Текст книги "Кавказ. Выпуск XXX. Кавказский этикет"

Кавказ. Выпуск XXX. Кавказский этикет

© Издательство М. и В. Котляровых, 2019

© М. и В. Котляровы, составление, 2019

Адам Гутов. Этюды о кавказском этикете

В работе «Этюды о кавказском этикете» ее автор, Адам Гутов, попытался логически последовательно рассказать о некоторых наиболее важных положениях этикета, которые являются общим достоянием народов многоязычного и разноплеменного Кавказа.

Во все времена, как и в наши тоже, человек принужден искать суть своего существования на этой земле, способы и формы взаимоотношений с обществом, с ближайшим окружением и самыми близкими людьми. Чем сложнее процессы, происходящие в обществе, тем больше метаний и поисков ожидают молодого человека, желающего найти свое место в жизни и гармонию между собой и всем окружением. Поскольку эта проблема вечна, как история человечества, и поскольку она во всей своей сложности предстает в свое время перед каждым живущим, за многие века истории в обществе сложились определенные нормы и правила взаимоотношений. По сути своей они могут иметь много сходного в самых различных обществах, а по форме – различаться в зависимости от условий жизни и уровня развития культуры.

В основе настоящей книги лежит разработка курса «Кавказский этикет», который Адам Гутов вот уже несколько лет ведет в одной из школ г. Нальчика. В ней освещены только те темы, которые автор сумел разработать с достаточной полнотой. По этой причине данная книга не учебник, а всего лишь пособие, которое призвано помочь получить представление о предмете и побудить к дальнейшим самостоятельным размышлениям.

Естественно, рассказывая о традициях, имеющих многовековую историю, нельзя обходить стороной вопрос об их нынешнем состоянии и соотношении с современной культурой. Поэтому автор просит обратить внимание на то, как можно в современном нам мире, совсем не похожем на традиционное кавказское общество, сочетать культуру наших предков с достижениями человеческой цивилизации нашего времени.

Как очевидно, большинство авторов, на труды которых ссылается Адам Гутов, адыги (черкесы). Будучи и сам из этой среды, он имеет лучшее представление об адыгском этикете, который в прошлые времена почитался и соседними народами. Поэтому рассказывает больше о том, что стало общекавказским, а значит и общечеловеческим по сути.

Вместо вступительного слова

Было это или не было, никто уже не помнит, но рассказывают, будто Кавказ когда-то представлял собой одну большую и вечно цветущую равнину. Здесь росло все, что могло радовать глаз человека и быть ему полезным. Сады манили путников тенью и ароматом спелых плодов. На тучных полях каждый стебелек давал по нескольку колосьев хлеба. Неисчислимы были стада домашних животных на лугах. Стоило ступить в пределы вековых лесов, как откуда ни возьмись прямо из-под ног выскакивала разнообразная дичь или мелкое зверье – зайцы и фазаны, лисы и куницы, а если уйти поглубже, то непременно встречались лани, вепри, благородные олени, зубры.

Со всех сторон окружали этот край высокие покатые горы, защищая его и от холодных зимних ветров, и от летней засухи. Жил здесь народ, красивый духом и телом. Если случалась с кем-нибудь неприятность, то каждый принимал ее как собственную, и этим самая тяжкая беда делалась во много раз легче. А когда радость посещала одного человека, все вместе радовались и многократно умножали счастье одного человека.

То ли небесам стало досадно, что люди здесь такие дружные и что этому краю было даровано столько добра и красоты, то ли они попросту решили испытать твердость духа этих людей, но однажды начало разрушаться былое благоденствие.

Сначала наслали небеса на кавказскую землю засуху с неурожаем. Все цветы завяли на деревьях, еще не успев образовать завязи, ни одного яблочка не уродилось во всем краю. Земля, что раньше была щедрой и богатой, превратилась в пыль, и ни одного зернышка не проросло из нее. На месте животворной реки распласталось во всю длину каменистое дно, выжженное солнцем. Леса воздевали к небу свои почерневшие голые ветви, по когда-то тучным лугам ветер гонял шары перекати-поля. Начался голод.

