Текст книги "Искушение страстью"

Но это же она его поцеловала!

О чем она только думала?

В тот момент она ни о чем не думала. Способность мыслить ее покинула. Временно.

И все же… она была благодарна за воспоминание, за отзвук короткого вздоха, который она услышала, прижавшись к его губам, за невнятный звук – то ли ворчание, то ли стон, который он издал, когда их губы разъединились. Тогда он подчинился ее желанию.

Щеки Хэтти стали пунцовыми. Она кашлянула и повернулась к сопровождающей ее женщине, губы которой сложились в легкую улыбку.

– Я Зева, миледи. Делии сегодня здесь нет, но вам не о чем волноваться. Мы для вас все подготовили. Уверена, все будет так, как вы хотите.

Зева открыла дверь и пригласила Хэтти войти.

Девушка оглядела комнату, и ее сердце тревожно забилось. Она проглотила вставший в горле комок, наотрез отказываясь поддаваться страху. Как-то вдруг то, что раньше было безумной идеей, стало реальностью.

Это была не обычная гостиная, а спальня.

Впрочем, очень красивая спальня – повсюду шелка и сатины. В самом центре располагалась кровать из черного дерева с резными столбиками, покрытая бархатным покрывалом.

Тот факт, что кровати традиционно являются центром каждой спальни, неожиданно показался Хэтти совершенно неуместным. Она исполнилась уверенности, что никогда в жизни не видела кровати. Только этим можно было объяснить невозможность оторвать от нее глаз.

Нельзя было не заметить веселые нотки в голосе Зевы, которая спросила:

– Что-нибудь не так, миледи?

– Нет! – пискнула Хэтти и сама не узнала свой голос. Так может скулить щенок или мяукать кошка. Она кашлянула. Лиф платья неожиданно показался ей слишком тугим, и она прижала руку к груди. – Нет, все замечательно. Все так, как мы договаривались. – Она снова кашлянула, чтобы прочистить горло, не в силах отвести глаз от кровати. – Спасибо.

Зева, стоящая за ее спиной, спросила:

– Быть может, вы хотите побыть несколько минут в одиночестве, прежде чем Нельсон к вам присоединится?

Нельсон. Вот, значит, как его зовут.

– Нельсон? Как герой войны?

– Да. Он один из лучших.

– Что вы имеете в виду, говоря «лучший»?

Судя по выражению лица Зевы, она уже устала удивляться.

– Помимо качеств, которые вы перечислили, могу сказать, что он очарователен и очень компетентен.

«Вероятно, женщина имела в виду, что он компетентен в постели. Интересно».

Хэтти показалось, что ее горло заполнено песком.

– Прекрасно. Что еще можно пожелать?

Губы Зевы дрогнули.

– Почему бы вам не остаться на несколько минут одной? Вы могли бы осмотреть комнату, привыкнуть к ней. – Женщина указала на стену, на которой висел элегантный шнурок. – А потом вы позвоните. Когда будете готовы.

«Готова для постели. Готова лечь в нее с незнакомым мужчиной».

Хэтти кивнула.

– Так и сделаем.

Зева выскользнула из комнаты так быстро, что Хэтти и заметить не успела. Только дверь скрипнула.

Хэтти глубоко вздохнула и принялась осматриваться. Теперь она была одна, и ее ничто не отвлекало. Золотистые обои, выложенный узорчатой плиткой камин, большие окна, через которые при свете дня, безусловно, можно увидеть крыши Ковент-Гардена, но сейчас, ночью, они превратились в зеркала, отражавшие горящие свечи и саму Хэтти, замершую в центре комнаты.

Хэтти. Женщину, готовую начать новую жизнь.

Она подошла к окну, изо всех сил стараясь не смотреть на свое отражение, а изучая окружающую ее темноту, безграничную, как и ее планы. Ее желания. Хэтти приняла решение больше не ждать, когда отец поймет, что она способна на большее, а вместо этого взять все то, что она хочет, самостоятельно. Она желала доказать всему миру, что достаточно сильна, достаточно умна и достаточно раскована.

