Текст книги "Империя бурь"

Глава 21

Хозяин Бухты Черепов не обернулся на звук открывшейся двери. Он продолжал разглядывать узоры дождевых струй на стеклах. Рядом с ним, на истертом темно-синем ковре, громоздились бумаги и свитки. Войдя, Рован и Дорин остановились возле двери. Судя по аккуратным столбикам цифр, бумаги представляли собой нечто вроде конторских книг, где учитывались доходы и расходы. Дорину показалось, что последних у Рульфа значительно больше.

Проходили минуты. Рульф продолжал смотреть на пляску кораблей в гавани. Молнии выхватывали из сумрака сторожевые башни и верхние части Кораблекрушителя. Ураганный ветер раскачивал и их.

Скорее всего, Рульфу не понадобилось никакой магии, чтобы узнать об их прибытии. Он просто увидел их в окно. На руках у него были темные кожаные перчатки. Далеко не новые, если кожа успела потрескаться. И поди узнай, есть ли на его ладонях татуировка.

Рован как вошел, так и застыл на месте. Дорин с детства был искушен в политических маневрах. Он знал силу молчания и силу молчаливого ожидания. Иногда было важно, кто кого «перемолчит». Главное, они не нарушали этикета. Их позвали. Теперь они терпеливо ждут, когда хозяин соизволит заговорить.

С их мокрых плащей капало на другой ковер – такой же истертый. Капли падали почти бесшумно, впитываясь в ворс.

Капитанский палец забарабанил по подлокотнику кресла. Еще минуту или две он смотрел на гавань, словно хотел убедиться, что его «Морской дракон» не погублен стихией. Потом повернулся к гостям:

– Откиньте капюшоны. Я хочу видеть тех, с кем говорю.

Дорин невольно сжался, успев отвыкнуть от приказного тона. Рован спокойно ответил:

– Судя по словам твоей подавальщицы, ты прекрасно знаешь, кто мы.

Дорин не помнил, чтобы Рован к кому-нибудь обращался на «вы».

Рульф криво усмехнулся. В левом уголке рта мелькнул шрам.

«Надеюсь, не память об Аэлине», – подумал Рован.

– Моя подавальщица чересчур болтлива.

– Тогда зачем ты ее держишь?

– Приятная мордашка. Мы тут не избалованы обилием красавиц.

Рульф пружинисто встал. Он был примерно одного роста с Дорином. Черный камзол: простой, но искусно пошитый. Элегантная рапира на правом боку. На левом – кинжал с узким лезвием.

К удивлению Дорина, Рован откинул капюшон. Делая это, он слегка хмыкнул.

У Рульфа были глаза цвета морской волны. При виде серебристых волос, заостренных ушей и удлиненных клыков они вспыхнули. Но еще большее впечатление на пиратского капитана произвела татуировка Рована.

– Гляжу, передо мной человек, чья любовь к татуировке совпадает с моей, – удовлетворенно кивнув, произнес Рульф. – Думаю, принц, мы с тобой неплохо поладим.

– Я действительно мужского пола, но я фэец, а не человек, – поправил его Рован.

– Игра слов, – отмахнулся Рульф, переводя внимание на Дорина. – А ты и есть король, из-за которого было столько треволнений?

– И что дальше? – спросил Дорин, откидывая капюшон.

Рука в перчатке указала туда, где стоял письменный стол. На нем, как и на ковре, громоздились кипы бумаг. Перед столом стояли два мягких стула. Дорин снова задумался о том, зачем Рульфу перчатки. Действительно ли он прячет под ними части магической карты? Или его руки изуродованы?

Гости уселись. Рульф, умело обойдя бумажные рифы у стола, тоже сел. Его резной стул с высокой спинкой вполне мог быть троном, украденным в каком-то далеком королевстве.

– Ты держишься на удивление спокойно для короля, которого объявили предателем короны и заочно свергли, – сказал Рульф.

Дорин радовался, что эту весть он услышал в сидячем положении.

– Откуда такие сведения? – невозмутимо спросил Рован.

