Текст книги "Призвание – писатель. Том 1"

Муж с помойки

В санатории «Родник Алтая» я оказался за одним столом с семейной парой пенсионного возраста. Мужчина первым представился, назвав себя Игорем, а спутницу, которая выглядела старше его, Верочкой. Он шутил, ухаживал за ней. Она отвечала ему взаимностью. «Какая дружная интересная пара», – подумалось мне.

Во время встреч за столом он показал себя хорошим собеседником. У нас нашлось много общих интересов.

В очереди в процедурный кабинет на массаж я очутился рядом с Верой. Мы разговорились, я рассказал ей о себе. Затем мне захотелось сделать ей приятный комплимент:

– У вас очень интересный разговорчивый супруг.

Она улыбнулась и произнесла:

– Представьте себе, я нашла его на помойке.

– Не может быть! Это у вас такой юмор? – удивился я.

Она внимательно посмотрела на меня, решая, можно ли мне довериться, и начала рассказывать:

– Подхожу рано утром к мусорному ящику – выбросить мусор из ведра – и вижу, в нём копается мужчина. Услышав мои шаги, он отошёл в сторону и произнёс: «Извините, пожалуйста, я думал, что так рано никто не выносит мусор». Глаза на заросшем щетиной лице выражали смущение. По внешнему виду он не походил на алкоголика.

«Неужели вы бомж?» – удивилась я.

«Скорее, бич», – тихо ответил он.

Плохо расслышав его речь, я подумала, что он произнёс слово «ВИЧ». Меня охватил страх от возможности заразиться страшной болезнью. В то время ещё не знали, что инфекция не передаётся воздушно-капельным путём. Чтобы удостовериться в услышанном, спросила: «Что это такое?» – «Бывший интеллигентный человек».

Испуг прошёл. Мне стало жалко мужчину, и я предложила: «Пойдёмте ко мне. Помоетесь в ванной и переоденетесь». – «Спасибо. У меня нет сменного белья, весь мой гардероб на мне». – «Одежда моего мужа вам подойдёт». – «Извините. Я должен отказаться. Что скажет ваш муж, увидев меня?» – «Мой муж скончался несколько лет назад».

Сидя за чашкой чая, он поведал историю своей жизни:

«До перестройки я работал инженером, зарплата по тем временам была приличная. Жил гражданским браком с симпатичной женщиной в её квартире. Моё предприятие обанкротилось, не один я остался без работы. В семье начались скандалы. Жена упрекала за то, что не могу обеспечить достойную жизнь. В конце концов заявила: “Освободи квартиру, мне надо устраивать нормальную жизнь”. Вот так оказался на улице».

Я смотрела на непожилого симпатичного мужчину и думала: «Перестройка искалечила судьбы многих людей».

Позавтракав, Игорь заявил: «У табуреток расшатались ножки. У вас есть столярный клей?» – «Нет». – «Клей “Момент” найдётся?» – «Должен быть». – «Принесите, пожалуйста».

Наблюдая за его работой, я думала: «Мастеровой, хозяйственный человек скитается по подвалам!» У меня не было к нему жалости, просто проснулось чувство сострадания, мне хотелось ему помочь.

Он отремонтировал табуретки, поблагодарил меня за завтрак, одежду и собрался уходить.

«Если у вас нет приличного жилья, можете приходить и жить у меня в свободной комнате», – предложила я ему. «Извините, у меня нечем оплачивать жильё». – «Я не собираюсь брать с вас плату! Живите, пока не найдёте работу и приличное жильё». – «Большое спасибо, я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением».

Вечером он пришёл ко мне с букетом.

Вскоре Игорь нашёл работу по специальности, мы зарегистрировались и живём вместе уже двадцать лет, – закончила повествование Вера.

Судьба

Михаил Васильевич жил с супругой в двухкомнатной квартире. Двух небольших пенсий хватало на скромное существование. Одежду они не покупали – донашивали скопившуюся за долгие годы жизни. Неожиданно жена Таисия, страдающая гипертонией, скончалась от сердечного приступа.

