Текст книги "Даже не думай соблазнять"

– А мне было восемь, когда умерла моя мама.

Слова вырвались прежде, чем она поняла, что произносит их. Она никогда не рассказывала о Клэр. Давным-давно поняла, что людям не слишком нравились ее разговоры о маме. Отец говорил, что ему больно даже слышать об этом. Может быть, Стелла своим видом тоже причиняла ему боль, и именно поэтому они редко виделись. Знать, что собственный отец тебя игнорирует, так же болезненно, как смерть матери. Она уже почти справилась с болью. В следующее мгновение Бобби крепко ее обнял. Неожиданно. Стелла словно приросла к полу. Так никто не делал. Даже Мики просто предлагал ей руку, а отец не притрагивался к ней годами. Она не помнила, когда это было в последний раз. Бобби обнял ее, будто она что-то значила для него.

– Мне так жаль. – Он крепко прижал ее к себе. – Тебе, должно быть, очень тяжело.

Горло сжалось, на глазах выступили слезы. Черт, откуда все это? Ах да. Гормоны. Она ведь беременна.

– Спасибо.

– Ты в порядке?

– Да.

Она постаралась задвинуть грусть подальше. Сейчас нужно сконцентрироваться на будущем. Она сделает все, чтобы у ребенка не было безрадостной жизни, как у нее.

Бобби отпустил ее и вернулся к плите. Еда пахла восхитительно. Стелла хотела наслаждаться моментом. Он приготовил еду, успокоил ее. Разве не прекрасно иметь рядом человека, на которого всегда можно положиться. Жаль, не суждено. Это был просчитанный и взвешенный шаг. Ни в коем случае нельзя рассчитывать, что так будет и дальше. Она пришла сюда не за мужем, а чтобы его предупредить. Дать шанс.

Глава 3

Запищала кофемашина. Бобби надеялся, что кофе не повредит, помня, что жене его брата, Джози, во время беременности становилось плохо от одного только запаха.

Стелла изучала фотографию.

– Это мы.

И тут он понял, почему она здесь: хочет знать, существует ли «мы». Черт. В обычной ситуации Бобби бы все сделал, чтобы Стелла получила желаемое. Но мы?

Она не хотела этого, дала понять совершенно ясно. «Ты не звони мне, я не буду звонить тебе». И кто ее за это обвинит? Дэвид Кейн – ее отец, Бобби не хотелось его злить. Он не пригласил ее на обед на следующий день и не искал потом. Хотя мог бы. Знай, что она беременна, так бы и поступил. Он боролся с желанием бросить все и обнять ее еще раз. И найти ее еще тогда.

Сейчас у него нет возможности бросить все и обустраивать семейное гнездышко. Разве что позже. Курорт бы уже начал приносить доход, его квартира тоже была бы готова. Возможно, он и подумал бы о том, чтобы в его постели оказалась та, от которой закипала кровь. Он решил сказать ей лишь часть правды.

– У меня снимки всех знаменитостей, с которыми я встречаюсь. В магазине вся стена увешана. Это хорошо для имиджа нашего бренда, вызывает у людей желание подражать им. Это очень хороший снимок.

Рука Бобби обвилась вокруг талии Стеллы. Ее глаза сияли, руки лежали на груди Бобби.

Камера не могла показать, что за несколько секунд до того, как папарацци сделали этот снимок, Бобби целовал ее, а через двадцать минут после этого они покинули клуб. Но, глядя на снимок, Бобби каждый раз вспоминал все до мелочей.

– Почему этот снимок здесь?

– Прости, что?

– Прошло восемь недель, а ты его до сих пор не повесил.

– Просто я не так часто бываю в магазине.

Это не совсем ложь. А правда в том, что, всякий раз, глядя на сияющие глаза Стеллы, он вспоминал свои ощущения, когда обнимал ее прекрасное тело, а она неистово отдавалась страсти, положив голову ему на грудь после первого раза, завораживающе улыбаясь. Это сводило его с ума.

Это должно было остаться просто сексом. Однако в тот вечер он обнаружил, что соревнуется в остроумии с очень культурной, утонченной женщиной, ломающей стереотипы, заставляющей его смеяться. Когда проводил время с любой другой женщиной, он просто хорошо проводил время. А Стелле ничего не было нужно. Ее интересовал только он. Если бы он повесил фото в магазине, это бы означало, что она одна из многих. А это было не так.

– Как тебе ужин?

– Просто отлично!

– Рад, что тебе понравилось. Как часто тебя мучают утренние недомогания?

– Бывает. – Она положила руку на живот.

Он сочувственно кивнул.

– Ты была у доктора?