– От посланцев, приплывших не далее как вчера. – Рульф скрестил руки и откинулся на спинку. – Герцог Перангтон… или теперь его следует называть королем? Словом, он издал указ, собравший подписи большинства адарланской знати. Согласно указу, твое величество объявляется врагом королевства. Далее там сказано, что он освободил Рафтхол, вырвав город из твоих хищных когтей. Тебе припоминается разрушение стеклянного замка, осуществленное вместе с королевой Террасена, что повлекло многочисленные жертвы среди ни в чем не повинных горожан. А еще там говорится, что любой твой союзник… – Рульф кивком указал на Рована, – становится врагом Адарлана. Если ты не прекратишь сопротивление и не сдашься, то будешь раздавлен силами Перангтона.

В голове Дорина установилась странная тишина. Рульф продолжал, несколько смягчив тон:

– Наследным принцем и преемником Перангтона объявлен твой брат.

Боги милосердные! Холлин ведь еще ребенок, но… гнильца успела проникнуть в душу этого капризного, безмерно избалованного мальчишки. Дорин до сих пор не знал, правильно ли он поступил, оставив мать и младшего брата в горной резиденции. В Рафтхоле они могли погибнуть при налете ведьм. Но и там они находились в окружении двуногих волков.

Дорин опять почувствовал, как ему остро недостает Шаола. Прежнего. Здорового, полного сил. Временно переложить бы все заботы на плечи капитана, а самому начать собирать себя по кусочкам. То, что можно собрать и привести в подобие порядка.

– По твоему лицу нетрудно догадаться, почему ты оказался здесь, – сказал Рульф. – Рафтхол лежит в развалинах, жители разбегаются кто куда.

Дорин усилием воли оттолкнул все жуткие мысли и с нарочитым спокойствием произнес:

– Я приплыл сюда, чтобы узнать, на чьей стороне ты, капитан.

Рульф подался вперед, уперся локтями в бумаги.

– Должно быть, положение твое отчаянное… А твоя королева тоже жаждет моей помощи? – спросил он у Рована.

– Мы сейчас ведем разговор не о моей королеве.

Рульф насмешливо посмотрел на Дорина:

– Желаешь знать, на чьей стороне я? На своей собственной. Мне нет дела до ваших войн. Для меня главное, чтобы никто из вас не лез на мои земли. Вряд ли Мертвые острова – такой уж лакомый кусочек.

– Кому как, – с предельным спокойствием возразил Рован. – Ходят слухи, что восточная оконечность архипелага тебе не принадлежит.

Рульф выдержал взгляд Рована. Прошло полминуты. Минута. И вдруг на подбородке Рульфа дрогнула жилка. Он вдруг сбросил перчатки… Татуировки покрывали не только ладони, но и все пальцы, и часть запястья. Рульф показал им левую ладонь с картой архипелага. Дорин и Рован вытянули шею.

Карта была живой. По ладони текли голубые морские воды, двигались крохотные точки. На востоке архипелаг изгибался, выдаваясь в океан, и там… Воды в тех местах были серого цвета, а острова – рыжевато-коричневого. И никакого движения. Никаких точек, обозначавших корабли. Казалось, в этом месте карта замерзла.

– Они прикрываются магией, сила которой превосходит силу моей карты, – признался Рульф. – Я не знаю, сколько там кораблей, людей и морских чудовищ. Ни один из моих разведчиков оттуда не вернулся. Нынешней зимой с той части доносился не то рев, не то стон. Иногда звуки были почти человеческими, иногда нет. Там на скалах часто видели… странных существ. Похожи на людей, но не люди. Мы слишком долго делали вид, что нас это не касается. Вот и пришлось расплачиваться.

– Чудовища? – переспросил Дорин. – А какие именно?

Рульф мрачно усмехнулся, отчего шрам стал заметнее.

– А такие, что твоему величеству захочется бежать с континента куда глаза глядят.

Этот снисходительный тон… Внутри Дорина что-то надломилось.

– На мою долю, капитан, выпало гораздо больше кошмаров, чем ты думаешь.

Рульф хмыкнул, но его глаза задержались на белой полосе вокруг горла Дорина.

Рован невозмутимо привалился к спинке стула. Прирожденный полководец, успевший пройти сотни сражений.

– Тебя вынудили согласиться на перемирие с весьма жесткими условиями. Кораблей в твоей гавани – раз-два и обчелся. Раньше ты плавал гораздо дальше, а теперь отсиживаешься в своей Бухте Черепов.

Рульф натянул поношенные перчатки.

