Текст книги "Британия"

Глава 3

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Катон, подвинув табурет и усаживаясь рядом с кроватью Макрона рано утром через месяц.

Ветеран сидел, опираясь на тюфяк, набитый вереском и соломой, забинтованная нога лежала ровно, поверх одеяла, и Катон с удовлетворением отметил, что на повязке нет темных пятен. Несколько дней назад Паузин доложил, что рана не гноится, ее еще раз промыли уксусом и наложили свежую повязку. Для полного выздоровления Макрону требовалось только принимать мандрагору с вином в необходимых количествах и отдыхать. Он с радостью соглашался пить вино, несмотря на то, что вкус корня ему не нравился.

– Как я себя чувствую? – Центурион тяжело вздохнул: – Тоска зеленая. Разве это место для солдата?

– Для солдата, которому прострелили бедро охотничьей стрелой, – в самый раз. – Катон улыбнулся: – Кроме того, армия вполне может обойтись без тебя месяц или около того.

– Ты так думаешь? – Макрон приподнял бровь. – Я слышал, ты поставил Криспа командовать моей когортой, пока я тут валяюсь. И как он справляется?

– Совсем неплохо. Он вылеплен из того же теста, что и ты, но ему не хватает твоей доброты и великолепных манер.

– Очень смешно. – Макрон нахмурился.

– Я серьезно, – продолжил Катон. – Он прекрасно справляется, и тебе нет нужды волноваться за своих парней. Они не забудут, что такое дисциплина. Крисп гоняет их изо всех сил, готовит к предстоящей кампании. А в остальное время занимается провиантом и проверяет, достаточно ли у нас будет снаряжения, одежды, телег и мулов, когда мы получим приказ выступить.

– Вот это сколько угодно. Я терпеть не могу заниматься бумажками.

– Бумажки являются частью обязанностей, которые на тебя накладывает твое звание, центурион Макрон. Как ты думаешь, почему тебе платят намного больше, чем простому легионеру?

– Я считал, что из-за моей доброты и великолепных манер.

Они весело рассмеялись, но уже в следующее мгновение улыбка Макрона погасла, и он заговорил серьезно:

– Значит, Квинтат намерен повести армию в горы?

– Думаю, да. Мой доклад о племенах, собирающих воинов, был не единственным. Складывается впечатление, что декеанглии и ордовики заключили против нас что-то вроде союза. И не вызывает сомнений, что посредниками выступили друиды. Легат отдал приказ Двадцатому, Четырнадцатому и шести когортам – включая «Кровавых воронов» – подготовиться к походу. – Катон прищелкнул языком. – Жаль, что ты не сможешь составить нам компанию.

Макрон поерзал на кровати и сел прямо.

– Ничего подобного. Я отправлюсь с вами. Засуньте меня в одну из телег с припасами до тех пор, пока моя нога не придет в норму. Я смогу сражаться, если потребуется.

Катон покачал головой:

– Я уже издал приказ. Ты останешься здесь. Легат вызвал несколько резервных когорт для охраны пограничных фортов, когда он поведет остальных против врага. Две центурии из Восьмого иллирийского прибудут сюда, когда мы выйдем из форта. Как только встанешь на ноги, возьмешь на себя командование в мое отсутствие. Только постарайся не слишком портить им жизнь, договорились?

Макрон напрягся:

– Восьмой иллирийский? Судя по тому, что я про них слышал, проку от них не слишком много. Безбородые юнцы, инвалиды и ветераны, собранные из других подразделений для проведения массовой церемонии отставки, как только император даст добро. Да помогут мне боги…

Катон похлопал друга по плечу:

– В таком случае ты как раз тот человек, который сумеет привести их в надлежащий вид.

– Я умею тренировать людей, но не в силах совершить чудо.

– Никто и не просит тебя о чуде, просто исполняй свой долг. Кроме того, ты же сам жаловался на скуку. Скоро у тебя будет забот хоть отбавляй.

Их разговор прервал топот в коридоре, и через мгновение в комнату вошел запыхавшийся ауксилиарий, который им отсалютовал:

– Опцион стражи шлет вам привет, господин. К форту приближается колонна всадников.

Катон встал:

– С какой стороны?