– Да, две недели назад. У меня срок восемь недель. Сказали, что должна родить двадцать четвертого июня.

Он мысленно повторял: «двадцать четвертое июня, двадцать четвертое июня». День, когда он станет отцом. И все это в реальности.

– Что ты хочешь?

Он сказал это вслух? Катастрофа. Больше похоже на ультиматум. Но уже поздно забирать слова обратно. Они провели вместе около семи часов. Недостаточно, чтобы теперь его жизнь зависела от них. Плюс она дочь Кейна. А как же шоу, курорт, шанс доказать своей семье, что он чего-то стоит? Дэвид изменит это мгновенно, если сочтет нужным. И это затронет всю семью Болтон.

Бобби физически почувствовал ледяную стену между ними. Стелла прошла в другой конец комнаты, увеличивая расстояние.

– Вопрос не в том, чего я хочу. Если уж у меня будет ребенок, хотелось получить какие-то гарантии касательно его будущего.

Если.

Может быть, он и не готов стать отцом, но мужчины Болтоны превыше всего ценят семью.

Отец женился на матери, когда им было по семнадцать лет. Вскоре родился Билли. И всегда, в радости и в горе, семья была для них на первом месте. Стелла в любом случае станет частью семьи. Других вариантов нет. Нужно набраться мужества и жениться на ней, чтобы ребенок носил его фамилию. Осознание этого оглушило. Задрожали колени, затуманились глаза.

Жениться? Черт!

Стелла не видела его реакцию, хотя, вероятно, ожидала вразумительного ответа.

– О каких гарантиях ты говоришь?

– Не собираюсь делать ребенка заложником ситуации или чтобы он рос с ощущением, что отец его не любит. Я предпочту вообще не говорить о твоем существовании, чем позволю думать, что он нежеланный.

Ее слова словно повисли в воздухе, отдавая холодом. Бобби иначе взглянул на ситуацию.

Дэвид Кейн известен своими консервативными взглядами, он непоколебимый сторонник воздержания во всем: только один брак, никаких абортов, даже в случае изнасилования или инцеста, свято верит в свои убеждения. Подписывая контракт, Бобби подписался под пространными пунктами кодекса морали. Сюда входило практически все, из-за чего имя человека могло появиться в СМИ. Несомненно, тот факт, что он сделал его дочь беременной вне брака, точно входил в список возможных нарушений.

Есть риск, что Дэвид не просто расторгнет контракт. Бобби вспомнил о Мики и пистолете. Черт, да ему повезет, если Кейн не решит избавиться от него совсем. Надо что-то с этим делать.

Они практически не знакомы. Вероятнее всего, вся эта история разрушит тщательно лелеемые планы, возможно, и ее планы тоже. Но ничего уже не изменить. И он не повесит ее фотографию на одну стену с остальными.

Он не мог перестать думать о ней, хотя она и предложила оставить все как есть. Ее вариант оказался неправильным. Пора действовать по его сценарию.

Он подошел к ней, прижал к себе и поцеловал в шею. Ее кожа казалась прохладной по сравнению с его губами, тело напряглось в его объятиях. Она собиралась оттолкнуть его, опять стать ледяной и неприступной.

«Ну уж нет!»

Он продолжил целовать ее, добрался до уха, коснулся заветного места языком. Она задрожала, выгнулась, прижалась к нему.

«Да!»

Она попыталась оттолкнуть его.

– Остановись.

Бобби замер. Но не позволил ей уйти, крепче прижал к себе, надеясь ее расслабить. Скользнул по ее телу, задержался на животе. Кто бы мог подумать, что она беременна? Но доктор подтвердил.

– Ты хочешь, чтобы наш ребенок даже не знал меня и того, что я люблю его?

Она резко втянула воздух.

– Речь не о том, чего хочу я, а о том, как лучше для всех, кто в этом замешан.

Черт, ему надоела ее отстраненность. Стараясь не причинить боль, он прислонил ее спиной к стеклянной двери. Она отказывалась встречаться с ним взглядом, поэтому он поднял ее лицо. Она ждала с ужасом, что он скажет.

– Меня не волнует, что думают или говорят другие. Меня волнует только то, чего хочешь ты.

– Так будет лучше.

– Лучше для кого?

Он нежно поцеловал ее, лишь слегка касаясь губами, и буквально за мгновение почувствовал, как холод тает. Она притянула его голову к себе, нерешительно касаясь губ. Он не сопротивлялся. Она нужна ему.

Да, он нуждался в ней с той самой ночи, два месяца назад. Она постоянно присутствовала в его мыслях, не спасал даже вал работы и сумасшедший график.

По мере того, как Стелла согревалась, Бобби словно оживал, тело становилось тверже, горячее, кожа начала гореть в отчаянной потребности ощутить ее руки на себе.

Первый раз вовсе не был случайностью. Химия между ними была как электрический разряд, шокирующий своей силой. Ему хотелось погрузиться в нее, почувствовать ее страсть. Как избавиться от платья? Бобби оторвался от нее. Желание смягчило черты ее лица. Стелла смотрела на него, слегка приоткрыв глаза, опушенные густыми ресницами. Бог мой, как он рад, что она здесь, с ним. Ему не хотелось ее отпускать, вдруг она снова исчезнет. Второго раза он не выдержит.

Бобби снова поцеловал Стеллу, наверстывая упущенное. Он так скучал по ней, хотя раньше никогда не втягивался в отношения. И уж точно не хотел стать отцом. Но что-то в ней…

Ее телефон зазвонил откуда-то с другого конца комнаты.

– Прости, – пробормотала она, – это Мики.

Он уже и забыл про лепрекона.

Стелла достала телефон.

– Да? Да. Нет.

Мики где-то поблизости, ожидая приглашения войти, прострелить ему колено и забрать ее. Ну, или не прострелить, а лишь забрать. Бобби не готов отпустить ее. Он протянул руку к телефону.

– Можно? Я просто хочу ему кое-что сказать.

– Да, он здесь, хочет поговорить с тобой, – сказала она в трубку и передала ее Бобби.

– Хорошо ведешь себя там, парниша?

– У нас все хорошо, спасибо, что спросил. Я тут подумал, что не знаю, где остановилась Стелла. Если в отеле, ее могут увидеть, газеты потом состряпают целую сенсацию.

– Да что ты говоришь!

– Да. Возможно, для Стеллы лучше остановиться в более безопасном месте. По крайней мере, на выходные.

Она метнула в него вопросительный взгляд, ему снова захотелось поцеловать ее.

– Ты что, всегда разговариваешь как на приеме у королевы?

– Я думаю, ты должна остаться здесь на выходные.

– Что?

– Что? – эхом отозвался Мики в трубке.

Бобби его проигнорировал.

– Останься со мной, пока мы не решим, что лучше для нас.

– О-о-о!

– Да помогут нам все святые, но в этом я с тобой согласен, – пробормотал Мики. – Дай мне поговорить с девочкой еще раз.

Слово «девочка» резануло ухо. Бобби не стал заострять на этом внимание. Главное, Мики понял его правильно.

– С удовольствием.

– Нет, не брала, но ничего, все в порядке. Да. Да. Если думаешь, что так правильно… Хорошо. – Она обратилась к Бобби: – Он скоро привезет мои вещи.

Ее взгляд снова выдал беспокойство и нервозность. Бобби все прекрасно понимал. Она только что согласилась провести выходные с едва знакомым человеком.

– Я буду спать на кушетке, – сказал Бобби.

– Не собираюсь тебя смущать или принуждать.

Но она была рада, что он не прижал ее к стенке.

– Это не проблема. Но нам нужно о многом поговорить. Например, сейчас я знаю, что мы познакомились восемь недель назад, между нами было что-то очень хорошее. С тех пор я так и не смог выбросить тебя из головы, рад тебя видеть. Твой отец понятия не имеет, где ты сейчас, и мы оба хотим, чтобы так и было, пока не выработаем план. Я знаю, что ты шьешь и плетешь кружева. А кроме этого?

Он отодвинул пряди волос с ее лица, восхищаясь нежным румянцем. Стелла может сколько угодно притворяться ледяной принцессой, он знает ее гораздо лучше. Она так же горяча, как и он.

– Кроме этого я не знаю о тебе ничего, а хотел бы знать. Именно над этим надо поработать в выходные.

– А если потребуется больше чем выходные?

Бобби ухмыльнулся и в награду получил улыбку, ту, что сводила его с ума.

– Тогда нас можно будет поздравить с чертовски хорошим началом.

Глава 4

Бобби наполнил для нее ванну. Стелла фыркнула, но он настоял, что ей необходимо расслабиться.

Она лежала, вытянувшись, и наслаждалась. Вода покрывала тело, тепло проникало до самых костей.

«Что я делаю?!»

Все это не вписывалось в ее планы. С другой стороны, после вкусного и сытного ужина, расслабленная и сонная, она с трудом могла вспомнить, в чем, собственно, вообще заключался план. Да, она планировала сообщить о том, какое участие он принял в ее ситуации, собирается ли поддерживать ребенка. Потом решить, что делать дальше. Уехать домой.

Одной.