– Промышляем потихоньку где получается. Надо же добывать средства к существованию.

– Конечно. И платить четырем телохранителям, охраняющим твой коридор.

Дорин поймал нить рассуждений Рована и сказал, обращаясь к нему:

– В городе я не учуял валгского присутствия.

Странный сгусток силы… он исчез.

– Потому что большинство из них мы поубивали, – оживился Рульф.

Ветер хлестал в стекла, размазывая по ним дождевую воду.

– Те четверо – не наемные телохранители. Это все, что осталось от моей команды. Прочие погибли в сражении. Ранней весной мы отбили свой остров у перангтоновского генерала.

Дорин злобно, вполголоса, выругался. Капитан кивнул:

– Но я снова у себя дома, в своей столице. Я как был, так и остался предводителем пиратов. Если Морат не сунется дальше восточной части архипелага, пусть Перангтон разводит там своих чудовищ. Нужен им Мертвяк? Пожалуйста. Сплошные скалы и пещеры. Мне они без надобности.

– Что за чудовища? – снова спросил Дорин.

Глаза Рульфа помрачнели.

– Морские драконы. Ведьмы летают на сухопутных, а здешние воды принадлежат другим драконам. Их вывели для сражений на море, попортив древнюю породу. Вы только представьте тварь величиной с половину большого корабля. Плавает быстрее самого резвого дельфина. Их оружие – зубы, когти и длиннющий хвост с ядовитыми шипами. Таким хвостом мачту перешибить – раз плюнуть. Опаснее всего, если случайно убьешь их прожорливого детеныша. Тогда взрослые драконы тебя из-под земли достанут.

Рульф пожал плечами:

– Как видите, мне незачем соваться на восточные острова, если только они снова не полезут сюда. Достаточно того, что мне не мешают промышлять. Размах, конечно, не тот, – добавил он, ленивым жестом обведя груды бумаг.

Дорин вовремя прикусил язык. Он собирался предложить Рульфу деньги… Какие? Все, чем он располагал, было конфисковано моратским правителем. Вряд ли каперы согласятся рисковать жизнью за щедрые посулы в туманном будущем, до которого могут и не дожить.

По взгляду Рована он понял: фэйского принца одолевают те же мысли. Нужно поискать другой способ склонить Рульфа на свою сторону. Дорин осмотрел со вкусом обставленный кабинет. Почти вся мебель и прочие вещи были старыми и очень старыми. Королевство Рульфа состояло из полуразрушенного города. Из команды «Морского дракона» уцелели четверо. Дорин вспомнил, как внимательно пиратский капитан смотрел на след от черного ошейника.

Рован собирался заговорить, но Дорин его опередил:

– Команду твоего судна не просто убивали. Некоторых они забирали с собой. Верно?

Глаза цвета морской волны стали холодными, почти ледяными.

– Их брали в плен наряду с другими, – напирал Дорин. – Увозили на Мертвяк и там дознавались, где и как лучше наносить удары по твоему королевству. Потом нескольких вернули, но с демонами внутри. И единственным способом освободить их было отсечь им голову, а тело сжечь.

– Капитан, с чем они возвращались? – резко спросил Рован. – С кольцами или ошейниками?

У Рульфа дергался кадык.

– С кольцами, – не сразу ответил он. – Они утверждали, что их отпустили, не найдя за ними никакой вины. Но они были совсем другими… Демоны, – выдохнул Рульф. – Он загонял в них демонов.

И тогда Рован рассказал ему о валгах, их принцах, и об Эраване – последнем валгском короле. Под конец рассказа спокойствие покинуло Рульфа.

– Ему больше не надо рядиться в обличье Перангтона. Теперь он Эраван. Король Эраван.

Рульф опять смотрел на шею Дорина и, казалось, едва удерживался, чтобы не потрогать шрам.

– А ты как выпутался? Мы даже отрубали пальцы вместе с кольцами, но мои люди… Их было уже не вернуть.

– Не знаю, – покачал головой Дорин.

Его ответ не умалял людей Рульфа, не сумевших освободиться. И Дорин не мог назвать Рульфу имя своей спасительницы. Пусть думает, что ему попался слабый валг.

Рульф взял со стола какую-то бумагу, сделал вид, что вчитывается. На самом деле он искал ответ.

