Текст книги "Мифы Центральной и Южной Америки: майя, ацтеки, инки и другие"

Одним из важнейших центров цивилизации майя была столица Мутульского царства (сами майя называли ее Яш Мутуль) – Тикаль, прятавшаяся в тропических лесах Гватемалы. Временем ее основания считается VII век до нашей эры, но своего расцвета город достиг уже в классический период. Влияние Тикаля на соседние регионы оказалось огромным. Его жители активно торговали со многими городами и наладили тесные контакты с Теотиуаканом. Ничто не предвещало бед, но, как и многие другие города майя, в 900-е годы Тикаль вдруг начал стремительно пустеть. Возможно, на людей напал мор, или крестьяне больше не могли прокормить десятки тысяч горожан, невзирая на систему «приподнятых полей».

Руины древнего города майя Тикаль,

Гватемала

Одна из особенностей Тикаля – болотистая местность, поэтому здания там стояли на высоких фундаментах или холмах, связанных между собой дорогами. Когда-то они были широкими проспектами, но джунгли взяли свое, и сейчас можно только догадываться, как они выглядели много веков назад.

Невзирая на древность, в Тикале сохранилось довольно много построек, и раскопки еще не закончены. Город украшают пять больших ступенчатых пирамид с храмами на вершинах и несколько аналогичных строений меньшего размера. Вершины самых высоких пирамид поднимаются над лесным пологом, производя неизгладимое впечатление. Характерной их особенностью является небольшая площадь основания при большой высоте. Остается только пожалеть жрецов, особенно пожилых, которым приходилось ежедневно подниматься и спускаться по лестницам, ведущим к храмам.

Прямоугольную Центральную площадь города украшают две стоящие друг против друга пирамиды. Девятиступенчатый Храм I, или храм Великого Ягуара, высотой 44 м служит усыпальницей одному из правителей Тикаля – легендарному Хасав Чан Кавилю по прозвищу Ах Какао. В Храме II, или храме Масок, который на 6 м ниже своего визави, покоится супруга Ах Какао. Примечательно, что в обоих случаях сначала создавались гробницы, а уже затем вокруг них возводились пирамиды и храмы. Этот прием потом будет использоваться довольно часто и не только майя.

Маски, выполненные из камня и штука, вообще достаточно распространенный элемент украшения храмов. Они глядели на зрителей с гребней, фризов, лестниц и других наиболее заметных мест.

Если персонаж был один, то он изображался красавцем (с точки зрения майя) в роскошной одежде. Если же действующих лиц было несколько, то правителя можно было легко узнать по тому, что его изображали выше всех, причем зачастую сидящим на ком-нибудь из подданных, пленников или рабов.

От Центральной площади шли дороги к Северному и Центральному акрополям. В Северном, вероятно, жил правитель города, его приближенные и жрецы. Здесь же владыки Тикаля находили и свое последнее успокоение.

Вид на древний Храм IV, место археологических раскопок в Тикале, Гватемала

Одной из жемчужин Тикаля считается Храм IV, или храм Двухголового Змея, высотой 65 м от платформы до верха кровельного гребня. Над входом в его святилище с восточной стороны тоже можно увидеть три огромные маски. Это одно из высочайших зданий, оставшихся нам от этой цивилизации.

Примечательно, что в Тикале, как и в некоторых других городах – его ровесниках, впервые стали появляться лица, выполненные анфас. До этого скульпторы и художники майя использовали «египетский» стиль изображений человека: голова и конечности – в профиль, тело – анфас. С городских стен на нас смотрят вельможи в роскошных костюмах и головных уборах из длинных перьев. Перьями же часто оформляются их щиты, копья и копьеметалки.

Кроме великих пирамид и акрополей в городе сохранились еще несколько храмово-административных комплексов, площадки для игры в мяч, жилые дома и остатки дамб с каналами, обеспечивавших город водой.

Во времена строительства Тикаля майя уже знали ступенчатый свод, но его еще не умели возводить в два ряда, поэтому помещения получались довольно узкими.

