Текст книги "Музей Монстров (сборник)"

Карл удивленно уставился на него, а затем засмеялся нервным смехом. Дэви уже слышал такой смех, и он был приятен ему.

– Так, значит, в вашем городе нет шерифа?

Бармен перестал смеяться и спросил дрожащим голосом:

– А почему вы об этом спрашиваете?

– Из любопытства. Проезжал мимо его конторы, а там пусто.

Он поднял стакан с разбавленным виски и сделал очередной глоток.

– Что же ты замолчал? Не можешь ответить на такой простой вопрос?

– У нас действительно нет шерифа, – печально признался Карл. – Какого-то сюда направили, но он едет из Эль Пасо.

– О, это далековато отсюда.

Дэви с усмешкой покрутил стакан в грязных пальцах.

– Ужасно далеко.

– Ну, не так чтобы очень… – смущенно заметил Карл. Он прочистил горло, взглянул на карточных игроков и снова повернулся к Дэви.

– Э-э… Вы же не станете создавать нам тут проблем?

– Разве я похож на человека, создающего проблемы… Он замолчал, заметив, что у Карла Хейнса только один глаз – вернее, пустая черная глазница, из которой выползала маленькая змея. Ее язык дрожал, будто пробуя на вкус спертый воздух салуна.

– Мы здесь мирные люди, – говорил Карл, пока змея выползала из его глаза. – Нам не нужно никаких ссор. Бог тому свидетель.

А Дэви просто смотрел на него. Змея приподняла голову, и ее глаза сверкнули холодным зеленым огнем. У Дэви заломило в висках. Там словно что-то взорвалось, и перед глазами возник образ, который ужаснул его. Он увидел высохший скелет, который лежал под палящим солнцем и читал вслух Книгу Иова.

– Наш городок небольшой и бедный, – продолжал бармен. – Зайонвиль вымирает.

У него снова были два глаза, а змея исчезла. Дэви опустил стакан на стойку. Его пальцы дрожали. Изнутри рвался крик. Он хотел было выпустить его на волю, но затем снова загнал в самый темный и заплесневевший угол своей души.

– Вам плохо? – спросил его Карл. – Почему вы так на меня смотрите?

– Мое прозвище Мясник, – сипло прошептал Дэви. – Оно тебе знакомо?

Карл покачал головой.

– И мной тут никто не интересовался?

Бармен снова сделал отрицающий жест.

– А ты не видел парня в черных ботинках?

– Нет, – ответил Карл. – Мимо проезжали разные люди, но такого я не помню.

– Если бы ты увидел его однажды, то запомнил бы навсегда, – сказал Дэви, рассматривая глаз бармена.

Он пытался разглядеть змею, которая пряталась в голове Карла. Пряталась, сворачиваясь в кольца и ожидая своего момента.

– Этот парень в черных ботинках высокий и худой. Выглядит так, словно давно ничего не ел. Голодный, как черт. Лицо покрыто белой пылью, и ему нельзя смотреть в глаза, потому что от его взгляда замерзают даже кости. Иногда он одет как богач. А иногда ходит в грязной рванине. Так ты его не видел?

– Нет, – испуганно ответил бармен. – Никогда.

– А я видел, – сказал Дэви, опуская пальцы на рукоятку кольта. – Видел и убивал его при каждой встрече. Восемь раз! Одного и того же человека! Симпатягу Черные Ботинки. Понимаешь, он гонится за мной. Он надеется застать меня врасплох, когда я не буду готов к его атаке. Но я родился готовым, Карл! Ты мне веришь?

Карл издал какой-то нечленораздельный звук, и с его крючковатого носа упала капелька пота.

– У этого парня крепкие нервы, – продолжал Мясник. – Не многие люди отважились бы сталкиваться со мной восемь раз.

Он улыбнулся, заметив, как дрожит рот Карла.

– А этот упрямец не сдается. Но и я не сдамся, черт бы его побрал!

Дэви снял ладонь с кобуры и начал разрабатывать онемевшие пальцы.

– Одно плохо – он становится быстрее. Каждый раз, когда я убиваю его, он становится немного быстрее. Понимаешь?

Где-то рядом разгоралось пламя. Услышав слабое потрескивание, Дэви обернулся и увидел, что спавший у пианино старик полыхает в голубом огне. На его коленях лежала раскрытая Библия, почерневшие страницы которой корчились и мелькали, как летучие мыши в сумерках.

