Текст книги "Билет в никуда"

Глава 11

[Файл с сообщением № 274-1058 от 07.02.2049, 14:37, от наземной космической связи «Арес-IV» Центра управления полетами межпланетному кораблю «Арес-IV» «Степная роза», находящемуся на орбите Марса]

«Боярышник», все системы работают нормально. Условия на поверхности хорошие, и Первая марсианская база ждет вас.

Можете начинать снижение. Да хранит вас бог!

[конец файла]

* * *

Фрэнк получил сообщение десять минут назад. Облачившись в скафандр, он вышел наружу, чтобы наблюдать. Наблюдать со стороны – только это и было в его силах. Неужели это всё, что могут делать астронавты? Они будут падать, полностью полагаясь на автоматику, или же спускаемый аппарат совершит посадку в управляемом режиме? Но даже так, возможно, они не смогут изменить свой курс: если что-то пойдет не так, все произойдет слишком быстро. Как бы там ни было, Фрэнку предстоит быть лишь наблюдателем.

Пристегнув планшет к запястью, он проверил, что кармашек с самоклеющимися заплатками для ремонта скафандров на месте. Затем еще раз оглядеться по сторонам. Чего здесь не должно быть? Голубой хирургической перчатки. Теперь она больше не нужна, ведь так? И у него не было никаких объяснений тому, что она делает, надутая, на стеллаже с системами жизнеобеспечения. Взяв перчатку, Фрэнк потянул за узел на запястье, однако в неуклюжих перчатках скафандра развязывать узлы было так же сложно, как и завязывать их.

В конце концов Фрэнку удалось оттянуть большой палец перчатки так, чтобы образовалась крошечная дырка, а затем просунуть в нее палец, расширяя ее. Не зная, как быть с порванной перчаткой, он просто засунул ее в кармашек на поясе.

Кислородная маска с баллоном могут оставаться там, где были. Это объяснить легко. Как и то, что он в одних кальсонах, а комбинезон Брэка висит на вешалке, дожидаясь, когда Фрэнк в него переоденется. И наденет тапочки. Утром Фрэнк принял душ. Позавтракал. Чувствовал он себя отлично. Как ему казалось, он неплохо поработал.

Однако это еще не означало, что он сделал всё. Не осталось ли чего-нибудь забытого у всех на виду, чего-то такого, к чему он настолько привык, что перестал замечать, однако это что-то сразу же привлечет к себе внимание новоприбывшего – а тот захочет узнать, что это такое? И Фрэнк будет разоблачен.

Он прошел все это десять раз, сто раз. Не осталось абсолютно ничего. И тем не менее Фрэнк волновался, что было объяснимо. Нужно принять все как есть и двигаться дальше.

Фрэнк вышел из шлюзовой камеры в тусклый свет марсианского утра. Спуск должен начаться вскоре после восьми часов, времени достаточно, чтобы тени укоротились и иней испарился. Снаружи ничего не двигалось, и хотя Фрэнк то и дело ощупывал кармашек, он знал, что пистолета там нет и больше никогда не будет. Отныне безопасность будет определяться тем, что он не один.

Он сможет сделать это и вернуться домой, и тогда кошмары с кровью и разгерметизацией постепенно утихнут и он снова заживет нормальной жизнью.

Нужно гнать прочь подобные мысли. Все это в отдаленном будущем, и давление на психику огромное. Он слишком много времени провел в полном одиночестве, после чего столкнулся с угрозой оказаться в плохом обществе.

Нужно сосредоточиться на житейских заботах: отключить багги от зарядного устройства, смотать кабель, убрать кабель в коробку, пнуть ногой по колесам, подергать раму, проверяя, что нигде ничего не разболталось. Поменять колеса – это уже работа для двоих, но теперь, когда у Фрэнка появились новые, неважно, предназначавшиеся ему или украденные, ему не терпелось заменить потертые, помятые покрышки на новенькие, только что с завода. Конечно, можно было бы исхитриться и смастерить из подручного материала что-то вроде домкрата, но со второй парой рук все будет гораздо проще.

Включилось питание, и озарился дисплей, надежный, как всегда. Фрэнк, сев в багги и пристегнувшись, стал ждать. Планшет показывал время – 8.03, и то, что поступило новое сообщение. Открыв его, Фрэнк увидел, что оно от Луизы.