– Даже если их совсем прогнать с Мертвых островов, это будет капля в море. Мощь Мората не уменьшится.

– Ошибаешься, – возразил Рован. – Если весь архипелаг окажется в наших руках, это изменит картину сражений на море и поможет нам наносить удары на суше. Эти острова станут военной гаванью для флотов других королевств и других континентов.

– Шаол, моя правая рука, сейчас в Антике, – добавил Дорин. – Он убедит правителей тех земель послать флот нам на подмогу.

В этом Дорин не сомневался. Шаол не из тех, кто будет думать только о собственном здоровье, забывая о родине и друзьях.

– Никто к нам на подмогу не приплывет, – невесело усмехнулся Рульф. – Десять лет назад они не появились. С какой стати им рисковать своими шкурами сейчас? Особенно если учесть последние новости.

Произнеся эти слова, пиратский капитан выразительно посмотрел на Рована.

– Какие новости? – равнодушно спросил Рован.

Дорин чувствовал: добром это не кончится.

Рульф не ответил и опять перевел взгляд на вздыбленную бухту за окном. Дорин понимал: несколько последних месяцев не прошли для предводителя даром. Рульф держался за свое крошечное государство больше из высокомерия и упрямства. Дорину вспомнились столики с названием кораблей, потопленных или захваченных пиратским главарем… Желание отомстить не угасает десятки лет, а врагов у Рульфа наверняка предостаточно.

Рован хотел напомнить, что ждет ответа на свой вопрос. И вдруг Рульф трижды топнул по скрипучему полу. Почти сразу же прозвучало три ответных удара в стену.

Воцарилась тишина. При ненависти Рульфа к валгам, он вряд ли был ставленником Мората, заманившим их с Рованом в ловушку. И тем не менее… Шаги в коридоре заставили Дорина обратиться к своему магическому чутью. Взглянув на Рована, он понял: фэйский принц сделал то же самое. Магия Дорина потянулась к магии Рована, совсем как в тот день, когда они с Аэлиной оказались на мосту между башнями стеклянного замка.

Шаги достигли двери кабинета и смолкли. Дорина вновь обдало волной незнакомой и очень сильной магии. Рука Рована скользнула к поясу, где висел его охотничий нож.

Дорин сосредоточился на дыхании, пытаясь распознать характер магического присутствия. Его ладони начали покрываться льдом. В этот момент дверь открылась.

На пороге стояли двое мужчин с золотистыми волосами.

Рован зарычал так, что затряслись рассохшиеся половицы. Дорин смотрел на мускулистые тела, заостренные уши и разинутые рты, из которых торчали клыки, каких не встретишь у людей…

Незнакомцы и были источником странной силы… Фэйцы.

Один, черноглазый, нагловато посмотрел на Рована и лениво протянул:

– А с длинными волосами ты мне нравился больше.

Единственным ответом Рована был кинжал, влетевший в стену почти рядом с ухом черноглазого.

Глава 22

Дорин не видел, когда Рован успел метнуть кинжал. Лезвие застряло в деревянной стене. Эфес еще дрожал, настолько сильным был бросок.

Фэец, которому предназначался кинжал, был воплощением мужского обаяния. Дорин залюбовался его бронзовой кожей. Бросок его ничуть не испугал.

– И с длинными волосами ты был более метким, – ехидно усмехнулся фэец.

Кожа второго фэйца имела другой оттенок. В его желтовато-рыжих глазах отражалось спокойствие.

– Рован, перестань бросаться в нас кинжалами, – сказал он, поднимая широкие сильные руки, сплошь покрытые татуировкой. – Мы здесь не из-за тебя.

Предупреждение было не напрасным. Рован и впрямь намеревался устроить сражение. Дорин не видел, когда он успел встать. Одна рука фэйского принца сжимала меч, вторая – изящный боевой топор.

Магия продолжала бурлить в жилах Дорина. Он внимательно разглядывал фэйцев. Получалось, Рован их откуда-то знает. И их магия ему тоже знакома.

Дорин далеко не сразу привык к особенности магии Рована. Но когда она усилилась втрое… Пропасть, которую он считал очень глубокой, стала бездонной. Трое фэйцев могли разметать Бухту Черепов похлеще любого урагана. Интересно, сознавал ли это Рульф?

