Текст книги "Красноармейский фольклор"

19
Яблочко

1

 
Эх, яблочко
Сбоку зелено.
Колчаку за Урал
Ходить не велено.
 

2

 
Офицер молодой,
Золоты погоны,
От Москвы удирал,
Не заметил Дона.
 

3

 
Пароход идет
Между берегами,
Удирает Шкуро
С белыми ворами.
 

4

 
Генерал Краснов,
Куда топаешь?
Под Царицын придешь, —
Пулю слопаешь.
 

5

 
Пароход плывет
Мимо пристани.
Мы на фронт идем
Коммунистами.
 

20
В девятнадцатом году

 
В девятнадцатом году
По весне по ранней
Сформирован был наш полк
Около Казани.
 
 
Командарм к нам речь держал,
Называл орлами
И сейчас же нас послал
В бой с офицерами.
 
 
Вот пошли мы на врага,
Сабли засверкали;
От Маминта на Курган
Скоком поскакали.
 
 
Где прошли сибиряки
Красной лавой конной, —
Там остались от врага
Лишь одни погоны.
 
 
Вот разбили Колчака, —
Отдохнуть бы надо,
Только слышим: белый гад
Возле Петрограда.
 
 
Поднялись все как один:
Питеру поможем,
Нам кадеты нипочем, —
Разом уничтожим.
 
 
С месяц бились тут и там,
Справились с врагами:
Отстояли Петроград,
Ямбург взят был нами.
 
 
В это время на Дону
Завелся Деникин.
Эх, по белым казакам
Стосковались пики!
 
 
Как на крыльях понеслись, —
Не страшны метели.
Через Дон, Кубань не шли —
Вихрем полетели.
 
 
Взяли город Краснодар,
Многие станицы.
В Черном море белякам
Довелось напиться.
 
 
На носу опять война:
Белые поляки
Перешли через рубеж,
Захотели драки.
 
 
Все равно – кого ни бить,
Если враг народа.
С бандой польских богачей
Бились мы полгода.
 
 
А потом полез барон
Врангель, значит, с Крыма
И на наших молодцов
Налетел, вестимо.
 
 
Ну и всыпали ему!
Растерял манатки…
К туркам по морю удрал
Врангель без оглядки.
 
 
После этого – Махно,
Бились без пощады
И разбили наконец
Все его отряды.
 
 
Даром подвиг не пропал:
Командарм Буденный
Знамя красное прислал
Нашей лаве конной.
 
 
Вот как выполнил свой долг
Пред своим народом
Наш четырнадцатый полк,
Верный страж свободы.
 

21
Красноармейская песня

 
Кто не помнит день священный,
Славный день календаря,
День великий незабвенный —
25-й октября.
Кто не знает, как случилось,
Победил рабочий люд,
Царство мрака прекратилось,
Стал царить свободный труд.
Этот день не позабудут
Наши внуки никогда,
Вечно петь и славить будут
Воцарение труда.
Царствуй, труд! Но враг смущенный,
Нами сверженный кумир,
Капитал раззолоченный,
Тот, кому подвластен мир,
Был повержен лишь в России
И, как сказочный стоглав,
Поднял, поднял свою шею
И попер на нас стремглав.
Он нанял себе наймитов,
Их оружием снабдил,
Он послал на нас бандитов
И добычу посулил.
Он нанял им генералов,
Чтоб разбой учили весть,
И назначил адмиралов,
Чтоб на нас хомут надеть.
Славно злая волчья стая
Они кинулись на нас,
Отовсюду наступая,
Угрожали каждый час.
Мы напоры отразили.
О, ликуй, рабочий люд!
Всех врагов мы победили,
Стал владыкой мира труд.
 

22
Раешник по всем фронтам

Стою я, раешник, на площади, во весь голос кричу:

«Братцы, пощади!» С раннего утра толпа плотней

столба прет к гляделкам, гудит и волнуется, положением

фронтов интересуется

Картинки —

Новинки,

Подходи,

Гляди!

В оба глаза

Сразу

Но не все

Разом.

