Электронная библиотека » Саша Южный » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Король Гарлема"


  • Текст добавлен: 25 апреля 2024, 16:20


Автор книги: Саша Южный


Жанр: Криминальные боевики, Боевики


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Покинув ресторан, я позвонил Луису и сообщил ему, что у меня ничего не вышло. Он не удивился и ответил, что не очень-то верил в эту затею.

Когда я сказал ему, что снова собираюсь в Гарлем и мне нужны патроны, он после долгой паузы произнес:

– Завтра. Встретимся под мостом. Там все обсудим.

Я немного прошелся по улице и вернулся в отель.

В назначенное время Луис ждал меня под мостом один. Я вкратце обрисовал ему положение дел.

– Может, лучше оставить эту затею? – сказал он, ежась под холодными порывами ветра.

Я покачал головой и ответил:

– Нет. У меня есть кое-какие соображения, и мне нужно кое-что достать.

* * *

Через два дня я заехал в Гарлем со стороны Бродвея на такси с негром-водителем за баранкой. На мне был легкий бронежилет, в наплечной кобуре торчал «бульдог» с барабаном, полным патронов. На лодыжке, в ножнах, пристегнутых специальным приспособлением, прятался нож. С водителем была договоренность, что он ждет меня, пока я не выйду из бара сам или пока меня из него не вынесут. Я демонстративно записал его данные и номер такси. Двойной тариф был ему заплачен заранее.

Когда мы прибыли на место, я попросил водителя отъехать немного в сторонку от бара, так как опасался, что его могут «уговорить» уехать, не дождавшись клиента.

Двери в бар я открыл едва ли не ногой. Он был немноголюден, как и в прошлый раз, здесь сидели человек шесть черных бездельников и одна шлюха.

Буш посмотрел на меня чуть ли не с испугом.

– Ты точно псих, – сказал он, когда я подошел к стойке.

– Возможно, – согласился я. – А ты просто толстый черный кретин. Тебе делают выгодное предложение, а ты от него отказываешься.

– Ты называешь выгодным предложение нанять тебя в качестве официанта? – удивился Буш.

– Вот именно.

– Чем же оно выгодно? – пожал жирными покатыми плечами негр.

Я обернулся и обвел глазами бар.

– Я смотрю, у тебя сейчас немноголюдно, да и в прошлый раз народу было не намного больше. Не пойму, как ты сводишь концы с концами? Может, приторговываешь белым порошком или реализуешь контрабандный алкоголь?

Буш молча смотрел на меня, и его глаза наливались кровью. Похоже, я задел его за больное место.

– Я тебе гарантирую, что если наймешь меня, у тебя здесь будет полно народу.

– С чего бы это? – недоверчиво произнес Буш.

– Ты где-нибудь видел в Гарлеме белого официанта?

– Даже никогда не слышал ничего подобного.

– А если бы ты вдруг узнал, что где-то в Гарлеме работает белый официант, ты бы не поленился сходить посмотреть на него?

– Не поленился бы. Я бы даже заказал себе что-нибудь. Пусть меня обслужит белая задница.

– Вот ты и ответил на свой вопрос, Буш, – сказал я. – Нигде во всем Гарлеме не было и не будет такого бара, где работал бы белый официант. Не какая-нибудь там полукровка, а чисто белый парень. Безо всякой примеси. У тебя сразу добавится клиентов, как минимум в два раза.

Буш некоторое время растерянно смотрел на меня, а потом заявил:

– Двести пятьдесят долларов в неделю, – немного помолчав, он добавил, пристально глядя на меня: – Говорят, два дня назад какой-то белый положил кучу народа, прежде чем выбрался из Гарлема.

Я неопределенно пожал плечами и ответил:

– Я слышал, что это дело рук Морозника.

– Морозника?! – удивился Буш. – Он что, опять появился в Гарлеме?

– Не знаю. Так говорят.

– Ну, может, и Морозник, – примирительно произнес Буш. – А эти два сосунка, которых ты завалил возле моих дверей… Ты же не будешь отрицать, что это твоя работа.

– Нет.

Буш удовлетворенно покачал головой.

– Тогда я могу предложить тебе и функцию вышибалы. В баре иногда бывает горячо, и мне одному не справиться. Тогда еще плюс семьдесят пять долларов.

– Я согласен.