Как же повели себя люди? Раньше, когда у всех всего было вдоволь, никто не знал цены доброте и милосердию. Теперь же те, у кого хоть что-то оставалось, начали делиться с теми, у кого не осталось ничего. Сильный заботился о слабом. Опытный давал советы молодым и не знающим жизни. Так люди познали цену истинной доброты и взаимной помощи. И это сплотило их еще теснее.

Тогда небеса перечертили всю землю: сделали так, что горы проходили прямо посередине Кавказа. Выше облаков поднялись остроконечные вершины, разделяя некогда единый край на разные части. С этих вершин побежали бурные и грозные потоки, готовые сбить с ног и унести в своей пучине всякого, кто отважится их перейти. Рассвирепевшие реки вырывали с корнями вековые деревья и, играючи, уносили их в море.

Как же люди поступили? Может, они перестали дружить друг с другом? Нет. Только теперь они поняли, что дружба, ради которой преодолеваешь и горные перевалы, и бурные реки, становится намного дороже, это и есть настоящая дружба. Начали они наводить мосты и переправы на реках, прокладывать тропы на перевалах. И еще крепче стали дружить люди на Кавказе.

Тогда небеса предприняли последнюю попытку посеять раздор между людьми: в разных ущельях и разных долинах разделенного на сотни частей края они дали людям разные языки. И перестали люди понимать друг друга, они разделились на множество маленьких народов, у каждого из которых был свой собственный язык. Но разве люди из-за этого стали чужими друг другу? Напротив, стало почетным знать языки соседей своих и иметь кунаков из среды ближних и дальних народов.

Видят небеса, что ничем не могут разрушить людское единство. Махнули они на все рукой и в сердцах сказали: «А, пусть тогда каждый живет, как ему захочется, а мы больше в людские дела не вмешиваемся».

Вот тут все и началось! Каждый хотел жить так, как ему одному угодно, ни с кем не считаясь и ни у кого не спрашиваясь. Может быть, это и было бы хорошо – чтобы каждый мог жить по-своему, как сейчас говорят, по принципам демократии. Но желания одного задевали интересы другого, тот перекрывал путь третьему, намерения третьего сильно ущемляли четвертого… И так все перепуталось, что разобраться было вовсе невозможно. Вот когда пошли ссоры-раздоры, вот когда люди перестали понимать один другого и ладить между собой.

Так получалось, что всегда находился повод подозревать друг друга, ссориться и держать наготове оружие, а то и незамедлительно пускать его в ход. Тяжко стало жить: люди глядят друг на друга волком, хотя этого никто вроде бы и не хочет, всем от того только хуже. А вот как вернуться к прежней жизни – никто не знает.

Крепко призадумались люди, как дальше жить, потому что дальше так жить стало невозможно. Более мудрые из них давно поняли, что нужно вновь учиться взаимной любви, уважению, сплоченности. Нужно заново научиться доверять друг другу и видеть в каждом незнакомом и знакомом человеке свое подобие, а не своего врага.

Что здесь важнее всего? Конечно же, то, как ты строишь свои отношения с близкими, соседями, с дальними знакомыми и вовсе не знакомыми людьми.

Долго опытнейшие из мужей искали верные решения. Но самое главное, наверное, было в самом желании искать, в том, что они хотели прийти к согласию и пониманию друг друга. Кто решится сказать, будто взаимное доверие и понимание сразу и без труда воцарились здесь? Чего не было, того не было. Но зато в самом народе сложились правила и нормы, следуя которым, люди могли стать ближе друг другу, не теряя при этом ничего своего. Это и есть то, что мы называем этикетом.

Не знаю, сколько правды в этой легенде, которую к тому же я пересказал в меру моего разумения, но тысячи лет живут народы Кавказа на этом благословенном кусочке планеты вместе; им недостает земли, их донимают нашествия чужеземцев и стихийные бедствия, случаются порою засухи с неурожаями, эпидемии и землетрясения. Люди здесь говорят чуть ли не на сотне разных языков, поклоняются разным богам. Но ни один историк не засвидетельствовал во всем обозримом прошлом такого случая, чтобы между двумя какими-либо из кавказских народов возникла долгая непримиримая вражда. Так было в течение многих веков.

