Текст книги "Во власти цифр. Как числа управляют нашей жизнью и вводят в заблуждение"

Чутье, заблуждения, предвзятость

В истории об исследовании Кокрана речь идет не только об изобретении новых способов анализа чисел. Эта история – еще и об убедительности чисел. Кокрану даже удалось привлечь на свою сторону врагов – немцев. Почему же числа оказываются более убедительными, чем слова? Понять это, возможно, поможет другой эпизод из жизни Кокрана[46]46
  Описание этого случая основано на автобиографии Арчи Кокрана One Man’s Medicine. BMJ Books, L., 1989. Эта история также рассказывается в книге Philip Tetlock and Dan Gardner. Superforecasting. Random House Books, 2016. (Цитаты из этой книги приводятся по изданию: Тетлок Ф., Гарднер Д. Думай медленно… предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность / Пер. с англ. В. Дегтяревой. М.: АСТ, 2018.)


[Закрыть].

Вернувшись после войны в Великобританию, Кокран начал агитировать за медицинские исследования, в большей степени основанные на статистике. Медицинские испытания, подобные тем, которые он проводил в лагере военнопленных, в то время все еще были редкостью.

В 1960-х годах в английских больницах был создан ряд крайне дорогостоящих отделений кардиореанимации и интенсивной терапии для больных с острой коронарной недостаточностью. В то время эта мера казалась логичной. За пациентами с коронарными заболеваниями сердца требуется тщательно наблюдать – только так можно избежать сердечной недостаточности. Но Кокран, отъявленный скептик, был не вполне уверен в правильности такого подхода. Если мы действительно хотим узнать, какой эффект дают такие отделения, утверждал он, то следует провести клинические испытания: одну выбранную случайным образом группу пациентов отправить по домам, а другую оставить в кардиологической палате.

Лондонский комитет по этике решительно раскритиковал его предложение, утверждая, что Кокран играет человеческими жизнями. Кокрану все же удалось убедить председателя комитета в целесообразности исследования. Однако, когда он вернулся в свою больницу в Кардиффе, коллеги отказались участвовать в его испытаниях. Они настаивали на том, что сами будут решать, как им лечить своих пациентов. Такая самонадеянность возмущала Кокрана. Медицина того времени ориентировалась не столько на положения науки, сколько на положение в обществе[47]47
  David Isaacs. Seven Alternatives to Evidence Based Medicine, BMJ, 18 декабря 1999 г.


[Закрыть]. Репутация врача значила больше, чем научная обоснованность его действий.

Провести испытания сумел в своей больнице коллега Кокрана, врач-исследователь из Бристоля. Полгода спустя они оба отправились в Лондон, чтобы представить результаты комитету. Результаты показывали, что состояние пациентов в кардиологическом отделении отличалось в лучшую сторону. Разница была статистически несущественной, однако, увидев цифры, члены комитета, которые шестью месяцами ранее пытались помешать Кокрану, пришли в негодование. «Арчи, – сказал один из них, – мы всегда считали ваше поведение неэтичным. Вы должны немедленно прекратить исследование».

Кокран терпеливо дождался, пока они закончат его критиковать. Когда же разнос прекратился, он извинился и сообщил, что результаты, которые он показывал, были неправильными. Затем он предъявил отчет с настоящими результатами: цифры остались теми же – поменялись группы, к которым эти цифры относились. Состояние тех пациентов, которых отправили по домам, было немного лучше, чем у тех, кто остался в специализированном отделении. «Не думаете ли вы теперь, – предположил он, – что эти отделения следует закрыть?»

Эта история показывает, какие препятствия Кокрану пришлось преодолевать в исследовательской работе. Сначала был психологический барьер. Врачам попросту казалось, что лучше и безопаснее держать пациентов в больнице. Затем члены комитета сделали ошибочные выводы и интерпретировали информацию в соответствии со своими убеждениями[48]48
  Это явление также называют «когнитивным диссонансом».


[Закрыть]. И наконец, сыграла свою роль личная заинтересованность: если бы создание чрезвычайно дорогостоящих отделений кардиореанимации и интенсивной терапии оказалось ошибкой, это нанесло бы сокрушительный удар по репутации комитета.

Числа успешно преодолели эти три препятствия – чутье, заблуждения и предвзятость. Там, где слова уязвимы для пристрастных оценок, числа могут отразить непредвзятую картину реальности. Если вкратце, то кажется, что числам присуща естественная объективность. Неудивительно, что они приобрели такое могущество в нашем обществе.

В 1993 году, через пять лет после смерти Кокрана, было организовано «Кокрановское сотрудничество» – теперь просто «Кокран», – всемирная сеть специалистов в областях здравоохранения и статистики. Эта организация собирает научные данные почти во всех областях медицинских исследований. В настоящее время ее обзоры (Cochrane Reviews) – один из самых важных источников информации для доказательной медицины.

