Текст книги "Игра в ложь. Две правды и одна ложь…"

2
Неприятности – его второе имя

– Саттон! – донесся снизу голос миссис Мерсер. – Завтрак готов!

Эмма медленно открыла глаза. Было воскресное утро, и она лежала в постели Саттон. Ни в одной приемной семье ей не доводилось спать на таких роскошных кроватях. Поначалу ей казалось, что мягкий матрас, шелковое постельное белье, пуховые подушки и атласное одеяло – это все, что нужно для здорового восьмичасового сна, но с тех пор, как она поселилась у Мерсеров, спать ей приходилось урывками. Прошлой ночью она просыпалась каждые полчаса, проверяя, заперто ли окно. Забравшись на подоконник, она оглядывала идеально ухоженную лужайку, по которой недавно бежал Тайер, и в голове у нее вертелись одни и те же мысли. Что, если бы она не закричала? Что, если бы не разбилась ваза? Что, если бы Мерсеры не ворвались в комнату Саттон? Решился бы Тайер впрямую угрожать Эмме? Стал бы требовать, чтобы она прекратила вынюхивать, или…?

«Давно Потерянная Сестра-Близнец Сталкивается с Обезумевшим Беглецом и, Возможно, Убийцей» – возник у нее в голове заголовок. Эмма давно уже придумывала броские заголовки, описывавшие повседневные события ее жизни, мечтая когда-нибудь в будущем стать журналисткой и вести расследования. Она записывала мысли в тетрадь, а свою газету назвала «Ежедневная Эмма». Все что с ней происходило после переезда в Тусон и перевоплощения в Саттон, могло бы дать потрясающий материал для статьи – вот только она никому не могла об этом рассказать.

Она перевернулась на другой бок, и в голову опять полезли воспоминания о прошлой ночи. Мог ли Тайер быть убийцей Саттон? Его поведение не развеяло ее подозрений.

– Саттон! – снова позвала миссис Мерсер.

Сладкий аромат кленового сиропа и вафель потянулся в спальню, и у Эммы в животе заурчало от голода.

– Иду! – крикнула она.

Зевнув, Эмма вылезла из постели и стянула с белого деревянного комода толстовку с логотипом Arizona Cardinals[4]4
  Профессиональный футбольный клуб, выступающий в Национальной футбольной лиге США.


[Закрыть]. Она сорвала с воротника этикетку с ценой $34.99 и надела толстовку через голову. Наверное, рубашку подарил Саттон ее бойфренд Гаррет, большой поклонник «Кардиналов». Бывшим бойфрендом он стал после того, как Эмма отвергла его, обнаженного и полного желания, на вечеринке в честь восемнадцатилетия Саттон. Все-таки некоторыми вещами сестрам делиться не следует.

Например, жизнью. Но, думаю, с этим мы уже опоздали.

Зажужжал iPhone Саттон, и Эмма посмотрела на экран. В правом верхнем углу появилась маленькая фотография Итана Лэндри, и у Эммы екнуло сердце. Ты в порядке? – спрашивал он. – Я слышал, прошлой ночью у вас были копы. Что случилось?

Эмма на мгновение закрыла глаза. Потом написала в ответ: Долгая история. Ворвался Тайер. Очень страшно. Подозреваю его. Встретимся позже на нашем месте?

Разве ты не под домашним арестом? – спросил Итан.

Эмма провела языком по зубам. Она и забыла, что ее посадили под домашний арест за кражу сумочки из бутика Clique на прошлой неделе. Ей разрешили сходить на бал выпускников только потому, что у нее были отличные успехи в учебе – похоже, впервые в жизни Саттон. Я найду способ выбраться, – ответила она. – Увидимся после ужина.

Черт возьми, она должна найти способ, подумала я. Помимо моего убийцы, только Итан знал, кто Эмма на самом деле. И моя сестра с Итаном вместе пытались вычислить злодея. Итану наверняка интересны подробности визита Тайера.

