Текст книги "Заговор против Стражей"

2. Под землей

Хок отчаянно пытался сдвинуть с места обломок стены, и тот наконец поддался. Острые края камня разодрали перчатки и ладони Стража, но он не чувствовал боли из-за холода и усталости. Он уже не помнил, сколько времени он и другие пробивались сквозь завалы, пытаясь спасти уцелевших. Казалось, прошли века с того момента, когда свернулось искусственное измерение и дом обрушился, но в воздухе все еще оставалось полно пыли, от которой першило в горле и слезились глаза. Под обломками погибли не все. В глубине руин то и дело раздавались стоны и крики о помощи.

Хок подумал, что им еще повезло, – обвалилось всего одно здание. Он с трудом выпрямился и огляделся. По стенам домов змеились трещины, но пока все было спокойно. Стража уже вывела оттуда жителей, многие из которых охотно согласились принять участие в спасательных работах. Даже в Дьявольской западне люди иногда помогают друг другу в беде.

Никто не мог сказать, сколько людей погребено под обломками. Владельцы доходных домов не вели учетных книг, им было наплевать, сколько людей они втискивали в одну маленькую каморку. Стражи пытались опознать тела, извлеченные из-под развалин, но они оказались так изуродованы, что в большинстве случаев это оказалось невозможно. Тела были разорваны на куски. Время от времени слышались радостные крики, когда раскапывали кого-то из оставшихся в живых. Стражи и арестованные работали бок о бок. Всякая вражда была забыта. На время.

Но не все оказались столь покладистыми. Морган, например, наотрез отказался шевельнуть даже пальцем. У Хока не осталось лишних людей, чтобы сторожить его, поэтому он просто оглушил Моргана, чтобы тот хоть не мешал, и приковал к ближайшей ограде. Возражений со стороны Стражей и арестованных не последовало. Некоторые даже не скрывали своего удовольствия. Хок улыбнулся и вернулся к работе.

Никаких инструментов у спасателей не было. Приходилось действовать голыми руками, передавая обломки по цепочке. Все работали как одержимые, подгоняемые криками и стонами, доносившимися из-под земли. Но скоро все поняли, что лучше работать медленнее и осторожнее. Не стоило рисковать: некоторые обломки, случайно лишившиеся необходимой опоры, могли упасть.

Большинство безжизненных тел принадлежало женщинам и детям. Ведь в тесных мастерских работали именно они. Не многие уцелели, и именно из-за них надо было продолжать спасательные работы.

Хока мучила одна мысль – он виноват в происшедшем. Он пытался не думать об этом, но бесполезно. Если бы измерение не свернулось, все погибшие были бы живы…

Вскоре, воодушевленная присутствием Стражей, приехала пожарная команда. Обычно она никогда не появлялась в Дьявольской западне без вооруженной охраны и оплаты за риск. Очевидно, пожарные посчитали, что присутствие такого количества Стражей послужит им достаточной защитой. Они быстро взяли все в свои руки, и дело пошло более организованно. Из ближайшей благотворительной больницы прибыла бригада медиков. Они принялись осматривать раненых и оказывать помощь самым тяжелым из них. Изабель воспользовалась случаем и настояла, чтобы Хоку обработали раны. У него даже не осталось сил протестовать.

Появились новые добровольцы в сопровождении небольшой армии мародеров. Хок с трудом дождался, пока доктор произнесет целебное заклинание. Почувствовав себя намного лучше, он вскочил и вместе с Фишер направился к ближайшей группе грабителей. Те побледнели и внезапно вспомнили о каких-то неотложных делах. Добровольцы, которые тоже были не прочь вознаградить себя за труды, решили немного повременить с этим.

Работа продолжалась, изредка прерываемая, когда кому-нибудь казалось, что он слышит стоны засыпанных. Люди останавливались и прислушивались. Если все было тихо, работа возобновлялась. Если же стон повторялся, все бросались растаскивать камни и обломки досок в этом месте, пока не находили пострадавшего. В завале погибли сотни, спасшихся было всего несколько десятков. Но каждая спасенная жизнь вливала новые силы в измученных добровольцев. Монахини поили работавших горячим бульоном и подогретым элем. Из соседних районов, куда уже долетела весть о трагедии, приходили люди.

