Текст книги "Искушение страстью"

Глава 5

Направляясь на Шелтон-стрит, чтобы лишиться девственности, Хэтти должна была предположить, что процесс может оказаться приятным.

Только ей это даже в голову не пришло. Она считала, что он будет обыденным, рутинным, как открывание коробки или, скажем, разрывание бумажной упаковки. Для нее он был средством достижения цели.

Но когда к ней прикоснулся этот мужчина – таинственный, неприлично красивый, волнующий и более приятный, чем она была готова признать, Хэтти изменила свое мнение. Она больше ни о чем не могла думать, кроме как о средстве. Очень уж оно оказалось приятным. Когда он заявил, что лично лишит ее девственности, восхитительные ощущения наполнили ее всю целиком.

Но сочетание его тихого шепота и нежных прикосновений оказало на нее слишком сильное влияние. Хэтти подумала, что он может сделать больше, чем она хочет. Он может сжечь ее. И если она ему позволит действовать, испепеление гарантировано. А потом она вообще утратила способность думать.

Ей обещали, что ее встретит в высшей степени компетентный мужчина, который будет ей превосходным помощником. Но этот мужчина с янтарными глазами, которые видят все, взглядом, проникающим в самые потаенные уголки ее естества, и голосом, пробуждающим тайные смутные желания, никак не мог быть просто помощником. Он мог быть только господином – с мужчинами, подобными ему, Хэтти еще не встречалась и даже не знала, что такие существуют.

И он предлагает воплотить в жизнь все ее самые тайные мечты? Да.

Он стоял так близко и казался неправдоподобно большим. По крайней мере, он был достаточно большим, чтобы Хэтти почувствовала себя маленькой. А еще он был неправдоподобно, даже как-то непозволительно красив, и от этого у Хэтти кружилась голова, и ее бросало в жар в прохладной комнате.

И этот мужчина собирался ее поцеловать. Не потому, что она ему за это платила, а потому что таково было его желание.

«Невозможно поверить. Еще никто никогда…»

Его рука скользнула по ее волосам, и мысль додумать не удалось.

– Вы мне… – Молчание. – …Поможете… – Его пальцы напряглись. – …Решить… – Он взял ее в заложницы своим прикосновением и своим молчанием. Проклятье. Он хочет, чтобы она довела до конца мысль… предложение… О чем, черт возьми, она думала? – …Мою проблему?

Уит пробормотал что-то неразборчивое, потом кашлянул и проговорил отчетливее:

– Все, что захотите.

Хэтти закрыла глаза. Как может человек несколькими словами доставлять такое удовольствие? Теперь он, вероятно, ее поцелует. Так всегда это начинается, разве нет? Но он не шевелился. Интересно, почему он не шевелится? Он же должен шевелиться. Или нет?

Она снова открыла глаза и обнаружила, что он стоит совсем рядом и наблюдает за ней. Смотрит на нее. Видит ее. Когда кто-нибудь в последний раз видел Хэтти? Она много лет училась становиться невидимой. Сливаться с окружающей обстановкой.

Но этот мужчина видел ее. Оказалось, что ей это нравится. И не нравится одновременно.

Нет, пожалуй, не нравится больше. Она не желала, чтобы он ее видел, не хотела, чтобы он составлял список ее бесчисленных недостатков: полные щеки, широкие брови, большой нос. Ее рот один раз мужчина назвал лошадиным, и у Хэтти тогда создалось впечатление, что он оказал ей любезность. Если этот незнакомец видит то же самое, он быстро передумает.

Расхрабрившись, она спросила:

– Может быть, мы начнем?

Мужчина накрыл губами ее рот – именно этого она желала. Даже больше. Хотя Хэтти вроде бы не должна была удивляться ощущениям. Она же целовала его в экипаже, перед тем как вытолкнуть его на ходу. Но то была ее ласка. А эта ласка принадлежала им обоим.

Он прижал ее к себе. Поцелуй показался Хэтти восхитительным. А потом он стал гладить обеими руками ее голову, щеки, плечи, одновременно покрывая легкими поцелуями лицо. У Хэтти кружилась голова. Неожиданно он чуть прикусил ее нижнюю губу и принялся ласкать ее кончиком языка. Его язык оказался теплым, чуть шершавым и имел восхитительный вкус лимона и сахара. Она почувствовала… голод.