И, возможно, чуть-чуть безрассудна.

Но разве можно добиться успеха без безрассудства?

Это безрассудство выведет ее из соревнования за право стать женой благопристойного человека, и отец не сможет отказать ей в том, к чему она действительно стремится.

К своему делу, своей жизни, своему будущему.

Она вздохнула и взглянула на стоящий неподалеку стол. На нем оставили достаточно еды, чтобы накормить средних размеров армию – сэндвичи, канапе, пирожные. Здесь же были бутылка шампанского и два бокала. Все ее предпочтения этим вечером оказались учтены. Не то чтобы она испытывала повышенный интерес к шампанскому и изысканной еде – впрочем, кто его не испытывает? Просто ей казалось, что именно это должна потребовать по такому случаю женщина с опытом.

Итак, стол был накрыт на двоих, и комната больше всего напоминала апартаменты для новобрачных в гостинице. По крайней мере, Хэтти так думала. Она решительно отбросила глупые романтические мысли. Сейчас она находилась в заведении, расположенном по адресу Шелтон-стрит, 72. Здесь все покупалось и продавалось, в том числе романтика.

Ну и конечно, шампанское и пирожные.

Она ощутила всю нелепость ситуации и нервно хохотнула.

Пожалуй, канапе и пирожные останутся нетронутыми. Она ничего не сможет проглотить – иначе ее вырвет. Но шампанское – это, пожалуй, именно то, что ей нужно.

Она налила себе полный бокал и выпила вино залпом, как лимонад, и сразу почувствовала разлившееся по телу тепло. И еще силу, достаточную, чтобы привести себя к колокольчику и вызвать Нельсона. Очаровательного и компетентного, как герой войны Нельсон.

Мужчина, который лишит ее девственности, мог бы носить и не такое звучное имя.

Хэтти дернула шнурок и услышала, как где-то вдалеке звякнул колокольчик. Она представила себе группу красивых мужчин, ожидающих возможности показать свое очарование и компетентность – словно лошади на старте. Она ухмыльнулась, представив себе Нельсона в полной форме и адмиральской фуражке (ничего другого она не смогла придумать), который вскакивает при звуке колокольчика и бежит к ней, перепрыгивая через две ступеньки, а может быть, и через три, если у него достаточно длинные ноги. Он даже запыхался, стараясь добежать до нее как можно быстрее.

Что она должна делать, когда он войдет? Стоять у окна? Или сидеть? Скорее, все-таки сидеть. А значит, надо было сделать выбор между креслом у камина и кроватью.

Хэтти сомневалась, что мужчина захочет с ней побеседовать. На самом деле, и в своем желании вести умную беседу она тоже сомневалась. В конце концов, она пришла сюда не для этого. Значит, пусть будет кровать.

Быть может, ей следует лечь? Это было бы дерзко. Хотя следует признать, что она изрядно растеряла свою дерзость с тех пор, как узнала о существовании заведения на Шелтон-стрит, 72, много месяцев назад. И ее представление о блестящем будущем слегка потускнело после того, как она сама поцеловала мужчину в экипаже.

Ей внезапно показалось, что к ней несется большими скачками не безликий адмирал, а совсем другой мужчина. С изумительно красивым лицом и янтарными глазами, темными бровями и самыми мягкими на свете губами.

Хэтти несколько раз кашлянула, чтобы прочистить горло, и вернулась к насущному вопросу: лежать или сидеть. Лежать ей казалось неправильным, впрочем, сидеть, скрестив ноги, на этой кровати – тоже. Возможно, есть нечто среднее? Золотая середина? Или надо принять какую-нибудь соблазнительную позу?

Ох, Хэтти в жизни не была соблазнительной.

Она опустилась на самый краешек кровати – в том углу, который был хуже всего освещен, немного поерзала и обняла рукой столбик кровати. Ей хотелось быть похожей на женщину, которой все это не в новинку, соблазнительницей, которая знает свои желания и предпочтения. Женщину, которая понимает, что значит «в высшей степени компетентен».