Призывы Кокрана к более широкому использованию доказательной медицины спасли множество жизней. Взять, например, исследования по подавлению сердечных аритмий (Cardiac Arrhythmia Suppression Trial, CAST) – эксперимент, проводившийся в 1980-х годах. В то время врачи давали пациентам, перенесшим остановку сердца, лекарство для предотвращения аритмии. Это казалось очень логичным: лишние сокращения сердца было принято связывать с внезапной смертью, поэтому от них нужно было избавляться. Но эксперимент CAST – комплексное исследование 1700 пациентов – показал, что вероятность смерти после приема этого лекарства не снижается, а напротив, возрастает[49]49
  Этот эксперимент описан в книге Vinayak Prasad and Adam Cifu. Ending Medical Reversal. Johns Hopkins University Press, Baltimore, 2015. В более ранней работе эти же исследователи рассмотрели все статьи, опубликованные за десятилетний период в одном научном журнале. Они получили поразительные результаты: почти в 140 случаях общепризнанные методы оказались недействующими. (Prasad et al. A Decade of Reversal: An Analysis of 146 Contradicted Medical Practices. Mayo Clinical Proceedings. 18 июля 2013 г.)


[Закрыть].

История Кокрана, как и история Найтингейл, показывает числа в самом выгодном свете: они могут спасать. Особенно отчетливо это проявилось во время пандемии COVID-19, охватившей мир в 2020 году. Представьте, что было бы с нами без чисел! Мы бы не смогли подсчитать, насколько заполнены отделения интенсивной терапии. Не сумели бы получить точные данные о том, как много людей заражено. Не смогли бы получить достоверную статистику того, какие вакцины помогали на самом деле. Но числа важны и по другой причине. Они помогают контролировать действия властей. Не случайно цифрами манипулировали многие политики в мировой истории. Правительство Аргентины приказывало искажать данные об уровне инфляции[50]50
  Sanne Blauw. Vijf woorden die volgens statistici de wereld kunnen redden, De Correspondent, 10 февраля 2017 г.


[Закрыть]. Еще до того, как Борис Джонсон стал премьер-министром Великобритании, статистики неоднократно и жестко критиковали его за искажения цифр, связанных с Брекситом[51]51
  Anushka Asthana. Boris Johnson Left Isolated as Row Grows over £ 350m Post-Brexit Claim, Guardian. 17 сентября 2017 г.


[Закрыть]. А Сталин распорядился казнить одного статистика, который заявил, что численность населения Советского Союза меньше, чем утверждал сам Сталин[52]52
  Called to Account, The Economist. 3 сентября 2016 г. Глава 2. Бессмысленный спор об IQ и цвете кожи


[Закрыть]. Независимое статистическое агентство способно помешать политикам использовать числа в своих интересах и искажать восприятие истины.

Но у чисел есть и обратная сторона. Они могут улучшать жизнь, но могут и разрушать. Три инструмента, играющие самую важную роль в крупномасштабном использовании чисел, – стандартизация, сбор данных и их анализ – вовсе не защищены от злоупотреблений. И иногда их применение наносит вред, причем чрезвычайно большой.

2
Бессмысленный спор об IQ и цвете кожи

Во время Первой мировой войны 1,75 миллиона американских новобранцев прошли тестирование на уровень интеллектуального развития[53]53
  В рассказе об истории измерения IQ я с благодарностью использовала книгу Stephen Jay Gould. The Mismeasure of Man. W. W. Norton & Co., 1981. В позднейших исследованиях некоторые аспекты книги Гулда были поставлены под вопрос, но это не относится к его рассказу об измерении IQ. Желающим почитать еще об этой дискуссии я рекомендую работу Jason Lewis, David DeGusta, Marc Meyer, Janet Monge, Alan Mann and Ralph Holloway. The Mismeasure of Science: Stephen Jay Gould versus Samuel George Morton on Skulls and Bias // PLoS Biology. 7 июня 2011 г., а также Michael Weisberg and Diane Paul. Morton, Gould, and Bias: A Comment on «The Mismeasure of Science» // PloS Biology. 19 апреля 2016 г.


[Закрыть]. Это мероприятие придумал гарвардский психолог Роберт Йеркс. Он считал, что психология вполне может стать не менее строгой наукой, чем физика. Но для этого ему и его коллегам-психологам нужно было собрать данные.

Его идея была логическим следствием мании подсчетов XIX века. В то время стандартизировали не только единицы расстояния и веса – исследователи разработали методы измерения более абстрактных величин, например преступности и бедности.

Теперь же пришло время измерить и «интеллект». Йеркс и его коллеги разработали первый тест на уровень интеллектуального развития, подходящий для проведения в крупных масштабах, и в 1917 году устроили поистине историческое исследование. Повсюду в США новобранцам выдавали пачки листков с вопросами, которые должны были измерить их интеллект.

