Текст книги "Приход Русской Православной Церкви в России и за рубежом. Материалы к изучению приходской жизни. Выпуск 3. Благочиния Подмосковья и Новой Москвы"

Мужчина в храме и «активная десятка» – основа формирующейся общины: взгляд молодого настоятеля

Священник Сергий Нищета, настоятель храма св. Флора и Лавра, г. Кашира: «Сейчас время священников, которые только служат, уходит в прошлое. Священник сегодня – это тот, кто в первую очередь проповедует».

Мою биографию как молодого священника, взросление и обучение которого пришлось на 90-е годы, скорее всего, можно назвать типичной. Родился я в 1981 году, окончил среднюю школу на Украине, в Днепропетровской области. Затем поступил в Самарскую семинарию и, проучившись пять лет, окончил ее в 2003 году. Еще четыре года я был в так называемом свободном плавании, жил в Самаре, там же работал. В 2007 году я женился и приехал в Каширу. Именно сюда меня позвал благочинный Каширского округа отец Виталий[23]23
  Протоиерей Виталий Николаевич Коценко, 1963 г. рождения, благочинный Каширского округа.


[Закрыть], сказав, что есть храм без настоятеля, в котором нужно потрудиться. И я приехал, это был октябрь, а в марте меня рукоположили.

Думал ли я после семинарии становиться священником? Наверное, нет, такое сознание ко мне пришло не сразу. Когда я закончил семинарию, то, честно говоря, как любой студент, не знал, что буду делать дальше. Считается, что в семинарию должны приходить с пониманием своего будущего служения, но у меня было не так. Мне было интересно, я испытывал тяготение к предметам, но своего священнического будущего я не видел. Такое желание у меня появилось тогда, когда я понял, что если ты занимаешься чем-то другим, то все остальное лишь зарабатывание на хлеб. В священстве я увидел что-то большее, чем решение финансовых вопросов; я понял, что это то, что наполняет жизнь смыслом. Если ты священник, то ты не зря живешь, ты помогаешь людям. Именно желание прожить не зря сподвигло меня на священство. Я не колебался, у меня не было такого периода, как отмечают другие, я просто думал, что созрею к священству точно так же, как в свое время к женитьбе.

Храм святых Флора и Лавра[24]24
  Каменный храм Флора и Лавра в приходе Ямской слободы г. Каширы был построен на месте ветхой деревянной церкви в 1766 г. «стараниями и заботами купца Ивана Калинина, сына Осина, с приходскими людьми». В храме имелся придел Воздвижения Креста Господня. В 1830–1842 гг. церковь приписывается к Успенскому Собору, вероятно вследствие ветхости здания. В 1842 г. храм становится самостоятельным. В 1844 г. трапезная часть храма была расширена и в ней устроен придел апп. Петра и Павла. В 1859 г. храм вследствие тесноты и ветхости был разобран и заменен новой существующей каменной церковью. Старожилы до сих пор могут показать место рядом с храмом, где готовили и обжигали кирпичи для строительства храма. Колокольня построена в 1869 г. Известно, что существующий иконостас придела Воздвижения поставлен в 1891 г., заменив старый, пришедший в ветхость. Некоторая существующая настенная живопись – того же времени. Информация о храме взята с официального приходского сайта: URL: http://florailavra.cerkov.ru/istoriya/ (дата обращения: 07.05.2014).


[Закрыть], настоятелем которого я являюсь, никогда не закрывался (начиная с момента его основания в 1766 г.), и поэтому, наверное, если говорить о приходе, то он скорее пожилой. Постоянные прихожане – это пожилые женщины, вошедшие в церковную ограду на волне 90-х годов, или потомки тех, кто ходил в храм в 1970–1980-е гг.

Но постепенно картина меняется, и сейчас в приходе появляется много детей. Это подвигает меня к тому, чтобы реформировать взрослую воскресную школу, которую мы организовали примерно два года назад, в детскую. Необходимость во взрослой воскресной школе отпала сама собой еще и по другой причине: когда приходили бабушки, им уже на второе занятие становилось скучно, а люди среднего возраста хотели иной атмосферы. Поэтому мы решили создать вместо взрослой воскресной школы православное братство, состоящее преимущественно из мужчин, целью которого были бы «беседа о главном» и помощь другим. Для людей, уже что-то достигших в жизни, становится важным в какой-то момент реализоваться в чем-то еще, в том числе помогая ближним. Причем особенностью сегодняшнего дня, как мне кажется, является то, что многие склонны помогать локально: становится мало просто дать денег детскому дому, важнее, например, выделить средства на лечение конкретного ребенка и затем увидеть результат.