«Добро пожаловать в четвертый этап, Фрэнк. Теперь не спешите. Все зависит исключительно от вас. Я знаю, как горячо вы хотите вернуться домой, и, честное слово, я рада, что это будете вы, а не Брэк. За последние несколько месяцев вы стали для меня чем-то бо́льшим, чем просто имя на экране компьютера. Надеюсь, как и я для вас. Фрэнк, сделайте так, чтобы у вас все получилось! Возвращайтесь домой. Луиза. (Я удалю это сообщение с сервера, как только увижу, что вы его прочитали, и отправлю другое, «официальное». Но я хочу, чтобы вы знали мои истинные чувства. Целую, Л.)».

Луиза начинает рисковать ради него, и Фрэнк не знал, как к этому относиться. Неужели у него появился союзник в «Ксеносистемах»? И как далеко Луи-за готова пойти ради него? Может ли она пересылать сообщения «на волю» и получать ответы? Это предстоит еще выяснить, но не сейчас. Фрэнк знал только то, что уже привык полагаться на Луизу.

Однако в настоящий момент его волновала одна очень большая проблема, которая в ближайшее время должна была полностью завладеть его вниманием.

8.04. Скоро. Очень скоро. Фрэнк откинулся назад, чтобы лучше видеть небо.

На нем были облака, высокие и редкие, похожие на вуаль, простирающуюся складками с востока на запад, заметно перемещаясь под действием эфемерных ветров. Горизонт загораживали зазубренные стенки Рахе и массив вулкана, но спускаемый аппарат должен был появиться прямо сверху.

8.06. Наверное, спускаемый аппарат уже отделился от орбитального корабля, включил реактивные двигатели и начал неудержимый спуск к поверхности. Астронавты провели в космосе девять месяцев, только чтобы добраться сюда. Они ругались между собой? Ссорились? Они по-прежнему остаются одной командой? Фрэнк очень на это надеялся. Его собственный экипаж, семеро абсолютно разных заключенных, оказался дружным. Никто не пошел против своего товарища, кроме как в самом конце, когда речь зашла о жизни и смерти. И в первую очередь это относилось к самому Фрэнку. НАСА должно было тщательно подбирать экипаж. Это не «Ксеносистемы». Они же хорошие ребята, правильно?

Они заберут Фрэнка домой.

8.07. Ну же! Фрэнк лихорадочно переводил взгляд с одной аберрации, попавшей в поле его зрения, на другую: каждое облачко, каждое завихрение. Ничего. Абсолютно ничего. Быть может, стоило закрыть глаза и усердно помолиться, но Фрэнк не молился с тех пор, как был еще ребенком, и не собирался начинать сейчас. Эгоистичный подход. Он чего-то хочет, но не желает ничего для этого сделать. И в любом случае, даже если бог есть, Фрэнк всю свою сознательную жизнь сам пахал свою борозду, не ища спасения свыше. Он не обратился в истинную веру, ему не открылись никакие откровения. И он был убежден, что рассчитывать можно только на себя. Зевс, наверное, возразил бы, но его здесь не было, а его тело находилось на пути к Солнцу.

8.09. Честное слово, чем они там занимаются? Что могло их задержать? Возможно, что-то пошло не так. Любая проблема со спускаемым аппаратом будет означать отмену приземления. Если астронавты смогут ее исправить, они повторят попытку. В противном случае они застрянут там, а Фрэнк застрянет здесь. В обществе М-2. Но у него останется еще МОК. Если астронавты будут готовы задержаться здесь еще на несколько месяцев, быть может, он поднимется на борт МОК и присоединится к межпланетному кораблю, находящемуся на орбите.

8.10. Эта мысль пришла ему в голову только сейчас. Он знал, сколько времени нужно заправляться МОК, чтобы доставить на орбиту всех, но что если речь будет идти о нем одном? Нагрузка будет всемеро меньше расчетной. И он сможет подняться на орбиту прямо сейчас. Может ли МОК взлететь в полностью автоматическом режиме или ему нужен пилот? Станет ли для Фрэнка лучшим решением общество астронавтов, которым пришлось отказаться от высадки на Марс? Он оказался в затруднительном положении. Не в силах решить, что же он на самом деле хочет.

8.11. Разумеется, астронавты провели весь перелет, не погружаясь в анабиоз, готовясь к этому моменту. Они ежедневно проверяли и перепроверяли спускаемый аппарат. Если и имелись какие-либо проблемы, они были обнаружены и устранены еще несколько месяцев назад. Корабль сейчас на орбите, и астронавты спускаются. Если бы что-то было не так, его бы об этом предупредили. Все под контролем, ничто не оставлено на волю случая.