– Я так понимаю, вы знакомы, – сухо произнес пиратский король.

Фэец со спокойными глазами кивнул. Присмотревшись, Дорин увидел, что их цвет не рыжий, а золотистый. Одет он был неброско: одежда того же покроя, какой предпочитал Рован. Никаких кружев и украшений. В таком одеянии удобно сражаться. Мускулистую шею фэйца окружала черная узорчатая татуировка. Хорошо, что Дорин видел ее вблизи. Вдали узоры сливались, и их вполне можно было принять за черный ошейник.

– Гарель и Фенрис… прежде занимались со мной одним делом, – нехотя сообщил Рован.

Глаза Рульфа беспокойно перемещались между фэйцами, взвешивая и оценивая возможные последствия.

Фенрис. Гарель. Пока плыли сюда, Рован несколько раз произносил их имена… Двое соратников фэйского принца.

– Они принесли Маэве клятву на крови, – пояснил Рован, обращаясь к Дорину. – Как и я когда-то.

Это означало, что оба фэйца находились здесь по приказанию Маэвы. И если древняя королева отправила сюда сразу двоих… Их трое, если считать Лоркана.

Рован нехотя убрал оружие.

– А какие у вас дела с Рульфом? – сквозь зубы спросил он.

Дорин потихоньку втянул свою магическую силу внутрь:

– Они привезли мне новости, о которых я недавно упоминал.

– А мы спустимся вниз перекусить, – сказал Фенрис, сверкая черными голодными глазами. – Не возражаешь?

Не дожидаясь ответа, он нырнул в коридор и исчез.

– Это долгая история, Рован, – сказал Гарель. – Но ты и король Адарлана должны ее услышать.

Гарель кивнул в сторону полуоткрытой двери:

– Ты же знаешь, каким чокнутым бывает Фенрис, когда голоден.

– Я все слышал! – донеслось из коридора.

Дорин сдержал улыбку, решив подражать поведению Рована. Но фэйский принц лишь слегка кивнул Гарелю, показывая, что готов слушать.

Однако все встали и молча направились вниз. По пути к залу никто, даже Рульф, не проронил ни слова. Подавальщицы за стойкой не было. О ее присутствии напоминала лишь шеренга сверкающих бокалов. На столе, за которым привык обедать Рульф, стояла большая кастрюля. Из-под крышки шел пар. Пахло тушеной рыбой. Фенрис уже сидел за столом, дожидаясь остальных.

Гарель сел рядом с Фенрисом. Рован не торопился усаживаться за стол. Он остановился посредине зала. Кажется, Гарель собирался его о чем-то спросить и подбирал слова. Может, опасался неуместным вопросом вызвать гнев Рована? Через мгновение Дорин понял причину:

– Аэлина Галатиния тоже с вами?

Теперь Дорин не знал, на кого смотреть: на фэйских воинов, готовых взяться за еду, на застывшего Рована или на такого же застывшего Рульфа. Пиратский капитан стоял, прислонившись к перилам лестницы. Он еще не знал, что королева – его давний злейший враг.

– Мы прибыли вдвоем, – коротко ответил Рован, показывая, что сказал все.

Фенрис удивленно вскинул брови, но ничего не ответил и взялся за еду. Его серый камзол был расстегнут. В вырезе белой рубашки виднелась такая же бронзовая мускулистая грудь. Лацканы камзола украшала золотистая вышивка – единственный признак достатка.

О своих соратниках Рован рассказывал скупо, и Дорин всякий раз ощущал, что лучше ни о чем не расспрашивать. Чувствовалось, весной между ними что-то произошло и расстались они отнюдь не по-дружески. Похоже, это было связано с самим Рованом.

Гарель встал и принес еще пару стульев, почему-то взяв те, что находились ближе к выходу. Дорину показалось, что из соратников Рована он самый уравновешенный.

Рован не двинулся с места. Даже не верилось, что фэйский принц провел бок о бок с соратниками не одну сотню лет. Они вместе уходили воевать, вместе возвращались. Наверное, это позволяло Ровану обойтись без дипломатии.

– Так я жду обещанные новости.

Фенрис и Гарель переглянулись. Первый выпучил глаза и качнул ложкой, показывая, что его соратник лучше справится с этой задачей.

– К Эрилее плывет армада Маэвы.

