Текст книги "Влада. Перекресток смерти"

– Ац, ты что – спишь?! – ахнула Влада.

– Да не-е… – невнятно отозвался валькер. – Кто это? Френдзона, это ты, что ли?

– Меня хотят выбрать старостой факультета! – Владе приходилось кричать в трубку, в которой слышались вопли и музыка. – Ац, ты дома сейчас? Срочно прилетай!

– Дома я, десять минут отдохнуть хотел, – зевнул Ацкий. – Вылетаю, буду минут через десять. Да уйди ты! – рявкнул он на кого-то, кто орал песню и бренчал на расстроенной гитаре.

Влада, отключив звонок, поспешила вернуться обратно, где от сентиментальных воспоминаний уже перешли к яростным спорам.

– Варя, ты ведь неглупая, могла бы быть объективнее! – горячился декан троллей. – Егор очень способный парень, дисциплина или ограничения не для него. Но идея про наследника Некроманта Бертилова, который рушит янв, крутит его водоворотом… Если честно, то вот мое мнение: Егор во Тьме не был, только на ее пороге, где-то в далеком янве. А по возвращении возомнил о себе то, чего нет, и понеслось…

– Занесло его, правильно Горан Горанович говорит, – поддержала Эля. – Знаете, он какой?! Да, Ян… то есть Ян Вячеславович, вы сами говорили: ему тесно будто бы в Носфере нашем, да и вообще в тайном мире. Он был бы великим…

– Великим – кем, Элечка? – ласково улыбнулся валькирии Янчес. – Он мог бы стать деканом Троллиума в будущем, конечно. Но вряд ли подался бы в Темный Департамент. Скорее всего, выбрал бы участь свободного бродяги, как-то так…

– Я ведь однажды видела самого Энгора, – вмешалась Влада. – Просто никому не говорила об этом. Ведь Энгор был легендой, мы проходили его по истории. По-моему, сейчас его дела не очень.

– Наивная вы, студентка Огнева, – снисходительно вздохнул декан троллей. – Темный Департамент давно в курсе про версии Энгора, они бродят по миру в большом количестве. Когда светлые охотились на него, тролль отбросил свои фантомы, как ящерица отбрасывает хвост, чтобы спастись. Светлые его убивали регулярно и каждый раз ошибались. Вот таких хвостов у него сотни, если не тысячи… Но если Бертилов действительно его потомок, то неудивительно, что у всего тайного мира с ним проблемы. Да и отец Егора был фигурой скандальной… Алекс, что там в Темном Депе говорили о его отце?

– По сведениям деканата, его отец во Тьме, то есть мертв, – Алекс прищурился, словно припоминая. – Степан Бертилов его звали, кажется… Из Носферона был исключен за хулиганство, зато называл себя «Великим потомком Энгора, теневым правителем тайного мира». После рождения сына в Пестро-глазово не появлялся, но его видели в Москве. Там он тринадцать лет назад ввязался в драку со светлыми, пытался штурмовать Садово-Магическое кольцо, заморочил под это дело немало людей… В результате, согласно Конвенции, дебошир был убит осиновым колом. Кстати, в тролльских семьях часто кого-то из родни заменяют фантомы, это у них в порядке вещей. Что скажешь, Горан?

– Ну да, – нахмурился тролль. – Да, сплошь и рядом такое встречается, но это не повод подозревать троллей во всемирном заговоре и штормах в янве. У меня дома всегда было полно двоюродных сестер и старших братьев. Я с ними играл, бегал, только очень удивлялся, что они не учились в Носфероне. Только потом я узнал, что вся эта липовая родня создана моей матерью, которая без веселой компании даже в магазин за хлебом не пойдет. Для троллей это нормальная практика… Разумеется, натроллеведении в Носфере эта тема не освещается широко, – добавил он, заметив взгляд Влады.

– Все, хватит болтовни, – вдруг сказал Гильс. – Итак, – он постучал ребром ладони по столу. – Если по поводу Огневой все решено, давайте тогда голосовать за то, чтобы выбрать ее старостой. Давайте, ребята, поднимайте руки… смелее!

