Текст книги "Иран и исламские страны"

Политика ИРИ в Центральной Азии и Афганистане

С.Б.Дружиловский

Иран проводит в Центральной Азии и в Афганистане конструктивную политику, показывая тем самым, что его целью является сотрудничество и военно-политическая стабильность в регионе.

Свидетельством этого является участие ИРИ в межтаджикском урегулировании, политика по интеграции центрально-азиатских республик в Организацию экономического сотрудничества, усилия по восстановлению Великого шелкового пути, готовность предоставлять свою территорию для продвижения товаров этих республик к открытому морю, а также предоставление соседнему Афганистану ощутимой финансовой и технической помощи.

С одной стороны, такая политика проистекает из принципа исламской солидарности, отраженного, в частности, в конституции ИРИ, согласно которому Иран в качестве основного объекта своего международного сотрудничества рассматривает мусульманские страны и осуществляет поддержку угнетенных слоев населения в этих странах (1). С другой, – руководство ИРИ исходит из прагматических соображений о том, что удерживать позиции регионального лидера можно только, оказывая существенную помощь и поддержку своим региональным соседям и развивая с ними конструктивное сотрудничество.

Действительно, позиции ИРИ, по крайней мере, в мусульманском мире существенно укрепляются, благодаря поддержке центрально-азиатских республик и Афганистана. Отметим, например, такой известный факт, что такая влиятельная организация мусульманских государств как ОИК, оказалась существенно разбавлена неарабскими странами, во многом проявляющими солидарность с Ираном, после восстановления там членства Афганистана и принятия в ее ряды государств Центральной Азии.

За последние годы Иран предпринял серьезные усилия по налаживанию и расширению торгово-экономических отношений с государствами Центральной Азии. Очевидно, например, что ближайший путь для товарных потоков центрально-азиатских республик и Афганистана на европейские и азиатские рынки лежит через территорию ИРИ и далее в Турцию, или к побережью Персидского залива, что позволяет уже сегодня этим странам, несмотря на противодействие США, осуществлять значительные товарные поставки через территорию Ирана.

Как известно, главными воротами для Ирана в Центральную Азию является пограничный с ним Туркменистан. Поэтому, несмотря на экономические и социально-политические проблемы, которые преследуют эту центральноазиатскую республику с момента провозглашения ее независимости, Иран планомерно и целенаправленно проводит свою политику по сближению и активизации торгово-экономических связей с этой страной. Главными направлениями двустороннего сотрудничества стали энергетические проекты и борьба с наркотрафиком. Так, Иран инвестировал 500 млн. долл. для прокладки газопровода Корпедже-Куи, что позволило Ирану получать туркменский газ для обеспечения потребностей своих северных районов. Кроме того, налажены регулярные поставки туркменской нефти из порта Туркменбаши до иранского порта Нека на Каспийском море. По словам посла Ирана в Туркменистане Мохаммеда Форкани, ежесуточно в Иран осуществляются своповые (обменные) поставки 40 тыс. баррелей нефти из Туркменистана (2). До смены верховной власти в Туркменистане объем товарооборота между двумя странами постоянно увеличивался и в отдельные годы достигал 150 млн. долл. (3). Однако после ухода С.Ниязова новое руководство Туркменистана стало пересматривать некоторые направления своей внешней политики, в результате чего ирано-туркменские отношения в настоящее время переживают определенный спад.