Когда Йеркс закончил сбор данных и смог их проанализировать, получившийся у него образ американского солдата оказался ужасающим[54]54
  Ассистент Йеркса Э. Г. Боринг выбрал 160 000 респондентов и проанализировал их данные.


[Закрыть]. Умственное развитие белых американских мужчин соответствовало тринадцатилетнему возрасту; результаты иммигрантов из Восточной и Южной Европы были еще хуже. А в самом низу спектра – с интеллектуальным возрастом 10,4 года – оказались чернокожие мужчины.

«Мне гораздо больше хотелось бы увидеть, что чернокожие сверхинтеллектуальны»

Сейчас мало кто помнит имя Роберта Йеркса и кем он был, но коэффициент интеллектуального развития – IQ – чернокожих по-прежнему остается темой горячих споров. «У разных наций разные уровни IQ, – заявил в 2016 году в интервью нидерландскому новостному веб-сайту Brandpunt+ блогер-либертарианец Ерназ Рамаутарсинг[55]55
  Jeroen Pen. «Racisme? Het gaat op de arbeidsmarkt om IQ». Brandpunt+. 9 июня 2016 г.


[Закрыть]. – Мне хотелось бы увидеть другое положение вещей… что чернокожие сверхинтеллектуальны… Но это не так». Это его высказывание наделало много шума двумя годами позже, когда он заявил, что собирается выставить свою кандидатуру на местных выборах в Амстердаме.

Рамаутарсинг – далеко не единственный, кто выступал с подобными утверждениями[56]56
  В этом абзаце я использовала статью Gavin Evans. The Unwelcome Revival of «Race Science» // Guardian. 2 марта 2018 г.


[Закрыть]. Дискуссии об интеллекте и цвете кожи возобновляются в каждом поколении со времени появления теста Йеркса. В 1969 году специалист по педагогической психологии Артур Дженсен вызвал негодование во всем мире своим утверждением о том, что причиной разницы в уровне IQ между черными и белыми учениками являются генетические различия[57]57
  Margalit Fox. Arthur R. Jensen Dies at 89; Set Off Debate About I. Q. // New York Times. 1 ноября 2012 г.


[Закрыть]. В 1994 году политолог Чарльз Мюррей и психолог Ричард Херрнстейн опубликовали книгу «Колоколообразная кривая» (The Bell Curve), в которой утверждали, что IQ афроамериканцев в среднем ниже, чем у белых американцев, и предположили, что следует отговаривать женщин с низким IQ от рождения детей[58]58
  Richard Herrnstein and Charles Murray. The Bell Curve. Free Press, 1994.


[Закрыть].

В 2014 году разразился еще один скандал: журналист New York Times Николас Уэйд написал бестселлер «Неудобное наследство» (A Troublesome Inheritance). В этой книге он утверждал, что разные «расы» появились в результате эволюции и различия между ними проявляются в разных уровнях интеллекта и других характеристиках[59]59
  Nicholas Wade. A Troublesome Inheritance. Penguin, L., 2014. (Уэйд Н. Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества / Пер. с англ. А. Олефир. М.: Альпина нон-фикшн, 2018.) Около 140 генетиков написали письмо протеста против утверждений Уэйда, см. Letters: «A Troublesome Inheritance» // New York Times, 8 августа 2014 г.


[Закрыть].

История теста Йеркса показывает, сколь далеко идущие последствия могут иметь такие утверждения. Его исследования даже не отличались особой строгостью. Измерение уровня интеллекта 1,75 миллиона новобранцев может показаться грандиозным проектом, однако на практике данные собирались поспешно и небрежно. Как пишет Стивен Джей Гулд в книге «Ложное измерение человека» (The Mismeasure of Man), помещения, в которых новобранцы проходили тестирование, были лишены мебели, плохо освещены и настолько переполнены, что стоявшие сзади не слышали, что им говорили. К тому же некоторые солдаты не понимали сказанного, так как приехали в Америку лишь незадолго до этого. Другие говорили по-английски, но не умели ни читать, ни писать. Кто-то из мужчин впервые в жизни держал в руках карандаш, а им нужно было написать, сколько кубиков они насчитали или какой символ должен быть следующим в последовательности[60]60
  D. J. Kevles. Testing the army’s intelligence: Psychologists and the military in World War I. Journal of American History, 1968.


[Закрыть]. Причем все это происходило в спешке, потому что в коридоре уже ждала своей очереди следующая группа.

Казалось бы, имелось достаточно оснований не принимать эти данные всерьез. На деле же произошло нечто прямо противоположное. Вывод Йеркса о том, что некоторые группы обладают меньшим интеллектом, чем другие, придал научный лоск идеям, уже популярным в то время. После Первой мировой войны в Северной Америке и Европе была в большой моде евгеника – наука, ставившая своей целью «улучшение человеческой породы». Цифры Йеркса снова и снова использовались в дебатах по вопросам иммиграционной политики в конгрессе США. Политики считали, что выходцев из Южной и Восточной Европы (именно к ним принадлежали новобранцы, плохо прошедшие тест на интеллектуальное развитие) не следует пускать в страну. Вскоре для этих групп были установлены квоты[61]61
  Дискриминационные квоты были введены изощренным образом: квота устанавливалась на уровне 2 процентов от числа иммигрантов из данной страны, уже поселившихся в США. При этом были использованы данные переписи 1890 г., в которых было сравнительно мало выходцев из Южной и Восточной Европы, а не более недавней переписи 1920 г.