Интересно, что сама инициатива создания такого братства исходила от предпринимателя – директора аптеки, который предложил всем желающим собираться вместе. В результате стали приходить немногие, всего 8–10 человек, иногда они собираются с выездом на природу на так называемые «шашлыки», иногда у кого-то в офисе, но всякий раз это какое-то совместное дело, совместная помощь кому-то. И я считаю это крайне важным, так как, во-первых, человеку нецерковному бывает тяжело прийти в храм и сразу начать молиться. Во-вторых, мужчине, в отличие от женщины, которой необходимо подумать, прислушаться к собственному сердцу, важно иметь конкретный образ жизни, важно понимать, что делать и как правильно. В ином случае мужчина начинает пропадать, бездействовать и часто спиваться. По этой же причине для меня остается важным объединить вокруг прихода как можно больше думающих, активных людей. Но я также понимаю, что на таких людей и времени и сил уходит в два раза больше, так как для них нужно придумывать задания, занимать их конкретными делами.

Братство – это еще и детище объединения людей и священников сразу трех приходов: Успенского собора г. Каширы, Преображенского храма села Стародуб Каширского района и Преображенского городского храма. Можно сказать, что это пример того, как происходит взаимодействие между приходами внутри благочиния: совсем не массово, может быть не постоянно, но как небольшое, локальное и очень конкретное мероприятие.

Клир храма св. Флора и Лавра состоит из двух человек: я и еще второй священник. Правда, у нас пока нет дьякона, но есть четыре пономаря и хор, состоящий из 10 человек (наследие прежних настоятелей). Еще у меня есть как минимум пять основных помощников, это можно сказать костяк общины. Конечно, это те, кто поют на клиросе, регент – моя супруга, один школьный учитель, который ведет воскресную школу, еще одна женщина, которая помогает с уборкой в храме, что не менее важно, чтобы и на этом месте был свой постоянный человек. И еще две женщины, которые помогают мне с организацией детской воскресной школы как народной мастерской.

В Кашире шесть храмов, и благочинный установил, чтобы в течение недели каждый день совершалась служба в одном из храмов. Поэтому у каждого храма свой так называемый дежурный день. Например, в нашем храме это вторник. Если говорить о том, кто ходит на службы в будние дни, то это опять же бабушки, которых, как правило, бывает человек 10–12. Из них причащаются человек пять, иногда меньше. При этом в воскресные дни число причастников заметно больше (от 10 до 20) в зависимости от того, кто (какой святой) в этот день поминается Церковью и есть ли пост. В любой пост причастников, как и вообще прихожан, в храме больше. Например, в Великий пост храм всегда заполнен, так как многие жители считают своим долгом посетить храм в эти особые дни, даже если обычно на богослужения не приходят.

Молодежи в нашем храме совсем мало, о чем мы сообщаем в своих отчетах в благочиние и епархию. Это же не Москва! Да и люди изменились: стали тяжелы на подъем, с трудом их можно чем-то зажечь.

Но когда чувствуешь, что Господь с тобой, Он рядом, тогда получается, и даже эти небольшие проценты воспринимаешь с благодарностью. В целом же приход можно описать в процентном соотношении так: 20 % – это мужчины, 5–7 % – молодежь, остальные – женщины.

Вместе с тем, с каждым годом все больше появляется тех, кто не являются постоянными прихожанами храма. Как правило, такие люди приходят поставить свечи после богослужения, приезжают освятить машину либо нательный крестик. Я разговариваю с ними, пытаюсь донести до них, что освятить крестным знамением – это хорошо, но недостаточно для спасения христианина, что нужны еще и свои собственные усилия, дела, поступки.

Если говорить о том, влияет ли на состав и численность прихода месторасположение храма[25]25
  Церковь свв. Флора и Лавра расположена на границе исторического города в бывшей Ямской слободе. Вертикаль церкви, выделяющаяся на фоне одно-двухэтажной усадебной застройки этой части города, поставлена на вершине холма перед спуском с него Ямского проезда. Храм свв. Флора и Лавра – архитектурно являет собой неоштукатуренное здание церкви, выстроенное в духе эклектики третей четверти XIX века. Изначально имел цвет кирпича, но в советское время неоднократно перекрашивался прямо по кирпичной кладке: в послевоенное время имел разноцветный цветной окрас стен, в 1980-е гг. – желто-охристый. Именно таким его помнит основная часть каширян. Но в 2010-м было принято решение, согласованное с Министерством культуры Московской области и епархией, придать храму изначальный цвет – красно-охристый, кирпичный. Информация о храме взята с официального приходского сайта: URL: http://florailavra. cerkov.ru/istoriya/ (дата обращения: 07.05.2014).


[Закрыть], то думаю, что нет, по крайней мере не на постоянных прихожан. Недалеко от нас железнодорожная станция, пешком идти минут 35, да и машин становится с каждым годом все больше, если нужно, приехал или завернул в храм по дороге. Я бы сказал, что месторасположение храма влияет на численность так называемых захожан и на число тех безработных и без жилья, кто просит денег у прихода.

В нашем храме перед Таинством крещения проводятся огласительные беседы. Как правило, это две беседы по 1,5 часа, но бывает и меньше по времени. Все зависит от того, кто пришел, с каким настроем. В своих беседах я, как правило, рассказываю о Боге, в какого Бога мы веруем. Распространенным мнением среди слушателей является то, что мы веруем только во Христа, но на самом деле мы веруем во Святую Троицу. Приходится пояснять, почему так, рассказывать, что такое Троица, что есть грех, в чем смысл спасительной жертвы Христа, какие Таинства есть в Православии, что есть крещение, в чем его смысл. Уже в конце огласительных бесед перехожу к рассказу о действиях священника во время Крещения, объясняя значение троекратного окунания в святую воду, пострижения волос и т. д.

Во взаимодействии с местными властями и администрацией я редко сталкивался с тем, чтобы нам отказывали в помощи. Слава Богу, нас никто не выгоняет! При этом сам итог переговоров – окажут или не окажут помощь, как я смог понять, практически не зависит от твоего авторитета, по крайней мере не здесь, не в Кашире. Влияет то, как ты подходишь, как разговариваешь с людьми. Конечно, влияет и то, знаешь ли ты этого человека или нет, если это твой знакомый, то он наверняка поможет. А авторитет роли не играет!

Если говорить о проблемах прихода, то в качестве бытовых я бы назвал ту, которая, как мне кажется, является проблемой всего нашего времени, – это отсутствие настоящих мастеров. В Кашире, например, только один кровельщик, и крыша храма по-прежнему протекает. Очень мало тех, кто мастер от Бога. Храму нужна новая роспись, и я не могу найти хороших художников. Казалось бы, и силы есть, и желание, а реализация всех задумок упирается в дефицит хороших кадров.

Вторая проблема, с которой приходится сталкиваться, – это проблема непросвещенности в вере. Я недавно столкнулся с тем, что одна женщина в храме, подводя своего внука к причастию, говорит ему: «Скушай, там варенье, не бойся!» Конечно же, я ей ответил: «Ты что, мать?!» Понятно, что трехлетнему ребенку не объяснить, что такое причастие, но и говоря так, мы Православие превращаем во что-то бытовое: дома чай с вареньем и здесь, мол, то же самое, только «варенье святое». Так стирается грань благоговения. И в этом смысле велика роль священника, который может предупредить, объяснить, наставить. На мой взгляд, сейчас время священников, которые только служат, уходит в прошлое. Священник сегодня – это тот, кто в первую очередь проповедует.

«Жесткая оборона» и проблема незакрывавшегося храма

Протоиерей Георгий Хаджийский, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Воронове (Никольское благочиние): «Атмосфера как жесткая оборона. Чтобы подключиться к общему, надо было пройти время и испытания. Пример такой обороны – это бабушки. Каждый человек проверялся и допускался не сразу».

Моя судьба типична. Я из поколения людей, которые о вере почти ничего не знали. Крещеным я не был, и крестился сознательно в 27 лет. После чего стал прихожанином храма, а затем приход предложил мою кандидатуру на рукоположение во священники.

Надо сказать, что на закате советской власти этот процесс принял массовый характер, и не потому, что приказ был какой-то, а произошло чудо. Люди стали искать, и я тоже искал. Те ответы, которые давала официальная пропаганда и философия, меня не устраивали. И я сознательно принял крещение, сознательно ходил в храм. Когда мне предложили принять сан, то два или три года я прислушивался к себе, советовался с духовно опытными людьми. Через знакомого священника, до принятия священства у меня была возможность беседы с отцом Павлом Груздевым[26]26
  Архимандрит Павел (Груздев) (10 (23) января 1910, Мологский уезд – 13 января 1996, Тутаев) – удивительный старец Русской Православной Церкви. С малых лет он жил при монастыре, в годы революционной смуты служил и трудился на благо Церкви, с 1938 г. скитался по тюрьмам и ссылкам. Сохранивший детскую душу, кротость и любовь к ближним, он стал на излете земного пути особо почитаем верующими: к нему шли за духовным советом, за теплым словом ободрения. Источник: URL: http://www.pravmir.ru/otec-pavel-gmzdev-putevodnaya-zvezdochka-dushi-prostogo-svyashhennikal/#ixzz3B8TSOKhI


[Закрыть], который на мои вопрошания сказал: «Сам не ищи. Будут звать – не отказывайся». После этого разговора, когда мне в очередной раз предложили принять сан, я согласился.

Далее все шло своим чередом: исповедь у владыки, собеседование. Потом пришло телеграммное извещение в Новодевичий монастырь, и меня рукоположили в диакона, а затем в сан священника. Так я начал свое служение. Все священники, рукоположенные вместе со мной, прошли такой же путь. Сейчас появилось поколение священников, которые поступают в семинарию сразу после школы, я же окончил ее заочно в уже взрослом возрасте. Учился и в Свято-Тихоновском, тогда еще институте, правда окончил всего лишь 2,5 курса, так как, став священником, уже не смог учиться из-за большого объема заданий и напряженной программы в этом вузе. В результате я окончил Коломенскую семинарию.

После двух лет служения, в 1998 году, меня назначили в приход города Щербинки. Затем поставили настоятелем храма Всемилостивого Спаса в Воронове[27]27
  Памятник архитектуры федерального значения храм Нерукотворного Образа Всемилостивого Спаса с. Вороново входит в архитектурный ансамбль усадьбы графа Ивана Илларионовича Воронцова. Церковь с. Воронова действовала с момента основания самого поселения, еще с XV века. Упоминание о перестройке обветшавшего храма относят к началу XVIII века. С храмом связывают также известное историческое событие, когда в 1812 г. владевший усадьбой Московский генерал-губернатор Федор Васильевич Ростопчин сжег свой великолепный дворец и конный завод, чтобы не оставлять их врагу. По преданию, на двери храма Ф.В. Ростопчин оставил послание: «Французы!., здесь найдете вы только пепел». Церковь была осквернена – в ней размещалась неприятельская кавалерия. Во время Второй мировой войны Спасский храм оказался на передней линии обороны Москвы и оказывал духовную поддержку жителям. В 1942 г. был уничтожен 20-метровый шпиль колокольни. 55 лет она оставалась без кровли. Все годы советской власти храм не закрывался.


[Закрыть], в приход, который никогда не закрывался. Было интересно наблюдать старания самого прихода. К моменту, когда большинство храмов нуждалось в восстановлении, здесь было сделано все: проведен газ, электричество. И атмосфера была как «жесткая оборона». Чтобы подключиться к общему, надо было пройти время и испытания. Пример такой обороны – это бабушки. Каждый человек проверялся и допускался не сразу. Мне пришлось, например, чуть ли не целый год уговаривать бабушек открыть воскресную школу, объяснять, что есть необходимость в том, чтобы дети, приходящие в храм, после службы пили здесь чай, а затем занимались. Вначале старожилы храма воспринимали это с трудом, отвечая мне: «Батюшка, ты еще молодой, ничего не знаешь, так не положено. Нечего им тут шастать, нагрязнючат, потом убирайся за ними». Но со временем они примирились и даже плакали, приговаривая: «Как же хорошо! Детки в храм приходят!» К такому отношению их приучила жизнь в советское время, которая диктовала, что чужих не должно быть. Это же проявлялось и в отношении священника, к которому допускали не каждого. Часто приходилось слышать: «Наш батюшка и нам никого больше не надо. Кто хочет, тот пусть подходит, а мы посмотрим». Меня это искренне удивляло, так как на поверку оказывалось, что им так удобно и ничего другого не надо.

В этом смысле приходы, которые создавались с нуля, развивались быстрее. Здесь же возникали сложности и пробуксовки, сама жизнь приучала тех, кто сделал свой выбор и был при храме в советское время, вести себя осторожно. Ведь именно они, а не мы испытывали стеснения от начальства, именно их прорабатывали на партсобраниях, снимали с очереди на квартиру и т. д. В результате люди приучились крепко держаться друг за друга, и каждый новый человек проверялся очень тщательно.

Со временем бабушки, конечно, смягчились, многие из них теперь уже умерли, но преодолевать приходилось многое и долго. Главное, в такой ситуации было сложно иметь постоянных людей, тех, на кого можно положиться, люди, когда им говорили, что ты нам не нужен, не задерживались. А в условиях, когда приходилось брать на себя хозяйственные заботы, ремонтировать три тысячи кубометров колокольни, четыре тысячи кубометров разрушающегося храма – такое сопротивление тормозило многие процессы. Сказать бабушкам точно так же: «Знаете что, собирайте вещи и уходите отсюда» было нельзя и несправедливо. Благодаря именно им сохранились многие традиции, убранство и иконы храма, благодаря им приход жил.

Нужно отдать должное еще одной группе лиц, которые сохранили храм в советское время, – это сотрудники музеев и Министерства архитектуры и градостроительства. Благодаря тому что наш храм был признан памятником архитектуры, в советское время он не был взорван или поврежден. Это еще одна особенность нашего прихода, так как со временем эта же группа лиц стала, точно так же, как и бабушки, на оборону храма. Начав ремонт храма и колокольни, мы столкнулись с тем, что без разрешения соответствующих инстанций мы не могли вбить ни одного гвоздя. Со временем эти органы превратились в сложные бюрократические структуры, а согласовывать и утверждать бумаги оказалось процессом не менее длительным и мучительным, чем преодоление страхов старожилов прихода.

Органичное слияние старшего поколения храма с молодым произошло, наверное, только к 2003 году, и в этом есть заслуга отдельных прихожан, так как один настоятель сделать ничего не может. Ведь нельзя вывесить на воротах приказ, что с завтрашнего дня мы все православные христиане. Прийти, зарегистрироваться, получить бумагу с печатью, что мы теперь православные, а посему извольте исполнять то-то и то-то. То есть бумагу повесить можно, а вот стать православным христианином в одночасье нельзя. Мы шли органичным путем. Сейчас община готова для решения более масштабных задач. Теперь и воскресную школу можно создавать с энтузиазмом, но пока держит отсутствие полноценного здания. Сейчас же необходимо довершать реставрацию: внутреннее убранство храма, обновлять росписи, иконостас. Можно и нужно приступать к строительству приходского дома, в котором по причине многочисленности прихожан теперь есть острая потребность. Два маленьких домика, которые есть, все меньше удовлетворяют те потребности, которые есть сейчас. Но низкий поклон старшему поколению, что они оставили нам то, что мы имеем сейчас!

Постепенно, в связи с тем что к храму подтягиваются пары с детьми, в нашем приходе вызревает семейный клуб. И название для него придумали – «Очаг». Он возникает самостоятельно, люди начинают объединяться, а мы пытаемся им в этом помочь. В этом году они впервые делали пасху, пекли куличи, которые мы освящали, а затем часть из них несли в больницу в геронтологическое отделение, пожилым и одиноким людям. В общем, возникает общинная жизнь. Ведь не все передается в словах, и именно это невысказанное, как правило, начинает жить.

Часть наших прихожан из Москвы, я их называю «летние прихожане», которые с мая по сентябрь живут на своих дачах. Они живут здесь практически постоянно и ходят на богослужения. Я считаю их членами нашей общины, они и зимой часто приезжают.

Стоит отметить, что объективно людей на службах стало больше. Конечно, этот храм никогда не пустовал, особенно на Рождество, Пасху и родительскую субботу, люди съезжались из Подольска, Троицка, Калужской области. Этот храм стягивал округу в радиусе 30 километров, но даже в воскресные дни прихожан было немного, не более десяти человек приходило молиться. Сейчас прихожан стало больше, иногда это 150–200 человек в воскресный день. И уже сегодня можно думать о том, как развивать общинную жизнь, так как появились и люди, и инициативы.

Сельский храм как образ не самой скучной церковной жизни

Протоиерей Сергий Марук, клирик Троицкого храма с. Ознобишино (Никольское благочиние)[28]28
  До 2013 г. протоиерей Сергей Марук был настоятелем Троицкого храма с. Ознобишино.


[Закрыть]: «Постоянный прихожанин» – это такое понятие, которое зависит не от количества лет, а от степени активности, от выбора самого человека, насколько он считает себя причастным к церковной жизни».

Родился я в 1966 году. Первое высшее образование получил по технической специальности в Московском институте стали и сплавов. Одно время даже работал по специальности. Второе высшее образование получил, закончив Богословский факультет Православного Свято-Тихоновского богословского института, его первый выпуск.

Крестился я уже во взрослом возрасте, в 25 лет. Таинство Крещения совершал отец Владислав Свешников[29]29
  Владислав Васильевич Свешников (4 января 1937 г., Ейск, Краснодарский край) – священник Русской Православной Церкви, протоиерей; настоятель храма Трех Святителей на Кулишках (Москва) иХрама Казанской иконы Божией Матери (с. Пучково, Новая Москва); проповедник, духовный мыслитель и писатель, общественный деятель. Родился в семье военнослужащего. В 1961 г. окончил киноведческий факультет ВГИК по специальности «Киноведение». В 1991 г. сформировал общину, желающую открыть храм Трех Святителей на Кулишках. 30 июня 1992 г. вышло постановление Правительства Москвы о передаче храма верующим. 6 июля 1996 г., в день празднования Владимирской иконы Божией Матери, в верхнем храме во имя Живоначальной Троицы была отслужена первая литургия.


[Закрыть], в приход которого я начал ходить. Являясь одним из основателей ПСТГУ, тогда просто богословских курсов, отец Владислав предложил их мне посещать. Так началась моя учеба в уже далеком 1992 году. В те годы было много желающих слушать курсы, при этом большая часть учащихся были друзьями из одного прихода. Атмосфера на курсах и в институте сложилась замечательная, сама среда являлась вдохновляющей. Именно тогда я приобрел свои главные знания о церковной жизни; полагаю, что самостоятельно, без своих сокурсников, я вряд ли смог бы это сделать.

Родился я в Киргизии, и мое детство прошло в стороне от христианской жизни. Родители не были церковными людьми, поэтому мне постепенно пришлось пройти путь вхождения в Церковь. Надо сказать, что в 1980-е годы Московский институт стали и сплавов был тем вузом, который можно было бы охарактеризовать как «образцово-показательное коммунистическое учебное заведение». Там я познакомился с самыми разными людьми из всех уголков СССР, что определенным образом повлияло на мои жизненные взгляды, вместившие оценки разных людей, их личные точки зрения. Когда я уже оканчивал институт, он оказался тем местом, которое привлекало к себе оккультистов самого различного толка. Приходилось, например, видеть в его стенах объявления о лекциях по черной магии, каббале и т. д. Тогда же выпускники обрели свободное распределение, то есть каждый мог делать то, что хочет, и я, один из немногих, смог какое-то время работать по специальности. И вот на волне невостребованное™, в том числе профессиональной, глубокого разочарования в советской системе, несостоятельность которой становилась все более очевидной, люди потянулись в храм.

В каком-то смысле я оказался в ситуации, которую можно охарактеризовать как «слом времен». И это же был период так называемой первой благодати, когда храмы только-только начали восстанавливаться. Думаю, что те годы стали для меня очень ярким этапом, повлиявшим в дальнейшем на то, что я стал священником.

Рукоположили меня в 1995 году и дали для восстановления недействующий храм, освященный во имя Святой Троицы села Ознобишино. Первые шаги в его восстановлении делал отец Георгий Еварестов[30]30
  Протоиерей Георгий Еварестов – настоятель храма Успения Пресвятой Богородицы в Александрове в Новой Москве.


[Закрыть]. Поначалу жизни церковной здесь практически не было, поэтому мы часто служили в Троицком соборе г. Подольска, что само по себе стало для меня бесценным опытом. Это было то время, когда много молодых людей пришли в священство, и все мы были новоначальными и этим были связаны.

Неоценимый вклад внес отец Александр Ганаба, настоятель Троицкого собора и благочинный Подольского района. Это выдающийся организатор и созидатель, который к тому же считал своим долгом заниматься подготовкой молодых священников. Часто отец Александр устраивал различные образовательные семинары, где делился своим священническим опытом, что в ситуации, когда большинство из нас становились священниками без должной подготовки, было крайне важно. Будучи сам из священнической семьи, пережившей разные эпохи гонений на Церковь, он энергично содействовал появлению новых священников, наставлял их и всячески помогал. Его же отец, протодиакон Владимир[31]31
  Владимир Александрович Ганаба (род. 1934) – протодиакон Троицкого собора города Подольска Московской области.


[Закрыть], человек иного склада характера – кроткий и смиренный, напротив, никого не учил, но своим примером оказывал сильное влияние.

Первая литургия в храме села Ознобишино была совершена осенью 1996 года. Еще тогда для меня самым важным был сам процесс богослужения. Хотя храм был в разрушенном состоянии и требовались работы по его восстановлению, меня это не сильно смущало, ведь самое главное – это была возможность служить. Что ж, поначалу можно служить даже без окон и дверей. Правда, мы прослужили так недолго – всего два года.

Первыми прихожанами нашего храма были местные жители и те, кто приезжал из Троицкого собора г. Подольска. Благодаря тому что сам Подольск в 20 минутах езды и храм находится у основной трассы, здесь всегда была большая концентрация людей. Поэтому даже не могу вспомнить того времени, когда верующих было бы мало или никто бы не ходил. Словом, это не тот приход, про который можно было бы сказать «забытый сельский приход»[32]32
  С 2013 г. Троицкий храм села Ознобишино стал центральным храмом Никольского благочиния и его настоятелем стал протоиерей Александр Балглей, благочинный Никольского района.


[Закрыть]. С годами у нас становится все больше детей, молодежи – в целом, прихожан. Наверное, как и везде, женщин больше, чем мужчин, но при этом я бы не сказал, что есть какая-то четкая картина по возрасту – спектр возрастов достаточно широкий. Возможно, людей пенсионного возраста несколько больше. Ведь те, кто моложе, зачастую заняты на работе или учебе, но все равно они тоже присутствуют в общине.

Если говорить о постоянных прихожанах, то невольно возникает вопрос о критериях постоянства. И как мне думается, число постоянных прихожан напрямую зависит от типа прихода. Например, приход находится в сельской местности, куда трудно добраться, тогда мы увидим одних и тех же прихожан, причем, скорее всего, их число будет ограниченно. Или приход дореволюционной России, когда вся территория была разделена на части, в которых были храмы с определенным числом прихожан. Или взять приход того же отца Владислава Свешникова, который служил в Тверской Епархии. У него был определенный круг людей, которые жили в Москве, и к нему ездили, так как в этом была их потребность. Ситуация прихода в Москве вообще другая. В Ознобишино – третья: храм находится пусть и в сельской местности, но рядом с трассой, здесь одних автобусов из Подольска проезжает за день с несколько десятков, не говоря уже о тех людях, которые имеют машину и могут запросто приезжать. В результате довольно трудно сказать наверняка, кто же постоянные прихожане нашего храма. Я знаю точно, что есть часть тех в приходе, кто иногда ходят к нам в храм, но при этом посещают и другие храмы, но есть и те, кто выбрали именно это место, и если судить о них по степени их участия в приходской жизни, то это несколько десятков.

Судить о количестве постоянных прихожан по числу тех, кто часто бывает на литургии, довольно сложно. Почему? Приведу пример. В 1,5 километрах от Ознобишино построили новый район, численностью 70 тысяч человек. Он уже частично заселен. По замыслу градостроителей там должен быть храм, но он еще не построен. Какая-то часть этого поселения будет и уже приходит к нам, так как среди жителей есть церковные люди. Сам этот район был построен для военнослужащих в отставке, что, в свою очередь, указывает на определенную специфику этих жителей. В результате такого соседства однажды на всенощной службе я обратил внимание, что, выходя кадить, я вижу треть незнакомых мне людей, позже некоторые из них становятся более-менее знакомыми. Получается, что во многом приходская жизнь – это такая проходная система, совсем не статичная.

Но если все-таки судить о постоянстве прихожан, то, наверное, стоило бы это делать по степени активности человека, включенности в жизнь прихода. Позиция в приходе зависит не от количества лет посещения храма, а от выбора самого человека, насколько он себя считает причастным к церковной жизни. И происходит это на самом деле по ряду причин. Для кого-то такая активность – недостаток общения, для других преданность какому-либо делу, еще какая-то часть, возможно, находит здесь такую среду, которая становится близкой. Последнее, на мой взгляд, особенно важно, поскольку в окружающем мире в связи с этим есть серьезные проблемы, и, как было замечено, «враги человеку – домашние его» (Мф 10: 35–36). Весьма суровое высказывание, но часто оказывающееся правдивым в наши дни. Те, кто свои по духу, гораздо ближе, чем те, кто свои по крови. Последние могут быть и врагами. В приходе люди в той или иной степени находят среду единомышленников. Люди радуются друг другу, и это сильнодействующий фактор. Это с одной стороны, а с другой – действует благодать Божия. Все-таки мы не человеческое собрание. Ценность церковной жизни в благодати. Тогда в сравнении с внешней жизнью контраст «безблагодатности» становится особенно ощутим, и для некоторых людей в определенных ситуациях это становится критическим фактором. Вообще, человек считается существом социальным, для него естественно находиться в какой-либо среде общения, причем желательно здорового общения. Но, к сожалению, эта здоровая среда исчезает из нашего мира, людьми это осознается и ощущается. Можно эту брешь заполнить через интернет, но это довольно специфическое занятие, а тут вполне живые люди, правда со своими издержками, грехами, недостатками.

Если говорить о том, чем является приход для меня лично, то, наверное, это то, из чего состоит моя жизнь на протяжении многих лет. Можно по-разному включаться в эту жизнь. Например, если ты десятый священник в большом соборе, то это один вариант служения и отношений с приходом, если ты настоятель храма, то ты включен полностью в эту жизнь и никуда от этого не денешься. Правда, многое еще зависит от личности самого священника, от того, насколько он сам включается. Относиться к этому можно по-разному, ведь над душой никто не стоит. Можно считать, что это твоя жизнь, а можно не думать так. Если вспомнить Евангелие, то можно сказать, что это и есть разница между наемником и пастырем.

Конечно, великими пастырями становятся далеко не все. Если рассуждать статистически, в цифрах и о количестве прихожан, то мы видим следующую ситуацию: зачастую у тебя 100, 200, 300 прихожан, и это перекрывает все твое время. Если бы был священник, который мог бы работать 24 часа без перерыва, то и это время все было бы заполнено. А если это число прихожан возрастает в геометрической прогрессии, то «спасайся, кто может». Мы видим великий пример в лице святого праведного Иоанна Кронштадтского, но это, очевидно, сверхъестественное состояние. Если священник не останавливается на этом пути, то он либо должен перейти в сверхъестественное состояние, либо он умрет (иногда еще можно наблюдать «пастырское выгорание»). Во многом это следствие диспропорции, потому что ненормально. Если не принимать во внимание чудо св. Иоанна Кронштадтского, если не замахиваться на такой уровень, то в реальности, на мой взгляд, свои обязанности можно исполнять относительно небольшого круга людей, не претендуя при этом на духовное руководство. Вообще, место свое лучше бы знать, конечно, и не претендовать на то, чего нет. Не нужно обольщаться относительно своих возможностей. Круг людей, в который ты включен, не может быть большим, потому что это было бы невыносимо.

В нашей ситуации, когда так много людей нуждается в духовной жизни и когда священников и храмов не очень много, данная диспропорция особенно заметна. Люди мы довольно немощные (я про себя скажу), больших нагрузок не выдерживаем, поэтому нужно много священников, чтобы заниматься пастырским служением.

Если считать, что приход стал главным, основным в жизни деланием, то прихожане – часть этой жизни. В идеале, как говорил апостол Павел, нужно быть всем для всех. Но по-человечески понятно, что кто-то будет ближе, какие-то люди будут тебе близки по происхождению, по умонастроению, по уровню образования, по общности интересов. Это человеческие особенности, человеческие ограничения. Если взирать на апостола Павла, который сделался всем для всех, чтобы спасти некоторых, то тогда это препятствие. Получается, если действовать как апостол Павел, то тебя не остается, и чем дальше по этому пути идти, тем больше появляется того, чем ты занимаешься. Поэтому возникает вопрос, что я доя всего этого, а не что это (приход, прихожане) для меня?

В пастырском служении действительно очень важно, кем же себя священник осознает. Могут быть разные модели: кто-то мыслит себя начальствующим, кто-то, наоборот, подчиняет себя всем. И в этом смысле многое зависит от той среды, в которой сам священник находится. Например, в одном случае приходская семья отнимает гораздо больше сил, чем своя собственная, в другом – эта семья организуется сама. При этом если среда зациклена на одном человеке, то и это проблема для прихода, так как случись с ним что-нибудь, потрясение будет великое. Об этом тоже нужно помнить. В идеале приход должен организовываться таким образом, чтобы была коллективная ответственность с четкими, прописанными в уставе обязанностями каждого. Священник – один из элементов, но не абсолютный правитель этой системы, один из прочих, уважаемый член этого сообщества. Но надо признать, что с коллективной ответственностью в российской жизни, в том числе и церковной, возникают большие трудности. Не всегда и не везде можно обнаружить способность нести эту ответственность. После советского времени это совсем неудивительно, казалось бы, формально советская система приучала к ответственности, но в реальности если над тобой не было руководителя, то очень трудно было организоваться. Усложняло все и то, что на протяжении десятилетий отсутствовала ответственность перед Богом. Это породило то, что для многих гораздо проще найти того, кто бы на себя взял ответственность и руководил, ну а мы, если надо, проголосуем для какой-нибудь бумаги или протокола. Ведь совсем не случайно, что Церковь соборная, и никакой человек не становится центром церковной жизни.