Дорин не знал, как бы новость подействовала на его желудок, если бы там уже что-то было.

– Эта сука снюхалась с Моратом? – угрюмо спросил Рован.

Глаза фэйского принца повернулись к Рульфу. Взгляд их был ледяным.

– И ты тоже вошел в союз с нею?

– Нет, – ответил за Рульфа Гарель.

Рульф, надо отдать должное его выдержке, лишь пожал плечами:

– Я же тебе говорил, что вообще не хочу участвовать в этой войне.

– Маэве не свойственно делиться властью, – невозмутимо произнес Гарель. – Но перед нашим отъездом она готовила армаду. Корабли взяли курс на Эйлуэ.

– Почему Эйлуэ? – не удержался от вопроса Дорин. – Может, она решила им помочь?

Судя по выражению лица Рована, фэйский принц уже лихорадочно прокручивал в уме все, что могло иметь отношение к более чем странному шагу его бывшей королевы. Дорин пытался успокоить бешено колотящееся сердце. Фэйцы с их обостренным слухом могли услышать, как оно бьется.

– Сомневаюсь, что она кому-нибудь пошлет помощь, – бросив ложку, сказал Фенрис. – И уж точно не этому континенту. Почему – мы не знаем. Нам Маэва ничего не говорила о своих намерениях.

– Странно, – удивился Рован. – Такие сведения она никогда не утаивала от нас.

Черные глаза Фенриса вспыхнули.

– Это было прежде, пока ты не унизил ее, уйдя вместе с Аэлиной. И пока Лоркан не сбежал. Теперь она никому из нас не доверяет.

Эйлуэ… Маэва наверняка знала, насколько дорого Аэлине это южное королевство. Но отправить туда целую армаду… Причина должна быть иной, куда более серьезной. Дорин стал перебирать в памяти все, что слышал и читал о том королевстве. Никаких догадок у него не появилось.

– Маэве не верится, что она способна завоевать Эйлуэ, – сказал Рован. – Завоевать на длительный срок. Она готова направить туда все свои силы, оголив защиту собственного королевства.

Дорин по-прежнему не понимал маневра Маэвы. Но если армада оттянет на себя часть сил Эравана, в этом есть какой-то смысл, как бы дорого ни стоила королеве ее затея.

– Опять-таки подробностей мы не знаем, – сказал Фенрис. – Ему мы рассказали об этом… – Фэйский воин кивнул в сторону лестницы, где продолжал стоять Рульф. – Из любезности. Предостерегли на всякий случай… среди прочего.

А если бы они с Рованом не приплыли сюда, простерлась бы любезность его соратников до Адарлана и Террасена? И что значит «среди прочего»?

– Я должен немедленно отправить послания, – глядя на Рульфа, сказал Рован.

Рульф лениво рассматривал трещины и потертости на своих перчатках.

– Зачем торопиться? Разве получательница твоих посланий не появится здесь сама?

– Что? – насторожился Рован.

Дорин почувствовал: фэйскому принцу вопрос не понравился. Он даже улавливал гнев Рована.

Рульф улыбнулся:

– По слухам, Аэлина Галатиния на Вендалине уничтожила генерала Наррока и всех солдат, что были с ним. И совершила она этот подвиг не одна, а вместе с неким фэйским принцем. Внушительная победа, ничего не скажешь.

Рован оскалил зубы:

– К чему ты клонишь, капитан?

– Я просто хочу спросить, ожидает ли ее величество королева огня большого парада в честь своего прибытия?

Дорин сомневался, что Рульфу понравится другой ее титул – адарланский ассасин.

Рован глухо зарычал:

– Я же сказал, она не собирается в эти края!

– Да ну? Тогда я чего-то не понимаю. Ее возлюбленный спасает адарланского короля, которого почему-то везет не на север, а сюда. И я должен верить, что мне вскоре не придется принимать и террасенскую королеву?

Услышав слово «возлюбленный», Рован бросил убийственный взгляд на Фенриса. Обаятельный фэец (у Дорина не находилось других слов, хотя он был равнодушен к мужской красоте) невозмутимо пожал плечами.