Ей показалось, что она никогда раньше ничего не ела, а теперь получила изобилие всевозможной еды, приготовленной только для нее.

Прикосновения его языка сводили с ума. Хэтти не знала, что делать, как справиться с ними. Ей было точно известно лишь одно: ей не хотелось, чтобы он останавливался.

Хэтти прижалась к мужчине всем телом. Ей бы прочесть его мысли, чтобы лучше понять, почувствовать, познать… Она досадливо поморщилась, поскольку исполнить желаемое не представлялось возможным. Мужчина это заметил. Его руки, обнимавшие девушку, стали твердыми, как сталь. Он поднял ее, и руки Хэтти сами по себе скользнули вверх, обхватив его за шею. Он был такой сильный, такой теплый.

Она тихо ахнула, наслаждаясь его теплом, но тут мужчина отстранился. Почему он остановился? Что не так?

– Нет!

Боже правый, неужели она выкрикнула это вслух.

– Я… – Ее щеки вспыхнули огнем. – То есть…

Уит молча ждал продолжения.

– Я бы хотела…

Наконец он соизволил заговорить:

– Я знаю, что вы хотели бы, и дам вам это. Но сначала…

У Хэтти перехватило дыхание.

Сначала что?

Он взял ее руку, судорожно сжимавшую рукав его сюртука. Хэтти отчаянно боялась, что он остановится, так ничего и не начав. Он высвободил свой рукав, но не отошел.

Что он делает? Мужчина повернул ее запястье тыльной стороной к себе и провел пальцами по длинной цепочке маленьких пуговиц. Она без слов следила за его движениями.

– Вы – настоящий спец по застежкам, – пробормотал он и приступил к работе.

– У вас нет крючка для пуговиц, – сообщила она, – значит, вы не сможете с ними справиться. – Едва произнеся эту тираду, Хэтти пожелала провалиться сквозь землю.

Уит снял с нее перчатку, обнаружив руку, покрытую чернильными пятнами – сказались вечера, проведенные в кабинете над конторскими книгами. Она попыталась повернуть руку, чтобы скрыть неприглядные отметины, но Уит не позволил. Он несколько минут внимательно изучал пятна, аккуратно трогая кончиком пальца каждое – и в местах, которых он касался, ее кожа вспыхивала огнем. Потом он вернул ее руку себе на предплечье. Хэтти сразу потянулась пальцами к тому месту, где заканчивался воротник его рубашки, над которым виднелась голая шея. У нее кружилась голова, так хотелось к нему прикоснуться, и когда кожа прижалась к коже, и мужчина и женщина застонали от наслаждения. Чернила были забыты.

Вероятно, в комнате был кто-то еще – ведь не могла же Хэтти громко и требовательно вопросить:

– Ну а теперь вы дадите мне то, что я хочу?

Их губы слились в поцелуе. Уит заключил ее в крепкие объятия, а Хэтти прижалась к нему еще теснее. Он раздвинул языком ее губы и стал исследовать рот. Она отвечала ему со всей страстью, на которую была способна, двигалась навстречу ему, изучала его, училась новому для нее искусству. Вероятно, она оказалась способной ученицей, потому что Уит глухо застонал – это был ее триумф – и вжался в нее. При этом его твердое мужское естество уперлось в низ ее живота. Где-то там внизу Хэтти чувствовала боль и по непонятной причине была уверена, что ему под силу эту боль излечить. Если бы только он…

Уит оторвался от нее и негромко выругался, заставив Хэтти почувствовать себя всемогущей и восхитительно безнравственной. Но ей совершенно не хотелось ничего менять. Ее бедра дернулись вперед, увеличив давление. Черт, вот если бы на ней не было юбок…

Он приподнял пальцем ее подбородок и принялся целовать шею, ушко. Коснувшись кончиком языка мочки, он тихо спросил:

– Здесь?

«Да».

Его губы скользнули по шее вниз – мягкие, теплые, нежные.

– Здесь?

«Да».

– Еще?

