о том, чтобы тебя не застали внутри.

Данте набрал полные легкие воздуха и, оттолкнув бросившихся ему наперерез Альберти и Гварнери, вбежал в магазин. Обведя взглядом комнату, он немедленно заметил на полке единственную во всем помещении книгу – Коран. Это шло вразрез с тем, что Данте знал о Юссефе, и он представил, как сцену подготавливает чья-то загадочная рука. Та же рука оставила здесь две пластиковые канистры с химикатами, которые, безусловно, требовались для изготовления смертельного газа. Идеальное место преступления. Кто, кроме него, усомнился бы в достоверности столь недвусмысленной картины?

Данте подошел к трупу. Чтобы не прикасаться к нему голыми руками, он достал из свалившейся на пол картонной коробки пару одноразовых перчаток и ощутил исходящий от них легкий аромат. Он принюхался: пахло апельсинами и сухой листвой. Возможно, какой-то химикат? Запах казался слишком искусственным для обыкновенной косметики. Но Данте был уверен, что ни один предмет в комнате так не пах. Может, он и дымил как паровоз, но обоняние у него было превосходное.

Проклиная спешку, Данте надел латексные перчатки и обыскал мертвеца. Осмотр не дал никаких результатов, но один из пальцев его перчатки слегка прилип к запястью покойника. Данте снова прикоснулся к его руке. Латекс отлепился от запястья с легким чмоканьем.

«Клей. Клейкая лента».

Судя по позе погибшего и отсутствию следов на теле, кто-то примотал его к креслу скотчем и освободил, прежде чем убить. Кто бы это ни совершил, он знал свое дело.

До слуха Данте донесся стремительно приближающийся вой сирен. Он торопливо огляделся. В углу валялась еще одна пара скомканных одноразовых перчаток. На подушечках перчаток темнели крупные пятна. Снова принюхавшись, он узнал под другим, более резким запахом уже знакомый аромат апельсинов.

– Проваливай, Данте! – закричала Коломба. Стоя на улице, она уже различала огни проблесковых маячков.

Схватив одну из перчаток, Данте сунул ее в карман и бросился прочь из магазина. Полицейские сирены становились оглушительными. Марио переминался с ноги на ногу на тротуаре и, казалось, готов был пуститься бежать. Данте скрепя сердце покачал головой.

«Я не могу избавить тебя от последствий. Мне жаль».

Мальчишка понял и безропотно прислонился к стене.

– Нашел что-нибудь? – спросила Коломба, не отводя взгляда от приближающихся автомобилей.

Данте показал ей перчатку:

– Вот это.

Коломба застыла от ужаса:

– Ты что, трогал что-то на месте преступления?

– Если ты забыла, я въехал в это твое место преступления на автомобиле. Как бы там ни было, я взял только одну перчатку, к тому же вот этой рукой. – Он поднял больную руку, затянутую в черную кожаную перчатку. – Так что я ничего не испортил. Если хочешь, можешь потом положить ее обратно.

– Я знала, что нельзя было тебя туда пускать…

– Посмотри! – перебил Данте. – Это машинное масло, которое, судя по расположению пятен, натекло из-под ногтей. У Мусты есть мопед, и он запросто мог перепачкаться маслом. Спорим, внутри найдут его отпечатки.

– Значит, это он убил своего друга.

– Какой дурак станет надевать перчатки перед зверским убийством, а потом бросать в метре от тела?

– Бывает и не такое, – сказала Коломба.

– КоКа… Я знаю только одно. Муста был здесь после того, как сбежал из дома, и кто-то его отсюда забрал. Вот об этом человеке нам и следует беспокоиться.

10

Муста медленно приходил в сознание. Стояла почти кромешная темнота. Спину ломило, но, попытавшись потянуться, он обнаружил, что не может пошевелиться. Муста был крепко примотан к бетонной колонне целым коконом из скотча. Издалека доносился шум автомобилей. Что-то твердое больно давило на лицо и приглушало звук, и он вдруг понял – это надетый задом наперед мотоциклетный шлем. Так вот почему он ничего не видит!

Его охватила паника. Он заметался, закричал, но крики гасила губчатая обивка. Изогнувшись, он изо всех сил рванулся вперед, с хрипом вгрызаясь зубами в губку, но добился только того, что захрустели ребра. Он напирал на скотч, пока совсем не выдохся от недостатка кислорода, и, глотая слезы, разрыдался в шлем.

На плечо ему легла чья-то рука.

– Успокойся. Тебе ничто не угрожает, – сказал женский голос, который Муста слышал, теряя сознание. Голос звучал пугающе тихо и отрешенно.

– Пожалуйста! Освободите меня! – взмолился Муста. – Я задыхаюсь.

– Это от волнения. Дыши спокойно, и станет получше.

Он снова попытался закричать, но из горла вырвался только всхлип. Под закрытыми веками заплясали огоньки гипоксии.

– Умираю! – застонал он.

Голос приблизился к его уху.

– Дыши. Медленно, – приказала женщина.