[Закрыть], и в результате в период между 1924 годом и началом Второй мировой войны американская граница оказалась закрыта для миллионов людей[62]62
  Шести миллионам, по оценке Allan Chase. The Legacy of Malthus. Knopf, N. Y., 1977. Чейз предполагает, что объемы иммиграции не изменились по сравнению с периодом до 1924 г.


[Закрыть]. На основании этих квот в праве на въезд в страну отказывали беженцам, нуждавшимся в помощи, в том числе многим евреям.

Численные данные по уровню интеллекта использовались и для оправдания радикальных законов о стерилизации. В 1927 году в Америке была узаконена принудительная стерилизация. «Трех поколений дегенератов вполне достаточно», – заявил Верховный суд США. Эта практика была признана незаконной только в 1978 году, после того как были стерилизованы десятки тысяч американцев[63]63
  Andrea DenHoed. The Forgotten Lessons of the American Eugenics Movement, New Yorker. 27 апреля 2016 г.


[Закрыть].

Об этом почти невозможно говорить без возмущения. Но, хотя последствия применения теста на интеллектуальное развитие оказались ужасающими, это не означает, что результаты были ошибочны. Современные тесты показывают, что вывод Йеркса по-прежнему в силе. В среднем люди с черной кожей набирают меньше баллов.

Следует ли из этого, что утверждения о цвете кожи и уровне интеллекта справедливы? Что Рамаутарсинг был прав? Ничего подобного. Дискуссия об IQ и цвете кожи – это один из самых отвратительных примеров некорректного употребления чисел.

Несколько важных оговорок

Прежде чем мы пойдем дальше, давайте спросим: что означает заявление о том, что IQ некоторой группы ниже, чем у другой? Утверждения о цвете кожи и IQ часто бывают основаны на данных, собранных в США. Однако неверно говорить о более низких результатах у всех чернокожих. Можно утверждать лишь, что в конкретной выборке черные американцы набрали меньше баллов, чем белые.

Но этим дело далеко не исчерпывается. Утверждения об интеллекте и цвете кожи всегда касаются средних значений: среднее одной группы оказывается ниже, чем среднее другой. За этими средними значениями скрываются целые спектры результатов, в том числе афроамериканцы с высокими результатами и белые американцы, оказывающиеся в самом низу диапазона. Если взять итоги распространенного теста интеллекта Векслера, мы увидим, что результаты обеих групп в значительной степени перекрываются (см. илл.). Они показывают, что многие афроамериканцы обладают более развитым интеллектом, чем средний белый американец. Справедливо и обратное: результаты многих белых американцев ниже, чем средний результат афроамериканцев. Короче говоря, такого рода средние значения дают очень мало информации об индивидуальных особенностях.

Шкала интеллекта Векслера для взрослых (Wechsler Adult Intelligence Scale, WAIS)

Источник: William Dickens and James Flynn (2006)[64]64
  Графики взяты из работы William Dickens and James Flynn. Black Americans Reduce the Racial IQ Gap: Evidence from Standardization Samples Psychological Science, 2006. Я использую результаты тестов по шкале интеллекта Векслера для взрослых за 1995 г.


[Закрыть]

Другой важный вопрос: что, собственно говоря, означают слова «черные» и «белые»? В исследованиях эти ярлыки часто присваивают исходя из самоидентификации человека. Но эти категории подвижны. Когда-то итальянцы не считались в Соединенных Штатах белыми[65]65
  Malcolm Gladwell. None of the Above, New Yorker. 17 декабря 2007 г.


[Закрыть], в Бразилии к черным относятся все лица неевропейского происхождения[66]66
  David Reich. How Genetics Is Changing Our Understanding of Race // New York Times. 23 марта 2018 г.


[Закрыть], а в переписи населения 2010 года миллионы американцев записались в категории, отличные от тех, которые они выбрали в переписи 2000 года[67]67
  D’Vera Cohn. Millions of Americans Changed their Racial or Ethnic Identity from One Census to the Next, Pew Research Center, 5 мая 2014 г.


[Закрыть]. Другими словами, принадлежность к той или иной категории определяется временем и местом не в меньшей степени, чем цветом кожи.

Эти оговорки – о происхождении данных, ограниченности средних значений и смысле слов «черный» и «белый» – важно принять во внимание, когда мы будем рассматривать обоснованные выводы о связи цвета кожи и уровня интеллекта, причем еще до того, как мы обратимся к вопросу о том, что именно измеряет IQ.

