Текст книги "Библиотека современной литературы. Выпуск 1"

«О! Сколько раз я собиралась…»

 
О! Сколько раз я собиралась
Начать жизнь с чистого листа.
Ведь у кого-то получалось.
А я девчонка ещё та!
И покупала я кроссовки,
Чтоб бегать в парке по утрам,
И книги умные на полки,
Как пищу свежую мозгам,
Абонементы в фитнес-клубы,
Билет, конечно, на балет,
И улыбались мои губы:
Унынию отныне – нет!
Пыхтел морковкой холодильник,
Весы стояли под столом,
И заводила я будильник.
Готова я, готов мой дом!
Осталось снять всего лишь пенки,
Уверена, что ждёт успех.
Будильник – враг! Сводил он стрелки
На после дождичка в четверг!
 

«Мне холодно, ведь судьбы параллельны…»

 
Мне холодно, ведь судьбы параллельны,
В толпе столкнёмся – параллелей глюки,
И снова будем двигаться раздельно,
Всё дальше в холод, не сцепивши руки.
Пересеченья нам не угрожают
И не сулят огня горячей пляски,
И ожиданье наше не страдает,
Всё хорошо, но сердце просит ласки.
Когда ложусь уставшая, раздетая,
Когда шепчу молитвой, фиолетовы
Мне в этой жизни все прикосновенья!
Но слышит Бог в молитве той сомненья
И беззаконность наших параллелей
За невозможность соприкосновений…
 

«Сижу на остановке, мой трамвай…»

 
Сижу на остановке, мой трамвай
Застрял в каком-то дальнем переулке,
Передо мной домов теснится рай
И детские площадки для прогулки.
И вроде без особенных причин
Заныло сердце, некомфортно стало,
Ведь тесно людям, очень тесно им
В бетонных клетках, потеряв начало,
Как связь с землёй, чтоб лес через порог,
Чтоб петухи будили – не трамваи,
Чтобы сосед зайти под вечер мог,
Хоть встречу вы ему не назначали.
Привыкли мы уж к четырём стенам,
Тусуемся полжизни в виртуале.
Пришёл трамвай! Спокойной ночи вам!
Домой спешу; и я, и вы устали.
 

«Их отношенья – абсолютный бред…»

 
Их отношенья – абсолютный бред,
Не вписанный в небесные скрижали,
Но чудо, оседлав велосипед,
Примчалось, хоть его совсем не ждали.
Вернее, чудеса имеют спрос,
И каждый ждёт, однако, не надеясь.
Оно явилось розою в мороз,
Снега пробив и от нахальства греясь.
В их отношенья вклинилась шипом
И запахом до одури дразнящим,
Они не думали, что будет там, потом,
Они в тот миг зависли в настоящем.
 

«Бутерброды на тарелке…»

 
Бутерброды на тарелке
Составляют мой обед,
Вечно чистые горелки
Выдают, что счастья нет.
Мотивация пропала,
А тоска взрастила лень,
Я ворчала, что устала,
А теперь хоть целый день
Отдыхай, мусоля книжку,
Иль внедряйся в сериал,
Там всегда есть третий лишний,
У меня такой же край!
И до чёртиков обидно,
Бес в ребро – и жизнь под хвост,
Бутерброд солёный рыбный,
И тоска аж в полный рост.
 

«В убогой хате, что на ладан дышит…»

 
В убогой хате, что на ладан дышит,
Жила старушка на краю села,
Знал дождь давно прорехи в её крыше,
И в тазик совершал свои дела.
А жизнь старушку эту не щадила,
Распухли руки от тяжёлых дел,
Но не было ни мужа и ни сына,
И старый пёс недавно околел.
А вечерами, когда выла вьюга,
И кости ныли, значит, не спалось,
Смотрела в ночь беззубая старуха,
Почти что ведьма, в седине волос.
И вспоминала бабка, вспоминала,
Как муж построил эту вот избу,
Как сына она в счастье пеленала,
Да вот погибли, милые, в войну.
И позабыта бабка целым миром,
У всех свои насущные дела,
Ведь не она, а муж был командиром,
Страной забыта – Бог, прости! – вдова.
Конечно, время было не из лёгких,
И каждая вторая слёзы льёт.
Всё ничего, да вот собака сдохла…
Стакан воды последний кто нальёт…
Мальчишки озоруют – эко дело.
Похоже, ведьма иль того страшней.
А как на свадьбе классно песни пела,
И платье очень подходило ей.
И в день дождливый, на все дни похожий,
Хоть были не доделаны дела,
Но срок пришёл, что ей отмерил Боже,
Старушка эта тихо померла.
Мальчишки любопытные примчались:
Что там, в шкатулке, ведьма берегла?
Открыли – и как будто испугались.
Хоть были там не лапки и рога,
А там лежали Родины награды
И похоронки, стёртые до дыр.
Мальчишки убегали старым садом,
Казалось, что догонит командир.
А дождь хлестал – вода текла в избушку…
Надеюсь, тех мальчишек мучил стыд,
Что ведьмой называли ту старушку.
Её избушка плакала навзрыд…
 