– Клянусь, – с трудом ответил Карл, – я не видел такого человека.

Внезапно на крыльце послышались шаги. Бармен бросил быстрый взгляд на дверь салуна. Почувствовав чье-то присутствие позади себя, Дэви не медлил. Страх молнией пронзил его от головы до пят. Он быстро развернулся, выхватил кольт и присел, принимая устойчивую позицию. Палец привычно опустился на курок.

– Нет! – закричал Карл. – Не стреляйте! Не надо!

Дэви был готов прикончить Черные Ботинки в девятый раз. Но у двери стоял тот неуклюжий парень, который подметал ступени магазина. Широко раскрыв глаза, он с ужасом смотрел на чужака. Секунды тянулись одна за другой, а палец Дэви все еще касался курка. Парень протянул к нему открытые ладони.

– У меня нет оружия, мистер, – сказал он тонким голоском. – Вот, смотрите. Я просто зашел…

Дэви взглянул на посетителей бара. Игроки положили карты на стол. Старик у пианино проснулся и перестал пылать в огне.

– Это Джой Макгвайр, – сказал Карл. – Он не причинит вам вреда. Джой, проваливай отсюда! Ты же знаешь, твоей маме не нравится, что ты ходишь сюда.

Парень по-прежнему смотрел на кольт в руке Мясника.

– Вы хотите убить меня, мистер?

Дэви подумывал об этом. Когда его кровь вскипала, ее нелегко было остудить. Но он со вздохом снял палец с курка.

– Ты был очень близок от гроба, малыш.

– Джой! Ступай домой! – не унимался Карл. – И больше не приходи сюда!

– Делай, что тебе говорят, – с усмешкой добавил Дэви. – Это место для мужчин.

– Черт! А я и есть мужчина! – возмутился Джой, остановившись на пороге. – Я могу входить куда угодно и когда угодно.

Парню было лет пятнадцать-шестнадцать. Хочет пометить все, что ему не принадлежит, подумал Дэви. Хочет быстрее вырасти. Прямо как я в своей далекой-далекой юности. Он отвернулся от мальчишки и, допивая виски, решил, что пора отправляться в путь. Пока Черные Ботинки не догнал его в этом дрянном городке. Он посмотрел на Карла. На лбу бармена появилась рваная трещина, из которой сочилось что-то серое.

– Сколько с меня?

– Ничего, – быстро ответил Карл, в то время как слизь заливала ему лицо. – Пусть это будет за счет заведения.

– Мистер? – раздался голос паренька. – А вы сами-то откуда?

– Оттуда, – ответил Дэви, разглядывая трещину на голове у Карла.

Она расширялась все больше и больше, открывая мозг.

– А зачем вам оружие? – не унимался Джой.

С улицы донесся голос его матери.

– Джозеф! Джозеф, немедленно вернись!

Из раны на лбу Карла начала выпячиваться серая масса, покрытая сетью красных кровотоков. Дэви решил досмотреть это интересное зрелище.

– Я могу ходить, куда хочу, – упрямо сказал мальчишка.

Он не обращал на зов матери никакого внимания.

– И нет таких мест, куда бы меня не пускали! Вот так!

– Джой, тебя зовет мама, – сказал ему Карл. – Она снова поднимет здесь шум.

– Нет, я останусь в салуне.

Мальчишка топнул ногой. Под его ботинками зашуршали опилки.

– Разве тебе не больно? – спросил Дэви, указывая пальцем на сочащуюся рану.

Он взглянул в зеркало позади бармена, и его палец дрогнул. Мальчишки за спиной больше не было. Вместо него в зеркале отражался кто-то другой – высокий худой мужчина. Он выглядел голодным, и его лицо было белым, словно никогда не видело солнца. Дэви услышал стук черных ботинок. Рука бессмертного стрелка тянулась к кобуре.

Черные Ботинки, хитрый ублюдок, хотел его обмануть. Он притворился мальчишкой. Он влез в его кожу. Волна холодного ужаса сжала горло Дэви. Он увидел в зеркале блеск беспощадных глаз и с криком выхватил оружие. Черные Ботинки доставал из кобуры свой пистолет, но кольт был быстрее. Карл что-то закричал. Дэви, не слушая его, повернулся к врагу и нажал на курок.