Вот вам фронт Петербург, город красный – фронт у

Питера самый опасный

Был,

Да сплыл.

А Юденич Антанте письмо писал, что двадцатого он

Петербург, мол, взял, – пропустил слово «чуть», захотел

спекульнуть.

Ан не вышло,

Во все двери ему дышло!

Южный фронт – фронт второй: там стоим мы горой, помогла наша красная конница – знать недаром звонил я со звонницы, бита Мамонта-зверя там вольница, а с прохвоста со Шкуро нашим Буденным спущена шкура.

Третий фронт – тут афронт, передам лучше были о деникинском тыле.

Братцы, радуйся, прыгай, кричи «ура», получилось то, чему быть пора. У Деникина – тыл весь ползет по швам, по кускам, по кусочкам, не гулять ему больше по кочкам.

На Кубани он здесь спотыкнулся. Люд кубанский, как пес, огрызнулся: не воруй-де пшеницу, собачий сын, не вози к англичанке в чужой овин.

А могучий Кавказ весь гудит от проказ

Партизанов —

Горцев рьяных.

Весь в пылу Дагестан. Грузия, Азербайджан – чтобы

не зарился вор – меж собой заключили договор.

Не сегодня, так завтра Деникин-подлец рухнет в

бездну.

Ему чтоб ускорить конец,

Товарищи, объединяйтесь,

Укрепляйтесь.

Пехота

В роты,

В батареи

Артиллерия,

А всего нужней

Кавалерия.

Кавалеристы,

Красные артисты,

Из всех щелей

На коней!

23
Эх, калина, да эх, малина…

 
Эх, калина, да эх, малина,
Ни к чему теперь дубина.
Эх, калина,
Да эх, малина!
Погонялки мы не ждем,
В Красну армию идем.
Эх, калина,
Да эх, малина!
Красный штык – защитник плуга.
Мы не барская прислуга
Безответная,
Подбуфетная.
Красной армии полки —
Люд фабричный, мужики,
Рать свободная,
Всенародная.
Всю господскую ораву
Распатроним мы на славу,
Сволочь барскую,
Челядь царскую.
Всем господским холуям
Накладем мы по шеям,
Уж умеючи,
Не жалеючи.
Сбросим трутней с нашей шеи,
Перепашем мы траншеи.
 

24
Плясовая красноармейская

 
Как наш ротный командир
Носит новенький мундир.
Ай люли, люли, люли,
Носит новенький мундир!
Ай люли, люли, люли,
Носит новенький мундир!
Ротный – храбрый молодец,
Нам он всем родной отец.
Ай люли, люли, люли,
Нам он всем родной отец.
Ай люли, люли, люли,
Нам он всем родной отец.
Хорошо живется с ним,
При нем здорово едим.
Ай люли, люли, люли,
При нем здорово едим.
Ай люли, люли, люли,
При нем здорово едим.
А занятия начнет, —
Дым столбом кругом пойдет.
Ай люли, люли, люли,
Дым столбом кругом пойдет.
Ай люли, люли, люли,
Дым столбом кругом пойдет.
Раз-два-три-четыре-пять,
Все пошли штыки гулять.
Ай люли, люли, люли,
Все пошли штыки гулять.
Ай люли, люли, люли,
Все пошли штыки гулять.
Станем только воевать —
Никому не устоять.
Ай люли, люли, люли,
Никому не устоять.
Ай люли, люли, люли,
Никому не устоять.
Буржуй корчится, дрожит,
Пулемет по нем строчит.
Ай люли, люли, люли,
Пулемет по нем строчит.
Ай люли, люли, люли,
Пулемет по нем строчит.
Наша рота в бой пойдет —
Страх на белых наведет.
Ай люли, люли, люли,
Страх на белых наведет.
Ай люли, люли, люли,
Страх на белых наведет.
А как двинем на штыки —
Полетели беляки.
Ай люли, люли, люли,
Полетели беляки.
Ай люли, люли, люли,
Полетели беляки!
Ротный бравый, ты веди
Нашу роту впереди.
Ай люли, люли, люли,
Нашу роту впереди.
Ай люли, люли, люли,
Нашу роту впереди.
Белым спуску не давай —
Прямо в рай их отправляй!
Ай люли, люли, люли,
Прямо в рай их отправляй!
Ай люли, люли, люли,
Прямо в рай их отправляй!
 