* * *

За полторы недели работы в Гарлеме я мог сказать об этом районе лишь то, что это место контрастов. Здесь были шикарные машины и не менее шикарные помойки. Дорого одетый парень мог выйти из такого барака, в котором, казалось, могли жить только нищие. Кроме того, Гарлем – это улицы с дивными запахами. У каждой он свой, неповторимый и неистребимый.

Буш взял меня на работу с испытательным сроком на месяц. Если за это время дела заведения не поправятся, как я ему расписал, то он выгонит меня к черту. Так он мне и сказал. Я надеялся, что месяца мне хватит. Кто знает, как черномазые будут реагировать на меня. Теория не всегда соответствует практике.

В первую ночь моей работы Буш стоял за стойкой, словно черная глыба. Его волнение выдавали только волосатые пальцы, которые время от времени принимались выбивать барабанную дробь на пластике стойки.

До часа ночи народу было негусто – восемь парней и две шлюхи.

– Как обычно, – разжав стиснутые зубы, прокомментировал Буш.

– Еще не время, – сказал я. – Да и вообще, ведь идет только первый день.

Буш усмехнулся кривой ухмылкой и опять принялся барабанить пальцами по стойке.

За ночь народу так и не добавилось, а к утру бар и вовсе опустел. Буш был мрачен. Он молча ушел на второй этаж, где у него была квартира, и напился.

Зато на другую ночь как прорвало. В заведение повалили черные разных мастей, с разными оттенками кожи, с прямыми и приплюснутыми носами. Они глазели на меня и напускали на себя важный вид, когда я принимал у них заказ.

– Буш! – кричали они. – Какими коврижками тебе удалось заманить в бар этого белого парня? Ты наверняка предложил ему зарплату больше, чем имеешь сам. Буш, ты сделал подарок для всего квартала. Ты станешь знаменитым и войдешь в историю. Это же надо – меня в Гарлеме обслуживает белый!

Буш, помалкивая, наливал спиртное, но было видно, что настроение у него улучшается с каждым вновь прибывшим посетителем.

Сегодня были одиннадцатые сутки моей работы. Шел третий час ночи, но бар все не пустел. Обслужив какого-то черного доходягу в рваном пиджаке, а к нам захаживали и такие, я окинул взглядом разношерстную публику и спросил у Буша:

– Слушай, вот мы, белые, все почти одинаковые, а вы, черные, все разные. У вас разные оттенки кожи, разное строение черепа и скул. Отчего так?

Буш подавил зевок и ответил:

– Это вам так кажется, что вы одинаковые. А мы… наших предков завозили в эту страну из разных районов Африки. Почему ты думаешь, что негры должны быть одинаковы? Африка – это же целый материк. Гены, мой друг, сильная вещь.

Я кивком выразил согласие и пошел обслуживать нового клиента. Это был обыкновенный работяга, негр с устало поникшими плечами. Такие тоже здесь встречались, они не сидели на пособии, а работали где-то.

Негры чем-то напоминали мне русских, разве что были более меркантильны. Но тут ничего не поделаешь. Америка, однако.

В баре Буша появлялись ребята и покруче. В коже, золотых цепях и серьгах, со смазливыми девчонками, они сидели небрежно покуривая сигары, временами обводя бар цепкими глазами. Это были представители криминала чистой воды. Они не ошивались на углах по вечерам, не предлагали кокаин или девочку, а были заняты серьезными делами.

За одиннадцать дней мои достижения были весьма скромны. Я мог беспрепятственно передвигаться в радиусе нескольких кварталов вокруг бара Буша. Здесь меня уже знали и даже здоровались. Впрочем, большего мне и не требовалось, поскольку бар, где работала Нурет, попадал в этот радиус.

Когда я вернулся, Буш заварил себе и мне кофе и, чтобы скоротать время, стал рассказывать мне о барах Гарлема, об их доходах, популярности и нравах, царящих там.

Утром, перед тем как закрыть бар, я спросил у него:

– Как ты думаешь, могу ли я зайти в «Обсидиан» и выпить там что-нибудь?

– Ты можешь это сделать здесь, – сказал Буш.

– Я хочу сесть за столик, и пусть меня обслужат.

– Понятно, – сказал Буш, потирая набрякшие за ночь глаза. – Можешь. Надеюсь, тебя не выкинут.

