Текст книги "Убей или умри. Том 5"

Анна взяла в руки снимок и побледнела. Просто вдруг стала белой как полотно, как будто увидела призрака.

– Откуда у тебя это? – спросила она.

– Случайно попало, – я не стал долго объяснять, – так ты её знаешь? Девочку?

– И ты знаешь, – Анна отдала фотографию, – просто в этом возрасте её не видел. А вот я много раз. Мы очень дружили в детстве. Эта девочка – Сибилла.

Глава 6

Анна гнала как сумасшедшая. На скользкой дороге Мазератти пару раз заносило, но спортивная подвеска вывозила, и мы не улетели в кювет. Я молчал, слушая рёв мотора, и любовался тем, как она входит в виражи. Я не меньше Анны хотел оказаться на месте как можно скорее. Едва сдерживал себя, чтобы не подгонять.

Скуратова и Сибилла на одной фотографии. Что это может значить? Это не скрин. В игре так не выглядят и не одеваются. Скрины не распечатывают в формате девять на двенадцать. Фотка была самой обычной, вроде той, что делают на память, а потом забывают в толстых картонных фотоальбомах, которые с появлением соцсетей не достают даже на праздники.

У Сибиллы был реальный прототип. Игрок. Маленькая девочка, с которой была знакома психологиня. Кто она? Как оказалась в Системе? У Скуратовой мы этого спросить не можем. Зато можем узнать у Сибиллы.

Машина юзом вкатилась во двор. Анна бросила её не паркуя, и мы понеслись к капсулам. Нам было не до стеснений, оба наперегонки скинули одежду прямо на пол.

– Часа нам хватит? – уточнил я.

– Ставь, если что зайдём ещё раз.

Я установил таймер на дисплее, и запрыгнул в капсулу как в гоночный болид.

Спираль, короткое чувство падения с высоты… и мы на площади.

В городке пахло хвоей, мандаринами и сгоревшим порохом от хлопушек. Здесь готовились к Новому году. В реальности до него ещё оставалось больше трёх недель, а здесь новогодний дух уже царил вовсю.

На главной площади стояла огромная ель, увешанная гирляндами и игрушками. Похоже, её никто не рубил, и она проросла прямо через мостовую.

С тёмного неба подмигивали звёзды, но на площади было светло как днём. Потрескивая искрами, горели костры в кованых металлических чашах. В небе кружили десятки китайских шаров-фонариков, каждый по своей причудливой траектории.

Перед Дворцом залили каток. Придворные дамы и симпатичные юные горожанки катались за руку с расфуфыренными офицерами, долговязыми хлыщами в шарфах и беретах, и даже с трубочистом в высоком чёрном цилиндре. У трубочиста были вымазанные в саже щеки, но при этом белоснежно накрахмаленная сорочка и галстук-бабочка.

Я оказался одет в плотный тёмный камзол с длинным клетчатым шарфом, пышные, но короткие шерстяные брюки-шорты и что-то вроде плотных чулок. По местной моде, одним словом.

Анна была в узкой тёмно-синей юбке, короткой меховой курточке с капюшоном, и крохотной шляпке, которая непонятно как держалась на её волосах.

Я сделал к ней шаг, и чуть не растянулся на льду. Было очень скользко. Ухватившись друг за друга, мы высматривали в толпе знакомые лица. Бургомистр кружил по льду с пышной розовощёкой девицей, напомнившей мне Татьяну Снегирь. Он помахал нам шляпой с пышным плюмажем. Грузного торговца Томаса взяли в оборот сразу две придворные дамы. Раскручивали его на новые наряды. Он что-то основательно кивал им в ответ и раскуривал большую фарфоровую трубку.

Весь городок напоминал музыкальную шкатулку или огромный марципановый торт из сказки Гофмана. Анна с силой сжала мою руку. Было такое чувство, что мы видим призраков.

– Сестраааааааа! – с радостным визгом к нам подкатила Сибилла.

Молоденький офицер с едва заметными усиками, который её сопровождал, вежливо замер в стороне. Сибилла обнялась с Анной, а потом и со мной, радушной расцеловав в обе щеки.

– Здравствуй, Сиби, – улыбнулась Анна.

Глядя на Сибиллу, трудно было сдержать улыбку. На ней было пышное карнавальное платье, пёстрое как наряд Арлекина, большая треуголка с бубенчиками по краям и бархатрая полумаска.

– Поехали катааааться, – она схватила Анну за руку и потащила за собой.

– Подожди, Сиби, – моя спутница попыталась её удержать, – сначала нам надо поговорить.

– Ты так редко стала бывать, сестра. – Сибилла надула губы. – Мне тебя не хватает. Куда ты пропала?! Это он виноват? Этот негодяй украл твоё сердечко?!

Сиби кокетливо погрозила мне пальцем.

– Мне тоже тебя не хватает, Сибилла. – я видел, что Анна не врёт. Она скучает по беззаботному детству и по собственному миру, спрятанному в доме, – Сиби, это серьёзно. Нам нужно поговорить. Давай отойдем в сторону.

– Серьёзно, значит, скучно, – закапризничала Сиби, – что вам нужно? Обещайте, что после этого пойдёте со мной танцевать!

– Посмотри, пожалуйста, сюда, – я протянул ей отцифрованную копию фотокарточки, – Анна говорит, что это ты. А кто тогда эта женщина? Ты её когда-нибудь видела?

Сибилла с любопытством взяла в руки снимок, нахмурила лобик от усердия… и вдруг упала без чувств.

– Стража! – закричал граф Людвиг, – принцесса в опасности!

Все танцующие офицеры моментально побросали партнёрш и обнажили шпаги. Из дворца высыпало сразу десятка два стражников с алебардами. Я машинально схватился за меч. Пусто. Инвентарь – то же самое. Словно кто-то вдруг сдёрнул полог с кукольной идиллии. Мы с Анной встали спина к спине готовые защищаться, но нас никто не трогал.

Бургомистр подхватил на руки упавшую Сибиллу и поволок к дверям. За ним, почётным караулом выстроились стражники. Процессия двинулась во дворец. Мы увязались следом, но перед самым нашим носом дверь захлопнули.

– Что это было? – спросил я у Анны.

– Обморок? – предположила она.

– У неписей не бывает обморока.

– Значит, системный сбой?

– Больше похоже на блок, – задумался я, – словно ей нельзя об этом рассказывать.

Мы присели на скамейку. Беспорядок, вызванный происшествием моментально улёгся. Также катались пары. Звенел смех и беззаботные разговоры. К нам подкатила белокурая официантка с двумя высокими бокалами. "Отказываться нельзя", – смеялась она. В нос ударил аромат пряностей. Глинтвейн.

– Значит, они всё же знакомы? – сказала Анна, делая крохотный глоток, – Сиби её узнала, это точно. Скуратова что, бывала у нас дома? Мне даже думать об этом неприятно.

– "Принцип удовольствия" здесь точно не испытывали, – я показал на весёлых конькобежцев, – иначе они бы уже перерезали друг друга. А других экспериментов твой отец не проводил?

– Я не знаю, – Анна была немного растеряна, – Все его записи забрал дядя Илья. Сама Система была в нашем доме в Австрии. Её перевезли сюда уже после смерти папы. Веня получил доступ к каким-то исследованиям, но вряд ли полный. Основную часть, скорее всего, прячут. В них не так-то просто разобраться, а уж дилетант не поймёт ничего.

– С ним обязательно надо поговорить.

– Да, я позвоню, сегодня же.

– И с Сибиллой. Как ты думаешь, это надолго? – я обернулся к дворцу. Двери были заперты. В светящихся окнах мелькали тени. Обморок "принцессы" серьёзно переполошил здешних обитателей.

– Надеюсь, что нет. – Анна тоже смотрела в ту сторону, – знаешь, я даже тревожусь за неё. В детстве я была уверена, что она настоящий человек. Она и вела себя иначе, не как непись.

– А в чём это выражалось?

– У неё менялось настроение, появлялись новые идеи, – стала вспоминать Анна, – она была мне настоящей сестрой, только жила в виртуале. Тогда я не думала об этом, точнее, считала, что это нормально. Папа ведь так и сказал мне, что это моя сестра.

Какой-то звоночек отреагировал у меня внутри на эти слова, но мысль пока не встала на место.

– Попробуем постучаться? – предложил я.

Стражи на входе не было, но дверь оказалась заперта, и на наш стук никто не ответил.

– Может, через окно? – Анна оценивающе взглянула на низкий балкончик.

– Уверена, что после этого они не сагрятся?

– Бред! Никогда такого не бывало. Они абсолютно мирные.

– Давай позже попробуем? – я боялся, что Анна наломает дров, и Сибилла откажется с нами общаться совсем. – смотри, как тут красиво. И глинтвейн вкусный. Мы прям, как на настоящем свидании.

