Текст книги "Тайны призраков"

– Подожди. – Он тоже поднялся. – Откуда ты знаешь про часы? Он дал их тебе? Вот уж не подумал бы, что этот старый развратник…

Кэти удивленно посмотрела на него.

– Что тебе известно о его часах?

Макс, подбоченившись, уставился на нее. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Первым не выдержал он:

– Мне нужно найти их.

– И мне тоже. – Кэти повернулась и направилась к отелю.

– Они принадлежат мне. Я их выиграл. – Макс последовал за ней через лужайку.

– Об этом я ничего не знаю.

– Если найдешь, тебе придется отдать их мне. Они мои.

Получалось нехорошо. Просил ли дух мистера Коула забрать часы у Макса, потому что с ними связано что-то опасное? Макс не выглядел человеком, готовым так быстро сдаться. Разве что дух мистера Коула переживал из-за того, что не может вернуть карточный долг. Может быть, он хочет, чтобы она нашла часы и передала их Максу. Жаль, что сорока не объяснила понятнее. С магией такая проблема возникает часто. В ней все так чертовски загадочно.

После иссушающей жары отель встретил их благословенной прохладой. Анна, сидевшая за столом в рецепции, обмахивалась брошюрой.

– Привет. – Макс прошел мимо Кэти и улыбнулся Анне. – Я кое-что потерял и надеюсь, что вы мне поможете.

– Конечно. – Анна отложила брошюру.

– Я потерял носовой платок. – Макс прислонился к столу, посмотрел Анне в глаза и улыбнулся. – Ничего особенного, но он имеет для меня сентиментальную ценность.

– Можно заглянуть в бюро находок. – Анна мило улыбнулась в ответ. – Если хотите, я покажу…

– Носовой платок, – вмешалась Кэти. – Неужели?

– Кэти как раз собиралась туда. Вот и я приклеился. Но все равно большое спасибо. Здесь все такие любезные.

– Мы для того и работаем, чтобы угождать клиентам, – машинально выдала Анна, переводя взгляд с Кэти на Макса.

– Ни малейшего шанса. – Кэти взялась за ручку двери. – «Мопсам» вход воспрещен.

– Что это за «мопсы» такие? – поинтересовался Макс.

Кэти уже открыла рот – сказать, чтобы он не соскакивал с темы, но Анна опередила ее:

– Обычные граждане[1]1
  Мопс (англ. mops) – рядовые граждане, члены общества (membersofpublic).


[Закрыть].

– А лайфер?[2]2
  Лайфер (англ. lifer) – пожизненный клиент; также заключенный с пожизненным сроком.


[Закрыть]

Анна нахмурилась.

– Вы работали в отеле?

Макс покачал головой:

– Нет, слышал это слово от Кэти.

– Постоянный резидент, – сказала Кэти. – Как Хемингуэй или Феллини.

– Да, – подхватила Анна. – Патрик с радостью принял бы такую парочку, но я постоянно говорю ему, что здесь у нас не Лондон и не Нью-Йорк. У нас нет таких богачей.

– Неужели?

– Ваш отель – шикарное заведение.

– Ладно, положим, вы миллионер и можете позволить себе жить в отеле. Имея возможность выбирать, что бы вы предпочли? Уилтшир?

– Верно сказано, но некоторые хотят жить спокойной жизнью.

– Если хочешь жить спокойно, не живи в отеле. Живи на каком-нибудь острове или в частном имении.

– Но есть покой и есть тишина. В отеле ты живешь среди людей, но не обязан взаимодействовать с ними. По крайней мере, только на своих условиях. Ты один, но не одинок.

– Как-то у тебя грустно получается, – сказала Кэти и, толкнув дверь с табличкой «Только для служащих отеля», повернулась к Анне. – Если не вернусь через пять минут, высылай поисковую группу.

Анна согласно кивнула.

Кэти отступила, пропуская вперед Макса. Если спускаешься по лестнице первым, тебя могут толкнуть в спину.

– Знаешь, мы не держим деньги в бюро находок, – сказала Кэти, стараясь не думать, что находится в ограниченном пространстве с незнакомым мужчиной.

Макс мило улыбнулся через плечо.

– Носовой платок, не забыла?

– Имеющий большую сентиментальную ценность, – саркастически заметила Кэти.

Он кивнул.

– Я в отчаянии.