Южный фронт

25
Приволжский городок

 
Шли деникинцы с осады
На приволжский городок,
Где дрались бойцы десятой
На распутице дорог.
Надвигался с горизонта
Ураган казачьих пик,
В штаб царицынского фронта
Шел кремлевский броневик.
Прибыл в штаб товарищ Сталин
И повел войска вперед,
И бойцы десятой стали
Крепче каменных пород.
И рассказывает Волга,
Омывая берега,
Как взбесившегося волка,
Мы отбросили врага!
Шли бойцы сквозь звездный ливень
По колдобинам дорог.
Большевистскою твердыней
Стал приволжский городок.
 

26
Песня про Ворошилова

 
Клима знает пролетарий,
Клим был слесарь и бедняк,
Клим червонным командиром
Вел отряды по степям.
 
 
С тобою, нарком наш,
Ворошилов Клим,
Заняли мы с боем
Неприступный Крым!
 
 
Помним, помним мы двадцатый,
Помним, как тогда с тобой
В стужу, холод, через воды
Шли на Чонгар, в бой.
 
 
С тобою, нарком наш,
Ворошилов Клим,
Заняли мы с боем
Неприступный Крым!
 
 
Мы в бою не раз бывали,
В бой нас храбрый Клим водил,
И Сиваш, Сиваш холодный
Клима не остановил!
 
 
С тобою, нарком наш,
Ворошилов Клим,
Заняли мы с боем
Неприступный Крым!
 
 
Часто в схватках рукопашных
Были жаркие дела,
Но ни штык, ни пуля вражья
Клима не взяла!
 
 
О тобою, нарком наш,
Ворошилов Клим,
Заняли мы с боем
Неприступный Крым!
 
 
Шли за Климом партизаны…
И орлиный славный лёт
Ворошилова наркома
Знает весь теперь народ.
 
 
С тобою, нарком наш,
Ворошилов Клим,
Заняли мы с боем
Неприступный Крым!
 

27
Легенда о Ворошилове

Однажды вышли мы с боем из хуторов в степь. Подлетает комиссар Ворошилов к обозу и грозно спрашивает:

– А куда делись подводы с хлебом?

И вправду не хватает двух подвод, а на каждой из них по 40 буханок ржаного хлеба да сверху еще крупы насыпано много. В тот тяжелый момент это была большая потеря. Как быть? С передовой линии никого не пошлешь в хутор за оставшимся провиантом, а бросать провиант тоже нельзя. Тогда Ворошилов созвал женщин, бойких ребят-подростков и вместе с ними бегом в хутор. Ночь темная. Собаки лают. Кругом стрельба идет. В одном дворе нашли подводы. Взялись – и собственными силами катят их к лагерю. А это километра два будет.

Смотрит Ефремович – рядом с ним какая-то женщина, напрягаясь, колесо толкает, а сама тяжело дышит, – беременна. Он разгневался на нее, потому что звал только здоровых. Остановили подводу, разложили хлеб, разгребли крупу и положили туда беременную молодуху, а затем уже одним духом прикатили в лагерь. Женщина на рассвете родила дочку. Ребенок здоровый родился, веселый и крикливый.

На пути к Царицыну закипели еще горячее бои. Ворошилов ни на минуту не смыкал глаз. Всегда на ногах, подтянут, чисто выбрит. Митинг соберет, расскажет все да так ясно, что и до сих пор помнится. И драться от этого веселей становилось, потому что знали, за что степи кровью поливаем.

Однажды во время боя скачет на коне Клим, повел глазами вдоль обоза, спрашивает:

– Где семья с ребенком?

А ему отвечают:

– Артиллерийским снарядом убило коня, разбило телегу, умертвило отца и мать.

– А ребенок? – волнуется комиссар.