Конечно же, даже между родными братьями происходят бурные ссоры по всяким важным или мелким поводам – то из-за имущества, то из-за межи, разделяющей их владения, то просто по глупости и легкомыслию. На Кавказе между населяющими его народами тоже, естественно, случались столкновения, непонимание, неприятие. Да и в любом обществе случается, что жители одного конца селения простодушно смеются над жителями другого конца, а те в ответ швыряются камешками. Но до вражды, длительных войн, нетерпимости и до неприятия друг друга не доходило никогда.

А надо сказать, что разные языки имеют подчас совершенно разное происхождение, разные исторические судьбы, приведшие на Кавказ различное видение и понимание одних и тех же явлений. Прибавьте к этому и то, что одни народы исповедовали ислам, другие – христианство, третьи – язычество, четвертые – иудаизм. И, несмотря на это, совсем неплохо друг с другом уживались, как говорится, не перестали есть одну пищу из одного котла.

В этом немалую роль играл, по мнению многих сведущих людей, неписаный кавказский этикет. Конечно же, как все неписаное, этикет имеет в разных местностях свои варианты. Так, грузинское застолье проходит не совсем так, как азербайджанское. В свою очередь, то и другое отличны от адыгского во многих деталях. Чеченцы строят свои взаимоотношения между старшими и младшими или же между мужчинами и женщинами не совсем так, как это принято, например, у осетин. Даже не выходя за пределы Дагестана, можно заметить много различий в обычаях населяющих его народов и народностей. Но если эти же стандарты взаимоотношений, в чем-то несхожие у соседних народов Кавказа, сравнивать с тем, как оно соблюдается у народов, живущих за его пределами, то мы сразу же увидим, что, будучи в чем-то несходными, все же правила и нормы взаимоотношений у разных кавказских народов имеют очень много в такой степени общего, что отличает их от этикетных норм других народов мира. Быть может, особенностью кавказского этикета является то, что он, будучи, по своей сути, общечеловеческим (вернее, таким, что легко понятен человеку любого происхождения, языка и вероисповедания), предоставляет малым группам (маленькому народу или жителям одной местности) свободу некоторого варьирования отдельных частностей. Здесь с древних времен повелось, что никто никого не берется осуждать ни за язык, на котором другой говорит, ни за веру, которую исповедует, ни за блюда, которые предпочитает. Просто каждый старался с пониманием относиться к тому, в какой среде и при каких обстоятельствах что и как принято делать. Говоря проще, внимание обращалось на то, что разных людей сближает, а не на то, что разделяет. И в этом проявилась жизнетворная мудрость, без которой, пожалуй, мудрено было бы сохраниться в окружении разных могущественных соседей со всех частей света.

Но если что вовсе не приветствовалось, так это дикое невежество: за незнание этикета, вернее, за полное неприятие человеческих ценностей все же могли сурово наказать. Правда, голов не отрубали, кровной вражды за такое не объявляли, и даже в темницу не сажали. Конечно, если вы оскорбили достоинство человека даже невольно, это могло повлечь и вражду, и даже кровь, поскольку здесь честь почитали превыше всего. Если же вы никого не задели, но все-таки проявили полное незнание норм и правил поведения на людях, вас наказали бы, но не с помощью кинжала, а, что чаще случалось, с помощью не менее острого оружия, каковым является слово или отношение окружающих. Если, например, грубым невежей оказался молодой человек, то никакая девушка, уважающая себя, не вышла бы за него замуж. Да и родственники ее ни за что на свете не захотели бы породниться с таким парнем. Если же девушка окажется не знакомой с тонкостями обхождения, она могла так и остаться в девах. Стоило человеку один раз оплошать, и это могло обойтись ему утратой уважения со стороны окружающих. Совсем же плохо оказывалось тем, чьи имена попадали в смеховые сатирические куплеты, или тем, кто становился персонажем малых афористических изречений – пословиц, поговорок, прибауток. Имя такого человека становилось нарицательным, а сам он – всеобщим посмешищем. Иногда «герои» таких изречений или песенных смеховых куплетов бывали вынуждены покидать родные места и поселяться на чужбине, чтобы избежать всеобщего осмеяния и унижений.