– Я вкуснее глинтвейн варю, – фыркнула Анна, – хотя… похоже. Они украли мой рецепт?!

– Из твоей головы, – засмеялся я. – Они же не знают настоящего вкуса. Вот и берут твои впечатления.

Не знаю как Анне, а мне даже жаль, что час закончился так быстро. Мы вернулись к катку, посмотрели на забавные карнавальные костюмы, оказывается, они не только у Сибиллы, допили глинтвейн. Мне казалось, что в бурном море событий нас выбросило вдруг на крохотный островок спокойствия.

Я вышел вирта чуть раньше, капсула Анны ещё была закрыта. Не стал её дожидаться и сразу прошёл в душ. Едва успел пустить воду, как в ванной послышались шаги.

– Занято! – крикнул я на всякий случай.

– Я знаю, – сказала Анна и открыла дверь душевой кабины.

Она была полностью голой и показывала мне себя с гордостью и лёгким смущением. Её фигура была безупречна. Упругая, подтянутая грудь. Маленькие тёмные сосочки затвердели от прохлады или от волнения и гордо смотрели чуть вверх. Плоский животик, тонкая талия, изящные бёдра, но не такие, как у простой фитоняшки. Анна выглядела настоящей аристократкой, и все мои прежние девушки казались рядом с ней беспородными дворняжками.

Этот образ, словно фотография, мгновенно отпечатался в мозгу. Анна не позволила мне долго разглядывать себя, и шагнула внутрь. Её поцелуй был солёным.

– А то приберут тебя к рукам всякие… сисястые… – сказала она, оторвавшись от моих губ. – Не отдам. Ты мне самой нужен.

Она слишком хороша для тебя, вопил мой внутренний голос. Я послал его на хер и подхватил Анну на руки, держа ладонями под бёдра. Прижал спиной к стене, не переставая целовать.

– Скользко, – пожаловалась она, – и вода в рот попадает. И как они это делают?

– Где делают?

– Ну, в порнофильмах…

– Ты смотришь порнофильмы? – засмеялся я, – гадкая девчонка.

– Только для расширения кругозора, – она изобразила скромное лицо, и это у неё получилось очень сексуально.

– Где у тебя спальня? – я вышел из кабины, не отпуская её с рук.

– У меня их несколько…

– Где ближайшая?

– Направо…

Я уложил её на шелковое покрывало и стал целовать. Медленно начиная от шеи и спускаясь всё ниже. Мне хотелось чувствовать губами каждый миллиметр её тела. Я накрыл губами сосок, втянул его в рот, лаская языком. Анна протяжно застонала и запустила пальцы мне в волосы.

– Что ты делаешь?

– Хочу тебя…

– И я…

Мне нравилось чувствовать её. То, как она откликается на мои ласки. Как вспыхивает, изгибается, стонет и кричит под моими губами… пальцами… языком. Она была застенчивой и страстной, чуть неопытной и ненасытной, сильной и послушной. Она была моей от кончика носа и до мизинцев ног. Моя Анна.

Время остановилось в этой комнате. Я не знал даже как она выглядит. Какого цвета здесь стены и потолок, есть ли здесь другая мебель кроме нашей кровати. Здесь были только мы двое, в абсолютной пустоте нашего желания. Прошла минута или час, прежде чем я вошёл в неё.

Она вскрикнула замерев и широко распахнув глаза. Я смотрел в них и понимал что хочу её, и всегда хотел только её одну. Всё остальное теперь было неважно. Я стал двигаться, сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее. Она стиснула меня бёдрами, вжимая ещё сильнее в себя, плотнее, делая нас ещё ближе.

– Ещё… пожалуйста…ещё… – вскрикивала она.

Её ногти впились мне в спину, но я не чувствовал боли. Это не было похоже на поединок. Мы хотели стать одним целым. Слиться воедино.

Кажется, она кричала. Кажется, я тоже кричал. Кажется, что-то упало со стены, в которую бился угол кровати. Её тело дважды выгибалось подо мной, билось и опадало, а я всё никак не мог утолить своей жажды. И только в третий раз мы кончили почти одновременно. Она, стискивая в кулаках покрывало с громким протяжным стоном, и я, едва успев выйти и оросив ей животик.

– Ты псих, – сказала Анна, – Маньяк. Теперь понятно, почему Фике тебе дифирамбы пела.

– Вы меня что, обсуждали?! – поразился я.

– Конечно, – Анна серьёзно кивнула, – думаешь, одни мужики баб обсуждают? Но я тебя ей не отдам. Ты только мой.

– Собственница, – засмеялся я.

– Я даже не очень ревнивая, – возразила Анна, – просто сучек не люблю. А они вокруг тебя так и вьются, я просто где-то внутри чувствую, что ты – мой. Как будто всегда это знала, просто не встретила тебя раньше.

Я посмеивался, а сам думал, что Анна – лучшее, что случилось в моей жизни. Я не хотел говорить сейчас пустых фраз или давать громких обещаний. Но чувствовал в точности то же самое, что и она.

– Пошли мыться, – вместо этого сказал я.

Помыться не получилось. Как два опытных киберспортсмена, мы подошли к делу серьёзно, и нашли такие позы, в которых было не скользко и вода не мешала. И, глядя на нас, режиссёры тех самых порнофильмов сдохли бы от зависти.

После этого мы снова очутились в спальне. Я усадил её перед собой, лицом к лицу. Она двигалась медленно, прикусив губу от возбуждения. Терлась сосками о мою грудь, обнимала меня за шею, что-то бессвязно выкрикивая.

Я смотрел на её лицо, словно видел впервые в жизни. Впитывал её страсть, и она заводила меня ещё сильнее. Я целовал её лицо, губы, щеки, подбородок… Мы не трахались, мы занимались любовью, хотя никто из нас не произносил это слово вслух.

Потом мы просто лежали, полностью измотав друг друга. Анна устроилась у меня на груди, а я перебирал её волосы. Она включила ночник, и сквозь мрак проступили очертания комнаты. Обои были светло-голубыми, а покрывало тёмно-серым. Со стены рухнула картина, на которой одинокий парусник уходил по солнечной дорожке в закат. Наверняка, подлинник. Рамка треснула.

– Ты когда-нибудь думал о том, что будет после? – спросила она.

– Когда, "после"? – не понял я.

– Когда закончится тест. – уточнила она.

– Мы всех победим и всех спасём.

Я ведь герой? А герои должны отвечать именно так.

– А потом? – она не унималась.

– Потом посмотрим.

– Знаешь, я ведь очень богата, – сказала Анна.

– А я директор, и у меня Мерседес служебный.

Анна хихикнула и чуть ткнула меня кулачком в бок.

– Нет, правда. Мы можем никогда в жизни не работать. Можем делать всё, что хотим… Можем поехать, куда захотим… У меня есть дом в Австрии, в горах. Там километров на двадцать вокруг ни одного человека… Олени никого не боятся и подходят прямо к окнам. А можно на Мальдивы… Там море такое прозрачное, что с яхты видно дно, словно воды вообще не существует… И тысячи рыб, и каждая разного цвета… и кораллы… Или в Японию… закажем себе катаны у настоящего мастера, а не ту дрянь, которую толкают туристам… и вакидзаси тоже… пойдём изучать кендо…

– Кендо – фуфло, – вставил я. – Закостеневшие в традициях ритуальные танцы.

– Не ломай мои мечты, – засмеялась Анна, – значит не кендо. Залезем в горы, найдём последнего ямабуси и напросимся к нему в ученики… или на Окинаву… или в Тибет…

– А раньше ты чего не ездила? – мне стало интересно.

– Раньше мне всё это было не нужно, – сама удивляясь сказала Анна, – Я и сейчас не хочу одна туда ехать. Я с тобой хочу.

– Конечно, поедем, – сказал я.

Она рассказывала мне ещё, о местах где уже бывала, и которые обязательно надо увидеть мне, и о тех, в которые только мечтала поехать. Она словно сбросила свой боевой доспех, увидела мир вокруг себя, и жадно захотела в нём жить.

Я гладил её волосы и молчал. Мы оба знали, что награда в этой гонке – это путь в большую нейросеть. Билет в один конец, место, откуда ещё никто не возвращался. И я знал, что теперь я сделаю всё, чтобы пойти туда одному. Всё, чтобы Анна осталась жить.

Когда она, наконец, уснула, я тихо выскользнул из кровати и спустился к капсулам. Поставил таймер на час. Надеюсь, за это время она меня не хватится.

Рывок, вращение спирали, привычно захватывает дух… и я опять стою на площади. На этот раз один.

Глава 7

Шум на площади затихал. Гулянка подходила к концу. Городок готовился ко сну, если неписи, конечно, спят. Хотя, что им делать по ночам? Тут ведь нет игроков, которые днём ходят на скучную работу, а ночью собирают рейды, воюют, торгуют и плетут интриги. И всем им круглосуточно нужны вендоры, тренеры и прочие квестгиверы.

А здесь весь мир создан для одного единственного игрока. Поэтому когда маленькой Аннушке полагалось идти спать, она знала, что не пропустит ничего интересного. "Спят усталые игрушки…"

Хотя теперь я стал сомневаться, что игрок был действительно один. Был момент в рассказе Анны, на который я никогда не обращал внимания. Мир "домашнего города" застыл, как огромная игровая комната. И только Сибилла взрослела вместе со своей названой "сестрой".

Сначала я подумал, что это идея гениального Звягина. Анне будет неинтересно играть с подружкой, которая застряла в детстве. Но теперь, возможно, у Сибиллы был реальный прототип.

Звягин и Скуратова ставили эксперименты на людях? Найти сироту, запихнуть её в капсулу и вот тебе идеальный НПС. Человеческое сознание, заключённое в компьютерном персонаже. Это и была тайна, которую раскопала Кристина Довнер, прежде чем сдохнуть в луже собственной блевотины?

Чудовищно? Бесчеловечно? Я не питал иллюзий, относительно МосТеха и его создателей. Прогресс спишет любые жертвы, особенно если это хорошо оплачивается. А потом, когда что-то пошло не так, Звягина могли "списать в утиль". Не какие-то абстрактные злодеи, а друзья и деловые партнёры.

Я не мог сказать Анне в лицо, что её отец – псих и "безумный учёный" из голливудских страшилок. Это слишком серьёзные обвинения, и сначала я должен был проверить их сам. А для этого мне надо было поговорить с Сибиллой. Наедине.

Двери во дворец были по-прежнему заперты. Я и не рассчитывал на лёгкий путь. Постучал для порядка, подождал минуты две и зашагал по улице.

Непривычно было идти по городу, не ожидая каждую минуту нападения. В руках нет катаны, а перед глазами не выскакивал, ставший уже частью жизни интерфейс. Нет ни задиристых "паучих", ни подлых тихушников. Жители гуляли чинно, под ручку и провожали меня удивлёнными взглядами.

Мой путь лежал к торговой лавке. Дверь туда была закрыта, но из-за ставен проскальзывали лучи света. Я аккуратно постучал.

– Лизетт, душа моя! – проревел из-за двери торговец, – Не верю своему счастью! Ты вернулась?!

В проёме появилась красная, и не слишком трезвая физиономия. Вот так детская игрушка, подумал я. Почему-то мне сразу представился Сергей Звягин, который после тяжёлого дня в лаборатории заваливается по-свойски к торговцу Томасу, чтобы хлопнуть по рюмашке.

– Герр Томас, позвольте мне…

– Вали отсюда, малец, – пробасил торгаш, – мы закрыты.

Он попытался захлопнуть дверь, но я ловко вставил ногу в щель.

– Может, я помогу вам чем-нибудь?

– Я тебя знать не знаю, – нахмурился тот, – проваливай, пока я стражу не позвал.

НЕДОСТАТОЧНО РЕПУТАЦИИ С ТОМАСОМ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ КВЕСТА

ПОДНИМИТЕ РЕПУТАЦИЮ ИЛИ ВЕРНИТЕСЬ ПОЗЖЕ

Интерфейс! Я обрадовался ему, как родному. Появилась карта, задания. Даже здоровье с выносливостью. А вот привычных мне статов не было. Качаться тут было нельзя. Этакая песочница, где все равны и все со всеми дружат.

Поднять репутацию у торговца несложно. Его сизый нос служил лучшей подсказкой. Вот только я не знал в городке ни трактира, ни бара, ни пивного склада. Дворец, в котором рекой льётся шампанское, закрыт. Глинтвейн на площади тоже не разносят. Чем же порадовать моего потенциального квестгивера? Именно через Томаса я планировал подобраться к бургомистру, а там уже и к Сибилле.

В моём варианте Системы никакого глинтвейна не раздавали. Зато был свой источник горячительных напитков. Природный. Таймер тикал, и я пожалел, что поставил его всего на час. Ноги в руки, и бегом.

Хищная роща оказалась на том же самом месте, сразу за небольшим лугом после околицы. В игре было лето, а здесь наступила зима. Деревья стояли без листьев, и чуть припорошённые снегом. На их стволах сытыми змеями висели лианы. Я обрадовался, увидев на них знакомые продолговатые плоды-фляжки.

Я уже готов был шагнуть в рощу, но в последний момент остановился. Здесь у меня нет ни "божественного иммунитета", ни подвязки, которая блокировала любое воздействие ментальной магии.

С другой стороны, вряд ли в этом кукольном мире мне угрожает что-то серьёзное. Здесь даже с пауками в салочки играют. И всё же тот мир – отражение этого. Поэтому я шёл с опаской, поглядывая на покрытую снегом землю.

Деревья слабо покачивались на небольшом ветру, и их скрип сливался в незатейливую мелодию. Невольно я стал прислушиваться к ней. Ритмично повторялись одни и та же ноты. Она звучала и звучала по кругу, наполняясь всё новыми оттенками. Мелодия становилась звонче, сочнее. В ней было потрескивание костра, шум журчащей воды, капли дождя по подоконнику. Какая-то тихая радость, покой, умиротворение. Её хотелось слушать ещё и ещё.

Я остановился и прижался спиной к древесному стволу. Мне было так хорошо. Руки и ноги стали тяжёлыми и горячими, а все желания казались глупыми и бессмысленными. Хотелось просто сидеть здесь и слушать музыку вечно.

Стоп, я едва поборол зевок. Я же сейчас усну! Просто просижу здесь с улыбкой идиота, грезя наяву, пока не сработает таймер. Это фиаско, братан!

Хотел двинуться, но ноги не слушались. Тело расслабилось, ему было так хорошо. Надо остановить эту чёртово пение! Вырубить её на хрен! Но чем? У меня даже ножика несчастного нету. Сжечь? Или просто заставить заткнуться.

– Песен ещё ненаписанных сколькаааа? Скажи Кукушкаааа!!! ПРОПОЙ!!! – что было силы проорал я.

Лес словно замер в изумлении. Затих, прислушиваясь. Потом удвоил усилия. Стволы гудели как духовая секция, тонко, словно скрипки им вторили лианы. Отдохни, пели они. Не спеши… присядь…

– В ГОРОДЕ МНЕ ЖИТЬ ИЛИ НА ВЫСЕЛКАААХ!!! – пока была пауза, я набрал воздуха побольше и теперь выдал от души. – КАМНЕМ ЛЕЖАТЬ, ИЛИ ГОРЕТЬ ЗВЕЗДООООЙ!

Распрямившись, я встал на ноги. Лес ещё пиликал что-то, но я не давал ему никакого шанса.

– ЗВЕЕЕ-ЗДОЙ!!!!

Горланя, я размял затёкшие руки и, весело скрипя снегом, пошёл туда, где плоды-фляжки висели пониже. Сорвал себе парочку. Мне же нужно втереться в доверие, а не упоить Торговца вусмерть. Достаточно. Пора назад.

… И если есть порох, дай огня! – напоследок пропел, точнее прорал я, оборачиваясь к лесу, и торжествующе потряс флягами. – ВОТ ТАК!!!

– Красивая песня, – неожиданно услышал я.

Рядом с опушкой стояла девушка. Было темно, я видел только силуэт. Ничего удивительного, что я обознался.

– Сибилла?!

– Нет, меня зовут Лизетт, – девушка подошла ближе.

Она была хрупкой и рыжеволосой, с хитрым, немножко лисьим личиком. На Лизетт было пышное платье с корсетом. На плечах накинута белая меховая шубка. Фрейлина или придворная дама, честно говоря я не знал, в чём между ними разница. Кажется, она немного обиделась, что её приняли за другую.

– Не в том смысле, что ты красиво поёшь, – пояснила Лизетт с очень серьёзным видом, – В этом ты, судя по всему, не силён. Слова у песни интересные.

– Ты наверно любишь музыку? – спросил я.

Её издёвку я пропустил мимо ушей. Не хватало ещё с неписью спорить. Тем более, я особо и не старался, когда пел.

– Очень, – тут же переключилась девушка и кокетливо улыбнулась, – Поэтому я и прихожу сюда, послушать поющую рощу.

Вот так. Здесь это чудовище-людоед – просто "поющая роща".

– Не боишься заснуть внутри?

– А что страшного? – удивилась она. – Летом можно отдохнуть на изумрудной траве и проснуться свежей и радостной. А зимой лучше просто не подходить близко.

Лизетт… Имя вертелось в голове. Не её ли ждал Томас, когда не пустил меня на порог.

– Прекрасная Лизетт, – моя галантность пришлась ей по вкусу. Она зарумянилась и чуть задрала носик, – А не знакома ли ты, случайно, с Томасом?

– Этот чурбан! – девушка даже ножкой топнула, – Надеюсь, ты не из его приятелей. Слышать о нём не хочу!

– А вот он, кажется, от тебя без ума. – чуть приврал я.

Похоже, в воздухе запахло квестом. Я чувствовал себя словно в нубятнике. "Пойди туда, принеси то…" После кровавой бойни, которой в последнее время оборачивалась для меня игра, это было мило и немножко смешно.

– Ты так считаешь? – заинтересовалась девушка, её глазки заблестели, словно она придумала что-то, что самой ей очень нравится. – Он хороший, но совсем не умеет обращаться с девушками.

– И что он сделал не так?

– Дарит мне всякую ерунду! – Лизетт возмущённо всплеснула руками, – ну зачем мне какой-нибудь стилет или кираса?! Я мечтаю о новом платье! Уже на балы стыдно ходить в этом старье.

Она развела полы шубки, демонстрируя утянутую в корсет осиную талию и солидное декольте.

– Безобразие, – согласился я, – в смысле ты очаровательна, но в новом платье сразишь всех!

На фарфоровый лобик Лизетт набежала морщинка. Девушка задумалась, а потом повторила фокус с шубкой.

– А может, ты мне подаришь новое платье? – лукаво поинтересовалась она, – сразу видно, ты обходительный, и в общении приятный. И поёшь ты хорошо. Это я сначала не подумав сказала.

– Нет… нет… – резко дал по тормозам я, – разве я могу поступить так со своим другом Томасом? Да и я уже спешу…

– Ну ладно… – девушка огорчённо прикусила губку, – но обещайте, что поговорите с Томасом!

– Хорошоооо! – крикнул я уже на бегу.

Ну и вариативность тут! Может быть, пылкая Лизетт и откроет для меня во дворце какую-нибудь потайную дверцу, но устраивать интрижку с неписью под носом у Анны – это за гранью добра и зла. Да и хрен его знает, где искать это платье. Томас в этом разберётся лучше меня.

– Это опять ты?! – прорычал торговец.

– У меня есть новости от Лизетт…

– Слышать о ней не хочу!

НЕДОСТАТОЧНО РЕПУТАЦИИ С ТОМАСОМ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ КВЕСТА

ПОДНИМИТЕ РЕПУТАЦИЮ ИЛИ ВЕРНИТЕСЬ ПОЗЖЕ

Томас принялся закатывать рукава на могучих бицепсах, собираясь решить вопрос без всякой стражи.

– Уважаемый, – я быстро протянул вперёд фляжку, – я пришёл как друг…

Взгляд торговца сменился на заинтересованный. Он молча забрал бухло из моей руки, сноровисто вскрыл плод и отхлебнул минимум половину.

– Хорошо, – поделился со мной он.

РЕПУТАЦИЯ С ТОРГОВЦЕМ ТОМАСОМ УВЕЛИЧЕНА.

ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ: ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОСТЬ

– Проходи, чего встал, – буркнул торговец чуть виновато.

Он вытащил из-под стойки два стакана, разлил в них остатки сока и бросил флягу в сторону. Мы чокнулись, я чуть коснулся жидкости губами, а вот Томас забросил в себя содержимое одним глотком и с огорчением посмотрел на пустую тару. Я выставил на стол вторую флягу.

РЕПУТАЦИЯ С ТОРГОВЦЕМ ТОМАСОМ УВЕЛИЧЕНА.

ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ: ДРУЖЕЛЮБИЕ

– Так что ты там говорил про Лизетт? – натягивая на физиономию безразличие, спросил Томас.

– Случайно встретил её сегодня, когда ходил в поющую рощу, – поделился я, – мне показалось, она к вам небезразлична.

– С чего ты взял?! – торговец подался вперёд, едва не свалив стаканы.

– Она спрашивала про вас. И вид у неё был такой… взволнованный.

– Вертихвостка она, – припечатал Томас, – завалил её подарками, а она всё нос воротит.

Угу, слышал я про твои подарки.

– А вы не пробовали преподнести ей платье? – предложил я. – она ведь всё-таки придворная дама.

– Фрейлина она, – поправил Томас, – придворные дамы, это те, которые замужем. А фрейлины – в девках которые ходят. Или я чего не знаю?!

– Фрейлина, конечно, – наконец-то я узнал разницу, – Так фрейлине платье ещё нужнее. Как она ещё блистать будет?

– Только платья нет у меня, – снова закручинился Томас, – это только мадам Болеро сшить сможет. А она злая на меня, я ей уже месяц забываю иголки принести.

– Так я отнесу!

ВЫ ПРИНЯЛИ КВЕСТ "ПЛАТЬЕ ДЛЯ ЛИЗЕТТ"

ШТРАФ: УХУДШЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ С ТОРГОВЦЕМ ТОМАСОМ ДО ВРАЖДЫ

УХУДШЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ С ФРЕЙЛИНОЙ ЛИЗЕТТ ДО ВРАЖДЫ

НАГРАДА: ВАРИАТИВНО.

Вот оно! Я сам выберу себе награду, и это будет встреча с Сибиллой. Подхватив свёрток с иголками, я побежал по направлению, которое мне указал Томас. Благо, на карте оно тоже подсвечивалось.

– Всполошился на ночь глядя, старый пень, – добродушно проворчала мадам Болеро.

Была она необъятной полноты, и в просторном платье с оборками напоминала вылезшего из воды на сушу левиафана. При всем при этом, дама оставалась подвижной и жизнерадостной. Она порхала, если это слово тут подходит, по своей мастерской, весело напевая.

– Любви все возрасты покорны, – прокомментировал я.

Мадам, совершенно неожиданно для своих габаритов, хихикнула.

– Только у меня нет подходящей ткани, – заявила она, – тут нужен шёлк, а он, как назло, закончился.

Узнаю квесты, бессмысленные и беспощадные. Часики тикают, а события не приближают меня к Сибилле ни на шаг.

– К шелкопрядам идти надо? – взял я быка за рога.

– Да, – чуть растерялась от такого напора мадам Болеро, – только собирать их надо утром, до восхода солнца, пока бабочки не проснулись…

– Фигня вопрос, – перебил я, – у вас шляпа есть? С возвратом.

Мадам растерялась. К такому автор квеста её не готовил. Молча я отсеял несколько вариантов. Большинство было дамскими, котелки и цилиндры обладали слишком маленькими полями, а у треуголок их не было совсем. Наконец, мы нашли нужное. Широкую китайскую шляпу с покатыми полями.

– Её к карнавалу заказали – предупредила она, – к новогоднему.

"Не проеби шляпу", читалось в её глазах. А то квест завалишь.

Маховик квеста раскручивал свои шестерни. Ради его исполнения несчастные шелкопряды проснулись, и растерянно ползали по веткам, стряхивая вниз груды снега. Они вяло пытались помешать мне, пикируя сверху и стукаясь о шляпу как тяжёлые градины.

Гораздо труднее было отыскать в снегу упавшие коконы. Я перерыл под деревьями всё, словно кабан под дубом, пока не набрал заветный мешочек, выданный мне портнихой.

– Уже вернулся, – ахнула она, – теперь нужно паучьей нити набрать. Из неё вуали получаются просто на загляденье…

– Может, как-нибудь без вуали?

– Ты что!? – гневно сверкнула глазами портниха, – это же подарок! Или ты Томасу не друг?!

– Друг, – пробурчал я.

С установкой таймера на час я точно погорячился.

– И ещё чешуи виверны принести надо! – услышал я крик портнихи уже в дверях, – на пайетки…

С паучками у меня получилось быстро. Всего лишь нужно было поймать одного и щекотать ему пузико, второй рукой сматывая нить в клубочек. Увидела бы меня сейчас София, прослезилась бы от умиления.

К гнезду виверны я примчался запыхавшись как конь, понятия не имея, как набрать чешуи с огромной и злобной твари. Но кукольный мир оказался милосердным. Потоптавшись минуты две, виверна, взмахнув перепончатыми крыльями, умотала в неизвестном направлении. Цепляясь за камни, я залез в гнездо и загрёб горсть круглых блестящих чешуек.

Люблю игровые условности. Только что у мадам Болеро в руках были мёрзлые серые коконы, и тут же в них переливается тёмно-синяя шелковая ткань. Минута за швейной машинкой, без примерок и выкроек, и платье, перевязанное аккуратной ленточкой уже у меня.