Прибыли новые Стражи, чтобы принять меры против возможных беспорядков, бунтов и массовых грабежей. Они с удивлением наблюдали, как дружно работают жители Западни рядом с их коллегами. Изабель приказала половине новоприбывших Стражей очистить улицы от зевак, а второй половине отряда присоединиться к раскопкам, чтобы дать отдохнуть первым добровольцам. Некоторые из констеблей пытались увильнуть от грязной работы, но взгляда Хока оказалось достаточно, чтобы они передумали.

Вскоре появился Кувалда, главарь местной банды, в сопровождении самых накачанных телохранителей. Он настоятельно требовал встречи с начальством. Хок втайне был даже рад передохнуть, хотя и стыдился этого. Переговоры происходили в атмосфере, далекой от дружелюбия.

Кувалда оказался молодым парнем среднего роста в пижонском костюме. С его лица не сходила презрительная усмешка.

– Какого черта вы здесь делаете? – жестко спросил он. – Тут моя территория, и работать здесь нельзя, если не заплатите. Поэтому либо давайте деньги, либо мои люди не оставят от вас и мокрого места.

Хок удивленно посмотрел на него.

– Там раненые, им нужна помощь. – Это ваша проблема.

Хок вздохнул и ударил бандита ногой в пах. С лица Кувалды сбежала краска, он переломился пополам, выпучив глаза, и упал на колени, схватившись руками за причинное место.

– Ты арестован, – сказал Хок. Он злобно поглядел на ошеломленных телохранителей. – А вы либо проваливайте, либо разгребайте развалины, не то я лично обрублю вам ноги.

Телохранители – здоровенные ребята с тупыми рожами – поглядели на Хока, взглянули на поверженного в снег главаря, одновременно пожали широкими плечами и пошли работать. Местные жители приветствовали возвращение Хока аплодисментами и снова принялись за дело. Кувалду, свернувшегося в клубок, Хок приковал за лодыжку к металлической ограде.

Прошло несколько часов. Живых находили все меньше и меньше. Инженеры пожарной бригады установили подпорки, чтобы покосившиеся соседние здания не рухнули до прибытия строителей. Хок отослал большую часть Стражей назад в Штаб – сдать Моргана, его подручных и коробки с супершакалом. Капитан Бернс лично конвоировал Кувалду. Сам Хок остался, и Фишер тоже. Хок не мог уйти, не убедившись, что под развалинами никого не осталось.

Кому-то из спасателей почудился слабый стон из-под обломков. Он жестом приказал остальным не шуметь, и все замерли, слыша лишь стук собственных сердец. Стон повторился. Он донесся из узкого, темного хода, который, словно шахта, вел в глубину развалин.

– Похоже, там ребенок, – заявил человек, который первым поднял тревогу. – Он застрял где-то довольно глубоко.

– Плохо, что нельзя расширить лаз, – хмуро произнесла Фишер. – Тут все и так еле держится.

– Но мы же не можем оставить там ребенка! – взволнованно воскликнула бедно одетая женщина, стоявшая на коленях перед шахтой. – Пусть кто-нибудь спустится туда на веревке и поднимет малютку.

– Полезу я, – твердо заявил Хок, боясь, что его опередят. – Мне нужна веревка и лампа.

Он сбросил плащ. Фишер осторожно подошла к мужу и тихо сказала:

– Слушай, ты вовсе не обязан это делать, Хок.

– Обязан. – Он отвечал односложно, сосредоточенно глядя себе под ноги.

– Кто мог знать, что все так обернется?

– Мне надо было думать, прежде чем затевать это дело.

– Нора может осыпаться в любую секунду.

– Я знаю. Посторожи мой плащ и топор, ладно? Мне не хотелось бы лишиться их. Хейвен это Хейвен, сопрут, не успеешь моргнуть.

