Текст книги "Охотник за смертью: Честь"

– Только не надо цитировать пропагандистские лозунги, мой мальчик, – фыркнула Адриана. – Я их все знаю наизусть. О, посмотри, кто к нам идет. Только этого мне сейчас не хватало.

Обернувшись, Роберт увидел, что к ним приближаются Финли с Евангелиной, и не без усилия подавил в себе гримасу неудовольствия. Ощутив, как напряглась Адриана, он нагнулся и тихо шепнул ей на ухо:

– Расслабься и держись непринужденно. С тобой ничего не сделается, если ты в порядке исключения проявишь к нему любезность.

– Как бы не так. Однако вам с ним необходимо встретиться. Роберт. Я знаю, что вы не пылаете друг к другу любовью, но вы с ним одна Семья. А это кое-что да значит, даже в наши смутные дни.

– В самый ответственный момент он сбежал из Семьи и примкнул к мятежникам. Сбежал тогда, когда Клан в нем больше всего нуждался, взвалив заботу о Кэмпбеллах на мои плечи. О подобной привилегии я даже не помышлял.

– У него не было выбора, кроме как следовать за женщиной своего сердца. Идти туда, куда идет Евангелина. – При этих словах она неожиданно фыркнула. – Подумать только, и я еще его защищаю! Пусть даже однажды он спас мне жизнь. Посмотри на него. Он никогда не хотел быть Кэмпбеллом. Если бы он стал главой Клана, то кончилось бы это полной неразберихой. Ты гораздо лучше подходишь для данной роли. Ты поможешь Семье выжить, а Финли заставил бы ее сложить оружие. Но веди себя с ним как ни в чем не бывало, постарайся наладить теплые отношения. В эти трудные дни нам всем не помешает иметь как можно больше друзей.

Когда к ним присоединились Финли с Евангелиной, окружающая толпа расступилась – во избежание нежелательных последствий каждый предпочел отойти на более или менее безопасное расстояние. Хотя бы затем, чтобы случайно не испачкать свою великолепную одежду чьей-нибудь кровью. Евангелина с Ариадной приветствовали друг друга крепкими рукопожатиями и дружескими поцелуями. Ариадна никогда не ревновала Финли к его любовницам, но вовсе не потому, что сам он смотрел на ее поклонников сквозь пальцы. Узнав поближе даму его сердца, Ариадна одобрила выбор бывшего мужа и никогда не скрывала своего восхищения, а за время совместной работы в Подполье обе женщины заметно сблизились и нередко сплетничали о Финли. Роберт и Финли официально кивнули друг другу, при этом на их лицах ничего не отразилось. Вдруг Финли резко протянул Роберту руку. Тот импульсивно пожал ее, и, как ни странно, оба немного расслабились.

– Прими мои поздравления, – начал Финли. – За три сотни лет Кэмпбелл впервые стал капитаном.

– Я приложу все старания, чтобы прославить нашу Семью, – ответил Роберт. – А ты, Финли, выглядишь… весьма экстравагантно.

– Хочешь играть в большие игры – нужно носить соответствующий наряд, – пожав плечами, ответил тот. – Хотя с тех пор, когда моим оружием гораздо чаще были колкие слова и меткие остроты, нежели стальной клинок, прошло немало времени, я все же надеюсь восстановить прежние навыки. Мы никогда не были с тобой близки, Роберт. Друзья и враги приходят и уходят, а семейные узы остаются на всю жизнь.

– Но ты из тех, кто никогда не уделял Семье большого внимания.

– Постараюсь исправить упущение.

Встретив пронзительный взгляд Финли, Роберт слегка кивнул.

– Ты сам держался от меня в стороне, – заметил Роберт, – а мне некогда было тебя разыскивать. Я был занят выше головы. Лез из кожи вон, чтобы не дать Семье окончательно развалиться. Не говоря уже о военной службе, на которую тоже уходила уйма времени.

– Знаю И очень благодарен за все, что ты сделал. Пусть во время Восстания мы сражались на разных сторонах, теперь это в прошлом. Нам нужно держаться вместе, иначе этим могут воспользоваться наши враги.