Рован, совладав с гневом, обратился к Рульфу:

– Аэлина попросила меня привезти сюда короля Дорина, чтобы мы вместе убедили тебя встать на нашу сторону. Но раз ты не собираешься вставать ни на чью сторону, мы лишь напрасно потратили время. Пользы тебе от нас никакой, да и нам от тебя тоже, раз ты даже не в состоянии отправить посланников. Так что не смеем отнимать время.

Это был вызов. Фенрис мрачно засмеялся. Гарель перестал есть. Рульф прошипел:

– Мне наплевать, кто ты и какой силой обладаешь. Никто не смеет мне приказывать на моей земле.

– А я бы посоветовал тебе заранее научиться выполнять чужие приказы, – сказал Рован.

Ледяное спокойствие, которым веяло от Рована, испугало Дорина сильнее, чем если бы фэйский принц дал выход своему гневу. Ему захотелось бежать отсюда.

– Если Морат победит в войне, им быстро надоест, что ты мельтешишь у них перед глазами и разыгрываешь из себя короля Мертвых островов. Твои корабли погонят из каждой гавани. Тебе перекроют торговлю с городами, от которых ты всегда зависел. Ты лишишься покупателей. Никакие торговцы не захотят ссориться с моратскими властями. Сомневаюсь, что Маэва тебе поможет. Вряд ли она вообще вспомнит, кто ты такой.

Рульфа задело за живое.

– Если нас выдавят с этих островов, мы поплывем к другим, третьим, десятым. Океан – мой дом родной. Среди волн мы всегда будем свободны.

– Едва ли можно назвать свободой твое нынешнее положение. Ты заперся в своей таверне и опасаешься убийц, одержимых валгскими демонами.

Рульф стиснул кулаки. Дорин подумал, не схватится ли предводитель пиратов за рапиру. Обошлось.

– Встретимся здесь завтра, в одиннадцать, – сказал Рульф Фенрису и Гарелю.

Затем он исподлобья посмотрел на Рована и отчеканил:

– Можешь отправлять любое количество своих чертовых посланий. Я согласен терпеть твое присутствие в моем городе, пока не появится твоя королева. В ее появлении я не сомневаюсь. Тогда я послушаю, чтó легендарная Аэлина Галатиния скажет от себя. А пока… прочь отсюда!

Он снова повернулся к Фенрису и Гарелю:

– С принцами можете общаться там, где они остановились.

Рульф стремительно распахнул дверь. За нею виднелась стена дождя и четверо молодых, но помятых жизнью парней. Они успели промокнуть. Как и в коридоре, их руки замерли на эфесах мечей. Однако Рульф не позвал их. Лишь указал троим фэйцам и Дорину на дверь.

Рован молча взглянул на него, затем коротко бросил бывшим соратникам:

– Идемте.

Обоим хватило ума не спорить.

Дело принимало скверный оборот. На редкость скверный.

Ровану не хватало магических сил, чтобы соорудить над собой и Дорином защитный купол. Но Фенрис и Гарель ничего не должны знать о его изможденном состоянии. То, что обычно он делал не задумываясь, сейчас требовало изрядных усилий. Об этом они тоже не должны знать.

Возможно, Рульф больше не захочет иметь с ними никаких дел. Никакого союза против Эравана и Маэвы. Особенно когда увидит Аэлину. Будь она здесь, после такого разговора и от таверны, и от любимого корабля Рульфа остались бы только горки пепла. Но эти морские драконы… И армада Маэвы… О таких вещах надо думать на свежую голову. Сейчас все равно в его голове нет ничего, кроме растерянности и злости.

Хозяйкой «Океанской розы» была серьезная женщина, не задающая лишних вопросов. Рован спросил две самые лучшие комнаты, какие имелись в ее заведении. Золото, выложенное на конторку, впечатлило хозяйку. Этих денег с лихвой хватало на оплату двухнедельного жилья, пищу, места в конюшне для лошадей, если таковые появятся у господ постояльцев, а также на неограниченную стирку белья. Последнее, если учесть их бегство из Рафтхола и плавание сюда, было совсем не лишним.

Хозяйка добавила, что он может принимать любое число гостей. Рован немедленно этим воспользовался, позвав Гареля и Фенриса.

Во внутреннем дворе журчал фонтан. Ветер раскачивал пальмы в кадках и стебли малиново-красных бугенвиллей. Они покрывали белые стены, цепляясь за решетки балкончиков. Ставни на всех окнах были плотно закрыты.

