Текст книги "Влада. Время Теней"

Взрыв хохота поддержал шутника.

– Хвост! – нервно взвизгнул Диня. – Бертилов вообще оборзел, пора его выкинуть из Конвенции – какой он еще держатель дневного права? Он бездельник и хам…

– Да ты никак революцию решил сделать в тайном мире, – продолжали веселиться вампиры. – А справишься один-то со всеми?

– Да я столько про них компромата знаю и столько в блоге напишу, что все слетят! – самоуверенно заявил Диня. – Да я могу не хуже Дашки: топну ногой – и, как в Пестроглазово, вы все и ваш Темнейший в клочья…

Если выпады в адрес Верховной ведьмы и Морока веселили вампиров, то по стихшему веселью и выражению лиц домовой вдруг осознал, что про повелителя нечисти наговорил лишнего.

– То, что натворила ведьма в нашем поселении, – случайность! – ударив кулаком по спинке сиденья, где примостился Диня, заявил один из вампиров. – Наш Темнейший никогда не будет слабее ведьм, он круче всех, кого я знаю, и не всякой мелкой домовой нечисти поливать его грязью! Ты меня понял, козявка?!

Диня, нервно икнув, поспешил отвести взгляд и уставился в окно.

– Нет, он не понял, – подхватил другой вампир. – Но ведь мы можем доходчиво объяснить. Интересно, он поймет, если десяток-другой моих подконтров проучат его как следует?

– На что спорим? – Голос вампира крайне не понравился Ливченко, и он втянул голову в плечи, судорожно сглотнув.

В голове у Дини промелькнула непривычная мысль, что лучше бы он сейчас продолжал работать у дядьки своего – скромным помощником завхоза в Носфероне – и подметал вестибюль перед началом лекций, а не влезал в разборки кошмарного Морока, коварных ведьм и хитрых вампиров…

– Выпустите меня отсюда! – внезапно заорал он, увидав перед своим носом клубок шипящих змей с красными глазами. – Выпустите, я ничего не говорил!!! Я пошутил, честное домовое! А-а-а!!!

Под хохот вампиров Диня визжал и отбивался от змеиной нежити, которая скорее щекотала его, чем нападала всерьез.

Потом нервы у Ливченко сдали окончательно, и он из последних сил рванулся с сиденья в сторону, выбив лбом стекло. В ту же секунду домовой совершил прыжок в окно из маршрутки и прямо в воздухе исчез из виду, скрывшись в янве.

Глава 8
Обед с призраком

Тем же днем, спустя несколько часов, небольшой городок Приморск у Финского залива дремал под июньским солнцем.

С запада ленивый теплый ветер доносил острый запах близкого моря и цветущего донника с полей, где-то вдалеке эхо разносило собачий лай, слышался далекий гудок пробегающей мимо электрички. Но на глухой узкой улочке, казалось, жизнь замерла и остановилась уже давным-давно.

Верховной ведьме пришлось обходить глубокие бурые лужи, из которых доносилось дружное кваканье, и уклоняться от веток ивы, свисающих до земли.

– Что это за дыра? – осведомилась Даша у Алекса, который шагал впереди нее, оставляя на сыром гравии четкие следы ботинок. – Куда ты меня притащил? Хибары какие-то с кривыми заборами.

– Не Москва, но тоже планета Земля, – обернувшись, откликнулся вампир. – Здесь держат кур и свиней, выращивают картошку и морковку.

– Когда я изгнала нечисть из Пестроглазово, вы нашли себе достойное местечко, – с сарказмом подхватила Верховная. – Под названием «Медвежий угол»! Прекрасно! Слышу, как воют волки…

– Это петухи во дворах поют, Даш, – терпеливо поправил ее Алекс. – Здесь натуральное хозяйство люди ведут. Козы, куры и все такое. Еще свиньи иногда хрюкают.

– Свиньи хрюкают. – Верховная язвительно рассмеялась. – Так вам и надо, темным заразам. Надо же, я и не думала, что сегодня будет такой хороший день!

– Даша, я тебя когда-то полюбил, – тон вампира стал проникновенно-ласковым. – Полюбил за почти неуловимый, очень редкий проблеск тонкого ума, безграничной храбрости и интуиции. То, что сейчас в тебе проявилось наконец-то и заиграло во всей красоте. Потому что злорадство и мстительность подойдут какой-нибудь бездарной гадалке, но точно не тебе, великой ведьме.