Роберт вопросительно поднял бровь.

– А разве у нас с тобой есть общие враги? Кого ты имеешь в виду?

– Например, людей из Блю Блока. Тех, кто хочет обернуть время вспять. Вряд ли тебе по душе прежний порядок. Ты пострадал от него куда больше других. Когда Вольфы убивали нашу Семью, Блю Блок и не подумал их остановить.

– Мою Летицию убил Шрек в день, когда должна была состояться наша свадьба. Убил, так сказать, во имя чести Семьи. А ты присутствовал – и не помешал ему.

– Я был не прав, – признал Финли. – Тем не менее я продолжаю чтить семейные узы. Ради них нам следует держаться вместе, однако чтобы это понять, мне пришлось многое пережить. Не для того я сражался и проливал кровь во время Восстания, чтобы Семьи вновь начали творить свои темные делишки. Я могу рассчитывать на твою помощь, Роберт? От Парламента не слишком много проку, однако больше вообще ничего нет.

– Не знаю почему, но я никогда не связывал тебя с политикой, – признался Роберт.

– Политика – тоже своего рода поле боя, – пожав плечами, ответил Финли. – И мне пришлось обучаться новым формам борьбы, чтобы не умереть от скуки. Итак, ты со мной?

– Я обдумаю твое предложение, и мы поговорим позже. Надо проверить, действительно ли у нас с тобой так много общего. И если окажется, что ты прав… то я сочту за честь иметь на своей стороне легендарного воина Финли Кэмпбелла.

– Я тоже. – Впервые за весь разговор Финли улыбнулся, и они пожали друг другу руки.

– Не дай Бог, найдут общий язык, – сказала Адриана Евангелине. – Напиваться в кабаках с сомнительной репутацией и донимать друг друга подобными шуточками может нравиться только мужчинам.

– А мне лично кажется, что это довольно занятно, – решительно заявила Евангелина.

– Привет, Адриана, – поприветствовал ее Финли, изо всех сил стараясь показаться вежливым. – Ты выглядишь… как всегда.

– Полагаю, это надо воспринимать как комплимент, – ответила она. – Насколько я могу судить, ты до сих пор не сменил своего портного. Правда, что он приобрел себе новую собаку-поводыря?

– У тебя острый язык, Адриана, смотри не порежься. Кажется, вы с Евангелиной обсуждали последние сплетни?

– Я слышала, ты метишь в основное русло политики… Позволь дать тебе один совет. Не делай этого. Не сомневаюсь, что у тебя благие намерения, но избави нас Бог от еще одного энтузиаста-дилетанта, способного только будоражить толпу и мутить воду. Здесь нельзя убивать людей исключительно за то, что они выиграли у тебя дебаты. Против подобных штучек теперь существует закон. Хотя должна заметить, что если где-нибудь твое присутствие и было бы кстати, то только в дебатах по бюджетному вопросу – им не помешало бы добавить немного огня. Послушай, Финли, я тебя хорошо знаю. Ты слишком слаб для политики. Ты не сможешь принять правила игры. Не сможешь смириться с проигранным сегодня спором, уповая на то, что, возможно, повезет завтра. Кончится тем, что ты сорвешься, и тогда я не смогу тебя спасти. Никто не сможет тебя спасти, несмотря на все твои заслуги во время Восстания. Сейчас героям – грош цена.

– Узнаю тебя, Эдди, – сказал Финли. – Ничего другого я и не ожидал услышать. Прояви ты ко мне маломальскую любезность, я бы, наверное, от такого шока оправиться не смог. Мне пришлось через многое пройти во время Восстания, даже через ужасы Гасельдамы. Но какие бы испытания ни бросала мне Империя, я сумел выйти из них живым, так что с политиками уж как-нибудь совладаю. А насчет того, чтобы кое-кого из них укокошить… Не беспокойся, я постараюсь сделать это без свидетелей.

– Вся беда в том, что именно так ты и поступишь, – заметила Адриана. – Видимо, в твоем понимании это называется Дипломатическим подходом.

– Как бы там ни было, – продолжал Финли, – я хочу увидеть своих детей.