Активно и по восходящей развиваются ирано-таджикские отношения. Как известно обе эти страны объединяет языковая и культурная близость, хотя более тесному развитию двусторонних связей в определенной степени препятствуют отсутствие общей границы и суннитское вероисповедание таджикского населения. Тем не менее, как в Иране, так и в Таджикистане популярны идеи межгосударственной интеграции, подразумевая при этом этническое единство народов двух стран. Одно время в Тегеране даже поговаривали о возможности создания «Большого Ирана» с вхождением в него Таджикистана и Афганистана, но потом от этой идеи решено было отказаться. Сегодня Иран осуществляет в Таджикистане ряд грандиозных транспортных и ирригационно-энергетических проектов. Вступил в строй построенный Ираном на безвозмездной основе тоннель, связавший Душанбе с Ходжентом. Строится тоннель под перевалом «Чермагзак», который соединит таджикскую столицу с Нуреком (Ориентировочный объем инвестиций в этот проект – 60 млн. долл.). Иран участвует в строительстве ГЭС «Сангтуда-2), стоимость которого свыше 200 млн. долл. Иранская сторона приступили к строительству автомобильной и железной дорог, которые соединят Таджикистан, Афганистан и Иран и сооружению линии электропередачи Рогун(Таджикистан) – Мазари-Шариф (Афганистан) – Герат (Афганистан) – Мешхед (Иран) (4). В то же время объем товарооборота между двумя странами в целом незначителен, а в отдельные годы, например, в период межтаджикского противостояния в середине 90-х гг. XX в. торговые отношения вообще сходили на нет. Однако в Иране не без оснований считают, что со временем Таджикистан может превратиться в одного из главных торгово-экономических партнеров ИРИ в Центральной Азии.

Крупнейшим торгово-экономическим партнером Ирана в Центральной Азии является Казахстан. Сегодня в Казахстане действуют сотни иранских фирм, постоянно проводятся торгово-промышленные выставки, рекламирующие иранские товары. В казахских магазинах продаются иранская одежда, продукты питания, строительные материалы, нефтепродукты. Казахстан экспортирует в Иран продукцию животноводства, сырье. При этом главной статьей казахского экспорта является сырая нефть, которая в количестве примерно 1 млн. тонн по системе «СВОП» доставляется в порты Ирана на Каспии, с последующей поставкой на местные нефтеперерабатывающие заводы. Взамен Казахстан получает аналогичное количество нефти, но уже в портах Персидского залива для дальнейшей транспортировки на мировые рынки (5). В настоящее время компетентные органы двух стран прорабатывают идею прокладки прямого нефтепровода из Казахстана в Иран через территорию Туркменистана. Понятно, что в случае реализации этой идеи поставки казахской нефти в Иран существенно возрастут и Казахстан сможет продавать свою нефть на быстро развивающихся рынках Индии и Восточной Азии. При этом следует отметить, что уже сегодня Казахстан постоянно имеет положительный баланс в торговле со своим иранским партнером.

Отношения ИРИ с Узбекистаном и Киргизией сегодня развиваются менее успешно, хотя и с ними Иран стремится поддерживать добрососедские отношения и обеспечивать стабильный товарооборот, в частности, оставляя открытым свое предложение по доставке узбекских и киргизских товаров к иранским портам в Персидском Заливе с последующей поставкой этих товаров на мировые рынки.

Развитие плодотворного сотрудничества с центрально-азиатскими республиками при учете интересов России позволяет ИРИ все более успешно проводить политику по ограничению внешнего, прежде всего, западного влияния в регионе. Характерно, например решение, принятое на последнем саммите прикаспийских государств в Тегеране (октябрь 2007 г.), согласно которому все вопросы, связанные с решением проблем Каспия будут решаться исключительно самими прикаспийскими государствами. Показателен сам факт созыва этого саммита в ПРИ, в условиях, когда его инициатор, по сути, находится во внешнеполитической изоляции со стороны западных государств, а США выразили свое недовольство проведением этой встречи.

ПРИ, в целом, охотно сотрудничает в любых региональных группировках и проектах, понимая, что это также усиливает его региональную роль и позволяет доводить свою позицию по актуальным международным вопросам до все большего числа заинтересованных в их решении государств. В то же время ИРИ стремится привлечь к активному участию в авторитетных международных и региональных организациях центрально-азиатские республики. Так, в рамках Организации экономического сотрудничества Иран прилагает значительные усилия для реального оживления деятельности этой организации, в том числе, за счет активизации участия центрально-азиатских республик в строительстве совместных автомобильных и железных дорог, открытии новых воздушных и морских линий, расширении сетей связи, увеличении торговых и финансовых операций, в том числе, через созданный недавно Банк развития и торговли ОЭС.

