Текст книги "Исчезнувшие"

Особенно сыщика, отстраненного от должности без зарплаты.

Выбравшись из машины Уилкса, Иона заковылял за ним по дорожке к открытой входной двери, обтянутой полихлорвиниловой пленкой под дерево и с матовой стеклянной панелью наверху. Судя по внешнему виду, дверь не взламывали, так что проникший в дом явно попал туда другим способом. Однако внутри царил полный разгром. Почти во всех комнатах все перевернули вверх дном, содержимое шкафов и столов валялось на полу. От этого станет труднее установить, что именно забрали, но, судя по всему, грабитель или грабители действовали в спешке. В доме стояла сигнализация, и воры, похоже, пронеслись по комнатам, хватая все более-менее ценное, прежде чем кто-то среагирует. В гостиной стояли нетронутые дорогой телевизор и колонки – наверное, их оказалось слишком хлопотно тащить.

Поддерживаемая под руки родней Мари слонялась из комнаты в комнату и со слезами на глазах обозревала разгром.

– Вот кто все это сделал? – повторяла она. – И именно сегодня! Какие же люди бессердечные!

Иона прошелся по дому. Больше всего пострадала комната Дилана. Украли его компьютер, игровую приставку и наушники. Мальчишка особенно переживал из-за пропажи новых кроссовок.

– Блин! Блин! – визжал он, колотя кулаком по стене. – Какого черта было ставить сигнализацию?

– Не ругайся, – умоляла его мать. – Могло получиться и хуже…

– Тебе хорошо говорить, не твои же вещи сперли! Я с самого начала не хотел никуда ехать, сказал же, что только зря время потратим!

– Ой, не говори так, Дилан! Ты ведь это все со зла!

– Избалован донельзя, – пробормотал Уилкс, когда они отвернулись. – Мамаше надо сказать спасибо. Гевин бы ему спуску не дал.

В задней части дома обнаружилась разбитая панель в двери на веранду и искореженная дверная коробка. Уилкс наклонился, осмотрел ее и принялся кивать с видом знатока, сделавшись похожим на Будду в свитере с закрытым воротником.

– Рвачи-пятиминутники, – пробурчал он. – Эти гады отслеживают объявления о похоронах, чтобы знать, когда никого точно не окажется дома. Выбили панель, потом проползли внутрь и взломали замок. Взяли компьютер с прибамбасами, которые можно быстро загнать, и дали деру. Обернулись всего за несколько минут.

– Воры наверняка низкорослые, – заметил Иона, разглядывая разбитую панель.

– Скорее всего, ребятишки. Сначала засылают самого мелкого открыть дверь и впустить остальных. Типа как по трубе.

Уилкс хрипло рассмеялся собственной шутке, но Иону он не убедил.

– Посмотрите, какие у дерева рваные и зазубренные края. Даже мальчишка рискует сильно пораниться.

– И что с того? Я видел, как эти гады забираются в дома из таких мест, что вы не поверите. – Он тяжело поднялся на ноги, стрельнув коленями. – Здесь четкая кража со взломом. И не надо усложнять.

Иона по-прежнему сомневался, но кражи – не его профиль. Зато бывший сыщик оказался в своей стихии. Он важно расхаживал по дому, отдавая команды двум патрульным, словно он старший следователь, а не констебль на пенсии. После вопросов, когда прибудут эксперты-криминалисты для поисков отпечатков пальцев и какие в дальнейшем проведут следственные действия, Уилкс, казалось, остался очень доволен произведенным им впечатлением.

– Не волнуйся, я лично прослежу, чтобы дело довели до конца, – заверил он Мари.

Она нашла нетронутый ворами бокал и бутылку вина, после чего, похоже, продолжила с места, где остановилась. Сестры решили побыть с ней, один из зятьев занялся ремонтом задней двери, поэтому после отъезда патрульных Иона не видел больше причин оставаться в доме. Перед уходом Мари крепко обняла его, так что он снова закачался на костылях, и на прощание обдала свежим винным ароматом.

– Не забывай, звони, ладно? – Она шмыгнула носом.