Муста понял, что должен подчиниться, и попытался вспомнить уроки дыхания, полученные от тренера по дзюдо в те пару раз, когда он являлся на занятия. Вдох через нос, выдох через рот. Он заметил, что чем медленнее дышит, тем больше воздуха пропускает губка, и целиком сосредоточился на дыхании.

Вдох, выдох. Вдох, выдох.

Одновременно он осознал, что, помимо ледяных интонаций, больше всего в голосе женщины поражало полное отсутствие акцента. Муста вырос в многонациональной среде, где итальянский часто выступал в качестве лингва франка[12]12
  Лингва франка – язык или диалект, систематически используемый для коммуникации между людьми, родными языками которых являются другие языки.


[Закрыть]. В отличие от всех его знакомых, которые коверкали язык и уснащали его жаргонизмами и диалектальными словечками со всего мира, его тюремщица говорила по-итальянски безупречно, как телеведущая, и делала странные паузы, словно размышляя над каждым словом. Он сделал вывод, что она, возможно, не итальянка. Будто это имело хоть какое-то значение.

– Видишь, так лучше, – произнес голос. Ногти прошлись по его руке, пощекотав ладонь.

Муста покрылся гусиной кожей.

– Пожалуйста, не делайте мне больно! – заскулил он.

– Дыши. И все. Не говори.

Вдох, выдох.

Вдох, выдох.

– Мне жаль, что так вышло, Муста, – сказал голос. – Я тебя не ждала.

Вдох.

Выдох.

– Ты знаешь, кто я?

Муста покачал головой.

Вдох.

Выдох…

Внезапно ногти до крови вонзились в кожу. Муста закричал от боли.

– Подумай хорошенько. Я знаю, что ты меня видел.

– Нет!

Еще один щипок. На этот раз Мусте показалось, что ногти впились до костей. Дыхание сбилось. Он боролся со скрутившимися легкими, пока они снова не пропустили в себя немного воздуха.

– Клянусь! Нет! Пожалуйста…

– Ну а я тебя видела.

Ногти постучали по шлему и скользнули под подбородок. Сколько Муста ни крутил головой, сбросить их ему не удавалось. Подушечка пальца нажала ему под кадык, и он тут же почувствовал, как сомкнулась трахея. Он не знал, как женщина добилась этого легким прикосновением, но воздух больше не поступал. Муста беспомощно забился, как в эпилептическом припадке. Звуки стали текучими, а тело невесомым. В памяти вспорхнуло полувоспоминание-полумираж.

В тот день они с Фаридом решили промочить горло в просторном дворе бывшей скотобойни в квартале Тестаччо, где теперь пооткрывались десятки баров и ресторанов.

Захватив с собой полиэтиленовый пакет с бутылками, они устроились на лужайке, но посреди попойки Фарид вдруг поднялся.

«Подожди тут, я отойду поссать», – сказал он и исчез за деревьями.

Проводив его взглядом, полупьяный Муста заметил, как тот выходит через главный вход. Это показалось ему странным, и он последовал за ним – скорее чтобы побесить друга, чем из любопытства. Выйдя на улицу, он увидел, что Фарид склонился к окну черного «хаммера». Муста обожал эти тачки и надеялся, что однажды разбогатеет достаточно, чтобы купить такую же. Его бы и подержанная устроила. Три тонны металла и триста лошадей под капотом: от такого у кого хочешь встанет. Он представлял, как вдавит педаль газа в пол и погонит по улицам под бу́хающие в колонках песни Эминема или Питбуля, – наверное, это все равно что разогнаться на танке. Потом он тормознет на светофоре и прожжет огненным взглядом девушку в стоящей рядом малолитражке, а та бросит свою колымагу на обочине и укатит к Динозаврам вместе с ним. Но тем вечером вволю помечтать Мусте не удалось: Фарид поднял голову и увидел его, а «хаммер» с ревом унесся прочь. Прежде чем уехать, женщина за рулем обернулась и взглянула на Мусту. Необыкновенно белый овал ее лица был неразличим, но глаза блеснули в свете фонаря, как осколки металла. Он почувствовал, как они ввинчиваются ему в мозг, читая все мысли – и хорошие, и плохие. Как ни странно, у него сложилось отчетливое впечатление, что, если бы женщине что-то не понравилось, она бы направила свой танк прямо на него и раздавила, как таракана. Ни жалости, ни угрызений совести.

А потом вернулся Фарид.

«Кто это такая?» – спросил Муста.

«Никто, дорогу спрашивала», – ответил его друг. Муста понял, что Фарид темнит, но слишком нализался, чтобы волноваться. Они вернулись к выпивке и больше не упоминали о случившемся.

Собравшись с последними силами, Муста лихорадочно закивал. Женщина убрала палец, и его горло снова раскрылось. Воздух. Благословенный воздух.

– Вспомнил, – утвердительно произнес голос.

– Ты та женщина из «хаммера», – торопливо сказал Муста. – Это ты заплатила за видеоролик.

«И убила всех этих людей в поезде», – добавил он про себя, не осмелившись произнести вслух.