Черные Ботинки рухнул на колени. Пуля пробила ему грудь. Он вытянул руку с пистолетом, но сил прицелиться не было. Поднявшись на ноги, высокий мужчина направился к двери. Его тело пошатывалось, кровь заливала одежду и пол.

– Что вы наделали, безумец? – крикнул Карл. – Вы просто сошли с ума!

– Ну, что, получил? – хрипло съязвил Мясник. – Я снова обставил тебя, проклятый ублюдок!

Он шагнул к покрытой кровью двери. Его сердце билось бешеным галопом, но ум был спокойным и чистым. Черные Ботинки корчился в пыли у ступеней салуна, а рядом кричала какая-то женщина. Дэви взглянул на нее. Это была мать мальчишки. Она шла к нему пьяной походкой. Ее лицо побелело. Рука зажимала рот. Обезумевшие глаза отыскали Дэви и застыли на нем. И тут Черные Ботинки попытался дотянуться до оружия.

– Ах, ты, сукин сын! – возмутился Дэви и выстрелил ему в лоб.

Женщина снова закричала. Ее вопль обжигал, как хлыст. Черные Ботинки упал на бок. Пуля разнесла его затылок в клочья.

– Я опять разобрался с тобой, – сказал ему Дэви. – Отплатил за то, что ты подкрался ко мне…

Но в пыли лежал не Черные Ботинки, а мальчишка лет пятнадцати-шестнадцати. Его лицо и грудь покрывала кровь. Женщина застонала и побежала к магазину. У Дэви разболелась голова. Он взглянул на зеленое небо, и у него защипало в глазах. Взгляд снова вернулся к телу мертвого паренька. А что же случилось с Черными Ботинками? Он же был здесь минуту назад. Если только был… Дэви отступил на шаг от трупа.

Кто-то закричал вдалеке:

– Уходите с улицы! Быстрее по домам!

Поднявшись по ступеням, Дэви вернулся в салун – подальше от яркого света и мертвого мальчишки. И тут раздалось щелканье курка. Он повернулся, доставая кольт. Перед ним, за стойкой бара, возвышалась тощая высокая фигура Черных Ботинок. На этот раз в руках врага было ружье. Увидев приподнятый ствол, Дэви закричал от ярости и нажал на курок. Два выстрела прогремели одновременно. Мясник оказался на полу, хотя и не помнил своего падения. Левое плечо онемело и стало мокрым. Зеркало за спиной противника разлетелось на куски. Черные Ботинки снова прицелился.

– Добей его! – закричал один из игроков за дальним столом.

Ружье поймало цель, однако Дэви показал свой класс, опередив врага на долю секунды. Пуля попала в горло. Черные Ботинки повалился на полки с бутылками. Он выстрелил, но промахнулся. Из дыры в его горле вырвался хрип, и стрелок рухнул на пол. Дэви поднялся на ноги. Он посмотрел на старика у пианино. Тот прятался под столом. Его лысину, словно кожу змеи, покрывали серые шестиугольники. Мясник зашел за стойку бара. Его голова пульсировала от боли. Он нагнулся над телом врага и выстрелил ему в лицо.

Это было лицо бармена, с черными прилизанными волосами. Его обессилевшие руки сжимали ружье. Из горла пузырями выходили кровь и воздух. Дэви почувствовал слабость в ногах. Как бы не потерять сознание, подумал он. Похоже, я ранен. Этот сукин сын, Черные Ботинки, достал-таки меня.

Мясник, шатаясь, побрел к двери. За ним тянулась полоска алых пятен. Из ствола кольта вился синий дымок. В ярком свете изумрудного неба Дэви увидел, что конь, которого он привязал перед салуном, остался без кожи. Тем не менее у скелета по-прежнему были седло и узда, четыре ноги, а среди ребер работали легкие и билось сердце. Дэви отвязал поводья и вскочил верхом на призрачного коня. Он ударил пятками по голым ребрам. Конь помчался вперед, но в следующий миг Дэви понял, что выбрал не то направление. Он возвращался назад, обратно к Ялапе. Дэви натянул поводья, намереваясь сделать разворот, однако скелет закрутился на месте.