Все, в том числе и Евангелина, от удивления распахнули глаза и уставились на Финли.

– Финли, – не веря своим ушам, тихо закачала головой Адриана, – какая муха тебя укусила? Первый раз в жизни слышу, что ты хочешь увидеть своих детей. Ты не желал их видеть, даже когда они только появились на свет. Мне то и дело приходилось тебе напоминать, чтобы ты приготовил им рождественские подарки. Они позабыли бы, как ты выглядишь, если бы дома не было твоих голограмм. И вообще, где тебя носило в те времена, когда их жизнь находилась в опасности? Когда Грегор Шрек, не зная, как иначе до тебя добраться, подставил их под удар? Можешь ли ты назвать хотя бы одну вескую причину, по которой мне следует тебя к ним допустить?

– Последнее время… я вдруг стал ощущать себя смертным, – признался Финли. – Когда я умру, после меня останутся только моя репутация и дети. Я видел, что из моей жизни сделали журналисты; тот образ, которые они создали, совсем на меня не похож. Стало быть, остаются только дети. Я хочу, чтобы они имели представление о том, каким был их отец на самом деле. Я знаю, многое из того, что я делал… весьма сомнительно. Но, поступая так или иначе, я всегда был уверен в своей правоте. В прошлом я вел двойную жизнь и всегда убеждал себя, что в ней нет места для детей. Им было гораздо спокойнее и безопасней с тобой. К тому же я совершенно не умел общаться с маленькими. И боюсь, что не умею и сейчас. Но сейчас… мне бы хотелось их получше узнать. Если они не против…

От изумления Адриана даже отшатнулась. За все годы супружества Финли никогда не был с ней столь откровенен.

– Я спрошу их, – наконец произнесла она. – Пусть будет так, как они решат. Но не рассчитывай, что я каким бы то ни было образом замолвлю за тебя словечко.

– Я и не прошу, – сказал Финли.

Извинившись, Адриана и Роберт удалились и растворились в толпе, а Финли с Евангелиной наконец остались одни.

– Мы с тобой никогда не говорили о детях, – робко начала Евангелина. – Раньше об этом не могло идти и речи. Мы каждый день смотрели смерти в лицо, порой не знали, сможем ли дожить до завтрашнего дня. Поэтому задумываться о рождении детей даже не приходилось. Но теперь, когда все позади… Ты еще ни разу не заводил со мной подобный разговор.

– Последнее время я много размышляю о том, о чем никогда не задумывался прежде, – сказал Финли. – Я не хотел детей от Адрианы, однако на этом настоял мой отец – так требовалось для продолжения рода. Но с тобой – совсем другое дело.

– Я боялась, – не поднимая глаз, произнесла Евангелина, – что твое молчание объясняется тем, что я всего лишь клон. Даже при нашем новом замечательном порядке брак аристократа с клоном вызовет большое возмущение, а на наших детях будет ярлык незаконнорожденных. Если только кто-то узнает…

– Ты куда человечней большинства людей, – перебил ее Финли. – Ты стоишь доброй сотни таких, как они. Даже тысячи.

Она бросилась ему в объятия, чтобы он не видел ее слез. Он знал, что она плачет, но не подавал виду.

– Однако жениться на тебе, Евангелина, я не могу – не потому, что ты клон, а потому, что из-за развода я отдалюсь от людей, с которыми мне нужно быть рядом. Политику в наших кругах зачастую диктуют семейные связи, а мое положение и без того довольно шаткое. Но ты все равно останешься моей любовью, моей жизнью. Конечно, если ты хочешь, мы можем иметь детей. Люди будут смотреть на это сквозь пальцы. Так было всегда.

Евангелина сжала его в объятиях. Ей даже показалось, что она сделала ему больно, но он ничем не показал этого. Когда глаза ее достаточно подсохли от слез, она отпустила Финли. В этот момент его кто-то позвал, Евангелина же вновь осталась одна. Провожая возлюбленного взглядом, она заставила себя улыбнуться, несмотря на то что едва справлялась с охватившим ее смятением. Прежде чем создавать семью, Евангелине предстояло разобраться с множеством других проблем, о которых Финли не знал и никогда не должен узнать.