Но это не единственная причина, почему Эмма хотела встретиться с Итаном. Из-за ночного переполоха она почти забыла, что они помирились… и поцеловались. Ей не терпелось увидеть его и перевести их отношения на следующий уровень. Итан был у нее первым настоящим «почти что бойфрендом» – она всегда отличалась чрезмерной застенчивостью и часто переезжала с места на место, не успевая произвести впечатление на парней, – и ей очень хотелось, чтобы на этот раз все получилось.

Я тоже надеялась, что у них все сложится. И хотя бы одна из нас найдет свою любовь.

Эмма спустилась вниз, в кухню, ненадолго задержавшись в холле, чтобы рассмотреть семейные фотографии Мерсеров. На снимках в черных рамках Лорел и Саттон стояли в обнимку в Диснейленде, позировали в одинаковых ярко-розовых лыжных очках где-то в горах, строили замок из песка на красивом белоснежном пляже. На самой последней фотографии Саттон стояла рядом с отцом возле зеленого спортивного «вольво», с ликованием потрясая в воздухе ключами от машины.

Она выглядела такой счастливой. Беззаботной. Ей выпала жизнь, о которой Эмма могла только мечтать. Один и тот же вопрос не давал ей покоя: почему Саттон достались такие замечательные родители и друзья, а Эмма тринадцать лет скиталась по приемным семьям? Мерсеры удочерили Саттон совсем крошкой, а Эмма до пяти лет жила с Бекки, их биологической матерью. Что, если бы они поменялись местами, и Эмма оказалась бы у Мерсеров? Неужели она бы тоже погибла? Или прожила бы жизнь Саттон по-другому, дорожа своим преимуществом?

Вместе с ней я рассматривала фотографии, и мое внимание привлек недавний снимок, на котором мы вчетвером позировали на крыльце дома. Мама, отец, Лорел и я выглядели идеальной семьей – все в белых футболках и голубых джинсах, под ярким тусонским солнцем. Я так хорошо вписывалась в эту семью – голубоглазая, как и моя приемная мать. Меня бесило, когда Эмма считала меня неблагодарной дрянью. Да, возможно, я не ценила своих родителей так, как должна была. И, наверное, обидела кого-то своими розыгрышами. Но неужели я заслуживала смерти?

На кухне миссис Мерсер заливала в вафельницу золотистое тесто. Дрейк терпеливо сидел у ее ног, ожидая, что тесто перельется через край и капнет на пол. Когда Эмма появилась в дверях, миссис Мерсер подняла на нее встревоженный взгляд. Морщинки в уголках глаз стали резче, на висках проступала легкая седина. Мерсеры были немного старше остальных приемных родителей Эммы – она предполагала, что им лет пятьдесят или чуть больше.

– Ты в порядке? – спросила миссис Мерсер, опустив крышку вафельницы и положив венчик в миску с тестом.

– А, да, – пробормотала Эмма, хотя и чувствовала бы себя намного лучше, если бы знала, где сейчас Тайер.

Громкий чмокающий звук разнесся по кухне, и Эмма, обернувшись, увидела за кухонным столом Лорел, которая взрезала спелый сочный ананас длинным серебряным ножом. Сестра Саттон поймала ее взгляд и насмешливо улыбнулась, отделяя истекающий соком ломтик.

– Немного витамина С? – предложила она ледяным тоном. Нож угрожающе блеснул в ее руке.

Случись это неделю назад, Эмма испугалась бы, ведь Лорел входила в топ-10 подозреваемых. Но теперь Лорел была вне подозрений; как выяснилось, ночь гибели Саттон она провела на пижамной вечеринке в доме Ниши Банерджи. И никак не могла убить свою сестру.

Эмма посмотрела на ананас и поморщилась.

– Нет, спасибо. Меня тошнит от ананасов.

Мистер Мерсер отвлекся от кофемашины и удивленно взглянул на нее.

– Саттон, я думал, ты любишь ананасы.

У Эммы внутри все сжалось. Она возненавидела ананасы лет в десять, когда ее приемная мать Шейна выиграла пожизненный запас консервированных ананасов, после того как поделилась с кулинарным журналом рецептом «перевернутого» ананасного пирога. Полгода Эмме приходилось давиться этими скользкими желтыми ломтиками на завтрак, обед и ужин. Но, похоже, это был любимый фрукт Саттон.