И тут раздался звон колокольчика. На крыльце магазина, с пистолетом в руке, стоял Черные Ботинки. Увидев врага, Дэви хотел было прицелиться, но конь развернулся, и противник оказался прямо за его спиной. Их разделяло чуть больше метра. Первая пуля оцарапала щеку Дэви. Вторая попала в бок, а третья угодила ему в живот и выбила из седла. Он упал на землю. Ноги коня месили пыль вокруг него. Дэви отполз подальше от скелета, и в этот момент над ним нависла чья-то тень.

Веки слипались, кровь заливала рот. Он поднял голову и посмотрел на Черные Ботинки. Мужчина молча стоял в клубах пыли. Откашлявшись красными комьями, Дэви заставил себя усмехнуться.

– Ты бы никогда… не победил, – задыхаясь от боли, прошептал он врагу. – В стрельбе я быстрее тебя.

Вскинув кольт, Дэви прицелился в противника и нажал на курок. Но выстрела не последовало. Он уже истратил все шесть пуль: две – в кактус, и четыре – в Черные Ботинки. Мясник разочарованно рассмеялся.

Тень выстрелила дважды: один раз в живот, второй раз – в голову. Дэви дернулся несколько раз, а затем кольт выпал из его побелевших пальцев. Он лежал, глядя в небо – голубое небо.

Мать Джоя еще раз взглянула на труп убийцы. Ее сотрясала дрожь. Слезы чертили полоски, стекая по запыленным щекам. Отбросив пистолет и вытерев руку о фартук, она медленно побрела к мертвому сыну. Люди Зайонвиля выходили на улицу из своих домов. Солнце, догорая в синеве небес, бросало длинные тени. А недалеко от салуна стоял чалый конь, ожидавший нового хозяина.

Никто не знал чужака. Он просто сошел с ума, как сказал старый Бракстон. Убил Джоя без всякой причины. Потом Карла. Короче, спятил, и все тут.

Сосновые гробы стоили немалых денег, поэтому горожане решили не сбрасываться на похороны убийцы. Его сунули в холщовый мешок, оставив открытым желтовато-белое лицо. Кто-то прислонил труп к стене, и местный художник нарисовал его портрет, предназначенный для нового шерифа из Эль-Пасо. Затем на краю кладбища вырыли яму и бросили в нее убитого чужака. Священник сказал несколько слов, но их никто не слышал. Потом он тоже ушел. У могилы остался лишь высокий мужчина в черных ботинках. Именно он и закапал мертвеца.

Джек Ричи
Бомба номер 14

Молния не бьет в одно место дважды – так мне говорил когда-то продавец громоотводов. А когда я, будучи ребенком, едва не спалил наш дом, мать сказала, что со спичками играть нельзя. Я думаю, этот рассказ внесет свою лепту в кладезь человеческой мудрости, и вы поймете, что бомбы порою дают потрясающий результат, обрывая устоявшиеся связи.

Большая коробка лежала на полу, возле окон выдачи багажа. Вокруг нее образовалось свободное пространство. За последние шесть лет она была четырнадцатая по счету, и нам предстояло позаботиться о том, чтобы не было пострадавших. Мы с Питом внимательно осматривали лица людей, которые толпились за протянутой полицейской лентой. В этом и заключалась часть нашей работы: смотреть, не облизывает ли кто-нибудь свои губы чаще других.

– Черт, каждый раз одни и те же ротозеи, – возмущался Пит. – Им все равно на что глазеть: будь это бомба или придурок, стоящий на карнизе небоскреба. Бьюсь об заклад, что об этом случае знает уже половина города.

Веревки удерживали любопытных в сорока метрах от коробки, но, лично по мне, такая дистанция была опасной. Впрочем, с начальством не спорят. Спецбригада закончила укладывать доски на бетонные ступени входа, и по этому настилу в зал вокзала въехала машина саперов. Да вы, наверное, видели, эту неповоротливую колымагу с высокими бортами из железных прутьев и сеток, которые, по идее, должны были направлять взрывную волну вверх и тем самым сокращать последствия взрыва. Машина остановилась в пяти метрах от коробки, и из кабины вышли О'Брайен и Хайтинг. Пит вытащил сигарету изо рта и бросил ее на пол:

– Сейчас начнется, – сказал он и направился к ребятам.

Я немного постоял и пошел за ним следом, на всякий случай делая крюк, чтобы между мной и коробкой находилась машина.

– Смотри, эти парни из новостей уже настраивают камеры, – с усмешкой сказал О'Брайен. – Надо не забыть, что в профиль я почти неотразим.

Пит помог ему застегнуть бронежилет.

– Я восхищаюсь вами, друзья, – с наигранным пафосом пародировал он нашего шефа. – Вам сам черт не брат.

О' Брайен двинулся к коробке.

– Подожди немного! – крикнул я. – Если ты не против, мы с Питом отойдем подальше.

Мы вернулись туда, где стояли раньше – за одну из мраморных колонн. Один из патрульных отошел от веревки, приблизился к нам и тихо шепнул:

– Вон тот парень со светлыми волосами… В темной куртке. Нет! Смотрите! У табачного ларька. Могу побиться об заклад, что на прошлой неделе я видел его в толпе у библиотеки.

Осмотрев людей за веревкой, я отыскал невысокого блондина, о котором говорил патрульный. Глаза мужчины были прикованы к фигурам двух саперов. Пит двинулся к нему, но я удержал его за руку.

– Он никуда не денется. Подождем.

О' Брайен пошел к машине и вытащил длинный шест со стальной плетеной корзиной на конце. Потом он склонился над коробкой, и в зале повисла тишина. На миг он поднял голову, чему-то усмехнулся под маской и начал медленно поднимать злосчастную коробку. Здание вокзала содрогнулось от взрыва, и повторное эхо заглушило звон десятка разбитых витрин.

Я услышал проклятье Пита и выбежал из-за колонны. О'Брайен и Хайтинг, как две сломанные куклы, лежали на мраморном полу. Я продрался сквозь вопившую толпу к тому маленькому прыщавому блондину, но он даже не взглянул на меня, когда на его руках защелкнулись наручники. Он думал о чем-то своем. Его вытаращенные глаза смотрели на два искалеченных тела, и тонкие губы кривились в довольной усмешке.

* * *

Капитан Уилсон отодвинул от себя пепельницу и мрачно посмотрел на нас.

– Хайтинг скончался на месте. О' Брайен пока жив, но если даже и выкарабкается, то навсегда останется калекой.

Он взял со стола папку с документами и передал ее мне.

– Этого типа зовут Ирвин Стюарт. Адрес: 98-я улица, дом номер 1368. Вы его взяли, вам с ним и работать.

Капитан вытер платком вспотевший лоб.

– Стюарту тридцать шесть лет. Он холостяк и живет вместе с матерью. Она считает нас зверьми и говорит, что ее мальчик никогда не делал ничего плохого. Он хороший сын – всегда поздравлял ее с праздниками и дарил с получки цветы. Кстати…

Он порылся в ящике стола и нашел немного смятый лист бумаги.

– Вот результаты обыска. Четыре свинцовых цилиндра, десять детонаторов, три механизма от ручных часов и бочонок пороха. Подозреваемый утверждает, что увлекался охотой и использовал порох для перезарядки патронов. Но мы не нашли у Стюарта ни патронов, ни ружья.

Капитан встал из-за стола и прошелся по комнате.

– Еще мы обнаружили подшивку газетных вырезок. В ней собраны статьи о тринадцати предыдущих бомбах. Кроме материального ущерба, нанесенного вокзалу, троих людей ранило осколками. Ничего серьезного, но пострадавшие уже обратились к своим адвокатам. После взрыва у выхода началась давка. Пятерым основательно помяли бока, и я думаю, что они тоже добавят нам осложнений.

Я вытащил сигарету из пачки и сказал:

– Но кто-то же должен был заметить, как оставили эту коробку.

Капитан Уилсон пожал плечами.

– Каждый день через здание вокзала проходит около пяти тысяч человек. Очевидно, Стюарт на это и рассчитывал. У нас имеется семь свидетелей и семь разных описаний. Четверо утверждают, что коробку положил мужчина, трое – что женщина.

Пит на минуту задумался.

– А они уже видели Стюарта?

– Да, – с усмешкой ответил капитан. – Трое его тут же опознали, в том числе и один из тех, кто за полчаса до этого описывал нам женщину средних лет. Любой адвокат разотрет их показания в порошок. А дело находится под контролем министра. Так что, парни, мне необходимо признание. И мне оно нужно позарез!

Мы встали, вышли в коридор и спустились в комнату номер 618. Перед дверью Пит остановился и сказал:

– Ты, Фред, если хочешь, изображай из себя добрячка. А я сейчас настроен иначе. Я хочу быть злым.

Стюарт был пристегнут наручниками к трубе парового отопления. Мы отпустили конвойного, и Пит вплотную подошел к испуганному блондину.

– Я смотрю, тут с тобой носятся, как с героем, – шепнул он ему. – Но мы сейчас исправим это положение.

Я снял со Стюарта наручники и заботливо сказал:

– Разотрите запястья, мистер. Вам сразу станет намного легче.

Приобняв его за плечи, я мягко подтолкнул его к стулу.

– Садитесь, пожалуйста. Вы, наверное, простояли несколько часов и порядком устали.

Стюарт опустился на стул, и Пит тут же схватил его рукой за подбородок.

– Ну, как? Тебе удобно, подонок? – издевательски закричал он ему в лицо.

Губы Стюарта задрожали, и он отвернулся.

– Мистер Стюарт, – ласково добавил я, – мы все хотим от вас только одного: чтобы вы точнее ответили на наши вопросы. Через какое время вы обычно звоните по телефону после того, как устанавливаете бомбу?

– Я ничего не знаю… ни о каких бомбах, – заикаясь, ответил блондин.

Пит грохнул кулаком по столу и угрожающе потер костяшки пальцев.

– Тогда расскажи нам, ублюдок, что ты собирался делать с тем порохом, который мы нашли у тебя в подвале! И зачем тебе понадобились цилиндры, детонаторы и часы?

Стюарт покраснел и задрожал.

– Вы не имели права обыскивать дом моей матери. Какого черта вы рылись в моих вещах?

Пит выпустил ему в лицо струю табачного дыма и холодно рассмеялся. В тот же миг дверь открылась, и в комнату вошел капитан. Он мрачно взглянул на Стюарта, а затем повернулся к нам.

– О'Брайен только что умер.

Пит прицепил блондина наручниками к трубе, и мы вышли в коридор.

– Алина в больнице? – спросил он.

Уилсон покачал головой.

– Ей там нечего было делать. Я отправил бедняжку домой примерно час назад. И эту печальную новость придется сообщать ей вам, ребята.

Он проводил нас до лифта.

– Парни из лаборатории сравнили результаты всех взрывов. На этот раз бомба оказалась гораздо мощнее. Они говорят, что преступник использовал три цилиндра.

– Как видно, Стюарту надоело обходиться без жертв, – проворчал мой напарник.

Капитан нажал на кнопку лифта.

– Да, чуть не забыл сказать. Он не использовал свой обычный механизм с таймером. Устройство должно было взорваться только при поднятии коробки.

* * *

Алина О' Брайен открыла дверь, и мы молча вошли в ее большой уютный дом. Она осмотрела наши мрачные лица и тихо произнесла:

– Все кончено, правда? Джерри умер?

Я кивнул. Она повернулась и, цепляясь рукой за стену, пошла в гостиную. Мы прикрыли дверь и замерли на месте, наблюдая за тем, как Алина смотрела куда-то в окно. Пит учтиво покашлял и спросил:

– Может быть нам лучше уйти?

Она повернулась и грустно покачала головой.

– Мне не хотелось бы оставаться сейчас одной. Побудьте со мной немного. Я знаю, вам тоже нелегко. Вы были лучшими друзьями Джерри.

Пит начал теребить края своей шляпы.

– Но мы взяли того ублюдка, который это сделал. И клянусь, он поплатится за все.

Алина нагнулась за серебряным портсигаром, который лежал на столике для коктейлей.

– Он уже признался?

– Все к тому и идет, – ответил я. – Мы об этом позаботимся.

Алина присела на диван.

– А что он за человек?

Я пожал плечами.

– Откуда мне знать? Пусть это выясняют психиатры.

– Он слабак, которому нравится чувствовать себя важной птицей, – проворчал Пит. – Подонок считает, что поставил на уши весь город.

– Может быть, вы хотите немного выпить? – тихо спросила Алина. – Я бы тоже не отказалась. Пит? Ты знаешь, где и что лежит.

Когда Пит пошел на кухню, я ободряюще сказал:

– Мы взяли нужного человека, Алина. У нас есть все, чтобы доказать его вину.

– Значит, вам повезло, – с печальной улыбкой ответила она.

– Да, пока волноваться не о чем.

Пит принес нам коктейли и открыл для себя бутылку пива.

– В холодильнике было только молоко, и я спустился за пивом в подвал. Надеюсь, это ничего, Алина? Джерри всегда говорил, что лезь, мол, в подвал и бери бутылки из ящика.

Он сделал глоток и тихо добавил:

– Мне кажется, Джерри действительно любил свою работу.

Алина посмотрела на него и печально кивнула.

– Да, так оно и было.

– Когда я брал пиво, то заметил там что-то типа мастерской. Неужели он и дома возился с бомбами? Ведь в один из дней этот дом мог взлететь на воздух!

Алина покачала головой.

– Он никогда не приносил сюда ни пороха, ни динамита. Просто сидел там и ковырялся в механизмах.

Мы с Питом пробыли у нее еще полчаса, а затем извинились и отправились в участок. Пит включил зажигание, повернулся ко мне и как-то странно спросил:

– Сколько они были женаты, Фред?

– Два года, – ответил я. – Ты знаешь об этом не хуже меня.

Он кивнул, продолжая осматривать мое лицо.

– А тебе когда-нибудь приходило в голову, что мы знаем людей только с одной «парадной» стороны и понятия не имеем об их реальной внутренней жизни?

– Алина и Джерри неплохо ладили друг с другом, – ответил я. – Иначе, они давно бы подали на развод.

Пит свернул на Мейн-стрит и влился в поток машин.

– Там в подвале повсюду разбросаны схемы. Прямо какой-то цех подрывника. Но О' Брайен был осторожным парнем. Однажды он сказал мне, что застраховался на сумму в сто пятьдесят тысяч долларов.

Я выбросил сигарету в окно.

– Нам лучше вернуться к Стюарту, пока в дело не вмешался его адвокат.

* * *

У блондина было время на размышления, но, похоже, он так ничего и не придумал. Когда мы с Питом вошли к нему, он вздрогнул и задрожал. А Пит снял куртку, набросил ее на спинку стула и закричал:

– Вот и я, дружок. Ты думал обо мне, приятель?

Стюарт мотнул головой и быстро заговорил:

– Я же сказал вам, что ничего не знаю о бомбах. Вы не имеете права вести со мной беседу в подобном тоне…

Пит рванул его ухо вверх и зловеще прошептал:

– А ведь раньше у тебя результаты были похуже. Выбитые стекла да дюжина неглубоких ран. Но теперь твой час пробил, верно? Все газеты только и пишут о тебе!

Глаза блондина вспыхнули, и я подбавил масла в огонь.

– Мистер Стюарт, нам нужно лишь ваше признание. После этого вас ждет встреча с репортерами и этими парнями из телевизионных новостей. Наверное, ваше фото неделями будут печатать на первых страницах всех газет.

Он облизал губы и буквально выдавил из себя:

– Нет, мне нечего вам сказать.

– Мистер Стюарт, – настаивал я, – мы же не просто так выдернули вас из толпы. Вы привлекли наше внимание и в прошлых случаях: например, при взрыве бомбы в библиотеке.

Пит подтолкнул блондина в спину и закричал:

– Но теперь ты убил двух полицейских, парень! Если ты и дальше будешь отпираться, я пробью твоей башкой дыру в этой стенке!

– Мистер Стюарт, – добавил я, – мы здесь не для того, чтобы осуждать ваши поступки. Возможно, у вас были какие-то свои обоснованные причины.

Он почти заговорил, но Пит вмешался на секунду раньше, чем следовало.

– А знаешь, что тебя ждет, подонок? Ты слышал, как поступают с убийцами в этом штате?

Стюарт побелел. Я отступил на шаг, чтобы он не мог увидеть моего лица, и укоризненно покачал головой. Пит понял свою ошибку.

– Мистер Стюарт, – ласково поправил я своего напарника, – вам не грозит ни смертная казнь, ни долгие сроки. Мы прекрасно понимаем, что у вас нарушена психика, и, конечно же, закон это учтет. Самое худшее, что вас ожидает, так это несколько лет в какой-нибудь клинике.

Мы дали блондину минуту на размышление, но он упрямо тряс головой.

– Нет, я отказываюсь что-либо говорить.

Пит рванулся к Стюарту, схватил его за отворот рубашки и сильно ударил в живот. Так обычно начиналась наша следующая фаза допроса.

– Послушай, Пит, – возмущенно крикнул я. – Ты же знаешь, что мы не должны опускаться до таких методов.

Пит плюнул на пол и хрипло произнес:

– Почему бы тебе, Фред, не спуститься за чашечкой кофе? Можешь задержаться минут на пятнадцать.

Я затряс головой, посматривая на ошалевшие глаза блондина.

– Нет, Пит! Он признается и так! Мистер Стюарт, я прошу вас! Отвечайте честно! Вы собрали коллекцию газетных вырезок, и все они посвящены взрывам бомб. Откуда интерес к подобной теме?

– Ему не хватало только одного, – с усмешкой добавил Пит. – Своей фотографии.

– Вы просто достойны восхищения, Стюарт, – не унимался я. – Как вам так долго удавалось ускользать от рук правосудия.

Мне показалось, что в его глазах вспыхнули огоньки самодовольства.

– Вы бы удивились, узнав, сколько признаний мы уже получили по этому взрыву, – продолжал я свой монолог. – Прямо сейчас внизу сидят трое мужчин, которые хотели бы увидеть свои фотографии в газетах. Им просто не терпится урвать себе славу за этот и предыдущие взрывы.

Блондин даже покраснел от негодования.

– Вот такая ситуация, мистер Стюарт, – мягко добавил я. – Кроме того, мне не удастся быть всегда вместе с вами. Скорее всего, дело передадут Питу, и он будет вести ваши допросы самостоятельно. Жаль, но если вы не признаетесь сейчас, я уже ничем не смогу вам помочь.

Потом я прикурил сигарету и дал ему время на размышления. И думал он, скорее всего, о двух вещах: вопервых, боялся, что прославится кто-то другой, а во-вторых, воображал, как Пит начнет дубасить его головой о стену. Мне трудно сказать, что пугало его больше всего.

Он вытер руки о штаны, уставил в пол и тихо прошептал:

– Хорошо. Я вам все скажу. Иначе репортеры не успеют передать интервью в вечерний выпуск.

Пит мрачно улыбнулся.

– Но больше всего мне хотелось бы услышать о последней бомбе.

Лицо блондина покраснело от гнева.

– А вам я не скажу ни слова, – закричал он и показал на меня дрожащим пальцем. – Я буду говорить только с ним! Вот так!

Пит фыркнул и пожал плечами. Он вышел из комнаты и впустил стенографистку. Когда Стюарт закончил рассказывать о тринадцатом взрыве, я закурил еще одну сигарету.

– А теперь о последней бомбе. Что побудило вас использовать три цилиндра вместо одного? Вас не устраивал эффект, который производили предыдущие заряды?

Он с хитринкой прищурил глаза и ответил:

– Вот именно. Меня не устраивал эффект.

– На этот раз вы не пользовались таймером, – продолжал я допрос. – Взрыватель сработал в момент поднятия коробки. По какой причине вы изменили схему взрыва?

Он нахмурился и неуверенно сказал:

– Я думал, что так будет лучше.

Когда стенографистка принесла отпечатанный протокол допроса, Стюарт прочитал его и подписал все три экземпляра. Потом мы опять остались одни. Я подошел к окну, открыл раму и высунулся по пояс, вдыхая свежий воздух.

Блондин остановился рядом.

– А что если я вам наврал? Что если я сделал ложные признания? Такое же возможно?

– Да, конечно, возможно.

– Убиты двое полицейских, – сказал он, смакуя каждое слово. – Моя фотография появится во всех газетах, и меня будут показывать по новостям.

Я кивнул, но на его лице появилась тень коварства.

– А что если я потом откажусь от этого последнего взрыва? Например, после того как моя фотография появиться в газетах?

– Вы этого не сделаете, – ответил я и указал рукой на улицу. – Посмотрите, сколько людей собралось там, чтобы взглянуть на вас!

Он перегнулся через подоконник, и остальное было секундным делом. Я поддел его за ремень и подбросил ноги вверх. Стюарт вопил почти до самой земли.

* * *

Пит уселся на табуретку возле стойки и заказал себе чашку кофе. На его лице появилась странная улыбка.

– Каждый день приносит что-нибудь новенькое. Еще пару часов назад я мог бы поклясться, что такие «стюарты» не прыгают из окон.

– Не горюй, – ответил я и пожал плечами. – У нас есть признание, а все остальное ерунда. Будем считать, что он сэкономил деньги налогоплательщиков.