Буш стал подниматься наверх, в свое логово. Ступени визжали под его ногами как резаные. Я проводил взглядом фигуру хозяина и направился спать в свою комнату под лестницей.

* * *

Собираясь вечером в «Обсидиан», который в отличие от нашего бара работал круглые сутки, я надел бронежилет и наплечную кобуру с «бульдогом». Так, на всякий случай.

Когда я выходил, Буш стоял за стойкой и протирал стаканы. Он проводил меня взглядом до двери, но ничего не сказал.

«Обсидиан» внутри представлял собой большую квадратную комнату со стойкой темно-вишневого цвета. В ней сидели человек шесть чернокожих со скучающими физиономиями. Я прошел мимо них к стойке, стараясь держаться как можно естественней.

Нурет оказалась гибкой молодой женщиной светло-шоколадного цвета с длинными вьющимися волосами. Красивые жгуче-карие глаза портило выражение надменности. Такие глаза, наверное, в первый же момент замораживали пылких поклонников, и они теряли надежду, не успев сказать ни слова. Но, как бы там ни было, у Морозника был хороший вкус.

Я поздоровался с ней по-русски. Если она была его женщиной, то должна меня понять.

Она кивнула в ответ.

– Я русский, я ищу Сашу Морозника, – произнес я, на сей раз на английском.

При этих словах ее глаза быстро окинули окружающее пространство справа налево, а затем я услышал:

– Убирайся!

– Тогда бутылку пива.

– Убирайся.

– Вы очень кратки, мэм, – и я удалился от стойки с легким поклоном.

– Что-то ты очень быстро, – заметил Буш, когда я вернулся в бар. – Не понравилось?

– Можно и так сказать, – произнес я.

– Ну-ну, – ухмыльнулся Буш.

На другой вечер я пришел в «Обсидиан» снова.

– Бутылку пива, мэм.

Взгляд Нурет вдруг стал напоминать взгляд гадюки, и я подумал, что перед Морозником шляпу нужно снимать, надо же, такую бабу укротил!

На сей раз она была более многословна:

– Убирайся. Тебе здесь не нальют.

Я усмехнулся. «Не нальют» – прямо как у нас.

Моя ухмылка была истолкована Нурет по-своему. Ее смуглая ручка вцепилась в бутылку с джином, и если бы я не успел увернуться, то она пришлась бы мне точно в челюсть. Через несколько секунд после этого за моей стеной задвигались стулья. Черные ребята были рады услужить Нурет. Они подхватили меня и выбросили на грязную улицу. Я не сопротивлялся.

Когда они вернулись в бар, я поднялся и пошел к Бушу.

Он встретил меня кривой улыбочкой.

– Послушай, – спросил я у него. – Если я отколочу в «Обсидиане» парочку-другую ребят, это будет большое преступление?

– Ну… – Буш озадаченно потер свой подбородок. – Вообще-то, если белый бьет черного, то это очень плохо.

– А если наоборот?

– Это тоже нехорошо, но не так.

– Ловко вы устроились, – заметил я. – Но я не имею в виду юридическую сторону дела. Я хотел узнать, как это будет расцениваться аборигенами.

– Ну, если ты сделаешь это красиво, то, может, кто и оценит.

– А если не очень?

Буш вздохнул.

– Я не Господь Бог, никаких гарантий дать не могу. Но если ты рисковый парень и тебе скучно, то можешь попробовать.

На другой вечер я опять появился в баре «Обсидиан».

Нурет, заметив меня, немедленно обратилась к кому-то в зале:

– Эй, Пенс, уберите его. Сделайте так, чтобы он сюда больше не ходил.

Опять за моей спиной задвигались стулья.

Они подошли вчетвером. Двое в обтягивающих белых свитерах, мускулистые, с плавными движениями, еще двое были похлипче и пониже ростом. Они приклеились к первым двум, поняв, что есть шанс отличиться, особо не рискуя.

Я ждал. Один из первой пары нанес удар. Парень явно где-то тренировался. Ударил он грамотно, но недостаточно быстро. Я, перехватывая руку негра, вращательным движением зашел ему во фланг и локтем ударил в челюсть. Парня как ветром снесло. Второй получил от меня удар ногой с разворота в живот. Двоих оставшихся недомерков я вынес из бара на пинках и вернулся к стойке.

– Бутылку пива, мэм.