8.12. Так где же они? Семь минут – от первого соприкосновения с марсианской атмосферой до приземления. Только и всего. Он несколько месяцев ждал этого, и теперь, когда момент наконец наступил, он чувствовал себя ребенком, отчаянно желающим наступления Рождества. Он знал, что ждет этого. Но не отдавал себе отчета, насколько сильно. Сердце колотилось у него в груди, стремясь вырваться наружу.

8.13. Вон там? Неужели? Сможет ли он хоть что-нибудь рассмотреть на таком расстоянии? А что если случится недолет или перелет? Если спускаемый аппарат окажется в нескольких сотнях, а то и тысячах миль, он не сможет до него добраться. Фрэнк отчаянно заморгал, сожалея о том, что не может протереть глаза. Нет. Ничего. Это был лишь вентилятор, дующий ему в лицо, высушивающий воздух.

8.14. Так, стоп. А это уже что-то. Свет. Слабый, мерцающий огонек, похожий на падающую горящую спичку. Пульсирующий. Хорошо ли это? Все грузовые контейнеры вели себя именно так, поэтому ничего необычного в этом не было, но Фрэнк не отрываясь смотрел на огонек, стараясь определить, проходит спуск нормально или же это горят отдельные части, на которые развалился спускаемый аппарат. Свечение нарастало, в размерах и в яркости. Вот оно уже затмило солнце. Стало таким ярким, что заболели глаза. А может быть, все дело в том, что у него сдавило грудь, в том, что ему трудно дышать?

8.15. Дым. В небе протянулся след дыма. Опять же, всё как всегда, но что если дым более черный? Что если это пожар? По амфитеатру кратера разошелся первый раскат грома, вызывая танец песка. Дым стал более густым, и изменился характер свечения. Из ослепительного пламени оно превратилось в красный уголек.

8.16. Спускаемый аппарат выбросил парашюты, одну, две, три длинных свечки. Затем громкий хлопок. Парашюты раскрылись, жадно глотая воздух, трепеща, цепляясь за разреженную марсианскую атмосферу. Почва, стены протестующе застонали, с теплоизоляционных щитов отлетела окалина, черный кувыркающийся диск, падающий вниз и в сторону, отклоняясь в долину в западной части вулкана.

8.17. Спускаемый аппарат падал так быстро. Фрэнк прекрасно помнил, как приземлялся МОК. Помнил, как испугался на мгновение, что корабль врежется прямо в базу, однако этого не произошло и все было замечательно, и тем не менее у него в груди не проходила щемящая боль. Парашюты были огромные, здоровенные оранжево-белые тарелки. Но висящая под ними черная точка падала стремительно, словно камень.

8.18. Точка вспыхнула. Острые языки яркого пламени направились вниз, и внезапно воздух наполнился ревом, дрожью. Промелькнувшая по небу тень заслонила солнце, затем снова его открыла, падая, падая, замедляясь, и вот она уже была здесь, физический объект, белый, с гладкими стенками, который все замедлялся, замедлялся, скрываясь из вида за гребнем Вершины, опускаясь на дно кратера. Поднятая в воздух пыль, дым, и, наконец, тишина.

Фрэнк сделал судорожный вдох, втягивая сразу так много воздуха, так быстро, что скафандр не успел вовремя откликнуться. Положив руки на нагрудную пластину, Фрэнк постарался дышать медленно и размеренно. Медленный выдох. Пауза. Снова медленный вдох. Пауза. Отлично, в обморок он не свалится, только не сейчас. Вентиляторы очистили запотевшее изнутри стекло шлема, Фрэнк отпил воды из трубки.

Астронавты здесь. Он буквально задрожал от облегчения. У него все получилось. Он остался в живых. Несмотря ни на что, несмотря на «Ксеносистемы», несмотря на Марс. Несмотря на себя самого.

Облако пыли постепенно рассеивалось. Песок опускался на землю, в то время как самые мелкие частицы продолжали кружить в воздухе. После одного старта и одного приземления нужно будет протереть панели солнечных батарей от пыли. Как прозаично. Фрэнк подождал до тех пор, пока не почувствовал, что может управлять багги, и только тогда взялся за рычаг управления.

Он нажал на ручку, и багги покатил вперед. Он ничего не забыл? Конечно, забыл. Наверное, следовало бы оглянуться назад еще раз…

Нет. Он уже оглядывался. Можно ехать. Теперь он Брэк. Он играет роль. Сейчас Брэк поедет встречать астронавтов, абсолютно спокойный, чтобы забрать их и привезти на базу, и все будет в порядке. Они хорошие люди, и он сможет наконец выспаться.

