Текст книги "Искатели закономерностей. Как аутизм способствует человеческой изобретательности"

Если вы посмотрите на молниеносную скорость особенно умелых систематизаторов среди современных людей и зададитесь вопросом, как они могут так быстро замечать закономерности и вспоминать факты, станет очевидно, что они создают мысленные таблицы, используя алгоритмы «если-и-тогда», где «если» – это строка, «и» – это столбец, а «тогда» – это их пересечение{47}47
  Пример мысленной таблицы – то, как наш мозг систематизирует автомобили, используя марку и номерной знак, чтобы распознать, что машина, которая только что проехала, – это машина Сары: если номерной знак AIE7JY, и это Renault Laguna, и он красный, тогда это машина Сары. Точно так же мозг систематизирует, составляя карты того, что произошло, когда это произошло и где это произошло в пространстве и времени, лежащие в основе нашей физической вселенной. См. G. Buzsáki and R. Llinás (2017), «Space and time in the brain,» Science 358 (6362), 482–485.


[Закрыть]. Мы можем распределять объекты или события по месту (где мы видели это) и времени (когда мы видели это), и по мере накопления данных или примеров будут формироваться закономерности или законы. Таким образом, систематизируя мир природы, древние систематизаторы познавали его законы, например получали знания о том, когда и где сажать цветы в саду. Вот лишь один пример: если взять рододендрон и посадить его в щелочную почву, тогда его цветы изменят цвет{48}48
  Садоводы знают, что, чтобы сделать почву более кислой и изменить цвет цветков рододендрона, они должны добавить один или два дюйма сфагнового торфяного мха. См. K. Adams, «What can you use to change the color of a rhododendron flower?» SFGate, homeguides.sfgate.com/can-use-change-color-rhododendron-flower-68727.html.


[Закрыть]. Вы можете представить себе одну из мысленных таблиц эксперта по садоводству: каждая строка была бы тем или иным названием растения, каждый столбец – типом почвы и на их пересечении мог бы быть цвет предполагаемых цветов растения.

Если вы сомневаетесь в том, что люди обожают систематизировать растения, посетите выставку цветов Chelsea Flower Show в Лондоне. То, что это событие пользуется таким успехом, показывает, как человеческий разум любит систематизировать растения, при этом далеко не все посетители – профессиональные садово-ландшафтные дизайнеры. Конечно, некоторые приходят на эту выставку лишь с целью насладиться красотой садового дизайна, но многие хотят разобраться в растениях, используя логику «если-и-тогда», и научиться тому, когда и где их следует сажать и какого результата ждать.

Мы можем систематизировать все что угодно, от менструального цикла и его связи со способностью к зачатию до предсказания извержения вулканов и классификации горных пород по времени их формирования{49}49
  Вот алгоритм систематизации менструального цикла: «Если до овуляции осталось четыре или пять дней и у меня повышена температура тела, тогда я могу забеременеть». В это правило вы можете добавить больше «и», например: «и я обнаруживаю пятна крови, и я замечаю выделения из шейки матки». См. D. Dunnington, «The menstrual cycle and sleep,» SleepHub, August 17, 2015, sleephub.com.au/menstrual-cycle-and-sleep/. Вот алгоритм систематизации горных пород: если это старая горная порода и она была сдавлена, но не расплавлена, тогда она метаморфическая. См. «Identifying rocks,» Science 6 at FMS, June 7, 2012, fitz6.wordpress.com/2012/06/07/identifying-rocks/.


[Закрыть]. Подумайте о том, как сэр Исаак Ньютон сделал вывод о гравитации, увидев падающее с дерева яблоко (в моем колледже, Тринити в Кембридже): если яблоко не закреплено и на него воздействует сила гравитации, тогда оно упадет на землю{50}50
  Некоторые биографические исследования предполагают, что Исаак Ньютон и другие выдающиеся физики и ученые могли быть аутистами, – задолго до того, как существовал такой диагноз. Ретроспективная диагностика, когда человека уже нет в живых, сопряжена с трудностями, поскольку свидетельства могут быть фрагментарными и ни человек, ни его семья не могут предоставить исчерпывающих описаний. Тем не менее см. I. James (2003), «Singular scientists,» Journal of the Royal Society of Medicine 96 (1), 36–39.


[Закрыть]. Океанские приливы – еще один аспект природы, который мы систематизируем посредством наблюдений. Например, открытие, что на возникновение приливов влияет Луна, было документировано не менее 3000 лет назад{51}51
  Астрономом, который систематизировал приливно-отливной режим 3000 лет назад, был Аристарх Самосский. См. T. Heath (1913), Aristarchus of Samos, the ancient Copernicus (London: Oxford University Press). Алгоритм для приливно-отливных режимов может выглядеть, например, так: если в субботу в 10:00 высота прилива небольшая и наступает 14:00 того же дня, тогда высота прилива увеличится. А вот пример систематизации формы волн: если вы разделите значение длины волны на ее ширину и получится значение меньше 3, тогда волна имеет форму веретенообразной трубки. См. «Surfing,» Wikipedia, https://en.wikipedia.org/wiki/Surfing#/media/File: Wave-shape-intensity.svg.