Тикаль до сих пор поражает зрителей своим великолепием и даже успел сняться в кино! Среди его руин снимался один из фильмов франшизы «Звездные войны» – Эпизод IV «Новая надежда», а именно то место, в котором повстанец следит за посадкой «Тысячелетнего сокола».

Сегодня руины города включены в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО, а сам он с прилегающей территорией входит в Национальный парк Тикаль.

Паленке – один из крупнейших городских центров цивилизации майя и столица Баакульского царства (III–VIII вв.), он находится в штате Чьяпас на юго-западе Мексики. Окруженный со всех сторон джунглями город, вернее, то, что от него осталось, производит незабываемое впечатление. Это один из наиболее посещаемых археологических парков.

Деталь барельефной резьбы в древнем городе

Паленке, Чьяпас, Мексика

Сравнивая Паленке с Тикалем нетрудно заметить, что искусство майяских строителей продолжает развиваться. Архитекторы используют сдвоенный ступенчатый свод с центральной стеной из колонн, благодаря чему помещения становятся шире. Кое-где еще осталась искусная лепнина из штука. В Паленке впервые появляются многофигурные композиции, а в позах персонажей видна динамика. В работе скульпторов и художников заметно стремление к прорисовке деталей и портретному сходству, гораздо свободнее изображаются разные положения тел. Одна из характерных особенностей архитектуры Паленке – наличие у храмов портиков с несколькими входами, за которыми располагается основное святилище, предназначенное тому или иному богу.

Основные достопримечательности: дворец с квадратной башней, непременная площадка для игры в мяч и несколько храмов, среди которых выделяются четыре – Солнца, Креста, Лиственного Креста и Надписей.

Храм Солнца считается образцом майяского искусства классического периода. Он стоит на пятиступенчатой невысокой пирамиде. Внутри него есть несколько фризов, на одном из которых изображено Солнце.

Храм Надписей, получивший свое название из-за трех каменных плит с жизнеописанием легендарного правителя Пакаля, знаменит тем, что стал усыпальницей этого выдающегося человека. Чтобы в нее попасть, надо подняться на восьмой уровень пирамиды, зайти в один из входов храма и, подняв плиту, пройти скрытым в ее толще туннелем. Археологам пришлось в буквальном смысле пробиваться к саркофагу Пакаля, поскольку проход к нему древние строители завалили и перегородили каменными плитами. Сам саркофаг был покрыт изображениями и надписями, а внутри него покоился мужчина с маской на лице из нефрита, обсидиана и перламутра. Судя по весу саркофага (20 тонн!), здесь, как и в Тикале, пирамида с храмом возводились над усыпальницей. Там же было найдено несколько скелетов юношей и девушки, видимо, слуг, которые должны были проводить господина в загробный мир.

Площадка для игры в мяч,

Паленке, Мексика

В Паленке хорошо сохранился дворцовый комплекс, расположенный на искусственной десятиметровой платформе. Там жил правитель Паленке с семьей, его родня, вельможи и жрецы. Комплекс состоит из двенадцати зданий, окружающих большие и малые дворы. Там же находится четырехэтажная башня, которая, предположительно, служила обсерваторией.

Как и Тикаль, Паленке был оставлен в IX веке по неизвестной причине и быстро исчез в джунглях. Ныне это памятник Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Легендарный Пакаль Великий – личность чрезвычайно интересная. На его правление пришелся пик расцвета Паленке (650 год нашей эры), а ведь он принял город в очень плохом состоянии! Пакаль процарствовал в Паленке 68 лет и умер в 80 лет, что в два, а то и в три раза превысило среднюю продолжительность жизни древних майя. При нем были возведены самые красивые постройки в городе и побеждены его враги. Не удивительно, что после смерти Пакаля жители Паленке его обожествили и «назначили» покровителем города. Удивительно другое: на крышке саркофага Пакаль изображен в «позе космонавта» среди предметов, похожих на оборудование космического корабля. Писатель Эрих фон Деникен в книге «Колесницы богов» утверждал, что это рисунок пришельца, ожидающего старт в кабине звездолета. Майянисты, придя в ужас от подобной трактовки, хором заявили, что это мировое дерево и уход Пакаля в мир иной. Не будем спорить. Если существование мирового дерева кажется ученым более реальным фактом, чем появление инопланетян, то так тому и быть.

Чичен-Ица – самый «молодой» из описанных здесь городов майя. Возникнув в V–VI веках, он быстро стал одним их самых могущественных на Юкатане.

В Х веке Чичен-Ицу захватили тольтеки, сделав ее в следующем столетии столицей своего царства. Пришельцы привнесли в майяский стиль религиозные и змеиные мотивы, а также «атлантов», поддерживавших притолоки зданий. Захватчики пытались подстроить город под архитектурные стандарты их бывшей столицы Тулы, но это им удалось далеко не в полной мере, в результате чего появился особый майяско-тольтекский стиль. Посмотрите на храм Воинов с его колоннадой, ягуарами и змеиными мотивами – чем не тульская пирамида Утренней Звезды?

Храм воинов в Чичен-Ице, Мексика

Тольтеки принесли с собой культ Кукулькана (Кецалькоатля), которому был посвящен главный храм Чичен-Ицы, названный Эль-Кастильо (Кремль). Он представляет собой девятиуровневую четырехгранную пирамиду с храмом наверху, к которому ведут четыре огражденные балюстрадой лестницы. Храм Кукулькана во многом копирует храм Солнца в Паленке, но не без тольтекских нововведений – колонн в виде пернатых змей. В дни весеннего и осеннего равноденствий на его северной лестнице происходит чудесное явление: благодаря игре теней создается впечатление, что по ней ползет огромная змея. Трудно переоценить впечатление, которое это явление производило на неграмотных суеверных индейцев, если даже сейчас толпы туристов со всего мира приезжают взглянуть на него.

Не менее интересны храм Воинов с его пернатыми змеями, фигурами воинов и колоннадой, получивший название из-за «милитаристского» оформления, и башня Караколь («Улитка») с витой лестницей, служившая благодаря наличию окон майяской обсерваторией. И хотя они заметно уступают в размерах довлеющему над городом Эль-Кастильо, но очень красивы и гармонично вписываются в окружающий ландшафт.

Недалеко от центра расположен хорошо сохранившийся «стадион» – площадка для игры в мяч. Матч заканчивался жертвоприношением, и головы несчастных игроков выставлялись на стене с изображением черепов для всеобщего обозрения.

Однако прославился Чичен-Ица не столько архитектурой, сколько своим Священным сенотом – огромным карстовым колодцем с крутыми стенами, который был сердцем города. Там, на двадцатиметровой глубине, страшная в своей неподвижности вода ждала своих жертв. По рассказам майя, именно сюда приводили красивых девушек и могучих воинов, чтобы принести их в жертву богу воды Чаку.

Обсерватория Эль-Караколь,

Чичен-Ица, Мексика

Подготовка к обряду начиналась в храме Кукулькана, стоящего на вершине пирамиды Эль-Кастильо. Там жертву обряжали для встречи с богом и выполнялись все соответствующие ритуалы. После чего жрецы в парадных одеждах выводили несчастную девушку из храма и, окуривая благовониями, вели под музыку по Дороге жертв к провалу. Толпившиеся по сторонам горожане и паломники в благоговейном молчании провожали ее взглядами. На краю обрыва в небольшом святилище совершались последние обряды и давались напутствия перед встречей с богом. Толчок – и жертва с отчаянным криком летела вниз. Услышав всплеск воды, толпа разражалась радостными криками. Теперь-то наверняка Чак смилостивится над ними и прекратит засуху! В воду дождем сыпались драгоценности на случай, если одной жертвы богу покажется мало. Даже небожители любят золото и драгоценные камни.

Среди знатоков цивилизации майя долго велись споры о том, приносились ли в действительности жертвы или это только легенда, пока в начале XX века американский консул в Мексике Эдвард Герберт Томсон не выкупил у владельца земли успевший превратиться в грязную яму Священный сенот и не занялся поиском золота майя. Задача была не из легких, ведь, помимо большого расстояния до воды, глубина самого колодца составляла еще десять метров плюс три метра ила на дне. Получив из дома землечерпалку и два водолазных костюма, предприимчивый консул занялся кладоискательством. Первые результаты ничего не принесли, и встал вопрос об остановке работ, поскольку приближался сезон дождей. Но, видимо, Чаку надоело цепляться за свою добычу, и в поднятом землечерпалкой иле стали попадаться золотые и нефритовые украшения и человеческие останки. Реальность жертвоприношений в Священном сеноте была доказана, правда, судя по останкам, майя топили в колодце не только юных дев, но и зрелых матрон, а также мужчин и детей. Характер прижизненных травм несчастных говорит о том, что этими людьми были, скорее всего, рабы. Но, с другой стороны, если у майя было принято портить вещь перед тем, как поднести ее богу, то что мешало жрецам перед утоплением человека проломить ему череп?

Испанские летописцы сообщали, что жертвоприношения продолжались даже после того, как сам город был давно мертв. Последнее из них состоялось незадолго до прихода конкистадоров. Страшная традиция пережила своих создателей.

К концу XII века город опустел, и пришедшие белые люди нашли его полностью заброшенным.

Мифология майя

Был полдень, и вязкая влажная жара проникала даже в келью падре Франсиско Хименеса, сидевшего за шатким столом в деревушке Санто-Томас-Чуила, затерявшейся в тропической сельве. Перед ним лежала удивительная книга – сборник легенд киче, одного из майяских племен, живших в центральной части современной Гватемалы. Вот уже несколько лет он пытался нести этим дикарям слово Божие. Индейцы слушали, поддакивали, но падре подозревал, что праздновать победу христианства на этих недавно завоеванных территориях рановато. Можно было, конечно, по примеру коллег спалить все древние книги аборигенов, но вряд ли они от этого больше полюбят Христа. Скорее, следовало изучить их наследие и аккуратно наполнить старые понятия новым смыслом.

Падре осторожно потрогал пальцем лежащие перед ним листы. Он старался быть добрым со своими прихожанами – и вот результат: они подарили ему древние записи местных легенд. Глаза монаха заблестели от удовольствия. Благодаря этому сокровищу он сможет лучше понять свою паству и, возможно, спасти их заблудшие души от геенны огненной.

Достав стопку бумаги, он зачистил перо и, обмакнув его в чернильницу, разделил страницу на две части. Слева он скопирует текст как он есть, а справа сделает перевод на родной кастильский язык. Жаль, конечно, что он не настолько хорошо знает язык киче, как хотелось бы, но хотя бы приблизительный перевод он сделает во славу Господа. Надо будет обязательно его включить в книгу «История провинции Сан-Винсенте де Чиапас и Гватемалы», над которой он уже давно работает. Довольный падре поерзал на стуле и прикоснулся пером к бумаге…

Хименес чувствовал, что ему невероятно повезло, но не понимал до конца – насколько. Как мы помним, фанатично верующие испанцы уничтожали на новых территориях любое проявление памяти о великом прошлом захваченных народов. В огне погибло почти все их наследие. Остались крохи: доставшийся падре памятник мифологизированной истории народа киче «Пополь Вух», сборник из девяти книг преимущественно медицинской и исторической тематики «Чилам-Балам» из Юкатана, летопись еще одного майяского племени «Анналы какчикелей», пьеса «Рабиналь-ачи» и три так называемых Кодекса майя, именованных по местам их хранения Дрезденским, Мадридским и Парижским.

Мадридский кодекс, стр. 34,

Тро-Кортесианус, примерно X–XVI вв.