«В лабиринтах судьбы гаснет счастья фонарь…»

 
В лабиринтах судьбы гаснет счастья фонарь,
И теряются люди в дороге,
Только сердцем, мой друг, в грязь, прошу, не ударь,
Даже если судьбой правят Боги.
Разве можно забыть навсегда островок,
Где хватало и солнца, и света?
Пусть пути разошлись на развилке дорог
И другой островок найден где-то,
Чтоб пред Богом предстать в свой назначенный час
И не прятать глаза от смущенья,
Ты храни в своём сердце светлой памяти глас
Про счастливые жизни мгновенья.
 

«Греховной мысли жаркий след…»

 
Греховной мысли жаркий след
Окрасит щёки алым цветом,
Но только я при всём при этом,
Как дева, давшая обет
Пред Богом быть и в мыслях чистой.
Нет, не грешу, иду на свет
Души твоей и глаз лучистых,
И полнится моя душа
Любовью светлой и надеждой,
И всякий грех очистит нежность:
Коснусь руки, едва дыша.
 

«Цветочница осталась без работы…»

 
Цветочница осталась без работы,
Цветы поникли, а потом завяли,
В то время их совсем не покупали,
И, бедная, скучала до зевоты.
Какой-то сумасшедший математик,
Он ночи две уж, видимо, не спал
И вычитал, всё время вычитал,
И кстати, и, увы, совсем некстати.
Из МЫ он вычел ТЫ,
Но, к сожаленью, гений был не Бог
(Вот оттого увядшие цветы),
Обратно уж сложить никак не смог.
Если из МЫ вычесть ТЫ,
То получится ОДИНОЧЕСТВО,
В нём не значится Я. Там не дарят цветы.
Маг увлёкся – страдает цветочница,
Математик уснёт, утопая в мирах
Из законов, что зиждутся в вечности,
И во сне он увидит всю землю в цветах,
И программу цветка в бесконечности.
 

Мистика

 
До тебя дойти можно лишь по лунной дорожке,
Лбом прижавшись к стеклу, я стою у окошка,
Улетает мечта прямо в звёздное небо,
Долетит до тебя, как далёко б ты ни был.
И, коснувшись души, как звезда, засияет,
Хоть не веришь в то ты, но такое бывает.
Я к рассвету вернусь, о тебе вспоминая.
Я тебе позвоню – ну вот, видишь, живая!
Я вернулась домой, и теперь под луною
Стала ближе чуть-чуть наша встреча с тобою…
 

«Сложились звёзды не про нас…»

 
Сложились звёзды не про нас,
Тобой я не целована,
В цветы не прячу радость глаз,
Я с грустью окольцована.
Но попрошу случайность я
На подвиг изготовиться
И подтянуть к нам радость дня,
Где сможем познакомиться.
Ведь звёзды, звёзды далеко,
Не сразу и дотянутся,
И это, скажем, нелегко,
А в жизни всё случается.
Столкнёмся мы в толпе с тобой,
Как будто на тропиночке,
Махнут нам звёзды вслед рукой:
Живите, половиночки.
 

«История на гребне перемен…»

 
История на гребне перемен
Быть иль не быть
В который раз решала,
Заложница всех мировых проблем,
Она меж тем своим путём шагала.
Порой, как мак, краснела от стыда:
Её деянья и лицо меняли —
То власть имущих вечная беда.
Как инквизиция, где ведьм сжигали,
Как книги, что горели и горят,
Как храмы, что без страха разрушали,
И, в шутовской одев её наряд,
Во всех грехах и бедах обвиняли.
А звон монет за искажённый вид
Ей душу рвал и оседал в карманах,
У тех, кто до сих пор её гнобит,
Не сожалея о слезах и ранах,
Когда она кричала: «Оглянись!
Не делай зла, такое уже было!»
Но чья-то безусловная корысть
Не хочет слышать, пропускает мимо
Её слова, а через сотню лет
Добавят сурика во тьму деяний
И на букет заменят пистолет,
Чтоб возложить его на гроб страданий.
История шагает по земле,
Смывая зло могучими цунами.
А мы? А мы почти на дне,
Гриб ядерный растёт уже над нами.
 

«По тебе скучает Петербург…»

Посвящается О. П.

 
По тебе скучает Петербург,
А тебе удобнее в столице.
Карта перемен легла на круг:
Человек ведь к лучшему стремится.
И вздыхает гордый Петербург,
Погружаясь в дрёму белой ночи,
Сердца твоего не слыша стук,
А тебя взрастил он, между прочим.
Только утро вечера мудрей:
Коли жизнь построила вокзалы —
Для тебя открыта ширь дверей,
Ждут тебя дворцы, Нева и залы.
По тебе скучает Петербург,
Возвращайся, дома всяко лучше,
Если одиноко станет вдруг,
Если ностальгия станет мучить
По прозрачным питерским ночам,
По дворов нахмуренных колодцам,
Невской лавры трепетным свечам,
По Неве, в которой тонет солнце,
Иль почаще в гости приезжай,
Ждёт тебя культурная столица.
За укор, однако, не серчай,
Просто белой ночью плохо спится.
 

«Судьбы последняя насмешка…»

 
Судьбы последняя насмешка —
Твои печальные глаза.
Но увлеклась я, делом грешным,
Мой разум против, сердце – за!
Пусть стану, наконец, я дурой,
Поверив в чистоту монет,
Борясь с разумностью натуры,
Судьбе я не отвечу: «Нет!»
Пусть дальше будет так, как будет,
Ведь скоро поцелуй и в лоб,
И если кто-нибудь осудит:
Печаль его – переживёт.
 

«Между нами – не судьба!..»

 
Между нами – не судьба!
Бездной.
Безнадёжность – никогда!
Бледность.
Утомлённого лица
Горе,
Гиблым морем у крыльца
Поле.
Я как рыбка без воды
Чахну.
Далеко ли до беды?
Ахну!
Жить не может без воды
Рыба.
Как не можем я без ты
Глыбой.
Между нами не судьба!
Справлюсь.
Я тебе как никогда
Нравлюсь.
 

Правда о нас

 
Я посмотрела сериал «Шаляпин»,
Сижу в печали, да простит пусть Бог.
Ушла эпоха с веером и в шляпе,
Настало время кирзовых сапог.
Дубинушка прошлась по чувствам метко,
И ухнуть мы готовы всякий раз.
Душа уткнулась к облакам в жилетку,
Ведь тонких струн осталось мало в нас.
Живём мы раздербаненным роялем,
До ноты «си» умом не дотянуть.
А наши души иногда ночами
Несут нас к звёздам, не дают уснуть.
 

«Сошла с ума: надумала влюбиться…»

 
Сошла с ума: надумала влюбиться,
Уж очень пресной стала моя жизнь,
Хотелось мне из пепла возродиться,
И губы поцелуев заждались.
Боялось сердце, помудрев за годы:
Любовь подчас сжигает жизнь дотла,
Я уязвима очень от природы,
Вот и страшусь любовного котла.
И ладно бы в сетях нашла я друга,
Или сосед бы приглянулся мне,
Иль с кем-то познакомила подруга,
Но он явился, он пришёл во сне.
О Боже мой, такого нет в помине,
А если есть, то он не для меня,
Не сплю в ночи, горит огонь в камине,
И в сердце мне не погасить огня.
Пречистой Деве я молилась страстно,
Прося избавить сердце от тоски,
Но образ его милый и прекрасный
Со мной навек, до гробовой доски.
Вот и живу, никто другой не нужен,
Сошла с ума, и как тут не сойти!
Уже зима судьбою моей кружит,
Да и мечта отстала по пути.
А я живу в придуманной любови,
Земные парни не подходят мне.
Приснившийся не водится в юдоли,
Живёт он лишь в мечтах или во сне.
 

«Изнурило лето зноем…»

 
Изнурило лето зноем,
Пот ползёт ленивой змейкой,
Плохо лёжа, тяжко стоя,
Не утешусь и скамейкой.
Мозг расплавленный меняет
О любви приоритеты,
Как он лето ожидает,
Но измучен этим летом,
Как мальчишка, что красотку
Добивался – жизнь ей в ноги,
Получил и глушит водку
Или думает о Боге.
А красотка ногти пилит
Или бьёт посуду в гневе.
Мозг, похоже, не осилит,
Что он хочет в самом деле.
 