Финли знал, что Евангелина клонирована с настоящей дочери Грегора Шрека, однако не знал почему. Шрек любил свою дочь, но скорее как мужчина, чем как отец, и убил ее в порыве гнева, когда та пыталась от него сбежать. Чтобы замести следы преступления и вернуть дочь в свою постель, он в строжайшем секрете произвел клонирование. Так на свет появилась та Евангелина, которую знал и любил Финли. Он похитил девушку у отца и помог ей начать самостоятельную жизнь. Однако Финли не знал, от чего ее спас, а сама Евангелина ему никогда об этом не рассказывала. Узнай правду, он не задумываясь убил бы Грегора Шрека, а этого она позволить ему не могла. В глубине души ей безумно хотелось, чтобы Грегор Шрек был мертв, но Финли не должен ничего узнать. Это может слишком больно ранить его.

Несмотря на то что в последнее время Грегор Шрек существенно утратил свое влияние, он все равно оставался весьма могущественным и опасным человеком. Он окружил себя частной армией охранников, с которой даже Финли Кэмпбелл не справился бы в одиночку.

Евангелина не хотела рисковать его жизнью. Тем более сейчас, после всего, что им пришлось пережить.

Секреты. Слишком много секретов между двумя людьми.

Но и на этом они не заканчивались. Хотя Грегор Шрек в настоящее время был вынужден скрываться под защитой своей частной армии, ему хватало связей, чтобы держать парламентских ищеек на почтительном расстоянии. Прежде чем уйти в тень, он изыскал возможность сообщить Евангелине, что захватил в заложники ее подругу Пенни Ди Карло. И добавил: в случае отказа Евангелины вернуться к нему Пенни ожидает страшная и мучительная смерть. Евангелина не хотела посвящать Финли в курс дела, беспокоясь исключительно о его безопасности – стоило ему об этом узнать, как он тотчас бросится на спасение подруги любимой, что может оказаться для него роковым. Чтобы выиграть время и не дать Грегору осуществить свои угрозы, Евангелине приходилось прибегать к тем или иным уловкам, но теперь они себя практически исчерпали. Ей позарез нужно было найти способ спасти Пенни, не вовлекая Финли. В крайнем случае вернуться к Грегору Шреку самой и как-нибудь уладить дело на месте. Как первый, так и второй вариант могли иметь опасные последствия. Но Восстание достаточно закалило Евангелину. Пройдя огонь и воду, она была уже далеко не той слабой и беззащитной жертвой, которую помнил Грегор. Возможно, именно этот фактор являлся ее главным оружием против отца.

За Финли Кэмпбеллом наблюдал кое-кто еще – эспер Джулиан Скай, друг и верный ученик Финли. В свое время Кэмпбелл спас его из имперской камеры пыток. О том, что ему пришлось пережить, Скай не мог позабыть до сих пор. Следы пыток остались как на теле, так и в душе. После этого Скай посвятил свою жизнь служению Финли, и Кэмпбелл не возражал. Однако теперь, когда Финли занялся политикой, ему больше не нужно иметь рядом с собой вооруженного бойца. А Джулиан в политике не разбирается, да и вообще слишком далек от нее.

В настоящее время его занимала работа над художественными голофильмами о Восстании, построенными на документальном материале, где он фигурировал. Несмотря на то что Скай никогда не мечтал об актерской карьере, публика смотрела снятые Тоби и Скаем фильмы с большой охотой. По всей видимости, этого более чем достаточно, чтобы стать пусть не актером, но звездой экрана. Конечно, сказать, что Скай сорвал все аплодисменты, нельзя. Но у него был свой верный и преданный зритель и достаточное количество денег, чтобы скрывать недостатки. Хорошо, что продиктованные им мемуары не вполне соответствовали действительности. Публике не нужны факты, она больше любит легенды. А в прежней жизни у Ская было много такого, о чем он сам до сих пор не решался говорить. Помимо всего прочего, в том прошлом присутствовала женщина, которая сейчас стояла неподалеку от него. Темноволосая восточная красавица Би Би Ходжира.