– Ай-ай, какая топорная попытка подкупить лестью, – заулыбалась Даша. – И какое совпадение, что Настенька Нечаева, невеста одного из приятелей вашего чокнутого Темнейшего, как раз родом из этих мест!

– Темнейшего здесь нет, зато есть подлинник Морока, – вздохнул Алекс, решив не ввязываться в споры лишний раз.

Они замолчали, шагая по проселочной дороге и ловя заинтересованные взгляды из-за заборов. Огромный пес, который собрался как следует облаять незваных гостей, услышал от Дарьи Романовны какое-то тихое слово и тут же замолк, поджав хвост.

Улочка завернула в совсем уж глухие дебри, а потом в самом ее конце за рассохшимся забором показался старый деревенский дом с деревянными пристройками.

– Только не лезь напролом, – попросил вампир, останавливаясь перед покосившейся калиткой. – Аккуратно, Дашенька. Как будто ты в лавке хрусталя. Любое неосторожное слово может совершить непоправимое. Не забывай, что Бертилов способен на многое против Ведьмовства.

– Это мы еще посмотрим! – Верховная ведьма решительно толкнула скрипучую калитку и зашла во двор.

Дом Нечаевых, одноэтажный и старый, давно нуждался в ремонте. За верандой тянулись аккуратные грядки с картошкой и клубникой, ухоженные яблони с побеленными стволами, за кустами смородины торчали хвостики зеленого лука.

– Лидия Иванна, так я редиски себе надергаю, ась?! – послышался громкий вопрос от угловатой старухи в черном платке, которая маячила, как пугало, среди грядок.

– Да берите уж, сколько вам нужно, Софья Ксановна! – донеслось из дома. – И щавеля возьмите побольше, а то перерос уже и жестковат, а на супчик самое то будет…

Однако не редиска и не щавель интересовали сейчас старуху в черном – вытянув тощую шею, она вглядывалась куда-то в поля за домом, щуря подслеповатые глаза и беззвучно шевеля губами.

– Любопытствуешь? – вдруг окликнула ее Дарья Романовна.

Услышав резкий вопрос, да к тому же с бесцеремонным обращением на «ты», старуха обернулась со злым выражением на лице. Однако, окинув взглядом молодую гостью, тут же схватилась за сердце и заморгала, отступая назад.

– Простите, – побледнела ведьма, устремив на Дарью Романовну испуганный взгляд. – Неужто вы, Верховная… сама? Чем я обязана такой чести?

– Не к тебе я, – холодно отрезала та. – Но, раз уж попалась мне на глаза, отвечай. Платишь ли ты налоги в казну Ведьмовства? Если ты не одна из нас и на шабаш не собираешься, то не имеешь права вести практику. Подавай сведения о своей магии в Москву, через мой секретариат. Или пеняй на себя, старуха… Изведу.

– Моя практика совсем небольшая, живу небогато, – забормотала та в ответ. – Да что там – местные только изредка ходят, кто десяток яиц даст, кто яблочек по осени…

Не ответив ничего, Верховная отвернулась, давая понять, что продолжать разговор не намерена, и местная ведьма, поклонившись, поспешила выскочить за калитку и отправиться восвояси без редиски и щавеля.

Зато из дома появилась приятного вида полноватая женщина со спокойной улыбкой человека, который пребывал в неведении относительно высших чинов и дел тайного мира и сейчас просто приветливо встречал гостей.

– Здра-асте! – пропела она, вытирая испачканные в муке руки о клетчатый передник. – А я пельмешки домашние затеяла, как почуяла – гости приедут. Настенька-то убежала куда-то, с Герочкой. Эх, молодежь носится, как угорелые, не уследить за ними. Алекс! – увидав вампира, расцвела она. – Дорогой ты наш, хорошо, что к ужину успел. Кого ж ты привез к нам? Ведь Настенькины однокурсники попроще будут…

– Как же вы прямо насквозь видите, Лида Ивановна! – развел руками вампир.

Даша же просто пожала плечами, милостиво удостоив хозяйку дома вежливой улыбки.

