Текст книги "Свидетель Икс"

Глава 7

Пятница, 2 февраля 2035

07:32

Автобус дергается, тормозя; жар от обогревателя прокатывается волной по моему телу, вызывая тошноту. Напоминаю себе притворяться таким же скучающе-равнодушным, как остальные пассажиры, хотя сердце от предвкушения вырывается из груди. Другие, наверное, думают, что я еду на работу, хотя большинство вообще меня не замечает, кроме разве что мамаш с маленькими детьми. Они стараются держаться от меня подальше, как будто чувствуют что-то, внушающее страх.

Интуиция.

В тот миг, когда она заходит в двери, моя тревожность исчезает, сменившись легкостью. Она проводит смарт-браслетом по сканеру рядом с водительским сиденьем, а потом идет по проходу. Я опускаю взгляд, наблюдая за ней боковым зрением. Обычно она садится в середине автобуса, слева, если есть свободное место. Понадобилось несколько поездок, чтобы узнать ее привычки. Но сегодня она подходит ближе; ее белые нежные пальцы обхватывают поручень совсем рядом со мной, и автобус трогается с места. Она садится впереди меня.

Стоило мне ее увидеть, я сразу понял, что она – идеальное подношение.

Да, она способна развеять темноту, одиночество и страх.

Я прислоняюсь виском к окну и прикрываю глаза; адреналин и радость переполняют меня. Я вдыхаю ее аромат, легкий и задорный, аромат роз и жасмина. Блестящие светлые волосы она собрала в небрежный пучок, и один завиток, длинный и мягкий, касается ворота ее пальто. У меня дрожат пальцы от желания прикоснуться к нему.

Она потирает затылок, и я наслаждаюсь мыслью, что она чувствует на себе мой взгляд.

Я наткнулся на нее несколько недель назад – неожиданно. Иногда я прихожу к ней на работу и прячусь в толпе. Однажды она улыбнулась в мою сторону, но я знал, что на самом деле она на меня не смотрит.

А я бы хотел, чтобы она посмотрела. Только не сейчас. Позже.

Когда настанет момент.

07:45

Этого мгновения она всегда ждала – когда войдет в квартиру и запрет за собой дверь. Кайра выбралась из дома, пока Молли и мама еще спали, стремясь избежать неприятного разговора о том, почему она не идет на работу.

В квартире было темно и холодно. Обычно она устанавливала освещенность и температуру удаленно, через смарт-сет, прежде чем выйти из лаборатории. Не было смысла пользоваться таймером. Она вела уединенную жизнь: без партнера, чтобы вместе ужинать, без детей, которых надо забирать после школы, без кошки, которую надо кормить, – одно время она заигрывала с этой идеей, думая, что неплохо было бы иметь в доме живое существо, но потом решила, что это уж слишком банально.

Часть ее радовалась тому, что все в доме так, как она оставила: окна чуть приоткрыты, тарелка от завтрака так и лежит в раковине, крышка на унитазе опущена. Никаких сюрпризов, и никто не требует ее внимания, которого она, усталая, все равно не могла бы уделить. Когда Молли приезжала к ней погостить, одной ночи всегда было достаточно. От подростков куча неудобств и шума. Молли спала на раскладном диване; Кайра опасалась выделять ей комнату, чтобы не переманить к себе.

Прямоугольное здание с компактными квартирами, где она жила, точь-в-точь походило на соседние, занимавшие всю улицу. Наверное, и квартиры были похожи. Она подозревала, что все они оборудованы крошечной кухней, которую легко убирать, и гостиной с диваном, креслами и журнальным столом. Кайра пыталась придать квартире индивидуальность, добавив несколько личных вещей на стеллаже, включая фотографии папы и Эммы, расписную китайскую вазу в трещинах и пару-тройку бумажных книг, от которых не поднималась рука избавиться.

Она заварила кофе и открыла холодильник, чтобы вернуть туда молоко. Закрывая дверцу, прочла цифровое сообщение на экране:

Закончились салат, яйца; заканчивается молоко; срок годности сливочного масла истек 2 дня назад; не забыть принять витаминную добавку.

– Включить телевизор, – скомандовала она, перемещаясь в гостиную и усаживаясь на диван. На экране вспыхнула спортивная программа, тренировка – их обычно показывали перед новостями, в рамках борьбы с ожирением.