Когда-то он любил ее. Он ее любил, а она его предала. Би Би верно служила Блю Блоку – недаром даже имя свое она получила в честь организации молодых аристо, которые дали обет до последнего вздоха быть преданными Семьям. Би Би до сих пор любила Джулиана, однако в свое время не смогла ради него нарушить клятву. Об этом она уже говорила ему в камере пыток.

Однако теперь Блю Блок взял над Семьями власть и преследовал исключительно собственные интересы. Би Би Ходжира представляла собой лицо данной организации перед общественностью, причем лицо весьма миловидное. Прибыв в Парламент, она, как обычно, заняла место на заднем плане, откуда молча внимала всему, о чем говорилось в Палате. Когда же выступала она сама, все знали, что она говорит от лица Блю Блока, и потому старались не пропустить ни слова. С этой организацией приходилось считаться.

Сегодня Джулиан впервые осмелился появиться в Парламенте, впервые оказался так близко к Би Би Ходжире. Какая-то часть его существа жаждала убить эту женщину, чтобы отомстить за весь ужас, который ему пришлось пережить из-за нее. Отомстить ей за предательство всего того, что было между ними. Другая же часть прекрасно знала, что стоит Би Би обнять и поцеловать его, как он тотчас простит ее и снова будет любить, позабыв обо всем на свете.

Боясь себя, Джулиан старался не приближаться к Би Би. И вдруг оказался всего в нескольких футах от нее, будь он проклят, если знает зачем. Возможно, ему просто хочется все окончательно выяснить. Если дело завершится без крови, то, возможно, он хотя бы узнает, как от нее освободиться. Если он и в самом деле этого хочет. При этой мысли Джулиан невольно улыбнулся. Когда он думал о Би Би Ходжире, в голове возникала полная неразбериха.

Стоя в компании своих консультантов, Би Би большей частью слушала их, нежели говорила сама. В ярко-красном кимоно – точь-в-точь под цвет губ – она напоминала миниатюрную куколку с темными, до плеч, прямыми волосами и огромными искрящимися карими глазами. Самая красивая женщина, которую Джулиан встречал в своей жизни. Ему до боли хотелось вновь держать ее в своих руках. Прикоснуться к ее губам, ощутить ее теплое дыхание. Возможно, потом, после того как он слегка утолит свой чувственный голод, он убьет Би Би. А может, и нет.

Целиком поглощенный созерцанием бывшей возлюбленной, Джулиан не замечал стоящей рядом с ней Стефании Вольф, которая приходилась Констанции падчерицей. Высокая, светловолосая, с худощавой, как у мальчишки, фигурой, она, казалось, была преисполнена негодования и обиды. Когда ее отец, Якоб, был жив, Клан Вольфов являлся самым могущественным среди прочих Семей Империи. Но Якоб умер, во главе Клана стал Валентин, и все полетело к черту. Потом Валентин ударился в бега, мертвое тело Якова ИРы из Шаба трансформировали в Призрачного Воина, а возлюбленный брат Стефании, Дэниэл, отправился его искать. Поэтому представлять Клан Вольфов в высших кругах в настоящее время могли только Стефания и Констанция.

– Главным Вольфом должна быть только я, – то и дело повторяла Стефания в разговоре с Би Би Ходжирой.

– Конечно, ты, – соглашалась та, сопровождая сказанное лучезарной улыбкой, которая ровным счетом ничего не значила. – И ты будешь. Раз Блю Блок тебе обещал.

– Ты говоришь и говоришь, но все остается по-старому. Ничего не меняется, – возмутилась Стефания. – Констанция не должна быть Вольфом. Она не имеет на это никакого права. Я – плоть и кровь Якоба. А она – всего лишь его бывшая жена.

– Повторяю в тысячный раз: Констанция стоит во главе Клана лишь по той причине, что в настоящее время ей отдает предпочтение большинство людей вашего круга. Они считают ее более… доступной. Давай лучше сменим тему. Что-нибудь слышно о Дэниэле?

– Нет, – выдохнула Стефания.