Хок в рубашке и брюках стоял, дрожа от холода, у черного отверстия. Он не любил темноты и замкнутых помещений, особенно подземных, более того, он даже боялся их. Подобные вещи живо напоминали ему об одном неприятном случае, приключившемся с ним когда-то в шахте. Он вовсе не обязан никуда лезть. Добровольцы найдутся и без него… Но если он не сделает этого, его замучает совесть… Кто-то тем временем принес веревку. Фишер надежно обвязала ее у него под мышками. Другой конец прикрепили к тяжеленному обломку камня. Хок и Фишер несколько раз по очереди дернули за веревку, чтобы убедиться, что она выдержит. Хоку вручили лампу, и он направил свет в отверстие. Дна, конечно, он не увидел. Из глубины не доносилось ни звука. Диаметр тоннеля был около трех футов, его стены не внушали никакого доверия. Хок вздохнул. От того, что он будет медлить, лучше не станет. Хок сел на край, свесив ноги, и, тяжело вздохнув, осторожно начал спускаться вниз, упираясь спиной, ногами и руками в стены. Лампа при каждом движении болталась у него на груди.

Острые края камней и досок сразу же изодрали его спину, колени и руки в кровь, но Хок продолжал спускаться, почти не чувствуя боли. Белое пятно света наверху становилось все меньше. Он часто останавливался и звал малыша, слыша в ответ лишь эхо собственного голоса. Наконец Хок достиг дна. В желтом свете лампы среди обломков досок и каменных глыб он увидел множество ходов, ведущих еще дальше под развалины. Большая часть ходов была слишком узка для него, но одно отверстие – около двух футов в диаметре можно было осмотреть. Хок снова окликнул ребенка и прислушался. Ни единого звука, только его собственное тяжелое дыхание. Он с тоской посмотрел вверх и на четвереньках пополз по узкой норе. Ползти было нелегко, проклятая веревка все время за что-то цеплялась, то и дело попадались места, где едва удавалось протиснуться. Ребенок должен быть где-то здесь, иначе все его усилия окажутся напрасными. Хок представил себе массу камней над собой и покрылся холодным потом. Туннель опять сузился, и ему пришлось лечь на спину и дюйм за дюймом проталкиваться вперед, таща лампу за собой. Выступающий камень сдавил его грудь, как гигантская рука, пытающаяся выдавить воздух из легких. Он выдохнул и медленно миновал препятствие.

Он нашел девочку, лишь ткнувшись в нее головой. Сначала Хок подумал, что повстречался с каким-то подземным животным. В его воображении промелькнули образы десятков чудищ, прежде чем он взял себя в руки. Перевернувшись на живот и посветив лампой, он увидел маленькую девочку пяти-шести лет, лежащую на спине. Хок окликнул ее, но она не ответила. Девочка была жива – прислушавшись, Хок уловил ее дыхание, но она не ответила, даже когда он легонько хлопнул ее по плечу. Он подполз еще ближе и с ужасом заметил, что правую ножку девочки, ниже колена, придавило огромным камнем. Хок отложил в сторону лампу и попытался сдвинуть камень, но тот даже не шевельнулся. Он попытался потянуть девочку за плечо. Бесполезно. Камень не отпускал свою жертву. Хок сосредоточился. В горле першило от пыли, стоявшая у лица лампа жгла щеку. Он отодвинул лампу подальше. Что же делать? Все может рухнуть в любую минуту, и им обоим даже не понадобится могильщик. Как сдвинуть камень без инструментов, да еще лежа на животе? Оставался один выход. Хок боялся себе признаться, что сделает это. Слезы навернулись ему на глаза, но выбора не было.

Он с трудом дотянулся до сапога и нащупал в нем нож. Затем, ворочаясь и извиваясь, выдернул из петель брючный ремень. Хок еще раз посмотрел на искалеченную ножку девочки и потрогал пальцем лезвие. Острое. Достаточно ли места для работы? Достаточно. Хок понимал, что просто тянет время, но надо было решаться. Он туго перетянул ножку ремнем чуть повыше зажатого места. Девочка все еще была без сознания. Хок легонько погладил ее по голове рукой.

– Не просыпайся, лапочка. Я постараюсь сделать это быстро.

Он приложил лезвие к коже и, зажмурившись, сделал первый надрез.

Крови было много, больше, чем он ожидал. Пришлось несколько раз останавливаться и затягивать жгут потуже.

Когда все было кончено, Хок оторвал рукав от своей рубашки и аккуратно обвязал им культю. Его лицо, руки и волосы были покрыты коркой из крови и пыли, которая мешала дышать и смотреть. Хок перевернулся на спину, взял в зубы лампу и пополз ногами вперед по туннелю, таща за собой бесчувственное тельце. Прошла целая вечность, пока чертова нора, наконец, расширилась настолько, чтобы развернуться, встать на четвереньки и прижать девочку к груди. Через несколько минут они оказались в главном стволе туннеля. Хок остановился, чтобы перевести дух. Он изодрал в кровь руки и колени, поясницу страшно ломило, но отдыхать было некогда. Ребенку нужен врач, и как можно скорее. Он крепко прижал девочку к себе одной рукой и полез вверх, упираясь в стены спиной и ногами.

Почти сразу же боль в мышцах стала невыносимой, но Хок не останавливался. Рыча от напряжения, он продвигался дюйм за дюймом вверх, к манящему белому пятну дневного света. Вдруг его подхватили сильные дружеские руки, в глаза ударил яркий свет. Он выбрался.

Хок лежал на спине на куче обломков, щурясь от яркого дневного света и выкашливая пыль, рядом суетилась Изабель. Она помогла ему сесть и накинула на него плащ. Кто-то принес кружку теплого бульона, и Хок с наслаждением стал пить его маленькими глотками.

– Что с девочкой? – прохрипел он.

– Ее осматривает врач, – ответила Фишер. – Допивай-ка бульон, а потом доктор займется тобой тоже. Здорово тебе досталось там, внизу.

– Бывало и хуже, – проворчал Хок.

Подошел уже знакомый им врач и снова произнес целительные заклинания. Раны быстро затянулись, но усталость и истощение, конечно, остались. Хок с трудом сел, держась за поясницу, и посмотрел вокруг. Раненые лежали прямо на снегу, умирающие рядом с выздоравливающими, между ними ходили доктора. Трупы и куски тел накрыли забрызганной кровью просмоленной парусиной. Хок горестно покачал головой.

– И все это ради того, чтобы поймать одного мерзавца. Завтра его место займут десятки других, и все начнется сначала.

– Прекрати! – твердо сказала Фишер. – Здесь нет твоей вины. Если бы не Морган и его поганое искусственное измерение, ничего бы не произошло. А если бы мы не остановили его, супершакал убил бы не десятки, а тысячи людей.

Хок ничего не ответил. Он мрачно смотрел, как инженеры и маги укрепляют поврежденные здания и впускают в них постояльцев. Большая радость для домовладельцев – ведь нельзя же брать арендную плату за кучу мусора. Спасатели, уже без особой надежды, продолжали раскапывать обломки. Многие добровольцы успели разойтись по домам. Хок угрюмо подумал, что и ему здесь больше нечего делать. Их смена давно закончена, и они с Изабель тоже могут идти домой. Хок открыл уже было рот, чтобы произнести это вслух, но вдруг в его голове нежно заиграла флейта и сухой ехидный голос колдуна из Штаба отчетливо произнес:

«Капитаны Хок и Фишер, немедленно возвращайтесь в Штаб. Этот приказ отменяет все другие инструкции».

Хок застонал.

– Вот так всегда! Ну что еще им надо?

– Не знаю, черт возьми! – раздраженно буркнула Фишер. – Наверное, хотят поздравить с поимкой Моргана. В Штабе полно людей, которые будут драться за удовольствие задать ему пару вопросов.

– При нашей удаче он заморочит суд и отделается штрафом и условным приговором.

– Успокойся, – засмеялась Фишер. – Что он может сделать против таких доказательств?

– Что значит – «отпустили»?! – орал Хок, наклонившись над столом заместителя командира Стражи Глена.

Фишер прилагала максимум физических усилий, чтобы успокоить мужа, а Глен отъехал на стуле подальше от своего рабочего места, по которому стучал кулаками Хок, и спокойно наблюдал за обоими своими подчиненными.

– Держите себя в руках, капитан. Это приказ.

– Можете подтереться своим приказом! Знаете, сколько полегло парней, чтобы захватить его?

Хок сообразил, что не может освободиться от хватки Фишер бескровными методами, и перестал сопротивляться ей. Изабель разжала руки, но глаз с него не спускала. Хок, успокоившись, в упор смотрел на Глена.

– Скажите-ка мне, Глен, вернее, убедите меня в том, что есть причина для этого безумия, или я сотворю нечто такое, о чем один из нас наверняка потом пожалеет.

Глен презрительно фыркнул и спокойно встретил взгляд Хока. Глен был здоровенным мужиком лет пятидесяти с постоянно хмурым взглядом и короткой военной стрижкой, у него были большие мосластые руки и рот, напоминающий щель. Он прослужил в Страже более двадцати лет, пост заместителя командира получил около семи лет назад и требовал от своих людей беспрекословного подчинения. В обычные дни Глен редко встречался с Хоком и Фишер, что вполне устраивало обе стороны.

Глен смело подъехал на стуле поближе к столу и удобно положил на него локти.

– Так вам нужно объяснение, капитан Хок? – наиехиднейшим тоном произнес он. – Прекрасно. Спасибо за то, что занялись Морганом без приказа и подкрепления. Из-за вас у нас крупные неприятности. Убийства, ущерб, причиненный частной собственности в Дьявольской западне. Мы до сих пор не знаем точное число жертв. По предварительным подсчетам, мы имеем четыреста шесть трупов. В Западне люди начинают понимать, что именно Стража была причиной их несчастий. Возможно, вскоре начнутся беспорядки. Владелец разрушенного дома подал на нас в суд и, очевидно, выиграет процесс. Нас ждут тысячные расходы на ремонт. И наконец, вы избили главаря банды на глазах его людей. Слово «вендетта» вам о чем-нибудь говорит?

– Плевал я на все это! – весьма вежливым тоном ответил Хок. – Я действовал по обстоятельствам. Морган готовил к продаже новый наркотик, который погубил бы тысячи людей. А теперь, пожалуйста, все-таки объясните мне, почему вы его отпустили.

– У нас не было доказательств его вины.

– Не было! А что такое супершакал, по-вашему? Где ящики с чертовым зельем? Я сама считала и нумеровала их! – задохнулась Фишер из-за спины Хока.

– Я не видел никаких наркотиков, – возразил Глен. – И никто не видел. Ни у кого из арестованных не было ничего противозаконного, когда их здесь обыскали. Никто из них ничего не знает о супершакале, о котором вы все время твердите. Благодаря вашим усилиям мы даже не можем доказать существование искусственного измерения на фабрике Моргана. В качестве улик мы имеем только ваши показания и показания ваших людей. Для того чтобы выступить против Моргана, этого мало. Он слишком важная шишка, у него обширные связи, он столп общества. Он и десяти минут не пробыл в Штабе, как на нас уже стали давить сверху. Мы даже не могли возбудить дело. Мне пришлось отпустить их всех. Он сказал, что подумывает, не подать ли на нас в суд, особенно на вас лично за моральный и материальный ущерб. Не могу поверить, что вы были настолько глупы, что ударили его при свидетелях.

Хок и Фишер подавленно молчали. В кабинете Глена воцарилась тишина, только из коридора доносились приглушенные голоса.

– Но ведь наркотик был, – наконец сказал Хок. – Если ящики не прибыли сюда, значит, от них избавились по дороге или спрятали уже здесь, в Штабе. В обоих случаях налицо измена и коррупция среди Стражей. Я требую официального расследования.

– Можете требовать чего вашей душе угодно.

– Я хочу поговорить с констеблями, которые участвовали в этом деле вместе с нами.