«Пополь Вух»: сотворение мира по-майяски

Значение «Пополь Вух» («Книги народа») для понимания цивилизации майя трудно переоценить. Мало того, что книга содержит много интересных данных о мифологии древних индейцев, так она еще до сих пор оказывает большое влияние на культуру их потомков. Прочтя ее в детстве, один из гватемальских писателей, Мигель Анхель Астуриас, написал прекрасную книгу «Легенды Гватемалы», изданную у нас в стране в 1972 году. Ее стоит почитать.

Повествование неизвестного автора «Пополь Вух» начинается, как и положено в эпических книгах, с сотворения мира.

Итак, вначале в мире не было ничего, кроме сырости и темноты, молчания и неподвижности. Холодное море, вечная тишина и черное небо. В первозданном мраке существовали двое: Великая мать и созидательница Тепеу и Великий отец и творец, Сияющий Пернатый Змей Кукумац. Над ними в небесах обитало Сердце небес – триединый бог Хуракан, ипостасями которого были Какулха-Хуракан (Громовой ураган), Чипи-Какулха (Новоявленный гром) и Раша-Какулха (Нежданный гром). Все было гармонично, спокойно, но… скучно и голодно. Посоветовавшись, Тепеу, Кукумац и Хурокан решили создать человека, который должен был их славить, ценить и кормить. Идея хорошая, но обстановка для него явно неподходящая. Пришлось организовывать будущему кормильцу условия для жизни. Появились заря и плохонький свет (Солнца и Луны еще не было). Со дна океана, повинуясь заклинаниям, поднялась земля, на которой выросли покрытые буйной растительностью высокие горы, потекли реки, образовались озера.

Затем боги создали горных духов и животных, но никто из них не умел ни разговаривать, ни добывать еду для богов. Пришлось признать эксперимент неудачным. Живность отпустили на все четыре стороны, а чтобы она не думала, что легко отделалась, боги предназначили ее на прокорм тому, кого они сотворят позднее.

Вторая попытка тоже не увенчалась успехом. Из земли и глины боги создали человека, но материал оказался настолько мягким, что подопытный образец перекосило во все стороны, да и с мозгами у него были большие проблемы. А, может, мозгов и вовсе не было.

В следующий раз творцы создали человечков из кораллового дерева (эритрины) и тростника. То, что получилось, не растекалось, но тоже умом не блистало. Размножаться человечки размножались, однако ходили на четвереньках, богов не признавали и отличались трухлявостью. Они тоже были уничтожены, причем весьма затейливо. Сначала боги устроили им потоп в густой смоле, затем Хуракан в трех своих ипостасях оторвал им головы, сожрал плоть и перетер их кости. Деревянные люди пытались спастись, но на них ополчились все: от диких животных до зернотерок, сковородок и горшков. Мало кто уцелел, а выжившие превратились в обезьян.

Тут возникла еще одна проблема в виде некоего чуда в перьях с говорящим именем Вукуб-Какиш (Огненный солнечноглазый макао, то есть попугай макао, но только очень большой). Так вот этот Вукуб-Какиш решил, что он сам Солнце, Луна и вообще царь горы, потому что его глаза из серебра с изумрудами, зубы блестят подобно лику небес, а нос сияет ярче Луны, которую никто к тому времени еще не видел. А раз он своим блеском освещает все вокруг, то боги ему не указ. Такое непочтительное поведение не понравилось двум полубогам-близнецам Хун-Ахпу и Шбаланке. Решив, что перед приходом людей неплохо бы очистить землю от всякой нечисти, они взяли свои духовые трубки и отправились на разборку с Вукуб-Какишем и двумя его сыновьями, Сипакной и Кабраканом.

Близнецы застали Вукуб-Какиша за обедом: тот влез на дерево тапаль, чтобы полакомиться сладкими плодами. Подкравшись, Хун-Ахпу выстрелил ему в глаз глиняным шариком из духовой трубки, но немного промахнулся и свернул хвастуну челюсть. Вукуб-Какиш взвыл от боли и свалился с дерева. Нетерпеливый Хун-Ахпу бросился к нему, чтобы добить поверженного врага, но Вукуб-Какиш оторвал его руку, отнес ее домой и повесил над камином. Мол, придут супостаты за ней, тут мы и посмотрим, кто кого.