«Еще». Что за звук? Неужели это она так скулит? Быть того не может.

– Бедолага, – прошептал Уит.

Он поднимал ее все выше и выше, и, наконец, ее ноги оторвались от пола. Но Хэтти было все равно. Он достаточно силен. Можно не волноваться. Не уронит. А его губы уже опустились к лифу платья, скользя вдоль низкого выреза. И зачем только платья шьют из такой толстой ткани? Оно тугое, сковывает движения, да и вообще неудобное.

– Не самое удобное платье, – подтвердил Уит. Его язык уже добрался до ложбинки между ее грудями, и они, словно по волшебству, стали полнее и горячее. Ей стало трудно дышать.

Хэтти снова сказала:

– Сделай же это!

Уит не колебался ни секунды. Он усадил ее на спинку кровати, его сильные пальцы легли на вырез лифа. Она открыла глаза, посмотрела вниз и увидела сильные мужские руки на блестящем шелке.

Безумие вернулось. Нет, он определенно не справится с…

Платье разорвалось, словно бумага. Прохладный воздух коснулся кожи, а потом…

Огонь. Губы. Язык. Наслаждение.

Хэтти не могла не смотреть. Она никогда не видела ничего подобного. Самый красивый мужчина на свете в ее полном распоряжении. Она забыла, что надо дышать, и только смотрела, не в силах понять, что ей нравится больше: смотреть на него или его чувствовать.

Она видела свои руки в его волосах, прижимающие его голову к груди.

Слышала его тихие стоны, свидетельствующие о желании.

Такое ей никогда даже в голову не приходило. Подобного мужчину в своих объятиях она и представить не могла. Подумав об этом, она запустила пальцы в его волосы и потянула вверх. Он подчинился, и через мгновение они уже снова целовались. Только на этот раз она водила кончиком языка по его губам, потом раздвинула их и проникла в его рот. Она нападала, а он подчинялся. И это было потрясающе.

Уит накрыл руками ее груди, стал теребить соски, которые немедленно стали твердыми. Хэтти забилась в его руках, не в силах совладать с непередаваемыми ощущениями.

А ведь она даже не знала его имени.

Хэтти застыла. Мысль показалась ей ушатом ледяной воды, вылившейся на голову.

– Подождите! – Она отстранилась, и сразу пожалела об этом, потому что мужчина немедленно отпустил ее, словно его руки только что не лежали на ее теле. Будто и не было страстных объятий. Он даже сделал шаг назад.

Хэтти натянула платье на протестующие против такого обращения груди и скрестила руки, придерживая его. Она чувствовала боль во всех местах, которых он касался. Губы начало покалывать. Она облизнула их, и его янтарные глаза уставились на ее рот, словно не могли оторваться.

Он тоже выглядел голодным, но держал себя в руках.

– Я не знаю, как вас зовут.

Он ответил не раздумывая:

– Меня называют Зверь.

Хэтти решила, что не расслышала.

– Прощу прощения?

– Я сказал, меня называют Зверь.

Она покачала головой:

– Но это же нелепо!

– Почему?

– Потому что вы самый красивый мужчина, какого мне приходилось встречать. Думаю, такого красавца вообще больше нет.

Его брови синхронно поползли на лоб, рукой он взъерошил волосы. На красивом лице отразилась… растерянность?

– Люди редко говорят об этом.

– Потому что это очевидно. Как жара. Или дождь. Но я думаю, что люди отмечают это, когда называют таким абсурдным прозвищем. Полагаю, это ирония.

– Вовсе нет. – Уит нахмурился.

Хэтти растерянно моргнула.

– Я не понимаю.

– Поймете.

Хэтти охватило предчувствие неприятностей.

– Я пойму?

Уит снова потянулся к ней и погладил по щеке. Хэтти снова захотелось окунуться в его тепло.

– Те, кто крадет у меня. Те, кто угрожают тому, что является моим. Они знают правду.

У Хэтти тревожно забилось сердце. Он имеет в виду Огги.

Этот человек не ограничивается полумерами. Когда он явится за ее братом, пощады не будет.

