Электронная библиотека » Сборник » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 31 мая 2019, 11:40


Автор книги: Сборник


Жанр: Религия: прочее, Религия


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Православные праздники в рассказах любимых писателей. Круглый год

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви

ИС Р18-814-0508



* * *
 
То были времена чудес,
Сбывалися слова пророка,
Сходили Ангелы с небес.
Звезда катилась от Востока,
Мир искупленья ожидал —
И в бедных яслях Вифлеема,
Под песнь хвалебную Эдема,
Младенец дивный воссиял,
И загремел по Палестине
Глас вопиющего в пустыне…
 
Лев Мей

Предисловие

Трудно вообразить, какой была бы жизнь без праздников – несомненно, очень унылой, безрадостной. Случалось ли вам видеть промышленные города, где улицы сплошь состоят из фабрик и заводов? Более неприглядной картины, чем эти улицы, нельзя и вообразить… Таковы должны быть ощущения от жизни, состоящей из одних будней, без праздников. Но душа не переносит этого удручающего однообразия, она требует ярких, цветочных пятен, горящего солнца, смеющегося неба, песни жаворонка, радости жизни. Все это дает праздник. При религиозном, христианском отношении к нему он приносит столько радости, столько чистых восторгов, что жаль становится тех людей, которые не полумили церковного воспитания и никогда не переживали этого святого подъема праздничного настроения. Даже будни после праздника становятся как-то содержательнее, осмысленнее и потому интереснее. (Священноисповедник Василий (Преображенский). «Беседы на Евангелие от Марка»).

Церковный год начинается большим Богородичным праздником – Рождеством Пресвятой Богородицы. И заканчивается он также большим праздником – Успением Пресвятой Богородицы.

Истинное, глубинное ощущение религиозных, небесных праздников доступно праведным, святым людям. Как писал митрополит Вениамин (Федченков), «праздники – это дело будущего века. А здесь – удел святых. „У меня всегда Пасха!“ – говорил один пустынник. А преподобный Серафим всегда пел: „Христос воскресе“, – или встречал людей этими же словами, добавляя собеседнику, от полноты радующегося сердца своего, титул: „Радость моя!“».

К этой чистой радости Православная Церковь призывает прикоснуться в особые праздничные дни каждого человека. И конечно, духовная глубина и красота церковных, воистину небесных праздников не могла не вдохновлять писателей – духовных и светских. С прекрасными плодами этого творческого вдохновения и призвана познакомить читателей наша книга.

Глава 1
Рождество Пресвятой Богородицы

Рождество Богородицы
 
Средь гор, в глубокой котловине,
храня преданья древних лет,
еще красуется доныне
священный город Назарет.
 
 
В трудах, молитве непрестанной
здесь доживал свой тихий век
благочестивый человек —
Иоаким с женою Анной.
 
 
Уже давно в их волосах
сребрятся старости седины,
давно потух огонь в очах,
чело прорезали морщины.
 
 
Слабеют силы; но опоры —
увы, – для старцев честных нет,
и, может быть, придется скоро
бездетным им покинуть свет,
 
 
и не увидит поколенье
их дней пришествия Христа,
когда свершится искупленье, —
пророков светлая мечта.
 
 
И сердце старцев постоянно
болело тайною тоской,
и слезы горькие порой
лила тоскующая Анна.
 
 
Но вот настали дни иные
для бедных старцев – наконец
над ними сжалился Творец, —
у них родилась дочь – Мария.
 
 
Младенца чудного рожденье
казалось старцам сладким сном,
как будто райское виденье
их осенило мирный дом.
 
 
Казалось, ангелы витали
средь этой мирной тишины
и сердцу тайно навевали
святые, радостные сны.
 
 
Их жизнь была, как путь без цели,
пуста, уныла и темна: —
у этой детской колыбели
вдруг изменилася она.
 