Рассказывают, что один незадачливый воришка по имени Зулкарней (не хочу называть его фамилии), убегая от сложенной о нем смеховой песни, добрался из Кабарды до нынешней Адыгеи, а расстояние между ними – несколько сот километров. Но, услышав и там долетевшую до тех мест песню о себе, он благоразумно махнул рукой, возвратился на родину, стал упорно трудиться, учиться и достиг немалых успехов. Его история закончилась на редкость благополучно, но иногда дурная слава одного могла испортить и его собственную судьбу, и жизни близких ему людей.

Что же это за такие нормы и правила, которые и варианты допускали, и в то же время столь сурово карали тех, кто от них отступал? Как я уже упомянул, главное заключалось, видимо, в том, что, по сути своей, они общечеловеческие и, хотя доподлинно не повторяют уложений какого-либо западно-европейского или восточного этикета, все же оказываются им родственными по сути и духу. Так, например, в любом большом сообществе людей, наверное, возникают проблемы взаимоотношений между старшими и младшими, мужчинами и женщинами, между незнакомыми людьми, между сослуживцами, между гостем и принимающим его хозяином. Мало того, видимо, в любом обществе правила хорошего тона предписывают уважать старших, почтительно относиться к женщине, быть предупредительным и радушным по отношению к гостю. Только у разных народов и в разных частях земли это выражается по-разному.

Я уже упоминал о том, что и на Кавказе отдельные нормы и правила имеют свои варианты. Но если взять и сравнить, например, застольный этикет со всеми ритуальными особенностями у двух кавказских народов и у какого-либо народа, который не соприкасался с Кавказом, то можно будет увидеть, насколько наше все-таки более едино и особо в таком, если так можно сказать, общемировом контексте.

Еще на одно обстоятельство я хотел бы обратить внимание, уважаемый читатель. Мы живем отнюдь не в изолированном мире: любая информация может в наше время обойти земной шар за считанные минуты. Люди, живущие в самых разных уголках планеты, имеют возможность знать друг о друге чуть ли не всю подноготную – и об образе жизни, и об обычаях, и о пристрастиях. Конечно, так было не всегда, ибо все-таки большую часть человеческой истории составляет время, когда самым быстрым средством передвижения и передачи информации была не сеть Интернета, не самолеты и автомобили, а обыкновенная лошадь. Конечно же, в ту пору ритм жизни был совсем иной; вкусы и пристрастия, однажды установленный образ жизни могли существенно не меняться в течение целых столетий. Однако никто не скажет, будто в прошлые времена ничего не менялось и никаких передвижений не было.

Кавказ во все времена был столбовой дорогой для многих народов. Кто только здесь не перебывал – и скифы, и гунны, и сарматы, и древние греки, киммерийцы, авары, татаро-монголы!

Всех даже не перечесть. Они приходили, останавливались здесь на некоторое время, вступали в различного рода отношения с местными кавказскими племенами – воевали или заключали мир, разрушали созданные здесь государства и создавали новые. Со временем они все же уходили, уступив место другим пришельцам, или же оставались здесь, смешавшись с местной средой. Наверное, поэтому на Кавказе сейчас представлены народы, являющиеся носителями разных языков, о чем я уже упоминал (так, азербайджанцы, кумыки, балкаро-карачаевцы, ногайцы относятся к тюркской семье языков; армяне, осетины, таты – к индоевропейской семье; абхазы, абазины, адыги образуют ветвь иберо-кавказской семьи; другую ветвь ее представляют грузины, еще одну – вайнахи и некоторые народы Дагестана), разных религиозных убеждений (об этом я уже говорил, но кое-что еще добавлю: на Кавказе имеется несколько ответвлений христианской религии – старообрядчество, русское православие, грузинское православие, армяно-григорианская церковь и др.; есть мусульмане шиитского и мусульмане суннитского толка; кроме того, надо учесть, что разные группы одного народа иногда исповедуют разные религии – есть, например, осетины-христиане и осетины-мусульмане, абхазы-христиане и абхазы-мусульмане; таты-иудеи и таты-мусульмане).

Может быть, само многообразие языков и религий сделало невозможным стремление к господству какого-то одного народа, ибо такая попытка могла бы стать гибельной прежде всего для того, кто захотел доминировать. Но кажется мне, что открытое взаимоотношение людей, самых разных по важнейшим внешним признакам, обусловило тягу к взаимопониманию. Люди видели, что и те, кто говорит на ином языке и молится иному богу, тоже такие же люди, как и они сами. Отсюда легко было понять, что главным все-таки является не то, какому богу человек молится, а каков сам человек, как относится к подобным себе и как служит своему богу.

Так или иначе, а за многовековую историю Кавказа сложилась своя особенная общность местных народов, и эта общность характеризуется во многом сходными обычаями, очень иногда похожими у разных народов легендами, преданиями, песнями, пословицами и поговорками, музыкой, даже одеждой. В этом ряду стоит и этикет – свод неписаных принципов поведения и взаимоотношений.

Если бы я решился рассказать обо всем многообразии кавказского этикета, мне не хватило бы и одной, и двух, и трех книг. Да, признаюсь, я и не настолько знаком с этикетом разных народов Кавказа, чтобы взять на себя такую миссию. В этой книжке я расскажу лишь о некоторых из них. Кроме того, из всего кавказского этикета мне более всего знаком свод правил моего народа, известный на всем Кавказе как адыгский этикет. Вот из него я и возьму то, что оказывается не только по сути, но и по форме проявления общекавказским. Я горд тем, что мои предки в старину умели продемонстрировать такие стандарты поведения и отношения к другим людям, что многие соседние народы стали ставить их в пример. Никак не скажу, что они были лучше, благороднее, благовоспитаннее других, но они не затерялись среди многих. Напротив, другие замечали за ними те качества, которые были им настолько близки и понятны, что годились как пример для подражания, потому что в главном все они были сходными. И если я больше всего буду говорить об этикете адыгов, то подразумеваю под этим то, что близко и дорого любому кавказцу. А по возможности и в меру моих знаний я буду обращаться к нормам и правилам обхождения, которые есть у других кавказских народов.

А если сказать больше, то суть всякого рода правил и норм обхождения между людьми должна сводиться к той категории духовных ценностей, которые считаются общечеловеческими. Ведь, независимо от разнообразия форм выражения, они все направлены на то, чтобы люди, у которых в этом мире разные интересы, разные цели, разные языки и даже разные системы воспитания, могли понимать друг друга. Это особенно важно учитывать в пору формирования мировоззрения человека. Поэтому моя небольшая книга рассчитана на людей, у которых еще только формируется мировоззрение.

Но вначале нам следует получить хотя бы самые общие представления о том, что же такое этикет вообще и как он появляется в человеческом обществе. Этому посвящается первая глава.

О том, что такое этикет, и о некоторых его особенностях

Что делают люди перво-наперво при встрече? Естественно, приветствуют друг друга. Говоря иначе, здороваются. А точнее – желают друг другу здоровья и благополучия и этим обозначают свое благое расположение.

Русское «Здравствуйте!», кабардинское «Уузыншэм!» или «IуэхуфIохъу апщий!» (Да будет дело добрым!), балкарское «Кюнюнг ахшы болсун!» (Добрый день!), общее для народов исламского мира «Салам алейкум!» (Мир тебе!) и многие другие словесные формы приветствия, принятые у многих других народов, означают, по сути, одно – пожелание добра, здоровья и благоденствия.

«Ну и что же, – скажете вы, – мало ли всяких форм приветствия существует на свете!» Конечно же, вы правы. Но почему у всех народов принято приветствовать друг друга и при этом демонстрировать свое доброе расположение? Ведь мы, произнеся свое обычное «здравствуй!», этим самым не просто даем знать о себе, мы даем сигнал о том, что хорошо расположены к собеседнику и, уж во всяком случае, желаем ему только добра. Церемонии приветствия могут быть самые разные, но у всех народов земли они обязательны: принято при этом демонстрировать свое благожелательное отношение и заодно еще – собственную благовоспитанность. Это норма поведения, которая может быть названа общечеловеческой.

Каждый день мы встречаемся с десятками и даже сотнями людей, и если контакт с каждым из них мы будем начинать добрым словом, то у нас во сто крат больше шансов добиться успеха, чем если бы мы начинали с чего-нибудь наподобие сердитого «Пошел к черту!» или же «Тьфу на тебя!». Почему так, объяснять вряд ли нужно. Люди еще в глубокой древности поняли это, ибо встреча с другими людьми – одна из наиболее частых, многократно повторяющихся ситуаций в жизни каждого из нас. И от того, как мы себя при этом поведем, в немалой мере зависит итог встречи.

