Текст книги "Завтрак для фанатки"

Глава 13
Вспомнить все

Память – это полоумная баба: собирает яркие тряпки, а хлеб выбрасывает.

Остин О’Малли [11]11
  Остин О’Малли (1858–1932) – американский писатель, профессор английской литературы Университета Нотр-Дам.


[Закрыть]

Сон. Мне опять снился сон. Из тех, что заставляют думать: а не шизофреничка ли я? Все крутилось, как на Чертовом колесе, люди, яркие вспышки фонарей, чьи-то руки. Я оказалась в чьих-то руках, обнимала мужчину, но не видела его лица. Мне было холодно, и я все ближе прижималась к нему, но чем теснее я прижималась, тем холоднее становились мои руки и все тело.

Внезапно я почувствовала удар по голове. Или это происходило во сне, понять было сложно. Через какое-то время удары или просто стук повторились, но я все еще не могла понять, как все это связано вместе и со мной.

– Стася, открой.

«Джонатан? Что он делает у меня во сне? Что-что, то же, что и обычно – снится!»

– Уже пять утра. Мне надо в душ, – сказал приглушенно он.

«А я при чем? Иди в свой душ» – подумала я, пытаясь выкарабкаться из сна.

В голове шумело, словно гиппопотам топал у меня в черепушке. Веки стали такими тяжелыми, что открыть глаза можно было, только приложив всю силу, которая меня покинула в этот ранний час. Но я все же открыла левый глаз.

Что это? Что-то белое и… и холодное. Что же это? Открыла правый глаз… Я обнимала что-то белое, гладкое и холодное.

– Стася, открой. Я опоздаю на съемки. – Его требовательный голос никак не давал сосредоточиться.

Я попыталась что-то ответить, но горло саднило, и я продолжала молчать.

Что со мной случилось? Я огляделась и, кажется, поняла, кого я так страстно обнимала во сне. Вот он мой красавец мужчина, белый и холодный, все еще в захвате моих рук, которые я тут же отдернула. Фу! Докатилась!

Я вскочила на ноги, но меня замутило, и я задела этажерку, расположенную напротив унитаза, и еле удержала ее, предотвращая падение склянок.

– Что случилось? – заволновался Натан. – С тобой все в порядке?

– Сейчас, – пыталась его успокоить я, прочищая горло. – Что я здесь делаю в такую рань?

Подойдя к двери, я остановилась, чтобы выслушать ответ.

– Ты там спала.

Я посмотрела на коврик возле ванной. Хорошее местечко, ничего не скажешь.

– А почему я здесь спала? – пыталась я добиться истины.

– Открой дверь, и я все расскажу, – нетерпеливо попросил Натан.

Я посмотрелась в зеркало и пришла в ужас от своего шикарного вида: волосы всклокочены, глаза красные, тушь размазана, пижама мятая, а на щеке полоски от коврика.

Красота – страшная сила!

– Хорошо. Только закрой глаза, – шепотом проговорила я через закрытую дверь.

– Ты издеваешься? – прошептал он в ответ.

– Нет. Закрой. Я быстренько пробегу в комнату, а ты войдешь в ванну, – настаивала я.

– О’кей. А почему шепотом?

– Я вдруг подумала, что мы можем разбудить Клер и Ричарда.

– Наверняка уже, – выдохнул он. – Все, выходи.

Я осторожно повернула защелку на дверной ручке и выглянула в коридор: Джонатан стоял возле двери в одних джинсах, так что взгляд сразу же наткнулся на его обнаженный торс. Черт! Я опять захлопнула дверь и попыталась собраться с мыслями.

Выходить решила с закрытыми глазами, чтобы окончательно не сойти с ума. Но маневр не удался, я оступилась и толкнула Коула в грудь. Мы отпрянули друг от друга и открыли глаза.

– Ты почему открыл глаза? – спросила я.

– А ты почему? – выпалил он и, смутившись, провел рукой по волосам.

– Я первая спросила, – нашлась я.

Натан засуетился, не зная, что ответить, наверное, брякнул, что первое пришло в голову:

– Ты потрогала меня за грудь.

Мои брови медленно поднялись от удивления:

– Это был непроизвольный жест! – почти шепотом кричала я. – Я схватилась за нее, когда падала.