– Ребенок под телегой остался.

Пришпорил он горячего коня и поскакал по полю прямо на врага, а за ним двое луганчан несутся. Белые видят – летят трое всадников прямо на них и стрелять перестали. Ворошилов прискакал к разбитой на дороге телеге и на полном скаку остановил коня. Бросил поводья товарищу, в один миг хватает из-под разбитой телеги между двумя трупами живого ребенка, как птица взлетает на коня, и втроем поскакали они в лагерь. Обманутые белые подняли стрельбу.

В лагере он отдал ребенка на руки женщинам.

– Смотрите за ней, кормите.

– А чем ее кормить-то?

Комиссар на ходу посоветовал: «Козу добудьте…» – а сам ласточкой к авангарду.

Обступили женщины сироту, забавляют ее, чмокая губами.

– Люди добрые, да как же ее звать?

Один луганчанин и говорит.

– Я слыхал, он обращался к ней: Гуль-гуль.

Люди засмеялись, но так и назвали девочку – Гуль-гуль.

В казацких хуторах добыли дойную козу, поили малютку молоком. Оберегали козу от пуль, в окопы прятали во время боя. До самого Царицына коза с лагерем шла. А девочка росла фронтовиком.

28
Спросите Царицын, спросите Украйну

 
Как коршуны злые терзают добычу,
Пронзенное сердце клюют,
Так белые банды терзают станицу,
Кровавые реки текут.
И лютые звери не знали пощады,
Мученьям не было конца,
И сын погибал пред очами родимой,
А дочь – на глазах у отца.
Проклятых тех дней никогда не забуду,
Никак по гроб жизни своей, —
Своими глазами я видел расправу,
Живыми сжигали людей.
Ах, сколько погибло, погибло напрасно
Под пулей, в петлé, под ножом!
Ах, сколько осталось сестер разнесчастных
И сколь опозоренных жен!
Стонали станицы, стонали деревни,
Ждали́ избавленья свово.
Но где ж избавитель? Чего не приходит?
Когда ж мы дождемся его?
И он услыхал этот стон всенародный,
Плач жен и сестер, матерей,
И кровь закипела в груди у героя,
Он кликнул призыв: «На коней!»
Могучий орел свои крылья расправил —
Буденный – степной богатырь,
И клич его ветер разнес по отчизне,
По родине всей вдоль и вширь.
Из каждой станицы, из каждой деревни,
Как вешние воды, текли,
Стекались к Семену, стекались к герою
Все честные люди земли.
И клятву великую родине дали
Отважные эти сыны,
Чтоб нивы и хаты, облитые кровью,
Были́ б от врага спасены.
Клялись сокрушить вражью силу несметну
Иль смертью геройскою пасть,
В сраженьях стоять до последнего вздоха
За нашу советскую власть.
Ах, трудно, ах, трудно мне петь про те годы,
Сжимается сердце в груди, —
Кадетские орды бесчисленны были —
Попробуй разбей, победи!
Спросите Царицын, спросите Украйну,
Спроси Перекоп или Дон,
С какою отвагой, с каким же геройством
За родину бился Семен.
По целым неделям с коней не слезали,
Сражались по нескольку дней,
Последний сухарь от себя отрывали,
Чтоб силы сберечь у коней.
И часто встречали врагов эскадроны
С десятком патрон на ружье,
Но сердце не дрогло, и крепко стояли
За правое дело свое.
Товарищ Буденный – орел легкокрылый, —
Он первым летел на врага:
И в правой руке – его гибкая сабля,
А в левой держал он наган.
Пример его был самым лучшим приказом.
Кто ж мог от Семена отстать?
Бесстрашно буденновцы с гиком врезались
В громадную вражию рать.
И клятву герои свою оправдали,
Хоть много их сгибло в бою.
Чтоб помнили внуки живых и погибших,
Для них эту песню пою.
 