– С востока, господин. По дороге из Вирокониума.

Префект на мгновение задумался. Скорее всего, это были войска из крепости, где находилась бо́льшая часть римской армии. Однако не стоило исключать и обмана со стороны врага. Бывали случаи, когда варвары использовали захваченное оружие и доспехи.

– Наши или вражеские?

– Я не смог понять, господин. Мы видели их издалека, прежде чем они скрылись в тумане на дне долины.

– Понятно. – Катон почесал подбородок. – И сколько их?

– Я бы сказал… по меньшей мере тридцать человек, господин.

– В таком случае они нам не опасны. Хорошо, возвращайся на свой пост и скажи опциону, что я скоро приду. – Повернувшись к Макрону, он пожал плечами, извиняясь: – Я вернусь, как только будет возможность.

– Не беспокойтесь, господин префект. К сожалению, я никуда не уйду.

Катон вышел вслед за ауксилиарием из лазарета и поспешил в свои комнаты, чтобы приказать Траксису принести доспехи, оружие и плащ в сторожевую башню у восточных ворот. Затем он прошел через форт, сражаясь с желанием броситься к воротам бегом. Катон твердо верил в то, что солдаты должны всегда видеть своего командира спокойным и уверенным. Добравшись до лестницы у основания сторожевой башни, он с удовлетворением услышал, как опцион отдает приказ общего сбора, и тут же над фортом разнесся пронзительный голос медной трубы. Три коротких сигнала, пауза, и снова три коротких. Офицеры резкими криками и проклятиями поднимали солдат в бараках. Двери с грохотом распахивались, когда они поспешно выскакивали наружу, где помогали друг другу надеть кольчуги, прежде чем взять остальное снаряжение и занять свои места на крепостном валу.

Катон поднялся по лестнице на платформу над воротами и встал у деревянного ограждения рядом с опционом стражи и еще одним часовым. Они обменялись салютами, прежде чем Катон посмотрел на дорогу, ведущую из форта в долину. Утро было прохладным, и солнце закрывали тучи, придавая дикой местности какую-то особую мрачность. Как часовой и сказал, густой туман окутал низину, точно пепельное одеяло, наброшенное на холм, на котором стоял форт, и враг мог незаметно подобраться на расстояние выстрела из лука к внешнему рву. Катон повернулся к опциону стражи, который был из эскадрона Мирона:

– Ты правильно сделал, что объявил боевую тревогу.

Солдат мимолетно улыбнулся, довольный похвалой.

– Мы больше не видели их с тех пор, как я послал за вами, господин префект.

На башне царила тишина, которую нарушал лишь топот солдат по деревянному настилу, занимавших позиции на бастионах. Затем, когда последний встал на свое место, Катон перевесился через деревянные перила, старательно прислушался и тут же уловил далекий стук копыт, а еще через мгновение – звон уздечек и доспехов.

– Скоро мы узнаем, кто они такие, – сказал он и тут же отругал себя за ненужные слова: «Тоже мне, невозмутимый командир…»

Заскрипела лестница, и Катон увидел Траксиса, который поднялся на платформу, держа под мышкой его доспехи. Фракиец, тяжело дыша, положил их на пол и начал помогать Катону одеться. Наконец он накинул ему на плечо ремень с мечом.

– А плащ, господин?

Катон покачал головой, сосредоточенно вглядываясь в туман.

– Вон там!

Часовой, стоявший рядом с опционом, показал на дальний конец дороги, уходившей от форта. Префект и опцион проследили за его рукой и увидели едва заметное мерцание, указывавшее на то, что сквозь туман к форту приближаются всадники. Катон разглядел очертания римского знамени; через мгновение передний всадник выплыл из дымки и оказался на открытом пространстве перед воротами. Напряжение на башне отступило, когда Катон увидел украшенный перьями шлем и позолоченную грудную пластину всадника, скакавшего чуть позади знамени.

– Легат Квинтат.

– Должен ли я вызвать полный почетный караул, господин? – спросил опцион.

– Представления устраивать слишком поздно. Просто откройте ворота.

Опцион прошел в заднюю часть башни и выкрикнул приказ ауксилиариям, стоявшим около тяжелых балок, закрывавших ворота. Катон поспешил вниз и оказался возле сторожки в тот момент, когда солдаты начали открывать внутрь громко стонущие ворота.