А потом дверь открылась. И Хэтти замерла. В дверном проеме возникла темная фигура, на которой не было ни адмиральской формы, ни фуражки. И ничего даже отдаленно щегольского. Мужчина был весь в черном.

Он вошел, и Хэтти увидела его совершенное лицо и янтарные глаза.

Ее сердце пропустило один удар. Девушка вздрогнула, дернулась и едва не свалилась с кровати.

Мужчина двигался легко и грациозно, словно не валялся без чувств на полу ее экипажа часом раньше. Как будто она не вытолкнула его из экипажа на ходу. Хэтти оглядела его с ног до головы и не нашла никаких травм и увечий. Не было даже синяков и царапин. Ничего.

Она судорожно сглотнула, порадовавшись, что в комнате царит полумрак.

– Вы не Нельсон, – сообщила она.

Мужчина не ответил. Он молча закрыл за собой дверь, и они остались наедине.

Глава 4

Ей хотелось стать иголкой в стоге сена. Исчезнуть. Провалиться сквозь землю или раствориться в воздухе.

Ей следовало быть одной из тысяч женщин в тысячах экипажей, которые, словно скорпионы, спешат по темным лондонским переулкам, оставаясь невидимыми для обычных людей из внешнего мира.

Только Уит не был обычным человеком. Он был бесцеремонным Ублюдком Без Перчаток, или проще – Бесперчаточником, королем лондонского мрака, по которому сновали десятки его шпионов. В его владениях без его ведома ничего не могло произойти. Его широко раскинутая сеть наблюдателей до смешного легко обнаружила одинокий черный экипаж, скрывшийся в темноте.

Они нашли его сразу и передали сведения о нем вместе с информацией, которая Уиту была очень нужна. Груз, который он вез, пропал, верховые, подвергшиеся нападению, живы, а нападавшие исчезли. Их личности не установлены.

«Ну, это ненадолго».

Женщина приведет его к врагу, которого он ищет.

И если Уит прав, враг этот ему давно знаком.

И не важно, что его парни постоянно следили за входом в бордель. В конце концов, брат всегда защищает сестру, даже если эта сестра достаточно могущественна, чтобы поставить город на колени. Даже когда сестра скрывается от единственного, что может лишить ее могущества.

Уит легко проник в заведение и миновал Зеву, остановившись лишь для того, чтобы узнать, где женщина, имени которой она не назвала. Он знал, что она ничего не скажет. Заведение на Шелтон-стрит, 72 процветало лишь благодаря абсолютной конфиденциальности. Тайны здесь хранили от всех, в том числе от Бесперчаточников.

Поэтому он не настаивал. Уит прошел мимо Зевы, не обращая внимания на ее откровенное изумление. Пусть она на какое-то время и лишилась дара речи, Зева была отличной помощницей и хранила тайны от всех, кроме своей нанимательницы. А когда Грейс – известная в Лондоне под именем Делия – вернется на свое законное место хозяйки этого заведения, она узнает, что случилось. И без сомнений, явится с вопросами.

Сестра была безмерно любопытной.

Но пока Грейс отсутствовала. Зато была женщина из экипажа, обладавшая нужной ему информацией, последняя деталь в часовом механизме, который он собирался запустить. Пружина вот-вот разогнется. Она знает имена людей, захвативших его груз, стрелявших в его людей. Она знает имена людей, воровавших у Бесперчаточников.

Имена людей, которые работали с его братом. И она находится в заведении, принадлежащем его сестре, построенном на земле, собственником которой был сам Уит.

Она ждет мужчину, который бы доставил ей удовольствие.

Уит проигнорировал возбуждение, которое невольно ощутил, равно как и раздражение, из-за собственной слабости. Она – дело, а вовсе не удовольствие.

Пора сделать дело.

Уит увидел ее, как только вошел. Она сидела на краешке кровати, вцепившись в резной столбик. В комнате царил полумрак. Неожиданно Уита пронзила мысль: она находится в одном из самых экстравагантных городских борделей, предназначенном для разборчивых женщин и гарантирующем полную секретность. И выглядит совершенно неуместной.

