Текст книги "Иран и исламские страны"

Первые контакты подобного рода прошли при посредничестве Швейцарии в мае 2003 г., в ходе которых Иран был готов пойти на большие уступки для удовлетворения требований США. Но Вашингтон, окрыленный успехами в Ираке, не пошел тогда на переговоры с Ираном. После кризиса в Персидском заливе 1991 г. Иран стал ускоренно развивать ядерную технологию до такой степени, чтобы при необходимых условиях в течении нескольких месяцев иметь возможность создать ядерное оружие. США развернули жесткую антииранскую компанию, требуя от Тегерана остановить ядерные разработки. Возможен ли сегодня диалог Ирана с США? Вероятно, Иран может пойти на сделку с США за счет Ирака, поставив условием, что американцы выведут свои войска из Ирака в течение 1–2 лет.

Иран готов помочь в вопросе вывода американских войск из иракских городов на временные базы, которые американцы с течением времени превратят в постоянные и укрепят их. Иран через своих союзников шиитов и курдов может помочь провести через иракский парламент ряд выгодных для политики США законов – о нефти, о всеобщей амнистии всем заключенным бойцам исламского сопротивления и членам Баас, содействовать успеху национального примирения и закона о привлечении бывших баасистов на работу в госаппарат и армию.⁵ Со своей стороны США будут содействовать созданию шиитского центра, объединяющего шиитов, проживающих в регионе. Это поможет сохранить баланс сил в регионе. С целью ослабления суннитского сопротивления в Ираке американцы содействовали образованию так называемых «комитетов спасения», состоящих их суннитских племен. Этот план был разработан еще в 2006 г. вице-президентом Т. Аль-Хашими и американским генералом Дж. Кейси при участии Иордании. Эти комитеты должны были возглавить известные личности и авторитетные деятели среди мусульман-суннитов. США обещали руководству суннитов достойные позиции в руководстве Ирака. Сотрудничество суннитских политиков и оккупационных войск привело к сплочению шиитского сопротивления, которое ранее враждовали между собой и они стали сплачивать усилия в борьбе с суннитами. Иран не заинтересован, чтобы Ирак превратился в плацдарм для провоцирования внутренних беспорядков в Иране. Рост суннитско-шиитского противостояния в Ираке и его распространение в других арабских странах угрожало Ирану в этом районе и дестабилизировало обстановку внутри его, где 15 % населения является суннитами.

Характеризуя сегодняшнюю обстановку на Ближнем Востоке нужно признать, что борьба США с Ираном представляет собой «игру с нулевой суммой». В конечном итоге США вынуждены были признать (под давлением собственного генералитета и ЦРУ), что наземная операция против ИРИ бесперспективна, и остается лишь возможность воздушного удара. Жертвами американских просчетов стали глава Пентагона Д. Рамсфельд (отправлен в отставку в ноябре 2006 г.). В декабре 2007 г. доклад американских спецслужб по Ираку нанес удар планам консерваторов по войне с Ираном. События в Пакистане и успехи талибов в Афганистане заставили отказаться от войны с Ираном, арабские союзники США также не поддерживают американские военные планы.⁶ Не увенчались успехом и миссия госсекретаря США К. Райс в конце 2007 г. на Ближний Восток по созданию арабского антииранского блока «умеренных» государств (Египет, Иордания, ССАГПЗ) под американским руководством. Арабские союзники США выступили за возобновление мирного процесса на Ближнем Востоке, что, по их мнению, является более эффективным способом ослабить позиции ИРИ. Но, несмотря на все вышеизложенное, угроза удара США по Ирану сохраняется. В тоже время позиции явных сторонников в администрации Буша удара по ИРИ существенно ослабли из-за внутренних событий в США, позиций арабских стран и решительных действий России на Кавказе в августе 2008 г. Однако новое обострение политической ситуации на Ближнем Востоке может быть использовано США и Израилем для реализации силового варианта в отношении ИРИ.

Несмотря на длительную ирано-американскую конфронтацию, продолжающуюся без малого 30 лет, у двух стран имеются общие задачи и главное их сходное понимание ряда ближневосточных проблем. США и Иран выступают за сохранение территориальной целостности Ирака, предотвращение гражданской борьбы на Ближнем Востоке.

Диалог, компромисс, развитие торговых и экономических отношений – вот средства которые будут способствовать стабилизации обстановки и достижению мира на Ближнем Востоке и послужат началом переговоров США и Ирана. Система региональной безопасности региона Ближнего Востока должна включать всех региональных игроков и базироваться на договоре о нерушимости региональных границ, контроле над вооружениями, общем рынке со свободными зонами торговли, механизме разрешения конфликта.

Учитывая определенные изменения в ближневосточной политике США, Иран несколько ослабил поддержку сопротивления в Ираке и оказал влияние на снижение активности армии Мехди. Если США проявят определенный реализм и попытаются создать такой региональный порядок на Ближнем Востоке, где будут учтены интересы всех сторон, то в этом случае такая система будет реализована, и в ее рамках начнут сотрудничать все арабские государства и Иран. Но при этом и те и другие будут заинтересованы в сохранении присутствия США в Персидском заливе и на Ближнем Востоке, как гаранта безопасности в регионе. Такое положение послужит интересам союзников США в Европе, а также Китая и России, которые заинтересованы в стабильности на Ближнем Востоке и доступе к энергоресурсам региона.

________________________________________________

¹ Foreign Affairs. January/February, 2008

² В. Гусейнов, А. Денисов, Н. Савкин, С. Демиденко. Большой Ближний Восток. М., 2007, с. 149

³ САНА, 19.07. 2007.

⁴ Большой Ближний Восток. М., 2007, с. 156

⁵ Аль-Мухарир аль-арабий., январь, 2008

⁶ Аль-Хаят, 16.12.07.

Иран – Пакистан (проблемы и сотрудничество)

М. Р. Арунова

Иран был первым государством, признавшим Пакистан в 1947 г. сразу же после его создания. Связи двух стран, когда они в период правления шаха ходили в блок СЕНТО (до 1959 г. – Багдадский пакт), были весьма активными. В 1964 г. обе страны вошли в состав “Организации сотрудничество ради развития” (с 1985 г. – “Организация экономического сотрудничества” – ОЭС), а в 1969 г. стали членами “Организации Исламская конференция” (ОИК). В 70е годы связи двух государств, как в рамках двусторонних, так и многосторонних отношений получили дальнейшее развитие. Идя на расширение контактов с шахским Ираном, Пакистан, как видится, небезосновательно рассчитывал на его поддержку и содействие в решении экономических вопросов. В 1974–1976 гг. Иран предоставил Пакистану два займа – 580 и 150 млн. долл. и несколько займов на строительство небольших объектов, главным образом в приграничном ИРИ Белуджистане.

После падения шахского режима Исламабад практически первым признал пришедшее к власти новое правительство в Тегеране. Однако отношения двух стран были прохладными: Исламабад опасался установления контактов между режимом Р.М. Хомейни и пакистанскими шиитами, а в Тегеране рассматривали Пакистан как проводника американского влияния в регионе.

В последующие годы наметилась активизация ирано-пакистанских отношений, что было связано с идентичностью их позиций по афганским делам – резким неприятием кабульского режима НДПА, осуждением ввода в Афганистан советского воинского контингента и поддержкой муджахедов.

Во время ирано-иракской войны (1980–1988 гг.) Пакистан придерживался нейтралитета, а затем сыграл важную роль в посреднических усилиях ОИК по прекращению этой войны.

Во второй половине 80-х гг. между странами развивалась торговля, а в 1987 г. было подписано соглашение об ее развитии.

ИРП экспортировала в ИРИ рис, фрукты, кунжут, одежду, химикаты, ювелирные изделия и хирургические инструменты. Основную часть его импорта из соседней страны составляли весьма необходимое Пакистану жидкое топливо, продукты нефтяной, нефтехимической и химической промышленности, шины, пластик, кожа, сушеные фрукты.

Последовавшее затем в 90-е годы резкое охлаждение иранопакистанских отношений было связано не столько с прокатившимися в Пакистане в середине 90-х годов погромами против шиитов, сколько с активнейшей поддержкой Исламабадом талибов, утвердившихся в Афганистане.

Напомним, что свержение режима НДПА и провозглашение в 1992 г. Исламского государства Афганистан (ИГА) во главе с муджахедами не привели к установлению мира и спокойствия в стране. У власти в Кабуле оказалась непрочная коалиция влиятельных лиц из различных партий муджахедов, в которую входили разные этносы. Внутри коалиции, как в центре, так и на местах тотчас же разгорелась кровопролитная борьба за власть. Силовой фактор оставался определяющим в политической жизни страны. Положение осложнялось тем, что едва ли не за каждой из соперничавших партий, группировок и крупных объединений полевых командиров стояли внешние силы, в частности, США, Пакистан, Иран, Саудовская Аравия, Турция, стремившиеся укрепить свои позиции в новом Афганистане и в регионе в целом.

В Исламабаде учитывали сложившуюся в Афганистане взрывоопасную ситуацию и внимательно отслеживали ее развитие. Руководство Пакистана, прежде всего Общевойсковая разведка, МВД, а также лидеры праворадикальной партии “Джамаате ислами” при широкой разноплановой поддержке США и Саудовской Аравии, сформировали для координации своих действий “Афганское бюро”, а затем приступили к подготовке новой военной силы, которая была бы способна стабилизировать обстановку в Афганистане и создать на его территории пуштунское (подчеркнуто нами – авт.) государство, лояльное Пакистану и США. Такой силой стали талибы, воинские подразделения которых формировались в местах расселения десятков тысяч афганских беженцев и при духовных школах – медресе[3]3
  Отсюда и название талиб – ищущий знаний.


[Закрыть].

Будучи уверены в том, что талибы сумеют “умиротворить” Афганистан, в Исламабаде строили планы продвижения вглубь континента и установления тесных экономических и политических связей с государствами Центральной Азии ¹. Потеснить при этом Иран, так же заинтересованный в усилении своего влияния в этих государствах.

В 1993 г. в Пакистане уже создавались лагеря и базы, где талибы проходили военную подготовку. Основу их воинских подразделений составляли афганские беженцы-пуштуны, к которым позже присоединились пуштуны из СЗПП Пакистана, исламисты экстремистских группировок Узбекистана, других стран, в том числе уйгуры КНР, чеченцы.

Обученные и вооруженные современным стрелковым оружием, вертолетами и самолетами талибы при поддержке Пакистана и США в октябре 1994 г. вторглись в Афганистан. Не встретив особого сопротивления, они заняли ряд приграничных с Пакистаном провинций, а затем двинулись к Кабулу и осенью 1996 г. заняли его.

Президент образованного в апреле 1992 г. Исламского государства Афганистан (ИГА) Б. Раббани (таджик), члены правительства, в их числе министр обороны Ахмад Шах Масуд (тоже таджик) выехали из столицы на север, где к ним примкнули отряды таджиков, хазарейцев, узбеков, а также антиталибски настроенных пуштунов. Их объединение, получившее название “Северный альянс”, поддержал Иран. Весьма позитивно к этому альянсу относились Россия и Индия. Однако “северяне” смогли удерживать только часть территорий северных и северо-восточных провинций. Что касается талибов, то их подразделения, в которые вошли бывшие пакистанские военнослужащие, в течение двух лет заняли более половины афганской территории. Таким образом, произошел раскол страны. Поляризация позиций Тегерана и Исламабада во внутриафганском противостоянии, естественно весьма негативно сказалась на их взаимоотношениях.

В сентябре 1995 г. поддерживавшиеся Исламабадом талибы двинулись к западным близким к Ирану провинциям Афганистана и захватили Шинданд и Герат. Тегеран, серьезно озабоченный подобным развитием событий, заявил о возникновении угрозы проникновения талибов на иранскую территорию и усилил охрану своих границ.

Отметим, что в этот период в самом Пакистане резко возросло значение исламского фактора, увеличилось число столкновений на сектантской и религиозной почве. Среди военных возник заговор с целью захвата власти и провозглашения Пакистана суннитским исламским государством ².

Ирано-пакистанские отношения особенно обострились, когда в августе 1998 г. талибы, захватив Мазари-Шариф, разгромили иранское консульство. Дипломаты и журналист были убиты, а граждане Ирана арестованы. Руководство Тегерана, потребовав от талибов официального извинения, судебного наказания виновных и передачи иранской стороне тел убитых, сконцентрировало на границе более 200 тысяч солдат и офицеров и провело широкомасштабные войсковые учения.

Пуштунский национализм, экстремизм, религиозная нетерпимость, антишиитские и антииранские настроения, геноцид в отношении хазарейцев-шиитов, утверждение в быту жестких норм ислама суннитского толка в собственной интерпретации талибов, их продвижение к иранским границам и, конечно же, разгром консульства ИРИ в Мазаре-Шарифе вызывали резко негативную реакцию Тегерана, открыто на всех уровнях, включая ООН, обвинявшего Пакистан в поддержке экстремистов³. Руководство Исламабада, со своей стороны, категорически отрицало причастность Пакистана к их деятельности. Однако, как свидетельствуют материалы секретного доклада пакистанского Федерального агентства расследований, подлинным рассадником религиозного экстремизма был Международный исламский университет в Исламабаде ⁴.

В конце концов, в Тегеране было принято решение прекратить торговлю с Афганистаном, через территорию которого в Пакистан из ПРИ и ОАЭ доставлялись топливо, энергетика, товары широкого спроса.

Талибы компенсировали свои потери за счет разносторонней, в том числе и финансовой помощи, которую им оказывал обосновавшийся в Афганистане международный террорист саудовский миллионер Усама бен Ладен, привлекший к тому же на их сторону многие тысячи арабских исламистов из стран Ближнего Востока. Весьма значительные доходы талибы получали и от контрабанды наркотиков, производство которых резко возросло и превысило 5 тыс. т опиума-сырца ⁵. Судя по выступлениям талибской прессы, а также материалам афганских эмигрантских изданий, руководство талибов по ряду вопросов высказывало свою позицию, далеко не всегда совпадавшую с мнением официального Исламабада. Проблема управляемости талибами становилась для Пакистана, а также США все более актуальной ⁶.

Вскормленные в свое время Вашингтоном и Исламабадом, активно поддерживавшиеся бен Ладеном и стоявшими за ним международными экстремистскими исламистскими организациями, талибы, почувствовав к тому же и вкус наркоденег, захватили почти 90 % афганской территории. Выйдя из-под контроля своих покровителей, они стали выдвигать джихад на планетарный уровень. Афганистан превращался в очаг международного терроризма и мировой центр производства и контрабанды наркотиков ⁷.

Мировое сообщество – Генеральная ассамблея и Совет Безопасности ООН, Европарламент, ОБСЕ, Совет Европы и многие международные правозащитные организации приняли резолюции, осуждающие талибов. В ответ на их многократные отказы выдать бен Ладена США нанесли бомбовые удары по его лагерям и базам в Афганистане. Кроме того, США и многие страны Европы ввели санкции в отношении Пакистана, прекратили с ним политические и иные контакты.

Учитывая все это, пакистанское руководство, продолжая поддерживать талибов, активизировало свое участие в работе, созданной по инициативе России и США, “Группы друзей и соседей Афганистана”, куда входили Иран, пограничные с Афганистаном Центрально-азиатские

государства – Таджикистан, Узбекистан, Туркмения, а также Россия и США. Эта группа, в которой значительную роль играл Иран, выступала за проведение переговоров между “Северным альянсом” и талибами, и установление мира в Афганистане путем создания правительства, учитывавшего интересы всего населения страны, независимо от религиозной и этнической принадлежности.

Пакистанские руководители, хотя и заявляли о необходимости мирного урегулирования афганской проблемы и создания правительства на широкой основе, в то же время, в противовес Ирану, настаивали на лидирующем положении исповедовавших суннитский толк ислама талибов в этом правительстве. Одновременно Исламабад предпринял некоторые шаги, призванные продемонстрировать его причастность к борьбе с терроризмом или, по крайней мере, создать видимость такой борьбы. Так, в 1998 г. в Пакистане был принят закон о борьбе с терроризмом, а в преддверии “саммита тысячелетия” руководство Исламабада пошло на подписание некоторых международных антитеррористических конвенций, однако две ключевые конвенции – о запрете финансирования терроризма и бомбового терроризма Пакистан проигнорировал.

На рубеже XX–XXI вв. Исламабад, оставаясь одним из немногих союзников талибов, продолжал оказывать им разностороннее содействие в борьбе с поддерживавшимся Ираном "Северным Альянсом". Упорство, которое Пакистан проявлял в этом вопросе, отрицательно сказалось на его отношениях с США, европейскими странами, Россией, Индией и, конечно же, Ираном и явилось одной из главных причин как международной изоляции страны, так и осложнения ее внутриполитического положения.

После трагических событий в США 11 сентября 2001 г. была создана мощная международная антитеррористическая антиталибская коалиция, к которой присоединился и Исламабад, осознавший, насколько его курс на поддержку талибов оказался ошибочным. Тесные контакты с талибами были прерваны. Это вызвало острое недовольство пакистанских пуштунов, которые тысячами уходили из страны на помощь талибам-афганцам. Власти задерживали исламистских активистов, многие из них были арестованы, а центры их организаций закрыты. Государство взяло под контроль сотни медресе, обучавших экстремистов, за деятельностью некоторых мечетей власти также установили контроль ⁸.

Как видится, эти акции естественно не могли остаться вне внимания шиитского Ирана.

После свержения режима талибов, Исламабад, понимая необходимость перехода от конфронтации к сотрудничеству с соседними странами и, прежде всего с Ираном, стал предпринимать не безуспешные шаги, направленные на признание нового правительства в Кабуле и налаживание ирано-пакистанских контактов. Этому способствовали заинтересованность обеих стран в восстановлении торгово-экономических отношений и сотрудничестве по линии ОИК и ОЭС.

В результате переговоров, прошедших в 2002 г., по линии внешнеполитических ведомств двух стран, в январе 2003 г. состоялся визит в Пакистан тогдашнего иранского президента С.М. Хатами. В октябре того же года Тегеран посетила представительная торгово-промышленная делегация во главе с пакистанским премьер-министром. Стороны договорились о создании межведомственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, которая вскоре была сформирована. Между странами активизировались торгово-экономические связи. В 2005 г. было подписано соглашение о преференциальной торговле, предусматривавшее увеличение товарооборота.

Иран предоставил Пакистану кредит на восстановление разрушений в результате прошедшего там землетрясения.

В мае 2006 г. и январе 2008 г. Исламабад последовательно посетили министр иностранных дел Ирана М. Моттаки и первый вице-премьер П. Дауди. Эти контакты заметно активизировали многоуравневые связи и содействовали развитию и углублению политических и торговоэкономических отношений, в чем было заинтересовано руководство двух стран.

В рамках многостороннего сотрудничества представители обоих государств активно работали в таких международных организациях как ООН (имеют идентичные позиции по вопросу реформирования Совета Безопасности), Организации Экономического сотрудничества и Организации Исламская конференция.

Важное место в отношениях обоих государств занимали и занимают проблемы обеспечения безопасности общей почти тысячекилометровой границы, разделяющей “неспокойные” белуджские племена, проживающие в Иране, Пакистане, а также в Афганистане. Через границу в Пакистан переправлялось (и, видимо, переправляется и ныне) оружие для воинственных белуджских националистических группировок, что, естественно, вызывает озабоченность Исламабада.

В укреплении границы заинтересован и Тегеран, небезосновательно полагающий, что при содействии спецслужб США в страну проникают подрывные элементы. Несомненно, весьма беспокоили и беспокоят и ИРИ, и ИРП наркотрафик и нелегальная миграция. Именно поэтому, как Исламабад, так и Тегеран уделяют серьезное внимание ситуации в пограничных провинциях, где дислоцируются белуджские националистические суннитские группировки. Причем некоторые из них выступают не только за автономию Белуджистана, но и за создание независимого “Большого Белуджистана” в составе районов Пакистана, Афганистана и Ирана с преимущественно белуджским населением. Таковыми, в частности, являются “Студенческая организация Белуджистана”, “Фронт освобождения Белуджистана” и др. В последнее время заметно активизировалась пакистанская экстремистская группировка “Джандолла”, боевики которой причастны к ряду кровопролитных терактов. Так, в феврале 2007 г. сторонники этой суннитской группировки, переправившись через границу в центр иранской провинции Систан и Белуджистан г. Захедан, взорвали там автобус, принадлежавший Корпусу Стражей Исламской Революции, а затем захватили 30 заложников. Вскоре после этого теракта иранское правительство ввело запрет на проживание, наем на работу и перемещение всех иностранцев, живущих в данной провинции.

Во многом в связи с осложнением ситуации на границе активизировался диалог между правоохранительными структурами двух стран. В августе 2007 г. в Тегеране состоялось заседание, созданной незадолго до этого, совместной рабочей группы по вопросам безопасности на уровне первых заместителей министров внутренних дел. Стороны обсуждали ситуацию на границе в целом, уделив особое внимание террористической деятельности “Армии Освобождения Белуджистана” ⁹. Причем Исламабад получил заверения Тегерана о том, что боевики этой организации в Иран допущены не будут.

На состоявшихся летом 2007 г. переговорах весьма детально и с пониманием стороны рассматривали вопросы совместной борьбы с терроризмом и криминальными структурами, контрабандой товаров и людей, пресечения наркотрафика, пограничной безопасности в целом. Тогда же в результате переговоров были достигнуты договоренности о создании специальной подгруппы для обмена информацией, тесном взаимодействии пограничных служб и ведомств, занимающихся пресечением наркотрафика, незаконной торговли людьми. При этом по инициативе Тегерана было принято решение о подготовке двустороннего соглашения по вопросам безопасности.

Несмотря на то, что Пакистан и Иран весьма заинтересованы в развитии торговли и экономического сотрудничества, они признают, что объем товарооборота не соответствует их потенциальным возможностям. В 2006/2007 финансовом году товарооборот между ними составил 570 млн. долл. (с учетом контрабандной торговли, его объем вдвое превышает эту сумму), причем структура экспорта и импорта оставалась прежней. В 2007 г. иранская сторона объявила о решении ратифицировать Соглашение, подписанное в 2005 г. о преференциальной торговле, которое должно привести к увеличению товарооборота до 1 млрд. долл.

В целях развития торгово-экономических отношений стороны высказались за более эффективное использование возможностей, предоставляемых этим соглашением, шире задействовать, подписанные в конце 2007 – начале 2008 г. меморандумы о взаимопонимании между торгово-промышленными палатами и государственными телекорпорациями, соглашение о пассажирском и товарном транспортном сообщении, а также механизмы, созданных тогда же Совместной инвестиционной компании и Комитета по экономической координации. Одновременно пакистанцы обратились к Тегерану с просьбой смягчить условия кредита в 200 млн. долл. (его было обещано предоставить на ликвидацию последствий произошедшего в 2005 г. землетрясения), а также призвали иранцев пересмотреть ряд обременительных для местных экспортеров процедур, выразив готовность пойти на встречные уступки.

Перспективной сферой пакистано-иранского торгово-экономического сотрудничества является и развитие систем коммуникаций, связывающих территории двух стран. Так, ИРИ выразила готовность сотрудничать с ИРП в реконструкции и строительстве соединяющих оба государства автомобильных и железных дорог.

В центре внимания пакистанского руководства постоянно находилась и находится ситуация вокруг развития Тегераном ядерной программы. При этом Исламабад неоднократно заявлял о неприемлемости силового решения этой проблемы и необходимости ее урегулирования исключительно путем переговоров. Кстати, при голосовании в Совете управляющих МАГАТЭ по вопросу передачи иранского досье в СБ ООН в сентябре 2005 г. Пакистан воздержался, однако, оказал содействие в расследовании факта нелегальных поставок из Пакистана в Иран документации и чертежей по производству центрифуг в соседнюю страну ¹⁰. В Исламабаде считают, что Иран как участник ДНЯО имеет законное право на развитие “мирного атома” при условии соблюдения им принципов нераспространения.

В то же время, занятая ИРИ твердая позиция в вопросе разработки ядерной программы, по мнению некоторых пакистанских аналитиков, может привести к началу Вашингтоном силовой акции против нее и, в свою очередь, к дестабилизации ситуации не только в самом Пакистане, но и во всем регионе. Заинтересованные в решении этой проблемы переговоров, Исламабад неоднократно выражал готовность сыграть роль посредника в урегулировании отношений между Тегераном и Вашингтоном. Однако, нельзя не заметить, что в Пакистане подчас отмечалось некоторое раздражение атомными амбициями ИРИ. Известно и заявление Исламабада о том, что в случае принятия резолюции СБ ООН о введении санкций в отношении соседей, ИРП подчинится этому решению.

По кашмирской проблеме ИРИ занимает в целом осторожную позицию, заявляя, что ее решение должно быть, прежде всего, приемлемо для самих кашмирцев.

В Тегеране несомненно всерьез озабочены существующей в Пакистане суннитско-шиитской рознью (шииты составляют более 20 % населения ИРП), которая порой переходит в кровопролитные столкновения ¹¹. Иран относится к этому сдержанно, не давая поводов обвинить его в какой бы то ни было причастности к этим столкновениям и поддержке шиитов Пакистана.

Рассматривая шаги руководства двух стран, предпринимавшиеся ими для развития и углубления экономического сотрудничества, следует особо подчеркнуть их намерение осуществить проект строительства газопровода Иран-Пакистан-Индия (ГИПИ). Идея о строительстве ГИПИ возникла у его потенциальных участников в конце прошлого века. Однако, конкретные шаги в направлении его практической реализации тогда не были предприняты в связи с резким охлаждением ирано-пакистанских отношений, вызванное поддержкой Исламабадом режима афганских талибов, а также напряженностью между Пакистаном и Индией. Изменение позиции Исламабада в афганском вопросе, а также наметившееся в тот период потепление пакистано-индийских отношений содействовали тому, что после длительных переговоров обсуждение проекта ГИПИ возобновилось. Однако, индийское руководство, хотя открыто не заявляло о своем отказе от участия в проекте, тем не менее весьма затягивало его документальное оформление. Приостановка Индией решения вопроса о реализации ГИПИ ни в коей мере не устраивала ее партнеров.

В этих условиях возникла идея осуществлять строительство газопровода в двустороннем формате и введено в оборот новое название проекта – “Газопровод Иран-Пакистан”. Стороны договорились о его сегментном строительстве.

К концу 2007 г. Тегеран и Исламабад “вышли” на подписание “Соглашения о продаже и покупке газа”, в рамках которого предусматривалось определить цену на газ, а также периодичность ее пересмотра. При этом Пакистан заявил о готовности закупать до 190 млн. куб. м газа в день, что составило бы четверть объема нынешнего суточного потребления и одновременно позволило бы покрыть дефицит, который может образоваться в энергетическом балансе к 2010 г.

В апреле 2008 г. состоялся визит в Пакистан президента Ирана, в ходе которого была достигнута договоренность о подписании соответствующего документа о строительстве газопровода во время предполагавшегося в мае с.г. визита президента Пакистана в Тегеран. Однако при обсуждении проекта произошли серьезные подвижки.

На состоявшейся тогда же в Исламабаде встрече пакистанского министра нефти и природных ресурсов X. Асифа с индийским министром М. Деорой, курирующим эти проблемы, последний заявил о решении Индии возобновить участие в проекте в трехстороннем формате. На состоявшихся переговорах стороны договорились о том, что строительство газопровода начнется в 2009 г. и закончится в 2012 г. По настоянию индийцев прохождение маршрута газовой магистрали было намечено провести от выхода из Ирана на пакистанскую территорию в районе порта Гвадар, затем вдоль шоссе Гвадар-Карачи и выхода к индийской границе вблизи г. Навабшах.

29 апреля находившийся в Нью-Дели президент ИРИ М. Ахмадинежад официально заявил, что соглашение о ГИПИ будет подписано через 45 дней ¹². При строительстве газопровода и начале его функционирования, по всей видимости, остро встанет проблема обеспечения безопасности на территории Белуджистана, где сепаратисты с завидной регулярностью взрывают уже существующие газопроводы, требуя своей “справедливой доли” отчислений от их эксплуатации.

Необходимо особо подчеркнуть, что будущее ГИПИ в немалой степени зависит от позиции США по данному вопросу, поскольку Вашингтон ранее неоднократно доводил до сведения Исламабада свое резко отрицательное отношение к этому проекту и участию в нем Пакистана. При этом не исключалось, что американцы могут пойти на сокращение финансовой и военной помощи Исламабаду[4]4
  Напомним, что после присоединения Пакистана к антитеррористической кампании в Афганистане с Исламабада были сняты санкции, введенные ранее США, оказана финансовая и военная помощь (в том числе самолеты, вертолеты, ракеты ближнего боя, танки) улучшились условия предоставления кредитов и т.п. Все это и многое другое с вниманием, а по некоторым вопросам и с озабоченностью отмечалось в Тегеране, но не вело к снижению его заинтересованности в развитии отношений с Исламабадом.


[Закрыть].

Пакистанское руководство, видимо, учитывает это обстоятельство и, тем не менее, продолжает сотрудничество с Ираном особенно в области энергетики. Как видится, его позиция может объясняться не только большой заинтересованностью в импорте энергосырья из ИРИ, но и намерением продемонстрировать Вашингтону свое негативное отношение к взятой США линии как в свете американо-индийской ядерной сделки, так и к их жесткой позиции по вопросу ядерной программы Тегерана.

Кроме того, не исключено, что за пакистанской позицией может просматриваться и сугубо прагматичный расчет: проект ГИПИ остается для Пакистана, с одной стороны, действительно наиболее реальной возможностью для удовлетворения все возрастающих энергопотребностей, а, с другой, в случае вынужденного отказа от него элементом торга с США по получению “достойной компенсации”.