– Вижу.

Внизу, под кухней и по соседству со стеллажом для вин, проходил короткий и широкий коридор.

С одной стороны вдоль него тянулись заставленные коробками полки. Макс выдвинул одну из них и запустил внутрь руку.

– Я бы так не делала. – Кэти указала на подписанный от руки ярлычок, наклеенный на боковую стенку и пожелтевший от времени. Надпись едва читалась.

– Зубы? Ты серьезно?

– Ты удивишься, узнав, сколько людей оставляют в номере свои вставные челюсти.

– Угу.

– А еще женские панталоны.

– Пардон?

– Смотри. – Кэти вытащила коробку побольше и достала из нее с полдюжины шелковых и ажурных трусиков. – Женщины, когда собираются остановиться в отеле, берут с собой самое лучшее белье. Потом, проведя здесь ночь страсти, забывают их в постели. Забывают насовсем, а трусики попадают в эту вот коробку.

– Вы их хотя бы стираете?

Кэти выпустила из пальцев розовые танга.

– Конечно. То есть это делают горничные. Не я лично.

– А почему вы их храните?

– На случай, если их востребуют владельцы. Мы – хранители потерянных трусиков, вставных челюстей, вибраторов…

– Нет. Серьезно? – Кэти кивнула. – И драгоценностей?

– Конечно. – Кэти подошла к стеллажу, привстала на цыпочки и сняла с верхней полки обувную коробку, наполненную часами. На кожаных ремешках, в пластмассовом корпусе, красный «свотч», огромные дайверские.

– А почему вы не отсылаете это все владельцам? У вас же есть их адреса.

– Если попадается что-то по-настоящему ценное – например, кольцо с брильянтом, – мы нарушаем пакт и связываемся с гостем, но все остальное…

– Какой пакт?

– Пакт, который гласит «ничего не вижу, ничего не слышу». Важный принцип в отельном бизнесе.

– О’кей, – смущенно сказал Макс.

– Если вы через три дня после ваших каникул получаете по почте ваши панталоны, это разрушает иллюзию незаметного сервиса. Это то же самое, что бросить их вам в лицо.

– Правильно. И справедливо. Но вот эта штука стоит сотни фунтов. – Он взял из коробки дайверские часы.

– Правда? – Кэти с сомнением посмотрела на часы. – Они ужасные.

– Они водонепроницаемые до двухсот метров, измеряют глубину до сотни метров и сделаны из титана.

Последовавшая за этим пауза растянулась настолько, что стала некомфортной.

– Ну ладно. Идем дальше, – сказала Кэти, чувствуя, что краснеет.

Стоявший рядом Макс наклонился к ней, и на мгновение Кэти прислонилась к нему. Но только на мгновение. В следующую секунду она опомнилась и сделала шаг назад.

– Будешь искать свой платок?

– Мой что? – слегка осевшим голосом спросил Макс и откашлялся.

– Носовой платок. С которым у тебя что-то связано.

– Правильно. Для носовых платков есть своя коробка?

Кэти махнула рукой в конец коридора и пододвинула к себе коробку с часами.

– Черт. Знать бы еще, как они выглядят.

– Ты видела их у него на руке?

– Нет, я и не присматривалась, – рассердилась Кэти. Откуда ей было знать, что придется копаться в аксессуарах Оливера Коула? «Травник Калпепера» точно не предупреждал ее об этом.

– Можно? – Макс протянул руку.

– Я все равно не позволю тебе забрать часы мистера Коула. – Кэти прижала коробку к себе. – И мне наплевать, если тебе это не понравится.

Он покачал головой.

– Я только сомневаюсь, что мы ищем одно и то же. Часы, которые я выиграл, женские. Циферблат выложен брильянтами. Броские, такие носила бы девушка из бандитской шайки.

– То есть он играл на часы жены. – Может быть, поэтому он и хотел, чтобы Кэти нашла их. Может быть, его дух переживал из-за потери часов супруги?

– Ты так и не сказала, почему тебе нужно их найти. Ты ведь даже не знаешь, как они выглядят.

– Нет. – Она вынула из кучи «свотч», подер-жала и вернула на место. – Какая ж я идиотка. Надо спросить его жену. Скажу, что они пропали, а сообщать, когда он мне это сказал, необязательно. Так что и врать не придется. Отлично.

– Отлично, если ты веришь, что его жена не выберет «Брайтлинг» и не продаст их потом за хорошие деньги.

– Ты бы так, конечно, и сделал.

– В прошлой жизни, возможно. Но сейчас я начинаю с чистого листа.

– Точно? – Кэти прижала к себе коробку. – Ты закончил?

– Да.

Они поднялись на лестницу и вышли на свет.

Глава 5

Кэм допоздна работал в офисе, и Гвен воспользовалась возможностью просмотреть все дневники Айрис. Когда она только унаследовала дом и впервые читала записи, ей часто казалось, что они открываются именно в том месте, которое было ей нужно. Теперь она знала их практически наизусть, но хотела прочитать повнимательнее, освежить память. При отсутствии какой-либо системы индексации это означало, что искать придется долго. Прошло несколько часов, дневная жара вызывала желание положить голову на стол и поспать, она уже сомневалась, что ее усилия дадут требуемый результат.

Когда пришла Кэти, Гвен отложила разговор и отправилась готовить смузи в блендере. Пока машина жадно перемалывала фрукты и лед, а Кэти искала высокие стаканы и соломинки, Гвен попыталась придумать, как бы помягче объяснить то, что только что прочитала. Кэти потянулась и выключила «Китчен Эйд».

– Что?

– Ничего хорошего.

– Рассказывай. Мне нужно знать.

– О’кей. – Гвен разлила смузи. Себе она добавила рюмку водки и протянула бутылку Кэти, которая, как всегда, покачала головой. Кот выслеживал что-то в подлеске, и в воздухе витал аромат лаванды. Вечернее солнце еще дарило тепло, но жара спала, и дышалось легче. Гвен села на деревянную скамейку, передав одну из подушек Кэти, и положила другую за спину.

Кэти сжимала свой стакан, как будто позабыв про смузи. Гвен хотела снять напряжение, утешить ее, но когда положила руку на плечо племянницы, та сбросила ее.

– Пожалуйста, расскажи, что ты узнала.

– Нашла кое-какую информацию о появлении привидений. Случается так, что духи иногда попадают в ловушку. Вроде как привязываются к какому-то месту, объекту или человеку.

Кэти откинулась назад.

– О’кей. Итак, мистер Коул привязан ко мне. Я к тому, что он говорил со мной через сороку, следовательно, он не застрял в отеле.

– Я так и подумала, – сказала Гвен.

– Так как же мне от него избавиться? То есть не избавиться от него, а помочь ему.

– Вот и об этом подумала. Говоря о мертвых, Айрис очень уклончива. Этой темы она касается дважды и оба раза говорит, что идея эта очень-очень плохая.

– Что ты имеешь в виду?

– Вероятно, ее бабушка умела говорить с мертвыми. Вроде как.

– Что значит «вроде как»?

– Она прикасалась к мертвецу и узнавала, как он умер.

– Как в «CSI. Место преступления»?

Гвен кивнула.

– Страшная сила, – сказала Кэти. При этом особенно шокированной она не выглядела. Скорее заинтригованной. Гвен постоянно забывала, какой силой наделена племянница, насколько она мотивирована. Пора уже перестать думать о ней, как об испуганной четырнадцатилетней девчонке.

– Так. Что мне делать с мистером Коулом? Есть ли способ поговорить с ним? Спровоцировать контакт или что-то вроде того? Я имею в виду, что он, очевидно, пытается со мной поговорить, и если я хочу, чтобы кошмары прекратились, может быть, мне стоит постараться прислушаться?

Смысл в этом был. Гвен тревожилась, но не могла придумать другого выхода. Кэти просила о помощи. И поскольку она, вероятно, была той, кто проклял ее этой силой, ее долг избавить племянницу от нее. Излечить Кэти.

– Есть одно заклинание, его можно попробовать. Нечто вроде вызывания духов.

– Устроить сеанс?

– Думаю, что да. Айрис изложила детали, но, судя по краткости описания, понятно, что она относилась к этому неодобрительно.

– Хорошо, что ее здесь нет. Мы можем попробовать? – Кэти высосала остатки смузи, издавая соломинкой всасывающие звуки.

– Так и думала, что ты это предложишь. – Гвен вернулась в дом и взяла первую попавшую под руку свечу, высокую, с бергамотом, которую использовала на кухне, чтобы удалить посторонние запахи после приготовления карри. Вернувшись во двор, она поставила свечу перед лавочкой и села, скрестив ноги, на траву. Кэти села напротив.

Гвен зажгла свечу и протянула руки племяннице. Руки Кэти были холодные, и она мягко сжала их.

– Что мне делать? – взволнованная предстоящим приключением, спросила Кэти.

– Думаю, мы просто послушаем, – сказала Гвен и, уставившись на пламя свечи, приказала себе расслабиться.

– Сосредоточенно или медитативно? – спросила через секунду Кэти. Племянница как будто читала ее мысли.

– Медитативно. Нужно открыть пространство, чтобы Оливер Коул мог войти.

– В меня он не войдет, большое спасибо, – сказала Кэти, но потом закрыла глаза и притихла.

Гвен сделала то же самое и через некоторое время почувствовала, как соскальзывает в пространство между бодрствованием и сном. Вместо мужчины, который мог быть мистером Коулом, она увидела лежащую на кровати, умирающую четырнадцатилетнюю Кэти. Гвен открыла глаза. Кэти, взрослая, сидела перед ней. Здоровая. Живая. Чувствуя, что покрывается пупырышками, Гвен сжала ее руки.

– Извини. Не могу.

Кэти открыла глаза.

– Все в порядке, – сказала она, вероятно, увидев что-то тревожное в глазах Гвен. – Я найду часы. И мне не нужна его помощь. – Она улыбнулась. – Вообще-то я увидела еще кое-кого, кто ищет их. И, похоже, он из тех, кто получает то, что хочет. Буду держаться его, и, держу пари, он приведет меня к ним.

– Он? – Гвен уже видела однажды такую же улыбку на лице Кэти и знала, что она значит. – Этот он, случайно, не симпатичный?

– Может быть. Но ты не беспокойся, я очень здравомыслящая девушка. – Меня не это беспокоит. – Кэти всегда была осторожной. Не доверялась первому встречному и всегда принимала во внимание каждую потенциальную опасность. Одна половинка Гвен была только рада тому, что племянница такая, что она никогда не выпьет лишнего, не соблазнится наркотиком и не сядет в машину с пьяным водителем, но другая половинка беспокоилась из-за того, что она не узнает иной жизни. Что ее безопасный мирок будет сокращаться, съеживаться, пока не уменьшится до размеров ее дома, Эндхауза, и этого мавзолея на холме, отеля «Грандж». И может быть, даже без последнего, если мистер Коул продолжит изводить ее из могилы.

Выпив еще смузи, Кэти положила голову на спинку скамейки. Потянулась, широко, словно соперничая с Котом, зевнула и вытерла лицо.

– Извини. Не выспалась.

– Ну так приляг. – Гвен забрала пустой стакан и поставила его на землю. Пусть она не могла решить проблему беспокойного духа или возможного вмешательства черной магии, но могла до отвала накормить Кэти фруктами и обеспечить ее надежной крышей над головой. Иногда это все, что можешь сделать, и иногда этого достаточно.

В глубокой задумчивости Гвен шла по дорожке вдоль канала от Пендлфорда к Бату. Вышла она рано, до шести, пока тихо, но собачников было больше, чем она ожидала. Мужчина на курсирующей по каналу лодке курил сигарету и, когда она проходила мимо, пожелал ей доброго утра.

Спустя пару миль ритм ходьбы успокоил мысли, и она почувствовала, что сможет работать, когда вернется домой. Гвен не интересовал пейзаж, ее мысли были направлены внутрь, поэтому она не замечала женщину, пока та не оказалась прямо перед ней. Незнакомка проворно прыгнула с борта лодки на тропу.

– Вы ведь Гвен Харпер?

У женщины были серебристо-седые волосы, перехваченные завязанным по-крестьянски желтым платком, темные джинсы и жилет поверх клетчатой рубашки. Она выглядела здоровой, непринужденной и до странности знакомой.

Женщина покачала головой и протянула руку.

– Я – Ханна.

Гвен пожала протянутую руку, крепкую, сухую, с чуть загрубелой кожей и коротко подстриженными ногтями. Рабочие руки.

– Вы чего-то хотите? – Будет немножко утомительно, если люди станут не только приходить к ее задней двери в любое время дня и ночи, но и подкарауливать вне дома. И бежать некуда.

Ханна улыбнулась.

– Вообще-то нет. Я просто подумала, что нам нужно познакомиться. Может быть, однажды мы сможем помочь друг дружке. Знаете, всякое бывает. Чаю?

– Извините?

– Не зайдете на чашку чаю? – Ханна кивком указала на лодку. На борту суденышка красовалась выполненная синими, с завитушками буквами надпись «Фридом».

Гвен разрывалась между желанием посмотреть, как устроена симпатичная канальная лодка, и опасением оказаться в замкнутом пространстве с незнакомкой, против чего всегда предупреждала Кэти.

Ханна прищурилась.

– Я знала Айрис, если это как-то поможет.

Гвен подумала о Лили, ее змеиных глазах, мелких зубах и жестком блеске безумия. Она тоже знала Айрис.

– Неудивительно, что после Лили Томас вы не доверяете людям. – Похоже, Ханна читала мысли.

– Откуда вы…

– Ох, перестаньте. Думаете, Харперы – единственная одаренная семья на весь мир? Я – Ханна Эш. – Она помолчала, словно ожидая, что Гвен сделает что-нибудь. Может быть, ахнет.

Гвен покачала головой.

– Извините, я не…

Ханна присвистнула.

– Вон оно что. Значит, Айрис не шутила, когда называла себя одиночкой. Она действительно не рассказывала вам о нас?

– Вообще-то я Айрис и не знала толком. Моя мама разругалась с ней, а потом мы много переезжали и…

Ханна подняла руку.

– Не мое дело. Просто хотела с вами познакомиться, поздороваться.

– Здравствуйте. – Гвен лишь теперь заметила, что сложила руки на груди. Не очень-то дружелюбный жест. Она заставила себя распустить узел, и руки повисли.

– Здесь все еще немало старых семей. Мы, семейство Эш, с Эйвона, Айронсы – из Сомерсета, Уилоусы – я их не очень хорошо знаю – из Дорсета. Вы же знаете, как оно, жить по соседству мы не любим. Чтобы проблем не создавать.

– Верно. – У Гвен слегка закружилась голова.

– Я здесь по меньшей мере раз в месяц прохожу, обычно в такое вот время. Или спросите кого из других речников – передадут. На случай, если что потребуется. – Ханна еще раз взглянула на Гвен, помахала рукой, запрыгнула на лодку, пригнувшись нырнула в низкую дверь и исчезла.

Кэти пришла в «Грандж» на послеполуденную смену. Анна была в дежурной, заплетала волосы. Вид у нее был утомленный.

– Представляешь, нам еще приходится работать в такую погоду. Какая бесчеловечность!

– Полностью согласна. – Спина у Кэти была влажная от пота после пешей прогулки. Она повесила сумку на крючок и села, чтобы переобуться, сменить сандалии на туфли. Ноги как будто влезли в мини-духовки.

– Жалко невесту, – продолжала Анна. – Да, конечно, все хотят солнца в такой день, но это… – Она махнула рукой, будто жара лишила ее способности закончить предложение.

– Согласна, – снова сказала Кэти, стараясь – безуспешно – не думать о Максе. Их общий визит в комнату потерянных вещей стал едва ли не самым волнующим событием за целый год. – Что? Извини.

– Тепловой удар, – повторила Анна, ставя точку, и толкнула дверь в кухню.

Кэти работала в главном зале, разнося тарелки с прошютто и арбузом и ухитряясь избегать гневных нареканий Фрэнка. Солнце палило, проникая в зал через высокие окна, и все, от официантов до жениха, обливались потом.

Подав последнее первое блюдо, Кэти отправилась на поиски Анны.

– Нам надо еще вентиляторов.

Она установила еще три электрических фена по углам зала, и какая-то седоволосая женщина с серебристыми, коротко стриженными волосами благодарно улыбнулась.

– Вот спасибо.

Ветерок немного помог, но температура оставалась высокой. Интересно, подумала Кэти, сколько гостей задремлет во время речей.

Кэти едва закончила подавать к столам игристое вино к каждому столу и удостоверилась, что у детей есть лимонад или апельсиновый сок, когда шафер поднялся и постучал по стакану. В комнате стало тихо, не считая гудения вентиляторов.

Кэти, отступив за сервировочные столики, продолжала работать, стараясь не привлекать к себе внимания. По собственному горькому опыту она знала, что тот, кто берет паузу и почтительно ждет, пока произносятся тосты, в конечном итоге оказывается в безумной спешке. Вуалетки мягко покачивались под ветерком, раздуваемым вентиляторами, и шафер, монотонный голос которого и в лучших обстоятельствах навевал сон, все бубнил и бубнил.

– Вот же зануда, а?

Кэти раскладывала по коробкам слайсы торта и не заметила, как к ней подошла женщина. Короткие каштановые волосы, персикового цвета атласное платье. Вместо популярной шляпки-вуальки – серебристо-черная Алисина лента с геометрическим дизайном. Поймав оценивающий взгляд Кэти, она широко улыбнулась и подняла руку к голове.

– Тебе нравится? Новейшая штучка. Последняя мода.

Женщина была моложе, чем показалось вначале. То есть младше самой Кэти. Кэти вежливо улыбнулась. Грубить не хотелось, но разговаривать во время свадебной речи, даже негромко, считалось плохой манерой.

– Что это за торт?

Конечно, игнорировать гостя было бы еще хуже.

– Нижний слой – шоколадный, средний – микс ананаса и маракуйи, а верхний – ванильный бисквит. Коробки маркированы. – Кэти указала на пирамиду уже готовых коробок. – Невеста хотела, чтобы у людей был выкуп.

Девушка наморщила носик.

– Фруктовый торт – это традиция. Считается, что верхний слой нужно сохранить до первой годовщины свадьбы. Ванильный бисквит испортится.

Кэти беспокойно огляделась – но никто, похоже, внимания на них не обратил. Все смотрели на отца невесты, пили столовую воду и обмахивались программками.

– Не понимаю, как люди ведут себя сегодня.

Кэти едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Девушка выглядела лет на семнадцать-восемнадцать, не больше.

– Посмотри на это. – Она кивнула в сторону верхнего стола. – Невеста держит речь.

– А почему бы и нет? – Кэти пожала плечами.

Девушка поджала губы.

– Нет такой традиции.

Кэти хотела сказать, что свадебные традиции – носить белое и принимать фамилию мужа – это пережиток другого, более сексистского, времени, но не спорить же с «мопсом». К тому же Кэти подозревала, что, представься такая возможность, она сама бы с удовольствием надела одно из этих элегантных платьев цвета слоновой кости.

– Между прочим, я – Вайолет. – Девушка легко провела ладонью по поверхности стола. – Это настоящий лен?

– Не знаю, – сказала Кэти и тут же, чтобы ответ не показался непочтительным, добавила «извините». По правде говоря, девушка уже начала действовать ей на нервы. И взгляд у нее был чересчур пристальный.

– Хотите торта? – предложила Кэти.

– О нет. – Вайолет качнула головой, и – странное дело – ни один волосок на ее голове даже не шелохнулся. – Я не ем торты. Вредно, знаешь ли, для фигуры.

Чтоб тебя, подумала Кэти, а вслух сказала:

– О, перестаньте. Живешь только раз.

Шафер с громким стуком опустил экран проектора и начал показывать фотографии из жизни жениха. Улыбающиеся фотографии жениха в детстве, жениха в возрасте неуклюжего подростка и еще много-много его фотографий в компании друзей, разгоряченных и улыбающихся, с напитками в руках. Конечно, его жизнь до встречи с возлюбленной. Жизнь той поры, когда он не был очарован женщиной. Кэти слушала одним ухом, но улавливала горечь в словах шафера.

Заканчивай, приятель, подумала она. Свадьбы не всегда вызывают те эмоции, которых ожидаешь. Потеряв интерес к драме, Кэти повернулась посмотреть, не могла ли ее новая знакомая каким-либо образом повлиять на шафера, но девушка ушла.

К концу смены сил уже не осталось. Жара и недосып сделали свое дело, и она чувствовала себя как зомби.

Макс сидел на низенькой стене и, увидев ее, поднялся и сунул руки в карманы.

– Еще раз привет. – Кэти попыталась не показать, что рада его видеть. – А вот к шведскому столу ты опоздал.

– Знаю. – Макс задорно, по-мальчишески улыбнулся. – Я тебя ждал.

Она опустила глаза, пряча охвативший ее жар волнения.

– Вообще-то хотел попросить об одолжении.

– А, – протянула она.

Дверь служебного выхода открылась.

– Тебя подвезти? – Анна доставала из сумочки ключи от машины и не сразу заметила Макса. – Еще раз привет.

– Нет, спасибо, – сказала Кэти. – Анна, это Макс. Он был на свадьбе.

– О, – вздохнула Анна.

– Явился без приглашения, – пояснила Кэти. – Он не из скорбящих гостей.

– Вот и хорошо. То есть нет, – смутилась Анна. – Наверно.

– Приятно познакомиться, – сказал Макс. – Еще раз.

– Взаимно. – Анна смерила его оценивающим взглядом. – А ты живешь в Пендлфорде?

– Я здесь проездом.

– Вот же повезло. – Анна улыбнулась. – Вас двоих точно никуда подвезти не надо?

– Нет, все в порядке, спасибо, – сказала Кэти, старательно игнорируя испытующий взгляд подруги.

Анна направилась к служебной парковке, где стояла ее машина, а Кэти повернулась к Максу:

– Ты что-то говорил об услуге?

– Подумал, что ты, может быть, позволишь мне еще раз зайти в ту комнату. Дверь была открыта, но потом ее кто-то запер.

– Может быть, из-за того, что по отелю шляются всякие сомнительные личности. И я не собираюсь помогать тебе в поиске денег. Я же говорила…

– Дело не в этом. Мне интересно, что случилось раньше. Взглянуть еще раз.

– Почему?

– Может, там был призрак. Было бы клево.

Кэти сложила руки на груди.

– Ты скажешь мне правду? – Она подождала немного и, поскольку Макс не потрудился ответить, сказала: – Думаю, мне не стоит это делать. Я тебя не знаю.

– Справедливо. – Макс пожал плечами, повернулся и направился к отелю.

Кэти поспешила за ним.

– Ты что собираешься делать?

– Посмотрю снаружи. Поищу провода или какую-нибудь штуковину, с помощью которой можно бы проворачивать тот фокус со шторами.

Он остановился на лужайке, потом сделал пару шагов назад и, защитив глаза от солнца, пробежал взглядом по окнам.

– Это ведь она?

Желтая комната находилась на втором этаже. Окно выходило на крохотный балкончик с каменной кладкой по краю. В какой-то момент оно потемнело, и Кэти взглянула на небо, ожидая увидеть наплывшее на солнце облако. Но нет, небо было чистым.

– Ничего, – сказал Макс. – И забираться туда я не стану.

Он лег на траву и положил руки под голову.

– Во-первых, слишком жарко.

Кэти села рядом, подобрав под себя ноги, потом, отругав себя за нерешительность, тоже растянулась на траве в нескольких дюймах от него. Общественное место, середина дня – беспокоиться не о чем.

Она тоже укрылась ладонью от солнца.

– Та комната, в которой мы были, – с нарочитой небрежностью сказал Макс, – в ней, случайно, не Бартон остановится?

– А откуда ты это знаешь?

– Всего лишь предполагаю.

– Но ты знаешь, что он устраивает здесь представление?

Макс смущенно пожал плечами.

– Ну да. Но скидку на билет ты ведь мне не устроишь?

– Я этим не занимаюсь. И потом, ты ведь здесь проездом.

Макс привстал и, опершись на локоть, посмотрел на нее сверху вниз.

– С тобой можно говорить откровенно?

– Не знаю. – Кэти повернулась так, чтобы смотреть на него. – Опыт подсказывает, что нельзя.

Макс выпрямился.

– Ух, какая ты строгая.

– Я за честность. – Кэти пожала плечами. – Для меня это важно.

– Ну ладно. – Макс сложил руки на груди. – Я здесь не проездом. Я приехал из-за Бартона.

– Того самого, медиума? – Кэти попыталась добавить что-нибудь вежливое. – Вот уж не ожидала. По-моему, ты не из тех, кто таким интересуется.

– Я и не интересуюсь. Мне нужен сам мистер Бартон. Хотелось бы узнать о нем побольше. Ну знаешь, что он за человек. Кто его друзья, какие у него привычки. Если бы ты могла проследить за ним, когда он вселится, и дать знать…

Кэти отстранилась.

– Не могу. За клиентами шпионить нельзя. Это неправильно.

– Бартон – человек публичный. А отель – публичное пространство.

– Вообще-то это не совсем так. В отеле есть как публичные места, так и приватные. Плюс я тебе не доверяю. Может, ты что-то противозаконное задумал. Я ведь уже знаю, что ты лжец.

– Конечно, как ты можешь мне доверять, если мы едва познакомились. Доверие нужно заработать.

– Звучит почти благородно. – Понятно, говорун. На словах у него все гладко получалось.

– Если доверяешь человеку, с которым только что познакомилась, это еще не значит, что он достоин доверия. Это значит только, что ты идиот. – Тема явно была Максу дорога. – В мире люди делятся на два типа: на простаков и придурков.

– А разве они не одно и то же? – Вопреки лучшим намерениям, Кэти невольно подалась вперед.

– Нет, – серьезно ответил Макс. Объясняя, что к чему, он пристально смотрел ей в глаза, словно и впрямь хотел, чтобы она поняла. – Простаки необязательно глупы. Лучшие из них совсем даже не дураки. Чтобы увидеть вероятности, нужен человек с интеллектом. Можно обмануть придурка, но для мошенничества требуются простаки. Они должны быть готовы ловчить, делать что-то сомнительное, потому что сами хотят что-то поиметь. Вот почему о мошенничествах сообщают далеко не всегда – простак знает, что рассказ выявит и его роль в игре. Вот в чем красота жульничества.

– Но должны же быть и другие, не только придурки и простаки.

– Есть еще грифтеры, – продолжал Макс. – Эти работают на доверии, но я таких не встречал.

– Ты никогда не встречал хорошего человека? Если да, то ты выбираешь не самые лучшие места.

– Нет таких, кто чист, как снег. Мы все живем в тени. – Макс пожал плечами. – И мне еще не встречался человек без малейшего изъяна.

Кэти покачала головой.

– Моя тетя Гвен без изъяна. Без малейшего. И всегда помогает людям. Вся ее жизнь – работа.

– Насчет твоей семьи комментировать не буду. Не настолько глуп.

– А как же те медсестры, которые едут волонтерами в Африку?

– Я не сказал, что люди не могут делать ничего хорошего. Нет, они постоянно делают что-то хорошее, но сами от этого хорошими не становятся.

– Но мы то, что мы делаем, и больше ничего. Если творишь добро, ты – хороший человек. Творишь зло – плохой. Другого ничего нет.

– А как же намерение? Что, если ты имеешь в виду сделать что-то хорошее, но получается плохое? Становишься ли ты из-за этого плохим человеком?

– Я не…

– И как быть, если делаешь и плохое, и хорошее? А ведь обычно именно так и бывает.

– Нужно взвешивать, – сказала Кэти. – Злодеяния есть всякие, одни хуже других. Если кто-то делает чудесные дела, спасает жизни и все такое, а потом крадет батончик «Марс» в магазине, это же не отменяет все то хорошее, что он совершил.

– Но оставляет крохотную вмятинку.

– Вот именно.

– А как быть, если кто-то творит настоящее зло? Может ли он перечеркнуть потом плохое хорошими делами?

– Может быть.

Макс широко улыбнулся.

– Так ты веришь в искупление?

– Да, – раздраженно ответила Кэти. – Абсолютно.

Макс покачал головой.

– Ты слишком милая.

– Вообще-то нет. Искупление совсем не то, что прощение.

– Значит, если я наделаю кучу хорошего, ты все равно не простишь меня за то, что я тебе солгал?

– О… – Кэти задумалась. – Насколько хорошего? Чего, например?

Макс улыбнулся, и в животе у нее закружилась карусель.

– Ну, может, я тебя поцелую. – Его лицо оказалось вдруг совсем близко, хотя он и не наклонялся. И вовсе даже не дотрагивался. Просто сидел рядом и смотрел так пристально, с таким напряжением, будто вся его жизнь зависела от соприкосновения их губ, будто она вдруг стала центром вселенной. – Можно?

Никто и никогда не смотрел на нее так, подумала Кэти и вдруг обнаружила, что не дышит, и торопливо хватила глоток воздуха. Обретя способность говорить, она первым делом откашлялась, чтобы не хрипеть.

– Я не знаю тебя. И я не целуюсь с теми, кого не знаю.

– Но ты же хочешь меня поцеловать.

– Я этого не говорила.

– Интересно. – Макс посмотрел на нее, как будто обдумывал что-то. – Если ты никогда не целовалась с теми, кого не знаешь, то как же ты будешь узнавать людей?