Только он никогда не придет за Огги. Она об этом позаботится. Ее брат, конечно, полный идиот, но она не позволит его опозорить. Или уничтожить. Нет, что бы ни натворил Огги, что бы он ни украл, Хэтти это вернет. И тут Хэтти поняла очевидную истину: их поцелуй, сделанное им предложение – все это было не потому, что он этого хотел.

Это было потому, что он хотел отомстить.

А вовсе не из-за нее. Как же она сразу не догадалась?

В конце концов, этот мужчина, красивый как римский бог, уверенный в себе, опытный и компетентный, не из тех, кто может явиться за Генриеттой Седли, толстой старой девой с испачканными чернилами руками.

Разве что ему что-то от нее нужно.

Этому мужчине, конечно, не нужно ее приданое, но, тем не менее, кое-что нужно.

Она постаралась не обращать внимания на грусть, охватившую ее, когда все стало ясно, на подступившие к глазам слезы разочарования. Она плотнее прижала руки к груди и прошла мимо мужчины к тому месту, где чуть раньше оставила шаль.

Закутавшись в нее, она повернулась к мужчине. Его взгляд метнулся к ее груди, которая теперь была надежно скрыта под несколькими слоями ткани.

Хэтти глубоко вздохнула. Что ж, она уже проявила достаточно дерзости, можно продолжать в том же духе.

– Мне пришло в голову, сэр, что настало время поторговаться.

На его лице отразилось недоумение.

– Не стану скрывать, мне известно, кто… поставил вас в столь затруднительное положение этим вечером. Мы оба достаточно умны, чтобы не играть в глупые игры.

Уит кивнул.

– Я найду все то, что вы потеряли, и верну вам. Но за определенную плату.

Он несколько секунд молча смотрел на нее, догадываясь, что сейчас услышит.

– Вы говорите о вашей девственности, – наконец проговорил он, так и не дождавшись ответа.

Теперь кивнула Хэтти.

– Вы жаждете возмездия, а я хочу иметь будущее. Два часа назад я была вполне готова к такой сделке, так почему бы не заключить ее сейчас? – Мужчина не ответил, и она вздернула подбородок, стараясь не показать своего разочарования. – Нет необходимости делать вид, что вы намерены это сделать по доброте душевной. Я не дебютантка с лучистыми глазами, ожидающая большой любви. Я старая дева, и иногда смотрюсь в зеркало.

Хотя какое-то время, правда недолгое, ей казалось, что она встретила свою большую любовь. Он едва не заставил ее в это поверить. Обманом.

– Ну а вы – не рыцарь на белом коне, желающий за мной ухаживать и сделать своей прекрасной дамой. – Молчание. «Почему, черт возьми, он молчит?» – Разве не так?

Уит прислонился к столбику кровати и скрестил руки на груди.

– Я не он.

«Мог бы, по крайней мере, притвориться».

Впрочем, нет, ей не нужно притворство. Она всегда предпочитала честность.

Он несколько секунд сверлил ее взглядом.

– Кто вы?

Женщина пожала плечами.

– Хэтти.

– А фамилия у вас есть?

Фамилию она ему ни за что не скажет.

– У всех есть фамилии.

Уит сделал паузу.

– Итак, вы предлагаете мне имя моего врага – не свое, – а взамен я должен вас поиметь.

– Если вы хотите шокировать меня своим языком, ничего не выйдет. – Хэтти отмахнулась. – Я выросла в лондонских доках. – Она с детства любила играть на палубах судов своего отца.

Уит прищурился.

– Вы не из трущоб.

– А вы? Кто вы такой? – Ответа не последовало. Впрочем, Хэтти не удивилась. – Не важно. Суть в том, что я достаточно наслушалась моряков и портовых грузчиков, так что шокировать меня невозможно. – Она взглянула на свою шаль, прикрывающую разорванное платье, а потом на человека, который это платье разорвал. Она нашла его в экипаже связанным. Он – враг ее брата. И он называет себя зверем. Всерьез.

Ей следует уйти. Закончить эту ночь, пока дело не зашло слишком далеко. Она вернется в другой день и возобновит год Хэтти с другим мужчиной. Беда заключалась в том, что она не хотела другого мужчину. Только не после этого, который так изумительно целуется.