ИРИ поддерживает на повестке дня вопрос о возможности вступления нефтедобывающих стран региона в ОПЕК, а также предложил и активно проводит идею о создании газовой ОПЕК при возможном участии в ней центрально-азиатских республик.

В наименьшей степени в политике ИРИ в регионе прослеживается собственно исламская составляющая. Несмотря на недавние опасения Запада, а также России, что Иран предпримет «экспорт исламской революции» в соседнем регионе, ничего подобного в действительности не произошло. Как ни странно, но на исламском направлении большую активность после образования независимых центрально-азиатских государств проявила светская Турция. Известно, например, что влиятельная исламская организация, возглавляемая Фетхуллой Гюленом, в 90-е годы открыла во многих центрально-азиатских республиках, в Азербайджане и даже в России более 80 школ и 4 университета с преподаванием на турецком языке и по своим учебным программам. Правда в последующем активность этих учебных заведений снизилась, а правительство Узбекистана вообще запретила их деятельность в своей стране, и выслало из нее турецкий учебный персонал.

Что касается ПРИ, то она делает упор на культурную составляющую, объединявшую многие из стран Центральной Азии в прошлом. В частности

Иран организует чествования и празднование юбилейных дат великих поэтов, ученых, философов и просветителей, внесших свой вклад в развитие культуры народов Ирана и сопредельных с ним стран. ИРИ оказывает большую помощь своим центрально-азиатским соседям в деле создания библиотек, музеев и других центров культурной жизни, предоставляет квоты для обучения молодежи из центрально-азиатских республик в учебных заведениях ИРИ, особое внимание уделяя преподаванию персидского языка. В последние годы ИРИ предпринимает практические шаги по обеспечению трансляции иранского телевидения в Центральной Азии. Сегодня такое телевидение уже действует на территории Таджикистана.

Очевидно, что и в отношении Афганистана ИРИ проводит политику конструктивного диалога при оказании серьезной материальной и финансовой помощи, прежде всего, приграничным районам, отказавшись от использования находящихся на его территории афганских беженцев для дестабилизации положения в соседнем государстве. Известно, что в последнее время ИРИ прилагает большие усилия для возвращения афганских беженцев и именно афганская сторона заявляет о неготовности обеспечить необходимые условия для их скорейшего возвращения на свою родину.

В настоящее время среди 35 стран, инвестирующих средства в экономику Афганистана, Иран занимает 4 место. После начала восстановления афганской экономики в 2002 г. ИРИ выделила 500 млн. долл., а в последующие годы еще 100 млн. долл. для реализации целого ряда широкомасштабных проектов. Так, основой для сотрудничества в области сельского хозяйства стало соглашение, заключенное министерствами сельского хозяйства двух стран, в соответствии с которым Иран обязался обеспечить восстановление ирригационных каналов и систем водоснабжения в западных провинциях Афганистана. Результатом такого сотрудничество стало открытие оросительного канала в Герате, который сегодня в основном удовлетворяет потребности жителей этой провинции в поливной воде.

Второй важной отраслью, на развитие которой Иран уже вложил 13,6 млн. долл. стала энергетика. В 2003 г. и в 2005 г. иранские строители ввели в строй две ЛЭП в провинции Герат, а с апреля 2003 г. снизили цены на поставки Афганистану электроэнергии из Ирана.

Одним из важнейших направлений двустороннего сотрудничества стала иранская помощь в восстановлении транспортного сообщения. При содействии Ирана были построены дороги Герат-Исламкала и Герат-Меймене. В 2005 г. была открыта шоссейная дорога Догарун-Герат длиной 123 км, которая соединила иранскую провинцию Хорасан с афганской провинцией Герат. Планируется ввести в строй железную дорогу Торбете-Хейдерие-Санган-Герат с последующим строительством железнодорожного пути до Таджикистана (6).

Конечно, сотрудничество между двумя странами не ограничивается лишь торгово-экономическими отношениями. Общность исторических корней, близость языка, культур, религии двух стран позволяют Ирану серьезно воздействовать на социо-культурный аспект развития афганского общества. При этом Иран по праву занимает одно из первых мест в деле подготовки афганских студентов и преподавателей, в издании учебной и научной литературы для потребностей афганских учебных учреждений, в целом осуществляет успешную программу по подготовке квалифицированных кадров, в том числе для нужд армии, полиции, таможни и т. п. Представляется, что по мере урегулирования положения в Афганистане, особенно после вывода из него иностранных войск, ирано-афганские отношения будут приобретать характер все более стабильного, взаимовыгодного партнерства.

Нерешенным на центрально-азиатском направлении внешней политики ИРИ остается вопрос об определении нового правового статуса Каспийского моря. Более того, создается впечатление, что Иран, отказавшись от поиска новых конструктивных предложений, призванных сдвинуть с мертвой точки зашедшие в тупик переговоры о дальнейшей судьбе каспийского водоема, стремится превратить встречи представителей прикаспийских государств, в некую новую региональную организацию, которой даже уже подобрано название – «Каспийский форум». Последний саммит в Тегеране отчетливо продемонстрировал стремление Ирана использовать этот форум для решения своих сиюминутных задач, в том числе, для подтверждения своего права на осуществление ядерной программы, решения проблемы ненападения со стороны соседних государств в случае американского вторжения в ИРИ и запрета на участие каких-либо третьих стран в решении проблем Каспийского моря. Очевидно, что первые два положения вообще не имеют прямого отношения к правовому статусу Каспия, а последнее было бы полностью оправданно, если бы существующие проблемы были близки к своему разрешению. Однако взаимопонимание сторон по-прежнему не достигнуто, в том числе и потому, что иранская сторона отказывается идти на какие-то уступки другим участникам переговорного процесса, и сама не в состоянии предложить реальную альтернативу стихийному разделу Каспийского моря. А, между тем, Каспий гибнет, и все решения, принятые для прекращения этого процесса, являются не более, чем обычными декларациями. В сложившейся ситуации ни у одной из прикаспийских стран, включая Иран, нет действенной программы не только для спасения гибнущей флоры и фауны Каспийского моря, но даже для проведения реального мониторинга складывающейся здесь ситуации. Отговорки известные – нет денег, отсутствует координация действий между прибрежными странами, высказываются надежды на самореанимацию Каспия и т. п. При таком положении вещей, может быть, и стоило подумать о привлечении каких-то внешних сил, у которых найдутся и деньги и желание осветить проблему во всей ее неприглядности и мобилизовать человечество на спасение уникального водоема. Имеется в виду, прежде всего, движение «Зеленых», которое уже давно предлагает свои услуги для исследования ситуации в акватории Каспийского моря. А то вполне может повториться история с Аральским морем, которое также уничтожалось под благовидным предлогом интенсификации сельского хозяйства в Средней Азии.

Однако в целом, представляется, что политика на центрально-азиатском направлении свидетельствует о реализме иранского руководства, которое понимает, что именно конструктивный подход будет позитивно воспринят правящими ныне в центрально-азиатских республиках и в Афганистане режимами. В то же время, такая политика позволит иметь больше точек соприкосновения с Россией, которая по-прежнему продолжает оказывать серьезное влияние на происходящие в центрально-азиатском регионе процессы.

_____________________________________________

¹. Конституция Исламской Республики Иран. Ст. 2, п. 16.

². http://www/iran.ru.04.12.2008.

³. Санаи, Мехди. Отношения Ирана с центральноазиатскими странами СНГ. Москва, «Муравей», 2002, с. 105.

⁴. http://www.iran.ru.01.12.2008

⁵. http://www.iran.ru.06.06.2008.

⁶. Краснов К. Внешнеполитическая деятельность Ирана на Афганском направлении. http://www.afghanistan.ru.10.12.2008.

Иран и арабский Восток

Кулагина Л.М. Ахмедов В.М.

Сегодня характер наиболее острых конфликтов на Арабском Востоке и основные параметры их урегулирования в немалой степени определяются политикой Ирана в этом стратегически важном районе мира. Вне зависимости от природы политического режима в Иране, Тегеран традиционно стремился к упрочению своих позиций на Арабском Востоке, исходя, прежде всего, из чисто прагматических соображений обеспечения своих государственных интересов и национальной безопасности. Дополнительный импульс реализации подобных устремлений Ирана во многом был придан распадом СССР, который происходил на фоне кризиса арабского единства и усиления военно-политического присутствия США в районе Персидского Залива, сопровождавшегося изоляцией и ослаблением Ирака – единственной арабской страны, способной в военном отношении противостоять Ирану и сдерживать его экспансионистские устремления в этом регионе.

Складывающаяся сегодня в регионе военно-политическая ситуация во многом определяется характером взаимоотношений США с Ираном. Предпринимавшиеся американской администрацией в течение трех последних десятилетий попытки модифицировать систему власти в ИРИ и сдержать рост иранского влияния на Ближнем Востоке не принесли желаемых результатов. Систематическое международное давление и экономические санкции не привели к изменению внутренней и внешней политики ИРИ в интересах США. Несмотря на эти неудачи, администрация Дж. Буша продолжает рассматривать политику сдерживания Ирана в центре своей ближневосточной политики. Американские политические деятели – вице-президент Д. Чейни и госсекретарь К. Райс считают, что сдерживание Ирана позволит Америке стабилизировать ситуацию в Ираке, устранить «Хизбаллу» и возобновить арабо-израильский мирный процесс.¹

На протяжении 2007–2008 гг. сдерживание ИРИ стало центром всей ближневосточной политики США. Америка обвиняет Иран в эскалации насилия в Ираке, Афганистане, дестабилизации ситуации в Ливане, приходе «ХАМАС» к власти в Газе. США опасаются, что баланс сил в регионе склоняется в пользу ИРИ и ее союзников.

Суть американской антииракской политики на Ближнем Востоке сводится к расширению своих военных возможностей в регионе. Усилению разностороннего давления на Иран вплоть до военного и создания широкой антииракской коалиции. С этой целью Вашингтон увеличил свое военное присутствие в Персидском заливе. Одновременно США создали и профинансировали (75 млн. долл.) фонд поддержки иранской оппозиции, выступающей за смену власти в Иране.² Через свои подконтрольные финансовые организации ограничили возможности Ирана выхода на международные рынки и объявили КСИР в поддержке международного терроризма.

Главная цель США снизить влияние ИРИ в Арабском мире, чтобы отбросить назад все завоевания ИРИ в этом регионе. Вашингтон стремится получить поддержку арабских правительств в противодействии политике Ирана. В ходе визита Дж. Буша в регион в январе 2008 г., он пообещал 20 млрд. долл. помощи Саудовской Аравии и другим арабским странам, с целью помочь им укрепить оборону и усилить их антииранскую направленность.

Положение сложившееся вокруг Ирана взывает неадекватную реакцию его арабских соседей. Позиции некоторых из этих государств не отличаются ни ясностью, ни решительностью. С одной стороны, они вроде как опасаются последствий американского военного удара по Ирану, а с другой не желают вызвать недовольство американской администрации. С этой точки зрения многие арабские страны с сочувствием относятся к планам «замораживания» иранской ядерной программы, будь то в рамках международных усилий или односторонних действий США. В тоже время многие страны понимают, что возможные последствия американских силовых акций против ИРИ с точки зрения экономики и безопасности вряд ли будут отвечать национальным интересам стран региона. Значительная часть населения ближневосточных государств не поддерживает идею нанесения ракетно-бомбовых ударов по иранским ядерным объектам. Но они обладают весьма ограниченными возможностями повлиять на ситуацию, особенно в условиях американской гегемонии в регионе.

Но политика Ирана пугает многих представителей правящей арабской элиты. Это желание Тегерана к овладению ядерной технологией, явное стремление к политическому доминированию в регионе, неоспоримые достижения в военно-технической сфере, вовлеченность в наиболее острые конфликты в Арабском мире, а также нерешенность проблемы трех островов в Персидском заливе. Все это мешает арабским странам установить хорошие отношения с иранским руководством.

В условиях обострения религиозного противостояния на Ближнем Востоке арабские государства с большинством суннитского населения опасаются имеющихся у Тегерана возможностей напрямую вести диалог с шиитским меньшинством на их территориях и связанными с ними организациями. Особую опасность это приобретает в условиях подъема шиитского движения в арабских странах после свержения режима С. Хусейна в Ираке. Довольствовавшаяся ранее подчиненным положением в общественно-политической жизни, сегодня шиитские общины стремятся получить доступ в управление государством по примеру Ирака, где шииты занимают лидирующие позиции. Но добиться успеха шиитские общины в арабских странах смогут только при поддержке Ирана. Именно этим обстоятельством были продиктованы недавние призывы египетского президента Х. Мубарака к лояльности шиитских организаций в арабских странах к местным властям. Различие между шиитским меньшинством и суннитским большинством в Арабском мире являются важным элементом определяющим сегодня отношения арабов и иранцев. Конфессиональные противоречия в регионе всегда служили инструментом провоцирования политических конфликтов между арабскими странами и Ираном. В отношении шиитских общин Иран проводит политику их сплочения вокруг Тегерана с целью обеспечения своей внешней политики, а также решения энергетических задач. Это, прежде всего, касается шиитов Ирака, Ливана, арабских монархий персидского залива, Афганистана, Йемена и Азербайджана. Характерно, что именно на территории этих стран, где достаточно велик процент шиитов, находятся одни из самых крупных мировых запасов углеводородов. Это – районы Хузистана, Каспия, Басры, Азербайджана, Эль-Хассы, Бахрейна. Приоритетной задачей ИРИ является сплочение шиитского населения под эгидой Ирана. Сегодня шииты в этом районе составляют около 11 % всех мусульман. Но Ирану в одиночку вряд ли удаться осуществить лидерство в этих районах и, особенно в Персидском заливе, поэтому он стремится приобрести союзников из арабских стран и, прежде всего это Сирия и Ирак.

Особую обеспокоенность активной политикой Ирана в регионе проявляют лидеры Саудовской Аравии, Египта, которые рассматривают себя и свои страны в качестве главных игроков в регионе и считают ближневосточную политику Ирана угрозой своему влиянию и стабильности на Арабском Востоке. Страны ССАГПЗ вместе с Египтом и Иорданией стремятся создать общий военный щит против Ирана, особенно в условиях ослабления Ирака.

Деятельность Ирана на Ближнем Востоке определяется рядом важных факторов, оказывающих существенное влияние на его внешнюю политику. Это – поддержка Ираном шиитской организации «Хезболла», которую он использует для укрепления своего влияния в Ливане и как инструмент сдерживания Израиля. Иран вовлечен в межпалестинский и палестино-израильский конфликты. Палестинская проблема занимает одно из ключевых мест во внешней политике ИРИ. Иран оказывает помощь и поддержку палестинскому «ХАМАС». Влияние Ирана на события в Ираке расширилось в силу его отношений с шиитской общиной в этой стране. Иранское руководство удовлетворено победой на выборах в Ираке шиитского большинства. Оно выступает за сохранение нынешнего режима власти в Ираке, надеясь, таким образом, укрепить там доминирующие позиции шиитских сил. Иран существенно расширил свои связи с Сирией в различных областях и фактически добился установления стратегического союза с этой страной. Примечательным в этом плане является визит президента ИРИ Ахмединежада в Дамаск в июле 2007 г. Важной целью переговоров стала отработка совместных действий в ответ на предпринимаемые США попытки изолировать обе страны на международной арене. Особую озабоченность сирийского и иранского руководства вызывает ситуация в Ливане связанная с выборами президента. Противостояние между правительственным и парламентским большинством не только не ослабло после войны с Израилем летом 2006 г., но еще более усилилось по мере растянувшейся на долгие месяцы неопределенности в вопросе выбора президента страны. Визит Ахмединежада в САР в 2007 г., его переговоры с Башаром Асадом и встречи с руководством ливанской «Хезболлы» и палестинского «ХАМАС» опрокинули все расчеты на то, что Дамаск может начать отходить от Ирана или же может ослабить уровень своих отношений с Тегераном.³ Подобные соображения высказывались в ряде публикаций США и Израиля, а также Саудовской Аравии и Египта, которые прилагают большие усилия для разрушения этого союза.

Поэтому на сегодняшний день отношения Ирана со своими арабскими соседями остаются достаточно напряженными. И без существенных уступок с обеих сторон вряд ли можно надеяться на их улучшение. Иранское руководство понимает всю опасность изоляции от Арабского мира. Не случайно официальные иранские представители стремятся установить отношения с арабами. Иран готов помогать экономически и политически иракскому руководству, чтобы не допустить раскола страны. Ахмединежад обратился к саудовскому монарху с предложением о налаживании совместной работы по восстановлению Ирака. Тегеран стремится стать участником нового поствоенного порядка на Ближнем востоке. Арабские страны не могул не понимать, что в случае нападения США на Иран основной участок боевых действий может прийтись и на территорию этих стран. Это может привести к серьезной дестабилизации их внутриполитического положения и вызвать серию социальных революций и переворотов.

Арабские режимы обеспокоены ростом могущества Ирана, но они не едины в своем отношении к нему. Администрации США не удалось свести к единому знаменателю позиции своих арабских союзников. Так, Саудовская Аравия и Бахрейн опасаются экспансии и вмешательства Тегерана в их внутренние дела. Египет и Иордания бояться, что растущее влияние ИРИ может подорвать их позиции в регионе. Ставкой для них в борьбе с Ираном является не столько вопрос территорий или внутренней стабильности. А влияние на палестинскую проблему. Даже внутри самого ССАГПЗ нет единой позиции в отношении Ирана. В отличие от Бахрейна, Кувейта и саудовской Аравии, Катар и ОАЭ не страдают от проблемы шиитского меньшинства и поддерживают активные торгово-экономические отношения с Тегераном еще с начала 90-х гг. XX века. Они не хотят конфликта с ИРИ и опасаются возможных последствий конфронтации между Ираном и США. Этого же опасаются и другие арабские государства о чем свидетельствует тот факт, что в начале декабря 2007 г., впервые на саммит ССАГПЗ был приглашен президент ИРИ Ахмединежад, который выступил с большой речью, где подробно освятил иранскую точку зрения на политическое положение Ближнего Востока и политики США призвал к объединению стран региона.

Поэтому антииранская коалиция под эгидой США из арабских стран вряд ли возможна сегодня. С учетом роста антиамериканских настроений в регионе арабские монархии Персидского залива не так охотно соглашаются предоставлять свою территорию для американских баз. Но в то же время большинство арабских стран считают, что США на сегодняшний день единственная мировая держава способная в военном плане сдержать Иран. Поэтому они и активно не протестуют против расширения военного присутствия США в регионе Ближнего Востока.

Сегодня Ближний Восток находится в состоянии раскола по конфессиональным и этническим линиям. Сунниты борются против шиитов. США выгодно поддерживать нынешний баланс сил в регионе, становясь при этом то на одну, то на другую сторону в конфликте. Это лишь усиливает напряженность в регионе. США поддерживают консервативные арабские монархии против национальных арабских движений, выступают на стороне светских режимов против фундаменталистов. Настраивают светские правительства против Ирана и его шиитских сторонников, все это чревато новыми конфликтами в регионе. Стремление обеспечить безопасность своего союзника в регионе – Израиля заставляет США активизировать поиски путей возобновления арабо-израильского диалога.

Используя ряд международных организаций и конференций, типа Анаполиса (осень 2007 г.) администрация США стремилась возобновить палестино-израильский мирный процесс, надеясь таким образом перенацелить усилия арабских правительств на иранскую угрозу. Однако они не учли, что ни палестинцы, ни израильтяне не выработали условия компромисса. Бывший израильский премьер-министр Э. Ольмерт и палестинский глава М. Аббас так и не обрели достаточного авторитета в своих странах, чтобы добиться жизнеспособного мира между Израилем и Палестиной. Да и арабские лидеры, рассматривают палестинскую проблему, выходя далеко за рамки возможностей Израиля и США. Арабская общественность в результате почти 60-летнего арабо-израильского конфликта рассматривает Израиль как главную угрозу в регионе. Иран намеренно подогревает палестинский вопрос, чтобы усилить давление рядовых арабов на свои правительства. Резкие высказывания иранского президента против Израиля, поддержка им ХАМАС и «Хизбаллы» и арабских выступлений против Израиля, – все это обеспечивает Ирану симпатии широких арабских масс.

Палестинская проблема, хотя и важна сама по себе, но не является центральной в борьбе за лидерство в регионе. Разрешение палестинского вопроса необходимо, прежде всего, для безопасности Израиля, стабильности в Ливане и престижа США. Главная для региона сегодня линия мира и стабильности лежит от Леванта к Персидскому заливу. Именно безопасность и согласие в Персидском заливе является залогом мира и безопасности в регионе. В 2007 г. Пентагон направил в Персидский залив третью по счету АУГ во главе с атомным авианосцем. В их задачу входит поддержка операций США в Ираке, усиление военно-морской группировки в персидском заливе. Многие СМИ связывают такой шаг с потенциальной угрозой нанесения удара по Ирану.⁴ США значительно нарастили свои вооруженные силы в Ираке, чтобы ослабить позиции Ирана в этой стране. Однако, ряд арабских правительств, которые опасались военного потенциала Ирана, настроены против шиитского правительства Ирака. Они рассматривают иракское правительство как проиранские, так и проамериканское и поддерживают их суннитских оппонентов. Это затрудняет усилия США в работе с иракским правительством и одновременно мешает выстраивать антииранский альянс суннитским арабским странам, что усиливает угрозу дестабилизации Ирака. Вашингтонская политика в Ираке практически зашла в тупик. Американская администрация пытается выставить Тегеран одним из главных виновников неудач США в Ираке, оправдывая этим введение жестких санкций в 2006–2007 гг. против Ирана и угрозы нанесения по его территории ракетно-бомбовых авиационных ударов. Однако война в Ираке в 2003 г. преподнесла иранским руководителям несколько неприятных сюрпризов. Во-первых, режим С. Хусейна, против которого Иран безуспешно сражался 8 лет пал за 3 месяца. Во-вторых, после свержения режима в короткое сроки возникло мощное суннитское движение сопротивления оккупационным войскам. Поэтому Иран пошел на перемирие с США, чтобы добиться согласия американцев на поддержку политического шиитского руководства в Ираке, также как и прежде по Афганистану, с тем, чтобы одновременно прекратить американскую изоляцию Ирана и угрозу в перспективе войны с США.