А теперь обратимся к тем древним временам, когда еще полудикий человек не знал, как следует вести себя при встрече с себе подобными. Не сомневаюсь, что, возможно, он пробовал запустить в него камнем или чем-нибудь поувесистее. Но в ответ он получал скорее всего такой же камень, а быть может, и потяжелее. В самом обществе должен был накопиться немалый опыт, прежде чем человек мог прийти к выводу, что во избежание неприятностей следует встречного приветствовать не только словом, но еще и поднятием свободной от оружия правой руки – в знак полного благорасположения.

Может быть, такое было началом сложения норм и правил взаимного обхождения между людьми. А быть может, началом послужила какая-то другая, также часто повторяющаяся в жизни ситуация. В сознании человека со временем отложилось, в каких случаях как он поступал и что из этого получалось. То, что приносило успех, он повторял в другой аналогичной ситуации.

Так складывались первые «стандарты» общения человека с другими людьми. Вот такие «стандарты» и образуют то, что мы называем этикетом. Кажется, теперь можно попытаться сформулировать рабочее определение этого понятия:

Этикет – это исторически сложившиеся и функционирующие в обществе неписаные правила и нормы взаимоотношений между людьми.

О слове «неписаные»: это означает, что этикет не учреждается законодательно, никем сверху не навязывается, а складывается сам по себе, спонтанно, без волевого действия с какой-либо стороны.

Как мы можем судить, непременным условием возникновения и существования этикета является человеческое общение. Без этого невозможно появление правил и норм, регулирующих наше отношение к кому-либо или же чье-либо отношение к нам. Значит, этикет сам по себе – явление общественное.

Еще на одно обстоятельство хотелось бы обратить внимание. Вы, конечно, заметили, что непременным спутником этикета является приятность речи и обхождения. Если вы умеете быть деликатным, если вы в своей речи и поступках умеете сочетать правильность и красоту, то вы хотя бы поэтому можете считать себя в известной степени этикетным человеком. Конечно же, сказанное мной не означает, что следует быть льстивым и подобострастным. Как раз в этом случае вы были бы столь же бестактны, как и тот, который вместо приветствия рычит: «Пошел к черту!» Просто если человек умеет говорить и действовать одинаково красиво и уместно, то он не только знает правила этикета, но еще и обладает искусством общения. Вот поэтому можно считать, что в этикете изначально сочетаются практическое знание и искусство. Говоря иначе, этикет неизменно содержит элемент эстетики – науки о прекрасном. По сути, он и сам может быть назван наукой о прекрасном поведении.

Как здесь не завести разговор о связи этикета с внешним видом! Нередко бывает, что человек еще и рта не успел раскрыть, а просто вошел, но у нас уже складывается определенное мнение о нем. И для того чтобы это мнение было отрицательным, необязательно вошедшему быть грязным, оборванным и лохматым. Иногда отталкивающее впечатление может произвести и слишком изысканная внешность. Так, неприлично будет, если, отправляясь на природу, мы наденем бальное платье. Ведь одеваясь во что-то такое, чего ни у кого нет, мы стремимся показать (сознательно мы это делаем или нет – другое дело), что мы не такие, как все другие. Конечно, то же самое можно продемонстрировать и одеваясь в лохмотья, что и делается некоторыми молодыми людьми в знак непризнания общепринятых условностей. Я веду речь не о том, одобрять или осуждать тех или других, но замечу лишь одно: своей манерой одеваться люди желают обратить на себя внимание и добиваются иногда приятного к себе отношения или, напротив, скандальной известности. Хотя могут быть и всякого рода исключения.

Не случайно Пушкин изрек: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Можно быть человеком дельным и не забывать ни об одной детали своей внешности. Или, напротив: представим себе человека, настолько поглощенного какими-то важными делами, что ему почти безразлично, как он выглядит. Рассказывают даже, что один из выдающихся физиков нашего столетия однажды явился на заседание ученого совета… в пижаме. Такое случается нередко с людьми высокоодаренными. Другое дело, что никакое оригинальничанье не сделает таковым человека посредственного. Говоря иначе, у незаурядного человека могут проявляться свои странности, но далеко не всякий, кто со странностями, обладает талантом. Нам с вами лучше все-таки не забывать о своей внешности как части и нашей натуры, и нашего отношения к окружающим. Я знавал многих явно выдающихся людей, которые в общении были такими же обыкновенными, как мы все. Просто не следует превращаться в раба каких-то модных веяний или вещей. Такая болезнь особенно распространена среди людей пустых и маловоспитанных: они любят выпячивать свое превосходство, знания, материальное благополучие, поскольку духовно они ничтожны.

Здесь же хотел бы заметить, что быть аккуратным, красиво одеваться не только можно, но и нужно даже самому наиодаренному человеку. Вот как по этому поводу сказал один из самых культурных людей своего времени, английский лорд Честерфилд: «Воспитанность – это единственное, что может расположить к тебе людей с первого взгляда, ибо для того чтобы распознать в тебе большие способности, нужно больше времени» (Честерфилд. Письма к сыну. Л., 1971. С. 18). А вот кабардинская пословица на сей счет гласит: «ЦIыхум уазэрыхэхьэр уи лъапэщ, уакъызэрыхэкIыжыр уи напэщ» – «К людям выходишь – внешность, уходишь – содержание». Да и хорошо известная русская поговорка достаточно метка: «По одежке встречают, по уму провожают».

Спору нет, очень важно, что «по уму провожают», а вернее, всякого человека общество рано или поздно оценивает по его истинным достоинствам. Но ведь немаловажно и то, чтобы мы с первого раза могли оказать на людей благоприятное впечатление. Внешность и манеры человека оценить куда легче, чем его истинную сущность. В то же время наш внешний вид и умение держаться, умение вести разговор, обходиться с разными людьми – это тоже свидетельства нашего воспитания, нашей человеческой культуры. Если мы выглядим достойным образом и соответственно этому умеем общаться со старшими и младшими, со знакомыми и незнакомыми, с мужчинами и женщинами (а в общении с каждой категорией людей нужны какие-то свои тонкости), то независимо от нашего образования, от деловых качеств, от уровня компетентности в какой-то области мы уже оказываем на собеседника самые благоприятные впечатления.

Но что надо понимать под словами «выглядеть достойным образом»? Разобраться в этом тоже не так просто. Если вы попали на торжественный прием, где присутствуют люди с утонченными светскими манерами, вам будет приличествовать строгий классический костюм и определенный строгий стиль поведения. Это не означает, конечно, что весь вечер вы должны сидеть, насупившись. Отнюдь нет. В рамках приличия вам надо быть и свободным, и даже – где это надо – занятным, ибо скованность, как и развязность, есть признак недостаточно хорошего воспитания. Но преобладать все же должна строгость.

Если же мы собрались на свой школьный «капустник» или просто на занятия, следует выбрать и другой стиль поведения, да и одежду другую. Совсем не похоже ни на то, ни на другое будет, когда мы собираемся на субботник или же, например, мы собрались посетить людей, которые перенесли какое-то тяжелое потрясение. Вот и получается, что выбираемая нами модель правильного поведения и даже нашего внешнего вида зависит от ситуации и среды. Если мы не будем этого учитывать, то можем оказаться не просто смешными, но даже и неприличными. А вообще понятие о приличиях стоит особого разговора.

Расскажу здесь одну из многочисленных историй о знаменитом кабардинском мыслителе и общественном деятеле Жабаги Казаноко. Она очень короткая.

Однажды у Жабаги спросили:

– Скажи нам, как отличить приличное от неприличного?

– Если в ауле сто человек не имеет штанов, а один ходит в штанах, то неприлично надевать штаны, – ответил мудрый мыслитель.

Этот ответ не надо понимать в прямом смысле: в народе принято использовать преувеличения и парадоксы, чтобы назидание надолго запомнилось. Если говорить об истинной сути ответа, то она содержится в том, что человек и своим поведением, и даже внешним видом должен в определенной степени сообразовываться с обстоятельствами, с тем окружением, в которое он попал или рассчитывал попасть, с тем родом деятельности, которая ему предстоит. Если, например, мы идем к людям, пострадавшим и сильно нуждающимся, конечно же, не следует непременно облачаться в какой-нибудь хлам. Но одеться все же надо не в яркие, кричащие наряды, а скромно и строго. Да и с людьми говорить будет прилично не в светском тоне, а с теплотой и участием.