– Кому ты рассказывал о видеоролике?

– Никому.

– Даже брату? Не вынуждай меня спрашивать у него.

– Нет. Я никогда ему ничего не говорю.

– Здесь, рядом с твоим ухом, есть дырочка. – Женщина постучала по шлему. – Я могу насыпать туда все, что захочу. Представь, каково будет дышать в шлеме, полном песка. Или насекомых.

– Нет, пожалуйста! – залепетал Мусто. – Я ему не говорил. Клянусь!

Голос молчал. Через шлем Муста слышал спокойное дыхание. Так следовало дышать ему самому.

Вдох.

Выдох.

По руке скользнуло что-то ледяное – уже не ногти, а лезвие ножа.

– Клянусь, – повторил Муста. Он почувствовал, что задыхается, и снова сосредоточился на дыхании.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Пахло пóтом и кровью. Голос больше не говорил.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

«Если она учует мой страх, она меня убьет, – подумал Муста. – Как волчица».

Вдох.

Выдох.

Лезвие остановилось на его запястье.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Кончик ножа вдавился в кожу. Выступила капелька крови.

Вдох. Выдох. Вдох… Вы…

Что-то сдавило и дернуло запястье.

«Она перерезала мне вены», – подумал Муста. Но когда он сжал мускулы, рука двинулась и отделилась от колонны: женщина перерезала только скотч.

Нож спустился вдоль его тела, окончательно освободив его от пут. Терпеть дальше было невыносимо. Муста сжал шлем и с закрытыми глазами сорвал его с головы.

– Посмотри на меня, – сказала женщина.

– Нет. Не хочу. – Зубы Мусты стучали от ужаса. – Если я тебя не увижу, тебе не придется меня убивать.

Голос приблизился к его уху. Снова ощутив аромат апельсинов, Муста понял, что он исходит от женщины.

– Если ты сейчас же не откроешь глаза, я отрежу тебе веки, – прошептал голос. – Это очень больно.

Муста сдался и открыл глаза, но на секунду решил, что уснул и видит кошмар: белесое, лишенное черт лицо с бесцветными глазами, глядящими на него с расстояния метра, не было человеческим. Оно могло принадлежать только ожившему манекену.

Женщина отстранилась, и на нее упал отблеск лампы-переноски, освещающей грубые бетонные стены. Только тогда Муста понял, что на его похитительнице плотно облегающая маска с прорезями для глаз. На месте рта было круглое отверстие, затянутое перфорированной сеткой. Это напугало его еще больше. Что скрывается под маской? Какое уродство?

Муста уже видел похожую маску на девушке, которую облил горящим бензином ревнивый жених. Но маска его тюремщицы была еще более непроницаемой. Какие шрамы она прячет? Руки женщины были обернуты латексными бинтами. Из-под повязок виднелись только длинные, накрашенные желтым лаком ногти.

– Что с тобой случилось? – пробормотал Муста.

Женщина приблизила к нему лицо, и он опять почувствовал аромат апельсинов.

– Лучше тебе не знать, – сказала она. Когда она говорила, маска вокруг ее рта морщилась, но выражение лица оставалось непостижимым.

– Прости, – отшатнулся Муста. Не зная, что предпринять, он так и остался стоять у колонны. Нападать на женщину в маске он уж точно не собирался. Даже не держи она в руке охотничий нож, которым разрезала скотч, он знал, что против нее у него нет никаких шансов, – это подсказывал ему отточенный десятками уличных драк инстинкт. Муста огляделся. Помимо них двоих, в заваленной мусором комнате никого не было. Похоже, они в каком-то строящемся здании. За голой рамой окна светил месяц. – Ты правда из ИГИЛ?

– Нет, – сказала женщина. – Но Фарид полагал, что это так. В уплату за услуги он желал получить от меня билет до Эмиратов и сексуальную рабыню.

– Не верю…

– Напрасно. Я никогда не лгу. В отличие от него. Знаешь, почему он привлек к работе тебя?

– Нет.

– Чтобы было на кого свалить вину, если события примут дурной оборот. – Женщина склонила голову набок, наблюдая за ним, как ястреб за добычей. – Он был плохим другом.

– Был? – пролепетал Муста.

– Я его убила, – все таким же спокойным, бесстрастным голосом произнесла женщина.

К горлу Мусты подкатила тошнота, и он сложился пополам, схватившись за живот.

– О господи…

Она без всяких усилий заставила его выпрямиться, взяв за плечо.

– Почему полиция приехала так быстро?

– Не знаю. Но они и у меня дома побывали.

Впервые женщина в маске как будто заколебалась.

– Ты точно никому ничего не говорил?

– Честное слово! Пожалуйста, не делайте мне больно.

– Хорошо. Я не сделаю тебе больно. Твое появление было неожиданным. Ты можешь мне пригодиться.

Женщина приблизила пластиковое лицо к лицу Мусты и вперилась в него дырами, заменяющими глаза. Он не мог оторвать от нее взгляд.

– У меня есть для тебя задание, – сказала она.