29
Буденный

 
Шумел, гремел да бой с кадетом,
И дым стелился штреке.
А за кадетскими войсками
Следил Буденный на коне.
Он притаил свое дыханье,
На битву взор свой устремил;
Там тихим голосом, с дознаньем
Шкуро Денике говорил:
«Зачем я шел к тебе, Россия,
Хотел свободу погасить
И вел кадетов за собою,
Хотел буржуев защитить…
В полях истлеют наши кости,
Без погребения попа…»
– Штыки кадетские стальные
Согнем в бараньи мы рога!
 

30
«Там, вдали за рекой…»

 
Там, вдали за рекой,
Зажигались огни,
В небе ясном заря догорала —
Сотня юных бойцов
Из буденновских войск
На разведку в поля поскакала.
Они ехали долго
В ночной тишине
По широкой украинской степи,
Вдруг вдали у реки
Засверкали штыки —
Это белогвардейские цепи.
И отряд боевой
Наскочил на врага,
Завязалась кровавая битва.
И боец молодой
Вдруг поник головой —
Комсомольское сердце разбито.
Он упал возле ног
Вороного коня
И закрыл свои карие очи.
«Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Что я честно погиб за рабочих!»
Там, вдали за рекой,
Уж погасли огни,
В небе ясном заря загоралась,
Капли крови густой
Из груди молодой
На засохший ковыль подтекали
 

31
Марш Буденного

 
Мы – красная кавалерия, и про нас
Былинники речистые ведут рассказ
О том, как в ночи ясные,
О том, как в дни ненастные
Мы гордо, мы смело в бой идем.
 
 
Веди ж, Буденный, нас смелее в бой!
Пусть гром гремит,
Пускай пожар крутом:
Мы – беззаветные герои все
И вся-то наша жизнь есть борьба!
 
 
Буденный – наш братишка,
С нами весь народ,
Приказ: «Голов не вешать
И глядеть вперед!»
Ведь с нами Ворошилов, —
Первый красный офицер,
Сумеем кровь пролить
За Эс-Эс-Эс-Эр.
 
 
Веди ж, Буденный, нас смелее в бой!
Пусть гром гремит,
Пускай пожар кругом:
Мы – беззаветные герои все
И вся-то наша жизнь есть борьба!
 
 
Мы – красная кавалерия, и про нас
Былинники речистые ведут рассказ
О том, как в ночи ясные,
О том, как в дни ненастные
Мы гордо, мы смело в бой идем.
 
 
Веди ж, Буденный, нас смелее в бой!
Пусть гром гремит,
Пускай пожар кругом:
Мы – беззаветные герои все
И вся-то наша жизнь есть борьба!
 

32
Конная Буденного

 
О неба полуденного
Жара – не подступи!
Конница Буденного
Раскинулась в степи.
Никто пути пройденного
От нас не отберет,
Мы – конница Буденного,
Девиз ее: вперед!
Мы не сынки у маменьки
В помещичьем дому —
Мы выросли во пламени,
В пороховом дыму.
Никто пути пройденного
От нас не отберет,
Мы – конница Буденного,
Девиз ее: вперед! —
Ведь мы хотя не хвастаем,
Но помним Перекоп,
Всегда храним обоймы
Для белых черепов.
Никто пути пройденного
От нас не отберет,
Мы – конница Буденного,
Девиз ее: вперед!
Пусть белые не хвастают
Посадкой на скаку.
Изрубим острой шашкою
Их эскадрон в муку.
Никто пути пройденного
От нас не отберет,
Мы – конница Буденного,
Девиз ее: вперед!
 

33
Сказ о Касторной

– Расскажу тебе про нашего героя командира, про Семена Михайловича Буденного. Сказка это, быль ли это – мне неведомо. Сам в буденновской коннице тогда я не был и рассказываю по слухам, ходившим в народе. А народ про Буденного говорит не спроста. Он был тут в наших местах в 1919 году со своей геройской конницей и колотил белых бандитов, которые хотели задушить советскую власть. Вихрем носился командир Буденный по полям черноземным на своем лихом коне. Конь у него был быстрый, как стрела. Не знал этот конь устали, как и его хозяин.