 
Забыты горе и печали,
забыты скорби прежних дней;
чредою быстрою бежали
теперь их дни, зари ясней
 
Священник А. Ушаков
Объяснение праздника

…Наступила осень. Забелели первые заморозки. Пруды стали неприветливы, а вода в них студеной. Деревья еще стоят в зеленом уборе, но листья уже опадают и мягко шуршат под ногами. Желтизна и багрянец спорят с зеленью. В эту пору празднуется Рождество Богородицы.

…Маленький городок Назарет, в трех днях пути от Иерусалима. В городке жила бездетная пожилая чета – священник Иоаким из царского рода Давида и Анна. И вот явление Ангела праведной Анне: «Твоя молитва услышана. Вопли твои прошли через облака, слезы твои упали перед престолом Господа, ты родишь Дочь благословенную, выше всех дочерей земных, ради Нее благословятся все роды земные, через Нее дастся спасение всему миру, и наречется Она Марией».

И через девять месяцев рождение Девы Марии. Явилась в мир Та, в лице Которой небо спустилось на землю, и Она в земном теле будет взята на небо и коронована Божественным Сыном на Царство Небесное.

Появляется у человечества крепкая Заступница и Помощница, Та, Которая примет всякий вздох и отрет всякую слезу, райский луч, струя свежего живительного воздуха в томлении земной темницы.

«Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенной».

Евгений Поселянин. «Мир веры»

Митрополит Вениамин (Федченков)
Величание Богородицы

Никогда заранее не узнаешь: что именно упадет тебе на душу от начинающегося праздника; и в особенности не догадаешься (да и не нужно): с чего именно прежде всего начнет душа воспринимать праздник; или: что даст прежде всего благодать праздничная. Потому думаю, – лучше всего, достойно приготовляясь, ничего искусственно не придумывать, а смиренно предоставить себя благодати Божией, особенно – в храме.

Вот как было со мною на этот праздник. Пришел я к вечерне без всяких мыслей… Разве одно предположение мелькало иногда: «Этот праздник не даст ни особенных чувств, ни выдающихся мыслей». Но, с другой стороны, стало от этого предположения еще интереснее: «А если они будут, то какие же именно переживания?» И это оставалось драгоценной загадкой: что Богородица даст?

Прочитали 9-й час. Началась вечерня. Запели стихиры на «Господи, воззвах».

О Богородице поем…

И вдруг стало трогательно-отрадно на душе. Богородица… Богородица есть. Вообще – есть… И это стало радостно. Даже и не знаю еще: почему?.. Промелькнула радость и, оставив след, отлетела. А потом добавилось в душе: какая у нас, людей, Заступница великая! Сама Богородица!

И мне – Она тоже Заступница. И Заступница, превосходящая всех ходатаев и заступниц: выше святых и архангелов!..

И тут опять я почувствовал, что Ей – именно Ей одной – дано исключительное посредство между Богом и людьми; конечно, после и ради Господа Спасителя, Сына Божия.

Почему именно теперь почувствовалось так, я уж и не знаю: ведь сколько раз ежедневно повторяется это пресвятое имя, а я, однако, не ощущал силы его с такою ясностью.

И притом – не от каких-либо разъяснений в стихирах, а вот от одного этого слова «Богородица» или «Дева» было и отрадно на душе, и ощутилось: какая стена-Заступница у нас!

Пред вечернею в скиту были некоторые «дела», в коих принимал участие и я. Становилось уже темно: пора было служить вечерню; а после – читать правило ко причащению. На все это нужно достаточно времени… А «дела» еще не закончены. И я подумал: «Не буду служить на предпразднство. Тем более что только ныне служил литургию. Да и отдохну немного». Так и сказал сожителю скитскому. А он иначе взглянул: «Завтра уже праздник начинается – лучше бы служить».

Я и сам внутри сознавал это… Стало совестно. И я согласился. После вечерни прочитал правила – «готовился». Но был наказан за свое «не буду». Утром открылось такое нездоровье, что я при всем желании не мог бы служить, и не служил не только литургии, но даже и утрени почти не стоял. И сразу понял я, что был наказан: мне, грешнику, нужно бы радоваться, что даруется милость Божия – служить спасительную литургию; а я еще дерзнул отказаться: точно я кому-то доставляю услугу… О окаянство наше!.. Дай Кому? Заступнице же моей!.. И наказание было достойным и праведным!

Пишу это совсем не ради описаний личных чувств «из дневника», а для того, чтобы показать: как внимательно нужно готовиться к праздникам!..


После обеда я пошел из скита в монастырь, к празднику Малой Госпожи, – в отличие от Великой Госпожи, Успения… Ходу часа два – два с половиной, если не спешить. Ходу – девять километров.

И сталя в пути размышлять о празднике. И первые мысли остановились на самом времени праздника. Как мы знаем, по церковному счету новый год начинается не с января, а с сентября. И первый праздник в церковном году – Рождество Богородицы. У Господа и в Церкви ничего нет случайного. И это обстоятельство, что праздники начинаются с Богородичных событий, а не со Спасителя, весьма хорошо и разумно.

С одной стороны, ясно – потому, что Божия Матерь предшествовала Своему Сыну и Сыну Божию. Но есть и другой смысл: к праздникам Господским нужно еще подготовиться, подойти, – а это можно лишь постепенно делать. Представим себе: если бы после Преображения и Успения, столь славных праздников, вдруг открылось бы Рождество Христово?! Это было бы не по силам: перегружение, неподготовленность. Нужно, наоборот, так установить, чтобы великие Господни дни приближались постепенно и издалека, чтобы был перерыв…

Так и есть… До Рождества еще четыре месяца… А это промежуточное время занято Богородицею: Рождением и Введением Ее в храм. Празднуя же Богородицу, мы точно вступаем в тенистую аллею, ведущую ко дворцу Господских праздников, виднеющемуся вдали. Через Нее мы прозираем Господа. Однако лишь прозираем, лишь подготавливаемся. А празднуем Ее: конечно, кого же больше, как не Ее?

Все это ясно почувствовалось мне в пути: все премудро и отрадно.

И конечно, из Богородичных праздников первый по времени – Рождение Ее. Начало года – начало спасения нашего…


В таких думах я незаметно приближался к монастырю. Уже невдалеке от него я вспомнил и свое детство, и отношение к праздникам.

Вот я – маленький школьник духовного училища. Учение началось лишь две недели. Все мне ново и интересно: и в «огромном» губернском городе, и на чинных уроках в школе, и в училищном храме, где так хорошо поют и служат, где все чисто убрано, светят лампады…

Приближается праздник Рождества Богородицы. Это – первый праздник в году училищной жизни…

Подчистишься, вымоешься… Идем парочками из «своекоштного» общежития в храм училища. Еще остается минут пятнадцать – двадцать до всенощной. Всюду оживление и радость…

Праздник… И конечно, мы не вникали в песнопения и смысл богослужения. А радость была яркая. Что-то точно грело душу. Будто бы кто лампаду засветил в сердце…

Звонок. Идем в храм. Становимся рядами. Тишина…

Уже темнеет: шесть часов вечера. Лампады и свечи приветливо мигают живыми огнями. Открываются царские врата… Начинается служба. Поют хорошо: «большие» (то есть басы и тенора) – из семинарии богословы. Солидные. Отлично одетые, как большие: в черных сюртуках, в накрахмаленных рубашках с галстуками. Сзади воспитанников – семьи преподавателей и их сродников.

И все так мирно и чинно. И кто, кто бы мог думать, что через двадцать пять лет все перевернется на русской земле?! То было в 1893 году…

Но вернусь к святому мирному детству… Священник, о. И. Делициев, светлый блондин, служит прекрасным тенором и вразумительно. И не замечаешь, как проходит всенощная. А утром опять радостно бежишь к службе. Литургия опять проходит незаметно-отрадно. И весь день праздничное настроение… Даже к вечеру, когда на занятиях (то есть часах) все собраны по комнатам учить уроки за общими столами, и тогда еще на душе остается тепло от проходящего праздника.

А там через несколько дней будет другой праздник – Воздвижение Креста… Снова будет радость… И так от праздника до праздника… А кроме того, всякую неделю бывал праздник Воскресения.

И никогда-то, никогда я не тяготился службами… Да можно ли тяготиться радостью?! А ее очень хорошо знало чистое детское сердце. Благодать Божия освещала, и освящала, и радовала душу…

Глава 2
Воздвижение Животворящего Креста Господня

Когда креста нести нет мочи…
 
Когда креста нести нет мочи,
Когда тоски не побороть,
Мы к небесам возводим очи,
Творя молитву дни и ночи,
Чтобы помиловал Господь.
 
 
Но если вслед за огорченьем
Нам улыбнется счастье вновь,
Благодарим ли с умиленьем,
От всей души, всем помышленьем
Мы Божью милость и любовь?
 
Константин Романов (К. Р.)
У Креста
(Ин. 19)
 
Вокруг креста толпа стояла,
И грубый смех звучал порой…
Слепая чернь не понимала,
Кого насмешливо пятнала
Своей бессильною враждой.
 
 
Что сделал Он? За что на муку
Он осужден, как раб, как тать,
И кто дерзнул безумно руку
На Бога своего поднять?
 
 
Он в мир вошел с святой любовью,
Учил, молился и страдал, —
И мир Его невинной кровью
Себя навеки запятнал…
 
Семен Надсон
Объяснение праздника

Этот праздник первоначально был установлен в память обретения Честного и Животворящего Креста Господня (в 326 году) равноапостольной царицей Еленой, матерью первого христианского императора Константина Великого, а с VII века с этим днем стало соединяться воспоминание о возвращении Животворящего Креста из Персии греческим императором Ираклием (в 620-е годы). При поставлении Креста, возвращенного из Персии, как и при его обретении, патриарх, чтобы дать возможность всем собравшимся на торжество видеть святыню, воздвигал, то есть поднимал Крест, обращая его ко всем четырем сторонам. И каждый раз народ благоговейно преклонялся, повторяя: «Господи, помилуй!» Поэтому праздники получил название: Воздвижение Креста Господня.

Архимандрит Симеон (Нарбеков)
Три креста

«Кресту Твоему покланяемся, Владыко!» Три креста было на Голгофе. На одном был распят Царь милости – Христос; на другом – разбойник, эту милость восприявший; на третьем – разбойник, эту милость отвергший. А кругом стояла толпа, злобно издевавшаяся над распятым Человеколюбцем. Вместе с толпой Христа злословили и распятые с Ним разбойники. Как объяснить эту жестокость в распятых среди их предсмертных мук? В жизни горе очень часто злобно и раздраженно богохульствует, в мрачном отчаянии отвергая Христа и идя за тем, кто говорит, что для человека все кончается тлением могилы. Но все это не дает отрады, не дает покоя исстрадавшейся душе, жизнь в ней замирает, и уже здесь, на земле, от нее веет мукой ада, его мраком и его бессилием. Бессилие ада, оно сказалось в тех криках, какие слышались на Голгофе: «Если Ты – Сын Божий, то сойди со креста, и спаси Себя и нас». Эти крики – слабый звук, последнее эхо тех искушений, которыми дьявол искушал Христа в пустыне. И это бессилие ада, эту Его муку вдруг уразумел благоразумный разбойник и дал в своем сердце место чувству состраждущей любви; искра этой любви разгорелась в нем в пламя веры, и он воскликнул: «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем!»

Друг мой и брат, страдающий брат! В своем страдании, в своем горе не замыкай своего сердца от направленных на тебя лучей любви, откуда бы эти лучи ни шли, хотя бы от ласковой улыбки малого дитяти, и на любовь ответь любовью. Не забудь, что лишь дьявол никого не любит и потому вечно страдает.

Три креста было на Голгофе. Один из них взял себе в удел дьявол. И этот крест стал символом страданий дьявольской гордыни, символом замкнувшегося в себе эгоизма, страданий вечных, неизбывных. Второй крест – Крест Христов – символ всепрощающей, всеобъемлющей Божественной Любви. А третий крест, крест благоразумного разбойника, – это символ нашей земной, человеческой, кающейся и страдающей любви, без слов понятной каждому, кто любит и страдает и кто эту любовь озаряет благодатным светом Животворящего Креста.

Иван Шмелев
Воздвижение

Воздвижение Креста Господня… – праздник папашеньки, так мне всегда казалось. Всегда, когда зажигал лампадки, под воскресенье, ходил он по комнатам с затепленными лампадками и напевал тихо, как про себя, – «Кресту Твоему-у… поклоня-емся-а. Влады-ы-к-о… и свято-о-е… Воскре-се-ние…» Я подпевал за ним. Теперь Анна Ивановна затепливает лампадки каждый вечер, вытирает замасленные руки лампадной тряпочкой и улыбается огонькам-лампадкам на жестяном подносе, а когда поставит в подлампадник, благоговейно крестится. Так хорошо на нее смотреть, как она это делает. Такая она спокойная, такая она вся чистая, пригожая, будто вся светлая, и пахнет речной водой, березкой, свежим. Такое блистающее на ней, будто новенькое, всегда платье, чуть подкрахмаленное, что огоньки лампадок сияют на нем живыми язычками – синими, голубыми, алыми… и кажется мне, что платье на ней в цветочках… Я учу ее петь «Кресту Твоему», а она его знает и начинает тихо напевать, вздыхает словно, и таким ласковым, таким затаенным и чистым голоском, будто это ангелы поют на небеси.

Она входит с лампадкой в спальню, движется неслышно совсем к киоту в правом углу, где главные наши образа-«благословения»: Троица, Воскресение Христово, Спаситель, Казанская, Иоанн-Креститель, Иван-Богослов… и Животворящий Крест в «Праздниках». Она приносит пунцовую лампадку и чуть напевает-дышит – «И свято-о-е… Воскресение Твое…». Я заглядываю за ширмы, слушает ли отец. Он будто дремлет, полулежит в подушках, а глаза его смотрят к образам, словно он молча молится, не шевеля губами. Он слышит, слышит!.. Говорит слабым голосом:

– Славный у тебя голосок, Аннушка… ну, пой, пой.

И мы, вместе, поем еще. Я пою – и смотрю, как у Анны Ивановны открываются полные, пунцовые, как лампадка, губы, а большие глаза молитвенно смотрят на иконы.

И так хорошо, уютно в спальне – от лампадок, от малиновых пятен на плотных занавесках, где пало солнце, от розового теперь платья Анны Ивановны, от ее светлого, чистого напева. Отец манит Анну Ивановну, ласково смотрит на нее и говорит по-особенному как-то, не так, как всегда, шутливо:

– Хорошая ты, душевная… знал я, добрая ты… а какая хорошая-ласковая… не знал. Спасибо тебе, милая Аннушка… за всю доброту твою…


Из книги «Лето Господне» (отрывок)

Глава 3
Святые мученицы Вера, Надежда, Любовь и матерь их София

Вера
 
Блажен, кто верою святою
свой дух возвысил, окрылил,
и сердце, как стальной бронею,
от бурь житейских укрепил.
 
 
Тому не страшны испытанья,
ни даль, ни моря глубина;
не страшны горе и страданья,
и сила смерти не страшна
 
А. Ушаков
Вера и надежда
 
Протекших радостей уже не возвратить;
Но в самой скорби есть для сердца наслажденье.
Ужели все мечта? Напрасно ль слезы лить?
Ужели наша жизнь есть только привиденье
И трудная стезя к ничтожеству ведет?
Ах! нет, мой милый друг, не будем безнадежны;
Есть пристань верная, есть берег безмятежный;
Там все погибшее пред нами оживет;
Незримая рука, простертая над нами,
Ведет нас к одному различными путями;
Блаженство наша цель; когда мы к ней придем —
Нам Провидение сей тайны не открыло.
Но рано ль, поздно ли, мы радостно вздохнем:
Надеждой не вотще нас Небо одарило.
 
Василий Жуковский
Сила любви
 
Верь в великую силу любви!..
Свято верь в ее крест побеждающий,
В ее свет, лучезарно спасающий,
Мир, погрязший в грязи и крови,
Верь в великую силу любви!
 
Семен Надсон
Объяснение праздника

В широко распространенном житии святых мучениц рассказывается, что они происходили из Италии. Их мать была христианкой и назвала своих дочерей именами трех христианских добродетелей. Святая София и ее дочери не скрывали своей веры во Христа. Об этом стало известно императору Адриану, и тот повелел привести их в Рим. Призывая к себе по очереди сестер, Адриан убеждал их принести жертву богине Артемиде. Юные девы (Вере было двенадцать лет, Надежде – десять, а Любови – девять) отказались. Тогда император приказал жестоко истязать их. Святую Софию подвергли тяжелейшему испытанию: ее не казнили, ей оставили жизнь, но оставили и безысходное горе – мать вынуждена была смотреть на страдания своих дочерей. Перенеся невиданные муки, три отроковицы мужественно встретили свою кончину. Святая София, «принявшая страдания за Христа не телом, а сердцем», похоронила дочерей недалеко от города и три дня не отходила от их могилы, пока не предала свою душу Господу.

Анатолий Холодюк.

«Софии честныя священнейший ветви, Вера и Надежда и Любовь…»

Борис Зайцев
Вера, Надежда, Любовь и София

Вчерашнее

17 сентября[1]1
  Ст. ст. – Примеч. ред.


[Закрыть]
было в России днем радости, света, веселья: четыре именинницы! Но говорили: «Вера, Надежда и Любовь». Все Софии, разумеется, праздновали, но по-настоящему заполняли день три первые – дети Софии.

В Москве день этот даже внешне отличался. Праздником государственным не был, но и на другие дни не походил. Кондитерские завалены заказами – торты, пироги, коробки конфет. Цветы в магазинах нарасхват. Извозчики – лихачи особенно – тоже. По виду московских улиц, разных Моховых, Никитских, Пречистенок, сразу можно было сказать, что происходит нечто праздничное: катили лихачи, нарядные молодые люди везли букеты или сладкие изделия разных Флеев, Бартельсов, Филипповых.

Барышни-именинницы принаряжались и душились. Ходили в церковь – не так уж, впрочем, усердно. Конечно, дамы, матери семейств, с этими именами тоже праздновали, но оттенок юности и цветения некоего лежал на этом дне. Сами дамы моложе себя чувствовали.

С четырех часов до позднего вечера – все посетители и поздравители, цветы, конфеты, дома та веселая суматоха, что и есть день именин. Только в России было это – день мучениц обратился как бы в пасхальное нечто. И в пасхальности этой юные Вера, Надежда и Любовь затмевали Софию – основу удивительного дня.

Барышни наряжались, благодарили за подарки или сласти, иногда вечером танцевали, молодые люди (да и не очень молодые) озабочены тем, чтобы успеть поздравить всех знакомых именинниц. В этот день было много улыбок, может быть, начинающихся сердечных склонностей, света, радостей краткой нашей земной жизни. Вера, Надежда, Любовь.


История

Как непохоже на страшный рассказ жития! А вот он именно и произвел все это. Трудно отделить действительность от легенды. Из туманов Рима – второй век, император Адриан (чьей виллой любовались мы в молодости под Римом) – восстает прежде всего облик Софии, «италианки родом», матери трех девочек: Веры, Надежды и Любови. Она вдова. Воспитала детей строго религиозно и в полном себе подчинении. Девочки – уже молитвенницы, читают только божественное, «исполняют домашние работы, во всем повинуясь матери».

Как и Татиану, их погубила добрая слава. Слишком они выдавались из обыденности. Необыкновенная мать, необычные девочки. «Наместник Антиох пожелал видеть их, наслышавшись, что они христианки». За ними послали. Конечно, они были подготовлены и как бы зажжены матерью. Жили восторгом и любовию к Христу – разнствуют, однако, их характеры с матерью. Как бы в соответствии с именами окружает их дух света и радости. Вера, Надежда, Любовь! Все этим сказано.

Знают, что прислали не напрасно: христианская община в Риме видела уж достаточно мучеников. Много, конечно, об этом слышали. Но идут, взявшись за руки, неразрывные три сестры, великие качества души: Вера, Надежда, Любовь, – вот идут с матерью и «весело» смотрят на «царя». По Житию, «царь», расспросив их, отправил к «благородной Палладии, для надзора». Мать все три дня провела с ними, укрепляя и поддерживая.

Наконец, суд. Как всегда, требуют поклониться «идолам». Если да – будут названы дочерьми императора. Обращаются с ними пока даже ласково.

Но девочки тверды.

– Мы имеем Отцом Бога Небесного и желаем страдать и терпеть за Иисуса Христа.

Софию спрашивают об именах и возрасте.

– Вере двенадцать, Надежде десять, Любови девять лет.

Вера первая идет на испытание. «Принеси жертвы великой Артемиде». Отказ. Тогда начинают ее мучить (обычный арсенал пыток) – на глазах матери. Но мать, как и девочки, особенная. («Своим слугам Бог дает огромные, нечеловеческие силы».) Эти силы несли двенадцатилетнюю Веру и последовавших за нею Надежду и Любовь. В другом роде – и Софию.

По Житию, все девочки выдержали мучения, не подались, как и трагическая София: точно из металла она вылита. Девочкам отрубили в конце концов головы, София остается Софией: нечто величественное есть в ней, даже и грозное. В житийном рассказе она напоминает скорее не просто «вдову италианку», а властную, неколебимую царицу, посылающую детей своих на гибель: для нее тот мир ближе и действительнее этого. В нем веселые Вера, Надежда и Любовь будут еще светлее и веселее – уже веселостью и светом неземным.

«Мать собрала их останки в ковчег, украсила их и на колеснице отвезла за город». Будто сама она и правит колесницей и конями, и эти кони, колесница – все туман мифа, как и сама она в эти минуты – небожительница, сошедшая в наш жалкий мир.

«Похоронила на высоком месте». Появляется наконец мать: похоронила «со слезами». И дальше все уже земное: не из одних нечеловеческих видений состоит земной человек: если Спаситель тосковал в Гефсиманском саду, то что сказать о «вдове италианке»?

И вот сидит она на могиле и молится, плачет. Ничего в жизни не осталось.

Не все может вынести даже железное сердце. Три дня провела близ останков дочерей-мучениц. Наконец «самауснула сном смерти». Там же и была погребена верующими, рядом с детьми.

Церковь причислила ее к мученицам не за телесное страдание, а за душевное.


Имена и судьбы

Вера – имя белое, сияющее, даже слепительное (светом несколько нематериальным). Надежда более окрашена, скорее тепло-оранжевым. Цвет Любови трудно определить, но из трех – самое мягкое и особенно женственное.

Все три имени очень приросли к России. С историей ее никак не связаны, с жизнью – весьма. В просвещенном кругу особенно были распространены. Все, конечно, забыли, что это девочки-мученицы. Даже на иконе Вера (с крестом в одной руке, в другой – с пальмовой ветвью) изображена взрослой девушкой.

На иконе взгляд ее скорее грустный, обреченный – агнец, ведомый на заклание. Но в сознании русском преобразились все три страдалицы в символ света и радости – Вера, Надежда и Любовь несут радость: как земную, так и выше земной находящуюся.

Особое дело – София. София, «Премудрость Божия», пришла в Россию давно, в знаменитых Соборах – Киевском, Новгородском – св. Софии. Это не София – мать мучениц и сама мученица, но имя то же. Судьба имени этого иная. Как в самих Соборах есть некая строгость, даже суровость куполов-шлемов, так вела путь свой София российская прямо из Византии: Иоанн III взял Софию Палеолог, греческую царевну, стала она русской царицей. Позже – царевна София петровских времен: тоже история и уже в драматическом роде. Эти имена связаны с мученицей св. Софией, матерью девочек.

Имя прекрасное и глубокое, строгое и величественное. Несколько холодноватое. Ни в жизни русской, ни в литературе не привившееся.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации