Текст книги "Великие русские женщины. От княгини Ольги до Терешковой"

Стрелецкий бунт

Для Нарышкиных настали темные времена. Бояре Милославские, оттесненные от власти после смерти первой супруги царя, спешили не просто восстановить позиции, но извести весь ненавистный нарышкинский род, а в первую очередь – Артамона Матвеева, которого почитали причиной всех своих бед.

Поначалу он был отослан воеводой в Верхотурье, но по дороге схвачен в городе Лайшеве по обвинению в колдовстве (припомнились тут и старые подметные письма, чуть не помешавшие царской свадьбе), лишен всего имущества и почестей и сослан как государственный преступник в Пустозерск. Вскоре в ссылку отправили братьев вдовой царицы Ивана и Афанасия, ее дядю Федора Полуэктовича и другую родню.

Правление царя Федора Алексеевича оказалось недолгим, в 1682 году он скончался. По старшинству власть переходила к Ивану Алексеевичу, но тот с детства был слаб, нерешителен и совершенно не готов к многотрудной доле правителя. К радости Нарышкиных «выкрикнули на царство» царевича Петра, при котором по малолетству его должна была снова править Наталья Кирилловна, теперь уже регентом. Из ссылки вернулись Артамон Матвеев и сосланная царицына родня. Но счастье было недолгим. Царевна Софья, все шесть лет бывшая так близко к трону своего слабого здоровьем брата, не собиралась выпускать власть из рук. И своим орудием Милославские выбрали стрельцов.

Возвращаясь после погребения Федора Алексеевича в Кремль, Софья обратилась к народу: «Умилосердитесь над нами, сиротами, нет у нас ни батюшки, ни матушки, ни брата, старший брат наш Иван не выбран на царство; а если мы перед вами или боярами провинились, то отпустите нас живых в чужие земли, к королям христианским». 12 мая 1682 года в Москве только что приехавший Артамон Матвеев встретился с Натальей Кирилловной, а 15 мая вспыхнул стрелецкий бунт. В три дня все вновь переменилось.

Н. Д. Дмитриев-Оренбургский «Наталья показывает взбунтовавшимся стрельцам царевича Ивана» (1862)

Стрельцов подняли криком, что Нарышкины то ли собрались умертвить царевича Ивана, то ли уже убили его. Под барабанный бой полки пошли на Кремль. Наталья Кирилловна и патриарх Иоаким вывели сыновей Алексея Михайловича на крыльцо, «явив народу», что оба живы. Но заговорщиков это не остановило… Артамон Матвеев погиб на стрелецких бердышах, Афанасия Кирилловича Нарышкина нашли в дворцовой церкви и зарубили прямо на паперти. На другой день вернулись и требовали выдать Ивана Кирилловича, говоря, что не уйдут из Кремля, пока не получат его. Бояре умоляли царицу спасти всех, выдав брата. Известны слова царевны Софьи, сказанные Наталье Кирилловне: «Брату твоему не отбыть от стрельцов, не погибать же нам всем за него». Иван Кириллович исповедовался, попрощался с сестрой и вышел к стрельцам, где его постигла та же смерть, что Матвеева и Афанасия Нарышкина.

Мать и сын глубоко и искренне любили друг друга. Наталья Кирилловна в письмах называла Петра «прелюбезным светом», он обращался к ней ласково «радость моя»

Наталья Кирилловна была отстранена от власти, ее место при малолетних правителях заняла Софья Алексеевна. На долгие семь лет вдовая царица и царь Петр были отстранены от управления государством, жили малым двором, проводя зиму в Москве, а лето в Преображенском. Петр с головой ушел в создание «потешного» войска и изучение судостроения, часто ездил на Переяславское озеро, по настоянию матери в январе 1689 года женился на Евдокии Лопухиной. И казалось бы, так и застынет все теперь, править Софье, никогда не подняться больше Нарышкиным… Но в конце лета 1689 года судьба вновь сделала крутой поворот.

Ж.-М. Натье «Портрет царя Петра I» (1717)

Снова у власти

Боясь укрепления оппозиции вокруг Натальи Нарышкиной и Петра, понимая, какой нешуточной силой становится Петрово «потешное» войско, опасаясь за свою власть, царевна Софья, самовольно объявившая себя самодержицей всея Руси и уравнявшая тем самым себя с братьями-царями, решилась поднять второй стрелецкий бунт. Целью переворота было устранение Петра. Но если в первый раз стрельцы шли «искоренять измену и защищать царя Ивана», а царица Наталья была готова на все, чтобы спасти жизнь малолетнему сыну, то сейчас обстоятельства складывались иначе.

Молодой царь рвался в будущее, полное опасностей. Наталья Кирилловна хотела, чтобы сын был рядом и все было благополучно

Распространенные Софьей слухи о мнимом заговоре Натальи Кирилловны, князя Бориса Голицына и патриарха Иоакима позволили царевне повести стрельцов на Преображенское. Но, вовремя предупрежденный о покушении, Петр успел бежать в Троице-Сергиев монастырь, куда немедля за ним отправились вдовая царица, ее невестка Лопухина, преданные Петру бояре и «потешные» войска. Бунт провалился. Через месяц Софья была заточена в Новодевичий монастырь под стражу, а в 1698 году – пострижена в монахини.

Наталья Кирилловна вернулась в Кремль. Снова вокруг были поклоны и почитание, снова ее окружали уважение и послушание. Но, увы, прошедшие годы и страдания изменили царицу. Князь Куракин писал о ней так: «Сия принцесса доброго темпераменту, добродетельного, токмо не была ни прилежная и не искусная в делах, и ума легкого. Того ради вручила правления всего государства брату своему, боярину Льву Кирилловичу… И в то время началось неправое правление от судей, и мздоимство великое, и кража государственная, которое доныне продолжается с умножением».

Петр же еще долго не вникал во внутренние дела, занятый созданием армии и флота, и пропадал в Немецкой слободе. Наталья Кирилловна, в молодости не чуравшаяся иноземного, теперь стала относиться к иностранцам с подозрением и неприязнью, хотя это, скорее всего, проистекало из материнской ревности: она с трудом терпела долгие отлучки сына и его веселое и слишком свободное времяпрепровождение на Кукуе. Не понимала она и увлечения Петра флотом, хотя радости его старалась разделять и летом 1692 года со всем двором прибыла в Переяславль, чтобы наблюдать спуск на Плещеево озеро корабля, к созданию которого приложил руку сам царь.

В то же время очевидно, что мать и сын глубоко и искренне любили друг друга, о том свидетельствует их переписка. «Прелюбезным светом» называла царица сына в письмах, жаловалась: «Велика мне печаль, что тебя, света своего, радости, не вижу». – «Радость моя. По письму твоему, ей-ей, зело печалился, потому тебе печаль, а мне какая радость? Пожалуй, сделай меня, бедного, без печали тем: сама не печалься», – отвечал ей Петр.

Молодой царь рвался в будущее, полное неизведанной опасности. Наталья Кирилловна хотела чинности, спокойствия и почета, власть уже не интересовала ее, как прежде. Лишь бы сын был рядом, лишь бы с ним все благополучно!

20 января 1694 года сорокатрехлетняя Наталья Кирилловна занемогла. Однако болезнь ее казалась нетяжелой, и Петр собирался в очередной «поход», решив отметить отъезд прощальным ужином у Лефорта. 25 января один из приглашенных, генерал Гордон, при был в Преображенское, но там было тихо. Петр срочно уехал в Кремль проститься с умирающей матерью. Вернулся царь за полночь, молчаливый и мрачный, сказав, что надежды никакой. Удар был тяжким. Много позже он написал Гавриле Ивановичу Головкину в связи с кончиной его матери: «А как бы моя мать в таких летах умерла, истинно б не был печален, но и благодарен был, что Бог таких лет допустил».

26 января тело упокоившейся царицы под благовест с колокольни Ивана Великого было перенесено в Вознесенский монастырь.

Прах Натальи Кирилловны покоится в Вознесенском женском монастыре Московского Кремля (1882)

Царевна Софья. Мятежная правительница Руси

Часто про исторических деятелей говорят: «Он был не понят, он обогнал свое время». Родиться раньше своего исторического срока – трагедия, несомненно. Но не трагедия ли родиться позже? Не отстать, не упустить, а просто появиться на свет, когда твое время уже уходит, когда весь ход событий не за тебя, а за твоих врагов, и все, что можно сделать, – это сдаться. Или все-таки бороться? Что выбрала мятежная царевна Софья?

В девичьем тереме

Софье выпало родиться шестой из шестнадцати детей царя Алексея Михайловича Тишайшего. Что ждало ее, четвертую по счету царевну, в мире, где женщины считались чуть ли не вещью – это касалось и боярских и царских дочерей? Жить знатным девушкам следовало в девичьем тереме, откуда они не могли выйти без особого дозволения не то что на улицу, но даже на прогулку в сад или на моление в церковь. Сама царица не смела поднять занавеси, проезжая по городу в закрытом возке, царевны же были и вовсе бесправны и безгласны.

Некрасивая, с рябоватым лицом и коренастой фигурой, среди всех своих сестер и братьев Софья отличалась самым крепким здоровьем, кроме того, она была очень смышленой. К сыновьям Федору и Ивану царь Алексей Михайлович приставил учителей, известного проповедника и поэта Симеона Полоцкого, богословов Сильвестра Медведева и Кариона Истомина. Мальчики особого прилежания на уроках не выказывали, зато их сестра Софья быстро освоила грамоту, легко постигла латынь и польский, много читала, изучала историю и богословие, даже писала потом пьесы для придворного театра – слыханное ли дело для царевны?! Венценосный отец только головой качал: отчего сыновьям Бог здоровья и разума дал меньше, чем дочери-непоседе? Да и на что Софье учение? Ведь достойных женихов у себя не сыщешь, никто царским дочерям не ровня, а заморских и искать не стоит, все иноверцы. Так что одна им дорога, что сестрам государевым, что дочкам, – постриг монастырский.

Федор Алексеевич (неизв. худ., 1-я пол. XIX в.)

Софье было всего двенадцать лет, когда умерла ее мать, Мария Милославская. С тех пор жизнь девочки стала совсем безрадостной: молитвы, рукоделие и сплетни на женской половине дворца. Повторный брак отца с красавицей Натальей Нарышкиной дела почти не поправил. Софья с трудом терпела мачеху, которая была ей почти ровесницей, хотя и с радостью пользовалась послаблениями, введенными молодой царицей: всякий раз отправлялась с ней в поездки за город, на моления в монастыри и с восторгом смотрела развлекательные представления из «царской ложи» – специально для монаршей семьи огороженного досками места в зале.

Юная царица была не по годам смышленой, знала латынь и польский, много читала, изучала историю

Кончина Алексея Михайловича оказалась внезапной, но государь успел объявить наследником царевича Федора. И Софья почувствовала: вот ее шанс! Слабый и болезненный младший брат сестру любил, признавал за ней острый ум и часто прислушивался к ее мнению. Теперь у царевны была возможность вникать в государственные дела, бывать на заседаниях боярской думы, а со временем и раздавать распоряжения – мыслимо ли! Неудивительно, что двор разделился на две партии: на тех, кто поддерживал Милославских, к роду которых принадлежали государь Федор и царевна Софья, зачастую правившая за брата, и на приверженцев Нарышкиных, сильный и властолюбивый клан которых собрался вокруг молодой вдовы Натальи Кирилловны и ее сына, царевича Петра. Всем было понятно, что царь Федор Алексеевич здоровьем некрепок, а его младший брат Иван – и вовсе слаб. Не станет государя, кто пойдет на царство? Удержат ли власть Милославские? Захватят ли ее Нарышкины?

Правление Федора Алексеевича и впрямь оказалось недолгим, всего шесть лет. Как ни странно, в обход старшего из живых сыновей Алексея Тишайшего на царство «выкрикнули» младшего – Петра, назначили и регента при нем – Наталью Кирилловну. Теперь Софью ждал либо ненавистный терем, либо не менее ненавистный монастырь. Настал решающий час.

(Правление царевны Софьи началось со всякою прилежностью и правосудием всем» (неизв. худ., 1680-е)

Бессмысленный и беспощадный

Оспорить избрание Ивана или Петра Софья не могла, она, женщина, все равно не смела претендовать на престол, но место регента – дело другое. Однако при Петре не занимать ей и этот пост, а сменить царя можно только силой. И царевна решилась на отчаянный шаг: прибегнуть к помощи стрелецких полков.

«Правительница имела много ума, сочиняла стихи, писала и говорила хорошо, с прекрасной наружностью соединяла множество талантов»

(Вольтер)

Ко времени правления Федора Алексеевича стрельцы были уже по сути «государством в государстве», силой буйной, своевольной, плохо контролировавшейся властями. Подстрекаемые слухами, которые сеяли верные Милославским люди, о том, что Иван Нарышкин якобы «корону царевича Иоанна примеривал, издевался всячески, а потом и удушить его пытался», ведомые боярином Иваном Михайловичем Милославским и князем Иваном Хованским, 15 мая 1682 года под набатный колокол и с оружием стрелецкие полки пошли на Кремль.

Войска заполонили Соборную площадь, требуя выдать Ивана Нарышкина на расправу. Царица Наталья Кирилловна вышла на Красное крыльцо, ведя за руки обоих царевичей, Ивана и Петра, предъявляя их стрельцам. По рядам пошло было замешательство, ведь старший мальчик оказался жив-здоров. Кто знает, может, не вспыхнул бы пожар именно в тот день, но не сдержался князь Михаил Долгоруков: громко крича, он стал позорить стрельцов, обвиняя их в воровстве и измене, грозил тяжкой карой, и это оказалось искрой, поджегшей сухую солому бунта. Лавиной хлынули мятежники на крыльцо, стащили оттуда Долгорукова прямо на копья, и никто уже не мог остановить их… Мятеж продолжался три дня. К концу мая фактически был совершен переворот. По требованию стрельцов на царство выкрикнули обоих царевичей, Ивана и Петра, а по слабому здоровью первого и малолетству второго регентом при них была названа старшая сестра, царевна Софья Алексеевна.

Не обладавшей красивой внешностью, но наделенной нравом крепче кремня Софье Алексеевне, казалось, только и оставалась радость тешиться властью. Но судьба царевны оказалась щедрее и подарила ей любовь к боярину Василию Васильевичу Голицыну.

Судьба подарила Софье любовь к боярину Василию Васильевичу Голицыну (неизв. худ., кон. XVII в.)

Они познакомились еще при жизни царя Федора. Мягкосердечный, образованный, свободно владевший польским, греческим, немецким и латинским языками, Голицын хорошо разбирался в музыке, увлекался искусством и живо интересовался европейской культурой. Потомок литовского князя Гедимина, Василий Васильевич был очень хорош собой и быстро покорил сердце своенравной царевны. Он не сразу, правда, смог оставить семью, будучи примерным мужем и отцом шестерых детей, но постепенно стал отдавать все время любимой «девице Софье». Сделавшись почти полноправной властительницей России, царевна сделала красавца-князя своей правой рукой.

Василий Голицын, большой поклонник искусства, не жалел сил, разыскивая и доставляя в Россию иностранных мастеров, педагогов и поэтов, и был на посту «государственных великих посольских дел сберегателя и ближнего боярина» как рыба в воде. Не повернись жизнь иначе, утонченность, мягкий нрав и добродушие князя, может, принесли бы ему удачу. Но ослепленная любовью Софья видела его полководцем и завоевателем, кроме того, военные победы укрепили бы авторитет князя среди бояр. Она настояла на том, чтобы Голицын возглавил походы на Крым в 1687 и 1689 годах. Увы, Василий Васильевич не был рожден воином, в этом сложном искусстве понимал мало. Оба похода оказались провальными, что пошатнуло и без того неустойчивое положение фаворита.

Стрельцы были мощной силой, «государством в государстве», при их помощи царевна Софья рассчитывала удержать власть

Мечты Софьи, которые она и озвучить боялась, – встретить князя из победоносных походов и обвенчаться с ним, триумфатором, – рассыпались в прах… Но Василий так и остался навсегда ее единственной любовью.

В. И. Суриков «Утро стрелецкой казни» (1881)

Злодейка-царевна или злодейка-судъба?

Поднявшись с помощью стрелецких бердышей на трон, Софья понимала, что дальше держать буйных мятежников так близко от престола опасно. Князь Иван Хованский, любимец армии, назначенный главой Стрелецкого приказа, лелеял мечту женить старшего сына Андрея на одной из сестер царевны-регентши, Екатерине. Древний род, деньги, огромная популярность и пусть не кровное, но родство с царской семьей – Хованские метили во власть, как Шуйские во времена Смуты! Допустить этого Софья не могла.

«Все государство пришло во время ее правления через семь лет во цвет великого богатства»

(Б. И. Куракин)

К тому же Хованский ратовал за возвращение старообрядческой веры и против никонианских реформ, которые поддерживали дед, отец и брат Софьи, называвшие раскольников еретиками. Решить этот вопрос помог «спор о вере», диспут, в котором приняли участие старообрядцы во главе с Никитой Пустосвятом, приглашенные Хованским, и патриарх с архиереями, на стороне которых была Софья. В спорах на площади шансов у сторонников Никона не было, там голосовали бы луженые стрелецкие глотки, и тут царевна объявила, что и она сама, и ее сестры и тетки желают присутствовать на дискуссии, а на площадь незамужним девицам «выходить зазорно». В Грановитой же палате явный перевес оказался за православными иерархами, и лишь благодаря хитрости Софьи удалось удержать церковь и страну от новой волны раскола.

В. Г. Перов «Никита Пустосвят. Спор о вере» (1880–1881)

Можно много говорить о беспутстве и властолюбии царевны, но надо помнить, что именно во время ее правления, собственно, и начались реформы, которые потом завершил сам Петр и которые привели, по словам историков, к возникновению могущественной Российской империи.

«Злодейка»-царевна провела перепись населения, ужесточила меры против бродяжничества, настоящей беды Российского государства в то время, повелела назначать на доходные места бояр и дворян только по личным заслугам, а не по происхождению или протекции, приказала принять и поселить в Немецкой слободе многих иностранцев, в частности бежавших из Франции протестантов. В 1686 году Софья сумела заключить с Польшей «Вечный мир», договор, по которому завершалась русско-польская война, шедшая с 1654 года, и по которому Киев навсегда отходил России, а Речь Посполитая отказывалась от протектората над Запорожской Сечью. В 1687 году царевна повелела основать Славяно-греко-латинскую академию – первое русское светское учебное заведение, из которого потом был образован Императорский Московский университет.

Славяно-греко-латинская академия – первое высшее общеобразовательное учебное заведение в Москве, открытое на основе школы при Богоявленском монастыре. В первое время оно называлось Эллино-греческой академией. На обучение принимали юношей всех сословий. Первоначально там преподавались греческий, латинский и славянский языки, «семь свободных искусств» и богословие. Впоследствии из стен академии вышли многие видные деятели православной церкви и русской культуры XVII–XVIII веков (Ф. П. Поликарпов-Орлов, К. Истомин, В. К. Тредиаковский, первые профессора Московского университета Н. Н. Поповский и А. А. Барсов).

Даже один из сподвижников Петра I, князь Борис Куракин, писал потом: «Правление царевны Софьи началось со всякою прилежностью и правосудием всем и к удовольствию народному, так что никогда такого мудрого правления в Российском государстве не было, и все государство пришло во время ее правления через семь лет во цвет великого богатства».

Да, на совести Софьи и сам стрелецкий бунт, и казнь братьев Хованских, обвиненных в покушении на нее, и два неудачных крымских похода ее «полюбовника» князя Василия Голицына – да мало ли грехов на любом правителе. Но была ли злодейкой эта царевна? Или просто так сложилась ее судьба?

«Полно народ-то мутить, пора и в монастырь»

В 1689 году младший из царей, Петр, «пришел в возраст», ему исполнилось семнадцать лет, а кроме того, по тогдашним порядкам совершеннолетие правителя подтверждал и его брак с Евдокией Лопухиной. Больше в регентстве не было нужды, и Софья боялась переворота. Поставленный после казни Хованского во главе Стрелецкого приказа и верный царевне думный дьяк Федор Шакловитый пытался подбить стрельцов на челобитную, чтобы Софья власти не отдавала, а стала бы полноправной самодержицей и соправительницей Ивана и Петра. Но затея не удалась, более того, о ней стало известно. Между братом и сестрой вспыхивали уже открытые ссоры, оба опасались покушений, Софья – от Петровых «потешных», Петр – от Софьиных стрелецких. Все решилось буквально в одночасье.

Софья начала реформы, впоследствии продолженные Петром I, которые привели к возникновению могущественной Российской империи

В ночь на 8 августа Петра подняли с постели криками, что на него готовится покушение. Верхом, чуть ли не в одном исподнем царь бежал под защиту мощных стен Троице-Сергиева монастыря. На следующий день туда же направились царицы Наталья и Евдокия в сопровождении всего «потешного» войска. Бегство Петра стало для Софьи трагедией: в монастыре можно было укрыться и держать осаду несколько месяцев. По просьбе царевны патриарх Иоаким отправился в обитель, чтобы примирить сестру и брата. Но обратно церковный глава не вернулся, оставшись с царем.

Время работало против Софьи. Петр своим указом велел стрелецким полковникам идти в Троицу в распоряжение царя, за невыполнение обещалась смертная казнь. Софья приказала оставаться в Москве и тоже грозилась казнить ослушников. Под покровом ночи стрельцы бежали из столицы к молодому царю. И тогда царевна решилась сама поехать к брату и попробовать решить все миром. Но у села Воздвиженского ее кортеж остановили, князь Троекуров и стольник Бутурлин объявили царевне, что брат видеть ее не желает и повелевает в Троицу не ездить, иначе же «велено поступать с ней бесчестно», то есть применять силу. Софья вернулась в Москву ни с чем.

Ее поражение было уже очевидно. Почти не скрываясь, войска полками уходили в Троицу, бояре и чиновники ехали присягнуть на верность Петру, покинула царевну и иноземная наемная пехота под командованием генерала Гордона, самая сильная часть русской армии. Последнее ее утешение и надежда, возлюбленный князь Василий Голицын, от которого Софья ждала уже не помощи, а хотя бы сочувствия и любви, оставил Москву, удалившись в свое имение Медведково, откуда попытался попасть к царю, но был сослан со всей семьей в Архангельский край. Последним верным псом оставался при Софье Федор Шакловитый, но и тот был схвачен по Петрову указу, обвинен в подготовке к покушению на царя, подвергнут пыткам и казнен. Софья проиграла.

Смирилась ли царевна, правившая Русью всего семь лет? Кто знает. Но дорога ее вела теперь только в заточение, сначала в монастырь в Путивле. Потом молодой царь решил держать мятежницу поближе и приказал перевезти в Новодевичий монастырь, где заключил под стражу. Была ли она причастна ко второму стрелец кому бунту, случившемуся в 1698 году? Достоверных доказательств нет, мятежники даже под пытками не называли ее имени. Но Петр приказал повесить тела казненных стрельцов под окнами ее кельи, а саму Софью постричь в монахини под именем Сусанны.

Она скончалась в 1704 году, приняв перед смертью великую схиму и вернув себе прежнее имя, под которым и была похоронена в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря.

И. Е. Репин «Великая княгиня Софья в Новодевичьем монастыре (1698)» (1879)