Фрэнк направился к крутому спуску, мимо свежего обгоревшего пятна от снова поднявшегося на орбиту его собственного спускаемого аппарата – черные лучи-спицы расходились от центра, постепенно бледнея и превращаясь в грязные подтеки. Фрэнк проехал по ним, и покрышки багги оставили две параллельных линии, пересекающие колесо сажи и гари. У края спуска он притормозил, вроде как определяя дорогу вниз, но на самом деле проверяя, что корабль НАСА действительно приземлился.

Он действительно приземлился. Спускаемый аппарат стоял на приличном расстоянии от начала дельты, почти на середине западного края Беверли-Хиллз, в конце своей собственной длинной обожженной отметины, которую он оставил на дне кратера, прежде чем встать на четыре выдвижные ноги. На вид он показался Фрэнку меньше, чем тот корабль, на котором прилетел он сам, что имело определенный смысл, поскольку этот аппарат лишь перевез экипаж с орбиты Марса на поверхность, а не проделал путь от самой Земли. Одноразовое такси, и только: толстенькая тупоконечная пуля.

Все серьезное осталось на орбите: обезлюдевший, умолкший, погрузившийся в дрему межпланетный корабль. Настанет день, и Фрэнк попадет на него.

Фрэнк потянул рычаг управления, и багги нырнул вниз, спускаясь по склону, по которому обычно он ездил на Сансет. Однако сейчас ему предстояло повернуть налево, туда, где он еще не бывал, и только сейчас до него дошло, как же плохо он исследовал окрестности базы. Сначала напряженные работы по ее возведению, затем достижение самодостаточности, потом борьба за выживание…

Ну разумеется, «Ксеносистемы» не хотели, чтобы девственно-чистый ландшафт оказался исполосован многочисленными следами колес. Фрэнк якобы находился здесь совсем один, наблюдая за несуществующими роботами, и у него определенно не было времени разъезжать по Марсу.

И вот теперь все выглядело так, как и должно было выглядеть по замыслу «Ксеносистем». Фрэнку еще никогда не доводилось видеть вблизи эту часть кратера, этот склон Вершины, хотя на протяжении целых восьми месяцев он здесь жил, работал и едва не погиб. Он даже ни разу не поднимался на вершину вулкана.

Теперь это казалось ему огромным упущением. Если ему придется рассказывать какие-то истории, хотя бы часть их должна быть правдой. С сегодняшнего дня все изменилось. Но у него еще будет возможность подправить кое-какие воспоминания. Однако приступать к этому нужно уже сейчас.

В самом низу спуска багги чуть занесло – просто согнанный реактивными двигателями песок, только и всего, – и Фрэнк потянул рычаг управления. Его слегка тряхнуло, но он сделал все на автоматизме, зная, в какую сторону повернуть, чтобы снова обрести сцепление. Можно не опасаться того, что он опрокинется на глазах у астронавтов. Нужно постоянно «быть в тонусе», как говорили друг другу члены его бывшего экипажа.

Фрэнк спустился на дно кратера и покатил по усыпанной камнями равнине к спускаемому аппарату НАСА. Он знал, что это корабль НАСА, потому что даже на расстоянии мили на борту были отчетливо различимы большие буквы. Фрэнк мысленно отметил, что эмблема «Ксеносистем» отсутствовала. Не было видно, чтобы из корабля кто-то вышел. Хотелось надеяться, что внутри все в порядке. Приземление прошло безукоризненно. Спускаемый аппарат цел и невредим. Астронавты просто ждут его.

Может быть, он уже должен был слышать что-то в наушниках? Наверное, астронавты настроены на другую частоту. И еще не сменили ее. Вот в чем дело.

Честное слово, Фрэнк, прекрати измышлять проблемы. Астронавты здесь. Они наконец здесь.

Спускаемый аппарат становился все более отчетливым. Обогнув два старых развалившихся кратера, Фрэнк подъехал к нему и, подняв взгляд на покатую стенку, прочитал название: «Боярышник». МОК называется «Кизилом». Определенно, кому-то в руководстве НАСА нравятся растения.

У МОК на одной ноге был закреплен ящик, из которого на поверхность выдвинулся трап. У этого спускаемого аппарата имелся такой же ящик. Вероятно, именно этого и ждут астронавты. Нет, они могли бы опустить трап сами, изнутри.

А им вообще известно о том, что он уже здесь? Произнес он хоть слово за все это время? Или он разучился разговаривать? Несколько недель назад он говорил с другим астронавтом «Ксеносистем». Определенно, он помнил, как это делать, но сейчас внезапно онемел.

Фрэнк откашлялся. Глотнул воды. Прочистил горло.

– Эй, кто-нибудь меня слышит?