Интермеццо

Все пассажиры становятся миллионерами

У средних величин есть еще одна особенность: выбросы, то есть измерения, резко отличающиеся от остальных, могут оказывать на них чрезвычайно большое влияние. В случае IQ это проявляется не слишком сильно, потому что результаты распределены достаточно равномерно – слева от среднего оказывается столько же людей, сколько и справа[68]68
  При измерении уровня IQ тестирование проводят на репрезентативной выборке, а затем результаты пересчитывают так, чтобы они соответствовали «нормальному распределению» со средним значением, равным 100 баллам, а баллы 85 процентов участников составляли от 85 до 115.


[Закрыть].

Но возьмем, например, доходы. В 2016 году около 7,3 миллиона человек в Нидерландах – более половины всех получающих доходы – имели совокупный доход менее 30 000 евро в год. Но более полумиллиона человек зарабатывали свыше 100 000 евро[69]69
  Inkomens van personen, cbs.nl (по состоянию на 6 сентября 2018 г.).


[Закрыть]. Эта группа людей с высокими доходами резко увеличивает среднее значение. У статистиков есть старая шутка: когда Билл Гейтс заходит в автобус, все пассажиры в среднем становятся миллионерами.

С той же проблемой мы столкнулись во время пандемии COVID-19. Важным показателем был коэффициент воспроизводства (R), среднее число людей, зараженных одним заболевшим. Тем не менее вскоре стало ясно, что важную роль в передаче вируса играют так называемые суперраспространители. По некоторым оценкам, от 10 до 20 процентов инфицированных несли ответственность за 80 процентов заражений – словно Биллы Гейтсы пандемии, если можно так выразиться.

Именно поэтому столь важно не позволять среднему себя ослепить. Эпидемиологи смотрят не только на коэффициент воспроизводства, но и на иной показатель, k – то, в какой степени люди отличаются друг от друга по числу вызванных ими заражений. Там, где R превышает среднее значение, k варьируется вокруг последнего. Скажем, если говорить о доходе, то часто можно услышать про наиболее распространенный доход, или «модальный» (от слова «мода» в его «статистическом» значении). Для того чтобы исключить влияние выбросов, используется и «медианный» доход. Представьте, что мы распределили всех жителей Нидерландов по уровню доходов, от низких к высоким, – тогда медианным будет доход человека, который окажется точно в середине списка. Так что остерегайтесь того, что вам показывает среднее – и того, что оно скрывает.

Пять субъективных решений

Теперь пора задать самый главный вопрос: что же именно измеряет IQ? Мы уже видели, что стандартизация, сбор данных и их анализ были самыми важными новшествами на пути к широкомасштабному использованию чисел. Эти же самые шаги проходят и исследователи, когда работают с числами.

Первый шаг – стандартизация – играет важную роль, когда речь идет об IQ. Чтобы стандартизировать такую абстрактную концепцию, как интеллект, исследователям пришлось идти на определенные «жертвы». Числа могут казаться объективными, но за ними часто скрыты субъективные предпочтения. Например, первые ученые, занявшиеся измерением IQ, приняли пять решений, весьма далеких от объективности.

1. Измеряемая величина вымышлена

Роберт Йеркс разработал свой тест, опираясь на другой, созданный Альфредом Бине, основоположником измерения IQ[70]70
  История Бине излагается в книге Stephen Jay Gould, The Mismeasure of Man. W. W. Norton & Co., 1996. P. 176–184.


[Закрыть]. Мысль о том, что результатами тестирования на уровень интеллектуального развития можно оправдать дискриминацию, заставила бы французского ученого перевернуться в гробу. В 1904 году, когда Бине с помощью своего ученика Теодора Симона сделал интеллект измеримой величиной, он преследовал совершенно иную цель – помочь детям. Министр образования Франции поручил ему разработать методику, позволяющую определить, каким детям требуется коррекционное образование.

Сначала Бине пытался измерять интеллект при помощи методики, уже применявшейся в течение некоторого времени, – краниометрии[71]71
  От греческих слов κρανίο (череп) и μετρέω (измеряю).


[Закрыть]. В ее основе лежала идея о том, что уровень интеллекта человека можно определить по размеру его черепа. Но когда Бине взялся за дело, вооружившись сантиметровой лентой, он увидел, что разница в размерах черепов успевающих и отстающих учеников оказалась extrêmement petite[72]72
  Крайне мала (фр.).


[Закрыть].

Поэтому, получив от министра это задание, он решил подойти к задаче измерения интеллекта по-другому. Он составил тест с заданиями возрастающей сложности: номер последнего вопроса, на который ученику удавалось дать правильный ответ, указывал на его «умственный возраст». Если этот возраст оказывался намного ниже возраста реального, это означало, что ребенку необходимо коррекционное образование. Таким образом Бине изобрел первый тест на уровень интеллектуального развития. По его стопам вскоре пошел психолог Уильям Штерн со своим знаменитым коэффициентом интеллекта (IQ, от англ. Intelligence Quotient), который вычисляется как отношение умственного возраста к истинному.