Нурет несколько мгновений сверлила меня взглядом, но я устоял и был вознагражден. Мне отпустили бутылку пива. Я сел в углу, думая о том, что по отношению к Нурет нужно принимать радикальные меры. Иначе из нее ничего не выжать. Эта мадам понимает только силу и наверняка что-то знает. Радикальные меры! Я усмехнулся. Схватить ее за длинные патлы, засунуть в рот ствол пистолета и сосчитать до трех – это и есть радикальные меры.

Возвратившись в бар Буша, я позвонил Луису.

– Мне нужны люди, – сказал я. – Настоящие головорезы, которые тоже хотели бы найти Морозника.

– В Гарлеме такие есть. Из тех, кого он тренировал, – ответил Луис. – Я с ними свяжусь. Жди.

* * *

Так прошло еще два дня. Ночью я обслуживал черных, днем отсыпался в своей комнате на первом этаже. Выходя каждый раз перед работой на улицу, я смотрел, как солнце падает за высокий черный остов выгоревшего муниципального здания, и думал о превратностях судьбы, занесшей меня в Гарлем, и о Лерке. Мне хотелось ей позвонить, но я сдерживал себя. «Пусть пройдет некоторое время, – говорил я себе. – Надо наверняка знать, что в городе нет тех тварей, которые идут по моему следу».

Вечером в бар к Бушу вошли два черных типа. Они имели решительный вид и были с ног до головы одеты в кожу. Когда я подошел к ним принимать заказ, один из них произнес:

– Привет тебе от Луиса. Он сказал, что ты разыскиваешь Саню, и тебе нужны люди. Что ты собираешься делать?

– Вытрясти сведения из Нурет.

– Так она тебе и сказала.

– Когда человеку в висок упирается ствол, он всегда найдет пару слов.

– Хорошая мысль, – согласился со мной негр. – Только после этого самому можно попасть в такое же положение. Приставят к башке ствол и даже спрашивать ничего не станут. Просто нажмут курок. Ты надолго не задерживайся возле нас. Тут знают, что мы связаны с Саней.

Через несколько минут, ставя им на стол пиво, я сказал:

– Пусть это вас не заботит. Я собираюсь сделать это сам. Мне нужно лишь прикрытие. Чтобы кто-то подержал на мушке зал. Вы же понимаете, если я, белый, начну измываться над чернокожей женщиной, да еще в Гарлеме, то мне придется тогда перестрелять всех посетителей, чтобы выбраться из бара.

– Выйди на улицу минут через пять после нас, – сказал мне один из парней, небрежно бросая деньги на стол. – Там слева стоит «Ягуар». Сядешь в него.

Я кивнул, взял деньги и удалился.

Ребята в коже надолго не засиделись, быстро допили пиво и ушли. Ровно через пять минут я подошел к Бушу и сказал:

– Выйду на улицу. Хочется глотнуть свежего воздуха.

Буш согласно кивнул.

«Ягуар» был новый. В нем было темно, пахло кожей и дорогими сигарами. Я сел на заднее сиденье.

– Кто ты? – спросили у меня.

– Русский.

– Это ни о чем не говорит. Ты раньше знал Морозника?

– Нет.

– Тогда зачем тебе человек, которого ты никогда не видел?

– Он знает нечто важное для меня, – я неопределенно поводил в воздухе руками. – И я хотел бы это от него услышать.

Было странно, что негров устроил мой ответ. Они переглянулись меж собой, а потом тот, который сидел со мной на заднем сиденье, произнес:

– Ладно. Луис сказал, что тебе можно доверять. Меня зовут Билл. Так ты и вправду думаешь, что можешь вот так просто приставить к виску Нурет пистолет и после этого остаться в живых?

– А почему вы думаете, что после этого я буду сидеть и ждать, когда мне перережут горло? – парировал я. – Не лучше ли опередить врага?

Негры долго молчали. Похоже, я их озадачил. Потом тот, что сидел на водительском месте, отметил:

– Ты либо очень крут, либо просто псих. Ты делал это когда-нибудь раньше?

– Делал неоднократно и, как видишь, цел.

– Нам надо подумать, – сказал второй, который находился на месте пассажира. – Все не так просто. Морозник находится у мусульман. Это ясно как божий день.

– Насколько я знаю, «Черных пантер» давно не существует, – заметил я.

– Это новая волна. Есть пара типов которые хотят объединить все банды в Гарлеме под зеленое знамя. Им противостоит Золотой Кью. Вокруг него сбиваются те, кто не хочет жить под сенью Аллаха. Конфронтация пока сильно не обозначена, но понемногу все к этому идет.

– А вы?.. – спросил я.

– Мы? Мы сами по себе. И нам надо подумать.

– Думайте, только недолго, – сказал я и, выбравшись из машины, вернулся в бар.

За это время здесь изрядно добавилось народа. Буш с потным лицом носился между столиков. У него был недовольный вид.

– Где тебя черти носят! – рявкнул он, вставая за стойку.

– Воздухом дышал, – сказал я и окинул взглядом зал в поисках еще не обслуженных клиентов.

– Я и сам справился, – проворчал уже более спокойно Буш. – Остался только вон тот столик, – он кивнул в правый угол. – Отнеси этим бездельникам две порции виски, – Буш плеснул в стаканы бурбона и поставил на поднос. – Давай.

Я двинулся с подносом к столику, за которым сидели личности, которых мне хотелось бы видеть здесь меньше всего – Пенс и тот тип, что был вместе с ним, когда они хотели выкинуть меня из «Обсидиана». Оба смотрели на меня и криво ухмылялись. Наверное, думали, что произвели впечатление. Я разочаровал их, не подав виду, что узнал, правда, на всякий случай вошел в свою комнату и надел бронежилет. Наверное, эти ребята заявились сюда неспроста, уж очень многообещающими были их улыбки. Избить меня им было не по зубам. Они недавно в этом убедились. Оставалось одно – прирезать или пристрелить. Я продолжал обслуживать посетителей, делая вид, что мне абсолютно плевать на эту парочку, и в то же время не выпускал ее из виду. Они ушли часа через полтора вместе с одной из местных шлюх.

К пяти утра бар опустел. Осталась лишь одна невостребованная шлюха, которая от огорчения заказала двойную порцию виски и поглощала его теперь у стойки крупными глотками, и старый седой забулдыга-негр, который пил в углу дешевый вермут. Обоих уже можно было попросить из бара и закрыть его, но Буш питал какую-то странную и непонятную мне привязанность к отбросам общества. Так что они продолжали сидеть, каждый со своим пойлом и нерадостными мыслями. Я принялся подметать пол, Буш мыл стаканы. Закончив мести, я распахнул дверь, чтобы проветрить бар, и вышел на улицу. Уже светало. Деревья на углу тревожно шумели листвой под прохладным ветром. В Нью-Йорк тоже пришла настоящая осень. Я постоял какое-то время, потом сплюнул в предутренние гарлемские сумерки и вернулся в бар.

Буш посмотрел на меня соловыми глазами – его явно тянуло в сон – и, сделав усилие, произнес:

– Мадам, извините, мы закрываемся.

Шлюха взглянула на него, одним глотком допила виски, встала и неожиданно заявила:

– Милый, поставь Эба, «Серебряную реку».

Буш послушно вставил диск, и из проигрывателя полилась красивая и грустная мелодия. Она как бы подхватила шлюху своими искрящимися волнами и не спеша повлекла ее к выходу из бара. Буш смотрел ей вслед, пока она не исчезла в сером предутреннем свете улицы.

Перехватив мой взгляд, он объяснил:

– Мы встречались, когда были молоды. А это, – он кивнул на проигрыватель, – была наша любимая мелодия. Она до сих пор ее помнит, и я тоже, – немного поколебавшись, он добавил: – А ведь все могло быть по-другому, – а потом вздохнул и поплелся спать в свою берлогу.

Я с удивлением смотрел ему вслед, потому что никак не ожидал такой сентиментальности от этого толстого буйвола. На душе было скверно.

Когда за Бушем закрылась дверь, я налил себе полстакана бурбона, выпил его в два приема и, вспомнив о Лерке, пробормотал в полумрак пустого прокуренного зала:

– У всех могло быть по-другому.

Потом я последовал примеру Буша – отправился спать, потому что это было лучшее средство от ностальгии. Но сон пришел не сразу. В голову лезли мысли о том, что больше управляет нами, когда мы встречаем на своем пути кого-то: сердце, разум или интуиция, и чему больше внимать, чтобы потом подобно Бушу не оказаться с когда-то близким человеком по разные стороны стойки бара?