Иона обнял ее в ответ. Как бы он ни жалел Мари, уходя, Иона почувствовал облегчение. На улице стало холодно, резкий ветер, разрывающий осенние сумерки, вызывал ощущение быстро надвигающейся зимы. Однако кража подняла Уилксу настроение.

– Ну и денек, – проговорил он, натягивая коричневые кожаные перчатки, когда они шли по дорожке. Больная нога его вроде больше не беспокоила, и голос зазвучал гораздо веселее, чем днем. – По-моему, Мари неплохо выглядит с учетом всего случившегося. Сестры тоже ничего.

Иона бросил на него укоризненный взгляд, но Уилкс слишком разошелся и ничего не заметил.

– Я бы вас подвез, но мне в другую сторону, – сказал он, когда они дошли до машины.

Иона не говорил Уилксу, где живет, но ему и не хотелось, чтобы его подвозили. Он не спешил оставаться в компании бывшего сыщика. День выдался долгим, ему не предоставилось возможности как следует вникнуть в новые сведения о Гевине, не говоря уж о вываленной Флетчером горе фактов об Оуэне Стоксе. Иона устал, разболелось колено, он с утра ничего не ел. Ему хотелось лишь вернуться в свою квартиру и постараться привести мысли в порядок.

Но тогда он может упустить хорошую возможность.

– Планы на вечер есть? – спросил Иона.

Уилкс остановился у машины, позвякивая ключами.

– А что?

В его голосе послышалось недоверие и вместе с тем осторожный интерес. Иона подметил, что Уилкс не носит обручальное кольцо и ни разу не упомянул о своей семье. Это вовсе не означало, что семьи у него нет, но что-то в отставном сыщике наводило Иону на мысли о том, что он живет один.

Как и сам Иона, если уж на то пошло. Он на мгновение представил, как входит в квартиру и опускается на диван, держа в одной руке бокал с пивом, а в другой – тарелку с ужином. Он отогнал от себя эту мысль.

– Мы с вами так и не допили бренди, – произнес он.

Глава 12

– Да понимаю, хорошо? Я же не полная… – Дели осеклась, заведя глаза к потолку, а голос в телефоне продолжал бубнить. – Конечно, знаю, Джайлз, сколько времени у меня на это уходит, но… Нет, на службе ничего особо не разузнала, но чуть позже встречаюсь с человеком, который… Понимаю, но… да. Да, хорошо, если тебе так хочется.

Она с силой ткнула пальцем в телефон, чтобы сбросить вызов, и швырнула аппарат на стол.

– Козел гребаный!

Дели со злобой посмотрела в темное окно, не увидев там ничего, кроме своего размытого отражения. Потом взяла телефон и проверила, точно ли вызов сброшен.

– Козел, – пробормотала она и положила аппарат на стол.

Дели опустилась на стул и уставилась на слова, смотревшие на нее с яркого экрана лэптопа:

Множество вопросов по-прежнему роится вокруг событий на Скотобойной набережной, в ходе которых были зверски убиты четыре человека, включая офицера лондонской полиции. До сих пор не последовало никаких объяснений…

Курсор мигал в конце оборванного на середине предложения. Дели раздраженно поглядела на экран и утопила пальцем клавишу «забой», чтобы стереть написанное. Слова исчезали справа налево, пока на экране не осталась чистая страница. Откинувшись на спинку стула, Дели запустила руки в волосы и сердито уставилась в потолок.

– Блин…

Она сморщила нос, уловив запах пота из подмышек. На ней по-прежнему было черное платье, надетое на поминальную службу, но теперь оно измялось. Хуже того, на нем красовались пятна от брызг кофе-латте из фастфуда. Это черное платье – ее лучший наряд, который она надевала в особых случаях. Она думала переодеться после службы в церкви, но тем утром выскочила из дома в такой спешке и поняла, что забыла захватить повседневную одежду, лишь когда возвращаться стало поздно. Дели не надевала это платье даже на похороны, однако догадалась, что на службе будет Колли. И, честно признаться, длинный черный подол особенно эффектно подчеркивал ее ножки. Гораздо лучше, чем старомодное траурное платье. Она заметила, как Колли смотрел на них – всегда пожалуйста, – пока не явилась эта полицайка с каменной физиономией и все не испортила. А теперь чертово платье придется отдавать в химчистку. Опять лишние расходы, потому что козел Джайлз никогда не согласится списать их как представительские.