После успешного внедрения универсального килограмма и универсального метра измеримыми были сделаны и другие величины. В случае расстояния и веса сделать это было сравнительно просто, поскольку все знали, что означают эти концепции: как далеко от одного места до другого; насколько тяжелым оказывается предмет, когда его поднимаешь. Такие стандартные единицы измеряли нечто конкретное.

Но, как мы уже видели, начиная с XIX века начали появляться числа другого рода. Они касались абстрактных концепций: экономики, преступности, образования. Взять, к примеру, концепцию, которая управляет жизнью всех и каждого, – деньги. Наши монеты и банкноты сами по себе ничего не стоят. Их не съешь, из них ничего не построишь, ими никого не вылечишь[73]73
  В этом описании денег и других искусственных концепций я опираюсь на книгу Юваля Ноя Харари Sapiens. Harvill Secker, L., 2014.


[Закрыть]. Но все согласны в том, что деньги имеют определенную ценность. И мы можем рассчитывать, что все – в том числе правительства – будут придерживаться этого соглашения и в дальнейшем.

Такие соглашения дают нам возможность сотрудничать в гораздо более широких масштабах, чем могли это делать охотники-собиратели. Национальные государства, права человека, религии – всё это конструкты, созданные человеком, чтобы мы могли понимать друг друга. Опасность возникает, когда мы начинаем воспринимать такие соглашения как нечто объективное, когда мы забываем, что сами придумали понятия вроде уровней благосостояния или образования, и когда мы думаем, что они вечны и неизменны. Название этого явления – реификация, от латинского слова res, означающего «вещь». Другими словами, овеществление. Мы придумываем нечто, а потом забываем, что мы это придумали, и начинаем верить, что речь идет о чем-то существующем на самом деле.

Когда абстрактную концепцию измеряют, это придает ей еще более сильный оттенок объективности. Взять хотя бы валовой внутренний продукт (ВВП), главную меру нашей экономики. Когда ВВП снижается, у нас случается рецессия, экономический спад. Если при этом нам приходится затягивать пояса, то лишь потому, что, по мнению политиков, это полезно для ВВП. Таким образом, эта конкретная мера вызывает вполне ощутимые последствия: вы можете потерять работу, платить больше налогов или, возможно, перейти в категорию людей, имеющих право на финансовую помощь. Создается такое впечатление, что ВВП действует как неумолимый закон природы. И тем не менее концепции этой не исполнилось еще и ста лет.

Идея ВВП появилась в Соединенных Штатах незадолго до Второй мировой войны[74]74
  Я рассказываю об истории ВВП, опираясь на книгу Diane Coyle. GDP: A Brief but Affectionate History. Princeton University Press, 2014.


[Закрыть]. Страну поразила сильнейшая экономическая депрессия. Но каким в точности было состояние экономики? Этого никто не знал. Имелась некоторая статистика по ценам и перевозкам, но не было единой цифры, которая показывала бы, как чувствует себя американская экономика в целом.

Тогда правительство поручило экономисту и статистику Саймону Кузнецу измерить величину «национального дохода»[75]75
  Хотя Кузнеца часто считают изобретателем ВВП, он развивал уже существовавшие методики, например созданные британским статистиком Колином Кларком.


[Закрыть]. Кузнец взялся за дело и методично просуммировал доходы домохозяйств и компаний. Когда он представил первые результаты в 1934 году, следовавший из них вывод был ужасающим: с 1929 по 1932 год национальный доход уменьшился вдвое[76]76
  Simon Kuznets. National Income, 1929–1932, National Bureau of Economic Research, 7 июня 1934 г.


[Закрыть]. Температуру американской экономики измерили впервые в истории, и оказалось, что она намного ниже нуля.

В последующие годы американскому правительству разонравилась предложенная Кузнецом концепция «национального дохода». С учетом надвигающейся войны она была неудобна с политической точки зрения. Правительство предпочитало тратить деньги не на людей, а на вооружение, но в методике Кузнеца такие государственные расходы означали падение национального дохода, а это, в свою очередь, ослабило бы поддержку военной программы. Решение было найдено в изобретении другой величины – валового внутреннего продукта. Она измеряла совокупную ценность всех товаров и услуг, произведенных в стране, в том числе государством. Теперь производство новых бомбардировщиков считалось полезным для экономики.

Кузнец был не в восторге от этого плана. Он был убежден, что показатель состояния экономики должен измерять уровень благосостояния страны. Вооружение, как он считал, не имеет к этому никакого отношения. Однако в этом споре он потерпел поражение, и в 1942 году был впервые опубликован американский ВВП – с учетом оборонных расходов[77]77
  Строго говоря, это был не ВВП, а «валовой национальный продукт» (ВНП). ВВП – это стоимость товаров и услуг внутри данной страны, а ВНП измеряет стоимость товаров и услуг, произведенных жителями этой страны (даже если эти услуги на самом деле оказываются за ее границами).