– Смирно! – рявкнул он и четко встал по одну сторону ворот, в то время как его люди подняли щиты и копья и построились слева от него.

Воздух наполнился топотом копыт, когда всадники натянули поводья перед фортом и шагом провели своих лошадей в ворота. Сначала всадники из Восемнадцатого эскадрона, которые немного продвинулись вперед по главной улице, выстроившись в одну ровную шеренгу по одной ее стороне. Затем следовало личное знамя легата, за ним – сам Квинтат, раскрасневшийся от быстрой скачки по холодному утреннему воздуху. Квинтат был самым старшим из командиров четырех легионов в Британии и получил свою должность после смерти Остория. Катон считал его вполне умелым солдатом, но, как и большинство представителей своего класса, он имел чрезмерные политические амбиции. И порой реализовывал их за счет солдат, которыми командовал.

Катон сделал глубокий вдох и крикнул:

– На караул!

Ауксилиарии выставили копья, приветствуя правителя Британии. Квинтат перекинул ногу через седло и соскользнул на землю. Когда знаменосец потянулся за поводьями, легат с добродушной улыбкой направился к Катону.

– Префект Катон, я рад снова тебя видеть. Как идут дела? Ты заметил еще какие-то признаки активности неприятеля?

– Нет, господин легат, хотя варвары время от времени отправляют отряды, которые нападают на наши патрули и мешают им проводить разведку.

– Еще одно доказательство того, что они что-то задумали, – кивнув, сказал Квинтат.

– Да, господин легат.

– А посему мы должны без промедления нанести по ним удар, прежде чем они возьмут инициативу в свои руки. Отличная возможность для твоих парней завоевать боевые награды, верно?

Катон промолчал. Он считал, что есть гораздо более веские причины идти в сражение, чем награды.

Квинтат огляделся по сторонам:

– А где наш смельчак центурион Макрон? Уверен, ему не терпится сразиться с врагом.

– Центурион находится в лазарете после ранения, господин. Он уже выздоравливает.

Квинтат нахмурился:

– О? Надеюсь, ничего серьезного…

– В него попала стрела. Но он идет на поправку. Лекарь говорит, что в конце следующего месяца он сможет выполнять не слишком тяжелые обязанности.

– Очень плохо. Ему придется пропустить веселье.

– Да, господин легат. – Катон махнул рукой в сторону штаба, расположенного в самом сердце форта. – Не хотите ли немного освежиться и перекусить в моих апартаментах?

– Очень хочу. Веди меня. Но сначала я намерен провести короткую инспекцию форта, чтобы взглянуть на твоих людей.

Когда они зашагали по середине главной улицы, офицер, отвечавший за эскорт, отдал своим людям приказ спешиться и напоить лошадей, а по форту разнесся сигнал отмены боевой готовности. Квинтат наметанным взглядом обвел солдат, отметив порядок, царивший в форте.

– Как твои люди?

– В каком смысле, господин?

– Я имею в виду их настроение. Они участвовали в сражениях в этом году и понесли серьезные потери. Мне известно, что большинство у вас новички. На них можно положиться?

Катон на мгновение задумался, прежде чем ответить.

– Я в них уверен, господин легат. Во всех до одного. Опытные ветераны задают тон. Мы с центурионом Макроном потратили много сил, тренируя новобранцев, и они в отличной форме.

– Хорошо. – Квинтат кивнул своим мыслям. – Именно это я и рассчитывал от тебя услышать. Думаю, ты хотел бы знать, по какой причине я решил нанести тебе визит.

Катон бросил на него мимолетный взгляд.

– Я собирался вас об этом спросить.

Легат улыбнулся, но тут же выражение его лица стало серьезным.

– Я получил такие же, как твой, доклады из большинства приграничных фортов. Не вызывает сомнений, что враг собирается нанести удар до того, как прибудет новый наместник. А посему я намерен выступить первым. Остальное расскажу, когда мы останемся наедине.

