Текст книги "Зимняя гостья"
Автор книги: Сара Морган
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Вот… – прошептала Шарлотта. – Ей, должно быть, чертовски больно. Зачем они всё это снимали? Как непорядочно. Ты можешь подать на них в суд? Ого, сколько крови. Разве это нормально?
Саманта направила пульт на телевизор и выключила. Сердце колотилось так, что, кажется, ударялось о ребра, пульс учащался. Интересно, сестра это видела? Элла будет особенно расстроена. Несмотря на произошедшее между ними, сестра еще надеялась на восстановление мира в семье и не раз заговаривала о намерении сделать шаг первой, хотя и опасалась встретить отпор со стороны матери.
Саманта стояла будто в забытьи, не осознавая, что вокруг люди, и очнулась, лишь почувствовав прикосновение Шарлотты.
– Это шок, ничего удивительного. Пройди, сядь.
– Я в порядке, – Саманта отвела ее руку.
Шарлотта покосилась на Аманду:
– Мы видим, что не в порядке, босс, с нами можешь не притворяться. Мы близкие друг другу люди, и речь идет о твоей маме. На твоем месте я бы уже вовсю рыдала.
Она и сама бы рыдала, случись нечто подобное с мамой Шарлотты. Женщина часто заходила в офис, когда гуляла с Эми, и приносила что-нибудь из домашней выпечки. В воздухе появлялся чудесный аромат, и становилось теплее от материнской заботы, что было совершенно незнакомо и ново для Саманты.
Но трагедия случилась с ее матерью, а не с мамой Шарлотты.
– Звонивший… Ее помощник… – собственный голос показался незнакомым. – Он сказал, насколько серьезны травмы?
Ведь в случае смерти об этом сказали бы по телевизору, верно? Нет, она не умерла, но серьезно пострадала, если оператор снял все произошедшее.
Саманта перевела дыхание. Придется ехать в больницу, совесть не позволит поступить иначе. Она же не чудовище, чтобы не откликнуться на просьбу матери. Сейчас главное не думать о том, что в ее самые тяжелые, как и радостные, моменты матери не было рядом, она точно не пришла бы в больницу к дочери. Саманта никогда не хотела быть на нее похожей, не хотела и сейчас. Столкнувшись с ситуацией, требующей осмысления, она невольно думала: «А как бы поступила мать?» И непременно делала наоборот.
Вот и ответ на вопрос, что делать.
– Перезвони помощнику и скажи, что я выезжаю в Нью-Йорк вечером. Да, и отмени все разговоры и встречи.
– Все поняла, не волнуйся, – закивала Шарлотта. – Слушай, это правда твоя мама?
– Да.
Саманта потерла ладонью шею. И все же, верно ли она поступает? Что они скажут друг другу? Неужели просто сделают вид, что ссоры не было? Мать, вероятно, даже не знает, что она переехала в Бостон.
Шарлотта спешно делала записи:
– Я забронирую билет и вызову такси в аэропорт. Позвоню всем клиентам, с которыми ты работаешь, объясню, что у тебя в семье произошло несчастье.
– Нет. – Саманта принялась тереть лоб и мучительно думать. – Некоторые разговоры нельзя отложить. И я должна заехать домой, взять кое-какие вещи, вдруг придется остаться на ночь. Соедини меня сначала с Кайлом, надо перед ним извиниться, потом с тем парнем из Шотландии. У нас есть клиенты, которые точно захотят провести Рождество в Шотландии, надо успеть организовать туры. Остальным скажи, что свяжусь с ними, как только смогу.
– Но Кайл поймет, если ты…
– Соедини меня, Шарлотта. Спасибо.
Необходимо поговорить с ним прямо сейчас, иначе шанса спасти отношения уже не будет. Впрочем, что она спасает? И хочет ли спасти? Кайл был красивым мужчиной, интересным человеком, состоятельным и без вредных привычек, насколько она могла судить. Он дарил ей цветы, приглашал в хорошие рестораны. Она не желала его терять, несмотря на то что не испытывала чувств и он, похоже, тоже.
У них все было так: без эмоций. Порой совсем прохладно. Находясь рядом, Саманта никогда не испытывала непреодолимого желания затащить его куда-то, чтобы остаться наедине. Он никогда не смотрел на нее с восхищением. Идеальный партнер для той Саманты, которую она показывала миру, – утонченной и сдержанной. Но другая Саманта – страстная, порой безрассудная – желала большего.
Почему она не может всегда быть такой? Что ее сдерживает? Возможно, дело не только в матери.
Она выпрямилась и расправила плечи. Детство давно закончилось, настало время самой нести ответственность за все, что происходит в жизни. И решать, что в ней изменить, должна только она сама.
Саманта вздрогнула. Мысли показались навеянными книгой матери. Действовать и не ждать удачи. Ненавистная обложка бросалась в глаза каждый раз, когда она заходила в книжный магазин.
В душе поселились сомнения, вызванные нежеланием следовать советам матери.
Осознав, насколько это смешно, Саманта едва сдержала улыбку. Это ее жизнь, ее решения, мать даже не узнает об этом. Стоит принять его прямо сейчас, не дожидаясь Нового года. Начнем с Кайла. Она не будет спасать отношения, она с ним расстанется. Ужасно, что она забыла о свидании, но еще страшнее, что не вспомнила об этом и на следующий день. Даже неискушенный в отношениях с мужчинами человек – как она, например, – должен понимать, что это плохой знак. Ей нужен совсем не такой мужчина, как Кайл.
Больше никаких простых, блеклых романов, не приносящих радости. Со следующим мужчиной, если такой встретится на пути, она будет честна и откровенна, рискнет и откроет ему свое истинное «я». Может, она сама виновата? Страсть не появится в отношениях, если не позволять себе дать волю чувствам и эмоциям. Она хотела, мечтала об этом, но ничего не могла сделать.
Представив, в какой ужас пришла бы мать, услышав ее откровения, Саманта приободрилась.
– Давай, Шарлотта, я готова к разговору.
– Хорошо… Знаешь, хочу сказать, что считаю тебя очень сильной. В такой ситуации ты держишься превосходно. – Шарлотта уткнулась в планшет. – Давай уточним, а то после неспокойной ночи с Эми у меня в голове туман. Итак, я звоню личному помощнику твоей мамы и сообщаю, что ты приедешь в больницу к вечеру. Мортонам говорю, что Исландия – отличный выбор, этот тур ты лично им рекомендуешь. Пусть ознакомятся с программой, а ты позвонишь позже и ответишь на вопросы. Затем я соединю тебя с лэрдом, а ты постараешься убедить его, что приезжать лично нет необходимости. И последний звонок – твоей сестре.
– Сестре я позвоню сама. Соедини меня с Кайлом. И прекрати называть шотландца лэрдом, я могу случайно сама его так назвать.
– Хорошо. Я все поняла.
Взволнованная Шарлотта удалилась вместе с остальными девушками, а Саманта прошла к столу.
Захлопнула ноутбук, сунула его в сумку. Возможно, удастся поработать в самолете или в больнице. Скорее всего, придется ждать в коридоре, мать не захочет впустить ее в палату.
Пошарив под столом, влезла в туфли, не вполне понимая, почему непременно надо быть на каблуках, расставаясь с парнем по телефону. От мысли о скорой встрече с матерью подступила тошнота, усиливающаяся оттого, что сейчас предстоит непростой разговор с Кайлом. В теле появилась нервная дрожь, как за несколько мгновений до прыжка с парашютом, совершенного когда-то в благотворительных целях.
Саманта пригладила волосы и нажала кнопку на телефоне.
– Шарлотта, если ты не кормишь Эми, принеси мне выпить, пожалуйста.
– Конечно! Чай или кофе?
– Водки. Со льдом.
Молчание.
– Конечно. Уже несу, – не очень уверенно произнесла Шарлотта.
Через пару минут девушка появилась в дверях под перезвон кубиков льда в стакане.
– Вот. Я тебя не осуждаю, даже не думай. Мама в больнице, личная жизнь рушится, в общем, одни проблемы, неудивительно, что ты решила выпить.
– Спасибо.
– Я опять лезу не в свое дело? Черт. Когда я научусь себя сдерживать?
– Все нормально. И ты права. С личной жизнью все ужасно.
Но она непременно со всем разберется.