[Закрыть]. Вполне ясно, что получившееся число не имело никакого отношения к законам природы, зато имело самое прямое отношение к политике.

В наши дни политики и руководители склонны забывать, что ВВП – это искусственно изобретенная концепция, и использовать его в качестве объективной меры – например когда правительство ссылается на ВВП, обосновывая необходимость сокращения бюджетных расходов[78]78
  К примеру, нидерландский премьер-министр Марк Рютте повысил налоги и сократил бюджетные расходы для стимуляции экономики, что должно было привести к выходу из рецессии. Бюро анализа экономической политики Нидерландов считает, что страна находится в рецессии, когда ВВП сокращается на протяжении минимум двух кварталов.


[Закрыть]. Но ВВП – не конкретная измеримая величина, в отличие, например, от силы тяжести. Обозначение его числом не делает его сколько-нибудь более «реальным».

Вернемся к Йерксу и тестированию солдат: с уровнем интеллекта дело обстоит в точности так же. Это абстрактная концепция, придуманная человеком. И эту-то концепцию мы начали измерять.

Интермеццо

Внезапное исчезновение трех рецессий

Принимать ВВП всерьез может быть опасно, особенно если забыть, что эта величина не всегда так точна, как кажется[79]79
  Это интермеццо написано на основе моей статьи Hoe precieze cijfers ons misleiden and de geschiedenis bepalen // De Correspondent, 1 декабря 2015 г.


[Закрыть]. В июле 2015 года американское Бюро экономического анализа объявило, что за предыдущий квартал экономика США выросла на 2,3 процента. Месяц спустя эта цифра была скорректирована и превратилась в 3,7 процента. А еще через месяц оказалось, что она равна 3,9 процента.

Значит ли это, что статистики не справились со своей работой или переутомились и нуждались в отдыхе? Нет, корректировка экономических показателей – дело вполне нормальное; она происходит во всех странах, систематически собирающих такие данные. Это и неудивительно, если посмотреть, сколько информации требуется для вычисления такого рода величины. В дело идет все – от налогов до оборонных расходов (да, они по-прежнему учитываются), от импорта до экспорта. Сбор таких данных занимает много времени и никогда не бывает абсолютно полным. Поэтому так странно, что эти цифры публикуются с такой высокой точностью – до одного десятичного разряда. (Я вернусь к вопросу о неточности чисел в главе 3.)

Иногда дополнительные данные могут изменить картину экономического положения самым радикальным образом – например когда речь идет о стране, находящейся в рецессии. В 1996 году экономические данные показывали, что с 1955 по 1995 год британская экономика десять раз переживала рецессию – периоды урезания расходов, высокой безработицы и общего смятения по всей стране. Но современный набор данных, появившийся в 2012 году, явил картину гораздо более оптимистичную: за тот же период экономика страны находилась в рецессии всего семь раз. Три рецессии просто исчезли[80]80
  Enrico Berkes and Samuel Williamson. Vintage Does Matter, The Impact and Interpretation of Post War Revisions in the Official Estimates of GDP for the United Kingdom, measuringworth.com, по состоянию на 15 августа 2018 г. Следует отметить, что новые наборы данных составлялись ежегодно, благодаря чему можно было увидеть расхождения с предыдущим годом.


[Закрыть].

2. Измеряемая величина основана на оценочном суждении

В 2007 году два специалиста по искусственному интеллекту (ИИ) – исследователи Шейн Легг и Маркус Хантер – собрали все определения разума или интеллекта, какие только смогли найти[81]81
  Shane Legg and Marcus Hutter. A collection of definitions of intelligence // Frontiers in Artificial Intelligence and Applications, 2007.


[Закрыть]. Урожай получился обильным: они нашли более семидесяти разных описаний. Однако они обнаружили в них нечто общее и свели все многообразие разных определений к одной фразе, которая должна была охватить их все: «Интеллект есть мера способности деятеля добиваться целей в широком диапазоне условий».

Хотя формулировка Легга и Хантера, возможно, и учитывает все определения, она все же остается ужасно нечеткой. В этих рамках проявлением интеллекта будет даже способность пробраться ночью по дому и стащить из холодильника бутылку вина. Однако такое задание вряд ли встретится в тесте на уровень интеллектуального развития.

А что в нем встретится? В тест Векслера входят задания, проверяющие словарный запас, способность выстраивать числовые последовательности и пространственное воображение, – способности, имеющие отношение к абстрактному мышлению[82]82
  Wechsler Adult Intelligence Scale, Wikipedia, по состоянию на 30 июля 2018 г. (см. статью «Тест Векслера» в Википедии).