Рован распорядился, чтобы еду им подали в комнату. Поданного четверым хватило бы и на восьмерых. Миновав тускло освещенный столовый зал, они поднялись на второй этаж. Лестница и перила были на удивление чистыми. У Фенриса хватило сообразительности не раскрывать рта, пока не пришли в комнату Рована. Рован зажег несколько свечей, израсходовав последние остатки магической силы.

Фенрис опустился в мягкое кресло возле холодного очага. Его палец скользнул по черному лакированному подлокотнику.

– Какое шикарное пристанище. И кто из особ королевской крови платит за эту роскошь?

Дорин, присмотревший себе место у столика между окнами, сжался. Гарель выразительно посмотрел на Фенриса. «Давай без стычек», – говорил его взгляд.

– Какая разница, кто платит? – равнодушно спросил Рован.

Он тщательно обследовал все стены, приподнял тяжелые рамы картин с изображением сочной растительности. За картинами вполне могли находиться дырки для подслушивания и даже дверцы. Потом он полез под кровать, устланную белоснежными простынями. Кровать имела балдахин, столбики которого были оплетены черной шерстью. В блеске свечей она казалась живой. При мысли, что Аэлина будет делить с ним эту комнату и кровать… Рован запретил себе думать о подобных вещах. Не время.

Комната была вполне безопасной и на удивление спокойной. А по крышам и ставням продолжал барабанить дождь. В воздухе пахло сладкими фруктами. Закончив осмотр, Рован прислонился к невысокому комоду рядом с дверью.

– Мне все равно, кто платит, – промурлыкал Фенрис, продолжая разговор, которого Ровану очень хотелось избежать. – Но война стоит еще дороже. Учитывая вчерашний указ из Мората… наверное, стоило бы перебраться в жилье поскромнее.

Итак, Фенрис и Гарель уже знали, что Эраван сместил Дорина и объявил всех его союзников своими врагами.

– Фенрис, ты бы не совал нос в чужие дела, – урезонил его Гарель.

Фенрис, словно не слыша, хмыкнул и принялся играть локоном.

– Боярышник, для меня всегда было загадкой, как ты ухитряешься таскать на себе столько оружия.

– А для меня всегда было загадкой, почему тебе еще никто не отрезал язык, поскольку иного способа прекратить твою болтовню не существует.

Фенрис натянуто хихикнул:

– Мне говорили, что это мое лучшее качество. Во всяком случае, женщины так думают.

Теперь засмеялся Дорин. До сих пор Рован не слышал его смеха.

– Вы лучше расскажите, как вам удается скрывать ваш запах?

Золотистые глаза Гареля потемнели.

– Новая уловка Маэвы. В краях, где от нас не в восторге, мы теперь можем оставаться почти невидимыми. Правда, не для всех, – добавил он, кивнув в сторону Дорина.

– А теперь я с удовольствием послушаю, почему вы оба оказались здесь и зачем втянули Рульфа в… даже не знаю, как назвать.

Фенрис поморщился:

– Рован, у тебя есть все, что тебе нужно, но ты по-прежнему редкостный придурок. Лоркан бы на твоем месте гордился.

– Кстати, где Коннал? – насмешливо спросил Рован о его брате-близнеце.

– Где ему, по-твоему, быть? – буркнул Фенрис. – Один из нас всегда служит якорем.

– А ты бы поменьше выказывал недовольство. Глядишь, она бы и поменяла свою привычку.

Фенрис всегда досаждал Ровану. Рован и сейчас помнил, как на Вендалине этот болтун добивался, чтобы обучение Аэлины Галатинии поручили ему. Фенрис обожал все красивое и необузданное. Он бы видел в Аэлине совсем не то, что надлежит видеть обучающему… Маэва избавила его от подобной пытки.

Но сейчас Фенрис испытывал другие мучения. Сам он был далеко от Маэвы, недосягаемый для ее когтей. Зато в Доранелле оставался его брат. И потому, если вдруг Фенрис не вернется… Коннал понесет немыслимые кары. На этом Маэва когда-то их и поймала. У фэйцев редко рождаются дети, а близнецы – и того реже. И когда близнецы, с детства одаренные силой, достигают зрелости и своим влиянием превосходят опытных воинов, которые на сто-двести лет их старше…