Шарлотта положила руку ей на плечо:
– Я просто хотела сказать, что можешь на меня рассчитывать, если захочешь поговорить. Ты всегда готова выслушать каждого, у кого проблемы, а сама держишь все в себе.
Она всегда так поступала, опасаясь последствий проявления чувств. Может, стоит подумать, как изменится жизнь, если два ее «я» сольются воедино? Все равно что войти в безупречно чистую квартиру и найти на полу разбросанное белье.
Шарлотта не спешила выпускать из рук стакан.
– Знаешь, вместо водки я могу тебя крепко обнять – это лучший способ успокоиться, когда нервничаешь или переживаешь.
– Шарлотта…
– И я не сплетница, ты же знаешь, я никому не расскажу. И не пойду к прессе, как ты, возможно, опасаешься.
– Я знаю.
– Ты никогда не говорила о маме, теперь я понимаю почему.
– Понимаешь?
Радоваться этому или огорчаться? Могут ли люди проникнуть сквозь броню и разглядеть, что под ней?
– Конечно. Все же очевидно. Гейл Митчелл – легенда, стоит всем узнать, что ты ее дочь, так сразу начнутся расспросы, просьбы подписать книгу и все такое. Ты боишься, что люди будут проявлять интерес к тебе только из-за мамы, но поверь, это совершенно напрасно. Ты сама личность яркая и благотворно влияешь на людей. Только посмотри, какую фирму ты создала! Хотя, конечно, «Труд, а не удача»… – Шарлотта расплылась в улыбке. – Я прочитала ее три раза. И сделала предварительный заказ на книгу «Новая сильная ты».
Ох, зачем мать только написала эту чертову книгу?
Пожалуй, надо постоянно держать в кабинете бутылку водки. Буду развлекать себя новой игрой: один глоток, если кто-то скажет лестное о матери, и два глотка, если кто-то произнесет название ее книги.
– Шарлотта, давай покончим со звонками.
– Да, конечно. – Девушка наконец поставила стакан на стол. – Я тобой восхищаюсь, Саманта, ты очень сильная, в такой момент можешь думать о работе.
– Спасибо.
Дождавшись, когда за Шарлоттой закроется дверь, она взяла бокал. Неужели ей так сложно справляться с жизненными трудностями, что приходится прибегать к алкоголю? Надо было согласиться на объятия.
Саманта отставила стакан. Нет, это не решение и не то, что ей нужно. Она поговорит с Кайлом и вознаградит себя порцией двойного эспрессо в любимой кофейне по дороге в аэропорт.
Почему с матерью связаны только неприятные чувства?
Гейл Митчелл внушила обеим дочерям, что любые отношения мешают достигать успеха и поставленных целей, что в бурном море жизни это все равно что тяжелый камень, который тянет на дно. Всякий раз, разрывая отношения, Саманта нервничала: считала, что угождает матери. Может, именно в этом причина непривычно долгого романа с Кайлом? Ведь мать одобрила бы их расставание.
На телефоне вспыхнула лампочка. Все же разойтись – лучший выход в их случае.
– Привет! – заговорила она в трубку. – Во-первых, извини, что вчера так получилось. Я была завалена работой, освободилась только к полуночи.
Она ни за что не признается, что забыла о свидании и вспомнила только благодаря Шарлотте.
– Ладно, это неважно. Я прошу прощения.
Услышав вздохи в трубке, Саманта поспешила добавить:
– Нет, не перебивай, позволь мне закончить. Пожалуйста. Я буду с тобой честна. Ты хороший друг, мы отлично проводили время, мне нравится с тобой разговаривать, но между нами не вспыхнула искра, признай это. За ужином или в театре мы ведем себя как пара средних лет, иногда ты берешь меня за руку, когда провожаешь домой. Мы ведем себя как воспитанные, уравновешенные люди, что, собственно, неплохо. Вероятно, причина во мне, ведь мы оба знаем, что я не умею выражать эмоции. Но я очень хочу научиться, Кайл. Ты даже не представляешь, как сильно я хочу. Хочу испытывать чувства и переживать эмоции. Но рядом с тобой у меня не получается. Поверь, это не твоя вина. Я так долго носила маску, теперь хочу всегда быть такой, какая я на самом деле, в душе.
Саманта говорила и не могла остановиться.