Такие мелочи из жизни сестры, о которых Эмма просто не могла знать, всякий раз предательски выдавали ее. Отец Саттон, как никто, замечал эти оплошности – только он один заинтересовался крошечным шрамом Эммы. Очевидно, что у Саттон никаких шрамов не было. И, казалось, он тщательно взвешивал все, что собирался ей сказать, как будто сдерживался, скрывал что-то. Чувствовал, что с его дочерью что-то не так, но не мог понять, в чем дело.

– Это было до того, как я узнала, сколько в них вредных углеводов, – поспешно брякнула Эмма, сочиняя на ходу. Прозвучало вполне в духе Саттон.

Прежде чем кто-то успел ответить, кофеварка «эспрессо» на каменной столешнице пыхнула паром, Мистер Мерсер налил молоко в четыре фарфоровых кружки с изображениями датских догов, очень похожих на Дрейка, и обратился к Эмме:

– Полиция нашла Тайера прошлой ночью. Его схватили при въезде на автостраду номер десять, где он пытался поймать попутку.

– Его арестовали за незаконное проникновение в жилище, – добавила миссис Мерсер, выкладывая на тарелку готовые вафли. – Но это еще не все. У него изъяли нож! Холодное оружие!

Эмма вздрогнула. Одно неверное движение вчера ночью – и Тайер мог ее зарезать.

– Квинлан говорит, что он оказал сопротивление при аресте, – продолжал мистер Мерсер. – Похоже, парень действительно в беде. Они держат его в участке, собираются допросить. Узнать, например, где он был все это время и почему так долго не давал о себе знать, почему заставил родных волноваться.

Эмма старалась сохранять невозмутимое выражение лица, но волна облегчения пробежала по ее телу. Значит, Тайер за решеткой, а не шастает по Тусону. Значит, она в безопасности… на некоторое время. Пока Тайер сидит под арестом, она может попытаться проникнуть в тайну его отношений с Саттон… и выяснить, стоит ли его опасаться.

– А можно навестить его в тюрьме? – спросила Лорел, выбрасывая кочерыжку ананаса в мусорное ведро.

Мистер Мерсер пришел в ужас:

– Об этом не может быть и речи! – Он обвел взглядом обеих дочерей. – Я не разрешаю никому из вас навещать его. Знаю, он был твоим другом, Лорел, но вспомни обо всех драках, в которые он ввязывался на футбольном поле. И если слухи про алкоголь и наркотики верны хотя бы наполовину… А для чего он таскал с собой нож? От него можно ждать только неприятностей. Я не хочу, чтобы у вас с ним было хоть что-то общее.

Лорел хотела возразить, но миссис Мерсер поспешила вмешаться.

– Накрывай на стол, дорогая! – Ее голос слегка дрожал, как будто она пыталась как-то сгладить, замять неприятный разговор.

Миссис Мерсер поставила на стол блюдо с бельгийскими вафлями и наполнила стаканы апельсиновым соком. Мистер Мерсер отошел от кофеварки и занял свое место за столом. Он отрезал кусочек вафли и положил его в рот. Все это время он не сводил глаз с Эммы.

– Итак… Есть какая-то причина, почему Тайер пробрался к тебе в комнату? – спросил он.

Эмму охватила нервная дрожь. Возможно, потому что он убил вашу настоящую дочь? И хотел заткнуть мне рот, чтобы я не проболталась?

– Ты ведь не ждала его, я правильно понимаю? – продолжил мистер Мерсер, и его голос прозвучал резко.

Эмма опустила глаза и потянулась за бутылочкой сиропа Mrs. Butterworth’s[5]5
  Mrs. Butterworth’s – марка, под которой в США выпускаются сладкие сиропы, в том числе – кленовый. Бутылки сиропов «Mrs. Butterworth’s» выполнены в виде женской фигурки.


[Закрыть].

– Если бы я его ждала, то не стала бы кричать.

– Когда ты видела его в последний раз?

– Прошлой ночью.

Мистер Мерсер театрально вздохнул.

– До этого.

Подобные вопросы ставили Эмму в тупик. Она оглядела сидящих за столом. Все трое Мерсеров смотрели на нее, ожидая ответа. Мистер Мерсер выглядел недовольным. Миссис Мерсер заметно нервничала. А лицо Лорел угрожающе налилось кровью.

– В июне, – ляпнула Эмма. Именно тогда в полицейских сводках и на страницах Facebook появилась информация об исчезновении Тайера.

– Как и все остальные.

Мистер Мерсер тяжело вздохнул, как будто не поверил ей. Но, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, миссис Мерсер откашлялась.

– Давайте больше не будем переживать из-за Тайера, – пискнула она. – Он в тюрьме, и это главное.

Мистер Мерсер слегка нахмурился.

– Но…

– Давайте поговорим о чем-нибудь приятном. Скажем, о том, как будем отмечать твой день рождения, – прервала его миссис Мерсер и тронула мужа за руку. – Остались считаные недели. Почти все уже согласовано. – Даже Эмма знала о планах празднования дня рождения мистера Мерсера. Последние несколько недель миссис Мерсер занималась подготовкой торжеств в курортном отеле Loews Ventana Canyon Resort. Ярко-желтые листочки со списками неотложных дел были расклеены по всему дому.

Лицо мистера Мерсера оставалось каменным.

– Я же говорил тебе, что не хочу никакого праздника.

Миссис Мерсер усмехнулась.

– Все хотят праздника.

– Бабушка ведь приедет, да? – спросила Лорел, глотнув апельсинового сока.

Миссис Мерсер кивнула.

– И вы, девочки, можете пригласить своих друзей, – сказала она. – Я уже отправила приглашения Чемберлейнам, мистеру и миссис Вега. И только что заказала торт у Джанни, того волшебника-кондитера, который делал торт для вечеринки у мистера Чемберлейна. Что и говорить, у него они лучшие! Морковный с глазурью из сливочного сыра – ваш любимый!

Ее голос звучал все звонче. После Вторжения Подозреваемого в Убийстве Верная Жена Пытается Поднять Настроение Разговорами о Десерте», – усмехнулась про себя Эмма.

– Можно, я пойду? – спросила Лорел, хотя на тарелке у нее лежала нетронутая вафля.

– Конечно, – рассеянно произнесла миссис Мерсер, не сводя глаз с мужа.

Эмма тоже вскочила из-за стола.

– У меня куча заданий по немецкому, – сказала она. – Не хочу откладывать на потом. – Разумеется, Саттон никогда бы не проявила такого рвения к учебе, но Эмме не терпелось сбежать. Она понесла свою тарелку в раковину и опустила голову, чтобы не встречаться взглядом с Лорел, когда та проскользнула мимо. Лорел буркнула что-то себе под нос, и Эмма почти не сомневалась в том, что расслышала слово сука.

Когда Эмма проходила мимо стола, направляясь в холл, она почувствовала на себе взгляд мистера Мерсера. Он смотрел на нее с таким подозрением, что это вызвало у нее приступ резкой боли. В памяти вдруг всплыли взгляды, которыми обменялись мистер Мерсер и Тайер прошлой ночью. Интересно, это игра ее воображения, или между ними действительно произошло что-то серьезное? Возможно ли, что их связывает… какая-то общая история? Мог ли мистер Мерсер знать о Тайере что-то… потенциально опасное, о чем предпочитал молчать?

Я была уверена: отец что-то знал о Тайере. Поднимаясь следом за Эммой вверх по лестнице, я различила далекие горы за окном, и на короткий миг в сознании сложились два фрагмента пазла. Я увидела паутину веток, отбрасывающих тени на землю, и почувствовала, как липнет к моим голым ногам тяжелый воздух позднего лета. Тайер шагал рядом со мной, держа меня за руку, пока мы в сумерках пробирались по скалистой тропе. Вот он открыл рот, чтобы заговорить, но память снова покинула меня, прежде чем я услышала то, что он собирался сказать.

Но, возможно, мне совсем и не хотелось это слышать.

3
Кто же не любит поэтов?

Поздно вечером Эмма пробралась в местный парк. Наступили сумерки, здесь царило оживление – беззаботные горожане бегали трусцой по грунтовым дорожкам, поднимающимся серпантином в горы, жарили бургеры на общественных жаровнях, резвились с собаками на траве. Из динамиков радио вырывалась песня Бруно Марса[6]6
  Питер Джин Эрнандес, известный под псевдонимом Бруно Марс (род. 1985 г.) – американский певец, автор песен и музыкальный продюсер, мультиинструменталист, обладатель «Грэмми».


[Закрыть], у фонтана ребятня обливала друг друга водой.

От одного лишь вида этого парка мне стало больно. Он находился всего в нескольких кварталах от моего дома, и, хотя память не сохранила никаких подробностей, я знала, что проводила здесь много времени. Сейчас я бы все отдала за то, чтобы опустить пальцы в прохладную воду фонтана или вгрызться в сочный гамбургер с пылу, с жару – даже если он останется лишними сантиметрами на моих бедрах.

Баскетбольный матч был в самом разгаре, но на теннисных кортах уже было темно. Эмма подошла к самому дальнему и толкнула скрипучую калитку. Она едва различила фигуру, лежащую возле сетки. Ее сердце дрогнуло от волнения: это был Итан.

– Привет, – прошептала Эмма.

Итан вскочил на ноги и направился к ней ровной и даже спокойной походкой, держа руки глубоко в карманах поношенных джинсов Levi’s. Рукава тонкой футболки обтягивали его накачанные бицепсы.

– И тебе привет, – откликнулся он. Даже в темноте она смогла различить его улыбку. – Все-таки удалось улизнуть?

Эмма покачала головой.

– Все обошлось. Мерсеры отменили наказание – думаю, так на них подействовало мое усердие в учебе. Но мистер Мерсер задал миллион вопросов, допытываясь, куда я иду. – Она бросила взгляд через плечо на темные очертания деревьев. – Как еще он не увязался за мной… Хотя, наверное, я должна быть благодарной. До сих пор всем было плевать, где я провожу время. – Она невесело рассмеялась.

– Даже Бекки? – вскинул брови Итан.

Эмма вгляделась в заросли, тянувшиеся за кортом.

– Как-то раз Бекки забыла меня в торговом центре, помнишь? Ее уж точно не назовешь образцовой матерью. – Она чувствовала себя виноватой за то, что плохо говорит о своей матери. В ее памяти сохранились и добрые воспоминания о Бекки – однажды она позволила Эмме надеть шелковую ночнушку и изображать Белоснежку в их гостиничном номере, а еще играла с ней в «охоту за сокровищами», – но все это меркло на фоне равнодушия матери, с которым Эмма сталкивалась, когда больше всего нуждалась в ней.

– Ну, я рад, что ты выбралась, – сказал Итан, меняя тему.

– Я тоже, – ответила Эмма.

Они встретились глазами. Повисла долгая пауза, и оба опустили взгляды. Эмма пнула ногой теннисный мячик, валявшийся под сеткой. Итан погремел мелочью в карманах, Потом потянулся и взял ее за руку. Она уловила аромат его пряного лосьона, когда он наклонился ближе.

– Включить свет или не надо? – спросил он. Освещение теннисных кортов было платным – семьдесят пять центов за каждые тридцать минут.

– Не надо, – ответила Эмма, чувствуя прилив волнения.

Итан потянул ее вниз, и они улеглись на шершавое покрытие. Оно еще хранило дневное тепло и пахло смолой и резиновыми подошвами кроссовок. Прямо над ними светила серебристая луна. Сова вспорхнула на высокую ветку дерева.

– Не могу поверить, что Тайер вломился в твой дом, – сказал Итан после короткой паузы, обнимая Эмму. – Ты в порядке?

Эмма прижалась щекой к его груди, вдруг почувствовав, что страшно устала.

– Мне уже лучше.

– Думаешь, Тайер проник в дом, чтобы увидеться с Саттон?

Эмма отстранилась и вздохнула.

– Думаю, да. Если только…

– Если только – что?

– Если только Тайер, зная, кто я такая, не пришел напомнить мне о необходимости играть по правилам. – Стоило Эмме произнести это вслух, как она почувствовала, что ее бьет дрожь.

Итан потянулся.

– Ты думаешь, это Тайер убил Саттон?

– Вполне возможно. Он – единственный из ее друзей, кого мы не смогли проверить на причастность к убийству. Что, по-твоему, произошло между Саттон и Тайером, прежде чем он сбежал из дома? – Эмма положила ладонь на асфальт, ощущая его тепло. Сейчас ей требовалась опора, что-то твердое, простое и понятное.

Сожаление промелькнуло на лице Итана.

– Я не знаю, – признался он. – Мне бы хотелось знать, но я не входил в их тусовку.

– Кое-кто намекал, что у Тайера было что-то с сестрой Саттон. – Эмма имела в виду Гаррета, бывшего бойфренда Саттон. В пятницу, на встрече выпускников, он упрекнул ее в измене. И Ниша Банерджи не раз упоминала вскользь, что Саттон украла парня у Лорел. Эмма не забыла, каким ледяным взглядом окинула ее Лорел, когда застала Тайера в спальне Саттон, и загадочную фразу, брошенную ею в сердцах. «Ты вечно создаешь ему проблемы». Интересно, что она хотела этим сказать?

– А еще говорили, будто Саттон сделала что-то такое, из-за чего Тайеру пришлось убраться из города, – медленно проговорила Эмма.

– Я кое-что слышал об этом. – Итан ударил пяткой кроссовка по трещине в покрытии. – Но кто знает, правда это или нет? Об этом начали шептаться совсем недавно. А в самом начале, когда Тайер только пропал, все думали, что он просто сбежал от своего отца. Тот всегда кричал на Тайера во время футбольных матчей и вообще здорово давил на него.

Эмма поморщилась, вспомнив кое-что еще. На встрече выпускников она заметила фиолетовые синяки на руках Мадлен. Она сказала, что их оставил ее отец. И добавила, что он и с Тайером обращался жестоко. Момент откровений оказался мучительным, но в то же время и особенным. У Эммы впервые состоялся по-настоящему доверительный разговор с одной из подруг Саттон. Она мечтала о такой душевной связи: из-за частых переездов с места на место ей так и не удалось обзавестись верными друзьями, если не считать единственной подруги, Алекс, которая осталась в Хендерсоне, штат Невада.

Должна признаться, мне было немного грустно от того, что Эмма сблизилась с моей закадычной подругой. В каком-то смысле Эмма стала моей улучшенной версией, Саттон 2.0, и это причиняло мне боль. Мадлен никогда не делилась со мной тайной отношений с отцом – словно заведомо знала, что меня это не волнует. Между тем, я всегда чувствовала, что с мистером Вегой не все ладно. Как-то вечером мы с Шарлоттой и Лорел сидели в спальне Мадлен и слышали, как мистер Вега швырялся на кухне кастрюлями и сковородками, распекая Мадс и Тайера неизвестно за что. Когда Мадлен, с широко раскрытыми и покрасневшими глазами, вернулась в комнату, мы сделали вид, будто ничего не случилось. Если бы только я догадалась расспросить Мадс, в чем дело и все ли у нее в порядке!.. Наверное, она могла бы многое мне рассказать. Моя сестра-близнец оказалась для Мадс и Шарлотты лучшей подругой, чем я – но теперь я уже ничего не могла исправить.

Итан приподнялся на локтях, обнажая крепкие мышцы загорелого живота.

– Тайер мог сбежать по другой причине, никак не связанной с его отцом или Саттон. Я слышал, что он замешан в каких-то действительно опасных вещах.

– Каких? Алкоголь? Наркотики? – спросила Эмма, вспоминая слова мистера Мерсера.

Итан пожал плечами.

– Все это, конечно, просто слухи и сплетни, но я могу поспрашивать. Теперь, когда он вернулся, в городе наверняка пойдут разговоры. И нам останется лишь отделить слухи от фактов.

Эмма снова растянулась на жестком покрытии корта.

– Я уже говорила, как все это меня бесит? Ума не приложу, как выяснить, что же все-таки произошло между Тайером и Саттон, не выдав при этом себя.

Итан взял ее за руку, переплел свои пальцы с ее.

– Мы во всем разберемся. Обещаю. И мы сейчас намного ближе к разгадке, чем месяц назад.

Благодарность захлестнула Эмму теплой волной.

– Даже не знаю, что бы я без тебя делала.

Итан махнул свободной рукой.

– Прекрати. Мы делаем это вместе. – Он повернулся и вытащил мятый листок бумаги из заднего кармана. – Послушай… все хотел спросить… Тебе было бы интересно пойти сюда со мной?

Эмма разгладила листок. «10-я ЕЖЕГОДНАЯ ПОЭТИЧЕСКАЯ ДУЭЛЬ» – прочла она заголовок, набранный крупным шрифтом. Мероприятие должно было состояться в пятницу, через три недели. Она вопросительно посмотрела на Итана.

– Последние пару выходных я читал свои стихи в клубе «Конгресс», – объяснил он. – И теперь думаю, что мне не помешает моральная поддержка аудитории.

Эмма не могла сдержать улыбку.

– Ты хочешь, чтобы я послушала твои стихи? – В ночь знакомства с Итаном – свою первую ночь в Тусоне – она видела, как он записывает в блокнот стихи. Ее распирало от желания прочесть их, но она боялась спросить.

– Только если ты не будешь смеяться. – Итан опустил голову.

– Конечно, не буду! – Эмма сжала его руку. – Я обязательно приду.

Его глаза блеснули.

– Серьезно?

Эмма кивнула, растроганная тем, что он выглядел таким уязвимым. Кончиками пальцев она коснулась его ладони. В темноте вспыхивали светлячки, порхающие между кактусами и земляничными деревьями. Порыв ветра растрепал темные волосы Итана, когда он обнял ее за плечи. Эмма придвинулась к нему чуть ближе, и ее колени коснулись грубой ткани его джинсов. Она вспомнила вчерашний поцелуй и ощущение его мягких губ на своих губах. Ей казалось, что она поступает эгоистично, наслаждаясь чувствами к Итану, в то время как тайна убийства сестры остается неразгаданной, но, по правде говоря, только Итан и помогал ей не сойти с ума.

И, как ни странно, наблюдая за сестрой, которая так тянулась к счастью, я сама чувствовала себя живой, настоящей.

Эмма села и подняла голову, Итан потянулся к ней. Но вдруг со стороны забора раздался металлический звон. Эмма обернулась и прищурилась. Длинноногая фигура скользнула между двумя дубами.

– Эй? – крикнула она, и сердце учащенно забилось. – Кто там?

Итан вскочил на ноги, сунул четвертак в прорезь автомата и включил свет. Лампы вспыхнули так ярко, что Эмме пришлось прикрыть глаза рукой. Они оба оглядели корт, вслушиваясь в звенящую тишину. Баскетбольный матч закончился, и даже с дороги не доносилось ни звука. Как долго царило это безмолвие? Насколько громко они говорили? Возможно ли, что кто-то их слышал?

Когда фигура отделилась от деревьев, Эмма схватила Итана за руку, с трудом сдерживая крик. Постепенно глаза привыкли к темноте. Она увидела девушку в черных леггинсах, спортивном бюстгальтере с металлическим блеском и белых кроссовках. Ее светлые волосы были стянуты в высокий конский хвост, и она подпрыгивала на месте, как будто только что выбежала из леса. У Эммы отвисла челюсть: она узнала Лорел.

Увидев Эмму и Итана, Лорел округлила глаза. Она подняла руку и помахала им.

– О, привет, ребята! – воскликнула она как ни в чем не бывало, будто и не подслушивала их разговор, но Эмма ничуть не сомневалась, что подслушивала.

Я тоже была в этом уверена. Особенно когда Лорел произнесла одним губами: «Попались!», после чего снова вставила в уши наушники от iPod. Тряхнув хвостом, она метнулась сквозь деревья и скрылась из виду.