Из-за беспокойства за маму и Молли, а также мыслей о Ломаксе в предыдущую ночь она так и не смогла заснуть. Все эти видения с солдатами… вероятно, это проекции ее мозга после переноса воспоминаний Браунригга, но стоило все-таки сказать о них Джимми. Черт – она же не ответила на его сообщение! Ладно, позвонит ему завтра, когда немного отдохнет. Она сняла с запястья смарт-браслет, вытащила наушник и положила на столик перед собой.

– Кайра Салливан – поиск работы. – Телевизор немедленно переключился на поиск в гипернете. Она сохранила резюме с последнего раза, когда устроилась к Картеру, но не ожидала, что оно понадобится так скоро. Кайра прокрутила вниз результаты, но там не было ничего интересного или неожиданного: генетическая лаборатория, исследовательская лаборатория, детский психолог, неврологическая клиника. Не сравнить с ее прошлой работой – нигде ей не дадут такой степени свободы и уж точно не смогут платить столько, сколько Картер.

С ужасом сознавая, что может увидеть, она произнесла:

– Новостной канал.

Кайра сразу узнала лицо одной из первых жертв Убийцы разбитых сердец: Скайлер Лондри, тип В, убита в 2019-м. Кайра не удивилась, что для новостей выбрали именно эту фотографию. Чуть кривоватая улыбка Скайлер на идеальном личике придавала ей выражение беззащитности. И почему смерть юной красивой девушки всегда кажется более трагичной? Собственно, то же самое она всегда советовала полиции: выбирайте самые привлекательные фото жертв, самые симпатичные, внушающие сочувствие, чтобы людям хотелось помочь в поисках убийцы.

Кайра вспомнила, как они нашли Скайлер. Ее белое платье веером расходилось по воде, светлые волосы сияли, открытые глаза были похожи на бледный мрамор, а на шее блестела подвеска с половинкой сердца. Как на картине, которую Кайра видела в галерее Тейт – «Офелия».

Изображение, никогда не покидавшее ее с тех пор.

Пруд замерз, так что тело нельзя было сразу достать и обследовать. Поверхность воды напоминала стекло; лицо Скайлер выглядывало сквозь него: словно маска лежала на льду. Кайра вздрогнула при воспоминании о голубоватых губах Скайлер, о кончиках ее ресниц, покрытых ледяными бисеринками, о незрячих черных зрачках и пальцах, торчащих изо льда, в котором ее руки застыли ладонями вверх.

И о коробке, стоявшей у нее на груди, ярко-розовой, с оранжевой шелковой лентой.

Содержимое этой коробки связывало две смерти вместе, подтверждая, что двух девушек убил один и тот же человек. Очерчивая паттерн.

На ее тридцатый день рождения, в разгар расследования, мама с Молли преподнесли Кайре особый подарок, который она не могла не оценить, и положили его в коробку с бантом. Кайра до сих пор не могла забыть растерянность и шок на их лицах, когда она уронила коробку и кинулась в ванную, где ее стошнило.

Как она должна была им объяснить, что было в такой же коробке, когда она видела ее в последний раз?

Ее смарт-сет зазвонил, вибрируя на деревянной поверхности журнального стола, вырвав Кайру из размышлений. На маленьком экране возникло лицо матери; перепуганное, оно тут же пробудило у Кайры панику.

– Мама? Что случилось?

– Молли пропала! – Мать охнула, словно потрясенная собственными словами.

– Опять? – Кайра рухнула обратно на диван и прижала ладонь ко лбу.

Конечно, Молли расстроена, но она могла бы выбрать момент и получше для своего очередного исчезновения.

– Когда? – Кайра не отрываясь смотрела на мать.

– Утром я пошла ее будить, а в кровати пусто. Я так перепугалась… тем более что он на свободе и…

– Мам! Мам! Погоди минутку. – При мысли о том, что ее племянница разгуливает где-то одна, пока Ломакс рядом, Кайра похолодела от страха.

Мать на экране вытирала глаза платком.

– Постарайся не волноваться, мам. Она вернется, всегда возвращается. Ты же знаешь, какая она. Придет, вот увидишь. Естественно, что она переживает, ты же понимаешь…

Однако в ней самой эти уговоры лишь усилили тревогу и чувство вины. Надо было проверить, как там Молли, прежде чем уходить, но она полчаса слушала, как девочка через стену от нее рыдала, прежде чем уснуть, и не хотела ее беспокоить.

Молли была красивая, умная и упорная, но невероятно хрупкая. Да и кто не был бы в ее ситуации – когда мать похитили у тебя на глазах, ты понятия не имеешь, кто твой отец, а любимый дедушка взял и умер. Столько утрат за такую короткую жизнь!

И все равно. Зачем добавлять неприятностей?

– Я миллион раз звонила ей на смарт-сет, и ничего, – сказала мать.

«И почему я не установила ей один из чертовых чипов Джимми?»

Тогда она точно знала бы, где находится Молли, поехала бы прямо туда и наставила бы племянницу на путь истинный. Но Молли ни за что не согласилась бы на чип. Ей почти исполнилось восемнадцать; по закону после двенадцати лет требовалось согласие ребенка на чипирование.

– Она в шоке. Ей нужно время подумать. Она скоро позвонит. Я уверена, – Кайра сделала паузу. – Извини. Мне надо больше вам помогать. Я постараюсь брать ее к себе, давать тебе передышку.

Глаза матери были красные, щеки опухли от слез.

– Это не поможет, – всхлипнула она. – Молли нужен человек, который всегда будет рядом. Ты вечно на работе. И ты нетерпеливая.

Кайра проигнорировала ее слова.

– Может, она пораньше ушла в колледж?

Это было маловероятно – зная Молли.

– Не представляю, что еще мы можем сделать прямо сейчас, кроме как продолжать ей звонить. Она вернется домой, когда устанет или проголодается. Постарайся не срываться на нее, ладно? Думаю, лучше дать ей успокоиться, оставить одну. Потом я приеду и поговорю с ней. Не стоит вам снова бодаться между собой. Это только все усложняет.

«И что я за психолог! Я должна была предвидеть, что Молли отреагирует на побег убийцы ее матери из-под стражи. Конечно, она была совсем маленькой, когда ее мама умерла, но такое не забывается».

Однако по здравом размышлении она знала, что ее ослепляет собственное чувство вины. «Если бы не я, у Молли до сих пор была бы мать».

Кайра отогнала от себя эту мысль.

– Она успокоится, как только полицейские его поймают. – Ей не хотелось произносить имени убийцы вслух.

– Она же вернется ко вторнику, к годовщине Эммы, правда?

– Ну конечно, вернется, мам. – Кайра постаралась придать голосу уверенности. Матери сейчас она требовалась как никогда.

– Четырнадцать лет. – Мама на экране покачала головой. – Почти ровно. – Она тяжело вздохнула. – Я тебе позвоню, как только будут новости.

– Хорошо, мам. Поговорим позже.

Экран смарт-сета погас, и Кайра откинулась на спинку дивана.

У нее перед глазами снова встала красивая подарочная коробка, найденная на груди Скайлер Лондри, – ярко-розовый картон, оранжевая шелковая лента, которую сняли и упаковали в пакет для улик. Крышку сняли, а под ней…

В коробке лежала пара отрезанных кистей рук, державших настоящее человеческое сердце.

Глава 8

Пятница, 2 февраля 2035

07:58

Он ждет ее на автобусной остановке возле госпиталя, чуть ли не сдергивает со ступенек от радости, весь обвивается вокруг нее. Он красивый; старше ее по возрасту. На секунду мне кажется, что я совершаю ошибку, но потом я вижу ее лицо в профиль: на нем едва заметное недовольство, настороженность. Она чуть отстраняется от него.

Старик между нами с трудом слезает на тротуар. Я подхватываю его под локоть, чтобы помочь; он с благодарностью принимает помощь, и на мгновение его морщинистое лицо разглаживается в улыбке. Точно такой же, как моя, хорошо отрепетированная.

Я иду к госпиталю в плотном потоке людей, потом сворачиваю следом за моей парочкой, пока он подталкивает ее в сторонку с решительным видом. Женщины, проходящие мимо, бросают на него восхищенные взгляды. Может, дело в белом халате – наверняка они думают, что он врач.

Я бросаю взгляд на смарт-браслет, делая вид, что жду кого-то, а сам прислушиваюсь. Переминаюсь с ноги на ногу: я заметил, что, если стоять неподвижно, люди начинают обращать внимание.

Пока они разговаривают, я листаю ее фотографии, которые сам сделал: на занятиях по йоге, в спортзале, возле паба «Фермерский герб» с подружками, на работе в госпитале.

Лишь дважды я был так близко от нее: в первый раз в очереди в магазине, а во второй – когда давал ей листовку на улице. Листовки – агитацию против неравенства и нищеты – я отобрал у одного активиста, чтобы подобраться ближе к ней. В тот раз мне удалось заглянуть в ее глаза. Потом я как-то сидел в приемной госпиталя, еще один безликий пациент, и она, кажется, не обратила внимания, что меня так и не вызвали.

Но никогда еще я не был так близко к ним обоим.