Едва речь зашла о брате, как со Стефанией произошла неожиданная метаморфоза: надутые недовольные губки поджались. Дэниэл был единственным человеком, о котором она проявляла искреннюю заботу. Если, конечно, не считать ее собственную персону.

– Когда его последний раз видели, он направлялся в Запретный Сектор. Никто понятия не имеет, как ему удалось пройти мимо Карантинных Кораблей. Перед ним остался последний рубеж – Шаб. Бедный безумец.

– Что ж, остается пожелать, чтобы он принял быструю и легкую смерть.

– Нет! Ведь он не представляет никакой угрозы для Шаба Они увидят это и отправят его домой. Какой им прок убивать человека, который не представляет никакой опасности? Совершенно безвредного?

Они убивают нас исключительно потому, что умеют это делать, размышляла Би Би. Потому что они живые роботы, которые способны испытывать только ненависть ко всему, что сотворено из плоти и крови.

— Да, разумеется, – сказала она вслух. – Будем уповать на чудо. Что еще нам остается?

– Что бы там ни произошло, – фыркнула Стефания, – все равно Дэниэл выживет. В конце концов он Вольф. Но если Клану суждено сохраниться, то управлять им должна я. По твоему совету я проделала кое-какую работу среди низов нашего Клана. И вот что обнаружила: многие недовольны тем, что ими правит человек со стороны, который не является прирожденным Вольфом. В случае необходимости они окажут мне поддержку. А ради будущего Клана мне придется… кое-что предпринять.

В первый раз за время всего разговора Би Би обернулась к Стефании.

– Я тебе уже говорила: убивать Констанцию своими или чужими руками ни в коем случае нельзя. В любом случае все подозрения падут на тебя. Соглашение, которое мы заключили с Рэндомом, запрещает подобные меры.

– А если у нас не будет выбора? – упорствовала Стефания. – Ты сама видела, как Констанция разговаривала с Дезсталкером. И знаешь не хуже меня, о чем они говорили. Ее брак с Дезсталкером может привести к тому, что они подомнут под себя весь Дом Вольфов. Клан Дезсталкеров может даже поглотить Клан Вольфов, и тогда наше имя исчезнет навсегда. Этого я допустить не могу. Мы должны нанести Констанции удар, пока еще есть такая возможность. Когда у нее появится охрана в лице Оуэна, добраться до нее мы уже не сумеем.

– Ты, Стефания, как всегда не способна видеть дальше собственного носа. Когда Констанция с Оуэном поженятся, манипулировать Оуэном станет не так уж сложно – например, через угрозы в адрес Констанции. Вряд ли он ее любит, однако, как муж, будет обязан ее защищать. В противном случае он рискует потерять лицо Оуэн достаточно практичен, чтобы разобраться в ситуации. Он уступит тебе управление Кланом Вольфов. Вот тогда в нашей власти окажутся как Клан Вольфов, так и Клан Дезсталкеров.

– Постой, – прервала ее Стефания, – что ты имеешь в виду, говоря о Клане Дезсталкеров? Ведь от него остался один Оуэн. Единственный потомок в роду Дезсталкеров.

– Стефания, тебе положительно нужно учиться смотреть в будущее. Раз он женится, рано или поздно у них появятся дети. Мы – в Блю Блоке – всегда мыслим перспективно.

– Терпеть не могу, когда ты меня отчитываешь, – фыркнула Стефания. – Я не ребенок. И отнюдь не глупа. Просто сейчас меня беспокоит только то, как восстановить Семью, – остальное подождет. Но ты вряд ли сможешь меня понять. Потому что как только ты вступила в Блю Блок, то сразу вычеркнула из головы такое понятие, как гордость за свою Семью. Что с тебя взять? Они даже отняли у тебя имя.

– Я мало потеряла, зато много приобрела, – слегка улыбнувшись, произнесла Би Би. – Блю Блок – единение всех Семей. Через него мы все обретем величие. А то, что я стала Би Би, лишь выражает суть моей жизни. То, кем и чем я теперь являюсь. И мне мое новое содержание очень по душе.

