Текст книги "Пути России. Новый старый порядок – вечное возвращение? Сборник статей. Том XХI"

Александрина Ваньке, Ирина Ксенофонтова, Ирина Тартаковская[157]157
  Ваньке Александрина Владимировна – кандидат социологических наук, научный сотрудник ИС РАН, заместитель декана по научной работе социологического факультета ГАУГН; Ксенофонтова Ирина Владимировна – кандидат социологических наук, независимый исследователь; Тартаковская Ирина Наумовна – кандидат социологических наук, старший научный сотрудник ИС РАН, преподаватель ГАУГН.


[Закрыть]
Формы протестной интернет-коммуникации в России (на примере движения «За честные выборы»)[158]158
  Статья выполнена в рамках исследовательского проекта «Феномен homo interneticus – социализация, идентификация, новые стили жизни» (ГАУГН, Государственное задание Министерства образования РФ на оказание услуг (выполнение работ), проект № 6.57.6.5).


[Закрыть]

Обращаясь к теме протестного движения «За честные выборы», невозможно избежать соотнесения ее с широкой международной дискуссией о роли компьютерно-опосредованной коммуникации в оформлении и осуществлении протестных общественных движений. Коммуникационные процессы в Интернете зачастую становятся объектом эмпирического анализа с точки зрения их мобилизационного потенциала и в терминах теории общественных движений. При этом в фокусе исследователей чаще всего находится вопрос о том, как и насколько способны влиять коммуникации онлайн на формы социальной активности оффлайн. Эта дискуссия весьма обширна, и если вкратце обозначить доминирующие в ней позиции, то они сводятся к двум противоположным полюсам: представлению об Интернете не только как о необходимом ресурсе, но практически главном источнике современных массовых протестных движений, «коллективном агитаторе и главаре»[159]159
  Castells M. Networks of Outrage and Hope. Social Movements in the Internet Age. Cambridge: Polity Press, 2012; Howard P., Muzammil H. Democracy’s Fourth Wave?: Digital Media and the Arab Spring. Oxford: Oxford University Press, 2013.


[Закрыть], – с одной стороны, и гораздо более скептической позиции, предполагающей, что Интернет создает лишь слабые связи, которые не могут стать базисом для по-настоящему эффективных массовых движений, – с другой[160]160
  Rodgers J. Spatializing International Politics. Analysing Activism on the Internet. L.: Routledge, 2003; Sunstein C. Republic.com 2.0. New Jersey: Princeton University Press, 2007; Woolley J., Limperos A., Oliver M. The 2008 Presidential Election, 2.0: A Content Analysis of User-Generated Political Facebook Groups // New Media, Campaigning and the 2008 Facebook Election / Еd. by Thomas J. Johnson, David D. Perlmutter. Oxon, N.Y.: Routledge, 2011. Р. 79 – 100.


[Закрыть].

Итальянский социолог Марио Диани представляет свое понимание влияния компьютерно-опосредованных коммуникаций на социальные движения, их коллективную идентичность, солидарность на базе сопоставления «реальных» общественных движений с виртуальными[161]161
  Diani M. Social Movement Networks Virtual and Real // Information Communication Society. 2000. № 3. P. 386–401.


[Закрыть]. Пытаясь ответить на вопрос о влиянии среды онлайн на социальные движения, Диани рассматривает три различные группы общественных движений: движения, которые используют профессиональный ресурс; движения, которые основаны на участии; и транснациональные движения. Если мы применим классификацию Диани к выбранному нами объекту исследования, то, скорее всего, отнесем движение «За честные выборы» (в начале его формирования) к движениям «участия»: протестующим на этом этапе не столь нужны «профессиональные» лидеры движения, для них важнее процесс построения солидарности, поиск общих основ объединения, движение к коллективному действию.

К. Ширки в своей книге также пытается проанализировать трансформацию социальности в связи с появлением новых средств коммуникации[162]162
  Shirky K. Here Comes Everybody: The Power of Organizing Without Organizations. Penguin Books, 2008.


[Закрыть]. Благодаря новым средствам общения изменяются и способы формирования групп, считает автор. Одним из таких способов организации групп становится распространение информации (sharing), которое заменяет стандартные способы организации. Публикуемая информация при этом проходит процедуру контроля после публикации, а ответственными за этот контроль являются потребители информации. Так, каждое сообщество разрабатывает собственную коллективную систему верификации поступающей информации, а каждый отдельный пользователь настраивает свою систему фильтров поступающей информации, создавая медиа круги доверия. Следующим этапом организации становится переход от распространения информации к кооперации. В отличие от первого этапа, который подразумевает лишь создание некой осведомленной группы, кооперация является частью процесса создания групповой идентичности. Основная цель кооперации – это производство единого мнения, принятие коллективного решения, единый план действий. И, наконец, третий этап – это коллективное действие, которое предполагает также и определенную меру ответственности пользователей друг за друга (и, соответственно, большую степень солидаризации). Чем выше степень единения, тем выше шанс успеха коллективной акции. Интернет привносит новые возможности для эффективного образования новых солидарностей там, где раньше они образоваться не могли. Новые средства не «создают» коллективные акции, но они убирают препятствия для их проведения, считает К. Ширки.

С. Вей определяет киберактивизм (одно из определений онлайн-движений) как политически мотивированное движение на базе Интернета[163]163
  Veigh S. Classifying Forms of Online Activism: The Case of Cyberprotests Against the World Bank / Cyberactivism: Online Activism in Theory and Practice. N.Y.: Routledge, 2003. P. 72–92.


[Закрыть]. С одной стороны, Интернет поддерживает онлайн-движения и традиционные методы активизма, с другой стороны, Интернет создает и новое пространство действия, возможного только в среде онлайн (например, такие формы протестных действий, как взлом сайтов, виртуальная забастовка и т. д.). Вей также выделяет три основных составляющих онлайн-активизма: информирование/пропаганда, организация/мобилизация, акция/реакция. Информация, передаваемая по Сети, является триггером, поводом к солидаризации для организации дальнейших действий. Сообщества, распространяющие такую информацию, Вей называет «диссидентскими»: во-первых, они дают возможность распространять альтернативные официальным точки зрения; во-вторых, являются площадкой для открытой дискуссии. Вей делает вывод: обладая специфическими средствами компьютерно-опосредованного дискурса и возможностями перформативного поведения, онлайн-среда привносит в активизм новый режим видимости, позволяющий получить более широкий общественный резонанс.

Основная цель нашего исследования – изучить механизм интернет-мобилизации под лозунгом «За честные выборы», учитывая при этом как специфику онлайн-движений в целом, так и особенности российского Интернета как среды формирования движения. Мы сосредотачиваем свое внимание на глубинном содержании тех этапов формирования движения, которые исследователи называют информированием и мобилизацией, – в большей степени, и – в меньшей степени – на эффектах и коллективных действиях. Мы захватываем лишь небольшой период – декабрь 2011 г., начиная собственно с парламентских выборов и заканчивая вторым «большим митингом», состоявшимся 24 декабря (и реакцией на этот митинг в социальных сетях). Нас интересует, прежде всего, момент перехода от дискуссий онлайн к активным действиям офлайн, который можно «отследить» благодаря тому, что эти обсуждения архивируются автоматически.

В статье мы рассматриваем новые коммуникативные диспозитивы, возникающие в результате развития технических средств[164]164
  Maingueneau D. Analyser les texts de communication. P.: Armand Colin, 2010. Р. 58–59.


[Закрыть], которые интенсифицируют коммуникативные обмены в интерактивном режиме, а также требуют новых способов распознавания, разграничения и усвоения расширенных потоков информации. В нашем исследовании под коммуникативным диспозитивом мы понимаем дискурсивные конфигурации разнообразных суждений, поддерживаемых электронной инфраструктурой, другими словами, «набор используемых в качестве доказательств фактов и предметов»[165]165
  Болтански Л., Тевено Л. Критика и обоснование справедливости. М.: НЛО, 2013. С. 29.


[Закрыть]. Согласно Режи Дебрэ, коммуникативные диспозитивы способны трансформировать «восприятие, познание и передвижение, т. е. наши практики обхождения с пространством и временем»[166]166
  Дебрэ Р. Введение в медиологию. М.: Праксис, 2009. С. 146.


[Закрыть], что оказывается особенно важным при изучении коммуникативных практик участников массовых движений.

Мы уделяем особое внимание способам формулирования протестной повестки, случаям конфликтных ситуаций и споров, а также способности на основе коммуникации достигать консенсуса и вырабатывать решения. Таким образом, мы обращаемся к понятиям режимов критики и обоснования справедливости, которые существуют как разные регистры внутри одного порядка[167]167
  Болтански Л., Тевено Л. Критика и обоснование справедливости. С. 129.


[Закрыть]. Режимы справедливости предоставляют возможность конституировать альтернативные формы отношений, а «множественность диспозитивов, относящихся к разным мирам, позволяет понять критические трения, возникающие внутри самих организаций»[168]168
  Там же. С. 47.


[Закрыть].

Мы также прибегаем к понятию режима «близости» как степени вовлеченности[169]169
  Тевено Л. Креативные конфигурации в гуманитарных науках и фигурации социальной общности // НЛО. 2006. № 77.


[Закрыть] или «градации возрастающей степени публичности»[170]170
  Хархордин О. Прагматический поворот: социология Л. Болтански и Л. Тевено // Социологические исследования. 2007. № 1. С. 39.


[Закрыть]. Режим «вовлеченности» в рассматриваемых нами трех случаях координирует серии схождения и расхождения «частного» и «публичного». Переключение с «частного» на «публичное» или (пере)восприятие «единичного» как «всеобщего» оказывается возможным при условии соблюдения принципа согласования – определенной конфигурации суждений и действий, которые оказываются приемлемыми для целого коллектива[171]171
  Болтански Л., Тевено Л. Критика и обоснование справедливости. С. 28.


[Закрыть].

Таким образом, в своем исследовании мы намеревается понять, как техническая конфигурация интернет-площадок – в нашем случае Живого журнала, Фейсбука и Твиттера – обусловливает и организует коммуникацию[172]172
  Maingueneau D. Analyser les texts de communication. Р. 49–50.


[Закрыть] вокруг гражданского движения. Каким образом дискурсивные онлайн-практики поддерживают инфраструктуру движения и связанных с ним событий, например массовых митингов? Какие типы суждений и аргументов[173]173
  Amossy R. L’arumentatationdans le discours. P.: Armand Colin, 2010.


[Закрыть] используются участниками дискуссий для обоснования справедливости и логики протеста? Каким образом происходит формирование солидарности в процессе мобилизации онлайн? И, наконец, как связаны между собой образы действия, созданные в пространстве онлайн, и действия, производимые в пространстве офлайн?

Так как цели и задачи исследования связаны с изучением онлайн-практик, суждений и аргументов, представленных в сообщениях интернет-дискуссий, в фокусе находятся тексты, произведенные интернет-пользователями в ходе компьютерно-опосредованной коммуникации, которая предполагает письменное использование специфического интернет-дискурса[174]174
  Baron N. Language of the Internet // The Stanford Handbook for Language Engineers. Stanford: CSLI Publications, 2003. Р. 59 – 127; Thelwall M. My Space comments // Online Information Review. 2009. № 33 (1). Р. 58–76.


[Закрыть]. Поэтому мы придерживаемся качественной стратегии исследования с тем, чтобы проникнуть в глубинный смысл интернет-коммуникации и проанализировать ее с точки зрения содержания, содержащегося в текстах.

Очень непросто было отобрать для анализа конкретные интернет-площадки – политические дискуссии, связанные с протестными акциями, были многочисленны и затронули множество разнообразных Интернет-ресурсов. В итоге мы остановились на трех из них: Живом журнале (www.livejournal.com), специально созданной для протестной мобилизации Фейсбук-группе «Мы были на Болотной и придем еще» (www.facebook.com/moscow.comes.back) и на аналогичном по задачам микроблоге в Твиттере Wake up Russia (twitter.com/WakeUpR). Каждая из них, с одной стороны, задает свой специфический формат коммуникации, а с другой – вносит свой функциональный вклад в общую схему развития движения.

Единицей анализа в нашем исследовании является законченное текстовое высказывание: пост/запись в блоге, комментарий, твит (сообщение в микроблоге)/ретвит (повтор чужого сообщения). При этом одно высказывание может содержать в себе сразу несколько типов суждений, что мы учитываем в процессе интерпретации. Важным нам представляется изучить протестную коммуникацию в динамике. В рамках Живого журнала и Фейсбука высказывания рассматриваются нами в контексте интернет-дискуссии (т. е. записи и комментарии к ним); твиттер-сообщения изучаются в логике движения от организации митинга к дате его проведения. Большое количество материала, с одной стороны, дает широкий простор для исследования, но, с другой стороны, становится и проблемой, так как количество анализируемых сообщений приходится значительно сокращать.

Наш методический подход основан на использовании приемов качественного контент-анализа[175]175
  Herring S. Web content analysis: Expanding the paradigm // The International Handbook of Internet Research. B.: Springer Verlag, 2010. Р. 233–249 / ella.slis.indiana.edu/~herring/webca.preprint.pdf; Mayring P. Qualitative Content Analysis / Forum Qualitative Sozialforschung // Forum: Qualitative Social Research. 2000. Vol. 1. № 2/ www.qualitative-research.net/index.php/fqs/article/view/1089/2385.


[Закрыть], предполагающего распределение пользовательских сообщений и суждений по категориям с последующей интерпретацией полученных типов аргументации. Отобранные в ходе работы с материалом сообщения на тему протестных действий относятся к различным категориям в соответствии с разработанной схемой (при необходимости в нее вносились некоторые модификации в зависимости от анализируемой площадки).

Таблица 1

Схема кодирования высказываний

Высказывания анализируются с точки зрения содержащейся в них аргументации и соотносятся с социальным контекстом: процессом мобилизации, приведшим к массовым митингам декабря 2011 г. Для того чтобы реконструировать социальный контекст, мы по мере необходимости привлекаем тексты интервью, собранные одним из авторов (А. Ваньке) на митингах в рамках Независимой исследовательской инициативы (НИИ митингов), которые позволяют дополнять доступные онлайн-проявления протестной активности данными офлайн-исследований.

Живой журнал: от приватного дневника к «живому СМИ» в протестной активности декабря 2011 г

Живой журнал (livejournal.com) или, сокращенно, ЖЖ является одним из популярных в русскоязычном сегменте Интернета сервисов, позволяющих вести блог, или сетевой дневник, а также оставлять в блоге комментарии. Несмотря на то что в последнее время Живой журнал теряет популярность[176]176
  ЖЖ теряет аудиторию // Ведомости. 2011. 12 октября.


[Закрыть], необходимо отметить, что из трех площадок для коммуникации, представленных в нашем исследовании (Facebook, Twitter, ЖЖ), Живой журнал был первой, где появились записи, имеющие отношение к выборам и последующей протестной активности. Это позволило отследить появление стимулов к общественной мобилизации в декабре 2011 г.[177]177
  С поправкой на техническую недоступность сервиса в различные периоды.


[Закрыть]

В российском сегменте изначальная идея блога как приватного дневника трансформировалась в публичное высказывание. Живой журнал становится местом развития и функционирования публичной сферы[178]178
  Иванова Е. Профессионализация новых медиа и этос публичной сферы // Журнал исследований социальной политики. 2011. № 9 (2). С. 169–194.


[Закрыть], где политический дискурс представлен хотя и достаточно обособленно, но многосторонне[179]179
  Этлинг Б., Алексанян К. и др. Публичный дискурс в российской блогосфере: анализ политики и мобилизации в Рунете / Исследования Центра Беркмана № 2010 – 11. 2010. 19 октября. Университет Гарварда, Гарвард (США), 2010. / cyber.law.harvard.edu/sites/cyber.law.harvard.edu/files/Public_Discourse_in_the_Russian_Blogosphere-RUSSIAN.pdf.


[Закрыть]. В западных странах LiveJournal никогда не был столь значим в качестве площадки для политических и общественных дискуссий[180]180
  Gorny E. Russian LiveJournal: The National Specifics in the Development of a Virtual Community // Zhurnal.ru. 2004./zhurnal.ru/staff/gorny/texts.


[Закрыть]. В то же время в русскоязычной части блогосферы Живой журнал стал составлять определенную конкуренцию официальным и государственным СМИ, являясь также достаточно демократичным способом обмена политической, социальной и другой важной информацией[181]181
  Gorny E. Understanding the Real Impact of Russian Blogs // Russian Analitical Digest. 2009. № 69. Р. 8 – 11. www.css.ethz.ch/publications/pdfs/RAD – 69 – 8 – 11.pdf.


[Закрыть].

В качестве объекта для исследования развития протестной активности в «политико-публичном» дискурсе Живого журнала нами были отобраны записи на две темы: выборы в Государственную думу в декабре 2011 г. и тема декабрьских митингов. В качестве базы используется автоматическая система рейтинга блог-записей «Яблор» (Yablor)[182]182
  Рейтинг топ-блогов, упорядоченных по количеству посетителей, ссылок и комментариев. При составлении рейтинга блогосферы используются данные, полученные с помощью поиска по блогам Яндекса. Яндекс не имеет отношения к методике составления рейтинга. Официальный рейтинг блогов и записей компании «Яндекс» был закрыт в 2009 г. (см.: Рейтинг популярных записей закрывается, или да здравствуют новые рейтинги // Блог Яндекса. 2009. 3.11. / clubs.ya.ru/company/replies.xml?item_no=20164). Встроенные средства Живого журнала позволяют рассмотреть рейтинг популярных блогеров, построенный в зависимости от социального капитала блогеров (см.: ЖЖ представил первые результаты новой системы расчета рейтинга блогов // Интернет-журнал Digit. 2011. 15.12. / www.digit.ru/internet/20111215/387875533.html). В соответствии с целями данного исследования был выбран рейтинг, в который попадают не блогеры, а конкретные записи, что позволило оценить содержательное наполнение популярных в декабре 2011 г. дискуссий.


[Закрыть], основанная на системе поиска по блогам компании Яндекс. В качестве анализируемого периода взяты числа с 4 по 11 декабря 2011 г., а также выборочно записи за декабрь 2011 г.[183]183
  С поправкой на возможность автора записи удалять комментарии, не допускать пользователей до комментирования и осуществлять другие виды модерации комментариев.


[Закрыть]

Рассмотрим тематическое насыщение рейтинга «Яблор» за декабрь. Из графика, представленного ниже, видно, что уже с начала декабря верхние позиции в рейтинге занимают записи о выборах в Государственную думу[184]184
  Рейтинг блог-записей см. в «Архиве топа записей в блогах»: yablor.ru/archive/ 2011 – 12–01 (2011. 1.12); yablor.ru/archive/2011 – 12–02 (2011. 2.12.); yablor.ru/archive/2011 – 12–03 (2011. 3.12).


[Закрыть].

Количество записей на политические темы в первой десятке рейтинга «Яблор» в период с 4 по 11 декабря 2011 г.

Источник: Архив автора (дата обращения: 27.01.2014).

Тематический анализ выбранных записей показывает, что первая неделя после выборов в Государственную думу была весьма насыщенной политическим контентом. За достаточно редким исключением в рейтинг популярных блог-записей о политической ситуации попадают посты блогеров, уже обладающих определенным социальным капиталом в Сети[185]185
  В терминологии службы Живого журнала.


[Закрыть].

Основной темой для первичных обсуждений перед волной протестов становятся процедура и результаты выборов 4 декабря 2011 г. За день до выборов в популярных блогах появляются призывы к общегражданскому участию в выборах и «протестному голосованию». Стимульный пост, побуждающий пользователей к обсуждению, как правило, содержит информацию, апелляцию к фактам, в основном назывные предложения, цифры, визуальные материалы. Риторические приемы практически не используются – информация сама по себе «срабатывает» как триггер активности.

Оценка стимульной информации аудиторией того или иного блога может быть разделена на две группы суждений:

– рациональные: апелляция к собственному опыту / апелляция к опыту других / подтверждение мыслей, общего мнения «никто не сомневался», «я так и знал» / вопросы к автору поста;

– эмоциональные: «огорчение», «расстройство», «злость», «чувство, что обманули», ненормативная лексика, выражение солидарности автору поста или комментаторам или агрессия по отношению к автору поста/комментаторам, а также по жанру – иронические и юмористические комментарии.

Интернет является своеобразным местом тестирования и верификации информации в соответствии с индивидуальными знаниями и представлениями каждого пользователя. Так, обсуждая состоявшиеся выборы, ЖЖ-юзеры вырабатывают образы «честных» и «нечестных» выборов, которые затем станут символическим центром всего движения. Здесь факты, «истина» противопоставляются в комментариях фальсификации, лжи, образуя бинарную оппозицию кодов «правдивый/лживый», позволяющую дискурсивно различать «цивилизованные гражданские» и «авторитарные» отношения в обществе[186]186
  Alexander J. The Civil Sphere. N.Y.: Oxford University Press, Kindle Edition, 2006. Р. 57.


[Закрыть].

Внезапную популярность темы выборов и фальсификаций в большинстве своем аполитичной блогосфере сами пользователи объясняют тем, что эта проблема коснулась их лично или очень сильно затронула эмоционально, т. е. вызвала возмущение. В комментариях к первым записям, освещающим выборы, изначально практически нет призывов к конкретным действиям, эти коммуникативные ситуации скорее дают возможность пользователям разделить свои эмоции, а также обозначить свою позицию, солидаризироваться с теми, кто голосовал против «партии власти» и возмущен прошедшими выборами. Хотя в некоторых текстах существуют ироничные указания на то, что происходит «революция», образ коллективного действия не вполне ясен.

4 – 5 декабря в число популярных записей попадают уже посты с призывами выразить протест в форме митинга[187]187
  Организованного движением «Солидарность».


[Закрыть], в которых используются определенные риторические приемы. В записях с призывами участвовать в митингах выстраиваются противоборствующие образы власти («наглость, бесстыдство и преступление») и людей, которые образуют костяк гражданского общества («все люди с чувством собственного достоинства», «Вы – настоящие граждане»). Помимо визуальных материалов (фотографии, демотиваторы) используются приемы верификации: ссылки на записи других блогеров, новостные сообщения.

Таким образом, механизм формирования действия двойственен: с одной стороны, потребность в офлайн-действии после эмоционального обмена в сети выражается самими пользователями, с другой стороны, ответственность за организацию и руководящую функцию берут на себя популярные блогеры. Помимо прямых призывов к посещению митингов авторами записей применяется также апелляция к личному опыту, к собственной эмоциональной сфере. Дискурсивная «подготовка» к митингам в блогосфере сопровождается появлением различных записей апологического характера, объясняющего причины, по которым действие необходимо совершить.

Другой группой записей, характерных для Живого журнала и, как нам представляется, важных для развития мобилизации, являются репортажи с состоявшихся митингов: это или личные впечатления (как правило, эмоционально насыщенные), или нейтрально поданная информация (текстовая или визуальная). Оценка таких записей, как правило, лаконична и скорее эмоциональна: это или слова благодарности, или выражение готовности приходить еще, или критика протестных действий. Пользователь – участник митинга, знакомясь с такими записями, находится в поиске возможности сравнить и разделить свои впечатления с другими; комментируя запись-репортаж, участник митинга обозначает факт своего участия.

Информационные записи и комментарии дают повод для эмоций, усиливают их, затем пользователь передает эту эмоцию в своем блоге или комментарии, и это продолжает эмоциональную волну, расширяя ее «зону влияния». Так, Интернет для протестующего является все же не простым инструментарием организации протеста, но и определенной сферой его эмоциональной и когнитивной деятельности.

В определенные периоды Живой журнал как бы впадает в состояние напряженной информационной войны, когда происходит дискурсивная борьба за власть над общественным мнением с использованием различной аргументации за и против протестной деятельности. В отличие от, например, рассматриваемого в данном исследовании протестного сообщества в Facebook, Живой журнал не предполагает границ сообщества и создания единого информационного поля. Живой журнал, изначально являясь набором сетевых дневников, становится неким «Живым СМИ», которое предполагает плюрализм позиций и дискуссионную составляющую, а также создание каждым автором блога и комментаторами некоего объединенного нарратива-версии происходящего. Живой журнал в меньшей степени претендует на роль координационной площадки протестной активности, так как мобилизация здесь не происходит в режиме онлайн: практически все тексты являются осмыслением уже произошедших событий или становятся местом для размещения объявления о предстоящем мероприятии. Но в то же время Живой журнал, благодаря функционалу блога (т. е. возможности размещать длинные записи с иллюстрациями, видео; а также сохранять и архивировать эти записи), в большей степени предоставляет возможности апробации различных способов аргументации, которые затем распространяются в других социальных сетях.

Facebook-сообщество: дилеммы мобилизации и попытки электронной демократии

В качестве следующего объекта исследования мы выбрали сообщество в социальной сети Facebook «Мы были на Болотной площади и придем еще»[188]188
  Сообщество «Мы были на Болотной площади и придем еще»: www.facebook.com/moscow.comes.back. Мы выражаем благодарность за помощь в сохранении архива фейсбук-дискуссий Александру Толмачу (РИА «Новости»).


[Закрыть], которое можно назвать своеобразным информационным центром в среде пользователей Facebook (это сообщество ориентировано в основном на обсуждение московских акций протеста). Читателями этого сообщества на конец августа 2013 г. являлось 33 221 пользователей[189]189
  Согласно статистике страницы, средний возраст находится в диапазоне от 25 до 34 лет; основной город проживания участников – Москва (см.: Там же).


[Закрыть].

Сообщество в Facebook «Мы были на Болотной площади и придем еще» по своей форме и технически является скорее блогом, т. е. пространством, где публикуются записи и комментарии к ним. Этот блог наполняется информацией как одноименным пользователем (или группой модераторов) на главной странице сообщества, так и его читателями в разделе «Недавние публикации от других». За выбранный нами для анализа период – декабрь 2011 г. – на главной странице появилось 79 публикаций от имени модераторов, большинство из которых сопровождалось активными комментариями участников (количество комментариев к некоторым постам превышало сотню, но в среднем составляло 10–30 к каждой отдельной публикации)[190]190
  Не все из этих комментариев остались доступными, потому что часть их впоследствии удалялась как модераторами (обычно по жалобе участников, в связи с принятой в Facebook практикой), так и самими участниками.


[Закрыть]. В связи с его специфическим форматом, под членами сообщества мы условно будем понимать всех людей, публикующих в нем свои посты и комментарии.

Характерной особенностью участия в сообществе является большая доля пользователей, которых можно назвать «наблюдателями» (т. е. читающими, но не пишущими комментарии, публикации и т. д.). Поэтому аналитическое описание, по большей части, касается только «активно» предъявляемых позиций. Важно сказать, что большую роль в жизни сообщества и виртуальной активности играют «молчаливые», пассивные формы участия, такие как голосования, одобрения («лайки» – от англ. to like) и распространение информации. Так, например, в среднем на 200 комментариев к записи может приходиться до 1000 форм одобрения.

Датой образования сообщества (функционирующего и по сей день) стало 10 декабря 2011 г., т. е. оно было создано непосредственно после проведения первого большого разрешенного протестного митинга на Болотной площади – и этот факт отражен в его названии. Изначально главной целью существования сообщества было непосредственно информирование о митингах, шествиях и прочих акциях протеста, а также обсуждение и координация различных форм протестной активности – например, сбора денежных средств на различные нужды. Таким образом, оно сложилось, скорее как информационный, организационный и мобилизационный ресурс, чем как дискуссионная площадка – вывешенные сообщения адресованы преимущественно единомышленникам.

При этом нельзя сказать, что комментарии противников оппозиции и/или сторонников существующей власти подвергались тотальной цензуре и уничтожению – в случае, если такой критик придерживался норм вежливости и не проявлял излишней настойчивости (говоря другими словами, если на него не жаловался никто из остальных участников обсуждения), то его комментарии оставались доступными для чтения.

В качестве базы для анализа мы использовали все публикации, размещенные на главной странице данной группы с начала ее существования (10 декабря) и до конца месяца и года, 31 декабря 2011 г., включая сюда все посты модераторов и комментарии к ним, доступные нам на момент исследования[191]191
  По состоянию на 25 июля 2013 г. (последнее обращение).


[Закрыть].

При анализе публикаций в этой группе нас интересовали в первую очередь не мотивы участия в протестной активности и не стратегии протестующих – их анализ лежит в области исследования общественных движений и в целом выходит за рамки задач данной статьи, – а именно та роль, которую сыграла данная интернет-площадка как «место протеста» (по аналогии с «местами памяти») в организации протестной активности, обсуждении ее форм, артикуляции мотивов, коммуникации между протестующими.

Материалы офлайновых уличных интервью, проведенных участниками Независимой исследовательской инициативы (НИИ митингов), однозначно указывают на то, что первичным источником информации, побудившей большинство участников протестных митингов выйти на площади, были многочисленные свидетельства о массовых фальсификациях выборов, размещенные в Интернете. «Интервьюер: От кого и как вы узнали информацию об этом митинге? Информант: Конечно же, Фейсбук. Интернет» (мужчина, около 25 лет, высшее образование, фрилансер)[192]192
  Данные цитаты – из интервью, взятых участницей Независимой исследовательской инициативы (НИИ митингов) А. Ваньке в Москве на митинге на проспекте Сахарова 24 декабря 2011 г.


[Закрыть]. Тема противопоставления «свободной информации» из Фейсбука и Интернета и цензурированной информации и государственно регулируемого телевидения возникала во многих интервью. Таким образом, в многоголосом, сложно организованном пространстве Интернета пользователи образуют свои «круги доверия», которые отчасти (но не полностью) совпадают с границами их сетевых сообществ и, видимо, в значительной степени формируют их актуальную картину мира, в данном случае – политическую. Как сформулировал один из участников митинга, «это выбор с уже сформировавшимся институтом того же Фейсбука, и так далее, тут очень много людей, которые пришли, узнав это именно оттуда. И мы бы никогда не пришли, если это было бы согласовано КПРФ или каким-то политическим движением. Интервьюер: То есть вы поддерживаете скорее либеральную оппозицию? Информант: Я вообще не поддерживаю никакую оппозицию» (мужчина, около 25 лет, высшее образование, фрилансер). В этой, очень характерной цитате «институт Фейсбука» четко противопоставляется всем политическим партиям, даже всей оппозиции, не заслуживающей, по мнению информанта, никакого доверия. А вот Фейсбук заслуживает доверия, потому что там пользователь окружен «френдами», людьми, с которыми его связывают личные отношения, не опосредованные никакими формальными структурами.

Какие функции выполняет тогда общение в рамках группы, в данном случае – Фейсбук-группы «Мы были на Болотной и придем еще»? Если провести поверхностный количественный анализ всех комментариев, сделанных к публикациям модераторов за декабрь 2012 г. (всего к 79 публикациям было сделано 2117 комментариев), то можно отметить, что 706 из них составляют эмоциональные высказывания, отражающие реакции участников группы на текущие политические события, – например: «Как им не стыдно? Это же наглая ложь… Они врут глядя в лицо народу. Плюнул бы им в лицо» (М.К., 25.12.11)[193]193
  Все цитаты из группы маркируются инициалами участников, с указанием даты публикации.


[Закрыть]. Большая часть эмоциональных высказываний, однако, выражает не гнев, а позитивные эмоции, связанные с ощущением солидарности и радости от общения с единомышленниками – как онлайн, так и непосредственно на митингах: «Почитал коменты – с таким народом сам черт не страшен. Я в восторге, что живу среди вас – живите как можно дольше» (А.Ф., 19.12.11). Несомненно, подобные высказывания играют значительную роль в «эмоциональной мобилизации»[194]194
  Castells M. Networks of Outrage and Hope. Social Movements in the Internet Age. Р. 219–221.


[Закрыть] участников протестов, превращая чувство гнева от ощущения обмана со стороны властей в позитивные эмоции, укрепляющие их групповую солидарность.

Для многих участников сообщества включение в протестную активность послужило возможностью удовлетворить дефицит гражданских переживаний и гражданского действия, сложившийся из-за дистанцирования от предшествующих протестам политических и общественных процессов. 687 комментариев содержат либо призывы к определенным действиям оф– или онлайн, либо предложения о том, как лучше предпринимать и координировать эти действия. Спектр предлагаемых активностей самый широкий: от предложений перепостить и распространить как можно шире информацию о митингах до создания оппозиционных организационных центров.

К особой форме гражданской активности в рамках группы можно отнести и многочисленные попытки организации электронного голосования – как по списку желаемых выступающих на будущем митинге, так и по более частным вопросам. Эти попытки говорят в пользу гипотезы о востребованности «электронной демократии» как одной из важных несущих конструкций современного гражданского общества[195]195
  Hague B., Loader B. Digital Democracy: Discourse and Decision Making in the Information Age. L.: Routledge, 1999.


[Закрыть] – если пока еще не как реально действующего института (в частности, голосование в группе показало, насколько сложно осуществить этот проект, не вызывая недовольства многих участников), то хотя бы как вектора желательного развития. По сути, речь идет о поиске способов реализации протестного движения как системы горизонтальных связей, с высокой степенью участия рядовых членов. Такие же интенции можно было обнаружить при осуществлении ассамблей и прочих форм самоуправления в активистском лагере «Оккупай Абай»[196]196
  Grigoryeva A. Observing Okkupai: Practice, Participation, Politics in Moscow’s Movable Protest Camp // Laboratorium. 2012. № 2. Р. 185–187.


[Закрыть]. Эти попытки не привели к успеху, но в данном случае очень важна сама интенция, и здесь мы снова видим пересечение и взаимопроникновение он– и офлайновых практик. Такая демократия, по мнению членов группы, подразумевает не только голосование за лидеров, но и электронную отчетность организаторов перед всеми членами сообщества. Когда обсуждалась, в частности, сумма, которую необходимо собрать для организационного обеспечения митинга, то многими участниками было выдвинуто требование полной финансовой открытости.

Вообще, для участников группы оказалось очень важно создать свою систему принятия решений, максимально дистанцированную от любых существующих политических структур. Многими исследователями отмечалась демонстративная аполитичность протестующих, предпочитающих говорить о своих целях именно в этических, а не политических терминах[197]197
  Бикбов А. Методология исследования «внезапного уличного активизма» (российские митинги и уличные лагеря, декабрь 2011 – июнь 2012) // Laboratorium. 2012. № 2. С. 145–147.


[Закрыть]. За таким странным, казалось бы, феноменом, как аполитичность политического действия, стоит очень стойкое недоверие к существующим политическим движениям и их лидерам, даже активно участвующим в протестах, разделяемое большинством участников группы. «Политика» осмысляется участниками группы как заведомо скомпрометированная, «грязная» сфера деятельности, противостоящая их «чистым» эмоциям и идеалам, а политики – как люди, преследующие свои корыстные цели. Участие в сообществе дает его членам иллюзию возможности честной и открытой общественной деятельности, не пересекающейся с «грязной» зоной политики, своего рода параллельного публичного пространства, базой которого может быть только интернет-платформа.

В то же время идиллическое единство «честных граждан», объединившихся в свое альтернативное политическим партиям сообщество, очень быстро оказывается нарушенным. Общение в группе делает видимыми множественные расколы среди «единомышленников», объединенных недоверием к режиму и недовольством нечестными выборами. Эти расколы имеют несколько оснований. Во-первых, они относятся к различным общественным фигурам, выступающим от имени протестующих.