Первые месяцы Михаил Васильевич справлялся с небольшим домашним хозяйством. Исправно платил налог за квартиру, мыл один раз в месяц полы, доедал купленные женой продукты. Когда запас продуктов закончился, у него начались проблемы. Не хватило денег на еду до очередной пенсии. В следующих месяцах пришлось питаться только кашами, хлебом и молоком. Денег на овощи и фрукты не оставалось. Встретив однажды в магазине сослуживца, пожаловался ему на свою судьбу.

– У тебя же двухкомнатная квартира! – удивился товарищ. – Посели в одну комнату квартирантов – и будет тебе хорошая прибавка к пенсии.

– Как-то страшно пускать к себе в квартиру чужих людей…

– Ты оформи официально у нотариуса договор аренды и спи спокойно.

Михаил Васильевич обрадовался совету приятеля и дал объявление о сдаче в аренду комнаты. Ждать пришлось недолго. К нему пришла молодая женщина. Осмотрев комнату, сказала:

– Комната нужна моему брату. Я вышла замуж, жить стало тесно.

После подписания договора на жительство пришли двое парней.

– Я подписывал договор на сдачу комнаты одному человеку, – возмутился Михаил Васильевич.

– Дед, – ответил наглый молодой мужчина, – в договоре не указано, сколько человек будет проживать. Теперь я хозяин комнаты, кого хочу, того и привожу. Заткни коробочку и больше не возникай!

Такое отношение квартиранта повергло Михаила Васильевича в уныние. Он не раз пожалел, что сдал жилплощадь.

Через несколько месяцев жильцы потребовали от него продать комнату. Хозяин квартиры наотрез отказался. Тогда они перестали платить ему деньги, пускать на кухню, создали невыносимые условия проживания. Разговаривали с ним матом, грозили несчастным случаем, который с ним рано или поздно произойдёт.

Доведённый до отчаяния пожилой человек совершил грубейшую ошибку. Он подписал договор на продажу комнаты. Деньги ему заплатили, но его жизнь превратилась в ад. Над ним издевались, наносили побои, от которых не оставалось следов, требуя убраться из квартиры и продать вторую комнату. В конце концов он подписал подсунутый ему договор и оказался на улице.

Стояли последние дни сибирского лета. Листья берёз тронуло золото. Налетевший ветерок срывал их и гнал по асфальту. Обездоленный человек сидел на лавочке и смотрел им вслед. «Отжили своё, – думал он. – Я тоже отжил свой век, куда меня унесёт судьба?»

К нему на лавочку подсел мужчина, долго смотрел на его профиль, затем спросил:

– Михаил Васильевич, это ты?

Человек с заросшим щетиной лицом поднял голову, безразличным взглядом посмотрел на соседа по лавочке, узнал в нём сослуживца по прежней работе и грустно ответил:

– Я, Сергей Викторович.

– Тебя с трудом узнал, что случилось?

– Длинная история.

– Расскажи вкратце.

Выслушав исповедь сослуживца, Сергей Викторович предложил:

– Рядом с моим садовым участком несколько лет пустует приличный домик. Ты мог бы в нём поселиться. Недалеко, на станции Льниха, круглогодично работает магазин, не надо за продуктами ездить в город.

– Что мне скажут хозяева домика, когда застанут в нём незваного жильца?

– Я же сказал тебе, что они два года не появляются на участке. Огород зарос травой. Зимой точно никто не приедет. Домик лучше сохранится, когда в нём живёт человек.

Михаил Васильевич, оказавшись в чужих владениях, внимательно осмотрел участок и домик. Он увидел покосившийся забор со сломанной калиткой, высокую траву, которая заполонила даже тропинку, ведущую к крыльцу дома. Брусчатые стены и кирпичная печь сулили возможность в нём зимовать. В кладовке обнаружил рыболовные снасти хозяина. В углу стояли удочки и смотанные в рулон рамки из сети. Это его чрезвычайно обрадовало. «Хозяин рыбачил, – подумал он, – значит, и я не останусь без рыбы».

В первый же день вечером Михаил Васильевич взял рыболовные снасти и отправился на берег Инн. Дачники давно собрали урожай и разъехались по домам в город, дачный посёлок казался вымершим. Это его не смущало, а, скорее, радовало.