«Он их подгоняет к этому решению, заставляет почти что, – озадаченно и смущенно подумала Влада. – Разве кто-нибудь из нечисти будет противиться приказу Темнейшего? Это ведь приказ, пусть даже такой мягкий и дружеский…»

– Я за! – Дрина подняла глаза, в них заблестели слезы. Потом вскинула вверх руку, и пальцы ее заметно дрожали. – Владочка, я тебе благодарна за возвращение Егорки. Никакой он не наследник Некроманта, и не он разрушает янв.

– Тоже так думаю, – кашлянув, буркнул Марик, поднимая пухлую руку вслед за кикиморой. – Я вообще за то, чтобы вернуть Огневу и Бертилова в универ.

– Поддерживаю, – холодно отозвался Алекс, но Владу взглядом не удостоил.

– Поддержу Огневу, хотя вы ждете от меня другого, – Варя, упрямо тряхнув копной кудрявых волос, поджала сиреневые губы.

– Я успел Бертилова за годы учебы узнать как классного чувака. Он свой в доску, и никаких подлостей, – заявил Герка, и его рука потянулась вверх. – За Огневу.

– Всеми своими оленями на ужасном свитере, – ядовито подсказала Синицина, и Горан с Янчесом, посмеиваясь, дружно подняли руки.

Решение было единогласным, но в этот момент кухню заполнил гул. На этот раз он был сильнее, чем утром. Тряслись стены, звенели оконные стекла. Дрина, бледная как полотно, поджала губы и трагически поглядела на вампиров, но те сохраняли спокойствие на непроницаемых лицах.

– У вас тут в Петербурге еще и дома трясутся посреди Невского проспекта! – раздался из коридора гулкий бас Раисы Петровны. – Сейчас позвоню губернатору и выясню, чем он там занимается, бездельник…

В кухню, забитую нечистью, бабушка Даши входить не рвалась – наверняка об этом заранее побеспокоился Горан. Грузный силуэт в халате только маячил за стеклянной дверью кухни, гремел раскатами сердитый голос, который призывал невидимого собеседника к ответу и требовал немедленного отчета о том, что происходит.

А вот человеческий мир ничего не замечал и гула не слышал. В кухонное окно было видно, как люди спокойно шли по Невскому проспекту, деловито мчались машины – все как обычно.

– Шторм из янва теперь немного слышен в зловоротнях, – объяснил Гильс слишком спокойным для происходящего голосом. Это был голос специально для девчонок, которых вампир пугать не хотел. – С этого часа в янв никому не заходить, обычная мера предосторожности, – добавил он еще более спокойно. – Темный Департамент – махина медленная и издаст указ только завтра, но вы сейчас предупредите об этом родню и всех знакомых.

– Мне надо к своим. Сказать насчет шторма… – захлопав круглыми глазами, пробормотал Марик.

Началось всеобщее нервное тыканье в экраны телефонов и перезвоны родне и друзьям: из трубок неслись перепуганные голоса.

Влада вдруг поняла, что совсем забыла про свое решение не смотреть на Гильса и впилась в Темнейшего долгим тревожным взглядом, получив ответный – снова странный и изучающий.

Между их взглядами, его и ее, будто натянулась струна, и теперь эта струна звенела и держала их обоих, не отпуская ни на шаг.

– Темнейший, я тут с Огневой на ночевку остаюсь, – вдруг донеслось громко от Вари Синициной. – По плану задушевные беседы до утра, пижамная вечеринка и разговоры о кошмарной жизни старосты Носферона.

– Отлично, Варя, спасибо тебе большое! – весело бросил фурии в ответ Гильс Муранов, выходя из кухни, и Влада вздохнула с облегчением.

* * *

К внезапному появлению новой подруги-фурии Влада морально готова не была. С Ацем настоящая дружба началась только после совместного падения с большой высоты. А Варя Синицина сейчас в друзья набивалась сама, причем совершенно бесцеремонно.

– Будем дружить с тобой, Огнева, – заявила она, тряхнув кудрями и поморщась от звона в голове. Фурия решительно распаковывала мешки с вещами, купленные для Даши Ивлевой, делая это с каким-то особенным мстительным рвением. – Да, мы с тобой теперь подруги, идет?

– До первого фингала под глазом? – уточнила с иронией Влада, но фурия не обиделась.

– Это потому, что я уважаю того, кто может взять и совершить поступок, – призналась Варя. – Сорвать бал, когда Гильс Муранов уже в твоих руках. Представляю себе, каково это. Страшно было?

– Конечно, нет, – Влада пожала плечами. – Я каждый день срываю балы, то один, то другой. Зато Егор жив.

– Еще как жив, – засмеялась Варя. – Стою такая в вестибюле, вдруг в спину золотом – бам! Хорошо, что меня поймали. А так бы встретила открытие Тьмы в больничке…

Влада вдруг поняла, что Варю слегка контузило ударом Дашули и мороком, чем и вызвана ее излишняя откровенность и слишком громкий голос. Было ли дело только в ударе по голове, но фурия явно прониклась к Владе симпатией. Во всяком случае, сейчас она впервые не подкалывала и не старалась уязвить когда-то раздражавшую ее Огневу, а проникновенно делилась мыслями.

Застелив кровать комплектом постельного белья ярко-багрового цвета, Варя улеглась на него прямо в грязных ботинках и с удовольствием распаковывала Дашин набор для маникюра, к которому его хозяйка даже не прикоснулась.

– Мне вот такую штуковину никто не подарит, – посетовала Варя, рассматривая бархатную коробочку. – Парни – существа странные. Вроде понятно все, а потом вдруг такое выдаст, хоть помри. Вон с Димкой разбежались, а я все думаю про него. Спать ложусь, и все мысли о нем. Помню, как обнимал, и каждое слово, что он мне говорил… Даже если врал. Знаю, что мстила ему, и теперь все вообще разрушено. А потом утром думаю: вдруг еще можно все склеить?

– Н-ну… – неуверенно протянула Влада, пытаясь кивнуть и помотать головой одновременно. Напоминать Варе историю с ее подругами и родственницами, которые гнались за Ацем и жгли его ядом, сейчас явно не следовало.

– Да, ты меня понимаешь, – фурия обрадовалась. – Потому что сама запуталась хуже некуда. Но Ац ради меня никогда не пойдет на такие жертвы, на какие ради тебя пойдет Муранов. Мы все, когда увидели около Носфера, как ты подъехала на машине из мурановской нежити, у-у-у… – Варя потрясла в воздухе пилочкой для ногтей. – Это ведь тебе несколько сотен подконтров отдал сам Темнейший! Разве до тебя не дошло?

– И что в этом такого?

– Вампиры никогда и никому не отдают своих подконтров, ты что, не знаешь? – заявила фурия, вытаращив глаза. – Если только не крайний форс-мажор. Сам Муранов и то ездит на железном байке, потому что использовать подконтров как транспорт – пижонство, это как бы дурной тон по отношению к другой нечисти. Как хрустальную, тебя бережет. Избрание тебя в старосты сегодня затеял. Все сразу поняли: показать, что ты в порядке, чтобы в универе тебя не гнобили и языки не чесали. Оп-па, и Огнева староста факультета, потому что так захотел сам Темнейший!

– Почему ты решила, что Муранов бережет меня, как хрустальную? – насторожилась Влада, поняв, что фурия сейчас может сказать что-то важное, чего не скажет завтра.

– Ну, я не знаю… Бережет, это заметно даже вурдалаку, – Варя вздохнула. – Наверное, Муранову как вампиру было очень тяжело, если на край города после бала свалил, и теперь там у него…

Варя запнулась, прикусив язык, и Владе стало ясно, что та одернула себя, чтобы не сказать лишнего.

– Что – теперь там? Гильс живет на краю города? – Влада всматривалась в лицо фурии. – Что там такого?

– Да ничего особенного, – уклончиво сказала Варя, отводя глаза и делая вид, что страшно заинтересована маникюрными ножницами. – Сброс вампирского адреналина, все это понимают.

– Не хочешь мне чего-то говорить?

– Знаешь, я обещала Темнейшему тебя беречь, а не жалить такими новостями, – вдруг проявила что-то вроде проблеска совести самая вредная фурия в Носфероне.

– Расскажи, Варь, – не отставала Влада. – Мне лучше знать правду. Это важно для меня.

– Поступить как стерва? – прищурилась фурия.

– Нет. Поступи как подруга. Если не наврала про дружбу.

– Эх, все равно узнаешь от кого-нибудь, – Варя тяжело вздохнула. – Короче, дело такое… У Гильса есть другая девушка, которую он нашел сразу после бала. Только я тебе этого не говорила.

– Ага, понятно. Спасибо за честность, Варя.

Влада замолчала, пытаясь справиться с противным приступом головокружения, который крутанул ее, как на бешеной карусели. Перед глазами пронеслась сцена первых минут их встречи после бала, когда Гильс тянулся к ней, а потом резко от себя отшвырнул. А она ведь разрешила себе уставиться на него в упор после собрания в кухне… Как стыдно!

– Так они живут вместе? – спросил деревянный язык, не слушая доводы разума о том, что ответ и так ясен.

– Да, вроде бы. Ему в своем доме тяжело находиться. Это все, что я знаю от кикимор. Дворцов и балов новой пассии Муранова не светит, но зато есть романтика окраины, скромная обстановочка и… – Варя зевнула и закрыла глаза.

– А где это, где?

Ответа не последовало, и Влада поняла, что фурия уже спит, обессиленная сегодняшними потрясениями.

А вот ей предстояла теперь бессонная ночь, заполненная лихорадкой, ревностью, болезненной пляской мыслей. Гильс нашел ей замену, другую девушку.

«Переживу. Не маленькая. Нормально, – эти мысли приходилось забивать в себя, словно гвозди. – Это можно пережить, я справлюсь. Он имел на это полное право, я же сама его бросила, да еще при всех».

Но если у Гильса есть другая, зачем он так беспокоится за нее, Владу, которая его оскорбила и предала?

Мало того, еще и отдал ей часть своих подконтров, устроил ее экстренное избрание в старосты факультета. Как сказала Варя, чтобы посеять на языках кикимор и домовых известие о том, что Огнева в полном порядке. Зачем ее так оберегать, от чего?

Как легко он согласился на переговоры с троллем, моментально пригласил Егора в Носферон. Неужели не понимал, что Егор неуправляем? Тролль ведь мог забрать ее в морок, утащить в иллюзию… И ведь сразу же попытался, только не получилось.

Все это приводило к одной мысли: Муранов знает о ней что-то, чего не знает она сама. Знает и будто боится за нее, бережет от чего-то, и все его действия имеют понятное объяснение, которое пока скрыто от нее. Гильс никогда не делает ничего просто так, никогда. Любой его поступок имеет смысл, фундамент, четкую основу, и требовать объяснений бесполезно. Теперь можно было только гадать и строить предположения.

В тревожных мыслях прошел час, потом потянулся второй, в течение которого Влада успела оборвать телефон Димки: его номер не отвечал, и равнодушный голос бубнил, что «абонент тайного мира находится вне зоны доступа». Выходка Аца, конечно, вписывалась в обычное поведение летучих: позабыть про дела и воспарить повыше.

Но если янв уже неспокоен и надвигается что-то страшное, Димка мог пострадать по дороге. Мысль о шторме в янве застучала в висках и отозвалась мурашками по всему телу, в сознании всплыло слово «воронка».

Только вот будить Варю, чтобы высказать свои опасения, не стоило, тем более что она уже смотрела десятый сон, отвернувшись к стене.

Влада, стараясь не шуметь, вышла на кухню, куда доносился раскатистый храп «Ивлевского монстра». Фантом Дашули покачивался в дреме за кухонным столом, разложив учебники вверх ногами, и не отреагировал на Владу никак – оставалось только мысленно сказать спасибо Горану за эту лучшую версию Даши Ивлевой. Небо в кухонном окне подсвечивалось маревом огней города, и Влада, устроившись на подоконнике, ждала, что вот-вот увидит знакомую крылатую тень.

Потом ночь подобралась к своей середине, окна домов погасли, а валькертак и не прилетел.

Одевшись и проверив, есть ли в кармане ключи от «паучатника» (так мысленно прозвала она полученный от Темнейшего джип), Влада тихо выскользнула на улицу.

Глава 7
Ацкая ночка

Поедет ли машина из мурановской нежити посреди ночи – это еще вопрос. Гильс Муранов сам настоял, чтобы ее выбрали старостой Валькируса, и возмущаться, что она отправляется на поиски одного из студентов посреди ночи, вряд ли станет.

«Тем более что ему сейчас не до меня», – отогнав мысли про убежище Гильса на краю города, Влада повернула ключ зажигания. Машина рванула с места, и по пустым ночным дорогам от Невского проспекта до Лахтинской улицы домчалась за полчаса.

Оставалось только сообразить, где поселились Ацкие после эвакуации из Москвы. В общем-то перепалка Димки с девчонками дала почти всю необходимую информацию, чтобы найти нужный адрес.

Влада хлопнула дверью машины и остановилась, чтобы разглядеть старинный дом, типичный для Петроградки. Под самой крышей на стене виднелся каменный «прапра», как называл его Ацкий. Барельеф этот заставил Владу надолго замереть на месте: положив подбородок на руки, старый валькер как будто с веселой иронией взирал на окружающий мир.

Порога для нечисти здесь не ощущалось, и гадать, на каком этаже живут летучие, было лишним.

Влада, поднявшись на последний этаж, долго звонила, а потом стучала в крашеную коричневую дверь. Из квартиры слышался шум, словно кто-то безумный включил сразу десять телевизоров на полную громкость.

Дверь распахнулась, и Влада едва успела отскочить в сторону: на лестничную клетку обрушилась лавина из автомобильных колес, железяк и глушителей. Все это поскакало с грохотом вниз по ступенькам, звеня винтиками.

– Батина пизанская башня звезданулась!!! – завопил в квартире юношеский фальцет.

– А на кой дверь открыл, будь ты проклят?! – отозвался ему женский визг. – Кому из наших приспичит, тот в окно войдет, тыщ-щу раз говорила…

Влада вмиг оказалась внутри квартиры: ее попросту втащили за рукав, захлопнув дверь.

– Это наша зловоротня, – сказал кто-то из темноты, и в лицо Владе дыхнули жуть-колой. – Была полностью наша, вас никто сюда не звал. А то, что она гремит, так все зловоротни в Питере сейчас гремят, штормом их колбасит, понятно?! Селись в людском доме и живи спокойно, к нечисти не лезь…

К концу тирады глаза привыкли к темноте, и Влада разглядела молодого валькера, отдаленно похожего на Аца. Только у Аца волосы были заплетены в дреды, этот же свои длинные лохмы попросту собрал в конский хвост.

– А ты ничего так, соседка… – валькер оценивающе разглядывал Владу. – Меня Cepera зовут, а тебя?

– Я не соседка, а староста Валькируса! – Влада, вспомнив про свой новый статус, сурово оттолкнула летучего. – Мне Дима нужен! Дима Ацкий, твой брат, наверное?!

– А-а-а, то-то я смотрю, глаза не людские, вампи-и-ирша, – разочарованно протянул Cepera Ацкий, сразу же потеряв к гостье интерес. Он потер щеку с задумчивым видом. – Не люблю вампирш, чуть что – кулаком в челюсть. Короче, Димон спит…

Почесав щеку еще раз, крылатый ушлепал хромающей походочкой в темноту коридора, оставив Владу в растерянном ожидании. Однако прошла минута, другая, и Влада поняла, что про нее просто позабыли. А стало быть, надо пробираться через захламленный автомобильным железом коридор самостоятельно. Тот был похож на вертикальную помойку: завален грязными колесами, заставлен тазами и вонял всей таблицей Менделеева. Под ногами что-то подозрительно хрустело, и музыка с каждым шагом становилась все громче. Кто-то подпевал ей визгливым голоском, фальшивя и пересыпая свое пение проклятиями.

Шагов через двадцать на нее яростно выдвинулась невесть откуда взявшаяся кастрюля с содержимым в виде дымящейся гречневой каши. Из кастрюли торчали ложки, посредине плавился кусок слегка прогорклого масла. Держала кастрюлю обладательница того самого визгливого голоса. Только вот на валькирию она была совершенно не похожа. Присмотревшись, Влада заметила свечение фиолетовых зрачков и с изумлением поняла: перед ней домовиха, уже пожилая. Выглядела она странно и слегка безумно: ее седым кудрям не помешала бы расческа, а глаза жутко косили к переносице.

– Гудит из-за шторма в янве, мы тут ни при чем… и нечего сюда шастать! – завопила домовиха, пытаясь перекричать грохот музыки у себя за спиной. – И вообще, это наша зловоротня была, хоть Темный Департамент и забыл об этом! Хошь – полицию вызывай, если найдут они тут кого, ха-ха!!!

– Мне нужно увидеть Диму, я из Носферона, я староста факультета! – так же громко закричала Влада в ответ, отпихивая от себя кастрюлю, чтобы не вдыхать запах еды. – Дима Ацкий дома?!

– A-а, вампирша, чё ли? – домовиха, немного подумав, сменила гнев на милость. – Ага, у него опять новая зазноба, будь он проклят! Ну, проходи, раз такое дело. Меня Зоя звать, но я Димке не мать. Ты мне своего имени не называй, все равно не запомню. У него девушки меняются со скоростью света, знаешь ли…

Влада, пожав плечами на такое провокационное заявление, прошла по коридору вслед за не-матерью Аца, гадая о странных отношениях в летучей семье.

Будто уловив ее мысли, домовиха Зоя вдруг обернулась:

– Ты не пялься, мол, почему домовиха тут живет. Вижу, что ты вампирша образованная, раз из Носферона, вся в золоте. У вас вряд ли такое проходят, а я так скажу: уж лучше тянуть на себе семейку летучих, чем прозябать в той дыре, откуда я родом. Темный Департамент ведь только так и выделяет зловоротни бездомным из провинций. Летучая мамаша детей нажила, а сама – фьюить… – Зоя приподняла кастрюлю, указывая на потолок, – и улетела, только ее и видели. А за присмотр над детишками евойными полагается зловоротня в хорошем месте, так вот и тяну на себе летучих, всех семеро, будь они прокляты… – домовая нахмурилась, и косоглазие свело ее глаза к переносице. – Нет, все-таки шестеро. Семь, восемь… – начала она загибать пальцы, шевеля губами, но потом с досадой махнула рукой. – Точно, еще папаня ихний на мою голову, все колымагу свою ремонтирует, сейчас в гараже пропадает, – При слове «гараж» домовиха указала кастрюлей вверх. – А родная-то мать, фьюить – и улетела, как кукуш… – начала она по второму кругу, но ее слова утонули в грохоте музыки, стоило ей распахнуть дверь в комнату.

Оттуда неслась дикая какофония: орало сразу несколько телевизоров, еще старых, советских, поставленных один на другой в пирамиду. Точно такой же пирамидой громоздились три музыкальных центра. Вся техника была включена на полную катушку, создавая кошмарный грохот. Комната была завешана сохнущим бельем на веревках и перегорожена шкафами, чтобы выделить каждому валькеру хотя бы по метру жизненного пространства. А вот пол полностью засыпан слоем гречневой крупы, и Влада поняла, что так хрустело у нее под ногами в коридоре.

– Ди-има! – гаркнула Зоя, поставив гречневую кашу прямо на пол и сложив руки рупором. – К тебе пришли! Да выключите вы свою глушилку, обормоты, уже не гудит!

Глядя на все это, Влада невольно пыталась сравнить, что было безумнее: семейство вурдалаков Горяевых, у которых ей однажды довелось побывать в гостях, или же все-таки Ацкие.

– Дмитрий спит! – торжественно объявила Зоя, после долгих поисков вынырнув из-под нескольких бельевых горизонтов. – С боевого дежурства еле живой доползает – и дрыхнуть. Вот, сама его спроси. И в кафе не тащи, у нас на еду не хватает, поняла?!

Зоя подвела Владу к полосатому рваному матрасу, который валялся прямо на паркете между двумя шкафами. На нем, накрыв голову подушкой, лежал крылатый парень.

– Но это же не он! – Влада, приподняв подушку, увидела спящего валькера, очень похожего на Димку, но немного постарше. – Это же не Дима!

– Как – не Дима? – озадачилась опекунша. Достав из кармана халата треснувшие очки, она водрузила их на нос и потрясла головой, пытаясь бороться с косоглазием. – А вроде похож. Хотя если присмотреться, то джинсы не его, эти поновее… А это тогда кто?

– Зоя, где Дима?! – громко, будто разговаривая с контуженным, отчеканила Влада. – Он не дома?

Добиться ответа так и не удалось: по очереди Владе было предъявлено около пяти здоровенных балбесов с крыльями, но ни один из них Димкой не был.

Зато вся летучая семейка чему-то обрадовалась и сейчас пялилась на нее как на диковинку. И немудрено – это была первая девушка, которая не обзывала Димку «бабником», «мерзавцем» и не обещала ему месть с помощью своих родственников. К тому же она была студенткой Носферона, да еще и увешана драгоценностями с ног до головы.

– Обалдеть! К нашему Димону вампирша явилась, и вот так всерьез, – высказался Cepera Ацкий. – Конечно, отдаем его, пока берут. Зойка, пожрать есть, кроме гречки?

– Пожрать нету, будь ты проклят! – завопила в ответ домовиха, замахиваясь на валькера полотенцем. Гречка потоком хлынула из воздуха, с сухим всплеском обновив слой крупы на паркете, и валькеры дружно заржали.

– Димка, как же ты тут живешь… – пробормотала Влада, сбегая на лестницу.

В Носфероне действительно никогда не говорили о взаимоотношениях в темных семьях. Все это приходилось узнавать случайно, зайдя к кому-то из нечисти в гости. Разве что вампирология приоткрывала тайны отношений кровососов с людьми, про троллей довелось случайно узнать сегодня. А вот про летучих не говорилось ничего. Да и как бы объяснили им на лекции, что ветреные валькирии оставляют своих детей на попечение домовых? А предприимчивые домовые получают от Темного Департамента зловоротни, чтобы воспитывать в них летучих отпрысков. Живут такие семьи небогато, питаясь тем, что называется домовыми проклятиями. И такая жизнь не считается трагедией. Во всяком случае, Ац про свою мать никогда не вспоминал даже мимоходом, да и не было в характере веселого валькера следов детской трагедии.

Шум от безумной валькерской зловоротни затихал позади, пока Влада шагала вниз по ступеням в полной растерянности.

Где теперь искать Димку, который привык носиться на огромной высоте и мало думал о своей безопасности?

Влада медленно катила по улицам, решив проверить весь маршрут от Лахтинской до квартиры на Невском проспекте. С Петроградки она выехала в центр, к Александровскому саду, и теперь вглядывалась в темноту между деревьев.

Нужно повторить весь путь, которым мог лететь валькер, всматриваясь в улицы, дома, случайных прохожих. А заодно и вспомнить о своих способностях. Если Димка упал и какой-то человек это увидел, то энергия и эмоции должны тянуться, как ручеек.

И этот ручеек появился: тоненький и слабый. Где-то не так уж далеко чувствовался людской гнев. Он бушевал вместе с недоумением – а такое часто бывает, когда дневное право стирает увиденное и находит ему подходящую для человеческого сознания замену.

Не исключено, что Димка здесь ни при чем: это может быть стычка какого-нибудь домового с людьми. Например, нечисть применила домовое проклятие, и люди были всерьез напуганы хлынувшей с потолка крупой.

Хотя нет. Кто-то сейчас был в ярости от разбитого окна, кто-то звонил в полицию и требовал, чтобы нечто с парашютом за спиной заплатило за ущерб и выметалось вон. Зов этот привел на набережную канала Грибоедова, и Влада ударила по педали тормоза, едва заметив фигурку в серебристой курточке. Та стояла прямо посреди дороги, задрав голову вверх и не видя ничего вокруг.

К счастью, мурановская машина не просто так состояла из нежити, поэтому проехала Полину насквозь: пауки разошлись в стороны и тут же сомкнулись обратно, стоило джипу миновать препятствие. Влада, еле отдышавшись, обернулась назад. Испуганная девушка продолжала стоять посреди дороги и крутить головой, не понимая, куда подевалась машина, которая только что неслась прямо на нее.

– Эй, тебе жить надоело?! – закричала Влада. – Здесь же темно и нет пешеходного перехода! Тебя же кто-нибудь точно собьет!

Безумную девицу лучше было увести с дороги, и Влада, вывернув к тротуару, выскочила из машины.

– Огнева! – завопила вдруг девушка, бросаясь навстречу.

Ах да, Полина… Одноклассница из такого далекого уже человеческого детства. Виделись они в последний раз на Садовой улице несколько месяцев назад. Но что сейчас творилось с ней, когда-то такой уравновешенной и спокойной?

– Садись в машину, – Влада довела бывшую одноклассницу до пассажирской двери и усадила в салон.

– Пристегнись, я до дома довезу. Живешь все там же, на Садовой? – сухо поинтересовалась Влада. Отвечать Полина не спешила, с интересом рассматривая Владу и машину, внутри которой очутилась.

– Ничего себе ты крутая стала, Огнева! Ездишь на такой тачке, такие украшения… – с завистью Полина разглядывала сверкающие браслеты на руках Влады, поглаживая рукой бархатные сиденья паучьей машины. – Я смотрю, у тебя ничего так дела идут.

– Офигенно дела идут, – буркнула Влада. Она уже собиралась тронуться с места, как вдруг Полина схватилась за руль.

– Стой! Я ведь здесь не просто так, много чего теперь знаю! Про тайный мир и дневное право. Ко мне домой парень с крыльями приходил!

Влада в недоумении уставилась на Полину.

– Он искал тебя, у него все крылья в татуировках и пирсинге! Красивый очень, а моя мать выгнала его, вытолкала в окно! Ты ведь знаешь его, да?!

– Ацкий, что ли? – вырвалось у Влады. Нетрудно было догадаться, что за валькер мог ее искать, да еще так упорно, что ворвался в квартиру Рыжовых.

– Ацкий… Ац-кий, – будто пробуя на вкус это слово, зачарованно повторила Полина. – Странное имя у него… Хотя, наверное, в вашем тайном мире все такие. Хочу с ним увидеться, понимаешь? Жить не могу уже, как раньше… – она заговорила быстро и сбивчиво. – Сначала я очень испугалась, а потом мать так кричала. Утром вместо школы обошла двор, вдруг он упал и разбился? Только вот нашла на снегу… – Полина судорожно полезла в карман, вытащила и разжала кулачок: на ладони лежало маленькое колечко пирсинга, каких на крыльях у валькера были десятки.

– Да Димка он, Ацкий – просто фамилия, – раздраженно отмахнулась Влада. – Не знала, что он до тебя добрался, когда меня искал.

– Да, только погоди, не надо уезжать отсюда! – Полина вцепилась в руль еще сильнее. – Он где-то здесь, я шла и смотрю – летит тень. Он в дом влетел, во-он там… – Девушка вытянула руку. – Стекла разбитые. Грохот был, кричали…

– Где он упал? – резко оборвала поток слов Влада. – Веди меня туда, показывай!

Но стоило ей выйти из машины, как помощь Полины уже была не нужна: скандал и вопли послышались со стороны дома неподалеку. На высоте второго этажа темнело разбитое окно, и Влада, рванув было в подъезд вслед за Полиной, ощутила давление на виски. Порог от гостей из тайного мира в доме хоть и слабоватый, но все же был. Только лучше уж потерпеть головную боль, чем просить Рыжову произносить сакрал.

– Что ж это делается, люди добрые! – в распахнутых дверях квартиры на втором этаже визжала женщина. – Посреди ночи вломились бандиты на парашютах! Полицию вызывайте! Убивают же, убива-а…

– Молчи, – тихо бросила сквозь зубы Влада, окинув хозяйку недобрым взглядом.

Квартира была чем-то похожа на зловоротню Янчеса: такие же длинные коридоры с темными обоями, много дверей и высокие потолки. Обычная для центра Питера коммуналка, не видавшая ремонта лет тридцать… Несколько сердобольных соседок уже успели собраться, чтобы поглазеть на происходящее. У одной на руках истерично тявкала мелкая собачонка, добавляя шума и суматохи в общую картину.

– Ац! – увидев на полу в одной из комнат поникшего парня с крыльями, Влада с Полиной кинулись к нему.

– Девушки, это ваш знакомый? – заволновалась одна из женщин. – Ведь какой грохот устроил! С парашютом прыгал, видать, до сих пор так с ним и ходит.