[Закрыть]. Информация о приливах, доступная на побережьях, обычно представлена в форме таблицы, отражающей систематически организованную информацию в уме увлеченного систематизатора. И когда серфингисты находятся в океане, они не просто наблюдают за приливами. Они также классифицируют волны по их форме и делают предположения об их дальнейшем движении. Эти примеры показывают, как один алгоритм – умозаключение по принципу «если-и-тогда» – позволяет нам объяснять бесконечный и разнообразный спектр природных явлений.

Второй способ систематизировать – экспериментирование. Я считаю способность понимать, как что-либо устроено, путем выявления причинных закономерностей в ходе экспериментов результатом эволюции механизма систематизации. Вспомните, как Ал, будучи ребенком, проводил химические эксперименты в подвале своего дома или как молодой Джона многократно (кто-то назовет это одержимостью) щелкал выключателем света вверх-вниз, чтобы увидеть причинно-следственную связь. Экспериментируют не только ученые, инженеры, механики, врачи, музыканты, повара и ремесленники. Люди занимались этим уже 70 000–100 000 лет назад. Весь смысл заключается в пошаговых действиях и в отслеживании результатов нашего рассуждения по принципу «если-и-тогда».

Чтобы рассеять представление, что лишь ученые занимаются систематизацией путем экспериментов, подумайте, как даже на кухне, когда вы варите яйцо, вы систематизируете посредством экспериментирования. Если я возьму яйцо и буду варить его в течение восьми минут, тогда желток станет твердым и желтым. Если я возьму яйцо и буду варить его четыре минуты, тогда желток будет мягким и оранжевым.

В детстве мы с братом любили ходить на детскую площадку и качаться на качелях. Мы забавлялись, пробуя подняться в воздух как можно выше. Неосознанно мы делали то, что делают все дети на качелях, – систематизировали с помощью эксперимента. «Если мои ноги на земле, а у брата – в воздухе и я оттолкнусь, тогда я поднимусь, а брат опустится». Почему обезьяны не устраивают себе качели в дикой природе? Почему они часами не играют на них, чтобы выяснить, как управлять этой системой? Им просто неинтересны закономерности «если-и-тогда». Если мы когда-нибудь увидим двух обезьян, делающих качели и играющих на них, мы должны будем озаботиться главенствующим положением людей на планете, так как это будет означать, что в мозге обезьян развился механизм систематизации и они могут начать изобретать.

В моем детстве качели могли двигаться только вверх и вниз, но на прошлой неделе, гуляя по парку, я заметил, что кто-то изобрел качели другого типа. Двое детей сидели друг напротив друга на гелиоциклических качелях, беспрестанно хихикая и экспериментируя с движением. Эти качели не были похожи на те, что фиксируются в центре при помощи шарнира, и все, что можно на них делать, – это двигаться вверх и вниз. Вместо этого новые качели были установлены на шаровой опоре, так что доска могла перемещаться в любой плоскости в трехмерном пространстве, вращаясь по кругу и двигаясь в сотне различных направлений. Кто-то изменил параметр «и» в системе качелей. Механизм систематизации дал толчок к изобретению.

Систематизация посредством экспериментирования является также частью того, что мы делаем, когда занимаемся спортом. Представьте себе скейтбордистов, которые скатываются в хафпайп, смещают вес тела для выполнения поворотов, проскальзывают по краю бортика, немного подпрыгивают, проезжая на высокой скорости по почти вертикальной стене, делая сальто и приземляясь на колеса, чтобы продолжить катиться на скейтборде. Некоторые из этих скейтбордистов – совсем дети, которые часами катаются во дворе своего дома на собранных ими мини-рампах, перенося вес с одной ноги на другую, чтобы добиться желаемого результата при катании. Они разворачивают скейтборд в прыжке на 180°, заставляют его вращаться, выкатывают скейтборд из-под ног вперед, чтобы в прыжке сесть на скамейку в парке. Ни один из этих впечатляющих трюков не был бы возможен, если бы скейтбордист не систематизировал каждое движение, повторяя приемы снова и снова, определяя и повторяя набор движений, пока он не будет доведен до совершенства, а также выдумывая новые трюки, которые впечатлят публику. Оказывается, на скейтборде вы можете выполнять по крайней мере три сотни приемов «если-и-тогда», и подростки (преимущественно мальчики) занимаются тем, что кажется бесконечным повторением, в городских парках, на гладком асфальте улиц и площадях многих городов, получая удовольствие от катания{52}52
  О систематизации катания на скейтборде см. «Skateboard trick list,» www.skateboardhere.com/skateboard-trick-list.html/. Соотношение полов среди скейтбордистов в настоящее время составляет около 80 % мужчин и 20 % женщин; см. «Who are skateboarders?» Public Skateboard Development Guide, publicskateparkguide.org/vision/who-are-skateboarders/.


[Закрыть]. Это значит, что они экспериментируют с собственными движениями. То же самое делают гимнасты и другие спортсмены.

Третий и последний способ систематизации – это экспериментирование с моделью. Яркий пример – знаменитое открытие Александром Флемингом антибактериальных свойств пенициллина. Ученый использовал чашку Петри с бактериями в качестве модели человеческой раны с бактериальным заражением. Им были выбраны эти условия, поскольку настоящая рана – загрязненная, рваная, глубокая – выглядит так, что наблюдать за происходящими в ней процессами слишком сложно. Модель упрощает реальный мир и делает это в управляемом масштабе, с которым вы можете работать.

Важный вопрос, который задал Флеминг, был следующим: как мы можем предотвратить смерть солдат от сепсиса? Тогда – во время Первой мировой войны – раны лечили с помощью обеззараживающей повязки, но, как заметил ученый, обычно солдат убивали скорее антисептики, чем сама инфекция. Он предположил, что эти вещества часто усугубляли травмы: они убивали бактерии на поверхности раны, но те могли скрываться в глубине поврежденных тканей.

Флеминг изучал бактерию стафилококка в своей модельной среде (чашке Петри) в больнице Святой Марии в Лондоне. Прежде чем отправиться со своей семьей в отпуск в августе 1927 г., он сложил все чашки Петри на скамейке в углу своей лаборатории. Вернувшись на работу 3 сентября, он заметил, что одна культура заплесневела. В частности, он увидел, что те колонии бактерий, которые находились непосредственно около плесневого грибка, были уничтожены, в то время как более удаленные не пострадали. Он предположил, что «плесневый сок», по всей видимости, убивает бактерии: если есть живая колония бактерий и она находится рядом с плесневым соком, тогда эти бактерии погибнут. Гриб был пенициллиновый, и Флеминг случайно открыл первый в истории антибиотик. В результате систематизации ученый получил Нобелевскую премию по медицине и физиологии в 1945 г. Он писал, как мне кажется, с очаровательной скромностью:

Иногда можно найти то, чего не ищешь. Когда я проснулся сразу после рассвета 28 сентября 1928 г., я определенно не планировал произвести революцию в медицине, открыв первый в мире антибиотик, или убийцу бактерий. Однако, полагаю, именно это я и сделал{53}53
  Цитата Флеминга взята из K. Haven (1994), Marvels of science: 50 fascinating 5-minute reads (Littleton, CO: Libraries Unlimited); см. также L. Colebrook (1956), «Alexander Fleming 1881–1955,» Biographical Memoirs of Fellows of the Royal Society 2, 117–126; и R. Cruickshank (1955), «Sir Alexander Fleming, FRS,» Nature 175 (4459), 663.


[Закрыть].

Этот знаменитый случай часто упоминают в качестве примера того, как открытие может быть сделано интуитивно, но он прекрасно демонстрирует работу механизма систематизации. Первым шагом Флеминга была постановка важного вопроса, вторым шагом – предположение о закономерности «если-и-тогда» путем наблюдений и случайной находки. На третьем этапе ученый проверил и повторно протестировал эту гипотезу, чтобы подтвердить свое открытие. Другие специалисты перешли к четвертому шагу, модифицировав закономерность (например, наладив массовое производство), но только третий этап цикла объясняет как открытие, так и его подтверждение.

Илл. 2.5. Основы систематизации в мозге: вверху – ключевые области мозга, осуществляющие умственные процессы, относящиеся к механизму систематизации; внизу – внутритеменная борозда, которая активизируется при решении математических и механических задач[8]8
  Вверху – по материалам S. Baron-Cohen and M. V. Lombardo (2017), «Autism and talent: The cognitive and neural basis of systemizing,» Translational Research 19 (4), 345–353; внизу – Creative Commons Attribution – ShareAlike 3.0 Unported license. Attribution: Sebastian023.


[Закрыть]

Как осуществляется систематизация в человеческом мозге? Вместе с нейробиологом Майком Ломбардо я изучал данные сканирования мозга методом функциональной магнитно-резонансной томографии (или фМРТ), полученные при выполнении участниками исследования заданий, связанных с систематизацией. Мы рассмотрели задачи, подразумевающие внимание к деталям, проверку ошибок, логические построения, усвоение правил, математические выкладки и распознавание закономерностей. Все эти аспекты систематизации задействуют сенсорно-перцептивные области мозга. Это имеет смысл, поскольку, когда вы систематизируете, вы анализируете информацию о деталях, поступающую через ваши органы чувств, дающие вам представление о том, каков на самом деле окружающий вас мир. Кроме того, исследования с использованием метода фМРТ показывают, что механизм систематизации в большой степени зависит от латеральных связей между лобно-теменной областью мозга и областью, называемой внутритеменной бороздой (IPS, intraparietal sulcus){54}54
  О внутритеменной борозде см. G. A. Orban et al. (2006), «Mapping the parietal cortex of human and non-human primates,» Neuropsychologia 44 (13), 2647–2667; D. Stout and T. Chaminade (2007), «The evolutionary neuroscience of tool making,» Neuropsychologia 45 (5), 1091–1100; D. Stout et al. (2008), «Neural correlates of early Stone Age tool-making: Technology, language, and cognition in human evolution,» Philosophical Transactions of the Royal Society: Series B 363 (1499), 1939–1949; и K. Kucian et al. (2006), "Impaired neural networks for approximate calculation in dyscalculic children: A functional MRI study," Behavior and Brain Function 2, 31.


[Закрыть]. Она часто активизируется, когда человек занимается изготовлением орудий, и ее работа нарушена у детей с дискалькулией (которым трудно систематизировать числа). Хотя для определения основ работы мозга при систематизации необходимо проводить дополнительные эксперименты, уже это дает нам представление о том, как этот процесс осуществляется в мозге{55}55
  О нейробиологических основах систематизации см. S. Baron-Cohen and M. V. Lombardo (2017), «Autism and talent: The cognitive and neural basis of systemizing,» Translational Research 19 (4), 345–353.


[Закрыть].

Можем ли мы также систематизировать аспекты человеческого поведения? Очевидно, трудно заметить правила и закономерности при анализе единичных случаев: почему кто-то сказал определенные слова или почему у кого-то так резко изменилось настроение, – однако мы можем систематизировать повторяющееся поведение, например когда кто-то каждый раз пытается выполнять одну и ту же последовательность действий{56}56
  О систематизации поведения людей см. S. Baron-Cohen (2011), Zero degrees of empathy (London: Penguin UK), published in the United States as The science of evil (2012) (New York: Basic Books).


[Закрыть]. В качестве примеров можно привести рыбака, закидывающего удочку, игрока в гольф, делающего замах клюшкой, танцора, исполняющего хореографический номер, гимнаста, делающего сальто на батуте, баскетболиста, бросающего мяч в кольцо, прихожан, участвующих в ритуальных церемониях, певца, исполняющего песню, или гитариста, играющего рифф на гитаре. Поскольку эти действия можно повторять снова и снова, чтобы довести их до совершенства, механизм систематизации может обрабатывать эти «двигательные» паттерны с той же легкостью, с какой делает это применительно к таким закономерностям, как расписание поездов, выключение света и изменение формы луны. Мы также можем систематизировать некоторые социальные системы, такие как субординация в воинском подразделении, ритуалы религиозных или военных церемоний, процессы ведения бизнеса или соблюдение моральных и правовых норм{57}57
  Юристы экспериментируют, чтобы изменить общество. Например, если семнадцатилетний подросток отказывается от жизненно важного переливания крови и закон о детях гласит, что суд должен защищать лицо моложе восемнадцати лет, тогда суд может приказать больнице сделать семнадцатилетнему подростку переливание крови даже против его желания. Этот пример лег в основу сюжета романа Иэна Макьюэна «Закон о детях» (Макьюэн, Иэн. Закон о детях. М.: Эксмо, 2014).


[Закрыть].

Мы даже можем систематизировать роман или драму, рассматривая каждое написанное слово или фразу как инструмент, призванный выполнить определенную задачу для автора, или каждую сцену как нечто, способствующее общему успеху повествования. Мы можем систематизировать и героев, их действия, мысли и эмоции тоже как инструменты, вносящие вклад в общее повествование. Мы можем это делать, потому что в романе все события развиваются по сценарию, последовательность повествования воспроизводится вновь и вновь, а писатель или редактор может определить положение каждого слова, каждого высказывания, каждого взгляда, каждого действия и реакции. Это похоже на пазл, состоящий из тысячи деталей, и есть логичный способ собрать их вместе наилучшим образом. Роман, фильм или театральная пьеса – это социальное поведение, застывшее в форме сценария, который можно заучивать, репетировать и с которым можно экспериментировать, чтобы оптимизировать его исполнение, как и с любым другим сложным инструментом.

Однако чаще всего наше повседневное поведение не подчиняется таким законам: когда мы болтаем с друзьями, мы не говорим каждый раз одни и те же слова. Поэтому попытки систематизировать мысли и эмоции других людей неизбежно проваливаются: когда мы испытываем эмоции, они не проявляются всякий раз одинаково в ответ на одни и те же возбудители{58}58
  Отмечается, что у некоторых аутичных женщин или некоторых женщин с недиагностированным аутизмом может развиться «одержимость» фильмами или романами. Они демонстрируют прекрасное понимание драмы и даже могут использовать это в своей работе, становясь экспертами, но при этом они испытывают трудности с поддержанием обычного разговора в реальной жизни и избегают ситуаций социального взаимодействия, которые им кажутся слишком сложными. Это может быть одним из способов «маскировки» ими своего аутизма, эффективного усвоения модели психического из «статичного» или повторяемого мира книг или фильмов, даже если ее воплощение в реальность социального мира остается сложной задачей. L. Hull et al. (2017), «'Putting on my best normal': Social camouflaging in adults with autism spectrum conditions,» Journal of Autism and Developmental Disorders 47, 2519–2534; M.-C. Lai et al. (2016), «Quantifying and exploring camouflaging in men and women with autism,» Autism 21, 690–702; L. Hull (2018), «Development and validation of the camouflaging autistic traits questionnaire (CAT-Q),» Journal of Autism and Developmental Disorders 1, 5; M.-C. Lai et al. (2018), «Neural self-representation in autistic women and association with 'compensatory camouflaging,'» Autism 23 (5), 1210–1223; L. Hull et al. (2019), «Gender differences in self-reported camouflaging in autistic and non-autistic adults,» Autism 24, 352–363; L. Livingstone et al. (2019), «Good social skills despite poor theory of mind: Exploring compensation in autism spectrum disorder,» Journal of Child Psychology and Psychiatry 60(1), 102–110.


[Закрыть]. Наши убеждения тоже не остаются прежними, поскольку они меняются благодаря полученному нами опыту, подобно тому как не остаются неизменными наши отношения. Таким образом, нам не удастся систематизировать большинство наших социальных взаимодействий. В самом деле, большинство из нас не полагается на этот процесс, чтобы ориентироваться в социальном мире. Вместо этого мы используем другой, уникальный в своем роде механизм в человеческом мозге – механизм эмпатии.

Надеюсь, вы согласны с тем, что эволюция механизма систематизации сыграла заметную роль в когнитивной революции (как ее называют многие, и я в том числе) – кардинальном изменении нашего понимания мира и развитии у нас способности изобретать. Однако механизм систематизации был не единственным поразительным изменением, произошедшим в человеческом мозге: эмпатия, второй и тоже свойственный только человеку механизм работы мозга, также привела к тому, что Homo sapiens стал видом, совершенно отличным от других животных. Механизм эмпатии был предметом обсуждения в моих предыдущих книгах «Нулевые степени эмпатии» (Zero Degrees of Empathy), «Существенное различие» (The Essential Difference) и «Слепота разума» (Mindblindness), поэтому здесь я не рассматриваю эту тему подробно. Говоря коротко, эмпатия позволяла нам думать о мыслях и чувствах других людей и думать о собственных мыслях и чувствах быстро, секунду за секундой, в реальном времени в динамичном социальном контексте. Имея возможность представить себе психическое состояние других людей (их мысли, чувства, намерения и желания), мы могли в каждый момент предвидеть, что они, вероятно, будут делать дальше, и быстро реагировать на их мысли и чувства соответствующей эмоцией.

Механизм эмпатии в современном человеческом мозге содержит по меньшей мере две сети: одна обеспечивает когнитивную эмпатию, которую можно определить как способность представлять себе мысли и чувства другого человека или животного, а вторая поддерживает аффективную эмпатию, которая определяется как стремление реагировать на мысли или чувства другого подходящей эмоцией. Когнитивная эмпатия – элемент распознавания, а аффективная эмпатия – элемент реакции. Когнитивная эмпатия – это то, что приматолог Дэвид Премак назвал моделью психического, и она позволяет современным людям ориентироваться в социальном мире. Именно этот вид эмпатии позволяет нам воображать, чтó другой человек может думать или чувствовать о мироустройстве и, в частности, чтó другой человек может думать о вас. Наличие модели психического означает также, что вы можете размышлять по поводу собственных мыслей и чувств, то есть дает возможность саморефлексии. Некоторые приматы, например шимпанзе, и, вероятно, другие животные могут обладать элементами модели психического, например они умеют распознавать цели и желания другого животного, и все же нет убедительных доказательств того, что они способны вообразить представления другого животного{59}59
  О способности других животных читать мысли см. C. Heyes (2015), «Animal mindreading: What's the problem?» Psychonomic Bulletin and Review 22 (2), 313–327; D. Premack and G. Woodruff (1978), «Does the chimpanzee have a theory of mind?» Behavioral and Brain Sciences 1 (4), 515–526; J. Call and M. Tomasello (2008), «Does the chimpanzee have a theory of mind? 30 years later,» Trends in Cognitive Sciences 12, 187–192. Колл и Томазелло утверждают, что, хотя шимпанзе могут понимать волевые психические состояния, такие как наличие желания или цели, до сих пор нет убедительных доказательств того, что они понимают познавательные психические состояния, такие как убеждения, особенно ложные убеждения.


[Закрыть].

Илл. 2.6. Механизм эмпатии[9]9
  Взято из F. De Waal (2017), «Mammalian empathy: Behavioural manifestations and neural basis,» Nature Reviews Neuroscience 18.


[Закрыть]

Эмпатические нейроны образуют в человеческом мозге сеть, охватывающую по крайней мере десять областей мозга, включая вентромедиальную префронтальную кору головного мозга и миндалевидное тело.

Когда мы думаем о когнитивной революции, в результате которой в мозге человека появились новые механизмы, позволяющие людям делать то, чего не могли делать их предки, мы должны помнить о двух вещах. Во-первых, о том, что эволюция обычно происходит посредством постепенных крошечных изменений, а не гигантскими скачками. Во-вторых, что естественный отбор признаков обычно осуществляется через сотни, если не через тысячи общих генетических вариаций, каждая из которых оказывает мельчайшее воздействие на признак, а не меняет ген, приводя к наличию или отсутствию того или иного свойства. Мы еще вернемся к вопросам генетики эмпатии и систематизации, но именно так обстоит дело с механизмом систематизации, который, вероятно, имел зародышевую или примитивную форму, такую как статистическое научение и использование простых орудий, как у многих других животных. То же самое относится и к механизму эмпатии, который тоже, по всей видимости, обнаруживал себя в примитивной форме, наподобие реакции на чужой сигнал бедствия, что наблюдается у многих других животных.

Однако то, что мы наблюдаем у людей, но не у представителей других видов, – это полноценный механизм систематизации, который подстегивает наше любопытство, заставляя задавать вопросы и экспериментировать с вариациями закономерностей, а также механизм эмпатии, включающий модель психического. Чтобы увидеть, насколько революционным было появление этой особенности в рамках эволюции человеческого мозга, полезно вспомнить основные преимущества, предоставленные нам моделью психического. Если кто-то обладает моделью психического и, в частности, способностью представлять себе убеждения другого человека, он должен иметь по крайней мере три навыка, которые способны в корне изменить его жизнь.

Во-первых, модель психического допускает гибкий обман, или попытку заставить кого-то поверить в истинность того, что на самом деле таковым не является, а это в первую очередь предполагает осознание наличия убеждений у других людей. Похоже, только Homo sapiens обладает способностью к гибкому обману (делая это во многих различных контекстах). Хотя у некоторых животных встречаются единичные случаи обмана, они, по всей видимости, не демонстрируют форм генеративного или гибкого обмана (который воспроизводится во множестве различных ситуаций), а всего лишь освоили несколько алгоритмов (или правил){60}60
  См. A. Whiten and R. Byrne (2010), «Tactical deception in primates,» Behavioural and Brain Sciences 11 (2), 233–244. В этом важном обсуждении темы ряд ученых утверждали, что понимание связи между A и Б может привести к тому, что, по всей видимости, является обманом у других животных. Примером такого правила А-и-Б может быть пара «неподалеку другое животное» и «ешь свою пищу за скалой». Подобное правило может иметь ценность для выживания, поскольку животное с меньшей вероятностью лишится еды, если будет следовать ему. Но это очень отличается от обмана типа «Я хочу, чтобы другое животное поверило, что у меня нет еды».


[Закрыть]. Это пример принципа бритвы Оккама: мы не должны приписывать животному сложный психологический механизм для объяснения его поведения, если можно объяснить его более простыми психологическими механизмами. По той же причине простейшее объяснение гибкого обмана у человека – полная модель психического.

Способность к гибкому обману была огромным преимуществом с точки зрения естественного отбора. Это не просто имитация палки, если на самом деле вы – насекомое, или имитация камня, если вы рыба, а умение притворяться произвольно, которым обладаем мы, люди. Просто представьте себе: мы можем разбросать слой листьев на решетке из тонких веток, закрывающих вырытую вами глубокую яму, сделав подобие твердой поверхности земли, а затем ждать, когда ничего не подозревающая жертва или соперник попадет в ловушку, упав в нее. Наш вид обладает способностью обманывать гибко, насаждать ложные убеждения в сознании своей жертвы и делать это в зависимости от контекста. Кто-то может задаться вопросом: какие мы могли бы найти свидетельства того, что, например, неандертальцы были способны обманывать? Если бы им удавалось устанавливать ловушки, чтобы убить животное, или использовать невидимое на расстоянии оружие, такое как дротик или стрела, то эти навыки могли бы выдержать испытание временем. Археологические находки в настоящее время не дают оснований считать, что неандертальцы обладали такой способностью{61}61
  См. J. Hoffecker and I. Hoffecker (2017), «Technological complexity and the dispersal of modern humans,» Evolutionary Anthropology 26, 285–299. В этой статье рассказывается о том, как Homo sapiens расставляли ловушки и силки и использовали дротики в качестве бесшумного оружия, а другие гоминиды этого не делали. Это показывает необходимость совместной работы механизмов систематизации и эмпатии. См. примечание 16 к главе 5, где обсуждается спор о том, способны ли на это неандертальцы.


[Закрыть].

Во-вторых, обладание моделью психического позволяет осуществлять гибкое обучение, поскольку подразумевается отслеживание того, что знает или должен знать другой человек. Опять же, по всей видимости, только люди способны учить других. Эволюционный биолог Кевин Лаланд утверждает, что некоторую способность к обучению демонстрируют и другие животные{62}62
  Об обучении у других видов см. K. N. Laland (2017), Darwin's unfinished symphony (Princeton, NJ: Princeton University Press); и A. Thornton and K. McAuliffe (2006), «Teaching in wild meerkats,» Science 313, 227–229.


[Закрыть]. Он приводит в пример взрослых особей сурикатов, приносящих искалеченную добычу своему молодому потомству, например скорпиона без жала, чтобы оно могло научиться его убивать, не нанося себе вреда. Безусловно, это интересный пример родительского поведения, которое, вероятно, имеет адаптивные преимущества как для родителей, так и для потомства, которое, возможно, даже сохранилось в процессе естественного отбора и которое вряд ли подлежит полному кодированию в геноме, поскольку оно предполагает гибкое научение как у взрослых особей, так и у молодых. Тем не менее логичен вопрос, можно ли считать это поведение примером обучения, поскольку оно не обязательно требует наличия модели психического. Более того, если бы это был признак модели психического, мы бы наблюдали гораздо более широкий спектр примеров подобного обучения у сурикатов и других видов, а также свидетельства того, что стратегии обучения изменяются учителями в ответ на потребности учеников в знаниях.

Наконец, в-третьих, модель психического позволяет осуществлять гибкую референциальную коммуникацию, поскольку предполагает понимание того, что ваш слушатель знает о связи слов (или рисунков на стене пещеры) с объектами или событиями внешнего мира{63}63
  О модели психического в языке см. H. P. Grice (1989), Studies in the way of words (Cambridge, MA: Harvard University Press); и J. L. Austin (1962), How to do things with words: The William James Lectures delivered at Harvard University in 1955, ed. J. O. Urmson and M. Sbisà (Oxford: Clarendon Press).


[Закрыть]. Один из самых древних признаков обладания моделью психического и гибкой референциальной коммуникации – указательный жест, который делает ребенок в возрасте четырнадцати месяцев, словно желая сказать (без слов): «Посмотри на это!»{64}64
  См. C. Colonnesi et al. (2010), «The relation between pointing and language development: A meta-analysis,» Developmental Review 30(4), 352–366; M. Tomasello (2006), «Why don't apes point?» in Roots of human sociality: Culture, cognition, and interaction, ed. N. Enfield and S. Levinson (Oxford and New York: Berg); и A. Smet and R. Byrne (2013), «African elephants can use human pointing cues to find hidden food,» Current Biology 23 (20), 2033–2037. Другие животные могут воспринимать некоторые формы указания как информацию о направлении, но существует ограниченное количество свидетельств того, что они понимают это как намерение указать. См. A. Miklosi and K. Soproni (2006), «A comparative analysis of animals' understanding of the human pointing gesture,» Animal Cognition 2, 81–93.


[Закрыть] Он использует для этого свой вытянутый указательный палец. По сути, он сообщает вам что-то без слов, обозначает тему и делится ею с другим человеком, намереваясь повлиять на его точку зрения. Для человеческого ребенка способность показывать пальцем является хорошим предвестником развития речи, что неудивительно, поскольку этот жест равносилен высказыванию и служит индикатором понимания того, что другой человек обладает разумом и вы можете с ним общаться. Несмотря на утверждения об обратном, я не уверен, что существуют какие-либо убедительные доказательства того, что животные в дикой природе используют указательный жест.

И, конечно, референциальная коммуникация способствовала изобретению и пониманию нами драматургии и сочинения историй, где мы задаем тему и описываем персонажей, которые могут иметь разные точки зрения. Это также позволило нам шутить и понимать юмор, когда наш слушатель не должен воспринимать сказанные нами слова буквально, и делиться с другими информацией об объектах или событиях, лежащих за пределами «здесь и сейчас». В самом деле, модель психического дала ряд преимуществ: разрешение конфликтов, благодаря способности признавать другие точки зрения; использование символов, подразумевающее, что аудитория понимает наше намерение выразить что-то одно посредством другого; новые уровни социального сотрудничества, когда мы разрабатываем планы и делимся ими с кем-то ради достижения общей цели. На илл. 2.7 показано, как модель психического, элемент механизма эмпатии, стала частью когнитивной революции.

Илл. 2.7. Модель психического способствовала появлению форм поведения, присущих только Homo sapiens[10]10
  Предоставлено автором.


[Закрыть]

Отсутствие гибкого обмана, обучения и референциальной коммуникации у других животных четко объясняется отсутствием у них полной модели психического. Некоторые утверждают, что у обезьян и даже крыс есть зачатки эмпатии, поскольку они помогают представителям своего или даже других видов (например, дельфины приходят на помощь человеку){65}65
  Об эмпатии у других видов см. F. De Waal (2005), «The empathic ape,» New Scientist, October 8; and I. Ben-Ami Bartal et al. (2011), «Empathy and pro-social behavior in rats,» Science 334, 1427.


[Закрыть]. Однако это может означать лишь то, что они способны понять, что другое животное находится в беде.

Способность распознавать сигнал бедствия другого животного очень отличается от полноценной модели психического или от достижения того, на что способен четырехлетний ребенок, – понимания, что другой человек или животное может иметь иные, отличные от его собственных, убеждения. Ребенок в возрасте четырех лет может пройти тест «Салли – Энн» для оценки способности человека приписывать ложные убеждения другим – безошибочный показатель обладания моделью психического{66}66
  О тесте на ложные убеждения см. H. Wimmer and J. Perner (1983), «Beliefs about beliefs: Representation and constraining function of wrong beliefs in young children's understanding of deception,» Cognition 13, 103–128; и S. Baron-Cohen et al. (1985), «Does the autistic child have a 'theory of mind'?» Cognition 21, 37–46. Об основах чтения мыслей см. C. Wiesemann et al. (2020), «Two systems for thinking about other thoughts in the developing brain,» Proceedings of the National Academy of Sciences, March 9; и S. Baron-Cohen (2011), Zero degrees of empathy.


[Закрыть]. В рамках этого теста, разработанного детскими психологами Джозефом Пернером и Хайнцем Виммером, ребенок наблюдает за сценой, разворачивающейся между двумя его куклами, Салли и Энн. Чтобы пройти этот тест, ребенок должен продемонстрировать понимание не только соответствующих действительности «представлений» Салли и Энн, но и ошибочных убеждений Салли.

Ребенок способен понять, что, поскольку Салли на некоторое время уходила, она не знает, что в ее отсутствие Энн переместила объект (стеклянный шарик) из одного укромного места в другое. На вопрос: «Где Салли будет искать свой шарик?» – ребенок указывает туда, где, по мнению Салли, он лежит, хотя и знает, что предмет был перепрятан. Так ребенок успешно справляется с тестом. Это убедительное доказательство того, что даже в столь юном возрасте ребенок может представить себе, что думает другой человек. Подобный небольшой обман, который способен заметить даже четырехлетний ребенок, лежит в основе всей хорошей драматургии в театре, кино и литературе, где представления разных персонажей об одной и той же ситуации могут различаться, поскольку некоторые из них могут не знать всех фактов. Вспомните, какое драматическое напряжение создается в «Красной шапочке» из-за того, что девочка считает, будто в постели лежит ее бабушка, хотя на самом деле это волк. И наоборот, убедительных доказательств того, что животные способны осознавать вероятность ложных представлений у другого животного, не существует.

Некоторые доказывают, что, если проследить за взглядом обезьяны, можно заметить, как она предугадывает направление взгляда другой особи, когда та придерживается ошибочного убеждения{67}67
  См. C. Krupenye et al. (2016), «Great apes anticipate that other individuals will act according to false beliefs,» Science 354 (6308), 110–114.


[Закрыть]. Лично я не уверен в том, что это показатель того, что обезьяны обладают моделью психического, поскольку если бы это было так, то мы бы наблюдали формы поведения, описанные ранее. Тем не менее другие исследователи утверждают, что модель психического имеется у ворон, так как они дожидаются момента, когда другие животные не будут смотреть на еду и тогда ее можно будет схватить, однако это мнение оспаривается на том основании, что подобное поведение может объясняться другими причинами, такими как стресс{68}68
  См. M. Balter (2013), «Are crows mindreaders, or just stressed out?» Science, January 10.


[Закрыть]. Делаются также заявления, что модель психического свойственна дельфинам, поскольку кажется, что они действуют с учетом того, что думает другая особь, однако критики утверждают, что эти животные лишь следят за направлением взгляда человека, используя его как подсказку{69}69
  См. Y. Tomonaga et al. (2010), "Bottlenose dolphins' (Tursiops truncatus) theory of mind as demonstrated by responses to their trainers' attentional states," International Journal of Comparative Psychology 23, 386–400.


[Закрыть]. Интерпретация результатов экспериментов с животными требует осторожности, чтобы избежать преувеличений и антропоморфизации.

Итак, когнитивная революция, произошедшая 70 000–100 000 лет назад, стала результатом эволюции двух новых механизмов работы мозга – механизма систематизации и механизма эмпатии. Оба они привели к развитию нашей выдающейся способности к языку, подразумевающей набор правил «если-и-тогда» (например, порядок слов), а также модель психического (например, отслеживание того, что ваш слушатель должен знать или может неправильно понять). К языку мы вернемся позже.

Однако наиболее значим для новой теории изобретательности человека механизм систематизации. Систематизация привела к созданию новых орудий и техник в самых разнообразных сферах деятельности: в музыке, изготовлении одежды и искусстве; в плотницких работах, архитектуре и охране окружающей среды; в математике, естествознании и инженерии; и даже в праве, философии и этике – всех системах, следующих правилам «если-и-тогда» и логике.

Если мы сделаем экскурс в историю и посмотрим на эти два замечательных механизма мозга, которые направили современных людей по пути, отличному от направления развития других видов животных, мы обнаружим удивительное разнообразие в нашей популяции. Большинство людей систематизируют и проявляют эмпатию на среднем уровне. Однако у некоторых людей, таких как Джона или Ал, механизм систематизации настроен на максимум – они гиперсистематизаторы, – в то время как механизм эмпатии у них развит крайне слабо.

Эти гиперсистематизаторы испытывают трудности даже с самыми простыми повседневными социальными задачами, такими как создание и поддержание отношений, при этом они могут легко обнаружить в природе или в процессе экспериментирования закономерности, которых другие люди просто не замечают. Они способны стать изобретателями, хотя их и выбивает из колеи то, что одни люди не обращают на них внимания, а другие отвергают либо цинично используют. В свою очередь, у людей гиперэмпатичных мы наблюдаем обратную картину: чрезмерная эмпатия (понимание людей и повышенная чувствительность к тому, что другие могут думать или как они могут себя чувствовать), но способность к систематизации ниже средней. Конечно, иногда встречаются гиперсистематизаторы (отлично умеющие находить закономерности, чтобы разобраться в устройстве вещей), одновременно обладающие сверхвысокой эмпатией, и мы попытаемся выяснить, испытывают ли гиперсистематизаторы трудности с когнитивной эмпатией и насколько совместимы эти два свойства.