Как ему удалось заставить ее чувствовать себя так, словно она нечто большее, чем неприятное напоминание об ошибке? Все это не продлится долго. Если не считать Мики, никто из мужчин никогда не заботился о ней. Вряд ли Бобби чем-то отличается от других. По крайней мере, когда пройдет шок от новости, которой она его огорошила.

Стелла положила руки на живот. Да, видимых изменений нет. Зато внутри полнейший бардак. Она всю жизнь жила словно за невидимой стеной, защищавшей от ударов внешнего мира. Она не в состоянии перенести еще один удар. Уж лучше вообще ничего не чувствовать, чем подвергаться боли, постоянной спутнице с того дня, как умерла ее мать.

Бобби.

Она не могла сдерживать чувства, когда дело касалось его. Именно поэтому все так запуталось. Он заставлял чувствовать себя так, как никогда прежде. Счастливой. Воодушевленной. Даже глупой. Стелла хохотала в клубе, когда он забавно рассказывал, как брат сломал ему челюсть. И она хихикала на заднем сиденье лимузина, а оргазм, который испытала, вообще не мог сравниться ни с чем.

Теперь она чувствовала то, что не хотела. Все это вносило беспорядок в ее тщательно отлаженную жизнь. Стелла была не в состоянии контролировать это и не лгала Бобби. Она не позволит использовать ребенка в качестве средства достижения целей в переговорах с отцом. Пусть лучше малыш вообще не знает, кто его отец. По крайней мере, таков был первоначальный план. Она не хотела ребенку такой жизни, какая была у нее.

Стелла услышала громкий, настойчивый стук в дверь.

Старина Мики. Заботится о ней. Это не материнская забота, но, видит бог, от всего сердца.

Все еще находясь в состоянии между сном и бодрствованием, она услышала голос Бобби, потом Мики: «Я сам хочу с ней поговорить, если не возражаешь». Пришлось выходить из блаженного состояния. Еще немного – и Мики завалится в спальню, потом и в ванную. У него множество достоинств, но деликатность точно не в их числе.

Однако она услышала мягкий стук в дверь.

– Стелла? Мики принес твои вещи и хотел бы поговорить с тобой. За дверью должен висеть халат. Можешь надеть его.

– Да, минутку.

Она с неохотой вылезла из ванны, подошла к двери и действительно увидела халат. Закутавшись в него, она ощутила запах любимой туалетной воды Бобби, теплый и манящий. Она и не подозревала, насколько соскучилась по нему.

Ворчанье Мики становилось все громче. Открыв дверь, Стелла увидела Бобби, стоявшего в дверях холла.

– Я оставлю вас одних. – Он нахально подмигнул ей, очевидно, не опасаясь Мики.

– Как ты себя чувствуешь? – Мики кивнул на сумки возле кровати. – Там все твои вещи.

– Спасибо.

Его взгляд смягчился.

– Ты говоришь так же, как твоя дорогая мамочка, девочка моя.

Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы мама обняла ее, ответила на все вопросы о ребенке, услышать волшебные слова: «Вот когда я была беременна тобой…» Мама бы успокоила ее, сказала бы, что все образуется, нужно только подождать.

– Все в порядке!

Хотя совсем не в порядке.

– Ты уверена, что тебе следует оставаться с ним? Это точно хорошая идея?

– Он будет спать на кушетке.

– Фи! Впрочем, вряд ли ты станешь еще беременнее, но думаю, нам он не нужен. Старина Мик, Лапа и крошка. Втроем мы справимся.

«Лапа». Так она называла себя в детстве. И мама тоже звала ее Лапа. А отец никогда. Интересно, как бы все было, если бы Мики был ее отцом? Он и Дэвид Кейн родились в один и тот же день в одном и том же госпитале в Дублине. Оба учились в колледже Кэмпбелл в Белфасте, гоняли в машине Дэвида. И однажды увидели Клэр О'Фланнери, выходящую из церкви. Отличие в том, что Кейн родом из богатого старинного рода, а Мики Роберте жил на стипендию и полагался на удачу. Дэвид никогда не забывал старого друга. Мики работал у него водителем-телохранителем. Юная католичка Клэр не смогла противостоять Дэвиду или его деньгам.

Мики бы позаботился о ребенке Стеллы, как заботился о ней самой. Но ему уже шестьдесят лет, и, несмотря на попытки заменить отца и мать, это непросто. Стелла очень любила его, но не могла представить меняющим памперсы ребенку без порции крепких ругательств.

– Мы уже все обсудили, Мики. Этот ребенок и его тоже. Он тоже имеет право голоса, пойми это, пожалуйста.

– Хм, мне он не нравится. Слишком уж гладкий.

– Тебе вообще никто не нравится.

Это правда. Но следовало признать, что Мики обычно оказывался прав. Ему не нравился Брайан, ее последний любовник. Отношения закончились после того, как Стелла отказалась пригласить отца на ужин, чтобы Брайан мог изложить свои гениальные идеи благодарной публике. Мики не нравился Нейл, что был перед Брайаном. Слишком много макияжа на глазах, слишком мало характера. Неудивительно, что он бросил ее посреди сомнительного клуба, чтобы не упустить более доступную юбку. Оставалось надеяться, что Бобби не такой.

– Он сказал, что я могу остаться, а сам ляжет на кушетке.

А она думала о том, как Бобби касался ее лица, когда они стояли около машины. Как прижал ее к стене в гостиной. Но это не влияло на беременность.

– Тогда держи мобильный всегда при себе, слышишь! Звони мне в любое время по любому поводу.

– Конечно. Во всем этом я должна разобраться сама.

– Я думаю, стоит ему коснуться тебя, и ты забудешь обо всем.

– Все будет хорошо.

* * *

Бобби уставился на телефон, соблазн послушать, о чем говорит Стелла с лепреконом, был велик. В общем, он приготовился к худшему.

– Уже поздно, – сказал Бен. Но тот факт, что он ответил после первого гудка, говорил о том, что старший брат до сих пор на работе.

– Я знаю. У меня проблема.

Эти слова – огромный удар по эго Бобби, тем более что приходится говорить с Беном, ходячим примером ответственности во всем. Проблема не только в том, что Бобби не укладывается в сроки. Главное – то, что Стелла беременна от него.

– Что?

– Я не укладываюсь в сроки по продажам.

– Черт, Бобби. У меня будет встреча в банке.

– Я знаю, знаю. А еще у меня дома нежданный гость.

– Надеюсь, не какая-нибудь девица, которая все порушила.

Бобби услышал звук, похожий на то, будто Бен бросил телефон об стенку. Через некоторое время брат заговорил еще более раздраженно.

– Хочешь сказать, что собираешься пропустить сроки из-за какой-то женщины?

Бен был его поручителем в этом проекте и то согласился после уговоров своей жены.

– Джози еще не спит?

– Что?!

– Джози. Твоя жена. Она еще не спит? Мне надо поговорить с ней.

– Она уже в постели. У Кэлли какая-то инфекция, а у меня сегодня ночная смена. Какая связь между тем, что ты не укладываешься в сроки, и какой-то цыпочкой, которую ты подцепил?

Бен, в конце концов, сам отец, можно попросить совет у него.

– Моя гостья… она беременна.

Бен молчал. Хороший признак. Однако тяжесть молчания ощущалась. Наконец Бен спросил:

– Ребенок твой?

– Так она говорит.

– Убедись, что он действительно твой. И поступи правильно, Роберт.

– Мне не стоило тебе звонить, не так ли?

– Кретин! Ты знаешь, что я имею в виду.

– Слушай, мне жаль, что так получается с нашими планами, но это все гораздо важнее.

– Хорошо. Хочешь, я разбужу Джози?

Не самая лучшая идея, тем более она наверняка очень устала.

– Нет, пусть спит. Она будет свободна в эти выходные?

– Да. Я скажу, чтобы позвонила тебе. Ты должен поступить правильно.

Бобби знал, что это значит. Ему и Стелле придется пожениться.

– Я знаю.

Дверь спальни приоткрылась – Мики выглядел раздраженным.

– Постелить тебе на кушетке?

– Не нужно.

Стелла появилась следом. «Обворожительна, – подумал Бобби, когда она взглянула на него сквозь ресницы. – Интересно, на ней есть что-нибудь под халатом? Вероятнее всего, нет».

Боже, как ему хотелось прикоснуться к ней! Мики встал между ними. Ах да. Надо же еще потакать капризам старика.

– Ты уверен? Здесь полно места. Никаких проблем.

Демонстративно закатив глаза, Мики посмотрел на Стеллу. Она сказала:

– Спасибо, но Мики будет чувствовать себя лучше в отеле.

– Ага, но не спущу с вас глаз! – Мики потрепал Стеллу по щеке. – Береги себя, девочка.

Она поцеловала его в щеку.

– Не ешь слишком много мороженого, слышишь?

Ее голос стал глубоким и нежным. Бобби хотелось унести ее в кровать, скинуть этот халат и погрузиться в нее. Слушать, как она выкрикивает его имя, о чем он мечтал с самого первого раза. Но он обещал спать на кушетке. Он должен сделать все правильно. Даже если это чертовски тяжело.