* * *

Следующим вечером, перед открытием бара, я опять надел жилет, но Пенс с приятелем не появились. Не пришли и мои новые знакомые. А в субботу ночью случилось редкое событие – бар посетил сам Золотой Кью вместе с двумя своими телохранителями. Ребята были великолепны. Оба под два метра, гибкие и мускулистые, они не ходили, а пританцовывали вокруг Кью – полного негра в годах. Почему его прозвали Золотым становилось ясно, едва вы бросали на него взгляд. Кью был увешан золотом с головы до ног. Серьга с камушками болталась в ухе, на шее, совсем как у наших реальных пацанов, на массивной цепи висел большой крест, на обеих руках поблескивали по две печатки, а между ними сверкали перстни с бриллиантами немалых размеров. Но самое главное, у Кью был полный рот золотых зубов.

Буш засуетился, усаживая дядю на лучшее место, и сам принес на стол бутылку виски, которое в продажу не шло – его держали именно для таких редких гостей. Кью бросил на меня цепкий взгляд, а потом его заслонила спина Буша.

Кью недолго задержался в баре. Он выпил с Бушем по рюмке, похлопал его по плечу и ушел, бросив на прощание еще один взгляд в мою сторону.

Через час после его ухода в баре появился Билл, владелец «Ягуара». Он заказал бутылку пива и сказал, когда я ставил ему ее на стол:

– Выйдешь, как в прошлый раз. Мы будем в машине.

Я едва заметно кивнул и отошел от стола. Он не спеша допил свое пиво и вышел. Я последовал за ним ровно через пять минут. Мне пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть справа от бара темную машину. Это был не «Ягуар», но других машин поблизости не наблюдалось, и я пошел к этой. Когда до машины оставалась пара метров, из ее окна вылетел окурок сигары, а затем прогремели два выстрела подряд. Пули одна за другой ударили мне в грудь.

* * *

Я очнулся на топчане в подсобке бара. Первыми, что увидели мои глаза, был большой золотой крест на груди Золотого Кью, который сидел прямо напротив меня. За ним стояли его ребята. Грудь ломило так, что было больно дышать.

– Кто тебя, парень, и за что?.. – жестко спросил Кью.

– Понятия не имею, – ответил я. – Вышел подышать свежим воздухом, а тут два выстрела из машины. Я даже не видел, кто это был.

– Ну-ну, – усмехнулся Кью. – Не имеешь понятия, значит. А бронежилет зачем надел, чтобы не продуло на сквозняке? А вот Буш кое-что заметил. Он видел, как ты на днях разговаривал с двумя парнями, потом вышел вслед за ними на улицу и вернулся не сразу. Эти парни с некоторых пор крутятся вокруг Боты.

– Кто такой Бота? – спросил я.

– Бота – это один черный придурок, который решил, что сможет загнать под знамена Аллаха весь Гарлем. Так вот, насчет этих двух парней – один из них появился сегодня в баре, и ты опять вышел вслед за ним на улицу, а спустя некоторое время Буш нашел тебя валяющимся без сознания на асфальте. Он втащил тебя через черный ход в подсобку и позвонил мне. Ну так ты будешь говорить?

Я понял, что деваться мне некуда, и произнес:

– Я ищу Саню Морозника.

– О! – удивился Кью. – Зачем он тебе?

– Я русский, как и он. Знал его еще там, в России, – соврал я, подумав, что так будет проще и правдоподобней.

Кью некоторое время рассматривал меня, а потом сказал:

– Ну что ж. Похвальное дело – искать друга, но за это в Гарлеме могут очень даже запросто прихлопнуть. Это здесь понятно всем, как и то, что пропажа Морозника – дело рук Боты. Теперь ты на собственной шкуре убедился в том, что нашел непростое занятие. Тухлое это дело. А эти два типа, с которыми ты имел дело, зачем они понадобились тебе?

– Они обещали помочь.

– И помогли, всадив в тебя две пули. Где ты умудрился найти таких помощников?

Я промолчал.

– Ладно, – сказал Кью. – Что ты собираешься делать дальше?

– Искать Морозника.

– Неугомонный! – усмехнулся Кью. – Как ты собираешься узнать, где он?

– У Нурет.