– Ты так рассуждаешь, потому превратилась в полного зомби, запрограммированного определенным образом. Тебя при всем желании не может посетить ни одна оригинальная мысль. О чем только думали Семьи, когда создавали Блю Блок? Мы рассчитывали, что вы станете нашим решающим оружием, что с вашей помощью мы сможем осуществлять контроль за Троном. А теперь мы все склонили перед вами головы. Не ведая, что творим, мы надели на себя ошейники.

– Хватит, – прервала ее Ходжира. – Пожалуйста, замолчи. К нам приближается старый друг. Может, хоть у него будут хорошие новости.

Кардинал Брэндон некогда служил в отряде иезуитов при Церкви Христа Воителя. Он убивал еретиков и неверующих, а также всех, кто представлял угрозу могуществу Церкви. Церковь Христа Воителя находилась в тесном сотрудничестве с Императрицей Лайонстон и пала сразу вслед за тем, как рухнул Железный Трон. Из ее пепла возникла новая Церковь Христа Спасителя, менее многочисленная, зато более уважаемая. Она не была ориентирована на жестокость и призывала к милосердию. Во главе нее стояла Игуменья Беатриса Кристиана, святая Техноса III. Ее первой официальной акцией было очищение Церкви от самых отвратительных грешников и прочих дискредитирующих элементов. Между тем матери-игуменье очень не хватало Брэндона, который числился членом Блю Блока и потому был занят возложенными на него этой организацией обязанностями. Теперь он стал кардиналом Брэндоном, представителем Церкви на Голгофе и главным агентом Блю Блока в новоиспеченной Церкви.

Запоминающейся внешностью Брэндон не отличался. Высокий и темноволосый, одна бровь всегда слегка приподнята – эдакое саркастическое выражение лица. Одевался хорошо, но просто. Имел обыкновение говорить со всем и каждым с равной долей внимания и почтения, поэтому, когда его собеседником время от времени становилась небезызвестная Би Би Ходжира, никаких подозрений со стороны это не вызывало. Приблизившись к Би Би, он поклонился сначала ей, затем почтил подобным, но более сдержанным знаком внимания Стефанию Вольф.

– Рад вас видеть, милые дамы. Чем обязан такому вниманию с вашей стороны? Насколько я знаю, Парламент довольно неплохо справлялся со своими обязанностями и без моего регулярного присутствия.

Би Би жестом велела своим советникам отойти в сторону, и те беспрекословно подчинились. Советники знали, что за одной интригой всегда скрывается другая, в которую не положено посвящать даже их. Би Би улыбнулась кардиналу.

– Вас пригласили, потому что здесь собрались Оуэн и его друзья. Те, что прошли через Лабиринт. Чтобы Блю Блок мог дальше жить и процветать, их нужно обезвредить или уничтожить. Поскольку мы высоко ценим ваше мнение, то решили пригласить вас сюда затем, чтобы вы изучили этих четверых молодых людей и выяснили, кем они станут для нас в будущем – друзьями или врагами. А также какими методами лучше воздействовать на каждого из них. Возможно, кого-то из них удастся обратить или убедить, на другого потребуется надавить, а третьего попросту женить.

– А вам не приходило в голову, что они на самом деле могут оказаться теми, за кого себя выдают? – осведомился кардинал Брэндон.

– Тогда нам потребуется от вас квалифицированный совет по поводу того, как лучше их убрать, – спокойно произнесла Би Би.

– Скромные же у вас запросы, – заметил Брэндон. – С этой четверкой не могла справиться даже Лайонстон, хотя бросила на них все свои силы. Неужели вы думаете, что это удастся сделать нам?

– Ничего невозможного нет. Если учесть, что у вас достаточно времени, чтобы все хорошо организовать, – продолжала Ходжира. – Они мыслят в категориях открытых военных действий и конфликтующих сторон. Бластеры, мечи и куча трупов. Здесь для них все просто и понятно и даже доставляет удовольствие. Пока они не искушены в конфликтах иного рода, так сказать, менее явных. И этим преимуществом нам надо воспользоваться. К тому же сейчас до них как никогда легко добраться.

– Разве вы забыли, что в войне против Кланов победу одержали они, – напомнила им Стефания, которая до сих пор молчала, – а не вы?

– Мы проиграли битву, – ответила Би Би. – И вообще, пусть на другом фронте, но война продолжается.

– Все же советую вам, кардинал, поберечь свою задницу, – не унималась Стефания. – Будете афишировать свою связь с Блю Блоком – навлечете на себя гнев одного из великих героев-мятежников, а святая Беата в два счета вышвырнет вас из Церкви.

– Нашему законопослушному кардиналу совершенно ничего не грозит, – успокоила его Би Би. – Файлы отчетов засекречены, рабочие документы потеряны, а слухи направлены в ложном направлении. Мать Беатриса слышит только то, что мы хотим.

– Боюсь, ты единственный человек, который недооценивает игуменью Беату, – продолжала Стефания. – Все остальные если не отправились на тот свет, то уж точно об этом пожалели.

– Но она не может жить вечно, – заметил Брэндон. – Случись так, что мать Беатриса скоропостижно умрет, новая Церковь окажется в страшном хаосе. Именно то, что нужно Блю Блоку. А Братство Меча, осколок старого порядка, все еще ждет своего часа. Пусть официально считается, что оно разбито, это не помешает ему при первой возможности восстать из пепла. Никто и моргнуть не успеет, как Братство вновь приберет Церковь к своим рукам. Вы не представляете, сколько людей в наше время втайне преклоняется перед Братством.

– Однако Блю блок держит Братство под своим контролем, – заметила Би Би Ходжира. – Конечно, святая Беата завоевала людские сердца. Но симпатии народа столь непостоянны, они в любой момент могут измениться.

– И тогда Блю Блок возьмет верх над Церковью так же, как над Парламентом.

– Ну, допустим, Парламент вам еще не принадлежит, – сказала Стефания. – То, что с ним сейчас происходит, я бы назвала болезненным становлением собственной воли.

– Это всего лишь вопрос времени, – спокойно заметила Би Би. – А теперь, дорогие мои, мне придется вас оставить. Поговорите о чем-нибудь более приятном. Я ненадолго отлучусь по личному делу.

Пока она грациозно двигалась сквозь толпу к тому месту, где стоял Джулиан Скай, оставшиеся собеседники обменивались подозрительными взглядами. Заметив, что к нему направляется бывшая возлюбленная, Джулиан поначалу собрался уйти, но в последний момент передумал. Остановившись напротив, Би Би улыбнулась. Джулиан вежливо, но безучастно кивнул ей.

– Привет, Джулиан, – вкрадчивым голосом произнесла она. – Как давно я тебя не видела. Ты хорошо выглядишь.

Последняя ее фраза была откровенной ложью, и оба это знали. Джулиану никогда не оправиться от ужасных пыток, которые он перенес в Центре Дознания. Джиль Дезсталкер разработал некое чудотворное устройство, которое помогло ему избавиться от ночных кошмаров, но его действие закончилось. Джулиану Скаю пришлось с грустью признать, что вернуть утраченное здоровье уже никогда не удастся.

– Привет, Би Би, – произнес он. – Ты, как всегда, выглядишь великолепно. Кого ты предала на этот раз?

– Ты никогда меня не понимал, Джулиан. С того момента, как ты сообщил мне, что стал мятежником, долг вытеснил все мои чувства. Я даже не могла тебя предупредить, что за тобой придут. Потом я долго плакала.

– Да, конечно. Однако это не помешало тебе прийти ко мне в камеру, чтобы уговаривать предать друзей и соратников. Ты назвала меня подонком, а потом ушла, оставив меня на растерзание палачам. И все время, изнывая от боли, я не переставал думать о тебе.

– Я должна была сказать то, что сказала. Нас подслушивали.

– Чего тебе надо, Би Би? – резко спросил Джулиан.

– Я хотела бы знать… не могли бы мы поговорить друг с другом. Я так по тебе скучаю, Джулиан. Моя жизнь принадлежит Блю Блоку, но никто не властен над моим сердцем. В тот день, как тебя от меня отняли, часть моей души умерла. Теперь же я хочу ее возродить. Хочу, чтобы все вернулось на свои места. Чтобы мы с тобой могли встречаться, как прежде.