Копан, археологический памятник

цивилизации майя, Гондурас

Но юноши оказались хитрее. Они подговорили своих божественных бабушку и дедушку прикинуться специалистами по вытаскиванию червей из зубов, лечению глаз и вправлению костей, а себя представить их внуками. Все получилось так, как они запланировали: обезумевший от боли Вукуб-Какиш повелся на их хитрость и позволил «лекарям» заняться своей челюстью, не заметив даже, что один из них однорукий. Те быстренько повыдирали у него все сияющие зубы, заменив их белой кукурузой, содрали серебро с глаз вместе с кожей и сняли остальные сияющие украшения. Вукуб-Какиш такого «лечения» не пережил, но у него остались два сына, и близнецы отправились их разыскивать.

Старший из братьев, Сипакна, считал себя творцом гор. Однажды, купаясь в реке, он увидел, как четыреста усталых юношей несли бревно, чтобы подпереть им дом. Сипакна предложил им свою помощь и в одиночку донес тяжесть до нужного места. Такой поступок не только не вызвал у юношей благодарности, но и породил в их душах страх и желание убить силача. Выкопав огромную яму, они попросили чужака спуститься в нее и продолжить копать, пока не доберется до дна. Заподозрив неладное, Сипакна выполнил их просьбу, но вместо того, чтобы копать яму в глубину, вырыл себе боковое углубление. Так что когда неблагодарные юноши сбросили на него то самое бревно, Сипакна спрятался в убежище. Довольные юноши выпили на радостях и потеряли бдительность. Тогда Сипакна выбрался из ямы и уронил на них, пьяных, дом, похоронив в развалинах всех до единого.

Узнав об этой истории, Хун-Ахпу и Шбаланке пришли в ярость и решили отомстить за друзей. Из растений и камней они сделали огромного рака, спрятав его в глубокой пещере, а затем указали умиравшему от голода Сипакне на то место, мол, там живет огромный вкусный рак. Недальновидный силач обрадовался и полез в ловушку. Но когда он почти дотянулся до обещанной добычи, близнецы колдовством уронили на него гору, превратив доверчивого Сипакну в камень.

Теперь настал черед младшего сына Вукуб-Какиша – Кабракана, развлекавшегося разрушением гор. Богам это его занятие категорически не нравилось. Хуракан приказал Хун-Ахпу и Шбаланке заманить Кабракана туда, где поднимается солнце. Прикинувшись безвестными стрелками из духовых трубок и ловцами птиц, близнецы пообещали показать своей жертве гору, превышающую своими размерами все, существующие на свете. Кабракан тут же захотел ее разрушить. Они пошли к этой мифической горе, туда, где встает солнце (что несколько странно, потому что его еще не было). По дороге Хун-Ахпу и Шбаланке настреляли птиц и на привале начали их жарить. Одну из тушек они намазали мелом и белой землей, чтобы свести Кабракана в могилу. Почувствовав запах жареной дичи, Кабракан попросил братьев дать ему кусочек и съел заколдованную птичку. После чего ослаб, и Хун-Ахпу со Шбаланке его связали, бросили на землю и закопали.

Тут повествование о подвигах Хун-Ахпу и Шбаланке прерывается, и неизвестный автор «Пополь Вуха» начинает рассказ об отце близнецов Хун-Хун-Ахпу и его брате Вукуб-Хун-Ахпу.

Эти двое были детьми Шпийякока и Шмукане, принявших участие в их сотворении. Когда Хун-Хун-Ахпу стал взрослым, он женился и родил двух сыновей. Первого звали Хун-Бац, второго – Хун-Чоуэн. У Вукуб-Хун-Ахпу не было ни жены, ни детей.

Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу целыми днями играли в кости или в мяч. Даже Вок, посланник Хуракана, приходил посмотреть на их игру. Плохо было только то, что поблизости находился вход в подземный мир Шибальбы, местного аналога ада. Как-то раз ее владыки Хун-Каме и Вукуб-Каме заинтересовались, что за шум и гам творится на земле, отчего она трясется?