«В инсультном небе молнии рвались…»

 
В инсультном небе молнии рвались,
Гром рокотал драконом всемогущим,
Разборки в тёмном небе начались,
И ливень был оправданно отпущен.
И он рванул в наш раскалённый мир
Безудержно, неистово, пугая.
Вода лилась, смывая с лета пыл.
И ветер выл, всё на пути сметая.
Смотрю, к стеклу прижавши лоб,
Стихии нет конца и края,
А в подсознании потоп
Активы жизни обнуляет.
 

«Окутана душа романса нежной шалью…»

 
Окутана душа романса нежной шалью
И грезит о любви – такой, чтобы навек,
Чтоб скрыться от тоски под белою вуалью,
Чтоб было всё равно – льёт дождь иль тает снег,
И плавится душа в очарованьи звуков,
Кончается концерт, а рядом – пустота…
А рядом пустота, души смятенной мука,
И ждёт её судьба на краешке моста.
 

«Божественно звучал чудесный голос твой…»

Народному артисту России Олегу Погудину

 
Божественно звучал чудесный голос твой
И душу уносил куда-то ближе к Раю.
Он сам оттуда, дивный, неземной,
И дарит нам, чего так не хватает:
То погружает в нежности купель,
То в омут неосознанной печали.
В нас возрождает трепетный апрель,
Который у судьбы давно в опале.
Век двадцать первый бешено спешит,
А наша жизнь, она апгрейд проходит,
Мир чувств отложен или позабыт,
Романтика давно уже не в моде.
Но, разрушая точку невозврата,
Врачует душу сильный голос твой,
Ведь чувства для неё дороже злата.
А твой концерт – свидание с душой.
 

Посёлок Алексеевский

 
Посёлок наш враги сожгли,
А жителей в полон забрали,
Мы возродить его смогли,
Мы снова сеяли, сажали.
И на израненной земле
Цвели сады, рождались дети,
Но жизнь сказала своё «не»,
Вам здесь уже ничто не светит!
Разъехались по городам
И по большим посёлкам люди,
Хана пришла нашим домам,
Но сердце помнит, не забудет
Колодец с чистою водой
И лес, что виден из окошка,
И петуха, был боевой,
За нами бегал и за кошкой.
На Пасху собирались все,
Достав из сундуков наряды,
Катали яйца на дворе
И были бесконечно рады.
Сходились в дедовой избе,
Чтоб вместе Богу помолиться,
Поговорить про жизнь в стране
И чаю крепкого напиться.
А мы играли там в лапту,
Купались в речке, загорали,
В душе лелеяли мечту
На нашу встречу с городами.
Но вот теперь, на склоне лет,
Мне хочется назад, в посёлок,
И к бабушке на пироги,
И в круг мальчишек и девчонок.
Но ничего вернуть нельзя,
А память моя тихо плачет.
Вы тоже помните, друзья?
Ведь родина так много значит.
 

Дедова икона

 
Участник Первой мировой,
Мой дед, Калинин Симон,
Израненный пришёл домой,
Он бился за Россию.
Я помню деда с бородой,
С умелыми руками,
Шутил, играл всегда со мной,
Молился он часами.
Под вечер Библию читал,
А я не понимала,
Зачем читать, он всю уж знал,
Но деду не мешала.
Однажды дед мне рассказал
Историю из жизни,
Как немец всю семью погнал
В Германию. Неблизкий
Им предстоял, тяжёлый путь
К врагам, да на чужбину,
Икону дед с собою взял,
Запеленав в холстину.
Семья в немецких лагерях
Намучилась изрядно:
И голод был, и боль, и страх,
И недоступна правда.
Погнали деда на завод:
Снаряды делать, пули.
А дед упёрся, не идёт,
Но дело тут не в дури.
«Воюет там моя страна,
Мои сыны там тоже!
Не стану делать, сатана!»
Конец пришёл, похоже!
Приговорён к расстрелу дед
И брошен в карцер строгий.
Прощай, и жизнь, и белый свет…
Спасенье было в Боге!
Молился пред иконой дед,
С родными он прощался,
А утром, объясненья нет,
Расстрел не состоялся.
Победа! Дедушка живой,
Икона сохранилась.
Она теперь всегда со мной,
А с ней и Божья милость.
 