Коул усмехнулся, но тут же нахмурился:

– Прости, я и правда опаздываю.

Я пропустила его в туалетную комнату, а сама стояла и смотрела, как исчезает его спина за дверью. Думала о том, как он на меня смотрел, и о том, что я полная дура, раз не набрасываюсь на него, пока есть шанс. Хотя кто знает, может, если бы набросилась, стала бы королевой дур.

Оказавшись в комнате, я стянула на пол покрывало и, зарывшись носом в подушку, уснула. На этот раз без снов. Проснулась я сама, когда солнце уже почти закатилось за горизонт, а часы на тумбочке показывали три после полудня. Здесь же на тумбочке меня ждали стакан воды и таблетка. Выпив воду и приняв душ, я спустилась, чтобы хоть как-то дать понять, что я жива.

Клер, как истинная англичанка, ничего не стала спрашивать про прошлую ночь, наше возвращение, вообще она сделала вид, что ничего не было. Я уже и сама подумала, может, мне приснилось, что Том пригласил меня с ними в паб, где Джонатан станцевал нам у шеста, а я притащила к нам выпить другую блондинку. Но это было правдой, я и так это знала, потому что похмелье не могло прийти просто так само.

Еще мама Натана попыталась меня накормить, но все, что я смогла осилить, – это стакан молока и рогалик. Это ее удовлетворило, и она отправилась по делам, объяснив, что ужин в холодильнике, Ричард на работе, а Лиззи давно ждет моего звонка.

Сестра Коула звонила несколько раз в течение прошлого вечера и сегодня. Собравшись с духом, я набрала номер и рассказала все, что помнила о вечеринке в клубе. Она долго отчитывала меня за блондинку, и я клятвенно пообещала, что постараюсь больше не хулиганить. Мало ли на какую блондинку можно попасть…

Мы решили встретиться tomorrow, поэтому, отключив телефон, я просто распласталась на диване и уставилась в телевизор, где английский комик мистер Бин вызывал смех одним своим видом. Картинки на экране сменяли одна другую, а я перебирала в памяти моменты вечера и сегодняшнего утра. Меня не покидало чувство, это могло показаться странным, но я вдруг вспомнила, что с кем-то целовалась. Кроме унитаза. Обрывки воспоминаний подбрасывали части картинки, но ни лица, ни самого человека я вспомнить никак не могла. Воспоминания странно прыгали, возвращая меня то к Тому, то к бармену, который предлагал вызвать такси, то к людям, которые кричали что-то, когда увидели Джонатана на сцене. Все перемешалось, а голова просто кружилась от похмелья и стыда. Я не переставала себя ругать за то, что так напилась, потому что обычно я себе такого не позволяла.

В дверь позвонили. Я неохотно встала с дивана и направилась в холл.

– Кто? – спросила я через дверь.

– Это Том.

Щеки вспыхнули, напоминая, что сейчас мне придется встретиться с человеком, который знает обо мне что-то пикантное. Я открыла дверь и постаралась казаться непринужденной, нацепив одну из своих любимых улыбок, которые, как оказалось потом, плохо скрывали мои реальные эмоции.

– Привет, – усмехнулся Том. – Хорошо выглядишь.

Последняя фраза требовала продолжения, я ждала ее, но Страуд интеллигентно промолчал. Англичанин, блин!

Зайдя в дом, он наклонился и клюнул меня в щеку, чем заставил покраснеть снова.

«Не думала, что у меня такая отзывчивая совесть».

Закрыв дверь, я попробовала не улыбаться этой нервной, сводящей скулы улыбкой, мысленно строя планы, как себя вести, если вдруг тем, кто меня целовал, окажется Том. Или он окажется тем, кто может знать того, кто меня поцеловал.

Голова готова была лопнуть, как хеллоуинская тыква. Но не думать об этом я не могла.

– Чем занимаешься? – поинтересовался парень, раздеваясь и вешая куртку и шапку.

– Смотрю Бина. Так как ничего более радикального сейчас делать не могу, только сидеть и пялиться в телик.

У меня реально болели некоторые мышцы и голова, словно меня кто-то всю ночь таскал за волосы.

– Ты аспирин пила? – спросил Том.

– Не люблю таблетки, – поморщилась я. – Так пройдет.

Он многозначительно повел бровью, но я, не обращая на это внимания, проводила его в гостиную, где на экране все еще колбасился мистер Лова-Лова. Том бесцеремонно плюхнулся на диван и похлопал по месту рядом с собой. Я озадаченно смотрела на него, пытаясь понять цель визита.

– Джонатан скоро будет. Мы договорились с ним о встрече, – он улыбнулся по-кошачьи. – Я подожду его вместе с тобой. Ты не против?

Присев на диван, немного дальше, чем парень мне предложил, я, закусив губу, осторожно спросила:

– Как я себя вчера вела? – Этот вопрос меня так долго мучил, что я не стала начинать со small talk, а перешла сразу к делу.

Том развернулся ко мне, устраиваясь удобнее, он подложил под себя правую ногу, нашел мои глаза и, широко улыбаясь, так, что у меня внутри все сжалось, заговорил:

– Нормально вела. Перебрала немного. Я же говорил, не стоит мешать напитки.

– Мне так стыдно, – прокомментировала я, пряча лицо в ладонях.

– Бывает, – усмехнулся он.

Он что, издевается надо мной?

– Я не помню, как мы оказались дома, – продолжала осуждать себя я, надеясь на то, что он расскажет мне все в мелких подробностях, но он находил удовольствие в том, чтобы я оставалась в неведении.

– Я поймал такси. И мы втроем доехали до дома Коулов.

– Втроем? – уточнила я.

– Да. Маркус и Бобби остались в клубе, а я решил помочь Джонатану доставить тебя в целости и сохранности, как просила матушка Клер.

Я взглянула на экран, совершенно не оценив его острот. Там полоумный Бин, разбив кружку для кофе, сыпал в рот себе растворимый напиток и сахар, а потом заливал все кипятком из чайника.

– А дальше? – просила я, боясь посмотреть на собеседника.

Том ухмыльнулся в кулак.

– Ты реально ничего не помнишь?

– Если бы помнила, не спрашивала тебя.

Он загадочно улыбнулся и тоже глянул на экран. Неужели все так плохо? Чувство, что этот мерзавец знает что-то тайное и шокирующее, начинало будить во мне зверя.

– В такси ты спала у меня на плече, – наконец заговорил он. – Потом мы сидели на ступеньках, и ты рассказала нам, как тебе удалось уговорить Наташу. И что ты вовсе не говорила ей про то, что хозяйство Натана не функционирует. Рассказала, что просто хотела проучить его за то, что он забыл о Скарлетт, которая находится за много километров отсюда.

«Черт! Вот я идиотка! Все, пить больше нельзя!» – решила мысленно я, вскочив с дивана. Ведь сама просила Наташу не говорить истинную причину. И она молодец… все так хорошо придумала и разыграла.

– Джонатан нецензурно выругался и сказал, что лучше бы ты молчала.

Мне нечего было на это сказать, и я просто следила за Бином на экране, стоя рядом с диваном.

– Что тебя так беспокоит? – наверное, почувствовав мою нервозность, спросил Том.

Я даже не успела подумать, что сказать, а мой бескостный язык уже говорил:

– Я вчера с кем-то целовалась?

К сожалению, ни один мускул на лице Тома не дернулся, чтобы дать мне хоть какую-то подсказку.

– Я не видел, – спокойно ответил он. – А с чего ты вообще взяла, что целовалась?

– Не знаю. У меня такое чувство, что был поцелуй. Не знаю, может, интуиция. Не знаешь, мог бы кто-то воспользоваться моим состоянием и…

Том странно смотрел на экран, потирая кончик носа, но ничего не отвечал, а я уже вся внутренне психовала и ругала себя за глупые вопросы.

– Том, ты и я?..

Том повернулся ко мне, и его левая бровь вновь, как в холле, медленно поползла вверх.

– Мы? Нет, детка, – замотал головой он. – Не то чтобы мне этого не хотелось или я был против. Просто не было подходящего случая, иначе бы я не упустил момент. Будь уверена.

– Том Страуд, ты меня смущаешь, когда говоришь всякие такие… – остановила его я.

– Прости, я говорю то, что думаю.

– Я так и поняла.

В холле послышался шорох. Это пришел Ричард, заглянул в гостиную, поздоровался с нами и скрылся в кухне. Я опять присела на диван и наклонилась поближе к Тому, чтобы задать еще один вопрос:

– А родители Коула видели меня?

– Нет, – успокоил меня Страуд. – Они уже спали.

– Слава богу.

Том положил мне руку на колено и добавил:

– Не переживай, все, что произошло в Лондоне, останется навсегда в Лондоне.

Я лишь вяло улыбнулась в ответ, потому что все его намеки не давали ответа на мой вопрос. В этот же момент в гостиную вошел Ричард с тарелкой, и мы притихли.

– Надеюсь, ты меня не сдашь? – спросил отец Джонатана, кивая в сторону тарелки.

– Нет. Что вы… – заверила я. Клер запрещала ему есть возле телевизора, а он, как любой мужчина, пытался нарушать закон, когда миссис нет дома. Да и могла ли я кого-то сдать, если у самой был носик в пушку.

– Не против, если я посмотрю новости?

– Нет, конечно.

Я отдала Ричарду пульт от телевизора и предложила Тому пройти на кухню, чтобы разогреть ужин.

Парень уселся за стол и подвинул к себе вазочку с рогаликами.

– Апельсиновый сок есть? – спросил он, наворачивая любимую сдобу Натана.

– Сейчас налью, – ответила я, открывая холодильник.

В холле опять послышался шорох. К нам на кухню заглянул Джонатан.

– Всем привет, – улыбнувшись, бросил он, стягивая шапку.

– Привет, – одновременно ответили мы с Томом.

– Мой руки, будем есть, – попросила я.

Джонатан замер, потом расхохотался и, зачесывая волосы пятерней назад, спросил:

– Ты сегодня за хозяюшку?

– Да. А тебя что-то не устраивает? – с серьезным видом ответила я, облизывая деревянную ложечку и погружаясь в раздумья о красоте и грации самого сексуального мужчины в мире. Наверное, я слишком замечталась, потому что слова парня, который сейчас находился со мной в кухне, ранили мою душевную организацию, напомнив Надю с ее нравоучениями.

– Ведь он не такой, как его герои фильмов, – вдруг усмехнулся Том, когда Натан вышел из кухни.

– К чему ты это говоришь? – делая вид, что меня это не задевает, спросила я, ставя в микроволновку прозрачную кастрюльку с фасолью.

Мы смотрели в глаза друг другу, пытаясь доказать каждый свое.

– Просто все сначала ассоциируют его с героями фильмов или навязанными рекламой образами, а потом разочаровываются.

– А ты хочешь меня предостеречь? – Я стала ставить тарелки на стол и раскладывать приборы, злясь на то, что он сует нос туда, куда его не просят. Лучше бы сказал, кто меня вчера поцеловал.

– Да, ты мне нравишься. Кхм… Я уже говорил это, – сказал он и с вызовом посмотрел на меня, заставив отвернуться.

– О’кей. Я подумаю об этом, когда в старости буду раскачиваться в плетеном кресле.

– О чем ты подумаешь? – раздался неожиданно голос Натана. Он улыбался своей обворожительной улыбкой, которая делала его сногсшибательно красивым, хотя его глаза говорили о том, что он очень устал от этого ярлыка. Его голубая рубашка была застегнута наперекос, как у малыша, а рукава по локоть закатаны, обнажая волоски на руках.

Том чуть не поперхнулся рогаликом от неожиданности, но у него это выглядело естественно, он был отличным актером. Я же с открытым ртом и затуманенным взглядом, скорее всего, представляла собой не самую сексуальную особь женского пола, которая распустила слюни не на еду, а на мужчину.

– Я что, помешал? – почесав небритый подбородок, спросил Коул.

– Нет! – тут же ответили мы с Томом.

– Отлично, – сказал он, присаживаясь за стол и при этом придерживая свой вес изящными длинными пальцами. – Есть сегодня будем? Я руки помыл.

– Да, – ответила я, отводя взгляд от намытых рук.

Взяв тарелки со стола, чтобы положить на них фасоль и стейк, я спиной почувствовала, как две пары глаз неустанно следят за мной, не пропуская ни одного движения.

Стояла напряженная тишина, и мне казалось, что воздух становился слишком густым, таким, что невозможно было дышать. Хотелось сбежать и больше никогда никого не видеть. Джонатана, потому что он не видит, что чувствую я, а Тома… Тома, потому что я не хочу видеть, что чувствует он.

– Нат, – наконец заговорил Том. – Ты, случайно, не видел, с кем вчера целовалась Стася?

Только не это! Зачем он это делает?

Тарелка выпала у меня из рук, громыхнув по столешнице. Я задержала дыхание, опасаясь повернуться и посмотреть на них. Как в замедленной съемке, я растерянно заполнила тарелки едой и поставила перед Коулом его фасоль и стейк, поймав на себе взгляд из-под ресниц.

– Ты что, не помнишь? – произнес он, нахмурившись.

Я тут же отвернулась, взяв тарелку Тома.

– Может, это ты ее поцеловал? – иронизировал Том и сам смеялся своей шутке, отщипывая кусочки от второго рогалика.

Натан молча жевал только что отрезанный кусок хорошо прожаренного стейка и не торопился отвечать.

– Это вряд ли, – сказала утвердительно я. – Если б этот поцелуй подарил мне Джонатан, я бы его, без сомнения, помнила. Это он имеет способность все забывать.

«Ведь я так часто об этом мечтала!» – эти слова я произнесла про себя.

Натан, кажется, поперхнулся. Конечно, болтаю всякую ерунду, портя аппетит.

– Что вы на меня так смотрите? – заметил он, продолжая есть. – Это был не я. Хотя, если бы был я, ты бы тоже это не помнила. Я не мастер в таких делах.

Я посмотрела ему в глаза и понимающе улыбнулась. Потом присела за стол и тоже стала ковыряться в тарелке. В разговоре повисла неловкая пауза, и я решила ее заполнить, высказав мысль, которая пришла мне в голову:

– Может, я поцеловала бармена?

Коул со скрипом отодвинул стул, встал из-за стола и открыл холодильник. Том все это время пристально следил за ним, не обращая внимания на то, что я слежу, в свою очередь, за Томом.

Отчего-то мое шестое чувство подсказывало мне, что эти ребята что-то знают, только мне ничего не говорят, чтобы не расстраивать. Боже мой, почему я этого не помню?! Я так злилась на себя и на этот противный виски, когда Коул заговорил вновь:

– Тогда почему тебе не предположить, что ты целовалась с парнем, который тебе кричал, что ты классно танцуешь стриптиз?

Я уставилась на Джонатана, не понимая, зачем он это сейчас говорит.

– Нет. Я лучше буду думать, что поцеловала бармена. Он хотя бы был симпатичный, – ехидно заметила я.

– Тогда уж таксиста, – вставил он, наливая сок в стакан и поворачиваясь к нам лицом. – Ты ему хотя бы песни пела и в любви признавалась.

И он ухмыльнулся, чем очень меня разозлил:

– Я вспомнила. Я целовала унитаз. Он был белый и холодный. Поэтому я его и не запомнила.

На этом я закончила ужин и ушла в комнату, оставив мужчин наедине с их глупыми предположениями и не менее глупыми играми.

Самой мне было не до игр, потому что теперь я была обижена на весь мир, а не только на себя.

Глава 14
Самовлюбленный эгоист

 
В сердцах кому-нибудь грубя,
ужасно вероятно
однажды выйти из себя
и не войти обратно.
 

И. Губерман

Обида. Часто мы не замечаем того, что никто нас не обижает, мы сами обижаемся на что-то. Нам кажется, что тон произнесенных слов не тот или само слово неуместно, но ведь человек, который его произносит, зачастую даже не представляет, что мог этим задеть другого.

Скоро я уеду из Лондона, из этого дома, из жизни Джонатана, но он, видимо, решил испортить мне эти последние деньки. Уже два дня после той сцены в кухне между нами только сухие и бездушные «привет» и «пока». И главное, я никак не могла понять, что пошло не так, почему вдруг ниточка, которая, как мне показалось, связала нас еще на концерте Лиззи и там, в сугробе возле дома, внезапно не просто порвалась, а исчезла. И Коул так занят, все время куда-то спешит, что у меня нет возможности просто припереть его к стенке и спросить, что не так.

Вчера мы коротали день с Лиззи, она развлекала меня, потому что до дня Х, дня закрытия дела о наезде, мне нужно было чем-то заняться, а не сидеть и таращиться в телевизор. Ведь я была в Лондоне, возможно, в последний раз.

Мы ездили в Сохо, гуляли в Китайском квартале, а сегодня она предложила прогуляться к Тауэру, потому что, по ее словам, я «непременно должна его посетить, чтобы составить правильное впечатление о старинном английском городе».

Услышав звонок в дверь, я заторопилась, складывая в сумку все необходимое, и уже ступила на лестницу, когда услышала голоса. Джонатан открыл дверь и просил Лиззи задержаться и о чем-то поговорить.

– Нат, поговорим в другой раз, – уговаривала она его.

– Лиз, я не так часто прошу тебя о чем-то, – настаивал ее брат.

– Мы со Стейси торопимся. Где она, кстати?

– Понятия не имею! – фыркнул Джонатан.

– Всем привет, – почти столкнувшись с ним, прощебетала я.

– Привет, – буркнул в ответ парень, поднимаясь по лестнице.

– Привет, милая, – заулыбалась Лиз. – Готова?

– Да… – неуверенно произнесла я, поглядывая вверх, куда ушел Коул.

Мне очень хотелось обсудить поведение Коула с Лиззи, но я знала, что она проболтается и расскажет ему о нашем разговоре, а он в ответ набросится на меня или скажет, что я слишком много о себе думаю, дело вообще не во мне. Поэтому я помалкивала, задумываясь о том, что лучше бы я никогда не узнала, какой на самом деле Джонатан Коул.

Может быть, Клер права, и Натан так сильно устает на съемках, что ему не до разговоров со мной? Кто я? Всего лишь девушка, которую сшибла машиной его мама. Хотелось взвыть от этого всего. Или побыстрее решить все проблемы, помочь маме Коула и убраться домой, лишь бы не чувствовать себя так, как сейчас.

И тут, забираясь в такси, я ухватила гениальную мысль за хвост. Мне нужно поговорить с Томом. Конечно, я не уверена в том, что он мне что-то расскажет, как вышло с поцелуем, но, может, хотя бы намекнет. Только бы не запутал еще больше. Но это было не так важно, поэтому эти мысли грели меня целый день, пока мы мерзли с Лиззи, прогуливаясь по лабиринтам замка. И когда Том позвонил и пригласил на фильм, я, не раздумывая, согласилась составить ему компанию в ближайшие дни, чтобы хоть что-то у него выведать.

* * *

На следующий день мы с Клер собирались в инспекцию по дорожному движению, чтобы окончательно закрыть вопрос с наездом, где я не претендовала ни на какие компенсации, хотя они бы мне не помешали. Но я и так считала, что вытянула счастливый билет, проживая в доме Коулов, общаясь с их семьей и самим мистером Суперзвездой. Хотя в последние дни я чувствовала неуверенность в том, что рада этому факту. Натан ночевал дома, я это знала, но так и не видела его с утра, слышала только шаги до ванной комнаты и обратно.

– Подожди секунду, – попросила Клер, когда я в верхней одежде ждала ее в холле. Миссис Коул скрылась в кухне, и я слышала, как застучали створки ящичков.

– Мама?! – тут же раздался голос Натана сверху, на лестнице.

– Привет.

Он всего лишь кивнул в ответ, когда спустился в холл.

– Она на кухне, – не обращая внимания на его молчание, пояснила я.

И Коул прошел мимо, распространяя вокруг приятный аромат и неприятную ауру недовольного вида.

– Мам? – донеслось из кухни. – Мне нужно пришить пуговицу к рубашке, не могла бы ты…

– О, милый, а другой у тебя нет? С пуговицами? – остановила его Клер.

Когда они вышли из кухни, у нее в руках оказалась та самая злосчастная рубашка – голубая, с какой-то вышивкой на кармане.

– Я хотел надеть именно эту, – настаивал Натан.

– Нат, мы опаздываем в инспекцию. Дорогой, надень что-то другое, – укоризненно произнесла она.

Косой взгляд Коула просто вымораживал, хотя я ни в чем не провинилась. Неизвестно еще, кто мог ему оторвать эту злосчастную пуговицу, может, именно этот человек и настроение ему испортил.

– Отличного дня, – взбегая наверх, недовольно бросил он.

– Сынок, надень серую рубашку. С ней все в порядке! – прокричала ему Клер, но его уже не было слышно. Только дверь в комнату громко хлопнула, заставляя вздрогнуть.

– Пойдем, – позвала Клер. – Разберется, уже не маленький.

– Но… – начала я.

– Скорее, Стася. Мы уже опаздываем.

В инспекцию мы не опоздали, даже еще сидели и ожидали своей очереди около получаса, в этом плане все государственные службы очень похожи. День пролетел незаметно. Вообще в Лондоне все дни слишком быстро заканчивались. Хотелось продлить мое незапланированное путешествие, но я знала, что часики тикают, время заканчивается, и моя карета скоро превратится в тыкву. Не реально, конечно, но почти все так и должно было быть. Принц останется в своей стране, я улечу, и все закончится, даже не начавшись. Такова жизнь.

Мне даже уже расхотелось выяснять, кто меня поцеловал, или кого я поцеловала, потому что я не видела в этом никакой сенсации. Но Том все равно хотел отвести меня на фильм, поэтому можно было просто расспросить его о Натане и его дурном настроении. Хотя меня интересовало все, начиная с того, что он любит есть, заканчивая тем, чего он просто терпеть не может.

Я собиралась в своей комнате, когда услышала звонок в дверь.

– Я открою! – крикнула я Клер и Ричарду, которые отдыхали в гостиной, просматривая какие-то британские реалити-шоу.

На пороге стоял Том: голубые глаза светятся, улыбка до ушей, на затылке черная шапка, скрывающая его темную шевелюру, серое полупальто четко очерчивает широкие плечи и открывает длинные ноги. Невероятно, он такой же высокий, как Джонатан, и почти такой же привлекательный, только телосложение у него более стройное.

– Проходи, – улыбнулась я.

Он зашел, чмокнув меня в щеку.

– Ты просто красотка. Я и не думал, что у тебя такие ножки, – брякнул он, прикрывая за собой дверь.

– Прекрати меня смущать, – возразила я.

– Нет. Подожди. Почему ты раньше не надевала юбки?

Я все-таки смутилась и опустила глаза.

– В Лондоне погода не позволяет их носить, – шутливо оправдывалась я.

– Готов тебя согревать, – и он протянул руки для объятия.

– Я никуда с тобой не пойду, если ты не прекратишь наглый флирт, – решительно заявила я.

Том не успел ответить, потому что в дверной скважине повернулся ключ, а на пороге появился Коул. Темная куртка расстегнута, из-под нее выглядывает серый свитер с капюшоном. На голове шапка, нос красный, а глаза уставшие. Да что же с ним такое?!

Увидев нас, он остановился и задумался, левая бровь поползла вверх, а губы вытянулись. Но в ту же секунду лицо изменилось, глаза стали более серьезными, а на лице появилось что-то вроде натянутой улыбки.

Он, как и Том, обратил внимание на мой внешний вид.

«Скажи что-нибудь!» – мысленно просила я.

– Привет, Том, – они пожали руки и обнялись.

– Привет.

– Привет, – с вызовом сказала я.

– Как ты узнал, что я буду в восемь? – заговорил он с Томом, не обращая никакого внимания на меня. – Мама сказала? Хорошо, что ты пришел.

Том почесал затылок, украдкой глянул на меня и сказал:

– Вообще-то я пришел не к тебе. Мы… Кхм… Мы с Настей идем в кино.

– Не хочешь пойти с нами? – выпалила я, когда он недовольно глянул на меня.

В ответ Джонатан медленно набрал воздуха в легкие, словно успокаиваясь, и выдал совершенно не то, что я ждала:

– Думаю, я буду только мешать. И так всем мешаю в последнее время.

Мы с Томом переглянулись и пожали плечами, пока Коул нервно стягивал с себя куртку и шапку.

– Может, все-таки пойдешь? – пытаясь быть вежливым, уточнил Том.

– Нет. Веселитесь без меня. – Он еще раз бросил взгляд в мою сторону и стал подниматься.

Я хотела догнать его и обнять, прижать к себе и никогда не отпускать, сказать, что я рядом и готова выслушать все, что с ним приключилось, что я готова всегда его слушать и утешать, только бы никогда не видеть потухших любимых глаз. И как я только додумалась пойти с Томом в кино? Я уже сделала шаг в направлении лестницы, когда Том остановил меня:

– Собирайся. Я поговорю с ним. Что-то этот парень мне совсем не нравится.

А мне этот парень даже очень нравился, и я бы хотела… Я не успела подумать, что бы я такого хотела, как услышала возгласы сверху:

– Оставь меня, Том! Иди и развлекайся! Я вижу, у вас все склеилось.

Потом, как обычно, хлопнула дверь, и все затихло.

«Что значит – склеилось? И какое его дело, что у нас и как с Томом? Или есть?»

Я застыла с сапогом в руке, не зная, что делать. Идти и надавать тумаков Коулу или наплевать на него и отправиться в кино с Томом.

– Да…

– Что происходит? – обеспокоенно спросила подошедшая Клер.

– Я бы сам хотел это знать, – ответил ей Том. – Он что-нибудь говорил?

– Нет, – миссис Коул не на шутку забеспокоилась.

– Том, хватит расстраивать мою маму, – услышали мы голос с лестницы.

Я выглянула из-за Тома, все еще прижимая сапог к груди, как будто он был самой моей любимой мягкой игрушкой, с которой нестрашно пережить еще одну грозу. Джонатан возвышался над нами, как гора, расставив ноги и посмеиваясь. Странная смена настроения. Том снял шапку и повернулся к нему лицом.

– У меня все хорошо, – продолжал Коул. – Немного устал. Из-за этого, наверное, и вспылил. Простите все.

Клер пошла ему навстречу:

– Дорогой, тогда прими душ, я сейчас согрею тебе молока, и ложись отдыхай.

– Мама! Может, ты мне еще сказку на ночь прочитаешь? – съехидничал он, обнимая Клер и не обращая на нас уже никакого внимания.

Том схватил мой пуховик и стал помогать одеваться.

– Так, все. Нам пора. Одевайся, и пошли, пока он еще что-нибудь не выкинул.

Да. Лучшее решение проблемы – это попытка уйти от проблемы. Похоже, это и у милых бритишей срабатывает.

Выбранный Страудом фильм нисколько меня не трогал, все мои мысли крутились вокруг слов Коула, которые я разбивала на отдельные части, а потом собирала их заново, чтобы понять смысл сказанного. Но до меня все равно не доходило то, чем я так злила его все это время. Неужели какая-то глупая история с блондинкой могла его так вывести из себя? Или он все еще боялся того, что я солью историю его жизни в социальные сети? Но он сам меня недавно убеждал в том, что мне никто не поверит, и я сказала, что не сделаю этого.

Том рядом со мной смеялся очередной шутке. Романтическая комедия действительно была смешной, но я думала совсем о другом. О том, кто считал, что с Томом у меня уже все склеилось.

– Тебе не смешно? – наклонившись ко мне, спросил мой спутник.

– Нет. То есть да. В общем, очень смешно, – ответила я. – Ха-ха-ха.

– В чем дело? – насторожился он.

– Не знаю.

– Забудь, что произошло. Он на самом деле пашет как вол. Это усталость. Мы здесь ни при чем.

– Думаешь?

– Я знаю. Расслабься и смотри фильм.

– Хорошо, – сказала я и стала пытаться расслабиться. – А почему он пашет как вол?

– Стася, – протяжно произнес мое имя Том и откинулся на спинку кресла. – Он пашет, пока есть предложения и цель стать лучшим. А теперь, пожалуйста, забудь о нем хоть на время фильма. Ты и так слишком много о нем думаешь.

– Ладно, – неохотно согласилась я.

Том пытался помочь мне забыть все, что произошло ранее. Он шутил, смеялся, поддевал меня. И у него это все так непосредственно получалось, что я на самом деле почти забыла, что меня расстраивало до этого.

После фильма мы решили прогуляться пешком. Кинотеатр был недалеко, всего пару кварталов от дома Коулов. Ежась от ветра, мы брели вдоль домов из красного и белого кирпича, в которых где-то в окнах горел свет, говоря о том, что там светло и тепло и там у всех все хорошо, а они, окна, всматриваются в тебя, бредущую по ночному городу, и сожалеют о том, что ты не можешь понять очевидного.

– А еще был один случай, – гремел над ухом Том. – Мы с Джонатаном очень хотели покататься на мотоцикле. И однажды взяли у одного знакомого его «Харлей».

– Очень интересно. Можно уже начинать смеяться? – ехидничала я.