Недалеко от подвесного моста спустился по натоптанной тропке к воде. Воткнутые у воды рогульки свидетельствовали о посещении этого места рыбаками. Не торопясь размотал удочки, насадил червей на крючки и забросил лески в воду. Затем занялся рамками. Срубил две жердины, к тонким концам привязал рамки и опустил их в воду за прибрежными кустами тальника. Толстые концы воткнул в берег, чтобы снасти не унесло течение.

Клёв оказался хорошим. Поймав десяток ельцов и несколько ершей, Михаил Васильевич отправился в домик варить уху. Печь дымила. Ему пришлось доваривать рыбу во дворе на сложенном из кирпичей таганке. «Видимо, хозяева давно не пользуются печью. Надо будет отремонтировать до холодов».

Утром в рамки ему попалось больше двух десятков ельцов и краснопёрок. «Можно засолить рыбу на зиму, – подумал он, – и сходить на картофельное поле, собрать оставленную мелкую картошку».

Ранней весной следующего года Екатерина Васильевна приехала в садоводческий кооператив посадить морковку Подойдя к своему участку, сначала удивилась произошедшим изменениям: забор стоял ровной стрункой, калитка отремонтирована и легко открывалась, из трубы струился дым. Затем испугалась. В садовых домиках часто проводили зиму беглые заключённые, бандиты и бомжи. Они обычно разоряли их и безобразничали, а на её участке наведён порядок. Собравшись духом, вошла на участок. Её в окно увидел Михаил Васильевич и вышел навстречу.

Перед ним стояла женщина пенсионного возраста с вьющимися седыми волосами. Её глаза выражали страх и удивление.

– Добрый день, – произнёс он как можно мягче. – Вы, видимо, хозяйка домика. Извините меня, пожалуйста, я некоторое время жил в вашем домике. Не беспокойтесь, я сегодня же уеду.

– Вы кто будете?

– Меня звать Михаил Васильевич.

– Как оказались в моём домике?

– Это очень длинная история. Проходите в дом, у меня как раз чай на столе.

По разговору мужчины Екатерина Васильевна поняла, что его можно не бояться, и прошла в помещение. Её встретил тёплый воздух. В плите потрескивали дрова, через щель в дверце виднелись языки пламени. Она почувствовала домашний уют, от которого давно отвыкла. На столе стоял чайник, стакан с недопитым чаем, лежали жареная рыба и хлеб.

Михаил Васильевич переставил чайник на плиту.

– Присаживайтесь к столу, я угощу вас ароматным чаем с веточками смородины.

Екатерина Васильевна удивлялась происходящему, поскольку давно не испытывала мужского внимания. Её муж умер три года назад. С тех пор она потеряла интерес к жизни, перестала бывать на садовом участке.

Михаил Васильевич рассказал о своих приключениях, закончив словами:

– Теперь вы всё знаете обо мне, сегодня я уеду в город.

– Не торопитесь, я не планировала здесь ночевать, зная, что в домике холодно, а оказалось, что вы отремонтировали печь. Посажу морковь и уеду.

Она достала из кладовки лопату и пошла копать грядку. Земля, заросшая травой, с трудом поддавалась усилиям. Михаил Васильевич подошёл к ней, положил руку на лопату и произнёс:

– Позвольте, у меня лучше получится.

Вечером Екатерина Васильевна уехала в город, пообещав вернуться в субботу. Она постоянно думала о судьбе случайно встретившегося человека. Ей не только было жалко его, ей понравился его характер и трудолюбие. Из долгих раздумий сделала вывод: «Случайных встреч не бывает».

Когда она вернулась на свой участок, весь огород был перекопан.

Соседи всё лето видели их работающими в саду. Осенью они вместе уехали в город.

Дачная история

С шестидесятых годов прошлого века в стране получили широкое распространение дачно-строительные и садоводческие кооперативы, создаваемые при предприятиях. Им выделяли земли, не пригодные для ведения колхозами и совхозами сельскохозяйственного производства.