[Закрыть]. Все это уже было и в исходном тесте на уровень развития интеллекта Альфреда Бине, вдохновившем Йеркса: в нем детям предлагалось запомнить последовательность чисел или назвать различия между двумя предметами.

Связь таких абстрактных идей с уровнем интеллекта кажется нам самоочевидной. Но одно исследование, проведенное в начале 1930-х годов, демонстрирует всю ограниченность такой точки зрения.

В автобиографии русского нейропсихолога Александра Лурии описывается его поездка в Узбекистан[83]83
  Я узнала о Лурии из лекции Джеймса Флинна на конференции TED под названием Why Our IQ Levels Are Higher than Our Grandparents, март 2013 г. Рассказ о поездке Лурии в Узбекистан можно найти в его автобиографии: The Autobiography of Alexander Luria: A Dialogue with The Making of Mind, написанной в соавторстве с Майклом Коулом и Карлом Левитиным (Psychology Press, 1979, republished in 2010). (Лурия А. Р. Этапы пройденного пути: Научная автобиография. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2001.)


[Закрыть]. Эта страна переживала стремительную модернизацию, и Лурия хотел посмотреть, порождают ли эти перемены новые способы мышления. В какой-то момент он и его коллеги встретились с Рахматом, крестьянином тридцати одного года, жившим в отдаленном районе страны.

Ему показали рисунок, изображавший молоток, пилу, полено и топор. Какой из этих предметов лишний? «Они все похожи, я думаю, что все они нужны, – ответил Рахмат. – Смотрите, если вы собираетесь пилить, вам нужна пила, а если вам нужно разрубить что-нибудь, вам нужен топор. Так что все они нужны»[84]84
  Цит. по изд.: Лурия А. Р. Этапы пройденного пути: Научная автобиография. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2001.


[Закрыть].

Исследователи попытались объяснить ему, что он неправильно понял задание. Они привели следующий пример: допустим, мы видим троих взрослых и одного ребенка; тогда ребенок в этой группе лишний. «Нет, мальчик должен остаться с другими! – ответил Рахмат. – Видишь ли, все трое работают, и, если им придется бегать за разными вещами, они никогда не закончат работу, а мальчик может бегать за них…»

Разговор с Рахматом показывает, что категоризацию – стандартную часть теста на уровень интеллектуального развития – можно производить несколькими разными способами. Что, если бы Рахмат придумывал вопросы для нас? Тогда тест, вероятно, определял бы, есть ли у нас навыки, необходимые для жизни в том обществе, в котором живет он. Узбек спрашивал бы, как лучше всего подстрелить птицу или засолить капусту так, чтобы она не испортилась за зиму. Большинство из нас позорно провалили бы такой тест, равно как и тест, который составили бы масаи или эскимосы. По их меркам мы считались бы умственно неполноценными.

Но наш тест на IQ составил не Рахмат. А также не медсестра, не плотник и не коммивояжер. Его составили люди, подобные Бине и Йерксу: мужчины западной культуры, получившие высшее образование и увлекающиеся числами. Способность ухаживать за больными, умение сделать деревянный стол или навыки социального общения – в их тестах эти качества не имеют значения. С их точки зрения, интеллект касается умения завершать последовательности чисел, понимать метафоры и мыслить правильными категориями. (Именно этого я ожидала от своих респондентов, когда проводила исследования в Боливии; именно к такому мышлению я имела глупость считать неспособной Хуаниту.)

Тем временем абстрактное мышление стало господствующим до такой степени, что действительно кажется нам единственной истинной формой интеллекта. Но в выборе лучшего способа мышления нет ничего объективного. Это оценочное суждение.

То же касается и ВВП. Хотя Саймон Кузнец считал, что эта величина не тождественна уровню благосостояния, после Второй мировой войны ее, несомненно, стали использовать в качестве основополагающей меры. Многие правительства считают экономический рост, увеличение ВВП, наивысшим благом. Принимая эту точку зрения, правительство выносит оценочное суждение – ведь тогда то, что входит в ВВП, автоматически становится важным. Но это совершенно не обязательно соответствует тому, что ценно для людей. Например, промышленность, загрязняющая окружающую среду, полезна для ВВП, но вредна для природы. Уменьшение безопасности общества означает экономический рост, если живущие в этом обществе люди начинают устанавливать дополнительные замки и камеры видеонаблюдения[85]85
  Эти примеры основаны на речи Бобби Кеннеди о ВВП, произнесенной 18 марта 1968 г.


[Закрыть]. А как быть со всем тем, что не учитывается в ВВП? Жители Нидерландов, например, каждую неделю тратят семьдесят два часа на домашние дела: уборку, уход за другими, присмотр за детьми[86]86
  Anne Roeters. Een week in kaart, Sociaal and Cultureel Planbureau, 2017.


[Закрыть]. Эта деятельность в ВВП не отражается. Ирония заключается в том, что, если бы они платили за нее кому-нибудь другому, она была бы отражена в цифрах ВВП.