«Новый год без мамочки…»

Маме посвящается

 
Новый год без мамочки,
Грустный Новый год,
Стоит фото в рамочке
И глаза мне жжёт.
Никому неведомо,
Есть ли вечный путь,
Но гляжу на небо я
И шепчу я: «Будь!
Приходи, любимая,
Иногда во сне,
Ночью тёмно-синею
Снись, родная, мне.
Я большая девочка,
В сердце – сирота,
От тебя я семечко,
Только ворота
Между нами высятся —
Вечности закон,
Тот, что жизнью пишется.
Непреложен он.
Жизнь идёт, как водится,
Нынче Новый год,
Хорошо всё вроде бы,
Только не придёт
Моя мама, мамочка.
С Новым годом, мам!
Стоит фото в рамочке.
Будь счастливой там!»
 

«У каждого начала есть конец…»

Памяти отца посвящается

 
У каждого начала есть конец,
Погашен свет, и опустела зала,
Уж скоро год, как умер наш отец,
На тесном кладбище венец его начала.
А то, что сделал, поросло быльём,
Но внуки – продолженье его рода,
И наша память светлая о нём.
Сезон дождей – печалится природа.
Хорошим человеком был отец,
Руками много дел перелопатил,
Он плохо спал, считал своих овец,
И денежки бездумно он не тратил.
Писал стихи про нас и про луга,
Где проложил заветную тропинку,
Там, где ромашки складывал в стога,
Жалел душой и маму, и Маринку.
Порой ворчал, желая воспитать
По образу достойному и виду,
Пытался жизнь прочувствовать, понять,
К несправедливости терпел обиду.
Прости, отец, коль были мы при чём,
Тебя нам очень сильно не хватает,
Гармошка, что дружна с твоим плечом,
Нет, не поёт, лишь изредка вздыхает.
И мы придём на этот же погост,
Грядёт конец и нашего начала,
Мир очень сложен, ну а в этом прост,
Туда-сюда… и опустеет зала…
 

«Я фанатка кофе…»

 
Я фанатка кофе,
Зыбкой акварели,
Что весёлым вздохом
Создают апрели.
И, как то ни грустно,
Сигаретки, здрасьте,
Не скажу, что вкусной,
Но зато участной.
В коротанье ночи
Вроде бы занятье.
И люблю я очень
В пол чудные платья.
И иллюзий милых
По душе мельканье,
Ведь они лишь в силах
Выжить в состязаньях,
И с судьбой, и с грустью
Справиться любою.
Вот и фанатею от борьбы с собою.
 

«Дождь толчёт следы прохожих…»

 
Дождь толчёт следы прохожих
В ступке старого асфальта,
Вот ещё один день прожит,
Канул в вечность, ну а завтра
Солнце жадными лучами
Мутных луж осушит плошки,
И увижу я случайно
В том повадки рыжей кошки.
Будет жмуриться до ночи
То игриво, то устало,
Незаметно, между прочим,
Жизнь на день короче стала.
Много видела прохожих
Та дорога из асфальта.
Жизнь цени! Случиться может —
Не для всех наступит завтра…
 

«Старость в душу входит незаметно…»

 
Старость в душу входит незаметно,
Выключая лампочки желаний
На гирлянде жизни многоцветной,
Погружая в мир воспоминаний.
Тянутся бессонными ночами
Вереницы прожитых событий,
Радости страницы и печали,
Времена познаний и открытий.
Понимаешь, всё осталось в прошлом,
Ничего не хочется – всё было.
Вспоминайте чаще о хорошем,
Коль бессониц время наступило.
 

«Любовь, что выпита до дна…»

 
Любовь, что выпита до дна,
Уже не утоляет жажду,
Когда, измучившись однажды,
От безысходности одна,
Ты вновь захочешь ощутить
И терпкий вкус, и наслажденье,
Тебя охватит наважденье
Из чаши прошлого отпить.
Но коли выпита до дна,
Твои надежды будут тщетны,
Не могут быть эквивалентны
Наполненность и пустота.
 

«Вас многие хотят любить…»

 
Вас многие хотят любить.
И любят.
А я, а я хочу забыть
Глаза и губы.
Ну сколько может сердце жить
Надеждой тщетной,
Пришло, знать, время отпустить
Ваш образ светлый.
 

«Ты очень хороший…»

 
Ты очень хороший,
Но я не с тобой.
Куда было проще
Остаться женой.
И в осень теплее,
И в зимнюю скользь,
Зачем захотела,
Чтоб дальше шли врозь.
Бывает такое:
Заходишь в бутик,
Там платье шальное!
Но нужен лишь миг —
Понять: платье – S-ка,
Мне впору XL.
И даже не тесно —
Не влезу совсем.
И ты самый лучший,
Но сердцу не в масть,
Похожий ведь случай,
Но больно как – страсть.
 

«Мне на тебя смотреть неловко…»

 
Мне на тебя смотреть неловко:
Ведь я уже вчерашний день.
Но сердце рвёт мою футболку,
Надежда смотрит сквозь плетень.
За репутацию сражаясь,
Я ухожу. Какой пассаж!
А если б задержалась малость?
Ну нет! Обижен карандаш,
Когда пишу я эти строчки,
Он хочет сказочный конец
И тайну долгожданной ночки,
А после – свадебный венец.
Но я ушла, и он обижен,
Пишу я редко про любовь,
О ней писали много книжек,
А я пишу, пишу про боль.
 

«На племени мужском поставив крест…»

 
На племени мужском поставив крест:
Он ни от «фонаря» иль сумасбродства,
От опыта житейского, как есть,
В нём не найдя «плеча» и благородства.
Посетовав на звёзды и судьбу,
На время, что устои разболтало,
На чувства нацепила я узду,
Встречать и расставаться так устала,
Что, погрузившись в тайны бытия,
В души задачи, зажила не хуже
И вроде убедила себя я,
Что в этой жизни мне покой лишь нужен.
Но я ошиблась, впрочем, как всегда,
Как многие из вас, рисуя планы.
Ты в моём сердце вспыхнул, как звезда,
И убежденья канули в туманы,
И отступили тайны бытия,
Иль, может быть, вдруг приоткрыли дверцу,
Качнулась в мою сторону земля,
И к звёздам полетело моё сердце.
 

«Смиренье осеннего парка…»

 
Смиренье осеннего парка
Созвучно с уставшей душой,
И солнце не дышит уж жарким:
Уютно, спокойно, свежо.
Здесь красное с жёлтым смешалось
В зелёном и радуют глаз.
Я знаю, недолго осталось:
Закружит их ветреный вальс.
Вот так и с моею душою —
Не надо ей больше дерзать.
Она благодарна покою,
И время ей сливки снимать
С того, что порой убегало,
Горело, болело в груди,
Но всё на места свои стало,
Лишь тайна – что ждёт впереди?
Мерцает огнями Вселенной
(Надеюсь понять и принять),
Что жизни конец нашей бренной
Позволит ту тайну узнать.
 

«Война и мир, быть иль не быть…»

 
Война и мир, быть иль не быть —
Граница меж тонка, как нить.
И мир, израненный войной,
Придёт на землю, но больной.
Войне конец, а горю – нет.
Война оставит горький след.
В сердцах живых утраты боль,
А на щеках – о павших соль.
О Господи, ну как же так?!
Зачем из мрака снова в мрак?
История даёт ответ:
Вот так устроен белый свет,
Лишь только мир в себя придёт,
Вновь Каин в руки нож возьмёт.
 

«Последняя капля – твоя нелюбовь…»

 
Последняя капля – твоя нелюбовь,
Последняя капля – слезы моей соль,
Последняя капля – и боль через край,
Не внемля советам: пройдёт, не страдай.
 

«Не осталось дверей, от которых ключи…»

 
Не осталось дверей, от которых ключи
Я ношу, как свои, в сумке дамской.
Не осталось окон, что сияют в ночи
Для меня, припозднившейся, с лаской.
Не осталось души, той, что хочет понять
И принять все мои непогоды,
И всем сердцем любить, и от сердца обнять:
Эти двери захлопнули годы,
Иль судьба умыкнула из сумки ключи,
Иль замки на дверях поменяли,
А в закрытую дверь хоть звони, хоть стучи,
Коль откроют – пойму, что не ждали.
 

«Наполни душу солнечным теплом…»

 
Наполни душу солнечным теплом,
Дыханьем роз и вольной силой ветра
И раздавай по капельке потом
Тому, кто сам не может встать из пепла.
Дари улыбку грустному лицу
И комплимент от сердца и по делу,
И помоги бредущему к крыльцу,
И робкому, чтоб стал отныне смелым,
И будет твоё сердце ликовать,
И ты поймёшь, какое это счастье —
Не получать, а людям раздавать
Своей души сердечное участье.