Семья Савиных получила участок площадью шесть соток в Мошковском районе Новосибирской области, в ста десяти километрах от города. Автомашины в те годы мало кто имел, и Савины вместе с сотрудниками завода поехали на электричке посмотреть долгожданный клочок земли, на котором планировали выращивать овощи и ягоды. Проехали полтора часа на электричке в сторону Тогучина до станции Льниха, двадцать пять минут шли пешком до реки Ини, которая преградила им путь к землям, расположенным на противоположном берегу.

Среди будущих садоводов начался ропот:

– Как перебраться на противоположный берег?

– Вплавь не пересечь широкую реку!

– Как вывозить будущий урожай?

Представитель профсоюзной организации успокоил сослуживцев:

– Сейчас должен подплыть лодочник, который перевезёт нас на другой берег. В дальнейшем построим подвесной мост.

Участок Савиным понравился. На солнечной полянке цвела клубника. Здесь они решили вскопать грядки под овощи, поставить небольшую теплицу, а под берёзами построить домик и баньку.

– Освоим участок, – мечтательно говорил Ефим Сергеевич, – уйду на пенсию, и будем мы с тобой, Люба, всё лето жить на лоне природы. Мне надоело каждый день подниматься на пятый этаж и мыться в ванной. Здесь каждую пятницу будем топить баню и париться, как в молодости, когда жили в деревне.

Люба во всём согласилась с мужем и предложила:

– Целину надо вскопать в этом году, чтобы весной перекопать и сделать грядки.

– Всё сделаем как положено, Любушка!

Построить дачный домик оказалось не так-то просто. Пиломатериалы в магазинах не продавались. Дачники собирали выброшенные шкафы, старые окна, двери и всю эту рухлядь везли на садовые участки.

Ефим Сергеевич купил в деревне на слом заброшенный дом, разобрал и перевёз на дачный участок. Два года отпуск и все выходные дни он проводил на участке, возводя домик. Помогать ему было некому. Единственная дочь училась в институте.

Домик получился небольшой, уютный, с мансардой. Садоводческий устав запрещал строить домики площадью более двадцати пяти квадратных метров. Закончив строительство, Ефим сказал жене:

– На будущий год начну возводить баню, а пока обойдёмся летним душем.

Душ представлял собой деревянный каркас, обтянутый целлофаном, на крыше сооружения стоял бак для воды.

Не довелось Ефиму Сергеевичу уйти на пенсию и построить баню. Зимой он скончался от сердечного приступа. Пришлось Любе одной работать на садовом участке. Вскоре дочь вышла замуж, появились двое внуков. Она считала своим долгом обеспечивать их овощами и ягодами. Весь урожай возила на тележке до электрички. Приехав в город, на автобусе добиралась до дома. В таких заботах прошло несколько лет. На соседних дачах менялись хозяева, а она продолжала трудиться на любимом участке. Люба не представляла, как можно бросить или продать землю с выращенными розами и другими цветами.

Постоянный физический труд сделал её выносливой и сохранил стройную фигуру. Сосед по даче, одинокий мужчина, часто смотрел на соседку, присевшую у грядки в старом платье с косынкой на голове, и думал: «Бабушка как бабушка, каких много в кооперативе».

Целлофан, которым был обтянут каркас душевой кабинки, давно изорвался на куски. Люба решила душ восстановить. Она обтянула кабинку агротканью, углы над каркасом скрепила бельевыми прищепками. Получился прямоугольный мешок, надетый на деревянный каркас.

В жаркий июньский день женщина разделась в домике, накинула на себя лёгкий халатик и отправилась в душ. Сняв халат, повесила его на стенку кабинки. Она наслаждалась тёплой водой, ласкающей её тело. Внезапно налетел шквал ветра, прищепки не выдержали его напора, агроткань вместе с халатом поднялась в воздух и попала на участок соседа. Люба оказалась голой среди цветущих цветов. Не закрывая кран от бачка с водой, помчалась в дом.

Эту сцену наблюдал мужчина-сосед. Он был немного старше Любы, с которой каждый день здоровался через невысокий забор. К длинным разговорам не стремился. Сегодня, когда увидел её обнажённой, его сердце затрепетало, как в молодости. Он несколько лет назад похоронил жену и считал, что одиночество – его удел до конца жизни. Подобрав ткань и халат и выждав немного времени, Михаил Васильевич отправился к соседке. После стука в дверь услышал знакомый голос:

– Войдите, дверь не закрыта.

Войдя в комнату, он увидел Любу сидящей за столом с кружкой чая в руке. Перед ней стояла тарелка с домашним печеньем.

– Добрый день, – как можно спокойнее произнёс Михаил Васильевич. – Ваши вещи оказались на моём участке. Вот, я их вам принёс.

– Спасибо. Вы сделали мне одолжение. Присаживайтесь к столу, я угощу вас чаем с травами.

– С удовольствием.

Разговор пожилых людей затянулся до позднего вечера. После этого случая они постоянно проводили вместе вечера и скоро поняли, что период одиночества закончился, наступило прекрасное время, не хуже прожитого периода.

Опалённые перестройкой

На остановке «Улица Гоголя» сидел мальчик лет шести. Автобусы подходили один за другим. Пассажиры уезжали и приезжали, а он оставался на лавочке и встречал взглядом всех женщин, проходящих мимо. Зинаида Семёновна, стоящая на остановке, обратила внимание на одинокого паренька с печальным и тревожным взглядом. Возвращаясь с покупками с базара, посмотрела на остановку – мальчик сидел на месте. Она перешла дорогу и подошла к ребёнку:

– Ты какой автобус ждёшь?

Ответа не последовало.

– Ты кого-нибудь ждёшь?

– Маму.

– Почему она долго не приходит?

– Придёт.

Разговор не клеился, и Зинаида Семёновна ушла домой. По дороге она подумала: «Может, надо было его пригласить домой и помочь через милицию отыскать его мать». Эта мысль промелькнула и не вызвала сострадания. «Зачем лишние хлопоты», – решила она.

Наступил вечер, автобусы перестали ходить, исчезли пешеходы, на небе высыпали звёзды. Душу Славы переполнила тревога, он готов был заплакать. В это время по тротуару проходил мужчина. Заметив ребёнка, сел рядом на скамейку. Его лицо было давно небритое. Старенький костюм помят, на голове шляпа.

Слава не испугался. Его больше беспокоила наступившая ночь и одиночество. Он потерял надежду на возвращение мамы.

Мужчина посмотрел на лицо мальчика, оценил ситуацию и, как будто они были знакомы, спросил:

– Давно ждёшь?

– Давно.

– Не пришёл?

– Мама не пришла.

– Где думаешь ночевать?

– Не знаю.

– Пойдём ко мне, хоромы не обещаю, спать будешь в тепле.

Они пошли по улице Семьи Шамшиных, пересекли железную дорогу и остановились около девятиэтажного дома. Мужчина развернул металлический лист, прибитый одним дюбелем, на окошке в подвал и спустился вниз.

– Спускайся задом, я тебя придержу, – раздался его голос.

В подвале стояла темнота. Мужчина чиркнул спичкой, нашёл спрятанную свечу и зажёг. Слабое пламя осветило трубы, проложенные вдоль стены, бетонный пол, залитый тонким слоем воды.

– Следуй за мной, – послышался глухой голос.

Они шли по длинному коридору, поперёк которого стояли бетонные стены. В одном отсеке на полу лежали две двери с матрасами на них.

– Вот это мои апартаменты, чем богат, тем и рад. Давай знакомиться. Меня зовут Семён Семёнович.

– Слава.

– Вот и прекрасно. Наши имена начинаются на одну букву. Значит, у нас есть что-то общее. Есть хочешь?

– Хочу.

Семён Семёнович достал из коробки, стоящей в углу, полбулки чёрствого хлеба, алюминиевую ложку и банку просроченных рыбных консервов. Открыл банку перочинным ножом, поставил перед Славой.

– Ешь! Это всё, чем я могу тебя попотчевать.

Семён Семёнович работал конструктором на крупном заводе. Перестройка сделала продукцию, выпускаемую заводом, никому не нужной. Началась приватизация и распродажа цехов, сокращение специалистов. Он остался без работы, вынужден был продать подержанную автомашину и дачный домик. Когда кончились деньги, начались конфликты с женой. В конце концов оказался на улице. Жил за счёт временных заработков грузчиком.

Слава вытер корочкой хлеба остатки в консервной банке и попросил пить. Семён Семёнович подал бутылку с водой и предложил:

– Давай будем спать, утро вечера мудренее, ты расскажешь мне свои проблемы и будем вместе их решать.

Слава спал плохо. Ему было непривычно в одежде и без одеяла. Он часто просыпался и думал о маме.

Утром чуть свет Семён Семёнович разбудил Славу, который успел разоспаться. Они умылись водой из бутылки и сели завтракать теми же консервами.

– Скажи мне, дружок, как ты оказался на автобусной остановке?

– Меня оставила мама. Она сказала: «Я схожу к тёте Вере, договорюсь пожить у неё некоторое время и вернусь за тобой».

– Где живёт тётя Вера?

– Не знаю.

– Где вы жили раньше?

– У тёти Кати.

– Адрес тёти Кати знаешь?

– Не знаю.

– Где жили до тёти Кати?

– У себя дома.

– Свой-то адрес, надеюсь, ты знаешь?

– Знаю.

Семён Семёнович почувствовал, что в семье мальчика произошла трагедия. Ему захотелось в ней разобраться и помочь ребёнку.

– Мой юный, друг, сегодня я отведу тебя на остановку автобуса, будешь ждать маму. Вечером приду за тобой. Если мама не придёт, будем её искать.

Слава согласился. Он и сам решил идти и ждать маму. Мама никогда его не обманывала. Значит, должна прийти в назначенное место.

Вечером Семён Семёнович застал Славу на лавочке с опущенной головой. У него защемило сердце, ему стало жаль паренька.

– Пойдём в мои пенаты, – обратился он к Славе. – Сюда, видимо, мама не придёт. Завтра вместе начнём её искать.

В подвале стоял полумрак. Свет включался на лестничной площадке, а дверь в подвал была закрыта снаружи на замок. Чтобы скоротать время и отвлечь Славу от грустных дум, Семён Семёнович рассказывал ему истории из своего детства. Этим завоевал уважение и доверие мальчика.

Они шли по знакомой улице Богдана Хмельницкого, свернули во двор дома, в котором недавно жил Слава. На детской площадке играли его сверстники. Они подбежали к приятелю и начали серьёзный детский разговор. Семён Семёнович послушал несколько минут их беседу и сказал:

– Слава, оставайся с ребятами, а я схожу в твою квартиру.

Поднимаясь в лифте на пятый этаж, он надеялся узнать у новых хозяев квартиры место проживания бывшей владелицы или хотя бы номер её телефона.

На звонок дверь открыл молодой мужчина крепкого телосложения с наколками на руках. Взглянув на небритого посетителя, грубо произнёс:

– Чего надо?!

– Я хотел узнать о Савельевой…

Не успел Семён Семёнович закончить фразу, как услышал:

– Пошёл вон! Чтобы я тебя близко здесь не видел!

Мужчина распахнул дверь с намерением выйти на лестничную площадку. Семён Семёнович оценил обстановку и быстро ретировался по лестнице.

У подъезда на лавочке сидели две бабушки. Семён присел рядом, чтобы перевести дух после быстрой ходьбы.

– Вы к кому ходили, мил человек? – спросила одна старушка.

– К Савельевой.

– Так она у нас давно не живёт.

– Вы не скажете её новый адрес?

– К сожалению, не знаю. Она никому из соседей его не оставила.

– Почему она поменяла квартиру?

Старушки обрадовались, что есть кому поведать о событиях, которые в своё время всполошили всех жителей дома. Они начали рассказывать, перебивая и дополняя друг друга. Складывалась невесёлая картина.

Семья Савельевых из трёх человек жила в двухкомнатной квартире. Достаток позволял жить скромно и достойно, без излишков. Мечтали купить автомобиль, но очередь на заводе, где работал глава семьи, продвигалась медленно.

Наступила перестройка, деньги, накопленные на машину, пропали. Появились частные банки, фирмы, конторы, кредитные организации. По телевидению постоянно звучали призывы брать кредиты, жить как на Западе, а не копить деньги на покупку дорогой вещи. Савельевы взяли кредит на покупку автомашины под залог квартиры. Они были счастливы. Ездили на Обское море отдыхать и рыбачить, в лес за грибами. Их радость длилась недолго. Однажды вечером Леонид – отец Славы – вышел на улицу купить сигарет. Около магазина завязалась перестрелка между двумя бандитскими группировками. Шальная пуля смертельно ранила Леонида.