– Невозможно, они отосланы на другие задания. Теперь-то вы осознали ситуацию, капитан? Среди вашего начальства замешательство. Они хотят забыть об этом деле как можно скорее. Очень большие люди недовольны вами. Вами обоими. Они ищут козлов отпущения, и вы первые в списке кандидатов на эту должность.

– Давайте-ка я повторю за вами, чтобы ничего не забыть, – вкрадчиво проговорил Хок. – Морган на свободе, его люди тоже. Несколько тонн самого опасного наркотика в истории Хейвена исчезло. Я ничего не пропустил?

– Почти ничего, но я еще не сказал вам, что вынужден отстранить вас от работы на неопределенный срок, пока не закончится официальное расследование. Обвинение следующее: убийства, повреждение собственности, неподчинение приказам, оскорбление граждан, жестокость, нападение на лучших людей города (под последними подразумевается Морган, если вам интересно знать).

Хок одним движением отбросил в сторону стол. Бумаги разлетелись по комнате, как стайка испуганных бабочек. Он сгреб майора за грудки, оторвал его от стула, припечатал к ближайшей стене и мрачно взглянул ему прямо в глаза:

– Никто не может отстранить меня от дела, сукин ты сын! Наркотики где-то здесь, готовые к продаже. Их надо найти, а ты хочешь связать мне руки! Ты меня понимаешь?

Глен через плечо Хока взглянул на Фишер, стоявшую за перевернутым столом.

– Фишер, не могли бы вы утихомирить своего напарника?

Фишер пожала плечами и скрестила руки на груди.

– Знаете, на этот раз я согласна с ним. И на вашем месте я бы тоже согласилась. Хок почему-то нервничает, когда его подставляют.

Сзади распахнулась дверь, и с обнаженными мечами вбежали двое констеблей, привлеченных подозрительным шумом в кабинете заместителя командира Стражи. Фишер выхватила свой меч и преградила им дорогу. Хок медленно опустил Глена на пол, но не выпустил его.

– Скажи им, чтоб ушли. У нас сугубо личное дело.

– Вовсе нет, особенно после ваших утренних выходок. Со всей Стражей не справиться даже вам с Фишер.

Хок внезапно улыбнулся.

– Хочешь поспорить, Глен? Мы бывали в переделках и покруче. Прикажи своим не в меру ретивым друзьям удалиться. У нас здесь будет… э-э… совещание.

Он отпустил Глена и многозначительно взялся за рукоятку топора. Заместитель командира Стражи жестом приказал констеблям уйти. Они помялись, переглянулись, вложили мечи в ножны и вышли, закрыв за собой дверь. Глен насмешливо посмотрел на Хока.

– Кажется, вы обидели их.

– Какая жалость. Так вот, никаких отстранений, Глен. Мне слишком много еще надо сделать.

– Он прав, – заметила Фишер.

– Помогите мне поставить стол на место, и мы поговорим, – ответил Глен.

Хок помог ему, Фишер стояла, прислонившись к стене, лениво поигрывая мечом. Глен поднял свой стул и снова уселся. Он с сожалением обвел глазами разбросанные по кабинету бумаги и сказал:

– Ладно, отстранение отменяется. Но мне придется убрать вас с глаз долой, пока все не успокоится.

– Звучит разумно, – согласилась Фишер. – Что вы задумали?

– Я пока не могу позволить вам по-прежнему работать вместе, но у меня есть для вас пара заданий. Вы, наверное, знаете, хотя, в общем-то, это секретная информация, что в Хейвене проводятся мирные переговоры по установлению границы между Нижними королевствами и нашим старым традиционным врагом Аутремером. Переговоры должны положить конец пограничным конфликтам. Но в обеих странах очень много людей, заинтересованных в срыве всех соглашений. Службу безопасности переговоров возглавляет капитан Дэвид ап Овен. Ему приходится не сладко, на него давят со всех сторон. Вы можете ему помочь, капитан Фишер?

– Наверное, – ответила Фишер, взглянув на Хока. – На каком уровне там находится безопасность?

– Абсолютный минимум охраны. Официально переговоры вообще не проводятся. Мы не можем использовать войска для охраны делегатов – это было бы слишком заметно. В охране будете только вы, капитан ап Овен и двенадцать констеблей в гражданской одежде. Мы не используем никакой магической защиты по той же причине. Она бы только привлекла внимание. Если что-нибудь случится, вы сможете полагаться только на себя. У нас не будет времени помочь вам.

– Делегаты знают об этом? – спросил Хок.

– Более или менее. Они тоже рискуют многим. Итак, капитан Фишер, вы согласны?

– Забавное зрелище.

Глен внимательно посмотрел на Фишер, затем обратился к Хоку:

– Теперь вы. Мне нужен человек, способный найти исчезнувшие наркотики. Как ни удивительно, я тоже понимаю, что супершакал очень опасен. Я хочу знать, как исчезли наркотики и где они сейчас. А если вам удастся связать их с Морганом, я не буду особо огорчен. Найдите себе другого напарника, которому можно доверять, и постарайтесь не высовываться. Если что-то выплывет наружу, я буду все бессовестно отрицать. Я не хочу иметь врагов в лице Моргана и его дружков. Обо всем докладывайте мне, и только мне. Вам это подходит, капитан Хок?

– Вполне. Почему вы не сказали раньше?

– Видите ли, я просто не успел, вы были слишком заняты ломкой мебели в моем кабинете.

Фишер улыбнулась:

– В следующий раз говорите быстрее.

– Да и вообще, – примирительно сказал Хок. – Мебель у вас все равно старая.

Глен печально взглянул на него…

Хок допивал вторую кружку пива в таверне «Пасмурное утро», когда его разыскал капитан Бернс. Заведение пользовалось большой популярностью среди Стражей, здесь было приятно промочить горло после окончания дежурства. Пиво было отменным и недорогим, кроме всего прочего здесь можно было разговаривать, не опасаясь посторонних ушей. Владелец таверны сам раньше служил в Страже, и все, кто не имел отношения к этой славной организации, вежливо выпроваживались вон.

Как всегда после окончания смены, народу было много, и Бернсу пришлось протискиваться к стойке. Несколько раз его окликали знакомые, но он лишь махал рукой в ответ. Хок просил передать ему, что дело срочное. Бернс, наконец, добрался до Хока и уселся рядом на как раз освободившийся стул. Хок хмуро посмотрел в кружку, сделал большой глоток и жестом попросил бармена принести Бернсу пива.

– Занятно, что ты на свободе, – сказал Бернс, нарушая затянувшееся молчание. – Готов был побиться об заклад, что тебя арестуют, как только ты переступишь порог Штаба. Ты рискнул связаться с могущественными людьми.

– Меня хотели отстранить от работы, но я уговорил майора повременить с этим.

Бернс усмехнулся:

– Угу, я слышал. Правда, что ты бил майора об стену его же собственного кабинета?

Хок принял ехидно-оскорбленный вид.

– Как я мог так поступить со старшим по званию?

Бернс кивнул бармену, принесшему пиво, и отхлебнул глоток на пробу.

– Что же сделали с тобой и Фишер? Вам все простили?

– Ну, нет. Нас разлучили и приказали поменьше выпендриваться. Но у меня есть задание. Поэтому я ищу напарника.

Бернс быстро понял намек и удивленно посмотрел на собеседника.

– Ты имеешь в виду меня? Да мы же едва знакомы!

– Я видел тебя в деле, а теперь подумал, что ты захочешь поквитаться с подонками, которые убили твоего напарника. Кроме того, Морган будет мстить не только нам с Фишер, он постарается добраться до всех, кто участвовал в разгроме фабрики. Он считает это личным оскорблением, поэтому надо прикончить его сейчас, пока он не зализал раны, иначе нам всем придется туго.

– Здесь ты прав, – согласился Бернс. – Но ты поступаешь не очень благородно. Сначала втянул меня в авантюру, а теперь я должен помогать тебе спасать твою шкуру.

– Так ты согласен или нет?