– Блин, – повторила она просто так.

Дели жутко разозлилась. Она просто знала, что за убийствами в пакгаузе скрывается нечто большее. Четыре трупа, один из них – сержант уголовной полиции, и никому не хочется об этом говорить. Никакого шума в прессе, никаких брифингов и анонимных заявлений. И никаких подозреваемых – ну хоть это признавали.

Что-то в этом деле сильно не так.

Даже проходившая днем поминальная служба оказалась заурядной и разочаровывающей. Никакого ожидаемого шума по поводу убитого полицейского. Ладно, может, власти осторожничают и не хотят слишком много говорить, пока не нашли его тело. Но это само по себе должно было вызвать бурную реакцию. И где же требования гласности? Похоже, никому не хотелось подробно обсуждать эту историю.

Словно властям есть что скрывать.

Дели по-прежнему не смогла добиться от властей официального объяснения того, что Колли и Маккинни делали в пакгаузе. Все считали, что проводилась какая-то операция уголовной полиции, что и объясняло завесу секретности. Но почему в чем-то подобном был задействован офицер отдела спецопераций? С Колли, похоже, все было более-менее понятно, но до Дели начали доходить слухи о Маккинни. Слухи о том, что с ним все не совсем чисто, что он находился под колпаком, когда его убили.

И к тому же оставались жертвы.

Дели не сомневалась, что в них ключ к разгадке. Их почти совсем выпустили из виду, сочли безликими мелкими сошками, неопознанными и явно не вызывающими жалости. Дели знала, что она сама стала тому виной, с самого начала слишком сосредоточившись на Маккинни и Колли. А когда она попыталась развить эту тему, Джайлз, ее редактор, прочел Дели лекцию, что «очередные мертвые мигранты» не повышают тиражей и не привлекают рекламодателей, и велел ей больше не тратить время попусту. По его мнению, события на Скотобойной набережной – это уже старо.

Но Дели совсем иначе смотрела на дело. В этом она окончательно убедилась, перехватив взгляд Колли, когда тот в больничной палате рассказывал, как пытался спасти молодую женщину по имени Надин. Ладно, потом он выставил Дели за дверь, но все же. За тем происшествием стояла реальная человеческая трагедия, которую упустили из виду. А если хотя бы одна из безвестных жертв не окажется «очередным мертвым мигрантом» Джайлза, то этот факт в пух и прах разнесет версию о нелегальных перевозчиках.

И тогда этому козлу Джайлзу придется разрешить ей продолжить серию статей.

Поэтому Дели начала копать. Оттолкнуться казалось особо не от чего, но она принялась прочесывать сайты по поиску пропавших без вести, стараясь найти тех, кто исчез примерно в то же время и хоть как-то подходил под очень расплывчатые описания жертв.

Она очень удивилась, когда кое-кого нашла.

Полиция отказалась что-либо подтверждать, когда Дели обратилась за помощью, но и ничего не отрицала. Дели поняла это как желание сверить все данные с анализом ДНК или чего-то другого, прежде чем обнародовать их. Это давало ей крохотную возможность опередить власти и получить имя или имена раньше их.

Но для этого требовалось нечто более конкретное, чем то, что она имела на настоящий момент. Вот поэтому она и отправилась на поминальную службу по Маккинни. Она не то чтобы ввела Колли в заблуждение, сказав, что одна из жертв не являлась нелегальным мигрантом. Если Дели окажется права, то упредит официальное заявление, к тому же ей хотелось знать, как отреагирует Колли. Его удивление выглядело искренним и не наигранным, и на пару секунд Дели показалось, что Колли вот-вот разоткровенничается.

И тут вмешалась эта сучка-полицайка.

Дели вздохнула и посмотрела на часы. Она целый день пыталась вычислить знакомых человека, который мог – мог – быть одной из трех жертв убийства в пакгаузе. Но все отказались от разговора с журналисткой. Оставалась еще одна попытка, в результате которой человек наконец согласился встретиться с ней вечером. Вот и пошел бы ты, Джайлз. Плохо, что в который раз придется поздно возвращаться домой и снова звонить, а вот последнего ей очень даже не хотелось.

Потому что в последнее время она слишком часто звонила по этому номеру.

Пока в телефоне шли гудки, Дели терла глаза большим и указательным пальцами. Как только трубку сняли, она убрала руку и машинально напустила на лицо натянутую улыбку.

– Привет, мам, это я. – Плечи ее опустились вместе с уголками рта после сошедшей с лица улыбки. – Да, знаю, но я задержалась на работе. Нет, не знаю, сколько еще придется просидеть. Мэдди в порядке? Да, уверена, что есть, но… Так она там? Знаю, что поздно, потому и…

Дели закрыла глаза, слушая бросающий обвинения голос, безжалостный, как бормашина.

– Да, понимаю. И очень благодарна вам с папой. Нет, знаю, что не делала, но тогда все происходило по-другому. Для начала, папа не был… Слушай, может, сейчас не надо? Просто дай трубку Мэдди. Она еще не спит, я ее слышу… Она моя дочь, и я хочу с ней поговорить. Нет, не рявкаю, просто выдался долгий день, поэтому… Да, спасибо.

Дели наклонила голову, закрыла глаза и стала ждать. В трубке раздался другой голос, юный и звонкий. Лицо Дели расплылось в улыбке, столь же сердечной, как натянута была предыдущая.

– Привет, дорогая, как ты? Как прошел день? Нет, мама пока не приедет домой, поэтому придется снова переночевать у бабули с дедулей. – Улыбка ее становилась все шире, пока она слушала. – Ух ты, вот это да! Зебра! Вот что я скажу: держи ее при себе, а завтра мы найдем местечко, куда ее пристроить. Идет?

Усталости Дели словно не бывало, но как только на заднем плане снова послышался первый голос, улыбка начала сходить с ее лица.

– Да, слышу. Ладно, дай трубку бабуле. Да, я тоже тебя люблю, дорогая. Спокойной ночи. Да, веди себя хоро… – Улыбка совсем исчезла, когда заговорил первый голос. – Я еще… Нет… да, но… Ладно, утром позвоню.

Сбросив вызов, Дели словно сдулась. Она смотрела прямо перед собой, потом убрала телефон и сняла со спинки стула висевший там жакет. Пора идти. Не только она задержалась после работы в офисе с открытой планировкой, однако Дели оказалась одной из последних. Оставался еще Джамаль, он скрючился перед монитором и, как всегда погруженный в себя, барабанил по клавиатуре. И Лорин, наклонившаяся к экрану. Рыжеволосая женщина смерила Дели змеиным взглядом, когда та прошла мимо. И, как это стало теперь обычным, они как бы не заметили друг друга. Сучка.

Дели отправилась в подвальный этаж на лифте. Обычно она спускалась по лестнице, но эти чертовы туфли ее просто убивали. В них ноги выглядели просто потрясающе, но, господи боже, расплачиваться приходилось болью в ступнях и в пояснице. Когда двери закрылись и старая кабина начала спускаться, Дели снова подумала о Ионе Колли. Было в нем что-то притягательное. Вполне стройный, как она заметила еще в больнице, даже увидев его в мешковатой футболке и спортивных брюках. Да и на лицо симпатичный. Видит бог, встречалась она с типами и похуже. Гораздо хуже.

Но было в нем и что-то еще. Какая-то ранимость, отчего ей хотелось… «Ну, может, надо подождать, пока что-то из него выжму», – с улыбкой подумала она.

Когда лифт доехал до подземной парковки, Дели поддернула повыше висящую на плече сумочку. Двери открылись, и в нос ударил запах сырости, резины и выхлопных газов. Каблучки звонко защелкали по бетону, когда Дели зашагала к парковочному месту, где оставила машину. Оно находилось в самом конце, а из-за низко нависающего потолка и тусклого света казалось еще дальше. На парковке стояло несколько автомобилей, не очень много. В здании арендовало офисы множество фирм, финансовых и страховых компаний, чьи сотрудники задерживались даже дольше, чем она. Было что-то жалкое в этих одиноко стоящих машинах, какая-то неуверенность, скорее всего обусловленная усталостью женщины, а не поздним временем.