– Возможно, причина в том, что мы не испытываем чувств друг к другу или я не умею испытывать, потому что постоянно контролирую себя. – Мамочка, спасибо тебе за это! – Я в долгу перед собой и хочу дать себе большее. Не ожидаю бури страсти, но хотя бы легкий ветерок. И ты, без сомнения, заслуживаешь того же. Мы оба заслуживаем большего, чем ровные, сдержанные и скучные отношения. Надо признать, нам обоим чего-то не хватает.
Саманта смотрела на кружащиеся за окном снежинки. Странно ощущать одиночество в городе, где проживают сотни тысяч людей. Как найти в этой толпе человека, способного изменить твой мир? Для начала надо быть честной прежде всего с собой.
– Кайл, на самом деле ты совсем меня не знаешь. И в этом тоже виновата я, не ты. Я не такой человек, каким ты меня считаешь, не такая примитивная. Настоящая я хочет влюбиться без памяти, чтобы забыть о работе и обязанностях, а не о мужчине и свидании. Хочет бежать в обеденный перерыв в магазин, чтобы купить сексуальное белье, а не сидеть в кабинете, разговаривая с клиентами. Хочет лежать в постели обнаженной, пить шампанское, а не сидеть в душном зале театра с незнакомыми людьми. Хочет заниматься сумасшедшим сексом, не заботясь о месте и времени и уж точно не думая о планах на завтрашний день. Я хочу… с замиранием сердца смотреть на звезды, когда меня целует мужчина.
Неужели она произнесла все это вслух? Неужели это была она?
Несомненно, все это логично для женщины, решившей быть откровенной, но очень непривычно. Такое ощущение, будто прошла голой по Ньюбери-стрит. Слава богу, разговор скоро закончится и не придется вновь об этом думать. Вот что бывает, если дать право высказаться эмоциональной и страстной Саманте. Пожалуй, лучше держать ее запертой внутри, иначе непоправимых последствий не избежать.
Краснея от смущения, она продолжала:
– Итак, я хочу сказать, что все кончено, думаю, ты и сам это понимаешь. Знаю, тебя многое во мне раздражало, например моя любовь к сестре и привычка разговаривать с ней каждый день. Это моя жизнь, и она останется такой, без страсти и ярких эмоций, поэтому нам лучше признать, что пора расстаться. Мы отлично провели время, но пора все закончить.
Все! Она сказала! Сказала! И даже больше, чем планировала.
Саманта закрыла глаза и принялась дышать глубоко и медленно, пытаясь унять сердцебиение. Она и не предполагала, что будет так волноваться.
Кайл молчал, вероятно, был шокирован ее речью, впрочем, как и она сама. Пить шампанское в постели голой? Откуда это-то взялось?
Она подождала еще несколько мгновений и не выдержала:
– Знаешь, мне как-то не по себе оттого, что ты молчишь… – Мягко говоря! – Скажи хоть что-нибудь.
В трубке не слышалось ни звука.
Саманта раздраженно поморщилась. Впрочем, она не сомневалась, что поступила правильно, разорвав отношения. Была честна, открылась, как советуют во всех книгах об отношениях с мужчинами. И что получила в ответ? Никакого понимания и желания разговаривать.
– Кайл, скажи же, что ты думаешь?
– Что я думаю?
Голос ответившего ей мужчины был низким, глубоким и совсем незнакомым.
– Думаю, вы меня с кем-то перепутали. У нас не было ужина в ресторане, скучного или какого-то другого, мы не занимались сексом, так что не могу ничего сказать о страсти между нами, но идея пить шампанское в постели обнаженными мне нравится. Я не знаком с Кайлом, но, полагаю, парню есть над чем подумать, потому что вы правы, никому не нужны скучные отношения без эмоций и чувств.
Саманта остолбенела, кажется, даже перестала дышать.
Кто это?
Шарлотта должна была позвонить Кайлу и шотландцу, Броди Макинтайру, владельцу поместья в нагорье.
Если на линии не Кайл, остается только…
Не сказав ни слова, Саманта потянулась за стаканом с водкой и залпом выпила содержимое.
Элла
– Всего кусочек. – Элла Митчелл разрезала соцветие брокколи и улыбнулась дочери. – Только один.
– Сначала обнимашки, мамочка.