Позже, в апартаментах Катона, Траксис принес поднос со стеклянным кувшином и двумя серебряными чашами, поклонился легату и вышел, оставив гостя наедине со своим командиром. Катон наполнил чаши, протянул одну Квинтату, потом взял свою и сел на табурет рядом со столом, а Квинтат занял более удобный стул. Сделав глоток вина, Катон решил, что оно, скорее всего, из остатков его запасов фалернского, и внутренне вздохнул, представив кувшины с дешевым галльским пойлом в своей кладовой.

Квинтат приподнял бровь, удовлетворенно взглянув на свою чашу, прежде чем поставить ее на стол, и повернулся к Катону:

– У нас появилась возможность нанести врагу удар, от которого он может не оправиться, Катон. Если они настолько глупы, что соберут свою армию в одном месте и нам не придется за ними охотиться, мы непременно этим воспользуемся. Я не могу передать, как устал от постоянных рейдов, когда мы вынуждены бросаться в погоню за ублюдками, которые сбегают и прячутся в горах. Я намерен сформировать армию, повести ее в самое сердце их земель и уничтожить всех, кто сражается против нас. Особенно друидов. Если мы выступим против них, они призовут на помощь своих союзников, и мы сможем разобраться сразу со всеми, вместо того чтобы отлавливать их по одному.

– В таком случае мы должны будем захватить логово друидов на острове Мона[2]2
  Современный о. Англси у берегов Уэльса.


[Закрыть], господин легат.

– Вот почему я отдал приказ одному из морских отрядов встретиться с нами на побережье и поддержать нашу атаку на остров. Когда мы покончим с ними, друиды превратятся в воспоминание, и все их следы, а также священные рощи будут стерты с лица земли. – Он помолчал, чтобы Катон оценил его слова. – Как только силуры и ордовики узнают о судьбе своих северных соседей, они попросят мира. И тогда, наконец, нашими стараниями эта провинция станет безопасным местом.

Катон медленно вертел чашу в руках.

– Со всем уважением, легат, именно это пытался сделать Осторий. Но вместо того чтобы поселить страх в сердцах врага и заставить варваров попросить мира, он добился лишь того, что они еще сильнее укрепились в стремлении сражаться.

– Но тогда их возглавлял Каратак. Теперь же, когда его нет, не осталось никого, кто мог бы объединить племена.

– Кроме друидов.

– Да, верно, но я имел в виду, что у них нет сильного лидера, который в состоянии их объединить. Нет человека, обладающего достаточной харизмой, чтобы заставить варваров перестать пытаться перегрызть друг другу глотки и всем вместе выступить против нас. Если мы преподадим декеанглиям урок, возможно, остальные племена на этом острове поймут, что перед ними стоит выбор: подчиниться воле Рима или прекратить свое существование.

Катон нервно рассмеялся:

– Полное уничтожение? Неужели вы серьезно, господин легат?

Квинтат холодно посмотрел на него:

– Я абсолютно серьезен, префект. Мы уничтожим всех, даже младенцев и животных.

– Но почему?

– Иногда добиться желаемого можно только самыми жестокими методами.

– А если это приведет к совершенно иным результатам? В конце концов, разве Осторий не попытался сделать то, о чем вы сейчас говорите? Однако ему удалось лишь еще больше разжечь их сопротивление Риму.

– Ему не хватило убежденности довести дело до конца. Или он просто слишком устал. Будь он моложе, все могло быть иначе. А теперь складывается впечатление, что судьба выбрала меня для претворения в жизнь планов Остория. В любом случае, префект Катон, я принял решение. Да, мы лишимся возможности сколотить состояние на продаже пленников на невольничьих рынках, но это не так важно. Что же до дальней перспективы, если бо́льшая доза жестокости убедит остальные племена в тщетности сопротивления, нам удастся в результате сохранить множество жизней. – Он почесал щеку. – Даже варваров. Я не сомневаюсь, что такому умному человеку, как ты, логика моего решения понятна.

Катон задумался на мгновение. Он понимал, что имелось достаточно причин, чтобы поддержать план легата, однако не видел необходимости в таком количестве жертв. К тому же префект считал, что для будущих отношений между Римом и новой провинцией будет лучше, если население последней не понесет слишком серьезных потерь. Впрочем, он был солдатом и давал клятву подчиняться императору и всем тем, кого тот поставил над ним командирами.

– Да, господин легат, я все понимаю.

– Хорошо.

Они сделали еще по одному глотку из своих чаш, думая каждый о своем. Мысли Катона вернулись к заданному чуть раньше вопросу, на который он так и не получил адекватного ответа. Префект откашлялся:

– Господин легат, вы же могли вызвать всех командиров в штаб и сообщить им о ваших планах. Почему вы приехали сюда лично? Если, разумеется, мне позволительно об этом спросить.

Квинтат медленно улыбнулся и поднял чашу в притворном салюте.

– Твоя осторожность делает тебе честь, юный Катон. И в моих словах только похвала и ни капли снисходительности. Для профессионального солдата ты великолепно понимаешь политические реалии нашего мира. Скажи-ка, а как думаешь ты, почему я сюда прибыл?

Катон почувствовал, как сердце быстрее забилось у него в груди. Легат знал про их с Макроном прошлое, когда оба являлись агентами Нарцисса, секретаря императора. Квинтату было это известно, потому что он сам исполнял те же функции для главного соперника секретаря, императорского слуги по имени Паллас. Два вольноотпущенника многие годы сражались за первенство, а когда сила Клавдия пошла на убыль, потребовалось совсем немного времени, прежде чем Паллас начал продвигать Нерона, преемника, которого поддерживал император, к трону. Даже здесь, на самой границе империи, смертельная борьба продолжалась. И Катона с Макроном совершенно сознательно отправили сюда, в очень опасный район, сразу после их возвращения в провинцию. Их перевод организовал Квинтат по приказу Палласа. После того как Катон разрешил сложную ситуацию в удаленном форте Брукциум, и учитывая роль, сыгранную им и Макроном в пленении Каратака, он надеялся, что между ними и Квинтатом заключено негласное перемирие.

– Понятия не имею, господин легат.

– Да ладно тебе. Ты меня разочаровал. Я думал, ты, возможно, опасался, что я прибыл сюда, чтобы сделать тебе что-то плохое… Позволь тебя успокоить. Я приехал совсем не за этим. На самом деле как раз наоборот. Я хотел повидать тебя по нескольким причинам. Первая – исключительно военного характера. Я намеревался лично убедиться в том, что твои солдаты готовы к предстоящей кампании. И доволен тем, что увидел. Обе твои когорты находятся в прекрасной форме. В отличие от нескольких других гарнизонов, в которых я побывал в последние дни… Вторая причина имеет отношение к тебе лично, префект Катон. – Квинтат поставил свою чашу на стол, сложил руки и посмотрел Катону в глаза: – До сих пор мы с тобой преследовали прямо противоположные цели.

– Мягко говоря.

Легат нахмурился:

– Мы все кому-то служим. Тебе пришлось работать на Нарцисса, меня же убедили встать на сторону Палласа. До сих пор мы удовлетворяли требования наших кукловодов.

– Я не марионетка в чужих руках, – твердо заявил Катон.

– Думаешь, нет? Ты действительно так считаешь? Ты и вправду меня разочаровываешь… Но давай забудем об этом на время. Я хочу, чтобы ты понял, каковы мои истинные намерения касательно предстоящей кампании. Поэтому выслушай меня. – Квинтат взял чашу и откинулся на спинку стула. – Очень скоро ситуация в Риме изменится. Император Клавдий стар, а старики имеют обыкновение неожиданно умирать. Люди склонны приписывать это естественным причинам, что до определенной степени является преимуществом для тех, кто стремится повысить уровень смертности. Ты меня понимаешь?

Катон прекрасно его понимал. Несколько лет назад они с Макроном участвовали в тайной операции по защите императора Клавдия от наемных убийц, действовавших в императорском дворце. Они оба и сам император чудом остались в живых.

– В наши дни яд или клинок в спину считаются естественными причинами смерти во дворце. Это печально, но так уж сложилось. В то время как заговорщики, вне всякого сомнения, строят планы на предмет преждевременного ухода императора из жизни, мои и твои люди начнут распихивать друг друга, чтобы, как только Клавдий умрет, посадить на трон своего ставленника. В настоящий момент фаворитами являются Паллас и Нерон, но кто знает, что будет дальше?