– Ну ладно, не спрашиваю! – добродушно махнула та рукой. – Я-то теткой Настюше прихожусь, а ее родители в отъезде, вот все хозяйство и на мне. И куры, и свиньи, и огород, а я и рада. Проходите в дом, сейчас вам комнату гостевую покажу.

– Мы просто заехали из Москвы на часок, ночевкой вас не побеспокоим, уважаемая Лидия Ивановна, – сказал Алекс. – Мы друга навестить хотим.

– Ах, дру-уга, – вдруг понимающе пропела тетка Насти, уже без улыбки покачав головой. – Уж навестите его, может, поможете ему чем, прямо душа за него болит. Такой хороший паренек, девки наши местные уже все глаза об него измозолили, а что с ним творится! – Она сокрушенно покачала головой. – Вернется он сейчас, в поля пошел, цветов набрать. Как вернется, так и обедать будем, и вы с нами. Все свое у нас – и уха домашняя, и молочко, и сметана. Пельмени самолепные, хлебушек из печи, а на сладкое вареньице клубничное из подвала сейчас достану. А отказов не принимаем! – И Настина тетка шутливо погрозила ведьме и вампиру пальцем.

Деревенский дом после яркого летнего зноя дохнул на гостей приятной прохладой, да и обстановка была самой располагающей. Будто встретились здесь две эпохи, да так и перемешались друг с дружкой, создав уютное безвременье.

У стены – допотопная пружинная кровать с аккуратной горкой белоснежных подушек, на тумбочках и комодах – сплошь вышивка да вязаные кружева. Русская беленая печь и дровница в углу, советский узорчатый ковер на дощатом полу, а на стене плоский современный телевизор да галогеновый светильник из ИКЕА.

В глубине просторной комнаты ждал большой стол, накрытый к обеду. Странной деталью казалось то, что около стола стояло старое, подернутое мутной дымкой зеркало, а пол вокруг него был усыпан увядшими букетами полевых цветов.

– Садитесь обедать! – позвала хозяйка. – Девушка, да вы не стесняйтесь. У нас не столица, но не хуже ресторанов накормим!

– Благодарю.

Садясь за стол, Даша потрогала плотную, вышитую крестиком чуть желтоватую ткань, поняв, что ей не меньше ста лет.

– Вот так и живем, вам-то, москвичам, все это в диковинку, – заметила взгляд гостьи Настина тетка. – А нам здесь и хорошо. Море рядом, да и от Питера на электричке всего часов пять. Муж рыбачит, так иногда и рыбку свою коптим да продаем на рынке…

Слушая болтовню хозяйки, Дарья Романовна смотрела куда-то за ее спину, где в проеме двери сначала появился огромный букет васильков с ромашками, а потом и тот, кто его принес.

Егор, увидав гостей за столом, остановился. Повисла пауза напряженного молчания. Потом Бертилов, не здороваясь, неторопливо прошел в дом, сев на стул около зеркала. Букет он аккуратно положил рядом с ним.

– А вот и Егорушка, как раз к обеду и успел! – Лидия Ивановна тут же поставила перед вошедшим парнем тарелку ухи и блюдо дымящихся пельменей, обильно политых маслом и сметаной, по-матерински погладила Морока по плечу.

– Приятного аппетита, – проговорила Верховная, буравя Егора взглядом холодных голубых глаз.

– И вам не подавиться, – глухо отозвался тот, скользнув по вампиру и ведьме неприязненным взглядом.

– Хоть не вцепились друг другу в глотку в первую секунду, – пробормотал Муранов. – Это прогресс.

Домашние пельмени и уха показалась ведьме неожиданно вкусными. Ее личный повар в московской резиденции чаще готовил что-нибудь изысканное, с названиями на французском, вроде консоме или жюльена, обязательно подавая к каждому блюду либо белое, либо красное вино. А тут просто – уха, обычный рыбный суп с картошкой, щедро присыпанный свежим укропом. И горка густой, как крем, холодной сметаны.

Вот так, с душой, готовила Дашина бабушка, живущая в Твери, и Верховная вдруг расслабилась и даже чуть откинулась на стуле. Там, где так кормят, нападать из-за спины не будут.