– Конечно, я согласен. Разве у меня есть выбор? И ты прав еще кое в чем. Я работал с Дафти восемь лет. Он был классным парнем, никогда не хвастался, а уж мечом-то владел лучше всех, да и попросту был хорошим другом. Не знаю, кто убил его там, на фабрике, но не так уж важно, чья рука нанесла удар. Только один человек виновен в его гибели.

– Морган!

– Точно. Вот почему я с тобой, Хок, хоть дело и очень опасное. Морган – крепкий орешек. У него много влиятельных друзей. С такими людьми опасно связываться.

– Я слышал это за сегодняшний день уже сто раз, – проворчал Хок. – Но меня ничто не остановит. Я тоже опасен, и мне плевать на его приятелей. Когда мы прижмем Моргана, так называемые друзья первые побегут от него, как крысы с тонущего корабля.

Бернс вздохнул.

– Да, на словах все легко. Ладно, с чего мы начнем?

– Можешь пока начать с новой кружки, остальное я еще не придумал.

– Нет, я больше не пью. Дело надо начинать на трезвую голову, – без улыбки ответил Бернс.

– Может, ты и прав, – заметил Хок. – Но иногда нельзя не выпить.

Он с сожалением отставил опустевшую кружку.

– Знаешь, когда я только вступил в Стражу, то думал, что смогу мир перевернуть. Все тогда было ясно. Стражи – хорошие, бандиты – плохие, их всех надо посадить. А теперь я думаю, что единственный способ очистить наш город от скверны – это сжечь его, а потом отстроить заново.

Бернс пожал плечами.

– Я всю жизнь прожил здесь, но слышал, что Хейвен не намного хуже других городов. Просто мы слишком громко говорим о своих бедах. Не переживай так, Хок. Ты хочешь за одну ночь изменить вековые порядки, чтобы утром все проснулись добренькими и благонравными. Пойми, перемены требуют времени. Зло надо уничтожать по частям, по крохотным частям, и мы с тобой начнем с Моргана.

Хок ничего не ответил, Бернс тоже замолчал. Некоторое время они сидели молча, каждый погруженный в свои думы. Наконец, Бернс спросил Хока:

– Ты откуда родом?

– С севера. Семья была против моей женитьбы на Изабель, вот почему мы уехали. Долго скитались, пока не осели здесь. Тогда думали, что нам повезло.

– Есть места и похуже Хейвена.

– Назови хоть одно. – Хок задумчиво уставился в свою кружку, а потом произнес:

– Это моя вина. Я ввязался в это дело, ничего толком не проверив. Надо было придумать способ прикрыть фабрику Моргана, ничего не разрушая. Тогда бы все невинные люди остались в живых.

– Может быть, – сказал Бернс, – но я сомневаюсь в этом. Товар был готов к отправке. Если бы мы вломились на фабрику часом позже, склад был бы наверняка пуст, а супершакал – на пути к покупателям. Хватит мучиться угрызениями совести. Пойми, тебе просто не повезло.

Хок посмотрел на Бернса и улыбнулся.

– Ладно, давай поговорим о приятном – о Моргане, например. Первым делом надо выяснить, куда запропастился супершакал, а потом постараться повесить его на Моргана. То есть придется бегать и расспрашивать десятки людей, пока не узнаем все, что нам надо.

– Постой, – перебил его Бернс. – Есть и более легкий путь. Морган сейчас должен срочно избавиться от супершакала, чтобы его не застукали с наркотиком. Следовательно, ему придется искать покупателя. А в Хейвене мало кто может провернуть сделку такого масштаба. Значит, нам надо выяснить, кто из распространителей в настоящее время занимается крупным делом. И это будет нашей первой ниточкой.

– Это одна сторона дела, – сказал Хок. – Нужно найти еще того Стража, которому заплатили, чтобы он не заметил, как уносят наркотик.

– Ты прав, – согласился Бернс. – Но, Хок, послушай, ведь мы профессионалы, верно? Поэтому не позволяй эмоциям мешать работе. Будь готов и к победе, и к поражению.

– Я не потерплю поражения, – проворчал Хок.