Возможно, Нарцисс сумеет путем сложных интриг поставить Британика на место его отца. Разумеется, Британик имеет преимущество, поскольку он родной сын императора. Но у Нерона есть мать, а сука Агриппина пойдет на все, чтобы получить то, что хочет. Кроме того, Нарцисс еще может нас удивить. Его загнали в угол, а в таком положении он чрезвычайно опасен. Тебе повезло, что он на твоей стороне.

Катон подавил горький смешок.

– Повезло? Нас с Макроном никто не спрашивал. Просто заставили выполнять его поручения, постоянно подвергаясь опасности.

– Ну, в этом нет ничего для тебя нового. В конце концов, ты ведь солдат.

– Да, господин легат. Я готов отдать жизнь за Рим, но совсем не хочу жертвовать собой ради рептилии по имени Нарцисс.

– Прекрасный, достойный похвалы принцип. Но, как и большинство принципов, не имеет ни малейшего отношения к реальности, в которой мы регулярно оказываемся. Кроме того, гораздо лучше, когда вероломный человек вроде Нарцисса на твоей стороне, чем когда он метит тебе в горло. Только глупец думает иначе, а ты совсем не дурак.

Квинтат отсалютовал Катону своей чашей, прежде чем резко поставить ее на стол.

– Поэтому я хочу поделиться с тобой своими мыслями. У меня появился прекрасный шанс. Новый губернатор доберется до Британии через несколько месяцев. Достаточно времени, чтобы я смог нанести удар по нашему врагу и раздавить его раз и навсегда. Я намерен уничтожить декеанглиев, захватить остров Мона и стереть с лица земли друидов. Как только их не станет, никто не сможет координировать сопротивление племен. Я заставлю варваров нам подчиниться. И одержу победу. А поскольку меня должны на будущий год отозвать в Рим, удачная военная кампания мне очень даже пригодится. Если Нерон займет трон своего приемного отца, а Паллас сохранит влияние, взойдет и моя звезда. Но, как и всем могущественным людям, мне нужны сторонники, на которых я могу положиться. Способные, с хорошим послужным списком, тайными умениями и опытом. Ты – именно такой человек. И твой друг Макрон. Я буду счастлив, если вы встанете на мою сторону.

– Не сомневаюсь.

Квинтат замер на мгновение, но тут же снова заговорил, спокойным голосом, в котором появились угрожающие нотки:

– Префект, прежде чем ты займешь ханжескую позицию, позволь напомнить о реальности. Практически не вызывает сомнений, что Нарцисс будет первым, кого Нерон объявит вне закона, когда придет к власти. Я хорошо знаю Палласа – он позаботится о том, чтобы сторонников Нарцисса уничтожили вместе с их господином.

– Я не его сторонник.

– Ты можешь так считать, но это не меняет того, что о тебе думает Паллас. Для него вы с Макроном всего лишь мелкие сошки, и он не станет тратить время и разбираться, что правильно, а что нет. Ваши имена появятся в его списке, и через некоторое время в Британию будет отправлен приказ о вашем аресте и последующей казни. На этом все закончится. Впрочем, не совсем. У тебя есть жена, насколько мне известно. Если тебя объявят предателем, твое имение будет конфисковано, и жена останется ни с чем. Подумай о том, какая судьба ее ждет.

Он подождал немного, чтобы его слова дошли до Катона, а потом продолжал, уже спокойнее:

– Однако, если вы перейдете в мой лагерь, я за вас поручусь. И позабочусь, чтобы Паллас узнал, что вы больше не служите Нарциссу и вас можно считать моими верными сторонниками, а следовательно, сторонниками Палласа и Нерона. Разумеется, ваша позиция станет сильнее, если вы сделаете еще один шаг…

Катон понял, что Квинтат имел в виду.

– И сделаем вид, что продолжаем служить и поддерживать Нарцисса, чем поможем вам с Палласом его уничтожить?

– А почему нет? Ты же сам сказал, что он вероломный змей. Он множество раз подвергал ваши жизни опасности, и вы ему ничего не должны.

– Вам с Палласом я тоже ничего не должен, господин легат.

Квинтат рассмеялся:

– Это ты сейчас так говоришь. Через год или два все может измениться, и тогда ты будешь благодарен мне за покровительство. Речь не только о тебе и Макроне, но и о твоей семье.