Вскоре после похорон мужа к Татьяне, жене Леонида, пришли кредиторы и потребовали вернуть деньги.

– У нас договор заключён на пять лет, – заявила Савельева, – за этот срок я выплачу кредит.

– Договор заключён не с вами, а должника нет в живых.

– Я вступлю в наследство и буду выплачивать оговорённые суммы.

– Нам нужны деньги сейчас, придётся забрать машину.

– Забирайте, я водить не умею, мне она не нужна.

Татьяна в расстроенных чувствах не потребовала документально оформить передачу машины, за что была жестоко наказана. Вскоре к ней заявилась группа крепких парней в кожаных куртках, представившихся коллекторами, и потребовала вернуть деньги по кредиту или освободить квартиру Участковый и суд не смогли ей помочь. Она с ребёнком оказалась на улице.

Выслушав старушек, Семён Семёнович произнёс:

– Грустная история.

– У нас таких историй хоть пруд пруди, – начала рассказывать худенькая старушка с седой головой, как у одуванчика. – По квартирам постоянно ходят голодные дети, просят поесть. Появились беспризорники, как после войны. Кому нужна такая перестройка! Приходят как-то вечером к нам в подъезд два мальчика и просятся переночевать. Народ стал какой-то чёрствый к чужой беде, не пускают, вот Лилия Петровна со второго этажа пустила. Она женщина компанейская, любит выпить. Накормила ребят, сама выпила. Затем уложила гостей спать и сама заснула мертвецким сном. Утром проснулась – ни ребят в доме, ни мебели.

Бабушка хотела рассказать ещё какую-то историю, но Семён Семёнович перебил её:

– Спасибо за рассказ, мне пора идти.

Он крикнул Славу, взял за руку, и они пошли со двора под арку между домами. Каждый чувствовал, что их связывает какая-то невидимая нить, что они нужны друг другу. Первым заговорил Слава:

– Дядя Семён, узнали, где мама?

– Не узнал, будем искать через милицию.

Дежурный удивлённо посмотрел на небритое лицо подателя заявления и понял, к какой категории людей он относится. Такие люди обычно самостоятельно не приходят в милицию, их приводят. Семён Семёнович изменил свой имидж, чтобы его на улицах не узнавали знакомые и сослуживцы.

Прочитав заявление, написанное аккуратным красивым почерком, милиционер спросил:

– Кем вам будет Савельева?

– Сестра, – соврал Семён Семёнович.

– Ваш паспорт.

Пролистав паспорт, лейтенант сказал:

– У вас другая фамилия.

– У сестры фамилия мужа.

– У вас нет прописки, где проживаете?

– У приятеля.

– По какому адресу сообщить ответ на заявление?

– Я сам зайду за ответом, поставьте, пожалуйста, дату регистрации на копии заявления.

– Сильно грамотный, – пробурчал дежурный и поставил штамп на копии заявления.

Семён Семёнович принёс в подвал тетрадь и ручку.

– Тебе на следующий год идти в школу, – сказал Славе. – Пока милиция ищет твою маму, будем учить буквы, научимся читать и писать.

Милиция не нашла Татьяну Валерьевну Савельеву. Она исчезла в пучине волн перестройки, как многие люди того жестокого времени. Слава остался сиротой.

Семён Семёнович понимал, что надо сдать ребёнка в детский дом, но долго не мог решиться на этот шаг, усиленно искал работу по специальности, но не находил. Он привязался к Славе, привык заботиться о нём. Слава скрашивал его жизнь, давал надежду на будущее.

Только в августе сказал Славе:

– Тебе придётся перейти жить в детский дом.

– Не хочу в детский дом! Хочу жить с тобой, ты рассказываешь интересные сказки.

– Тебе надо жить в нормальных условиях и учиться. Я буду тебя навещать.

Слава подошёл к дяде Семёну, обнял его. На глазах у обоих появились слёзы.