– О нет, – Элла строго покачала головой. – Тебе не удастся меня обмануть. Сначала едим брокколи, потом обнимаемся.
Табита недовольно скривилась:
– Почему?
Любимый вопрос – почему. Бесконечное «почему».
– Это вкусно и очень полезно.
– Она противная.
– Вовсе нет. Это здоровая, полезная еда. Благодаря ей ты будешь сильной и здоровой. – «Неправильные аргументы, Элла». – Смотри, капуста похожа на новогоднюю елку.
Видя, что Таб хмурится еще сильнее, она подхватила и подняла над тарелкой соцветие.
– У елки иголки.
– Верно. Но издалека…
Таб замотала головой:
– Елка большая.
Этот способ тоже не сработал.
– Послушай, если ты будешь есть овощи, я смогу считать себя хорошей мамой, а мне очень хочется быть хорошей мамой.
– А мне хочется быть единорогом.
Элла рассмеялась. Надо будет непременно рассказать об этом диалоге Майклу за ужином. Дети дают немало поводов для смеха.
– Ты знаешь, а единороги едят брокколи.
Голубые глаза Таб, такие же невообразимо красивые, как у отца, стали еще больше от удивления.
– Почему?
– Потому что им известно, как это полезно.
Таб поковыряла пальцем кусочек на тарелке:
– Откуда ты знаешь, что они едят брокколи?
Элла сомневалась, должно ли ее радовать или огорчать нежелание дочери верить всему на слово.
– Единороги – существа мифические, их питание для нас тайна, но точно известно: чтобы вырастить рог, им необходимо много витамина D, кальция, калия и фосфора.
Таб осторожно положила кусочек в рот.
– А мы будем рисовать рождественские открытки?
– Надеюсь, если захочешь. Мне очень нравится делать открытки, можем украсить их блестками.
Элла зажмурилась от предвкушения. Она обожала Рождество: шум, смех, суету. Но больше всего радовала возможность провести время с семьей.
Она наклонилась и чмокнула Таб в макушку:
– Я люблю тебя, милая. Ты ведь знаешь?
Она считала это важным и часто говорила дочери о любви, никогда не сдерживала чувств.
– И я тебя. Давай наряжать елку.
– Не сейчас, немного позже.
– Почему не сейчас?
– Потому что она высохнет и осыплется к Рождеству.
Это была единственная причина. Будь ее воля, Элла бы оставила в доме елку на весь год. От света крошечных огоньков на душе становилось теплее. Рождество стало для нее временем семейного счастья.
– А мы можем встретить Рождество в заснеженном лесу?
– Нет… Думаю, нет. А почему ты так решила?
– Так написано в моей книге. И на картинке очень красиво.
– И у нас тоже будет красиво. И уютно. Обещаю. Нарядим большую елку, украсим дом и зажжем камин. Приедет тетя Сэм, мы испечем печенье. – Элла давно составила список всего, что хотела сделать. Они с Таб решили смастерить украшения сами и доставать их каждый год, пока те не порвутся.
– А тетя Сэм будет работать?
– Если только по телефону, у нее ведь очень много дел.
– Папа называет ее магнит.
– Магнат, милая, а не магнит. Магнат – это очень сильный и влиятельный человек.
– Сильный?
– Да, физически сильный и могущественный.
– А что значит влиятельный?
Вопросы следовали один за другим, казалось, это никогда не закончится. Элла все чаще склонялась к мысли, что ее кто-то проверяет, сорвется она наконец или нет.
– Тетя Сэм – магнат, – просияла Таб.
– Милая, папа подшучивает над Сэм. – Как донести до ребенка ироничность слов? – Но твоя тетя очень умная, это правда.
– А ты тоже магнат?
– Нет, я просто твоя мама. И это делает меня очень счастливой.
Элла никогда не мечтала о карьере и успехе в бизнесе, но сестрой гордилась. Успехом она считала добросовестно выполненную работу, осознание того, что помогла человеку, пусть и в малом.
Будучи учителем, высшей наградой для себя она считала изумление и восторг в глазах ребенка, осознавшего, что из букв можно сложить слова: д-о-м – дом. Дом! Работая бариста, она готовила кофе и радовалась, что может сделать утро человека лучше и, возможно, спасти кому-то жизнь: Элла верила, что хороший кофе может быть спасением во многих ситуациях. Еще раньше она трудилась в книжном магазине. «Прочитайте эту книгу, она наверняка будет вам полезна». Наш мир – не самое счастливое место, она усвоила это с детства. Элла не могла изменить его глобально, но в мелочах была в состоянии сделать жизнь легче для себя и окружающих.
Теперь она мать и строила не карьеру, а семью, возводила невидимые стены, защищающие ее мир от невзгод.
В дальнем углу кухни в сумке зазвонил телефон. Элла не пошевелилась.
– Это твой телефон, – ткнула пальчиком в его сторону Таб.
– Знаю, милая.
– Надо ответить, мама.
– Пусть звонит, наш разговор для меня важнее.
– Но это может быть важно.
– Не важнее общения с тобой.
Элла поцеловала дочь, погладила по щеке, наслаждаясь прикосновением к мягкой коже, ароматом ванили и розы, а еще юности, задора и надежды. Взгляд дочери был пытливым, любопытным, она пребывала в том прекрасном возрасте, когда изучала мир и пыталась расставить в нем все по местам. Почему-почему-почему доводили до исступления многих матерей, но не Эллу. Напротив, она мечтала, чтобы это удивительное время длилось дольше, мечтала навсегда сохранить такие близкие и доверительные отношения с дочерью. Телефон она стала ненавидеть за его способность разразиться звонком в самый неподходящий момент и разрушить его очарование. Возмущало его бесцеремонное, навязчивое вторжение в жизнь, он мешал и пожирал время. Будь ее воля, она никогда бы не пользовалась мобильным, но Майкл настаивал, чтобы телефон всегда был при ней.
Мелодия стихла, но через несколько секунд звонок раздался вновь, едва дав Элле расслабиться.
Таб принялась возить по тарелке кусочек брокколи.
– А если это тетя Сэм?
– Она не станет звонить в середине дня: у нее очень много дел.
Впрочем, вдруг это действительно Сэм? Или Майкл? Всем известно, что телефон она носит с собой для звонков в экстренных случаях. Вдруг это именно такой случай?
Элла встала, переступила через куклу на полу, потом через горку платьев для нее и взяла сумку. Краем глаза она заметила, как дочь бросила кусочек брокколи под стол, и уже готова была высказаться по этому поводу, но увидела на дисплее имя сестры. Что случилось? Она никогда не звонит днем.
– Сэм? Если ты звонишь сказать, сколько раз мы еще будем ложиться спать до наступления Рождества, знай, листок с цифрами висит у нас на стене. Таб нарисовала таблицу, мы вычеркиваем каждый прошедший день.
– Я… Нет. Не в этом дело. Ты не смотрела телевизор?
– Нет. Я же днем никогда его не включаю. – Элла наклонилась и подняла с пола красный мелок. – С утра мы смотрели программу «Маленькие музыканты», где ведущая учила играть на тарелках, – у меня до сих пор звон в ушах. Потом мы гуляли в парке, а по дороге зашли в один милый магазинчик товаров для шитья и купили потрясающую золотую парчу, сошьем из нее бальное платье для Миллисент. Но сначала доделаем рождественские открытки.
– Миллисент? Ах да, кукла, вылетело из головы.
– Ты же сама ее подарила. Таб ее больше всех любит.
– Если любимая племянница просит купить куклу, она всегда ее получит.
Элла с улыбкой посмотрела на дочь, нахмурилась и покачала головой, видя, что та собирается отправить под стол еще кусочек такой полезной капусты.
– Ты ее балуешь. Впрочем, и я тоже.
– Это любовь, и Таб очень повезло. Послушай, Элла… мне надо кое-что тебе сказать.
Элла подошла к дочери, посмотрела на нее со всей строгостью, на которую была способна, и подняла с пола зеленый комок.
– Говори. И почему ты спрашивала о телевизоре? Я пропустила что-то важное? У тебя проблемы с компанией? Или ты нашла фильм, который мы будем смотреть в Рождество?
Молчание в трубке показалось неожиданно долгим.
– Это касается нашей матери.
Кусочек брокколи выскользнул из руки и приземлился на пол. Таб восторженно выбросила вверх кулачок.
Элла села, сохраняя на лице улыбку, чтобы не испугать дочь.
– Что с ней?
– Все в порядке, но она в больнице, – Саманта говорила спокойно, лишь констатируя факты. – Это же наша мать, ее ничем не проймешь. Я сама этим займусь, а тебя прошу не смотреть новости, чтобы не нервничать. Элла? Что ты молчишь? Тебе плохо?
Грудь неожиданно сильно сдавило.
– А как ты узнала? Она тебе звонила?
– Ее личный помощник сообщил моему секретарю.
Так связываются настоящие магнаты.
– Определенно по ее просьбе, хочет, чтобы мы были в курсе. Откуда она узнала, что ты в Бостоне?
В душе шевельнулось волнующее чувство. Может, это надежда на лучшее?
– Что с ней? Сердце?
– Нет, она получила травму.
– В машине?
– Нет, упала со стула и получила удар по голове одной из наград вскоре после интервью. Оператор не выключил камеру и снял во всех подробностях. Тебе лучше на это не смотреть.
– Мамочка! – Табита насупилась. – У тебя такое странное лицо. А разве у машины бывает сердце?
Элла старалась дышать нормально и совладать с лицом.
– Все в порядке, милая.
– Ты бледная. Может, тебе поесть брокколи, раз в них много витаминов?
Таб протянула последний кусочек, и Элла непроизвольно взяла его. Сейчас, как и всегда, когда думала о матери, она чувствовала себя слабой, беззащитной, растерянной. И еще виноватой. За то, что не смогла стать успешной, что разочаровала мать, так многим пожертвовавшую ради нее.
«Поверить не могу, что моя дочь сделала такой ужасный выбор!»
– В какой она больнице? – отыскав в сумке ручку, нацарапала на попавшемся листке продиктованное Самантой. – Могу быть на Манхэттене самое позднее через три часа.
Элла жила в Коннектикуте, в небольшом городке на берегу океана – популярном месте семейного отдыха. Большие города были от нее далеко, как и прошлая жизнь, уже почти забытая.
– Не надо, занимайся Таб. Зачем мучиться нам обеим? Я справлюсь. Шарлотта уже заказала билет из Логана в аэропорт Ла-Гуардия, к вечеру буду в больнице. Переночую в гостинице, сообщу тебе, как только поговорю с врачами и что-то выясню.
Элла уже открыла рот, чтобы спросить, почему сестра решила остаться в Нью-Йорке на ночь, но вовремя сообразила, что, учитывая время, у нее не будет выбора. Ей самой придется поступить так же, иначе предстоит возвращаться ночным поездом. Провести ночь без Таб будет сложно, ведь они не расставались с момента ее рождения, но поехать непременно следует.
– Я приеду, – уверенно произнесла Элла, чувствуя, как сильнее забилось сердце. – Только напишу сообщение Майклу.
– Нет, Элла. Во-первых, сообщать Майклу нет нужды, потому что ты никуда не едешь. А во-вторых, не надо говорить Майклу и приезжать тоже не надо.
Как соблазнительно позволить сестре разбираться одной, но она не сможет. Они всегда поддерживали друг друга, так было и будет. Она не оставит Саманту, та поступила бы точно так же.
– Спасибо, что беспокоишься, но со мной все хорошо. Она хотела видеть нас обеих, мы приедем вдвоем. Переночуем в одном номере в отеле, поболтаем. Подожди минутку. – Элла положила телефон на стол и быстро написала сообщение мужу. – Все. Отправлено.
– Стоит ли тебе ехать после того, что случилось в последнюю встречу, после того, что она тебе наговорила? – голос Саманты дрогнул. – Правда, Элла, не надо тебе приезжать.
– Она же… – Элла покосилась на Таб, сидевшую навострив ушки. – Пойми, я должна.
– Почему? Потому что мы ее дочери? Ей всегда было интереснее вдохновлять и поддерживать чужих людей, а не нас.
– Я знаю, но не хочу быть такой, как она. И не буду. Я просто не смогу с этим жить. Уверена, ты думаешь так же.
– Так же, – вздохнула Саманта. – Ладно. Встретимся в Нью-Йорке. Но прошу тебя, скажи, что ты не ожидаешь от этой встречи многого. Она не прижмет нас к груди, не скажет, как любит нас и гордится нами.
– Как считаешь, она извинится?
– Сомневаюсь, – помолчав, ответила Саманта. – Прошло пять лет.
– Но она сама просила нас приехать! – Элла понизила голос и отошла в дальний угол кухни, чтобы Таб не могла слышать каждое слово. – Она протянула нам руку, надеюсь, это добрый знак.
– Ты большая оптимистка. Похвальная черта, но иногда это меня пугает. Пока ведь неизвестно, почему она к нам обратилась. Если ты надеешься, что мы встретимся и отношения станут прекрасными, лучше не приезжай, не хочу, чтобы тебе опять было больно. Понимаю, тебе неудобно говорить из-за Таб, но ты поняла, что я имею в виду, так ведь?
– Да. Скажи, ты в порядке? – Элла посмотрела через плечо на Таб. – У тебя напряженный голос.
– Все нормально. Конечно, это не лучший день в жизни, но…
– Проблемы на работе или с Кайлом?
– Мы с Кайлом расстались. Я сама сделала выбор, но все же было сложно. Мамина теория не всегда работает.
Элла поджала губы, но промолчала. По ее мнению, у Кайла привлекательности было не больше, чем у залежалого фрукта, но говорить об этом сестре, разумеется, не следует. В личную жизнь Саманта никого не пускала, это была единственная тема, которую они никогда подробно не обсуждали.
– Как вообще ее помощник нашел твой номер? Мы обе переехали за то время, что не общались.
– Полагаю, в интернете.
– Представляю, как шокировал тебя этот звонок.
– Да, сегодня таких было несколько.
Элла поморщилась:
– Несколько?
– Ладно, неважно.
– Нет, я хочу знать.
– Мне так стыдно, что я пока не могу об этом говорить.
Элла была заинтригована и собиралась подробно расспросить сестру, когда услышала поворот ключа в замке – Майкл.
– Мне надо идти, Майкл приехал. Отправь мне сообщение с названием больницы, адресом и всеми деталями, встретимся там.
Элла отключилась и бросила телефон в сумочку.
Мама в больнице. Мама. Она скоро увидит маму.
Стоило мужу войти в кухню, как она мгновенно успокоилась, сердце стало биться ровно. Рядом с ним ей всегда было хорошо, она чувствовала себя нужной, любимой, уверенной в правильности своих решений. И самое главное, казалась себе успешной личностью.
Муж, маленькая дочка и сестра были ее миром, ее семьей, о которой она всегда мечтала.
– Папочка! Обнимашки! – Таб спрыгнула со стула и бросилась к отцу. Тот подхватил ее и подбросил в воздух.
– Как дела у моей девочки?
Он мельком взглянул на Эллу, давая понять, что обращается к ней. Увидев сообщение от жены, он сразу поехал домой, понимая, как тяжело ей наедине с этой новостью. И поговорить она с ним не сможет, потому что рядом Таб.
– Хорошо, – улыбнулась дочь.
Майкл сел, устроив малышку на колени, другой рукой обнял Эллу за талию. Волна тепла растворила боль и подарила умиротворение.
– Мне позвонила Саманта.
Она села, положила голову на плечо мужа и потерлась щекой о мягкую ткань шерстяного пиджака. Она была холодной, будто морозному воздуху удалось спрятаться между ворсинок, чтобы остаться подольше.
– Нужно ехать.
– Я читал твое сообщение. Прошу, откажись от поездки. Не хочу, чтобы ты расстраивалась.
Таб погладила ее по голове:
– Мамочка, тебе грустно?
– Нет, конечно, милая, как я могу грустить, когда вы с папой рядом? – Она поцеловала дочь в лоб. – Иди, принеси рисунок, который мы нарисовали для папы.
Дождавшись, когда дочь выйдет, Элла повернулась к Майклу:
– Пойми, я не могу не поехать.
– Можешь, Элла. Хотя все равно поедешь.
Он снял пиджак, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.
– Что ж, если ты так этого хочешь, поедем вместе.
– Что? Это невозможно!
– Милая, я люблю тебя и хочу помочь.
Сердце подпрыгнуло и упало. Нет, он не может поехать с ней. И объяснить ему причину она не может.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?