– Я не скажу вам имя. Но верну все, что у вас украли. – Она вернется домой, выяснит, что украли у этого человека, узнает, насколько в деле замешан Огги, отыщет похищенное и вернет.

– Может быть, это к лучшему.

Хэтти почувствовала неимоверное облегчение.

– Почему?

– Сказав мне имя, вы будете чувствовать свою ответственность, когда я его уничтожу.

Сердце Хэтти забилось чаще. Уничтожить Огги, значит, уничтожить бизнес ее отца, ее бизнес.

Нет, пора положить этому конец. Здесь и сейчас. Она никогда больше не встретится с этим человеком. Хэтти решительно отбросила острое разочарование, которое почувствовала при этой мысли.

– Если вас не интересует мое предложение, тогда вам лучше уйти. У меня назначена встреча. – Возможно, ей еще удастся спасти этот незадавшийся вечер.

Правда, Нельсона она больше не хотела. Но это не имеет значения. Нельсон или Генри, он всего лишь средство для достижения цели.

Уит стиснул зубы.

– Нет.

– Что тогда?

– Вы не в том положении, чтобы мне что-то предлагать. – Уит снова протянул к ней руку, обнял за шею и потянул к себе. Хэтти на мгновение потеряла равновесие и была вынуждена, чтобы не упасть, ухватиться за него. – Я все равно получу все, что мне надо. – Последовал долгий нежный поцелуй, который прервал мужчина. – Все, что принадлежит мне.

Что бы ни украл ее брат.

– Да.

Их губы снова встретились. Теперь встретились их языки. Еще приятнее. Уит снова отстранился.

– То, что принадлежит вам.

Ее девственность.

– Да. – Она снова потянулась к нему, чтобы продолжить поцелуй. Уит не позволил.

– И имя.

«Никогда!» Так он окажется слишком близко ко всему, что имеет значение для Хэтти. Она покачала головой.

– Нет.

На его красивом лице появилась надменная усмешка.

– Я никогда не проигрываю, любовь моя.

Хэтти мечтательно улыбнулась, привлекла мужчину к себе и поцеловала глубоким страстным поцелуем. В этот момент она себе очень нравилась.

– Наверное, мне следует напомнить, что это я выбросила вас на ходу из экипажа. У меня тоже нет обыкновения проигрывать.

Хэтти услышала какой-то негромкий звук. Что это было? Неужели смех? Во всяком случае, мужчина снова поднял ее и сделал шаг к кровати. «Он собирается выполнить свою часть сделки». Уит посадил Хэтти на кровать и принялся покрывать поцелуями ее лицо, двигаясь от губ к ушку. Добравшись до ушка, он прошептал:

– Наверное, я должен напомнить, что я нашел вас? – Он прикусил зубами мочку ушка, и Хэтти шумно втянула в себя воздух. – Я без труда обнаружил иголку в стоге сена, именуемом Ковент-Гарден.

– Ну, едва ли меня можно назвать иголкой. – Хэтти досадливо вздохнула. – Я всегда отличаюсь от других – торчу наружу, словно больной палец.

Уит не обратил внимания на ее слова.

– Я вас нашел, когда вы ждали мужчину, который отвечал бы – как вы сказали? – вашим отборочным требованиям.

Ее отборочные требования претерпели существенные изменения, впрочем, он об этом не узнает. Хэтти повернула голову, и их глаза встретились. Его глаза полыхали ярким пожаром.

Прежде чем она успела среагировать, Уит добавил:

– Я нашел вас первым.

– Тогда счет равный, – сообщила Хэтти, задыхаясь.

– Ну… – Еще один поцелуй едва не лишил ее чувств. Он взялся за шаль, укрывающую погибшее платье, и Хэтти затаила дыхание, зная, что будет дальше. Еще поцелуи, обжигающие прикосновения, и остальное. Все остальное.

Но до этого дело не дошло, поскольку раздался стук в дверь. Мужчина и женщина застыли.

Дверь открылась чуть-чуть – в образовавшуюся щель даже голову нельзя было просунуть. Зато слова проникали легко.

– Миледи, ваш экипаж вернулся.

«Проклятье! Нора. Неужели уже прошло два часа?»

– Мне пора. – Она слегка оттолкнула мужчину.

Уит сразу отошел, освобождая ей пространство, которое она требовала, но не хотела. Он достал из кармана двое часов, взглянул на оба циферблата и сразу убрал. Судя по всему, это движение стало для него привычным.

– Куда-то спешите?

– Домой.

– Вы себе, однако, выделили немного времени для такого важного дела.

– Я не ожидала затяжных бесед. – Хэтти сделала паузу и добавила: – Впрочем, женщины ведь нечасто ведут с вами долгие беседы, не правда ли? – Не дождавшись ответа, она улыбнулась. – Я так думаю.

Хэтти прошла в угол комнаты, взяла плащ и обернулась к мужчине.

– Как я вас найду, чтобы… – «Получить». Подумать только, она едва не произнесла это слово вслух – «получить». Ее щеки в очередной раз вспыхнули.

Уголки его красивого рта слегка дернулись. При изрядно развитом воображении это можно было принять за улыбку. Он отлично знал, о чем она думает.

– Я сам вас найду.

Это невозможно. Он никогда не сможет найти ее в Мейфэре. Но она может вернуться в Ковент-Гарден. Обязательно вернется. В конце концов, они дали друг другу обещание, и Хэтти намеревалась выполнить свое. Только у нее не было на все это времени. Внизу ждет Нора. А Ковент-Гарден – не то место, где стоит гулять по ночам. Тем более женщине. Огги наверняка знает, где его найти. Она насмешливо ухмыльнулась.

– Еще один вызов?

В его глазах мелькнуло удивление, быстро сменившееся чем-то другим. Восхищением? Хэтти отвернулась и положила руку на дверную ручку. Она чувствовала приятное волнение.

Обернувшись, она проговорила:

– Мне жаль, что я выбросила вас из экипажа.

Ответ последовал в ту же секунду:

– А мне нет.

Хэтти продолжала улыбаться, идя по темным коридорам борделя. Здесь, на Шелтон-стрит, 72, она собиралась начать новую жизнь. Стать хозяйкой своей судьбы и всего мира, который по праву принадлежал ей.

Вполне возможно, она это и сделала, хотя вовсе не так, как планировала. Ее переполняло какое-то новое ощущение, подозрительно напоминающее свободу.

Выйдя из здания, Хэтти увидела Нору, прислонившуюся к дверце экипажа: шапка надвинута на лоб, руки в карманах штанов. Она встретила подругу белозубой улыбкой.

– Как провела время? – первой спросила Хэтти.

Нора ухмыльнулась.

– Подвезла богатенького франта и обчистила его карманы.

Хэтти засмеялась. Подруга в своем репертуаре.

– Ты тоже богатенький франт.

Нора изобразила шок.

– Немедленно возьми свои слова обратно! – Хэтти снова засмеялась, и Нора нетерпеливо спросила: – Не заставляй меня умирать от любопытства. Как это было?

– Неожиданно, – осторожно ответствовала Хэтти.

Брови Норы поползли на лоб. Она молча открыла дверь экипажа и опустила подножку.

– Это высокая оценка. Он отвечал твоим требованиям?

Хэтти застыла, поставив одну ногу на ступеньку.

– О нет.

– Что? – удивилась Нора. – Но я надеюсь, вы использовали «французское письмо»? Меня заверили, что беспокоиться не о чем.

– Нора! – с укором воскликнула Хэтти, стараясь справиться с паникой. У нее не оказалось с собой списка требований. Она держала его в руке, а потом…

Потом человек, называвший себя Зверем, поцеловал ее. И теперь список исчез.

Она обернулась и взглянула на весело светящиеся окна борделя. В окне на третьем этаже она разглядела мужской силуэт. Мужчина помахал ей рукой, а другой что-то прижал к стеклу, кажется, листок бумаги.

Негодяй! Не зря его называют Зверем.

Хэтти прищурилась: «Что ж, можно считать, что этот раунд он выиграл. Ну и ладно». Она подняла глаза на Нору.

– Отвези меня к моему братцу.

– Сейчас? Но ведь ночь на дворе.

– Тогда мы его разбудим.