А ведь она должна чувствовать себя здесь как дома, после того как привела его в чувство в экипаже, поговорила с ним, словно ситуация была для нее обычной, а потом вытолкнула на ходу. Но перед этим поцеловала его.

Тот факт, что она направлялась именно сюда, вполне соответствовал ее, мягко говоря, необычному поведению.

Но что-то было не так.

И это вовсе не платье – его роскошные шелковые юбки ниспадали великолепными бирюзовыми волнами (вероятно, у нее очень хорошая модистка), лиф платья плотно облегал тело, открывая соблазнительную ложбинку между грудями. И не изящные туфельки – их носки выглядывали из-под подола. Все это было вполне обычно для Шелтон-стрит.

И даже не черты ее лица, едва различимые в полумраке. Можно было увидеть только удивленно разинутый рот. Другой мужчина счел бы открытый рот нелепостью, но Уит лучше знал. Он помнил вкус этих губ, их шелковистую мягкость и податливость. И в этом не было ничего особенного для Шелтон-стрит. Здесь приветствовали округлые тела и полные губы женщин, знавших, как ими пользоваться.

Только эта женщина не знала, как ими пользоваться. Она напряглась и застыла, словно каменное изваяние. Одной рукой она сжимала столбик кровати, другой – пустой бокал. При этом ее тело было наклонено под странным углом. Пожалуй, именно поза выглядела неуместной.

Впечатление усилилось, когда она отклонилась еще больше и заявила:

– Прошу прощения, сэр, но я кое-кого жду.

– М-м-м. – Уит прислонился к двери и скрестил руки на груди. – Нельсона.

Она кивнула. Или дернулась.

– Вы правы, и поскольку вы не он…

– Откуда вы знаете?

Последовало молчание. Уит старательно сдерживал улыбку. Он чувствовал ее панику. Она ищет выход, а значит, он имеет несомненное преимущество. Она расскажет ему все, что нужно.

А она сказала:

– Потому что вы не соответствуете моим отборочным требованиям.

«Какого черта? Что еще за отборочные требования?»

Каким-то чудом ему удалось не задать этот вопрос вслух. Болтушка сама сообщила ему более подробную информацию.

– Я специально просила кого-то меньше…

Она замолчала, и Уит почувствовал страстное желание сделать все возможное и невозможное, чтобы она договорила фразу до конца.

– Меньше?..

– Совершенно верно. Меньше.

Нечто, подозрительно напоминающее гордость, разрослось и взорвалось в его груди. Повисло молчание.

– Вы не меньше, – пояснила она. – Вы больше. Намного больше. Вас слишком много. Поэтому я и выбросила вас из экипажа. Кстати, хочу за это извиниться. Вы не слишком ушиблись при падении?

Последний вопрос Уит проигнорировал.

– Чего много?

Хэтти махнула рукой.

– Много всего. – Она пошарила между складками пышных юбок и достала листок бумаги. – Вот здесь сказано: среднего роста, среднего телосложения. – Она подняла глаза на Уита, откровенно оценивая его. – К вам это все не подходит.

Ее голос не был разочарованным. Интересно, что еще написано на том листке?

– Я не поняла, что вы настолько большой, когда мы встретились в экипаже.

– Вы это так называете? Встреча?

Женщина на мгновение задумалась.

– А вы нет?

– Разумеется, нет. Это было нападение.

Ее глаза изумленно округлились, и она встала. Оказывается, она довольно высокого роста.

– Я не нападала на вас.

Она ошибалась. В ней все было нападением. От густых изогнутых ресниц до ярких глаз, от мерцания шелкового платья до запаха миндаля, исходящего от нее. Наверное, она явилась сюда из кухни, где только что пекли миндальный торт.

Она атаковала его с того самого момента, когда он открыл глаза в экипаже и увидел ее, болтающую о днях рождения и «годе Хэтти».

– Хэтти. – Уит не собирался произносить то имя и уж точно не намеревался почувствовать при этом удовольствие.

Ее глаза, казалось, стали раза в три… или пять… больше, чем прорези маски.