И была у Буденного славная Красная конница. Была эта конница составлена из казаков Дона, мужиков черноземья, из бедных крестьян украинских, из батраков заволжских. Шла конница по полям и степям, била золотопогонников Деникина, Махно, Шкуро.

Буденный на своем коне, конечно, впереди всех. Едет молодец-молодцом, плеткой помахивает, ус свой пышный подкручивает. Едет и напевает про жизнь свою батрацкую, про долю народную, про степь донскую. Спокойный такой, уверенный, как будто на покос едет. И не только храбр, но и хитер был наш Буденный. Такие дела он обдумывал – смеху даешься.

Дали ему однажды задание – взять станцию Касторную. А станция эта была занята белыми. Засели там силы неисчислимые: пехоты полков 15, конницы полков 20. Были там орудия, пулеметы, броневики. Куда сражаться с такой силой, – не возьмешь! Но не сплоховал Буденный.

Думал он день, думал ночь, не спал и не ел. Ходил хмурый, все обмозговывал, как бы Касторную взять, как бы золотопогонников разбить. И придумал. Да такой план придумал – диву дивуешься.

Взял Буденный с собой сотни две геройских бойцов и темной ночью припожаловал на станцию Суконовка. А станция эта была тоже занята белыми. Но тут их было меньше, чем в Касторной.

– На смерть пошел, – сказали про Буденного бойцы.

Но не страшился смерти красный командир. Спокойно, без шума подходит Буденный со своими бойцами к Суконовке.

– Руки вверх! – говорит.

Растерялись белые, подняли руки и рассказали, где их пушки стоят. Красноармейцы окружили батарею, взяли ее и разоружили. И сделали все это так ловко, что не успели белые глазом моргнуть. Обрадовался Буденный и думает: что же дальше делать? Атакой Касторную не возьмешь. Сила там большая. «Ну, хорошо, не атакой, так хитростью возьму».

Звонит наш командир по телефону из Суконовки в Касторную и разговаривает как бы от белых: так и так, говорит, пришлите нам еще парочку бронепоездов да десяток орудий, а то тут красные наступают, отбиваться надо.

Ишь, хитро как! В Касторной рты поразинули. Выручать, говорят, надо, на наших наступают! И послали в Суконовку броневики и орудия. Завидел Буденный, что броневики к нему идут, улыбается. Вот, думает, ротозеи, а еще Россией управлять хотели.

Забрал он броневики и орудия, посадил на них своих ребят, отдал нужное распоряжение и двинулся в Касторную к белым на их же броневиках. Ехали с песнями и с музыкой. Белые думали, что это свои идут. Потом все перепугались и сдались.

34
Вот каков Буденный-то!

Ты знаешь, чего он однажды сделал? Едет он, с ним сотня считанная казаков. И плечи погоны высшего чина и золотую медаль на грудь, а казакам приказал ехать по обеим сторонам цепочкой. Ну, солдаты смотрят, кто знает – их или нет, шагают себе усталые, до них и дела нет. Полковник ехал впереди, свесив голову, дремал. Вдруг видит впереди чин. Буденный спрашивает полковника: что, деокать, это за солдаты, кому они подчинены, куда держите путь и зачем, какова сила ваша. Прямо потеха. Ну вот. Полковник знатно сделал выправку груди, отдает честь Буденному и говорит:

– Я полковник непобедимый, и фамилия моя – Лютой. Армия моя две тысячи двести. Иду по приказу его величества генерала Васильева разыскивать Буденного и разбить его.

– А вы справитесь с ним? – спокойно задает Буденный вопрос полковнику.

– О, у меня рука не дрогнет! В планы моей головы все войско уйдет, как в воду канет с лица земли.

– Вот оно как? – сказал Буденный. – Вы в планах своей головы хотите утопить 2200 солдат?

Лютой, не понимая этих слов, спросил:

– Позвольте спросить, ваше величество, вы кто будете?

– Я, я-то, – говорит Буденный, моргнул своему казаку, тот наотмашь срубил голову полковнику, а Буденный поднял кверху руку и сказал солдатам:

– Приказываю оружие сдать, ваш Лютой хотел вам сделать измену; если не подчинитесь моему приказу, сейчас перерубим вас всех, как в мясорубке. Я – Буденный!

И Буденный сорвал с плеча погоны, распахнул казацкую одежду, на груди у него показалась красная повязка. И тут же все были обезоружены. Вот каков Буденный-то!

35
Серго любимый

 
Мы чтим и любим голос твой,
Сподвижник Сталина родной,
Ведь каждый горец трудовой
Тебя зовет – Серго любимый.
Еще до солнца, с давних лор
Сдружился ты с народом гор,
Предвидел твой орлиный взор
Грядущий день, Серго любимый.
Предвидел ты во мраке том,
Кто сможет стать большевиком,
Кто выйдет в Октябре с клинком
За наш простор, Серго любимый.
Кто с нами, верен до конца,
Пройдет тяжелый путь бойца,
Не отвернув в огне лица
Перед врагом, Серго любимый.
Ты много испытал за нас:
Был в тюрьмах, в ссылке был не раз,
Но вновь являлся на Кавказ,
Боролся вновь, Серго любимый.
Мы славим тех, кто, в бой идя,
Нам предан, жизни не щадя,
Но ты, великий друг вождя,
Всех преданней, Серго любимый.
Ты с нами пищу разделял,
Детей ты наших целовал,
Друзей средь нас ты выбирал
И закалял, Серго любимый.
В те многотрудные года,
Когда пылали города,
Друзей своих ты никогда
Не забывал, Серго любимый.
Через Кавказские хребты
На помощь к нам являлся ты
Как грозный мститель бедноты,
Громя врагов, Серго любимый.
Окутав плечи башлыком,
По тропам на коне лихом,
Наш славный боевой ревком,
Не ты ль нас вел, Серго любимый.
Ты нас патронами снабжал,
Нас обувал, нас одевал,
В походах буркой укрывал,
Берег бойцов, Серго любимый.
Не сходит имя с языка,
В плену у струн моя рука,
И песня льется, как река,
Все о тебе, Серго любимый.
Ты Лениным был прислан к нам
На помощь горским беднякам,
Обучен Сталиным боям,
Могуч, как лев, Серго любимый.
И потому ты был любим,
Был стоек, непоколебим,
По-сталински непримирим
К врагам труда, Серго любимый.
Когда Гоцинский – подлый вор —
С ордой бандитов наподбор
Стал грабить села наших гор,
Ты спас народ, Серго любимый
Ты верных партизан собрал.
За родину на бой призвал,
Заданье сталинское дал
Разбить врага, Серго любимый.
И шли метельною тропой
Отряды партизан на бой,
Твоей ведомые рукой,
Шли победить, Серго любимый.
А там стремительней реки,
Наперевес держа штыки,
Красноармейские полки
Нам помогли, Серго любимый.
То русский пролетариат,
Наш кровный, наш могучий брат,
Отвел от нас свинцовый град
Не в первый раз, Серго любимый.
То Ленин слал нам помощь их,
То Сталин дал бойцов лихих,
Чтоб жизнь цвела в горах седых,
Чтоб враг был смят, Серго любимый
Чтоб ясен был наш небосвод,
Был счастлив трудовой народ,
Чтоб в наших рощах черный гнет
Не свил гнезда, Серго любимый.
Ты тем уже для нас велик,
Что Ленина живой язык
Довел до нас, Серго любимый.
Что знамя партии родной
Пронес сквозь дым пороховой,
Ведя к победе за собой
Народы гор, Серго любимый.
В те дни с тобой не спал ночей
Товарищ Киров – овет очей,
С тобой громил он палачей,
Топивших нас, Серго любимый.
За смерть его (уж близок срок)
Ответит нам фашистский волк.
Мы держим взведенным курок,
Враг не уйдет, уж близок суд,
Его настигнут, приведут!
Тому порукой честный труд
Моей страны, Серго любимый.
Тому порукой вся страна,
Что славой мира рождена,
Порукой эта песнь моя,
Что я пою, Сорго любимый.