Дели прошла половину парковки, когда услышала, как кто-то кашлянул.

Негромко, словно пытаясь приглушить звук. В пустом подвале он усилился, отражаясь от стен, так что было невозможно определить, откуда он донесся. Дели не обратила бы на него внимания, если бы… кашель не раздался вроде как впереди. Оттуда, где свободных мест оставалось больше, чем машин.

Начало покалывать затылок, отчего тоненькие волоски зашевелились, как от ветерка. Но воздух в рукотворной пещере стоял затхлый. Дели сбавила шаг, мысли начали путаться. Парковка освещалась не очень хорошо, но обычно Дели этого не замечала. Однако теперь она четко видела темные ниши и углы, куда не проникал свет. Одна из ниш оказалась рядом с ее машиной.

– Э-эй?

Она испугалась своего звонкого и быстро смолкшего голоса. Ой, вот чушь-то. Но там явно кто-то таился. И где же он? В свое время Дели посещала дома для неимущих, в одиночку прорывалась сквозь толпу буйных демонстрантов и брала интервью у бандитов. Никто и ничто ее не пугало, однако теперь привычная уверенность почти покинула ее.

– Если там кто-то есть, отзовись.

Она подождала, пока в тишине стихнет эхо ее голоса, а потом полезла в сумочку. Схватив телефон одной рукой, другой она сжала маленький спрей с духами, который всегда носила с собой. Издалека он походил на перцовый баллончик и мог бы сгодиться вместо него, если брызнуть гаду прямо в лицо.

– Предупреждаю, у меня слезогонка, – сказала Дели, включая в телефоне видеокамеру. – И я веду прямой стрим в интернет. Если что, тебя все соцсети увидят! Так что решай.

Она помахала телефоном в сторону темного пятна. Ей ответила только редкая капель из дренажной трубы. Ладно, хорошо. Выставив перед собой телефон, Дели двинулась к машине. Ей стало стыдно, когда она представила, как выглядит со стороны. Однако Дели слишком часто стояла за оцеплением на местах преступлений и делала репортажи об убийствах и нападениях, чтобы думать, что с ней подобное никогда не случится. В любой день глупость может обернуться гибелью.

Подходя к машине, Дели спрятала духи в сумочку и вынула ключи. «Фольксваген» пикнул и мигнул фарами, когда она открыла его за несколько метров. Притихшая парковка насмехалась над ней тенями и темными углами. Никто не набросился. И вот девушка уже открыла дверь, скользнула на сиденье и захлопнула дверцу. Ободряюще щелкнули замки.

– Блин…

Она с облегчением выдохнула, обмякнув, когда спало напряжение. Руку, долго сжимавшую телефон, свело, но Дели отпустила его только теперь. Внезапно вздрогнув, она обернулась, взглянула на заднее сиденье и снова расслабилась, увидев, что там пусто. Ну ты и дерганая. Дели грустно улыбнулась, представив, как она, наверное, выглядела, шагая к машине с телефоном в вытянутой руке. Как священник в фильме ужасов, отгоняющий распятием вампиров. Господи, надеюсь, что никто не проверит видео с камер. При этой мысли она захихикала, потом включила двигатель и медленно выехала со стоянки. Охвативший ее несколько мгновений назад страх остался в прошлом, а сама мысль о том, что из темноты за ней следили, казалась бредовой. Когда она прижимала карту-ключ к шлагбауму, в мыслях ее уже проигрывалась предстоящая встреча.

Рев двигателя смолк, и стоянка снова погрузилась в тишину. Один из светильников на потолке мигнул и зажужжал. Снова закапала вода, рисуя в темноте одинокий звуковой узор. Когда рассеялся дым из выхлопной трубы, в темном дверном проеме показалась фигура.

Держась в тени и вне поля зрения камер, она неслышно миновала шлагбаум и исчезла во тьме.

Глава 13

Иона застонал, прикрыв глаза рукой. Господи, сколько же он вчера выпил? Давно он не чувствовал такого похмелья. Во рту так пересохло, что болело. И не только там – везде. От лежания легче не станет. С трудом сев, Иона подождал, пока чуть утихнет грохот в голове, потом спустил ноги на пол. Он немного посидел, оттягивая момент, когда придется встать. Потянувшись за костылями, заметил, что на обычном месте их нет. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что они лежат на полу у входной двери, и никак не смог вспомнить, почему оставил их там.

Иона встал, опираясь на прикроватную тумбочку, и запрыгал за костылями. Потом зашел в ванную, проглотил две таблетки парацетамола и выпил два стакана воды. Организм требовал сэндвича с беконом, но Иона подавил в себе это желание и почти час делал гимнастику: сначала разминку по указаниям физиотерапевта, затем ограниченный набор упражнений, которые у него получались с поврежденной ногой. От этого голова загудела еще сильнее, но по мере того, как он разогревался, боль начала отпускать. С похмелья или нет, Иона чувствовал, что теперь он может даже больше, чем неделю назад, – к нему постепенно возвращались силы и уверенность в себе.

После упражнений он взмок и запыхался, но более-менее пришел в себя. От горячего душа стало еще лучше. Идти утром никуда не требовалось, так что, выпив стакан апельсинового сока, он окончательно задавил похмелье жареным беконом, яйцами-пашот с гренками и черным кофе.

Попивая вторую чашку кофе, он отметил, что единственное, что он вынес из вчерашнего вечера в компании Уилкса, – это то, что алкоголь и костыли сочетаются куда хуже, чем он представлял. О Гевине он больше ничего не разузнал. Уилкс почти весь вечер предавался воспоминаниям о своих подвигах во время службы в полиции. Однако Иона чувствовал, что тот недоговаривал и умалчивал о чем-то куда боле серьезном, чем отстранение от должности. После общения с Уилксом Иона увидел яркую картину того, как сильно на Гевина давили в последние недели и дни перед гибелью. По крайней мере, теперь Иона куда лучше понимал язвительные ремарки Флетчера о профессиональных достижениях Гевина и его выводах. Ионе оставалось узнать, что именно инспектор имел в виду.

И решить, что с этим делать.

Ход его мыслей прервал мелодичный сигнал телефона: пришло сообщение.

«Просто проверяю, все ли в порядке. Отвечать не нужно. М.».

Иона ощутил угрызения совести. Майлз и его жена Пенни вели неформальную группу поддержки потерявших детей родителей. Они использовали очень широкое определение «потерявших», включающее все, от утраты и исчезновения до отчуждения в семье. Их дочь, единственный ребенок, умерла двадцать с лишним лет назад, и помощь другим людям стала для Майлза и Пенни способом одолеть горе. С течением лет Иона все реже заходил в группу, но Майлз всегда оставался на связи, готовый поговорить или – что случалось чаще всего – просто выслушать.

Совесть принялась мучить Иону еще сильнее, когда он понял, как давно им не звонил. Наверное, больше года. Почти два, если честно. Он даже не знал, существует ли до сих пор эта группа поддержки. Майлзу и Пенни сейчас уже под семьдесят, может, больше. А Майлз очень внимательно следил за новостями, так что видел, как фамилия Ионы промелькнула в прессе, и знал, что ему нелегко. Надо им сообщить, что все нормально, а не заставлять их спрашивать. Они этого заслуживают.

Решив сделать это прямо сейчас, Иона начал звонить Майлзу. Резкий звонок в дверь не дал ему до конца набрать номер. Иона быстро написал: «Все хорошо, позвоню». Потом потянулся за костылями. В дверь снова позвонили.

– Да иду же, иду! – отозвался он.

Иона раздраженно застучал костылями по коридору и заглянул в дверной глазок. Искаженное выпуклой линзой, на него смотрело изуродованное лицо. Иона прислонился лбом к двери. Отлично. Он выпрямился и открыл дверь.

На лестничной площадке стояли Флетчер и Беннет в мокрых от дождя плащах.

– Можно войти?

Иона отступил на шаг, впуская их в квартиру. Он едва дождался, пока закроет за ними дверь, и тотчас спросил:

– Вы нашли Стокса?

– Спасибо, не откажусь от кофе, – ответил Флетчер и без приглашения направился в кухню. Когда Иона, ковыляя, нагнал их, инспектор уже отодвигал от стола стул, со спинки которого спущенным парусом свисал плащ. – Мне две ложки сахара.

Лицо Беннет оставалось бесстрастным. Она села на стул рядом с инспектором.

– Скажите, вы его нашли?

– Не совсем.

– А именно?

Инспектор сел и устроился поудобнее.

– Разговор пойдет легче, если вы поставите чайник.

Иона не двинулся с места.

– Тогда зачем вы пришли?

Флетчер кивнул помощнице:

– Покажите ему.

Та извлекла из сумки тонкую папку и вынула из нее несколько больших глянцевых фотографий. Пролистала их, выбрала две и положила на стол перед Ионой.

– Это снимки, сделанные во время наблюдения, которые мы обнаружили в компьютере Маккинни. Отдельные части увеличены, – пояснила Беннет, откинувшись на спинку стула. – Судя по датировке файла, фото сделаны за две недели до его гибели. Там их оказалось много, но общую картину вы себе представляете.

Основная фотография была полноцветной. На ней запечатлели стойку в пабе, где вдоль длинного зеркала в богато украшенной раме выстроились бутылки и бокалы. На высоких табуретах стояли или сидели несколько посетителей, но в глаза Ионе бросился лишь один из них. Высокий широкоплечий мужчина с бритой головой и в джинсовой куртке. Он низко склонился над стойкой спиной к объективу, уставившись в бокал. Над воротником куртки виднелись вытатуированные на загривке черные линии паутины. Увеличенная часть фото показывала зеркало, в котором четко отражалось лицо мужчины. Мрачное, угловатое, с тонкогубым вялым ртом и глубоко запавшими глазами.

Лицо это принадлежало Оуэну Стоксу.

Иона вздрогнул, когда у Беннет внезапно зазвонил телефон. Она посмотрела на дисплей, затем на Флетчера.

– Я отвечу.

Она вышла в коридор, закрыв за собой дверь. Флетчер окинул Иону кислым взглядом.

– Колли, если вы не думаете заваривать чай или кофе, то, бога ради, сядьте. Не стойте столбом, это действует мне на нервы.

Иона решил было постоять, потом подумал, что это глупо, и присел.

– Зачем вы это мне показываете?

– Назовем это контекстом. Ваш друг Маккинни следил за Стоксом до вашей милой встречи на Скотобойной набережной. – Флетчер умолк и впился в Иону вопрошающим взглядом. – Полагаю, вам нечего больше добавить по этому поводу?

– Я уже рассказал вам все, что знаю.

Флетчер кивнул, словно ожидал этих слов. Достав из папки еще две фотографии, он подвинул их через стол и молча откинулся на спинку стула. Это оказались черно-белые кадры с уличных камер видеонаблюдения. Их явно сделали вечером на одной и той же пустынной дороге, хотя и с разных камер, судя по точкам съемки. Изображение выглядело зернистым и размытым, но Иона сразу узнал на нем Оуэна Стокса. Тот был в той же куртке и джинсах, что и на первых фото, но теперь на его бритой голове красовалась темная бейсболка. На одном из снимков он шел лицом к камере, а на другом удалялся от нее. Он шел, опустив плечи и голову, козырек кепки закрывал лицо. Но в попытках скрыть его он оголил шею. Над воротником ясно проступали расходящиеся в стороны линии вытатуированной паутины.

– Ладно, это снова Стокс. – Иона положил фотографии на стол и пожал плечами. – Не понимаю, что еще я должен на них увидеть.

Флетчер протянул руку и постучал пальцем по временной метке на одном из фото.

– Это снято в Илинге примерно в половине двенадцатого вечера за день до гибели Маккинни. Неподалеку от его квартиры.

По телу Ионы побежали мурашки.

– Стокс знал, где жил Гевин?

– Похоже на то, верно? – У Флетчера заслезился глаз. Он вынул из кармана салфетку и промокнул его. – Выходит, вы знаете, что дома он больше не жил?

– Знаю со вчерашнего дня. – Иона все еще пытался вникнуть в увиденное. – Получается, что Стокс знал, что Гевин за ним следил?

– Знал или наносил ему светский визит. По-дружески заглянул на чашку чая.

Иона оторвал взгляд от фотографии.

– Вы шутите?

– Случались и более странные вещи. – Флетчер указал рукой на фото. – Это лишь доказывает, что тем вечером в пакгаузе Маккинни и Стокс знали, с кем каждый из них имеет дело. Как и почему – вопросы остаются открытыми.

– Нет. Не может быть, чтобы Гевин работал вместе со Стоксом. Никак не может. – Иона затряс головой, стараясь как можно быстрее прогнать эту мысль. – Стокс наверняка понял, что за ним следят, и вел Гевина до самого дома. Если это о чем-то и говорит, то только о том, что в пакгаузе, скорее всего, организовали подставу. Стокс мог нарочно заманить туда Гевина.

– Это одна из версий.

Что-то в голосе Флетчера не позволило Ионе возразить. Он смотрел, как инспектор доставал из папки очередную фотографию. Снова с уличной камеры и опять вечером, на ней также фигурировал только Стокс с большой сумкой на плече. Но местность была другой, и Иона замер, когда узнал современные дома в престижном районе.

– Это улица, на которой живут Мари и Гевин, но я не…

Он осекся, его накрыло ледяной волной шока, когда Иона увидел временную метку.

Вчера днем.

– Снимок сделан примерно в то же время, когда произошло ограбление, – произнес Флетчер. – Что, возможно, объясняет сумку на его плече. Однако я отчего-то не могу представить, что он заварил всю эту кашу ради кражи у подростка лэптопа и игровой приставки.

Мысленно Иона словно ударился о стену.

– Тогда что же он искал?

– Это вы мне скажите.

Флечтер качнулся на стуле, поставив его на две ножки, и пристально взглянул на Иону.

– А мне откуда знать?

Стул с грохотом приземлился на все ножки, когда Флетчер внезапно подался вперед.

– Оттуда, что вы что-то скрываете, Колли. У вас же это на лице написано. Что бы Маккинни ни делал в пакгаузе, что бы ни происходило между ним и Оуэном Стоксом, не верю, чтобы он вас в это посвятил лишь в самый последний момент. Случилось нечто, о чем вы мне не говорите.

– Вы перешерстили мой телефон, если бы я контактировал с…

– Хватит вертеть. Сначала мы узнаём, что Оуэн Стокс находился в пакгаузе, а теперь выясняется, что вчера он вломился в дом к Маккинни и искал там бог знает что. А тут еще и вы хлопаете глазами и оправдываетесь незнанием. Так что в последний раз вас спрашиваю: о чем вы недоговариваете?

Открылась дверь в кухню, и вошла закончившая разговаривать по телефону Беннет. Она посмотрела на Флетчера и Иону, заметила возникшую напряженность, но только и всего. Легонько покачав головой в ответ на вопросительный взгляд Флетчера, она села на место. Инспектор поджал и без того почти безгубый рот, отчего Иона подумал, что, какое бы известие они ни получили, оно не из хороших.

– Вы как раз вовремя, – обратился Флетчер к помощнице. – Я объяснял сержанту Колли, что такое последний шанс. А он собирался рассказать мне то, что так долго от нас скрывал.

– Что бы то ни было, вам следует задаться вопросом, хуже ли это убийства нескольких человек, – сказала Беннет, удивив Иону. – Потому что вы предположительно замешаны именно в нем. Решать вам, но если вы не станете сотрудничать со следствием, то можете распрощаться со своей карьерой. И это самое лучшее, на что можно надеяться.

– Тогда мне, наверное, нужно обзавестись адвокатом, – бросил в ответ Иона, стараясь скрыть вызванную ее словами тревогу. – И я уверен, что Федерация полиции с огромным удовольствием узнает, что один из ее членов подвергается угрозам.