– Откуда вы знаете мое имя?! – воскликнула она, вскочив. Сейчас она являла собой олицетворение паники и ярости. – Мне обещали, что мое имя никто не узнает.

– Что такое «год Хэтти»?

Вспомнив, что сама назвала мужчине свое имя, Хэтти насупилась.

– А вам какая разница?

Уит не знал, что ответить, и потому промолчал. Зато заговорила Хэтти:

– Полагаю, вы не скажете мне свое имя. Я только знаю, что вы не Нельсон.

– Потому что я слишком большой для Нельсона?

– Потому что вы не соответствуете моим отборочным требованиям. У вас слишком широкие плечи, слишком длинные ноги, вы не очаровательны и уж точно не дружелюбны.

– Это отборочные требования для собаки, а не для ублажателя.

Хэтти вздрогнула, но не попалась на крючок.

– Но главное, это ваше лицо.

Проклятье! Что не так с его лицом? За тридцать один год его жизни на его лицо никто не жаловался. И что может не устраивать эту женщину?

– Мое лицо?

– Да! – Ее речь напоминала набирающий скорость экипаж. – Я просила, чтобы лицо не было таким…

Уит терпеливо ждал. Когда эта женщина прекратит тарахтеть и доберется до сути?

Она потрясла головой, и Уит подавил желание выругаться.

– Не важно. Суть в том, что я просила не вас, и я не нападала на вас. Я понятия не имею, каким образом вы оказались без сознания в моем экипаже. Хотя, откровенно говоря, вы начинаете казаться мне человеком, который вполне заслуживает хорошего удара по голове.

– Я и не думаю, что это вы на меня напали.

– Правильно, потому что я не нападала.

– А кто?

Пауза.

– Я не знаю.

«Лжет».

Она кого-то защищает. Экипаж принадлежит человеку, которому она доверяет. Иначе она не стала бы его использовать, чтобы приехать сюда. Отец? Нет, невозможно. Даже эта безумная девица не стала бы требовать от кучера своего отца, чтобы он отвез ее в бордель. Кучера болтливы.

Любовник? Какое-то время Уит всерьез обдумывал идею, что она не только работает на его врага, но и спит с ним. И ему не понравилось отвращение, которое он невольно испытал, прежде чем сумел призвать на помощь разум.

Нет, не любовник. Будь у нее любовник, она не явилась бы в бордель. И не стала бы целовать Уита, если бы имела любовника.

А она поцеловала его, продемонстрировав нежность и отсутствие всякого опыта.

Нет у нее любовника.

И все же она предана его врагу.

– Я думаю, вам известно, кто связал меня и оставил в экипаже, Хэтти, – сказал он, подходя к женщине. Только приблизившись к ней, он осознал, что она довольно высокая, почти такого же роста, как он. Она часто и шумно дышала. – И я думаю, вы понимаете, что я не уйду, не узнав имени.

Хэтти прищурилась.

– Это угроза? – Уит не ответил, и она через несколько мгновений успокоилась. Дыхание стало ровным, плечи распрямились. – Не люблю угроз. И прошу заметить, сэр, что вы сегодня уже второй раз нарушаете мои планы. И позвольте вам напомнить, что именно я нашла вас и спасла вашу жизнь.

Перемена в ней была удивительной.

– Вы едва меня не убили.

Хэтти возмущенно фыркнула.

– Да ладно вам. Вы человек быстрый и подвижный. Я видела, как вы ловко откатились от экипажа и сразу вскочили. Создается впечатление, что вас не впервые выбрасывают на ходу.

– Но это вовсе не значит, что я намерен сделать это занятие своим хобби.

– Суть в том, что без моей помощи вы, возможно, были бы уже мертвы. Разумный джентльмен тепло поблагодарил бы меня и ушел.

– Тогда вам не повезло. Я не такой.

– Не разумный?

– Не джентльмен.

Хэтти негромко рассмеялась.

– Ну, поскольку мы сейчас оба в борделе, полагаю, никто из нас не может претендовать на особый аристократизм.

– Он был в списке ваших требований?

– О да, – ответствовала Хэтти. – Но я ожидала скорее приближенного соответствия аристократизму, чем его максимального воплощения. Но вот в чем проблема: у меня есть планы, и к черту все остальное. Я не позволю вам их нарушить.

– Планы, о которых вы говорили до того, как выбросили меня из экипажа?

– Я не выбрасывала вас. Ну ладно, будь по-вашему, выбросила. Но с вами все в полном порядке.

– Нет, благодаря вам.

Хэтти вздохнула.

– Я не располагаю нужной вам информацией.

– Я вам не верю.

Она открыла рот. Закрыла. Снова открыла.

– Как это грубо.

– Снимите маску, – неожиданно для самого себя потребовал Уит.

Его губы чуть дернулись. Решительная девица.

– Что такое «год Хэтти»?

Хэтти гордо вздернула подбородок, демонстрируя неповиновение. И промолчала. Уит недовольно поморщился, подошел к столику, взял бутылку и наполнил бокал шампанским. После этого он вернул бутылку на место, присел на подоконник и стал наблюдать, как она беспокойно суетится.

Она все время была в движении – то разглаживала юбки, то одергивала рукава, то поправляла прическу. Уит неторопливо рассматривал ее. Платье облегало изгибы великолепного тела, которое обещало мужчине райское наслаждение. Свет горящей свечи окрашивал ее кожу в золотистый цвет. Эта женщина не могла пить обычный чай. Она могла пить только солнце.

У нее, определенно, есть деньги. И влияние. У женщины должно быть в избытке и того и другого, чтобы она могла попасть на Шелтон-стрит, 72. Даже если она каким-то образом узнала о существовании этого места, ей надо было преодолеть немало препятствий. Существовало множество причин, которые могли привести ее сюда. Уит знал их все. Скука, неудовлетворенность, наглость… Но он не видел ничего этого в Хэтти. Она была не импульсивной девушкой, а достаточно взрослой женщиной, знающей себя и способной делать правильный выбор. Не была она и простушкой или дилетанткой.

Он направился к ней. Медленно. Решительно.

Хэтти замерла и еще выше вздернула подбородок.

– Я не позволю себя запугать.

– Он украл мое имущество, и я намерен вернуть его.

Но это еще не все.

Уит подошел достаточно близко, чтобы коснуться ее. Чтобы увидеть ее глаза в прорезях маски, ощутить аромат миндаля.

– Что бы это ни было, – она посмотрела ему прямо в глаза, – я позабочусь, чтобы вам все вернули.

Четыре партии товаров. Трое верховых с пулевыми ранениями. Да еще и метательные ножи Уита, которые он ценил больше всего остального и очень берег. Можно ли это возместить?

Он покачал головой.

– Невозможно. Мне нужно имя.

Хэтти нахмурилась.

– Извините. Но я не отступлю.

Другого ее слова могли бы позабавить. Но Уит услышал в ее голосе искренность. Как она во всем этом замешана? Он не сумел противостоять искушению и снова задал вопрос:

– Что такое «год Хэтти»?

– Если я объясню, вы оставите меня в покое?

«Нет». Вслух он этого не сказал. Не дождавшись ответа, Хэтти неуверенно заговорила:

– Эти слова можно понимать совершенно буквально. «Год Хэтти» – это мой год. В этом году моя жизнь изменится.

– Как?

– У меня есть план из четырех пунктов, который позволит мне стать хозяйкой своей судьбы.

Уит откровенно удивился.

– Четыре пункта?

Хэтти подняла руку и принялась загибать длинные затянутые в перчатку пальцы.

– Бизнес. Дом. Состояние. Будущее. – Она сделала паузу. – А теперь, если вы скажете, что у вас украли, я позабочусь, чтобы все было возвращено, и мы расстанемся. Полагаю, навсегда.

– Бизнес. Дом. Состояние. Будущее, – задумчиво повторил Уит. – Именно в таком порядке?

Хэтти кивнула.

– Примерно.

– Какого рода бизнес? – Уит располагал свободными деньгами и мог помочь ей в любом бизнесе… в обмен на информацию, конечно.