Собрав военный совет с владыками, «ответственными» за разные болезни и несчастья, правители Шибальбы, бывшие воплощением смерти, решили заманить братьев к себе под землю, отобрать их спортивный инвентарь, а самих убить. Быстро помчались их гонцы – совы, чтобы передать приглашение на игру. Уверенные в своих силах братья собрались, прихватили снаряжение для игры в мяч и отправились в путь, оставив дома каучуковый мяч.

Путь под землю был воистину ужасным. Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу благополучно преодолели несколько рек, из которых две последние состояли из крови и гноя, но потом ошиблись, выбрав на перекрестке черную дорогу, высосавшую из них все силы. Однако они все-таки добрались до дома владык подземного царства. Тут их ждало новое испытание: вместо его хозяев, там сидели деревянные куклы. Братья, не разобравшись, раскланялись перед ними, а затем еще по приглашению веселящихся владык уселись на раскаленную лавку, получив серьезные ожоги.

На ночь братьев поселили в Доме мрака, дав смолистые лучины и зажженные сигары, запретив, однако, ими пользоваться. А поскольку вокруг было темно и холодно, то Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу пренебрегли приказом и сожгли и то, и другое, за что поплатились на следующий день.

Вообще, в подземном мире существовало несколько «домов», куда попадали люди во время испытаний. Кроме Дома мрака там были Ледяной дом, где дул холодный ветер, Дом ягуаров, в котором метались голодные хищники, Дом летучих мышей, полный кричащих и верещащих зверушек, и Дом ножей, которые торчали отовсюду. Как видите, братья «сломались» уже на первом испытании.

Керамический сосуд с изображением богов при дворе Шибальбы, подземный мир, майя,

позднеклассический период, 600–900 гг. н. э.,

экспонат Королевского музея Онтарио, Торонто

В наказание за нарушение приказа их тут же принесли в жертву, причем Хун-Хун-Ахпу еще и голову отрубили, после чего повесили ее на стоящее у дороги бесплодное тыквенное дерево. Магия там была замешена или нет, но оно тут же покрылось плодами, похожими на голову казненного (или голова походила на них?). Изумленные владыки подземного мира на всякий случай запретили своим подданным подходить к дереву, после чего Шибальба зажила привычной жизнью.

Но запреты для того и существуют, чтобы их нарушать. В тех краях жила чрезвычайно любопытная девушка по имени Шкик, дочь одного из местных владык. Решив, что с дерева не убудет, она решила потихоньку попробовать его плоды. Ничем хорошим это, разумеется, не могло закончиться. Голова Хун-Хун-Ахпу плюнула ей на ладонь, отчего девушка забеременела и была вынуждена бежать из Шибальбы, поскольку родной отец обвинил ее в распутстве и отправил сов принести дочь в жертву, чтобы бросить ее трепещущее сердце в огонь.

Оказавшись на земле, Шкик отправилась в дом Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу, но там девушку ждал холодный прием. Ее рассказ про волшебную слюну показался сыновьям Хун-Хун-Ахпу лживым, а мать погибших братьев погнала ее прочь. Правда, потом смилостивилась и отправила девушку за кукурузой в поле, на котором был только один початок, поскольку сыновья Хун-Хун-Ахпу – Хун-Бац и Хун-Чоуэн – вместо заботы об урожае играли на флейте. Тем не менее волшебным образом у Шкик оказалась достаточно початков, и она торжественно вернулась в дом в сопровождении диких зверей, несших за ней сеть с кукурузой. Тут изумленная старушка признала Шкик своей невесткой, и все было хорошо, пока Шкик не родила сыновей, тех самых Хун-Ахпу и Шбаланке, победивших впоследствии Вукуб-Какиша и его сыновей.

Старших сыновей Хун-Хун-Ахпу, Хун-Баца и Хун-Чоуэна, появление сводных братьев изрядно разозлило, и они решили покончить с новорожденными. Сначала они положили младенцев на муравейник, а затем засунули в чертополох. Но ни муравьи, ни колючки не причинили малышам никакого вреда. Бабка тоже не пришла в восторг от кричавших малышей и выставила их из дома. Таким образом, младшие сыновья Хун-Хун-Ахпу росли в лесу, стреляя из духовых трубок по птицам. Когда же они приносили добычу домой, ее съедали старшие братья, оставляя маленьким охотникам скудные объедки. Сами же старшие братья целыми днями играли на флейте и распевали песни.

В конце концов младшие братья не выдержали и отомстили обидчикам. Однажды они явились домой без единой птички и пояснили, что набили много добычи, но она застряла в ветвях дерева, и надо, чтобы старшие братья помогли им ее достать. Те согласились и отправились на следующий день к дереву. Хун-Ахпу и Шбаланке перебили много птиц из духовых трубок, но ни одна из них не упала на землю. Пришлось Хун-Бацу и Хун-Чоуэну лезть на дерево. Но как только они поднялись повыше, ствол начал быстро расти вверх. Делая вид, что хотят помочь перепуганным братьям, Хун-Ахпу и Шбаланке посоветовали им спуститься, обвязав набедренные повязки вокруг талии и свесив свободный конец. Но как только Хун-Бац и Хун-Чоуэн это сделали, то тут же превратились в обезьян.

Узнав о том, что произошло, бабушка очень расстроилась. Тогда Хун-Ахпу и Шбаланке пообещали вернуть братьям первоначальный облик, если она при виде их не рассмеется. Но обезьянки корчили такие забавные рожицы, что старушка трижды начинала смеяться над их ужимками, так что старшим сыновьям Хун-Хун-Ахпу пришлось уйти в лес навсегда.

Майя были большими модниками. Чтобы получить нужную форму черепа, они зажимали младенцам головы специальными дощечками, чтобы добиться благородного косоглазия – вешали поблизости от малыша болтающийся предмет, а красоты рта добивались, подпиливая зубы и инкрустируя их полудрагоценными камнями. Такая практика издевательства над собственными зубами продолжалась весь классический период, но потом понемногу сошла на нет.

Так мир лишился двух великих певцов, музыкантов и мастеров, потому что они были завистливыми и плохо обращались со своими младшими братьями.

Оставшись единственными мужчинами в доме, Хун-Ахпу и Шбаланке решили заняться делом и отправились к своей делянке. Но и тут не обошлось без волшебства. Палка-копалка сама перекопала участок, топор вырубил деревья и лианы, а мотыга выдрала сорняки. Близнецы порадовались, что работа вся сделана, но когда они вернулись на поле на следующий день, то все деревья стояли на местах, сорняки тянулись к небу, а на земле не было следов вскапывания.

Рассвирепевшие Хун-Ахпу и Шбаланке устроили засаду, чтобы поймать виновника. Оказалось, что это сделали лесные животные, заклинавшие деревья и травы. Братья пытались их поймать, но только оторвали хвосты оленю и зайцу да схватили припозднившуюся мышь, которая, спасая свою жизнь, рассказала им о хранившемся в их доме отцовском каучуковом мяче.

Все дела были забыты, и юноши с упоением начали играть в мяч, да так, что их услышали в Шибальбе и снова послали гонцов. Но юноши оказались гораздо сообразительнее старшего поколения. Они легко форсировали реки, выбрали правильную дорогу, не повелись на деревянных кукол, отказались сесть на раскаленную лавку и, применив хитрость, выдержали испытание Домом мрака с лучинами и сигарами. Каждый день они играли с обитателями Шибальбы в мяч и каждую ночь боролись за жизнь в очередном «доме». На вторую ночь владыки Шибальбы отправили Хун-Ахпу и Шбаланке ночевать в Дом ножей и потребовали от них собрать к утру красивых цветов. Юноши задобрили ножи обещанием мяса, а цветы из сада владык им помогли утащить муравьи.