Катон почувствовал, как внутри у него все сжалось от страха.

– Вы угрожаете моей семье, господин легат?

– Как раз наоборот, предлагаю их защитить. К сожалению, те, кого мы любим и ради кого готовы идти на жертвы, становятся нашей ахиллесовой пятой. Если хочешь контролировать человека, ты должен контролировать его страхи. Мне не нравится это говорить, но я уже сказал ранее, что всего лишь хочу, чтобы ты увидел истинное положение вещей. И только тебе решать, как ты поступишь.

– У меня нет выбора, – тихо проговорил Катон, изо всех сил стараясь сдержать гнев. – Ведь так?

Квинтат покачал головой:

– Боюсь, что так. Если это тебя утешит, моя семья тоже находится под пристальным вниманием Палласа. Однажды он пришел ко мне, как сейчас я к тебе, и сделал такое же предложение. И произнес такую же угрозу. С тех пор я вынужден выполнять его приказы. Это было десять лет назад, когда он еще полз вверх по скользкому шесту.

– Но вы не стали выполнять его приказ, когда он потребовал нашего уничтожения.

– Ты так думаешь? Я отправил вас в Брукциум, уверенный, что там вас ждет верная смерть. Однако, несмотря ни на что, вы одержали победу. И я вами восхищен. Будет очень жаль, если придется вас убить. Послушай, Катон, ты же понимаешь, какая сложилась ситуация. И видишь, что у тебя нет альтернативы. По крайней мере, безболезненной.

– Да, – не стал спорить префект.

– Я понимаю твое отчаяние, но со временем ты с ним справишься. Об этом позаботится отсутствие выбора. В конце концов, разве другому нас учит жизнь?

Он ждал ответа, но Катон испытывал такую горечь и такой гнев, что не мог произнести ни слова. Он пытался придумать способы опровергнуть приведенные Квинтатом доводы, отчаянно хотел сохранить принципы и бросить вызов воле тех, кто считает, что имеет право решать судьбы других людей. Он страстно желал жить в мире, где справедливость, честь и подвиги ценятся выше коварства, корыстолюбия и амбиций.

Однако перед ним сидел человек, доказавший в очередной раз, что это всего лишь пустые мечты. Несмотря на все, чего он добился, на сражения, в которых участвовал и побеждал, несмотря на продвижения по службе, его жизнь зависела от капризов таких людей, как Нарцисс и Паллас. И они даже не были настоящими римлянами – всего лишь вольноотпущенниками, научившимися играть на страстях своих бывших хозяев, как на дешевой флейте.

Но хуже всего было понимание того, что женитьба на Юлии сделала его уязвимым перед их кознями. И их ребенок, которому еще предстоит родиться, тоже со временем станет невольным заложником в смертельно опасных политических играх тех, кто плетет интриги так же легко, как другие дышат.

Катон вздохнул.

– Значит, ты увидел справедливость моих доводов, – с сочувствием проговорил Квинтат. – Хорошо. Никто не должен выбирать смерть без уважительной причины. Теперь я тебя покину. Тебе нужно время, чтобы подумать о том, что я тебе сказал, и принять это. Мы обсудим детали, когда ты будешь готов. Благодарю за вино.

Он встал, и Катон последовал его примеру. Неформальный разговор закончился, и легат снова стал его командиром, резким и требовательным.

– Ваша замена прибудет в форт послезавтра. Когда они будут на месте, ты без промедления поведешь свою колонну в Медиоланум. Там ты присоединишься к Четырнадцатому легиону, созданному из солдат Двадцатого и когорт ауксилиариев, выделенных для проведения кампании. Я намерен начать операцию через пять дней. Мы отправимся в горы, сожжем дотла все поселения врага, которые нам встретятся, найдем и уничтожим их армию, а также будем убивать все живое на своем пути. Затем сделаем то же самое на острове Мона. К тому времени, когда новый губернатор вступит в должность, здесь будет установлен порядок. И не останется никого, кто мог бы бросить вызов Риму. Более того, не останется других претендентов на пост Остория. Он достанется мне и тем, кто последует за мной. Ты все понял, префект Катон?

– Да, господин легат.

– В таком случае это все. Увидимся в Медиолануме.