Женщина прищурилась и некоторое время молчала. Возможно, она хочет стать портнихой или шляпницей. И то и другое даст ей дом, но никоим образом не состояние. Этой женщине больше подойдет положение супруги и матери в каком-нибудь загородном поместье.

Так-то оно так, но ни один из перечисленных ею четырех пунктов не объясняет ее присутствия в борделе. Уит взглядом указал на листок бумаги, который она все еще комкала в руке.

– А что вы хотели получить от Нельсона? Инвестиции?

Хэтти грустно улыбнулась.

– Можно и так сказать.

Уит почувствовал интерес.

– Какого рода?

– Есть еще пятый пункт, – вздохнула Хэтти.

– Какой же?

Хэтти густо покраснела, а любопытство Уита достигло максимальной точки. А она проговорила чистым звонким голосом:

– Пятый пункт – тело.

Когда Уиту было семнадцать, он как-то раз ушел с ринга, покачиваясь после поединка, который слишком затянулся, а соперник оказался очень уж сильным. Ему здорово досталось. В ушах стоял рев толпы. Он опустился на землю у задней стены какого-то дома на темной аллее, долго и с наслаждением вдыхал прохладный воздух и всем сердцем желал очутиться как можно дальше от борцовского клуба Ковент-Гардена.

За его спиной хлопнула дверь и вышла женщина с мокрой тряпкой в руке. Она хотела стереть кровь с его лица. Ее тихие слова и легкие прохладные прикосновения показались ему высшим наслаждением, какого он никогда раньше не испытывал.

До того момента, как Хэтти произнесла слово «тело».

Молчание затянулось. В конце концов Уит услышал негромкий смешок Хэтти.

– Хотя это, скорее, первый пункт, поскольку без него остальные неосуществимы.

Тело.

– Объясните, – потребовал Уит.

Ее первым желанием, похоже, было ничего не объяснять. Интересно, неужели она не понимает, что он никуда ее не отпустит, не услышав объяснений? Вероятно, она в итоге это осознала и нехотя заговорила:

– Есть две причины.

Уит ждал.

– Некоторые женщины всю жизнь ищут мужа.

– А вы нет?

Хэтти грустно покачала головой.

– Возможно, в свое время я бы ничего не имела против… – Она отвела глаза, и Уит затаил дыхание, ожидая продолжения. Она пожала плечами. – Завтра мне исполнится двадцать девять. Теперь я старая дева. Залежалый товар. Если меня кто-то и возьмет замуж, то исключительно из-за приданого. А это меня не устраивает.

Уит никак не мог поверить собственным ушам.

– Не желаю быть бесплатным приложением к сундуку. – Хэтти уставилась на него с вызовом. – Не хочу, чтобы меня считали мебелью. Хочу быть собой и сама решать, как мне жить.

– Бизнес, дом, состояние, будущее, – повторил Уит.

Хэтти широко улыбнулась, и Уит, помимо воли, завороженно уставился на ее губы, вкус которых еще помнил.

– Есть только один способ добиться того, чтобы я могла строить свою жизнь, как захочу сама. – Она помолчала, собираясь с духом. – Я должна избавиться от единственной вещи во мне – кроме приданого, конечно, – которая может цениться мужчинами. И тогда я получу саму себя в свое полное распоряжение. И стану победительницей.

– Значит, вы пришли сюда для того, чтобы… – Уит потрясенно замолчал. Он хотел, чтобы она сама произнесла заветные слова.

Хэтти покраснела еще сильнее, но не отступила и отчетливо проговорила:

– Чтобы лишиться девственности.

Слова колоколом звенели в его ушах.

Потрясающе, но эта невозможная девица рассмеялась.

– Понимаете, я же не могу сама лишить себя девственности. Поэтому в качестве инструмента был выбран Нельсон.

Уиту потребовалось время, чтобы собрать разбегающиеся мысли.

– Вы хотите сказать, что, лишившись девственности, будете свободны жить своей жизнью?

– Совершенно верно! – Хэтти улыбнулась, явно довольная, что ее поняли.

– Вы говорили о двух причинах, – напомнил Нельсон.

