Текст книги "Успех и счастье. Чему учить ребенка, чтобы он достиг всего, чего хочет"

Искажение прошлого

В 1957 году профессор Л. Фестингер предложил теорию когнитивного (познавательного) диссонанса. Суть этого явления в том, что между нашими убеждениями / предположениями и реальностью возникает внутренний конфликт, и, пытаясь его избежать, подсознание «подстраивает» факты. Например, инвестор, который своевременно не принял решение и потерял деньги, попытается объяснить свои неудачи тем, что с опозданием получил финансовые рекомендации, хотя раньше никогда ими не пользовался.

Другой пример. Лидер религиозной секты убедил своих последователей, что ему стало известно о близости конца света, но, согласно полученному им сообщению из космоса, инопланетяне готовы спасти лишь тех из них, кто в этот день придет в определенное место. Группа людей во главе с лидером отправляется именно туда, а инопланетяне все никак не появляются. Затем проходит и тот момент, когда должен был состояться конец света. В конце концов лидер доводит до своих последователей новую информацию: он получил еще одно послание из космоса, который вознаградил их веру тем, что отменил конец света. Наступает всеобщее ликование.

В описанной ситуации последователям было неловко признать, что они поверили в абсурдную идею, и поэтому им оказалось гораздо легче принять за чистую монету новое нелепое объяснение. Более того, их вера могла даже укрепиться.

Нетрудно увидеть, что проявления когнитивного диссонанса наиболее вероятны в неблагоприятные моменты, когда подсознание «корректирует» реальность и мы приходим к выводу, что «все неправы», вместо признания того, что наш прогноз не оправдался. Подсознание часто списывает возникающие проблемы на «мелкие» недостатки вашего поведения, вместо того чтобы указать на необходимость менять его в целом. Все это приводит к тому, что люди закрывают глаза на факты, которые их не устраивают, и повторяют свои ошибки.

Например, однажды в дублинском баре один детина вдруг заорал: «Бармен, пива всем!» Когда все выпили, он опять закричал: «Бармен, всем пива, и в этот раз не забудь налить себе!» Настало время расплачиваться, и оказалось, что у детины нет денег!

Как водится в таких случаях, его вышвырнули за дверь.

Через несколько месяцев детина пришел снова и с порога радостно заорал: «Бармен, пива всем!» – «Ага, может быть, и себе налить?» – с усмешкой спросил бармен. «Нет, я бы предпочел, чтобы в этот раз ты не пил: уж слишком агрессивен, когда напьешься!» В данном случае очевидно, что посетитель приписал произошедшее с ним в прошлый раз плохому настроению подвыпившего бармена, а не тому, что он не заплатил по счету.

В дополнение к когнитивному диссонансу мы также страдаем отклонением из-за «крепости задним умом»[6]6
  Ученые утверждают, что если из мозга мыши, умершей от ожогов, изготовить сыворотку и сделать инъекцию другой мыши, то у последней возникнет паника, как только она увидит огонь даже на далеком расстоянии, хотя раньше не имела представления о том, что это такое. Значит, память об объекте, причинившем боль, настолько сильна, что может передаваться другому животному через сыворотку.


[Закрыть].

Оно проявляется в том, что, вспоминая прошлое, люди приписывают себе большие успехи в предсказании будущего, чем это было в реальности. Ввиду такой предрасположенности многие финансовые аналитики относят на свой счет гораздо больше успешных прогнозов, чем их было на самом деле.

Так, в одном из экспериментов исследователи сравнили первоначальные прогнозы о поведении рынка, которые давали студенты бизнес-школ, с их воспоминаниями о своих предсказаниях через некоторое время. В начале семестра, когда рынок шел вниз, студенты ожидали, что падение цен продолжится. К концу семестра рынок развернулся, и цены пошли вверх. Когда тех же самых студентов попросили вспомнить, какую тенденцию они ожидали в начале семестра, молодые люди сказали, что ожидали повышения цен. Этот пример демонстрирует, до какой степени нереалистичны наши воспоминания! То же самое, возможно, происходит и с врачами, которые считают диагнозы, поставленные ранее, более точными, чем это было на самом деле. Этот вид отклонения – еще один повод сомневаться в надежности собственной памяти.

Теперь, когда вам захочется кому-то сказать: «Разве я вас об этом не предупреждал?!» или «А что я вам говорил?», вспомните об этой особенности памяти. Очень вероятно, что вы обсуждали эту тему, но то, что вы предсказали конкретный исход, скорее всего, иллюзия.

Следствием этого отклонения служит также предположение о том, что многие события можно было предсказать. Простой пример – поведение людей, часто встречающихся в среде инвесторов, которые, рассматривая исторический график цен, указывают вам, как они бы заработали много денег, купив внизу и продав наверху.

Обратите внимание: когнитивный диссонанс и отклонение из-за «крепости задним умом» близки по смыслу: оба искажают память о прошлом, но один «переписывает» минувшие события, а другой «корректирует» существовавшие в прошлом ожидания будущих событий.

Так что, если ваша жена утверждает, что вы забыли купить сметану, хотя она вам этого не говорила, то это пример когнитивного диссонанса. А если ваш муж гордится своим предсказанием, что ребенок будет блондином, хотя вы точно помните, что он ожидал брюнета, то вы обнаружили в нем такую черту, как склонность к «крепости задним умом».

Эмоции и память

Как эмоции взаимодействуют с памятью? Воспоминания можно сравнить с сухофруктами. Со временем память о событиях «усыхает», поскольку теряется их острая эмоциональная окраска. Мы просто помним, что в то или иное время ситуация была очень напряженной. После того как эмоции уходят, у нас в голове остаются лишь выводы. Но в отсутствие эмоций, объясняющих прошлое, эти выводы – словно сухофрукты, лишь отчасти напоминающие плоды, из которых они получились.

Выводы типа «он меня предал» или «она меня обманула» лишь некое подобие полноценных воспоминаний (полноводной реки, полновесного воспроизведения событий и эмоций). Когда складываешь запомнившиеся факты, разбросанные, подобно валунам, по руслу высохшей реки, они часто не подкрепляют вывод, поскольку иссяк эмоциональный поток, который к этому выводу привел. Например, вы сильно поругались с близким человеком и долгие годы с ним не разговаривали. И вот однажды, когда вы объясняли своему другу причину того давнего раздора, он вдруг сказал, что, по его мнению, это была всего лишь мелочная ссора. Поразмыслив, вы согласились с такой оценкой, потому что, если действительно рассматривать только факты, то никаких серьезных причин для серьезного конфликта не было. Вы это поняли, потому что эмоции, сопровождавшие этот инцидент, со временем улетучились.

Мы говорили о нескольких типах забывчивости. Эмоциональный фон тоже способен «редактировать» память. Говорят, что счастливые люди помнят хорошие события, забывая плохие. А в памяти несчастных людей, наоборот, остаются преимущественно грустные ситуации. Адреналин – гормон, выделяемый нашим организмом в напряженных ситуациях и в моменты стресса, способствует запоминанию. Он как бы рисует схему на электронном плато нашей памяти. Если вы вспомните свое детство, то удивитесь, что ваша память сохранила большинство случаев, связанных с острыми ситуациями, болевыми ощущениями или неожиданностями.

Интересно, если бы мы могли «редактировать» свою память, то какие воспоминания оставили бы себе – плохие или хорошие?

С одной стороны, без первых мы забудем о достижениях, полученных в результате борьбы с неприятностями, не сможем напоминать себе о том, что нам повезло, что все плохое уже позади, а наша жизнь стала лучше, чем раньше.

С другой стороны, было бы здорово выкинуть из головы прошлые ссоры, какие-то страшные эмоциональные моменты. Иногда кажется, что мы готовы забыть о самых счастливых днях своей жизни, только бы не помнить о трагических.

Может быть, вопрос о наших предпочтениях был философским, чисто умозрительным, но вполне вероятно, что в основе «редактирования» памяти лежит наше подсознательное желание что-то приукрасить, а что-то просто вычеркнуть из своей жизни.

Эмоции

Наконец, третья преграда на пути нашего самопознания – это эмоции.

Фильтрующие свойства эмоций

Эмоции играют огромную роль не только в том, что касается памяти, но и в избирательности нашего восприятия. Например, когда вы смотрите на фотографию национального героя, вам кажется, что у него благородные черты лица, а сам он – добрый и сердечный человек. А если вам дадут фотографию террориста, то, скорее всего, он покажется вам хитрым и жестоким типом, которому нельзя доверять. Таким образом, эмоции заставляют нас игнорировать отсутствие схожести (например, конкретного человека – с образом героя), если мы кого-то любим. В той же мере они не пропускают в наше сознание присутствие схожести (например, террориста – с героем), если кто-то нам неприятен.

Эмоции помогают фильтровать не только настоящее и будущее. Мы уже говорили, что память отсеивает определенные моменты, базируясь на эмоциях человека. Приятные события чаще вспоминаются при хорошем настроении, а печальные – при плохом.

Если мы согласимся с тем, что эмоции – такой сильный фильтр, и решим в дальнейшем их контролировать, то перед нами встанет ряд вопросов. В какой степени наше настроение должно быть хорошим или плохим, чтобы стать причиной искаженного восприятия? Насколько точно мы можем понять и объяснить собственные эмоции?

Конечно же, способность путать свои чувства вряд ли поможет в поиске рациональности! Психолог Д. Дилберт рассказывает еще об одном любопытном эксперименте, демонстрирующем нашу неспособность определить источник своих устремлений.

Две группы мужчин должны были перейти по веревочному мосту над стометровой пропастью. К добровольцам из обеих групп подходила симпатичная девушка с просьбой заполнить анкету, а потом давала номер своего телефона на случай, если после эксперимента его участник захочет узнать суть опроса. Нужно заметить, что к представителям одной группы девушка подходила до того, как они вышли на мост, а к представителям другой – когда мужчины по нему передвигались.

Оказалось, что бо́льшая часть позвонивших была среди последних. Психологи сделали вывод: те, кто находился посредине болтающегося над пропастью хлипкого мостика, испытывали напряжение, связанное с чувством страха. Но, общаясь с девушкой, они, по-видимому, приписывали свое состояние обостренности эмоций сексуальному интересу, а не страху. Значит, далеко не всегда мы можем правильно объяснить природу собственных чувств и эмоций.

Поведение эмоций во времени

Попыткам «оптимизировать свои мозги» не помогает и то, что наше мироощущение часто меняется. Психолог Р. Стротц объяснил это тем, что для людей гораздо важнее краткосрочное, но немедленное удовлетворение своих желаний, чем долгосрочное. Например, люди переедают, потому что, несмотря на свое стремление похудеть, любят вкусно поесть, т. е. они склонны игнорировать долгосрочные интересы во имя сиюминутных удовольствий. Обобщая, можно сказать, что на нас гораздо больше воздействуют немедленные потребности и уже существующие факторы, чем те, которые возникнут в будущем.

Р. Стротц назвал свое наблюдение функцией дисконтирования предпочтений, но проще назвать его графиком изменения остроты ощущений во времени. Разворачивая анализ этого графика, психологи Г. Шефрин и Р. Талер отметили интересный аспект: в момент возникновения у человека новой идеи этот график, как правило, более крутой, чем после ее первичного рассмотрения. Это наблюдение совпало с одним из знаменитых советов Вотрэна, одного из героев Бальзака. «Не следуйте своим первым порывам: они, как правило, самые благородные», – рекомендовал он.

Идею исследователей можно визуально наблюдать на рис. 1.1.

Из него следует, что максимальное отклонение от рационального процесса принятия решений часто наблюдается на этапе возникновения идеи. Именно в этот момент ошибки наиболее вероятны, поскольку у вас нет времени, чтобы проконтролировать собственные эмоции, и, как следствие, возможна избыточная реакция. Из этого наблюдения следует рекомендация: не принимайте быстрых решений в критической ситуации (рис. 1.2).

Можно предположить, что график остроты ощущений не является симметричным для исходных ситуаций в зависимости от того, положительные они или отрицательные. Мать, ребенок которой тяжело болеет, как и инвестор, только что понесший большие потери, склонна рассматривать положительные перспективы как отдаленные. Зато в благоприятное время они готовы рассчитывать на продолжение полосы удач. Таким образом, вы скорее примете слишком консервативное решение, когда исходная ситуация или настроение плохие, и слишком оптимистичное решение, когда исходная ситуация или настроение хорошие.

Представляется, что форма графика неодинакова для одного и того же человека в разные моменты его жизни. Вспомните свою реакцию на события в юношеские годы и в более зрелом возрасте. Помните, как в пятнадцать лет вам казалось, что от решения той или иной проблемы зависит вся оставшаяся жизнь? Через несколько лет значимость подобных проблем уменьшалась, т. е. по мере приобретения вами опыта менялась форма графика. Аналогично проходит и процесс приспособления к новым ситуациям.

Не скрывается ли в этом наблюдении одно из возможных объяснений «войны поколений»? Просто родители и дети не только отличаются остротой восприятия одной и той же информации, но и реагируют на нее в разные сроки и с неодинаковой интенсивностью.

Из рис. 1.3 видно, что по мере приобретения опыта, во-первых, увеличивается временно́й горизонт, на протяжении которого мы готовы рассматривать проблему, а во-вторых, функция становится более пологой, т. е. наша реакция – менее эмоциональной. Первое наблюдение можно проиллюстрировать популярными словами Скарлетт О’Хара, героини романа «Унесенные ветром»: «Я подумаю об этом завтра». Эта присказка призывает не рассматривать текущую возможность как последнюю, а новую проблему – как критическую для жизни. Так не будем же относиться к неизбежным ошибкам как к трагическим и бесповоротным фактам!

Эти слова также напоминают о возможности коррекции собственных сиюминутных предпочтений, которые возникают, например, как следствие предрасположенности к действиям на основе недавней и яркой информации. Введение самоограничений широко пропагандируется, но эту рекомендацию совсем непросто выполнить, так как наша «внутренняя полиция» тоже любит отдохнуть. Может быть, визуально представив себе график, вы сможете воздержаться от излишнего оптимизма или пессимизма.

Эти графики можно использовать, когда речь идет не только об эмоциях, но и о нашем отношении к собственному здоровью. Лет до тридцати мы обращаемся с нашим телом как с бесконечным ресурсом и лишь потом начинаем понимать, что все полученные в молодости травмы – теперь уже навсегда. Поэтому, если ваши сыновья занимаются контактными видами спорта типа футбола или карате и готовы сломать себе все кости, чтобы получить заветный кубок или пояс, напоминайте им о разных вариациях на тему графика остроты ощущений! (Cм. рис. 1.4.)

Кстати, а что, если подумать не только о настоящем, но и о будущем, а также о прошлом? Не согласитесь ли вы, что график эмоционального отклика на будущие события и их насыщенности может походить по форме на график нашего восприятия своих воспоминаний, точнее, быть его зеркальным отражением?

Кто мы? Этого мы точно не знаем. Знаем ли мы то, что мы думаем, что знаем? Этого мы тоже не знаем. А было ли в реальности то, о чем мы помним? Похоже, что и этого мы с уверенностью сказать не можем.

Мы хоть что-то в этой жизни знаем? Знаем, но не настолько много, как думаем, и не в таких деталях, как себе представляем. Поэтому и не скучно: вечно узнаем о себе что-то новенькое.

Идея о важности самопознания стара как мир. Профессор Д. Хэйдт в книге «Гипотеза счастья» предлагает простую метафору: подсознание – это слон, а сознание – погонщик. Он может сделать многое, но не в его силах заставить слона делать нечто такое, чего тот активно не желает. По словам Хэйдта, эта метафора происходит от высказывания Будды, которое подразумевает деление нашего «я» на то, что мы называем сознанием и подсознанием[7]7
  Наверное, деление нашего «я» есть в каждой этической системе, но, как правило, эта граница проходит между хорошим и плохим, а не более абстрактными сознанием и подсознанием. Так, Д. Хэйдт приводит слова Платона, который сравнивал душу с колесницей, запряженной двумя лошадьми. Одна из них – олицетворение честности и самоконтроля, а другая – бесноватая и слушающаяся только кнута. Иначе говоря, этическое по природе деление между плохим и хорошим более понятно и ощутимо в культурах разных народов, чем психологическое деление на сознание и подсознание.


[Закрыть].

Сложность как самоанализа, так и анализа характеров наших детей в значительной мере объясняется искажениями, которые привносятся в наше мышление воображением, памятью и эмоциями. И это далеко не полный перечень факторов, мешающих нам открыть истинных самих себя. «Слоны» скрываются в неких запутанных и постоянно меняющихся джунглях чувств и воспоминаний, поэтому как самопознание, так и познание наших детей остается сложной задачей.

Возвращаясь к теме воспитания, следует заметить, что у детей больше, чем у взрослых, развито воображение. Кроме того, чем они младше, тем меньше похожих ситуаций они встретили на своем жизненном пути и тем сложнее судить об их характерах по их реакциям. Поэтому познать суть ребенка сложнее, чем взрослого. А раз мы не знаем своих детей, всякие эксперименты с их судьбами опасны. Восприятие себя или их как «хороших» или «плохих» не до конца обоснованно. Так же необоснован пессимизм в отношении себя или ребенка. Вы всегда можете отрыть в их и своих «сундуках» новый слой, опровергающий ваши старые представления. Поэтому будьте терпимее к себе и другим, подвергайте сомнению свою уверенность в том, что вы хорошо понимаете себя или своего ребенка.

Глава 2
Рычажки и механизмы человеческой психологии

Как же работает подсознание? По каким принципам живет тот самый слон, о котором говорил Будда? Всех психологических механизмов, конечно, не охватишь, но нужно иметь о них хотя бы общие представления. Подсознание – очень увлекательная тема и для родителя, и для руководителя, т. е. для любого воспитателя. Увлекательной ее делает исследовательский азарт. Он приходит с осмыслением того, что чем больше мы знаем о подсознании воспитуемого, тем лучше понимаем, на какие механизмы работы его/ее сознания стоит обращать внимание. Иными словами, у вас появляется некая стандартная «карта местности», которую вы меняете по мере возникновения новых наблюдений. Может быть, с ее помощью вам удастся узнать, чего ожидать от своего ребенка, или даже понять, как ориентироваться по этой карте местности.

Мнения людей о том, что же представляет собой человеческий мозг, всегда были разными и менялись с течением лет. Некоторые философы XVIII века считали, что это орган, который выделяет мысли, словно печень – желчь. Другие представляли себе мозг как совокупность пружинок и рычажков, соединенных друг с другом ниточками внутри черепа, а мысли – в виде шариков ртути или муравьев, бегающих по столу. На современном этапе можно рассматривать человеческий мозг и как биокомпьютер. Его основной частью, т. е. операционной системой, служит подсознание.

Как и компьютерные операционные системы, подсознание состоит из многих «программ». Их заложила в наши головы природа. У всех они очень похожи. «Программы» нужны для многого – например для самосохранения, размножения и т. д. Мы будем говорить о тех, что служат для обработки информации.

Одним из типов этого вида программ являются «эвристики». Эвристика – это подсознательный прием для упрощения процесса анализа сложных ситуаций и вероятностей, или «упрощенное правило». «Подсознательный» означает, что не так просто заметить, какое воздействие оказывает этот прием на конкретного человека или на других людей. Некоторые спросят, чем отличаются термины «эвристика» и «алгоритм». Алгоритм – это четкое правило. В отличие от него эвристика не предполагает точной процедуры. Ее основное назначение – упрощать информацию, облегчая нам решение всяческих проблем. Она как бы маршрутизирует умственный процесс, чтобы он пошел по пути наименьшего сопротивления. Эвристики во многом определяют ограничения и предрасположенности нашего «я».

Отклонение – это предрасположенность нашего сознания к определенным устойчивым процессам, приводящим к решениям, отличающимся от «рациональных». Многие отклонения – это следствие эвристик. Одним из вариантов взаимоотношений между ними служит подсознательное принятие решения на основе лишь части информации, т. е. эвристики, способствующей упрощению этого процесса. Вследствие использования индивидуальных принципов отбора информации, которые не обязательно являются рациональными, и возникают отклонения[8]8
  Термин «отклонение», привнесенный психологами Д. Канеманом и А. Тверски, подразумевает «отклонение от рационального решения».


[Закрыть]. Как мы увидим ниже, некоторые эвристики служат причиной отклонений, но последние могут существовать и независимо от первых. Документированных отклонений очень много. Один автор насчитал их 54. Представляете, как нерациональны наши мыслительные процессы?!

Авторы концепций эвристик и отклонений А. Тверски и Д. Канеман[9]9
  В 2002 году Д. Канеман стал лауреатом Нобелевской премии за вклад в развитие новой области экономической науки под названием «поведенческие финансы», которую он разработал совместно с А. Тверски. Интересно, что Д. Канеман и А. Тверски были профессиональными психологами, начавшими свою карьеру в службе психологической реабилитации израильской армии. Так сложилось, что, хотя эксперименты они ставили на простых смертных, а не на инвесторах, им была присуждена премия в области экономики! Произошло это в основном из-за того, что они смогли «доказать», что люди нерациональны, т. е. аргументированно опровергнуть одно из основных допущений экономической теории.


[Закрыть] выделили три типа эвристики: подобия, наличия и якоря.