Пока Алекс, ведьма и Егор обедали втроем в молчании, тетка Насти взяла на себя роль «громоотвода», видимо решив, что веселыми рассказами рассеет странное напряжение приезжих.

– Настюша, когда маленькая была, тоже все говорила: «Ой, тетя Лида, а у меня дружок есть невидимый, он перед сном в окно мое заглядывает!» – Певучая речь хозяйки дома не раздражала, скорее наоборот, звучала как необходимая часть всего этого дома и сада, всего удивительного покоя, который окутывал эти места. – Я уж ей говорила – давай твоего дружка накормим, деточка, к ужину позовем. А то знаете, в домовых-то, может, и не верят, а молоко из блюдечка иногда кот выпьет, а иногда и не поймешь кто…

Верховная ведьма, слушая болтовню, посматривала то на Егора, то на зеркало, перехватывая странные взгляды, которые юный тролль бросал в его мутноватую гладь. Там отражались комната и обеденный стол, а в распахнутой двери – цветущий огород и рыжий кот, умывающийся на крыльце.

Что-то таилось там, в этом зеркале, чего ни тетка Насти, ни кто-либо другой, кроме Егора, не видел.

– Здесь все свои собрались, девонька, – произнесла вдруг тетка Лидия Ивановна, обращаясь именно к зеркалу, будто там кто-то был. – Вот денек новый начался, гости приехали, обедаем, сидим. Егорушка в поля ходил, цветов опять тебе принес. Любит тебя парень, уж так любит.

Говорила она громко, будто обращалась к глухой, и поглядывала при этом на Егора, как на ребенка, который выдумал себе невидимого друга и теперь может страшно обидеться, если кто-то этого друга не признает.

Морок сидел, опустив плечи, перед тарелкой остывающей ухи, не притрагиваясь к еде, не отламывая душистый хлеб, и смотрел странным взглядом куда-то перед собой.

Голос хозяйки дома вдруг зазвучал гулко, будто из огромной бочки.

Зеркальная гладь, куда смотрел Егор, задрожала и едва слышно загудела, а приятная прохлада дома между тем стала сырой до озноба, словно рядом открыли холодный погреб. Задрожал сам воздух, потек холодными ручейками от зеркала на пол, зябко касаясь ног сидящих.

– Та-ак, – громко сказала Дарья Романовна, со стуком положив ложку на стол и отодвинув тарелку. – Большое спасибо хозяевам за обед. Выйдем-ка, абориген, поговорим.

Егор резко поднялся, и от внимания Верховной ведьмы не укрылось, что его сильно качнуло, будто внезапно закружилась голова.

Незаметно для хозяйки ведьма нарисовала пальцем на скатерти в качестве оплаты обережный знак на грядущие семь лет, оплатив радушный прием согласно закону магии.

– Ну, вот и отобедали, – радостно произнесла Настина тетка. – А я комнату-то гостям подготовлю на всякий случай. Вдруг захотите переночевать, если на электричку не успеете…

Звон тарелок и голос приветливой хозяйки остались внутри дома, а жители тайного мира вышли во двор, где день ослепил теплом и ярким солнцем.

– Видела? – опустившись на скамейку позади огородов, тихо спросил ведьму Егор, и громче повторил: – Ты видела ее?

– Я видела, что великий Морок, держатель дневного права, торчит в дыре среди кур и свиней, где его принимают за психа, – отрезала Верховная. – А Алекса Муранова, который может армией нежити стереть этот городишко в порошок, называют «дорогой ты наш» и пичкают пельменями. Не спорю, что для успокоения вашей всеобщей нечистой совести обстановочка подходящая. Что еще я должна была увидеть?

– Ты забыла, как я спас тебя, когда ты умирала после удара некромагией? – вдруг вспылил Алекс. – У тебя шанс ничтожный был, но я его использовал. Теперь ты в шоколаде, в полном порядке. Это казалось немыслимым, но случилось. Как можно отказывать в шансе… ей?

– Я в тот момент еще была живой, а Влада Огнева погибла, – Дарья Романовна говорила безжалостно, видя, как с каждым словом глаза Егора все больше холодеют. – И это был ее выбор и ее решение – отдать свою жизнь на благо всего тайного мира. А этот тролль возомнил, что может распоряжаться теми, кто за пределами нашего мира, эгоист чертов!

– Даш, не начинай скандалить, – попросил Муранов, на что Верховная грубовато указала пальцем в сторону:

– Уйди! Мы – держатели Конвенции, это наши дела и наши разговоры! Ты меня сам сюда привел, между прочим, вот и не мешай…

– О’кей, оставляю вас, общайтесь. Если опять подеретесь, так хоть городок не развали́те, – предупредил вампир, прежде чем отойти. – Не рушьте жилище тех, кто принял вас с теплом, договорились?

Миг – и Алекса рядом уже не было. Двое держателей тайного мира молчали. Дарья Романовна брезгливо морщилась, когда ветерок доносил удушливый запах курятника оттуда, откуда слышались протяжные крики петуха.

– Нет, я ее не видела, – наконец первая заговорила она, присев рядом с поникшим троллем на покосившуюся скамейку. – Но поняла, что Влада находится где-то рядом с нашим миром. И ее не видит больше никто – только ты один. Угадала?

– И конечно же, ты решила, что я нарочно держу ее около себя, хотя бы ради того, чтобы просто ее видеть… – с горькой язвительностью продолжил Егор.

– Нет, так я не думаю, – Верховная чихнула, отвернувшись от нового порыва «куриного» ветра. – Твой бесконечный эгоизм заканчивается там, где начинается горизонт по имени Влада Огнева.

– Вот спасибо, – с язвительной тоской в голосе ответил тролль. – За доверие огромное спасибо, тронут. Вообще, это правда, я бы отошел в сторону, если бы она была счастлива не со мной.

– Она осталась только в том зеркале? – резко перевела разговор ведьма.

– Она появляется в любой отражающей поверхности, зеркале или стекле. Повсюду за мной ходит и просит… просит вытащить из небытия. Хочет жить, мечтает о будущем. Я даже могу коснуться ее, но вот вытащить… – Тролль потряс в воздухе растопыренными пальцами. – Как нельзя вытащить из зеркала ничего, что там отражается, сколько ни бейся. А она ничего не помнит: ни воронку, ни события последних своих дней на земле. Хочет только одного – вернуться к живым.

– Ты нарушил законы магии, вломился туда, куда не имел права.

– Да плевать я хотел на все ваши законы! – На лице тролля обозначились жесткие складки. – Самое страшное, что я почти вернул ее, дал надежду, а вытащить к живым не получается, понимаешь?!

Егор вытянул загорелую руку перед собой, поводив указательным пальцем:

– Путь… Он, как ниточка, тянется и вьется из каждого живого существа. Идет этот путь прямо из сердца, вижу начало и вижу конец, узелки событий, возможности, удачи и опасности. А у нее… – Егор помолчал и с усилием продолжил: – А у нее нет этого пути в нашем мире. Не вижу я его.

– Первая здравая мысль за все это время, – жестко сказала ведьма. – Не надо было вмешиваться в ход событий. Конвенцию она заключила, тайный мир перестроен, и ее дорога только одна – во Тьму. Но ты не смирился и теперь получил призрака, который следует за тобой повсюду и страдает, если ты выходишь из поля ее зрения хотя бы на минуту. Такая магия очень сильно бьет, лишает сил даже опытного колдуна и запросто уничтожит ведьму послабее. Теперь ты еле стоишь на ногах, и вид у тебя безумный. Повторяю – Влада должна уйти обратно во Тьму.

– Во Тьму, да?! – Егор зло и нервно рассмеялся. – Да она мерзла в наших аудиториях Носферона так, что по ее плечам мурашки бегали. Я каждый раз смотрел и думал – десять свитеров бы на тебя надеть, дурочка ты моя. Чтобы не выделывалась в летней маечке перед вампиром. Во Тьму… – повторил он глухим голосом. – Да черта с два я ей позволю туда пойти! Не будет этого…

– Ты, вообще, себя слышишь?! – оборвала его Верховная. – Слова-то какие! Дорога… пойти… Это тоже путь! Ты плохо соображаешь, совсем до ручки дошел. Наверняка ты не до конца читал те книги, которые украл у меня. Сразу ринулся к вызовам с того света и пропустил общую информацию о призраках.

– Пропустил… – Егор раздраженно пожал плечами. – Что я там еще пропустил, куда ты клонишь?

– Сделав вызов с того света, ты вытянул к нашему миру призрак Влады. Для мира смерти он материален, для нашего мира – нет. Ты ее видишь, поскольку ты ее вызывал, а другие не видят. Иначе, я уверена, вашего красавца Темнейшего я бы нашла в этом же пейзаже хлебающим суп. Но вызванные призраки не вечны, их жизнь, если это существование можно так назвать, длится не дольше, чем лунный месяц. Очень скоро у нее вообще не останется никакого пути – даже во Тьму. Она просто однажды не появится в зеркале, исчезнет навсегда, из всех миров.

– Исчезнет… – после долгого молчания дрогнувшим голосом повторил Егор. – Да, я заметил, что она становится все бледнее, прозрачнее. И так напугана. Лунный месяц, говоришь…

– Полнолуние в середине июля, а июнь уже на исходе, – голос Верховной вдруг стал мягким, как струйка меда. – У нас шабаш на Ивана Купалу, мы впервые его празднуем так широко. Самара летом прекрасна – приезжай, помирись с ведьмами, и ведьмы помогут. Считай, что это мое личное персональное приглашение как дорогому гостю.

– Помириться с ведьмами и ведьмы помогут?! – Егор ядовито рассмеялся. – Скорее мир рухнет, чем я на это пойду. Зря Алекс тебя притащил. Еще один вариант есть – у вампиров, так что дела не так уж плохи…

– Поспорю на твою идиотскую серьгу, что этот вариант – какая-то авантюра похлеще прежней, и вы вернетесь в тупик, с которого и начали, – оборвала его ведьма.

– Греби-ка, Ивлева, восвояси… Вали, я сказал! – выпалил тролль, зло сверкнув зелеными глазами, и отвернулся, дав понять, что разговор закончен.

– Ты сам загнал себя в капкан, глупец, – вздохнула Дарья Романовна. – Но мое приглашение остается в силе.

Набросив капюшон плаща, Верховная ведьма поднялась и быстрым шагом направилась прочь от нечаевского дома.

Егор же еще долго сидел, запустив пятерни в волосы и качаясь из стороны в сторону.

Потом медленно прошелся по дальнему двору, куда выходила застекленная веранда. В пыльных стеклах сразу же отразилась бледная девушка, которая не сводила с Бертилова встревоженного взгляда. Егор прошел через задворки к калитке, вернувшись в деревенский дом.

Зеркало покачнулось и едва не упало: с такой силой призрачная девушка рванулась с той, сумрачной стороны, прижав ладони к невидимой грани между мирами.

– Где ты был?! – встревоженно зашептала она, сжав ладони в кулачки. – Ты хотел уйти, бросить меня?

– Ч-что… Уйти? – рассеянно переспросил Егор и тут же спохватился, перейдя на бодрый тон: – Нет, что ты, Владка! Не стыдно про меня такое подумать?

– А я все же подумала, – тихо вздохнула она. – Подумала, что ты уйдешь, и тогда мне тоже придется уходить. Я сегодня видела, как ты принес букет и сидел за столом, разговаривал с какой-то девушкой. Я вроде бы и помню ее… а может, и нет. Мне ты не отвечал, хотя я звала тебя… – В голосе призрака послышались жалобные всхлипы. – Я устала бояться. Вытащи меня наконец! Попытайся, пожалуйста. Вытащи…

– Конечно, – Егор отчаянно закивал. – Завтра и… Вот с утра проснемся и…

Он на какое-то время умолк, а потом заговорил бодро и преувеличенно весело:

– Помню, как-то раз в пещеру залез, представляешь? В Пестроглазово лет десять назад. Залез в пещеру и заблудился, а ребята в лесу остались. Дело в июле было, жарища, а в пещере холодрыга. Так я там целый день просидел, в темноте. Оказалось – фигня! Первые десять минут неприятно, да… Меня потом Дринка с Мариком нашли, а я даже выходить не хотел. Там ведь офигенно интересно! Мыши летучие, сталактиты с потолка, эхо… – Егор с трудом сглотнул, потом продолжил: – Ты вот представь, что Тьма – типа той пещеры. Временно, просто как вот… Потому что это путь, это дорога. Понимаешь?

Потом он вдруг резко поднялся на ноги, и голова у него закружилась так, что пришлось схватиться за зеркало, и тролль тихо зашептал:

– Вру я все, Владка, не верь. Нет в Пестроглазово пещер. Страшный разговор… – Он тяжело дышал, прижимая горячие ладони и лоб к зеркальной прохладе, но не решаясь открыть глаза. – Не верю в фатализм проклятый…

– Ты просто вытащи меня, – доносился до него встревоженный шепот, похожий на шелест листьев. – Я прошу тебя. Еще раз. Просто протяни руку. Знаешь, я будто стою спиной к пропасти, стою на цыпочках и, стоит только качнуться, упаду вниз…

Егор слушал это с затаенной болью, лишь кивая и почти безумно улыбаясь. Потом закрыл глаза. Слишком ясно он понимал, что призрачный и бесплотный фантом, если вытащить его из зеркала, тут же исчезнет. Так уже происходило, много, много раз. А в зеркале останется настоящая она – с отчаянием и тоской в серых глазах. Дороги, этой проклятой, невидимой простым смертным дороги жизни, которую многие не ценят, для его любимой нет, ни одной секунды жизни не оставлено. Она не вдохнет июньского ветра, не увидит летнего солнца.

– Попробуй еще раз, мне очень страшно оставаться на краю, – раздался тревожный шепот из зеркала. – За моей спиной – холод и страх, они меня тянут, а я держусь только за тебя.

– Я знаю… – Егор тоскливо вздохнул. – Да, разумеется, я вытащу тебя очень скоро. А хочешь, я тебе сказки буду рассказывать до утра? Тебе будет не страшно…

– Рассказывай! – обрадовалась призрачная девушка. – Да-да, только я хочу слушать сказки о тебе, договорились?

И Егор заговорил, сев на пол, прислонившись к зеркалу спиной и откинув голову назад. Сказок у тролля в голове бродило много, и он мог рассказывать их часами. В такие моменты казалось, что вся комната, весь дом внимательно прислушиваются к его голосу, стараясь лишний раз не хлопнуть ставнем и не скрипнуть половицей. Егор рассказывал о своих детских подвигах и о том, чего никогда не было, – как и полагается троллю, очень убедительно и достоверно.

– …Восстание снеговиков в Пестроглазово многие помнят до сих пор. Я тогда совсем малой был, и в ту зиму все завалило снегом по пояс. Мать мне и говорит: «А иди-ка ты дорожку от сугробов разгребай, а то к дому не пройти». Но разве махать лопатой прикольно? Ведь можно же заставить снег скатываться в шары и складываться в снеговиков. А снега много-мно-ого… – Бертилов, вздыхая, водил пальцами в воздухе, и из пустоты в полумраке возникали сверкающие снежинки. Правда, чуть кривоватые, так как руки у тролля тряслись. – Но разве я виноват, что так вышло? Снеговики у меня никого не трогали, просто мирные хороводы водили и песенки про елочку пели, пока мать из окна не наорала. Тогда они и взбесились, повалили все заборы и начали лезть прямо в окна. Был такой сонный зимний вечер, и вдруг – БАЦ! Вся округа – поле снежной битвы, начались движуха, вопли и так далее. Все Пестроглазово стояло на ушах, на меня потом наорали все кому не лень, но почему сразу виноват тролль, скажи?!

Девушка в зеркале слушала его, улыбалась и грозила пальцем. Потом из-за тонкой грани показались две полупрозрачные девичьи руки, которые обняли его за шею, потянули к себе, и Морок, как завороженный, потянулся к ней в ответ. Призрачные руки обнимали его, ерошили волосы, тащили к себе, за тонкую грань. Голос парня стал хриплым и скоро перешел в едва различимый шепот, который предназначался только ей одной.

* * *

Не спал в эту летнюю ночь Егор Бертилов, не спал Алекс Муранов, думая о судьбах тех, кто не может смириться с потерями, терзался Темнейший, размышляя о предстоящих вампирских боях и о чем-то еще, во что он не посвятил даже брата и близких друзей.

Да и весь маленький прибрежный Приморск в эту летнюю ночь маялся бессонницей – жителей беспокоили странный гул и сполохи в небе, тревожил и шум из лесов.