– Ты подумала над моим предложением, Изабель? – спрашивает он, склоняясь к ней так, чтобы смотреть прямо в лицо, хоть она и пытается отвернуться.

Изабель.

Какое восхитительное имя.

– Пожалуйста, скажи, что переедешь ко мне! – Он уже умоляет.

Я и раньше слышал ее голос, но каждый раз он, словно прекрасная музыка, пробирает меня до глубины души.

– Мне сейчас надо сосредоточиться на экзаменах, Эндрю. После них сможем к этому вернуться. – Она кивает, как бы подтверждая свои слова. А может, пытаясь его утихомирить.

Он берет ее за руки, складывает их вместе в молитвенном жесте, и она становится похожа на статуэтку в детском доме Девы Марии. У той были такие же светлые волосы и голубые глаза, как у Изабель.

На безымянном пальце у него белая полоска – история в цвете, предостережение.

– Не ходи никуда сегодня вечером, побудь со мной. Закажем еду, я куплю вино. Проведем ночь вместе.

– Я уже обещала девочкам. – Она отбирает у него руки, расстегивает ворот пальто. – Хочешь, встретимся в столовой, когда у тебя закончится смена?

Ты не стоишь ее, Эндрю.

– Скажи девочкам, что сегодня не сможешь! Мне ты нужна больше, чем им. И вообще, «Фермерский герб» – ужасная дыра. Разве тебе самой не хочется побыть со мной?

Это вся информация, которая мне нужна.

Сегодня – та самая ночь.

08:05

Смарт-сет Кайры зазвонил ровно в тот момент, когда она выходила из душа. Экран еще светился, когда она его подняла, надеясь увидеть номер Молли.

ТОМ МОРГАН.

С колотящимся сердцем она нажала ответный вызов – только аудио. Поплотнее завернувшись в полотенце, поднесла смарт-сет к уху; с коротких волос, зачесанных назад, все еще стекала вода.

Он ответил сразу же.

– Мы нашли тело, сегодня рано утром в Трущобах. Похоже, ее убили вчера вечером. – Он вздохнул. – Прости, что напоминаю о прошлом. Но я хотел, чтобы ты услышала это от меня. Сердце и руки… их нет.

Волна кошмарного узнавания накрыла ее с головой. Она приоткрыла рот, но не смогла произнести ни слова. Чувствуя себя так, будто только что получила удар в живот, отступила назад и присела на край дивана.

Ну вот, это опять началось.

Его ритуал – два убийства, шесть дней промежутка.

– Она была тип А?

Так полицейские называли первую жертву в паре; жертв типа А преступник уродовал и выбрасывал на свалках. Пожалуй, называть их так было корректнее всего, потому что в целом это оказывались женщины опустившиеся, парии – по словам прессы. В 2019 проститутка, в 2020-м Мэделин, наркозависимая, а потом Эмма.

Кайра не понимала, какая связь между другими женщинами и Эммой. Ее сестра была не святая, но уж точно и не пария. Да, она вела не совсем обычный образ жизни, обитала в сквоте и рано родила, но она ведь боролась за окружающую среду – это была ее страсть! Может, в том и заключалась связь: несколько раз ее арестовывали во время экопротестов. Но ведь они ни в какое сравнение не идут с проституцией и наркотиками, правда? Что убийца мог знать об Эмме, чтобы решиться похитить ее? Как профайлер Кайра должна была докопаться до сути, понять его паттерн, но у нее не получилось. Может, Том был прав – она слишком близко к сердцу принимала это дело, и любовь к Эмме ослепляла ее.

– Да, это тип А, – ответил Том.

– Но вы его не нашли? Почему? Разве нельзя использовать биотрекер? – Это же очевидно! Всем преступникам, еще до выхода из здания суда, имплантировали чипы слежения.

– У него чип старой модели. Ломакса же посадили четырнадцать лет назад. Похоже, он нашел способ заблокировать сигнал. Тело нашли в Трущобах, там настоящее преступное братство. Наверняка нашелся кто-то, кто с удовольствием помог ему избавиться от трекера.

Кайра знала про Трущобы еще со времен работы в полиции. Пригород Кроксли, как он назывался официально, представлял собой город-призрак из крошечных заброшенных домиков, частично принадлежавших государству; он строился как доступное жилье для низкооплачиваемых рабочих в начале века, на месте бывшей свалки на берегу Темзы, и впоследствии этот район признали непригодным для проживания. Теперь там собирались наркоманы и бродяги – те, у кого не было другого места, которое они могли бы назвать домом. В Трущобах царило ощущение всеобщей подавленности и тоски, токсичные испарения отравляли все вокруг. Неудивительно, что туда снова начали свозить отходы: отбросы человечества смешивались с отбросами города.

– Он может прятаться там, – сказал Том. – Уж не знаю, кто его укрывает. Мы отправили в Трущобы вооруженных людей, но нового бунта нам не надо. Они нас и так ненавидят.

Нас?

Она что, официально возвращена в полицию?

– И что ты будешь делать: ждать до следующей среды, чтобы проверить, последует ли он тому же паттерну? – Она не смогла скрыть горечь в своем тоне.

– Мы постараемся поймать его до того, как это произойдет.

Закончив звонок, Кайра высушила волосы и оделась в свитер и джинсы. Включила в гостиной новостной канал, и на экране сразу же появились Трущобы. Репортер комментировал:

Ходят слухи, что она может быть еще одной жертвой серийного преступника, известного как Убийца разбитых сердец. Дэвид Ломакс, осужденный за убийства четырнадцать лет назад, недавно сбежал во время похорон матери и сейчас находится на свободе. Полиция пока не делает никаких заявлений о том, мог ли он совершить это преступление, и не сообщает личность жертвы, чьи останки были найдены на незаконной свалке в заброшенном жилищном комплексе Кроксли, известном как Трущобы.

Мысли, которым Кайра долго не давала выхода, навалились на нее. Что-то не сходилось – почему он выбрал Эмму? Что означало выражение лица Ломакса, когда он увидел подвеску с половинкой сердца? Почему два типа жертв так сильно различались? Если бы только она нашла подсказку, это помогло бы ей докопаться до истины. Разве она не обязана это сделать – ради сестры и ради семей других жертв? Если она поймет, почему убийца проделывал все это, разве это не поможет спасти еще кого-то от смерти?

Внезапно Кайра представила себе, как использует Кассандру на Ломаксе: лежит рядом со спящим чудовищем в затемненной лаборатории, копаясь в мрачных глубинах его памяти.

От этой мысли ее передернуло.

Сумела бы она найти ответы на мучительные вопросы, преследовавшие ее так долго, если бы заглянула в его разум? И как бы это вынесла?

В любом случае это невозможно. Они не знают, где Ломакс. Придется применить более традиционные методы для поиска ответов.

Сегодня пятница. Он убил вчера вечером. У нее есть время до полуночи среды, прежде чем умрет следующая жертва.

Она сняла ноутбук с верхней полки стеллажа и поставила на журнальный столик. Внутренне содрогаясь, открыла файл с отчетом о психологической оценке по делу четырнадцатилетней давности, готовясь искать подсказку, которая была ей так нужна.

Сделала глубокий вдох и ввела пароль: СЕРДЦЕ.

09:09

Я чувствую аромат ее духов, розы и жасмина. Как будто она совсем близко. Я снял ботинки и оставил их у подножия лестницы, как прихожанин, вступающий в храм, разувшись. Босыми ногами я ощущаю ковер, на котором стояла она.

Я прошел от госпиталя до ее дома пешком, чтобы дать себе время подумать. Ее отец уходит на работу рано утром. Живут они только вдвоем.

Элиза была лишь ребенком, когда умерла, но я гадаю, какой была бы ее спальня в возрасте Изабель. Тоже похожей на мостик между детством и зрелостью? С полуторной кроватью школьницы и туалетным столиком, заставленным косметикой? Мягкими игрушками на шкафу и соблазнительным бельем внутри? С обоями в цветочек и туфлями на шпильках, расставленными у порога?

Я открываю выдвижной ящик и прикасаюсь к одежде Изабель. Вынимаю ее вещи и прикладываю к лицу. Какие они мягкие, ароматные! Я провожу пальцами по ее зеркалу, представляя себе, что она видит, смотрясь в него. Отгибаю одеяло и глажу простыню под ним.

От ощущения близости к ней меня охватывает дрожь.

Но потом я думаю про мою Элизу – обо всем, чего у нее никогда не будет. Никаких духов, никакой взрослой жизни… и в следующий момент меня сотрясают рыдания. Я падаю на колени, сломленный, посреди чужой спальни.

Выплакавшись, я встаю.

На туалетном столике среди флаконов с духами и баночек с кремом стоит стеклянный ангел – пресс-папье. Грубая работа, простое стекло: голова как бесформенный шар, тело, скругленное у основания, два маленьких крылышка почти сливаются с корпусом.

Я решаю, что это знак. Изабель станет следующим ангелом, которого я пошлю к Элизе, чтобы ее защищать.

Она всегда боялась темноты.