Теперь у нее покраснело не только лицо, но и шея. Интересно, как может женщина быть дерзкой, смелой и при этом все время краснеть?

– Думаю… – Она кашлянула. – …Полагаю, я хочу этого.

«Господи, помоги рабу твоему!»

Она могла сказать тысячи самых разных слов – вполне ожидаемых в данной ситуации, – которые оставили бы его совершенно равнодушным. Вместо этого она проявила чертовски неожиданную честность, тронувшую Уита до глубины души.

Надо что-то делать.

Титаническим усилием воли Уит постарался избавиться от желания, пока оно не захватило его целиком. Свою руку, которая уже начала тянуться к ней, он засунул в карман и достал оттуда пакетик с конфетами. Он взял одну и положил в рот, сразу же ощутив вкус меда и лимона.

Все что угодно, только бы отвлечься от ее слов.

Хэтти покосилась на пакетик в его руке.

– Это конфеты?

Уит несколько секунд недоуменно взирал на пакетик, после чего кивнул. Хэтти склонила голову и улыбнулась.

– Вам не следовало доставать их и есть, если не хотите делиться.

Уит скрипнул зубами и протянул ей пакетик.

– Угощайтесь.

– Нет, спасибо.

– Тогда зачем вы просили?

– Я не просила конфету, – усмехнулась она. – Я говорила лишь о том, что вы должны мне ее предложить. Согласитесь, это разные вещи.

Она его безумно раздражала. И восхищала. И еще возбуждала. Но на это у него не было времени.

Уит вернул конфеты в карман, стараясь сосредоточиться на восхитительном вкусе лимона – это было одно из немногих удовольствий, которое он себе позволял, – и не думать о том, что хочется в данный момент ему вовсе не сладкого. И еще не думать о миндале.

Ему необходима информация, которой обладала эта женщина. И больше ничего. Она знала, кто украл его груз, кто стрелял в его людей. И он сделает все возможное, чтобы получить эту информацию.

– Вы не скажете, что я не права? – поинтересовалась Хэтти.

– Не правы в чем?

– Не права в том, что хотела… – Она ненадолго замолчала, и Уит почувствовал себя в холодных объятиях страха. Он откровенно боялся, что она скажет это снова. Он, конечно, умеет себя контролировать, но всему есть предел. – …Хотела разобраться в существе вопроса.

Боже правый. Так еще хуже.

– Я не стану утверждать, что вы не правы.

– Почему?

Уит понятия не имел, почему сказал это. Ему следовало молчать. Он должен был оставить ее в этой комнате, потом отвезти домой, и она, безусловно, выболтала бы ему все, что знает. Она не умеет хранить тайны. Слишком честная натура. Достаточно честная, чтобы создавать проблемы.

Но раз уж начал, надо продолжать.

– Потому что вы должны разобраться в существе всех вопросов, которые вас интересуют. Вы должны познать себя и строить свою жизнь так, чтобы она вам нравилась. – Ее губы приоткрылись, когда Уит сделал несколько шагов вперед, сократив расстояние между ними. За последние несколько минут он, кажется, произнес больше слов, чем за десять лет.

Он остановился рядом. Она видела, что он направляется к ней. Уит медленно поднял руки, давая ей время остановить его. Когда Хэтти этого не сделала, он снял с нее маску и всмотрелся в сверкающие глаза.

– Только вам не следует нанимать Нельсона.

Что он делает?

А есть ли у него выбор?

Хэтти схватила маску и принялась ее нервно теребить.

– Но мне будет трудно найти другого мужчину для выполнения этого… задания. Никто не согласится. Побоится последствий.

– Уверяю вас, все будет в порядке, – сказал Уит, понизив голос.

Хэтти сглотнула.

– Вы намерены найти для меня такого мужчину?

Она нахмурилась, и Уит погладил кончиком пальца складку на ее лбу. Один раз, два, три – в конце концов, ему удалось ее разгладить. Он провел пальцем по высоким скулам, щекам, подбородку, губам. Ее пухлая нижняя губа была такой же мягкой, как ему запомнилось.

– Я намерен стать им.