Дом местной ведьмы выглядел притихшим, пока та дрожащей рукой то писала прошение о принятии в Ведьмовство, то комкала бумагу и принималась писать снова, кусая сухие губы.

Упорные посетители, которые дожидались приема, не расходились, так и продолжали ждать на улице, на лавочках возле закрытой калитки.

Все они дружно вздрогнули от неожиданности, когда из темноты выплыла полная дама с объемистой сумочкой.

– Здесь ведь ведьма живет? – не утруждая себя приветствием, осведомилась новая посетительница неприятным тоном, грузно усаживаясь на скамейку. – Это что, к ней очередь такая?

– Да здесь, здесь ведьма живет, – вздохнула одна из соседок, качая головой. – Только не принимает она. Дома заперлась, молча там сидит. Вот ждем, вдруг передумает. У всех проблемы, всем помощь нужна, приехали сюда издалека – и вот…

– А что случилось-то у вас? – поинтересовалась одна из сидящих на лавочке, женщина с заплаканными глазами.

– Да я из Выборга сюда приехала – так там погорела на мошенниках! – охотно начала жаловаться дама. – По рекомендации пошла к одной, которая называла себя ведьмой. Нужно было извести шалаву, которая сына моего с пути сбивает. Захожу в квартиру – и сразу мне не понравилась та малолетка. Такая юркая, глазками зыркает – как лиса. Так что вы думаете – я едва ноги оттуда унесла! Потом соседи сказали – двигатель от самолета в стену был встроен. Я, конечно, по всему городу информацию разнесла, всех предупредила: так, мол, и так – берегитесь прохиндейки. Но денежки-то мои тю-тю. Вот порчу хочу заказать, отомстить ей как следует…

– Вам же говорят – не принимает местная ведьма, – отозвался кто-то из ожидающих. – Что-то у нее случилось.

– Я что – зря приехала?! – занервничала дама. – Мне надо порчу на смерть навести, а денег я не пожалею! И на ведьму ту малолетнюю навести порчу, и на девчонку проклятую, которая сыну жизнь попортила, и еще на стерву, что мне ту ведьму рекомендовала! Всем троим порчу на смерть… Я же теперь спать не могу, всё в голове крутится, как они меня ловко провели. Ничего, все трое мне заплатят…

– А мне вот, наоборот, надо оберег сделать, – вздохнула другая посетительница. – Но ведьма все равно не принимает, боится чего-то. Еще днем принимала посетителей, а потом вдруг как отрезала – нет и нет.

– Потому что чертовщина в наших краях завелась! – подала вдруг скрипучий громкий голос старуха, в руках которой истерично кудахтало подношение для ведьмы в виде курицы-пеструшки. – Вот расскажу сейчас. Сегодня только видела, как приехала в наш город девка. Молодая на вид, а глаза – страшные, древние какие-то. И парень с ней, очень странный. Как у Настьки Нечаевой, про которого все в Приморске нашем знают, – не человек! И тот, что у тех же Нечаевых ошивается – вроде девки наши заглядываются на него, а близко подходить боятся, уж очень глаза у него странные. Нелюдские силы в наших местах завелись, вот ведьма и испугалась. Не зря в небе чертовщина, в лесах, в доме у Нечаевых – везде!

– Я не понимаю. Какая еще чертовщина? – поморщилась дама.

– Повсюду! – Старуха торжественно подняла вверх указательный палец. – Есть потусторонние существа на земле, есть! В лесах иногда тени странные, голоса, огни красные мелькают. Оглянешься, крикнешь – а вокруг никого. И только серой несет, прямо нос щиплет. Аномальщина, чертовщина!

– Я в это все не верю, – поморщилась важная дама, презрительно глянув на старуху. – Денег этой ведьме дам много, за деньги-то кто откажется порчу навести? А чертовщиной меня пугать не надо… в чертей я не верю и никогда их не виде…

Она запнулась на полуслове, когда вдруг в темноте улицы, на проплешине между кустов ивы, раздался резкий хлопок и что-то, кашляя и ругаясь, выкатилось из пустоты.

Оторопевших женщин обдало резким запахом серы, и черная рогатая фигура с горящими в темноте фиолетовыми глазами и длинным хвостом, пошатываясь на тонких ножках, заковыляла в их сторону.