– Доброе утро, Ланс. Мы тут недоумевали, где вы. Говорит командир корабля Люси Дэвисон, мне и остальным членам экипажа не терпится встретиться с вами. Понимаю, для вас новой информации слишком много, поэтому знакомиться мы будем постепенно. Для начала я выйду к вам вместе с Джимом.

Другой человеческий голос. Говорящий прямо в ухо. В реальном времени. Женщина, не жаждущая его смерти.

– Ну да. Конечно.

От всех тех красивых слов, что собирался сказать Фрэнк, не осталось и следа. Проклятие, на его месте даже заика Ди был бы более красноречив. Только тут Фрэнк сообразил, что по-прежнему как дурак пристегнут к сиденью. Ткнув кнопку, он со второй попытки расстегнул ремни и стряхнул их с плеч.

Из корабля выдвинулся трап, ступеньки одна за другой встали на место. Наружный люк открылся. Там кто-то стоял, в шлюзовой камере. Два человека, один за другим.

Фрэнк неуклюже спустился вниз, сосредоточенно следя за тем, чтобы держаться руками и ногами, но при этом все равно поскользнувшись. Сползая по ажурной раме багги, он крепко ухватился за стойку, но все равно ударился спиной о колесо.

В то время как астронавты спустились легко, изящными, отточенными движениями перебирая руками и ногами.

Фрэнк спустился на землю и обернулся. Первый астронавт задержался на нижней ступеньке трапа перед тем, как сделать последний шаг.

Пусть насладятся этим мгновением. Второго у них не будет. Им не нужно, чтобы Фрэнк вопил, приветствуя их.

– Мама, папа, это посвящается вам.

Женщина уверенно опустила обутую в сапог ногу на красный песок другой планеты. Еще мгновение она держалась руками за трап, затем опустила вторую ногу и медленно сместилась влево.

Фрэнк прекрасно помнил свою первую встречу с марсианской гравитацией. Она застигла его врасплох; его тело, только что очнувшееся от глубокого анабиоза, помнило только земное притяжение. Фрэнк не мог сделать шаг без того, чтобы ему не казалось, будто он сейчас прыгнет прямиком в открытый космос. И он никогда этому не обучался. В «Ксеносистемах» рассудили, что это, вкупе со многими другими вещами, необязательно.

Второй астронавт не колебался. Разжав руки, он спрыгнул с последней ступеньки и подогнул колени, чтобы ослабить удар.

– Бум, – сказал он.

Затем подпрыгнул, раскидывая руки в стороны, чтобы развернуться в полете, словно гимнаст или фигурист, и, сделав пол-оборота, снова прижал их к телу.

– Джим, прекрати!

– Слушаюсь, мэм! – Мужчина снова вытянул руку, указывая на Фрэнка. – Давайте познакомимся с нашим гостеприимным хозяином.

Командир корабля Люси Дэвисон – слева на груди «Дэвисон», ниже американский флаг, – выглядела просто крошечной рядом с Джимом – на груди «Замудио», широкие плечи, длинные конечности.

Должен ли он отдать честь? Выполнить какой-нибудь официальный ритуал? Передать базу новоприбывшим, произнеся какие-то слова? Фрэнк этого не знал. Он с трудом помнил свое собственное имя, не говоря о том, что ему нужно было называть себя чужим именем.

Расстояние от багги до спускаемого аппарата было никаким, однако время, казалось, стало эластичным, растягиваясь по мере того, как астронавты приближались к Фрэнку, и чем ближе к нему они подходили, тем больше им оставалось идти.

И тут все разом встало на свои места, в том числе и то, что говорила ему Луиза о его роли. Все в порядке. Он знает, что делать.

Командир корабля протянула руку, четко, по-деловому.

– Здравствуйте, Ланс! Спасибо за то, что встретили нас и готовы поделиться с нами своим домом.

Фрэнк посмотрел на свою собственную руку в перчатке, пустую, разжатую. Он выставил ее вперед, и женщина схватила ее. Не мимолетное прикосновение, а настоящее, крепкое рукопожатие. Она не заключенная. Ей никогда не приходилось находиться в тюремной камере. В этом было что-то… не так.

– Добро пожаловать на Марс, – с трудом выдавил Фрэнк.

Он уже чувствовал, как кровь оттекает от головы. Он понял, что вот-вот потеряет сознание, по-настоящему. В желудке у него стоял ледяной холод, лицо горело. Перед глазами все расплылось, и осталось только лицо Люси, закрытое стеклом шлема. На нем появилось встревоженное выражение.

– Джим! – воскликнула она. – Лови его!