Текст книги "Гражданская война глазами красных командиров"

Такого единства и спайки класса и партии, армии и всей трудовой страны не могло быть в лагере контрреволюции. Наоборот, соглашательские партии меньшевиков и эсеров вступали на второй год Гражданской войны под знаком продолжавшихся в их рядах раскола и падения всякого авторитета в массах. Об этом красноречиво говорят следующие данные. В январе 1918 г. меньшевики на Первом съезде профсоюзов располагали 16 % из общего количества всех мест. В январе 1919 г. их участие на Втором съезде выразилось всего в 6 %.

Наиболее сильно раскол охватил партию эсеров. Официально партия эсеров держалась политики непримиримости как по отношению к советской власти, так и по отношению к контрреволюционным правительствам, причем девятый съезд этой партии рекомендовал своим членам воздержаться от открытых выступлений против советской власти, допуская эти выступления в стане контрреволюции. На деле же правое крыло партии, возглавляемое Авксентьевым и Зензиновым, осталось на платформе сотрудничества с интервентами и поддержки контрреволюционных правительств. Многих членов партии эсеров можно было встретить в числе самых активных участников буржуазных заговоров в тылу красного фронта. Левое крыло эсеров продолжало проявлять свою непримиримую враждебность по отношению к Коммунистической партии, пытаясь колоть ее «булавочными уколами» в моменты наиболее напряженного положения на фронтах. Буржуазные контрреволюционные партии, от кадет и правее, сохраняя по-прежнему свой ничтожный удельный вес, проявляли себя главным образом в организации различных заговоров. Совершенно не рассчитывая по опыту 1918 г. на успех своих самостоятельных выступлений, они поэтому приурочивали их подготовку ко времени приближения к ним линии фронта и усиленно насаждали шпионаж во многих частях и учреждениях Красной Армии, используя для этой цели классовую разнородность командного состава. Однако все эти заговоры, не достигая своей цели, своевременно раскрывались органами диктатуры пролетариата – ВЧК ОГПУ и быстро ликвидировались.

Гражданская война на всем своем протяжении сопровождалась периодическими колебаниями основной крестьянской массы или отдельных ее прослоек, выливавшимися иногда в волнения и открытые выступления против советской власти. Причины и сущность этих колебательных движений крестьянства нами охарактеризованы в первой главе труда. Эти колебания зависели прежде всего от настроений середняцкого крестьянства и от того влияния, каким, особенно на окраинах, еще долго после Октября продолжал пользоваться в деревне экономически сильный кулак. Кулацкая верхушка деревни, крикливо революционная в борьбе с помещиками, не хотела мириться с советской властью, раскрепощавшей трудящиеся массы в деревне не только от помещика, но и от кулака. Колебания линии фронтов в Гражданской войне почти всегда совпадали с колебаниями в крестьянских массах. Надо было крестьянским массам Поволжья, Сибири, Дона, Кубани и Украины испытать на себе власть белой диктатуры, ослепленного ненавистью к революции помещика, чтобы постепенно в борьбе красной и белой стороны оказаться в конечном счете союзником пролетариата.

Партия своевременно учла необходимость закрепления этого сдвига крестьянина-середняка в сторону советской власти и его союза с беднейшим крестьянством и пролетариатом. VI съезд Советов в ноябре 1918 г. принял решение об упразднении комбедов и о переходе к нормальным формам советского строительства в деревне. Речь Ленина «Об отношении к среднему крестьянству» на VIII съезде партии в марте 1919 г. дала четкую линию, направленную на союз с середняком. Последующие крестьянские волнения, имевшие эпизодический характер, не были направлены против советской власти как политической системы, а возникали преимущественно на почве недовольства тяготами, выпадавшими на долю населения из-за тянувшейся Гражданской войны.

Быстрому падению кривой крестьянских волнений в тылу красных фронтов во многом содействовали и методы карательной политики советской власти. Она никогда не обрушивалась тяжестью своих репрессий на массовых участников волнений, а карала лишь контрреволюционную или бандитско-кулацкую головку движения.

Поворот многомиллионной массы крестьянства сказался и на падении кривой дезертирства из рядов Красной Армии. Характерно, что «недели явки дезертиров» на Южном фронте давали наибольший процент явившихся как раз в момент наиболее тяжелых положений на этом фронте.

По мере роста масштаба Гражданской войны росли и вооруженные силы революции. В начале 1919 г. на различных фронтах и во внутренних округах страны числилось уже 125 стрелковых и 9 кавалерийских бригад[41]41
  Бригада – 3 стрелковых полка 3-батальонного состава, 1 легкий артиллерийский дивизион – 3 батареи (12 орудий), 1 саперная рота, рота связи, обоз.


[Закрыть]. Эти силы распределились по фронтам следующим образом[42]42
  Материалами для этого расчета явились доклады главкома Вацетиса от 23–25 февраля 1919 г. № 849/оп (Архив Красной Армии, дело 34 806) и приложение к его докладу № 500/м от 20 декабря 1918 г. (Архив Красной Армии, дело 34 805), а также труд М.С. Свешникова «Борьба на Северном Кавказе».


[Закрыть]: Западная армия – 81 500 человек; группа курского направления – 10 000 человек (будущая ячейка Украинского фронта); на Каспийско-Кавказском фронте – 84 000 человек (1, 2, 3, 4-я и 5-я армии); на Южном фронте – 17 000 человек (8, 9-я и 10-я армии) и на Северном фронте – 20 000 человек (7-я армия); всего 312 500 человек при 1697 орудиях[43]43
  Там же.


[Закрыть]. Кроме того, в войсковых частях внутренних округов числилось 60 000 штыков и сабель при 314 орудиях. Необходимо отметить, что в число войск внутренних округов входили не только войска боевого назначения, в них числились войска специального назначения, войска по охране железнодорожного и водного транспорта, войска по охране сахарной промышленности и, наконец, различные продовольственные отряды, составившие даже так называемую продовольственную армию Зусмановича, которая вскоре была использована на усиление Южного фронта. Всех этих сил было недостаточно для разрешения задач кампании 1919 г. на различных фронтах; но экономика страны ставила известный предел росту формирований во времени (табл. 1).

Таблица 1

Примечание. Кроме того, небольшие отряды англичан в Закавказье и Закаспийской области.

Общее количество сил являлось результатом невыполненной на 35 % организационной программы в силу экономических затруднений.

Однако Главное командование рассчитывало к середине мая 1919 г. довести вооруженные силы республики до 700 000–800 000 штыков и сабель при 2500 орудиях. Из этого общего количества на долю внутренних округов должно было наступать 100 000–120 000 штыков и сабель. Недостаточность вооруженных сил сравнительно с обширностью задач, на них выпадающих, повлекла за собой сильное утомление войск, действовавших на фронтах в течение года без всякой смены. Это утомление увеличилось еще из-за растяжки фронтов, на которых приходилось действовать отдельным частям. Так, участки некоторых дивизий по фронту достигали 200 км.

Все эти причины отражались и на проведении однотипной организации, которая еще не была закончена в армиях. В силу тех же причин боевая дисциплина некоторых частей не стояла на должной высоте: наблюдались единичные случаи невыполнения боевых приказов и оставления фронта. Терпя недостаток в силах, Главное командование не могло организовать планомерного вывода частей на отдых для их сколачивания, так как к началу 1919 г. его стратегический резерв почти полностью был поглощен фронтами. Из начатых летом 1918 г. формирований во внутренних округах 11 дивизий стратегического резерва Главное командование к февралю 1919 г. располагало только тремя дивизиями, заканчивавшими свое формирование.

Неудовлетворительное состояние военной промышленности отражалось и на состоянии вооружения. Красной Армии нехватало до штатной нормы 65 % пулеметов и 60 % артиллерии. По-прежнему ощущалась скудость в боеприпасах, особенно в ружейных патронах, обмундировании и снаряжении.

В отношении укомплектования и дальнейшего развертывания вооруженных сил республики Главным командованием на 1919 г. предусматривались следующие мероприятия.

Во-первых, для усиления действующих на фронте войск решено было отправлять не целые войсковые части из внутренних округов, а отдельные маршевые роты из состава внутренних дивизий. Во-вторых, введена была известная гибкость в дело формирований предоставлением самим фронтом производить нужные им формирования во вновь занятых территориях, для чего при каждом управлении фронта создавалось особое управление формирований (упраформ).

Во внутренних округах окончательно была установлена система пополнения Красной Армии посредством мобилизаций, проводимых через местные военно-административные органы в виде различного рода комиссариатов; посредством этих органов осуществлялась и допризывная подготовка населения.

Таким образом организация всевобуча получила свое завершение на местах. 1919 г. кроме общих мобилизаций отличается рядом партийных и профессиональных мобилизаций. В отличие от таковых же мобилизаций 1918 г. эти мобилизации не давали отдельных импровизированных соединений, а направляли свежие резервы пролетариата на усиление кадров уже существующих частей. Упорядоченная работа транспорта благодаря его милитаризации обеспечивала планомерность и ударность выполнения мобилизационных перебросок.

По вполне понятным причинам мы не можем дать такой же картины роста и развития вооруженных морских сил республики в 1919 г. Здесь работа свелась главным образом к сбережению и возможному использованию старой материальной части флота и к созданию речных и озерных флотилий, сыгравших значительную роль в весенней и летней кампаниях 1919 г.

Вооруженные силы противной стороны слагались из вооруженных сил тех иностранных государств, которые принимали активное участие в нашей Гражданской войне, и из вооруженных сил внутренней контрреволюции. Последние в свою очередь состояли из сил, не привязанных к определенной территории как источнику своего комплектования, и из сил, территориально связанных с базой своего комплектования.

Силы внутренней контрреволюции прошли те же ступени развития, что и Красная Армия, т. е. от начал добровольчества они старались перейти к началам общеобязательной воинской повинности, что, однако, не удавалось им в силу причин политического порядка.

Численность вооруженных сил контрреволюции обеих категорий была неравномерна в различные периоды Гражданской войны.

В противоположность вооруженным силам революции, кривая роста которых все время шла вверх, кривая нарастания вооруженных сил контрреволюции достигла высшей точки своего подъема только к лету 1919 г., после чего начала катастрофически падать, что объясняется, с одной стороны, началом выхода из борьбы принимавших участие в Гражданской войне иностранных войск, а с другой стороны – начавшимся разложением в армиях противника и в его тылу.

Наибольшей численности на театрах нашей Гражданской войны силы иностранных государств достигали в течение весны и лета 1919 г. Их принадлежность, количество и место действий усматриваются из следующей таблицы, относящейся к февралю 1919 г.

Кроме этих сухопутных сил в борьбе против РСФСР принимал участие и англо-французский флот, блокировавший берега республики. На Черном море английский флот сыграл определенную стратегическую роль, облегчив операции ген. Деникина по обратному овладению Крымом и Черноморскими портами.

Общая численность внутренних контрреволюционных армий усматривается из табл. 2.

Таблица 2

Примечание. Таблица составлена на основании данных доклада главкома № 849 («Архив Красной Армии», дело № 34 805, 220, л. 289–293, дело № 65, л. 3, 4) и литературных источников. Цифры приведены на февраль 1919 г.

Внутреннее состояние каждой из контрреволюционных армий довольно точно отражало на себе настроения и политическую физиономию тех слоев населения, из которых она была сформирована.

Донская армия характеризовалась средней боеспособностью, это обусловилось не только политической крепостью (в среде ее молодых возрастов встречались даже антисоветские настроения), сколько тем, что, состоя главным образом из конницы, она имела ряд тактических преимуществ перед Красной Армией, слабо обеспеченной конницей в первый период войны. Кубанская Добровольческая армия отличалась хорошей боеспособностью, обучением и снабжением, очень сильным командным составом и исключительной контрреволюционностью. Однако у этой армии были и крупные недостатки, свойственные кастовым армиям: она была очень впечатлительна к неудачам и плохо переносила лишения. Настроения сибирских армий отражали настроения населения, среди которого мобилизации не пользовались никаким успехом, и боеспособность их, за исключением отдельных частей, была ниже средней. Так, в период осеннего отступления Сибирской армии в 1918 г. целые части ее либо переходили на сторону советских войск, либо разбегались по домам. Еще хуже обстояло в этом отношении дело в войсках Украинской директории, проявлявших наиболее низкую боеспособность по причинам, изложенным в начале этой главы.

Прочное основание снабжению контрреволюционных армий было положено с началом активного вмешательства держав Антанты в нашу Гражданскую войну: ранее им приходилось пользоваться лишь случайными источниками этого рода. В лучшем положении оказались контрреволюционные армии юга России после открытия Дарданелл, когда основной базой их сделался Новороссийский порт.

В течение лета и по осень 1919 г. контрреволюционные правительства, пользуясь англо-французской денежной поддержкой и льготными условиями кредита в Америке, произвели там обширные закупки военного материала, обмундирования и оружия. Продовольственное снабжение контрреволюционных армий основывалось главным образом на беззастенчивой и беспорядочной эксплуатации местных средств, что крайне озлобляло местное население. Добровольческая армия в этом отношении шла дальше всех, предоставив своим частям довольствоваться собственным попечением – грабежами и спекуляцией.

Обучение и тактика контрреволюционных армий ничем не отличались от таковых же старой русской армии.

Обращаясь к сравнению сил обеих сторон, мы должны отметить, что характерная положительная особенность Красной Армии заключалась в ее внутренней силе, являвшейся следствием той идеи революционной классовой борьбы, которая была заложена в идеологию армии. Хранителями и носителями этой идеи в рядах армии являлись те сознательные рабочие массы, которые влились в ее состав и вокруг которых группировались слои беднейшего крестьянства. В частности, в отношении численности и людских средств Красная Армия превосходила армии внутренней контрреволюции, так как свободно могла использовать резервы населения в виде масс беднейшего и среднего крестьянства и рабочих, мобилизацией которых по политическим соображениям не мог рисковать противник. Последнее обстоятельство определило и превосходство развития военных сил на стороне советской стратегии.

Глава шестая
Стратегические планы сторон на 1919 г. Кампания на Южном и Северном кавказских фронтах в конце 1918 г. Завязка борьбы на Украинском фронте

Планы действия белых и их изменения на каждом из театров на 1919 г. в зависимости от политических и стратегических условий – Их оценка – План войны главкома Вацетиса от 7 октября 1918 г. и ближайшие его задачи на каждом из фронтов – Разгром Донской армии на Южном фронте в конце 1918 г. – План дальнейших действий красного командования – Завязка борьбы в Донбассе и ее значение – Силы обеих сторон – Обстановка на Северо-Кавказском фронте в конце 1918 г. – Цели обеих сторон – Борьба на Северном Кавказе в начале 1919 г. и ее результаты – Образование Украинского фронта и интервенция на Юге – Первые успехи красных войск на Украине – События в районе Одессы и прочих черноморских портах. – Роль и действия флотов обеих сторон на Каспийском и Черном морях

Начало второго года Гражданской войны отмечается состоянием неустойчивого равновесия на всех фронтах для обеих сторон. Это являлось, однако, одним из положительных достижений советской стратегии, так как первый год Гражданской войны проходил для нее под знаком организации и собирания сил, в чем и заключалась одна из главных трудностей ее положения. Советская стратегия сумела выйти из трудного положения, добившись даже известных частных успехов на некоторых фронтах, но не могла сразу выполнить все задачи, поставленные ей политикой. Завершение их, таким образом, переносилось на второй год Гражданской войны. В свою очередь, противник в этом году стремился к достижению тех конечных целей, которые перед ним поставили мировой империализм и внутренняя контрреволюция. Поэтому естественно, что планы высшего командования обеих сторон на 1919 г. должны были носить наступательный характер, и сама кампания должна была протекать под знаком упорной борьбы за инициативу.

Как мы уже указывали, единое управление всеми вооруженными силами контрреволюции с начала 1919 г. только формально объединялось адмиралом Колчаком, фактически же обе наиболее мощные военные группировки белых – сибирские армии Колчака и Вооруженные силы Юга России – проводили каждая свой собственный план действий, и вопрос об объединении этих действий дальше разговоров не пошел. Это налагает и на нас обязанность рассмотреть планы действий обеих этих группировок, каждый в отдельности.

Неудачи на самаро-уфимском направлении, последовавшие вслед за обратным взятием красными Казани, и развал Народной армии, а также и оставление фронта чехословаками не повлияли на отказ «сибирского правителя» от наступательных действий. Его план заключался в нанесении главного удара на пермско-вятском направлении (в надежде на соединение с Северным фронтом Антанты) и в активных действиях на направлениях Красноуфимск – Сарапуль – Казань – Арзамас – Муром – Москва и Златоуст – Уфа – Средняя Волга – Пенза – Москва. Было рассчитано даже время занятия Москвы, которое намечалось в июле 1919 г. при условии, если наступление будет начато в первых числах марта.

События осенней кампании 1918 г. в Поволжье должны были показать адмиралу Колчаку, что план этот не имел под собой ни политической, ни материальной базы. Развал Народной армии должен был убедить его в истинном отношении широких масс населения к его армиям и их целям. Уход чехословаков с фронта лишил его наиболее крепких частей. Наконец, сосредоточение значительных сил на пермско-вятском направлении, после того как выяснилось второстепенное значение Северного фронта для обеих сторон и его пассивность, не оправдывалось и условиями стратегической обстановки. В таком положении единственно, на что могло рассчитывать Сибирское белое командование, это на временный успех на одном из выбранных им операционных направлений, но этот успех был бы куплен ценой полного стратегического истощения, так как для осуществления своего плана Колчаку пришлось бы ввести в дело свои последние, не закончившие еще своей организации стратегические резервы. Последующие события в полной мере выявили все эти недостатки плана кампании сибирского белого командования.

Генерал Деникин, вступив 10 января 1919 г. в командование всеми Вооруженными силами Юга России, строил план своей кампании на 1919 г. на преувеличенном значении интервенции союзников на юге России, исходя из расчета тех сил, которые первоначально для нее предназначались (свыше 12 пехотных дивизий). Поэтому его план был еще более активен по замыслу, нежели Колчака, и конечной своей целью он также ставил овладение Москвой с одновременным ударом на Петроград и вдоль правого берега Волги.

Ближайшими задачами генерала Деникина являлись следующие:

1) не допустить противника занять Украину и западные губернии;

2) окончательно очистить Северный Кавказ от большевиков[44]44
  Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т. IV. С. 38–39.


[Закрыть].

Выполнение этого плана должно было повлечь за собой разброску белых сил юга России на огромном пространстве, от Волги до Днестра, где они неминуемо должны были раствориться в пространстве. Так в действительности и случилось. Силы интервенции ничем не помогли Деникину из-за своей малочисленности и того внутреннего разложения, которое их постигло. Подобно плану Колчака, и этот план являлся политически совершенно необеспеченным. С каждым шагом в глубь советской территории, удаляясь от казачьих областей, Вооруженные силы Юга России становились все более и более неприемлемыми для широких масс населения страны, почему и не могли рассчитывать на свое увеличение за его счет.

7 октября 1918 г. красное командование в лице т. Вацетиса разработало свой план операций на всех фронтах на 1919 г. В этом плане оно исходило из следующих предпосылок. Наиболее значительными и серьезными являются вооруженные силы сибирской контрреволюции и юга России. Эти силы на востоке отрезают советскую страну от источников продовольствия, на юге – от источников продовольствия, твердого и жидкого топлива и сырья для промышленности. Учитывая экономические условия, внешнюю политическую обстановку и силы противника, главное значение в предстоящей кампании должно было принадлежать Южному фронту. Политическая обстановка определяла задачи Южного фронта необходимостью просочиться между уходящим германским милитаризмом и надвигающимся англо-французским империализмом и утвердиться внутри Советского государства, в составе которого мыслились и Дон, и Кавказ, и Украина. Исходя из этих общих предпосылок, советское Главное командование ставило себе следующие задачи на различных театрах Гражданской войны:

1) на Северном фронте – упорная оборона;

2) на Восточном фронте – окончательное утверждение на рубеже Средней Волги и ликвидация ижевско-воткинского восстания, а также установление связи с Туркестанской армией. В дальнейшем – продвижение в Сибирь;

3) на Южном фронте, усиливаемом по возможности всеми имеющимися в распоряжении свободными вооруженными силами, намечалась решительная ликвидация Донской казачьей армии, с тем чтобы окончательно закрепить в Донской области власть советского казачества, после чего мыслилось освободившиеся силы перебросить либо на Северный Кавказ, либо на Восточный фронт для довершения поражения действующих там белых армий;

4) для будущего Западного фронта предусматривались первоначально пассивные задачи. Не исключалась для него и оборонительно-отступательная кампания в целях выигрыша времени, хотя внешняя политическая обстановка, по крайней мере на первое полугодие 1919 г., не давала к этому никаких предпосылок;

5) наконец, на случай необходимости и возможности занятия Левобережной Украины после ухода немцев, в районе Калуга – Смоленск – Брянск предусматривалось образование «резервной армии», силой в три дивизии.

Таким образом, советской стратегии предстояло быть активной и на востоке, и на юге, что определяло использование ее сил в расходящихся операционных направлениях. Совершенно правильно было оценено второстепенное значение Северного фронта, но не были дооценены роль и значение Западного и Украинского фронтов, выяснившиеся уже через месяц. Активизация этих фронтов под влиянием требований политической обстановки вызвала непредвиденный расход сил для них, что уже оказалось обременительным для наших возможностей того времени и определило длительный и упорный характер борьбы на всех фронтах в кампанию 1919 г.

В.И. Ленин придавал громадное значение возможно скорой и решительной ликвидации Краснова (Донской фронт). Еще 3 января 1919 г. он телеграфирует Троцкому: «Я очень обеспокоен, не увлеклись ли Вы Украиной в ущерб общестратегической задаче, на которой настаивает Вацетис и которая состоит в быстром, решительном и общем наступлении на Краснова, боюсь чрезвычайно, что мы запаздываем с этим…» Ленин предлагает налечь «на ускорение и доведение до конца общего наступления на Краснова». Однако, как мы увидим дальше, наступление против Краснова затягивается; действия наших войск на этом фронте характеризуются несогласованностью и распыленностью усилий. Ленин еще не раз (например, в апреле) обращает внимание Главного командования на эту фактическую недооценку значения своевременной и быстрой ликвидации Краснова. Ленин, как никто, сознавал все значение Донского фронта и предвидел те трудности, какие должны были встать перед Красной Армией и советской стратегией (и действительно встали – Деникин) в случае несвоевременной ликвидации Краснова.

Мы прервали рассмотрение событий на Южном фронте в момент напряженной борьбы обеих сторон за линию рокадной железной дороги Поворино – Новохоперск – Бобров – Лиски, проходившей севернее административных границ области, причем в руках Донской армии оказался участок железной дороги Лиски – Новохоперск. Равным образом ей удалось достигнуть местных успехов на направлении Елань – Саратов и сковать силы 10-й красной армии в районе Царицына. Эти успехи, достигнутые путем крайнего напряжения сил, оспаривались у Донской армии армиями Южного советского фронта, которые, вводя в дело по частям прибывавшие в их распоряжение резервы, добивались временами местных успехов, однако развить их не могли за недостатком свободных сил.

Нарастание успехов Донской армии должно было прекратиться не столько в силу прибытия новых советских резервов, сколько в силу причин внешнего и внутреннего порядка, возникших в это время на самом театре военных действий и в рядах Донской армии. Внешней причиной, ухудшавшей общее стратегическое положение Донской армии, являлся уход немцев с территории Украины, чем обнажался левый фланг всего Донского фронта. Это явление носило пока незаметный характер, но уже со второй половины ноября 1918 г. части правофланговой 8-й красной армии начали просачиваться на освобождаемую территорию, постепенно скрывая левый фланг Воронежской группы Донской армии. Выйдя на фронт Острогожск – Коротояк, они уже 9 ноября захватили ст. Лиски, откуда, впрочем, были выбиты резервами Воронежской группы противника. Однако к 3 декабря они распространились до г. Валуйки. В это же время 10-я армия начала продвижение своим правым флангом на ст. Иловля. В свою очередь противник, недооценив еще значения обнажения своего левого фланга и ослабив свои силы на воронежском направлении, сосредоточил кулак на царицынском направлении против центра 10-й армии, тесня его по направлению к Царицыну.

Благодаря этим действиям противника на его фронте образовались две группы: слабейшая – Воронежская и сильнейшая – Царицынская, повернутые тылами друг к другу; численность первой определялась от 18 000 до 22 000 бойцов при 16 орудиях, вторая доходила до 50 000 бойцов при 63 орудиях. Обе группы связывались между собой тонкой нитью кавалерийской завесы.

Главное командование Красной Армии решило довершить наметившийся успех нанесением решительного удара Донской армии. Оно ставило ближайшей главной целью командованию Южного фронта разгром Воронежской группы противника тотчас по сосредоточении на фронте всех направляемых туда резервов, в том числе и группы Кожевникова (20 000 бойцов, 20 орудий) с Восточного фронта; последняя являлась тем ударным кулаком, который, развернувшись на фронте Валуйки – Купянск, должен был выйти в тыл Воронежской группе противника на фронт Миллерово – Богучар. С фронта Воронежскую группу противника должны были атаковать 8-я и 9-я армии, и, таким образом, для действий против нее предназначалось до 50 000 бойцов, т. е. около половины всех сил Южного советского фронта, численность которого к концу декабря была уже доведена до 124 500 штыков и сабель, при 2230 пулеметах и 485 орудиях. Северо-Кавказский фронт должен был содействовать Южному фронту наступлением 11-й армии на фронт Новочеркасск – Ростов-на-Дону.

В дальнейшем Главное командование предполагало разгромить остальные силы Краснова на правом берегу р. Дон и те силы ген. Деникина, которые могли бы там оказаться.

В целях увязки действий фронтовых частей с резервами революции за линией неприятельского фронта Главное командование предусмотрело отправку в Донецкий бассейн партийцев для подготовки там восстания рабочих, формирования партизанских отрядов и действия ими на железнодорожных сообщениях противника между ст. Лихая и Ростов-на-Дону. Таким образом, сущность плана Вацетиса сводилась к захождению всего Южного фронта правым плечом в общем направлении на Царицын с попутным уничтожением слабейшей Воронежской группы противника. Это могло повлечь за собой скучивание главной массы сил Южного фронта в Царицынском районе с его слаборазвитой и находившейся в плохом состоянии сетью рокадных железных дорог, что крайне затруднило бы дальнейшие перегруппировки и ставило бы без опоры чрезвычайно важный для советской власти в политическом и экономическом отношении Донецкий бассейн.

По-видимому, эти опасения были не чужды и главкому Вацетису. По крайней мере, он в особой инструкции указывал, что главным операционным направлением должно явиться направление на Миллерово, что, по его мнению, и должно было притянуть главную массу красных сил к Донецкому бассейну. На необходимость этого должны были влиять и соображения главкома о дальнейших операциях Южного фронта. Первоначальные успехи этого фронта позволили, по-видимому, главкому Вацетису значительно расширить свои предположения в отношении дальнейших действий армий этого фронта по сравнению с его планом операций от 7 октября 1918 г. В «Соображениях для предстоящей операции против Дона» от 20 декабря 1918 г. намерения главкома Вацетиса в отношении армий Южного фронта сводились уже к тому, что по ликвидации сил южной контрреволюции армии Южного фронта перестроят фронт на запад и начнут наступление на Средний Днепр[45]45
  Архив Красной Армии, дело № 22 (протоколы и доклады).


[Закрыть].

Таким образом, в частности выполняя задания политического центра, главком Вацетис мыслил первоначально разделаться с силами внутренней контрреволюции, а затем уже схватиться с англо-французским империализмом. Но на деле, как мы увидим, командование Южного фронта развернуло свои силы не в духе указаний главкома, что оставило без надежного обеспечения Донецкий бассейн и потребовало исправления развертывания сил Южного фронта, сопряженного с большой затратой времени.

Положительной стороной плана Вацетиса являлось обеспечение первоначального успеха сосредоточением подавляющих сил против Воронежской группы противника, но двойная перемена фронта делала выполнение плана сложным и была длительной, что и подтвердилось всем дальнейшим ходом событий.

Условия обстановки, т. е. спешное очищение германцами Украины и Донецкого бассейна с родственным красным армиям по классовому признаку и политической идеологии населением, давали возможность принять более простой по выполнению и решительный по результатам план действий, направив ударный кулак непосредственно через Донецкий бассейн. Тогда последний был бы надежнее связан с остальной советской территорией, охват получился бы глубже, противник не имел бы возможности выскользнуть из-под занесенного над ним удара, и было бы достигнуто сбережение времени. Последнее обстоятельство имело весьма важное значение не только в видах возможности появления на Южном театре Добровольческой армии и войск Антанты, но и в силу климатических условий. В начале марта следовало ожидать вскрытия рек и распутицы, что очень затруднило бы лобовые операции против Ростова и Новочеркасска.