– Так она тебе и сказала. Кстати, у нее кое-кто уже пытался спросить. Кончилось это плохо.

– Куда она денется, если я приставлю ствол к ее виску.

– А ты крутой парень. Зачем тогда тебе помощь? – усмехнулся Золотой Кью.

– А вы стерпели бы, увидев, как белый нахал в баре, расположенном в самом сердце Гарлема, обижает черную женщину?..

– Понятно, – оборвал меня Кью. – Из бара ты бы точно живым не вышел. Поднялись бы все, до последнего пропойцы. Тебе нужно прикрытие?

– Вот именно.

Кью задумчиво потеребил серьгу в ухе, еще раз окинул меня изучающим взглядом и предложил:

– Все, чем я могу тебе помочь, это прислать врача.

– Нет, врача не надо, – сказал я.

Кью понимающе блеснул золотой улыбкой:

– Этот врач без лицензии. Он не одного из моих ребят на ноги поставил.

Дверь подсобки отворилась, и в ней появился Буш. Комкая в огромных лапах полотенце, он спросил:

– Ну как?..

– Терпимо, – ответил Кью.

Буш посмотрел на меня и сочувственно произнес:

– Да, работать тебе пока нельзя.

– Работать?! – уставился на него Кью. – Ты спятил, что ли, племяш? Этого парня грохнут через час после того, как он появится в твоем баре, а то и раньше.

– Да-да, – невесело кивнул Буш. – Только теперь бар опять опустеет.

– Так найми еще какого-нибудь белого придурка, а еще лучше – белую женщину.

Буш бросил удивленный взгляд на Кью и после некоторого раздумья констатировал:

– А что, это мысль.

– Мы тебя вывезем из Гарлема. До машины дойти сможешь? – обратился ко мне Кью.

Я кивнул и поднялся. Грудь болела так, словно по ней со всей дури прошлись хорошей кувалдой.

* * *

Я стоял возле окна и смотрел на улицу. По стеклу ползли крупные капли дождя. Он лил уже третий день с короткими перерывами, с того самого момента, как Кью привез меня к дому Орлова.

Он высадил меня и, прежде чем отъехать, окинул взглядом из окна машины небо с набрякшими тучами, потом дом и спросил:

– Какая квартира?

– Пятьдесят первая.

Когда негры уехали, я сел на лавочку напротив дома и стал ждать Сашу, который, по моим расчетам, должен был вот-вот подойти. Его сутуловатая фигура появилась в конце пустынной улицы минут через двадцать. Он шагал, глядя в одну точку прямо перед собой, и едва не прошел мимо лавки. Когда я его окликнул, Саша остановился и, заметив меня, заявил:

– Что-то ты плохо выглядишь.

– Да, потрепало немножко, – согласился я. – Отлежаться мне надо. Как в доме?

– Вроде тихо. Шатались тут два детектива, несколько дней все что-то вынюхивали, но потом ушли с концами. Зибельман выкрутился. Ты вовремя его предупредил. Контрабандисты погорели, самогонщики тоже.

– А что Орлов говорит?

– Говорит, что руководство в участке поменялось. Он даже не знал. Расстроен старик. Сказал, что стареет.

Едва мы вошли в дом, как пошел дождь, который так и лил до сего дня, почти не переставая.

Врач от Кью пришел в обед. Это был маленький вьетнамец. Он втирал мне в грудь какие-то мази, делая при этом пассы руками, потом ушел, оставив две бутылки с бесцветной жидкостью.

– Пить, – показал он мне жестом. – Утро, день, ночь, – затем вытянул передо мной вверх темную, тонкую, как черенок лопаты, руку и показал три пальца.

По-английски вьетнамец говорил совсем плохо.

Когда он ушел, я уснул и проспал до вечера, а проснувшись, заметил, что от мази вьетнамца мне заметно полегчало. Я глотнул какой-то жидкости из одного из пузырьков, которые он оставил, и стал гадать, кто же пытался меня убить – Пенс со своим приятелем или та пара типов на «Ягуаре». На первый взгляд, у Пенса было больше оснований для этого, но выманил меня из бара как раз один из тех, кого прислал Луис. Если учесть, что Кью сказал, что с некоторых пор эти ребята вьются возле Боты, то мотив для моего убийства у них имелся основательный. Луис, видимо, не знал, что они снюхались с Ботой. Он не из Гарлема. В конце концов я остановился именно на это версии.

На другой день, в обед, меня посетил Саша, он принес борщ собственного приготовления и кусок жареной курицы.

– Я думал, ты отсыпаешься после работы, – удивился я.

– Какая к черту работа. Всю ночь лило. Тебе пить можно?

– Вроде врач не запретил.

– Тогда я сейчас, – Саша исчез за дверью и вскоре вернулся с бутылкой. – Это самогон. Я у братьев пять бутылок перед шухером взял, как чувствовал, что прикроют их лавочку.

Мы пили самогон, перед которым хваленое шотландское виски казалось дешевым пойлом настоянным на кирзовых сапогах, и смотрели на дождь, который все лил не переставая.

Через три дня безвылазного торчания в комнате я чувствовал себя так, словно меня накрыли ватным одеялом. Жизнь теряла остроту. А еще через два дня я вышел на улицу, купил в газетном киоске на углу подробную карту Нью-Йорка и стал тщательно изучать район Гарлема.

* * *

Гарлем – это место, где в Нью-Йорке зарождается ночь. Именно отсюда она наползает на город черными сгустками, сначала заполняя собой его бетонное и асфальтовое дно, а затем поднимается все выше, до самых верхушек небоскребов.

Я вступил в Гарлем на границе дня и ночи с его юго-восточной окраины. Под курткой у меня был легкий бронежилет, на голове парик – шапка курчавых черных волос, на лице грим, придававший моей физиономии кофейный оттенок. Кроме того, в наплечной кобуре находился здоровенный «магнум», раздобыть который в этом городе мне удалось без особого труда.

Неделя, проведенная за картой, и ежедневные поездки в Гарлем на такси, во время которых я изучал район в натуре, закрепляя теоретические знания на практике, позволяли мне вполне сносно ориентироваться на местности.

Мне по-прежнему был нужен Морозник, единственный человек, который мог пролить свет на то, что произошло со мной в Москве, и Нурет, которая знала, как его найти и до которой от бара Буша было всего несколько минут ходьбы. Но прежде чем возвращаться к Бушу, надо было найти тех типов на «Ягуаре» и основательно разобраться с ними, чтобы опять не стать удобной мишенью. Кроме того, у меня кончались деньги, и я намеревался потрясти мошну черных гарлемских братков. Занятие рискованное, но, по крайней мере, при этом ты чувствуешь себя мужчиной.

Стояли поздние сумерки. Я с беспечным видом двигался вдоль домов, в которых зажигались огни. В душе стоял легкий холодок, в точности такой же, какой я испытывал, стоя когда-то среди югов с узкой полуметровой полоской олова в руке. Нам предстояло разгромить почти вдвое превосходящую группировку речников или пасть под их натиском. Это было очень давно! И теперь холодок в груди казался мне старым знакомым, которому я был рад. Мне нужен был адреналин, чтобы не закиснуть в этом проклятом городе и не стать его частью. «Все мужские беды на свете происходят от нехватки адреналина, – иногда повторял Че-пер. – Тогда мужик превращается в буржуя, импотента и барана». И я, вспомнив эти слова, перестал часами бездумно торчать возле окна, а пошел и купил карту Нью-Йорка.

Мимо проезжали редкие машины, иногда попадались прохожие. Гарлем и днем никогда не был многолюден, разве что за исключением нескольких центральных улиц, а с наступлением темноты он еще больше пустел. Зато в это время можно было неожиданно нарваться на толпу бездельников, мающихся от скуки возле подворотни. Мне предстояло углубиться внутрь Гарлема на три квартала и подойти к бару «Амосадор», с которого я и решил начать свое дело. Первый квартал я миновал благополучно, в середине второго на пути попалась кампания черных шалопаев, которые косились на меня, когда я проходил в нескольких метрах от них, но задеть не решились. На мне был прикид крутого парня – набор барахла, который далеко не каждому по карману в этом районе и в которое здесь одевались серьезные ребята, занимающиеся серьезными делами. Правда, они в основном носились здесь на машинах, но иногда могли пройтись и пешком. Когда впереди уже была видна надпись над баром, горящая зеленым светом, дорогу мне преградила кампания из шести человек, три темных парня лет по двадцать и с ними три девицы. Все были навеселе. Я благополучно миновал и их.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации